После обеда Лёха остался на минутку в раздевалке, присел на скамейку, прислонился спиной шкафчику, вытянул ноги и посмотрел на свой ботинок, похожий на американский крейсер «Вашингтон».

Ботинок с тупым носом, но не как у американских командос, и даже не похож на русские ботинки в сельской местности, но по теории выдерживал кислоту и удар дюжим молотом по ноге — так обнаженная девушка на нудистком пляже героически выдерживает внимание мужчин.

Лёха пошевелил пальцами в ботинке, пальцы легко ходили, но в то же время не чувствовали себя в пещере неожиданностей — ботинок по размеру, всё в нем нормально, как в нормализованном молоке.

Около ботинка Лёха заметил пятно на полу, пятно не от машинного масла, но и не от крови — бурого цвета с красными звездочками, похожими на кусочки моркови.

Возможно, что — морковь, и пятно от кетчупа — Лёха часто закусывал кетчупом, серьезно доказывал, что в кетчупе содержится все, что необходимо для закуски, полноценного питания после принятия водки: соль, сахар, крахмал, помидоровый сок, перец, лук, крахмал, мука, перец болгарский, чеснок и, возможно, что глаза семги.

Про глаза сёмги Лёха придумал для смеха, но Лёха не уверен, что нет глаз сёмги в кетчупе: если американцы кушают рыбу с вареньем, то почему в сёмгу не положат кетчуп, а в кетчуп — глаза сёмги.

Балерины сёмгу кушают каждый день, а слесари инструментальщики сёмгу употребляют только в наборе к пиву — набор дешевле стейка, филе сёмги, и на филе не всегда деньги найдутся, а, если и найдутся, то лучше эти деньги потратить на другие цели — опять же на бухло, чем на рыбу, дорогую, потому что красного цвета, как флаг бывшего СССР.

В СССР балет ценили, и билеты на балет распределяли по предприятиям, словно пайки хлеба и баланду в тюрьме.

Балерин в тюрьмы не сажали, потому что балерина до тюрьмы не дойдет: её приголубит сначала следователь, потом — начальник УВД, затем — судья, а потом — министр.

Балерины привычные к ухажёрам, потому что в балет пошли только из-за ухажёров, — так говорили на заводе, и Лёха верил словам старших товарищей.

Балерины в мыслях даже в курилке достали, Лёха закинул ногу на ногу, недовольно наморщил лоб, будто давил вшей складками кожи.

Балерины — больной вопрос для рабочего человека: вроде бы балерина доступна, как продажная девушка — плати деньги и вези балерину на Канары и веди в ресторан, но в то же время балерина недоступна, словно фея из сказки — летает, порхает, а не возьмешь, потому что ни денег нет на неё, ни обхождения, ни костюма для похода в ресторан.

Лёха поразился своему открытию: каждая девушка — продажная, но на каждую — своя цена.

На одних девушек цена настолько высока, что девушки всю жизнь ходят в старых девах, а затем улетают в Сочи и живут под пальмами, словно сухопутные крабы.

— Во как! — Лёха стукнул себя ладошкой по левой коленке, словно сдавал экзамен на шамана. — Расскажу пацанам и девахам, что все девушки продажные, но, если нет денег, то и не купишь.

Во как! — Лёха чуть было не побежал с открытием в цех, но лень — удобно в курилке, разморило, ноги не идут, как у балерины после банкета.

Мысль о том, что даже балерина пойдет с ним в ресторан, а потом полетит на Канары, окрылила Лёхи, словно он привязал крылья от горного орла.

С деньгами Лёха получит любую прыгающую балерину, но вопрос — захочет ли Лёха отдавать деньги балерине, или купит другую дорогую женщину, когда озолотится — так в магазине, у покупателя деньги имеются, но он проходит мимо товара молча.

Если не балерина, то кто?

Дальше простой балерины фантазия Лёхи долго не отходила, потому что даже в мечтах он трудно представлял, что разбогатеет до невозможности и пойдет за покупкой женщин.

