Античная драма

Эсхил

Софокл

Еврипид

Аристофан

Менандр

Плавт Тит Макций

Афр Публий Теренций

Сенека Луций Анней

АРИСТОФАН

 

 

Биографические сведения об Аристофане (ок. 446–385 гг. до н. э.) в общем исчерпываются изложенным в статье.

До нас дошло одиннадцать его комедий, а написано им было, по античным свидетельствам, ровно вчетверо больше.

 

ОБЛАКА

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Стрепсиад, старик земледелец.

Фидиппид, его сын.

Слуга Стрепсиада.

Ученики Сократа.

Сократ, мудрец.

Правда, спорщик.

Кривда, спорщик.

Пассий, заимодавец Стрепсиада.

Аминий, заимодавец Стрепсиада.

Хор Облаков.

На орхестре два дома. Один Стрепсиада, другой Сократа.

 

ПРОЛОГ

В доме Стрепсиада видны две постели. На одной из них спит Фидиппид, Стрепсиад ходит перед своим домом.

Стрепсиад

Ай-ай, ай-ай! Владыка Зевс, какая ночь длиннющая! Конца ей нет. Когда ж зарю увижу я? Давно уже, мне кажется, петух пропел. Храпят рабы. Ах, прежде было иначе! Война, чтоб ты пропала! Много зла в тебе! Теперь и слуг не проучить как следует.

(Указывая на сына.)

А этот вот молодчик, ладно скроенный, Всю ночь без передышки спит, без просыпа, Свистит, трещит, в двенадцать шуб закутавшись.

(Ложится.)

Ну, что ж, и я закутаюсь, и я вздремну. Беда мне: не могу уснуть. Грызут меня Корма, овсы, расходы и долги мои. Всему виною сын мой. Закрутив вихор, В седле гарцует, скачет, правит парою, Во сне конями бредит. Я же мру живьем. Бегут, спешат за месяцами месяцы, И долг растет.

(Встает, кричит слуге.)

Эй, мальчик, огонек подай! И книгу принеси мне! Перечесть хочу, Кому и сколько должен, сосчитать лихву. Слуга приносит светильник и книгу. Держит светильник над господином. Кому ж я должен?

(Читает.)

«Пасию двенадцать мин». Как, Пасию двенадцать мин? За что ж это? «За жеребца гнедого». Горе, горе мне! Пусть сам бы сгнил я! Глаз бы вышиб камнем я!

Фидиппид

(во сне)

Филой, плутуешь! Не виляй! Прямей держи!

Стрепсиад

Вот, вот оно, несчастье! Вот в чем зло мое! Сын и во сне мечтает о ристаниях.

Фидиппид

(так же)

На сколько едешь ты кругов на гоночных?

Стрепсиад

Отца вконец заездил! Ощипал кругом! Кому ж еще я должен, кроме Пасия? «Три мины за седло и хлыст Амипию».

Фидиппид

(так же)

Проезди и в конюшню пригони коня!

Стрепсиад

Меня из дома скоро вовсе выгонишь! И тяжбу проиграю, и лихва меня Сживет со света.

Фидиппид

(просыпается)

Эй, родитель, что с тобой? Чего ворчишь? Ворочаешься до утра?

Стрепсиад

Начальники едят меня… постельные.

Фидиппид

Так дай хоть мне, чудак, поспать немножечко.

Стрепсиад

Спи, если хочешь! Только знай, долги мои Когда-нибудь падут тебе на голову.

Фидиппид снова засыпает.

Ох, ох! Пускай бы удавилась сваха подлая, На матери твоей меня женившая. Чудесной, тихой жил я жизнью сельскою, В уюте, и в навозе, и в безделии, Средь пчел, вина, оливок и овечьих стад. Тут в жены взял племянницу Мегаклову, Родню Кесиры, городскую, важную, Капризную, надутую, манерную. Женился, спать пошел с ней, от меня землей Несло и сеном, стойлом и достатками. От барышни помадой, поцелуями, И Афродитой пахло, и расходами. Но не ленилась, нет, ткала прилежнейше. Свой рваный плащ тогда я ей показывал И говорил: «Супруга, слишком тонко ткешь!»

Лампа гаснет.

Слуга

Нет масла в ночнике у нас ни капельки.

Стрепсиад

Проклятье, твой ночник — негодный пьяница! Ступай и лопни!

Слуга

Для чего же лопаться?

Стрепсиад

Фитиль купил ты толстый и прожорливый.

Слуга уходит.

Позднее сын вот этот родился у нас, Ох, у меня и у любезной женушки. Так начались раздоры из-за имени. Жене хотелось конно-ипподромное Придумать имя: Каллипид, Харипп, Ксантипп. [170] Я ж Фидонидом звать хотел, в честь дедушки. Так спорили мы долго; согласясь потом, Совместно Фидиппидом сына назвал. Ласкала мать мальчишку и баюкала: Вот вырастешь и на четверке, в пурпуре, Поедешь в город, как Мегакл, твой дяденька. Я ж говорил: вот вырастешь, и коз в горах Пасти пойдешь, как твой отец, кожух надев. Но слов моих сыночек не послушался, В мой дом занес он лихорадку конскую. Всю ночь я нынче думал, не смыкая глаз, Одно придумал средство, но надежное. Когда сынка уговорю, спасемся мы. Но прежде разбудить его мне надобно. Как разбудить поласковей, подумаю… Мой Фидиппид, сыночек, Фидиппидушка!

Фидиппид

Чего?

Стрепсиад

Дай руку мне и поцелуй родителя.

Фидиппид

Ну вот! А что?

Стрепсиад

Скажи, меня ты любишь? Да?

Фидиппид

Да, Посейдоном Конником клянусь тебе!

Стрепсиад

Ой, ой, ой, ой! Нет, нет, не надо Конника! Всем огорченьям нашим этот бог виной. Когда меня от сердца любишь, искренне, Послушайся, мой мальчик!

Фидиппид

В чем послушаться?

Стрепсиад

Переменись, привычки позабудь свои И поучись, сходи, куда скажу тебе!

Фидиппид

Чего ж ты хочешь?

Стрепсиад

А исполнишь?

#i_007.jpg

Битва греков с амазонками. Роспись чаши. V век до н. э. Мюнхен. Государственный музей древностей

Фидиппид

Выполню! Мне Дионис свидетель!

Стрепсиад

Погляди сюда! Калиточку ты видишь, домик маленький?

Фидиппид

Конечно, вижу, но, отец, зачем он нам?

Стрепсиад

Мыслильня это для умов возвышенных. Здесь обитают мудрецы. Послушать их, Так небо — это просто печь железная, А люди — это словно в печке уголья. И тех, кто денег даст им, пред судом они Обучат кривду делать речью правою.

Фидиппид

Но кто ж они?

Стрепсиад

Не знаю точно имени, — Мудрило-заводилы, благородные.

Фидиппид

А, знаю, знаю, как же: босоногие, Бахвалы, негодяи бледнорожие, Сократ несчастный, Хэрефонт [171] помешанный.

Стрепсиад

Цыц, цыц, молчи, не говори бессмыслицы! Коль хочешь, чтобы хлеб был у родителей, Послушайся, от конной откажись езды!

Фидиппид

Мне Дионис свидетель, нет! Хотя бы ты Фазанов подарил мне Леогоровых! [172]

Стрепсиад

О каком, скажи, прошу тебя?

Ученик

Мудрец сфеттийский Хэрефонт спросил его, Что мыслит он о комарином пении, — Пищит комар гортанью или задницей?

Стрепсиад

И что ж сказал о комарах почтеннейший?