Наконец, заслонка в голове упала, и Лёха представил, что он купил бы не просто балерину, а — прима-балерину, самую главную в балете, как пахан на киче.

Но прима-балерина — значит — опытная, поэтому — старая, не первой свежести, вот в чем философский вопрос выбора балерины.

Зачем переплачивать за старое мясо, если рядом продается свежее и по низкой цене, доступной даже для миллиардера с красным золотым перстнем на указательном пальце.

Лёха указал бы пальцем с перстнем на балерину, назвал бы цену, и балерина побежала бы за Лёхой на конец света, где белые медведи делят льдины по понятиям.

Но опять же — просто балерина — не престижно для миллиардера Лёхи, а прима-балерина — друзья засмеют, что взял пожилую вместо молодой, словно потерял глаза у станка.

Выше прима-балерины — балерина-депутатка Государственной Думы Российской Федерации, будто бы в других странах существуют Государственные Думы — так зачем добавка — Российская Федерация?

Депутатка обойдется в другую сумму, дороже, чем просто прима-балерина в стоптанных тапочках, которым завидуют узбеки.

Но опять же, если прима-балерина в возрасте, то депутатка — и подавно, девушка только для разговоров, как безногий философ Дзы.

Лёха давно мечтал о девушке для разговоров, об умной женщине, но пока не находил, словно искал грибы под снегом.

Опять светлая мысль, но другая, порадовала и поразила Лёху: если он не встречал ещё умных женщин для долгого познавательного разговора, то значит, эти женщины дорого стоят, и с простым рабочим парнем разговор не начнут, оттого, что слесарь не заплатит нужную сумму за общение с философичкой.

Лёхи бросило в жар, как французский каштан.

Если он разбогатеет, то не просто балерину купит — опять же вопрос, балерину приму, или балерину приму-депутатку, но она уже в возрасте, — а приобретет в гипермаркете, где продаются женщины, возьмет за деньги красавицу балерину умную, с университетским образованием.

Лёха от волнения ковырялся в ухе и чуть не достал из ушной раковины барабанную перепонку — так старичок ковыряется в зубах и выдергивает челюсть.

Прима-балерина депутатка Государственной Думы, умная, с университетским образованием — красота, престиж для рабочего парня, но, сколько же ей лет стукнет в обед — сто? двести?

Школа балета — раз, пять лет в университете — два, работа до пота с бешенной усталостью до должности прима-балерины — три.

От женщины останется оболочка, со словами и мощными ногами динозавра.

Зачем оболочка, если вместо умной женщины можно взять книжку из библиотеки: глаза заболят от чтения при свете керосиновой лампы, лучины и свечи.

Лёха потерял присутствие духа, укорял себя за мысли по кругу, и нет конца и выхода из денежной ситуации, оказывается и богатые тоже плачут: возьмут молодую балерину на содержание, а молодая — не престижно, потому что не депутатка, не прима-балерина, не с университетским образованием, не философичка.

Если умная, рассудительная балерина, депутатка, то — в возрасте, опять же непрестижно, как в болоте.

Что пацаны скажут в курилке?

Засмеют пацаны и уйдут вместе с молодыми, ну не балеринами, а мечтающими о карьере балерины, девушками, похожими на весенние цветы.

Лёха раздумывал, даже сменил положение ног, чтобы кровь пошла по другим руслам, как река Амударья вливается по новому руслу в Днепр.

Кровь забурлила, и Лёха вышел из тупика, разорвал цепь мыслей о балеринах — так медведь срывается с цепи, но не убегает в тайгу, а насилует цыгана.

Пусть не балерина, тогда — Английская Принцесса — она тоже может заниматься балетом, к тому же — её в детстве обучат философии и с рождения присвоят титул с пожизненным содержанием и местом в Парламенте.