Ученик

Сказал он, что утроба комариная Узка. Чрез эту узость воздух сдавленный Стремится с силой к заднему отверстию. Войдя каналом узким в расширение, Из задницы он вылетает с присвистом.

Стрепсиад

Тромбоном оказался комариный зад! Мудрец кишечный, дважды, трижды счастлив ты! Избавиться от тяжбы дело плевое Для нас, разъявших чрево комариное!

Ученик

А вот недавно истина великая Погибла из-за ящерицы.

Стрепсиад

Как же так?

Ученик

В полночный час, исследуя движение И бег луны, стоял он, рот разинувши. Тут с крыши в рот ему наклала ящерка.

Стрепсиад

Смешно, Сократу в рот наклала ящерка!

Ученик

Вчера ж у нас еды на ужин не было.

Стрепсиад

Ну-ну! И пропитанье как промыслил он?

Ученик

Зашел в палестру, стол слегка золой покрыл. Взял в руки вертел, циркулем согнул его И осторожно… из палестры плащ стянул.

Стрепсиад

К чему ж еще Фалеса [173] прославляем мы! Открой, открой скорее мне в мыслильню дверь, Сократа видеть я хочу великого! К нему иду в науку, дверь открой скорей! Дверь открывается, видны ученики. Геракл великий, это что за чудища?

Ученик

Чему дивишься, за кого ты принял их?

Стрепсиад

Да за спартанцев пленных, взятых в Пилосе. Но в землю почему они уставились?

Ученик

Разыскивают то, что под землей.

Стрепсиад

Ага. Чеснок! Не надо, не трудитесь, милые, Я знаю место, там растет отличнейший. А те, что в кучу скучились, чем заняты?

Ученик

Они глубины Тартара исследуют.

Стрепсиад

Зачем же в небо этот поднял задницу?

Ученик

Считает звезды собственными средствами!

(Ученикам, подбегающим к двери.)

Идите в дом, чтоб здесь он не застигнул вас.

Стрепсиад

Нет, нет, не надо! Пусть они останутся! Поговорю я с ними о делах моих.

Ученик

Никак нельзя! Им строго запрещается Дышать так долго чистым, свежим воздухом.

Ученики уходят.

Стрепсиад

(оглядывается; рассматривает диковинные предметы в мыслильне)

Богами заклинаю, это что ж, скажи?

Ученик

Вот это — астрономия.

Стрепсиад

А это, здесь?

Ученик

А это геометрия.

Стренсиад

К чему она?

Ученик

Чтоб мерить землю.

Стрепсиад

Понял я. Надельную?

Ученик

Да нет, всю землю.

Стрепсиад

Очень хорошо, дружок! Народная наука и полезная.

Ученик

А здесь изображенье всей вселенной. Вот Афины, Видишь?

Стрепсиад

Пустяки, не верю я: Судейских здесь не видно заседателей.

Ученик

Вот это, понимаешь, это — Аттика.

Стрепсиад

А где же земляки мои кикиннские?

Ученик

Там, позади. А вот Эвбея, видишь ты, Как вытянулась, узкая и длинная.

Стрепсиад

Да, растянули мы с Периклом бедную. [174] Но где же Лакедемон?

Ученик

Где он? Вот он где.

Стрепсиад

Бок о бок с нами? Позаботьтесь, милые, От наших мест убрать его подалее.

Ученик

Никак нельзя.

Стрепсиад

Свидетель Зевс, поплатитесь!

(Замечает Сократа.)

А это кто же в гамаке качается?

Ученик

Он сам.

Стрепсиад

Что значит «сам»?

Ученик

Сократ.

Стрепсиад

Привет, Сократ! Послушай, друг, погромче покричи ему.

Ученик

Нет, сам кричи, а у меня нет времени.

Стрепсиад

(кричит)

Сократ! Сократушка!

Сократ

Что, бедный человечишка?

Стрепсиад

Скажи сначала, чем ты занимаешься?