Английская Принцесса выйдет по деньгам для простого рабочего миллиардера Лёхи дороже, чем прима-балерина депутатка с университетским образованием из Москвы, где продают картошку из Чернобыля.

Прима-балерин депутаток философичек много, а английских принцесс — меньше, словно их побил град.

С английской Принцессой Лёха войдет в курилку, похвастается перед пацанами, и они от зависти лопнут, словно мыльные пузыри на детском утреннике.

В детском саду Лёха любил мыльные пузыри, часто их запускал, а строгая воспитательница Нина Ивановна отнимала у Лёхи пузырек с мыльной пеной, говорила, что мыльные пузыри портят пол, мебель и ухудшают здоровье работников детского сада и детей.

Лёха плакал, чувствовал от Нины Ивановны запах алкоголя с чесноком, этот запах преследовал Лёху всю жизнь, как собаку овчарку преследует хвост.

Пацаны, если и не лопнут от зависти, потому что Лёха придет с английской балериной принцессой философичкой, депутаткой, то напьются от зависти до чертиков.

Пацаны напьются, а девки, возможно, выдерут английской принцессе волосы, надают ей пинков, и Лёху ногами укатают до больницы — так разминаются бойцы правозащитного сектора.

Настюха, Елена, и другие заводские подруги не ценят Лёху сейчас, но оценят, когда он небрежно завалится в курилку с английской принцессой, мстительной, злой, но благоразумной с надеждой на тихое семейное счастье со знатным миллиардером.

Настюха ненавидит богачек, поэтому изобьёт английскую принцессу балерину за дорогую одежду.

Елена страдает комплексом неполноценности, потому что подрабатывает уборщицей в цехах, оттого и назовёт причину ненависти — классовая ненависть к балерине принцессе, месть за эксплуатацию милилардов китайцев и всех чернокожих американцев.

Но на суде девки скажут, что из ревности таскали английскую принцессу по полу в курилке и прижигали ей груди сигаретками — так опытный иглоукалыватель находит нужные места на теле пациенток.

Красиво, но английская принцесса, возможно, окажется далеко не красавицей — нет свежей крови в английской семье, поэтому родится баба с длинным носом, который ей отрежут ради красоты на косметической операции, но кому нужна молодая девка с оперированным носом Буратино?

Миллиардеру Лёхе не нужна, опять же пацаны засмеют, а девки её не побьют, пожалеют, некрасивую, и Лёхе посочувствуют, что хуже брака на производстве.

Если же английская принцесса балерина депутатка окажется красавицей, как Сусанна Хорватова в бане, то Лёха все равно будет мучиться: «Почему женился на Принцессе, если денег хватает на королеву мать?»

Королева мать намного богаче Принцессы, но и старше на сотню лет, поэтому у неё нос, хотя и оперированный, но вырос до носа Пиноккио.

С Королевой престижнее, по деньгам она, но пацанам не понравится, словно заколдовали.

Поддержит ли Королева умную беседу с Лёхой, поднимет ли ногу выше головы, потому что каждая балерина поднимет ногу выше головы — проветривает себя и привлекает внимание богатых самцов — так фазаниха заманивает фазана в брачное гнездо.

Даже, если балерина королева поднимет ногу к голове, как поступает балерина Волочкова, а балерина Волочкова еще не королева, то понравится ли Лёхе, жениху королевы, вид её панталонов?

Все бабушки носят белые или серые панталоны, иногда с кружевами, а у английской королевы — всегда кружева, потому что — престижно и дорого, как в Амстердамском казино.

Ничего у Лёхи не выходило в мечтах с балеринами, Королевами, и он озлобился, как злился в детстве, когда друзья не давали откусить от яблока.

Лёха в далеком прошлом бегал за Серёгой, требовал яблоко, даже кидал камень в спину Серёги, но не попал, будто руки росли не из плеч, а из яблони.

Обида за яблоко прошла до сегодняшнего дня и дополнительным камнем легла на мечты о балерине.

Лёха смутно ощущал неудобство, будто его ушибло напильником, или защитный кожух слетел со станка, а халат намотался на вал.

Черная тоска пиявкой сосала тело, не помогало даже пятно на бетонном полу, не отвлекало больше на балерин-депутаток, на английских королев, на вечные муки с философичками, толстыми, хотя и балерины, но их на тракторе не объехать, не развязать узел страданий — деньги в мечтах есть, а Королева Английская не нужна.

Лёха не заметил, как в волнении до крови расковырял прыщ на щеке, словно искал клад на лице.

Кровь из прыща — жертвенная кровь в честь мечт о балеринах философичках депутатках запеклась, словно Лёха только что брился и думал о Сусанне Хорватовой и булках уборщицы Елены.

Лёха молча обзывал балерин странными алчными созданиями — так мстил за свою несостоятельность даже в грезах.

Он гонял их мысленным строем на плацу, требовал, чтобы английские принцессы поднимали ноги выше головы, иначе их не возьмут в охрану Мавзолея Ленина.

Одна балерина с крепкими икрами в мечтах Лёхи во время обеда уронила ложку, наклонилась, и Лёха с восторгом заметил, что у балерины под танцевальной юбкой-пачкой нет нижнего белья.

Но восторг не сексуальный, а восторг — поразительный, оттого, что Лёха сейчас в мечтах накажет балерину, что действовала не по Уставу Вооружённых Сил.

Если, вдруг, нагрянет враг, а балерина с ложкой, но без трусов — кто ответит?

Народ ответит, народ, который вскормил балерину?

Или ответит английская принцесса, что ужесточила санкции против русских, оттого, что много в Парламенте распекала Россию, и в Россию не поступает нижнее женское английское белье с монограммами королевского Двора.

Лёха представил, как заставляет балерин носить нижнее белье, а по вечерам они разводят в тазиках стиральный порошок, поласкают грязные тряпки — балерина даже в армии обязана ежедневно стирать своё белье, иначе армия из высокоорганизованной структуры скатится до уровня кооператива с сомнительной репутацией.

При перерасходе стирального порошка «Дося» (свиное рыло на коробе) Лёха отнимет у балерин коробки с порошком, балерины разрыдаются, а Лёха со смаком бросит коробку в стенку, чтобы балерины видели, насколько Лёха справедлив и вспыльчив, потому что — рабочий парень.

В армии деньги не нужны, и балерины в армии, пусть даже прима-балерины запаса, или балерины философички — лейтенантихи запаса, или — английские пленные принцессы с длинными носами — все трудятся, и никто не отвернет нос от командира, от Лёхи в чине подполковника.

Путь к успеху, оказывается, лежит не через покупку балерины за деньги, а через покупку военного чина и призыва балерин в армию — всех балерин, которые поднимают ногу выше головы.

Балероны в армии не нужны, от балеронов в армии нет проку, как тухнет капуста, и заяц бежит мимо неё к свежему клеверу.

Лёха уже решил, что нашел выход, устроит новую жизнь в армии, когда станет миллиардером, но что-то плутовское мешало, стояло комом в мыслях на пути к радости.

Дверь в раздевалку распахнулась, будто ураган «Карина» пришел в гости в Россию.

— Лёха! Подъем! Рабочий день — кирдык, пора в шалман! — Митяй ввалился, счастливый, будто только что беседовал с красавицей молодой прима-балериной философичкой депутаткой.

Митяй извлек из правого кармана помятую фотографию голой девки из журнала, поржал над фотографией — так жеребец ржет над соловьем.

Лёха на миг представил на месте Митяя, или хотя бы под руку с ним идеальную балерину с шаловливым взглядом и задорными грудками, но затем сплюнул, будто проглотил жука-скарабея.

Внимательно осмотрел Митяя, не нашел в нем и рядом с ним прима-балерину депутатку философичку и произнёс с протяжным выдохом:

— Во как!