Сократ

Паря в пространствах, мыслю о судьбе светил.

Стрепсиад

В гамак забравшись, на богов взираешь ты. Но почему же не с земли?

Сократ

(важно и торжественно)

Бессильна мысль Проникнуть в тайны мира запредельного, В пространствах не повиснув и не будучи Соединенной с однородным воздухом. Нет, находясь внизу и взоры ввысь вперив, Я ничего б не понял. Сила земная Притягивает влагу размышления. Не то же ли случается с капустою?

Стрепсиад

Ай-ай! В капусту влагу тянет размышление! Сойди ж ко мне, любезный мой Сократушка! Тому, за чем пришел я, обучи меня!

Сократ

За чем же ты явился?

Стрепсиад

Красноречию Хочу я обучиться. Жмут долги меня. Худею, чахну, сохну, изведусь вконец.

Сократ

Но как ты не заметил, что в долгах увяз?

Стрепсиад

Болезнь меня заела, язва конская. Прошу тебя, той речи научи меня, С которою долгов не платят. Я ж тебя, Клянусь богами, награжу сторицею.

Сократ

Каких богов ты разумеешь? Боги ведь Здесь не в почете.

Стрепсиад

Чем же мне поклясться вам? Железными грошами, как в Византии? [175]

Сократ

Природу дел божественных желаешь ты Узнать?

Стрепсиад

Да, Зевс свидетель, по возможности.

Сократ

Вступить в беседу с облаками хочешь ты, Которых почитаем за богов?

Стрепсиад

Ну да.

Сократ

На эти козлы сядь тогда священные.

Стрепсиад

(садится)

Вот видишь, сел.

Сократ

Прими теперь из рук моих венок.

Стрепсиад

Зачем венок мне, он, боюсь, Сократ! Как Афаманта, [176] вы меня зарежете!

Сократ

Нимало, то же с каждым посвящаемым Мы делаем.

Стрепсиад

А что я получу за то?

Сократ

В речах мучнистым станешь, тертым, крупчатым, Так стой же смирно!

(Обсыпает его мукой.)

Стрепсиад

Правда, Зевс свидетель мне, Обсыпанный, я стану тертым, крупчатым.

Сократ

Не кричи, замолчи, покорись, старичок, и внимай терпеливо молитве.

(Молится.)

Господин и владыка, о Воздух святой, обступивший, объемлющий Землю, О сверкающий, ясный Эфир, Облака громоносные, матери молний! Поднимитесь, взлетите, царицы, свой лик с высоты мудролюбцу явите!

Стрепсиад

Погоди, не спеши, дай закутаться мне, а не то до костей я промокну. Ах, глупец, ах, несчастный! Сегодня как раз без накидки я из дому вышел.

(Закутывается.)

Сократ

Облака многочтимые! Слушайте зов, где б вы ни были, ныне явитесь! На Олимпе ль, на снежной, священной горе залегли вы семьею лучистой, Или с нимфами в быстрый сплелись хоровод в темных кущах Отца-Океана, Или в нильских вы устьях потоки воды в золотые черпаете ведра, Залетели вы в топь Меотийских болот [177] иль на льдистые гребни Мимапта, [178] Нас услышьте, и жертву примите от нас, и порадуйтесь нашей молитве.

 

ПАРОД

Издали доносится пение Облаков.

Строфа 1

Первое полухорие

Вечные Облака! Встаньте, явитесь росистые, мглистые, в легких одеждах! Бездны Отца-Океана гудящие Кинем, на горные выси подымемся, Лесом покрытые, С вышек дозорных на сторону дальнюю Взглянем, на пашни, на пышные пажити! Взглянем на реки, бурливо-журчащие, Взглянем на море, седое, гремящее! Солнце, как око Эфира, без устали светит. Даль в ослепительном блеске. Сбросим туман водянистый, скрывающий Лик наш бессмертный. И взглядом всевидящим Землю святую окинем!

Гремит гром.

Сократ

О священные жены, богини мои, Облака, вы молению вняли!

(К Стрепсиаду.)

Ты ведь слышал их песни и пенью вослед грохотанье тяжелое грома?

Стрепсиад

Да, слыхал и молюсь вам, мои госпожи, и хотел бы на гром ваш ответить Грохотаньем из брюха: так сильно дрожу, так жестоко я вас испугался! Вот уж, вот, и пускай, хоть прилично, хоть нет, не могу удержаться! Обклался!

Сократ

Эти шуточки брось и не смей подражать ты шутам комедийным несчастным! Благочестья исполнись! Божественный рой продолжает священную песню.

Антистрофа 1

Второе полухорие

Девы, несущие дождь! Город Кекропа [179] богатый, блистательный, землю Паллады, Родину храбрых, хотим мы приветствовать. Там — несказанные таинства правятся, [180] Там открываются Пред посвященными двери святилища. Жертвы богам-небодержцам приносятся. Там возвышаются храмы и статуи. Шествия движутся там богомольные. Жертвы приносятся пышные, в зиму и лето — Праздники, игры и пляски. А наступает весна — и в честь Бромия [181] Песни несутся, хоры состязаются, Слышатся флейты призывы.

Гремит гром.

Стрепсиад

Объясни мне, Сократ, заклинаю тебя, это кто же поет так прекрасно, Так торжественно, чинно и важно, скажи, иль слетелись сюда героини?

Сократ

Да ничуть! Это дети небес, Облака, а для праздных мыслителей — боги Величайшие, разум дающие нам, мысли острые, силу сужденья, Красноречия жар, убеждения дар, говорливость и в речи сноровку.

Стрепсиад

Понимаю. Так вот почему, услыхав их напевы, душой я воспрянул, И к сплетениям слов потянуло меня, и к сужденьям о дыме летучем, Захотелось на слово ответить тремя и мыслишкою в споре ужалить! Если можно, прошу, дай воочию мне, дай вблизи величавых увидеть!

Сократ

Погляди же сюда, на Парнеф! [182]  Началось! Вижу, вижу, спокойно и плавно К нам нисходят они.

Стрепсиад

Где же, где? Покажи!

Сократ

Вот подходят густыми рядами По расщелинам горным, по склонам лесным. Прямиком.

Стрепсиад

Удивительно, право! Ничего я не вижу!

Сократ

У входа они.

Стрепсиад

Вот теперь различаю немножко.

На орхестру вступает хор Облаков, похожих на женщин.

Сократ

Ну, теперь-то ты видишь их, глупый старик, если только глаза твои целы?

Стрепсиад

Вижу, вижу! Почтенные! Зевс мне судья! Все пространство заполнено ими.

Сократ

Что ж, а раньше не знал ты, что боги они? Как богов их не чтил и не славил?

Стрепсиад

Видит Зевс, и не думал. Считал их росой, и туманом, и слякотью мокрой.

Сократ

Видит Зевс, ошибался ты. Знай же теперь: это вот кто питает ученых, И врачей, и гадателей, франтов в кудрях, с перстеньками на крашеных пальцах, Голосистых искусников в скучных, хорах, описателей высей надзвездных, Вот кто кормит бездельников праздных, а те прославляют их в выспренних песнях.

Стрепсиад

Вот зачем воспевают они облака, буревые, несущие грозы, «Стоголового смерча летучую прядь», «завывание вихрей ревущих», И еще «кривокогтых кочующих птиц заблудившиеся караваны», И еще «облаков волокнистых росу», а за это питаются сами Камбалою копченой, «прозрачной, как сон», и жарким «из дроздов сладкогласных».

Сократ

Незаслуженно разве?

Стрепсиад

Скажи мне теперь, умоляю тебя, если вправду Облака — эти твари, зачем же тогда на земных они женщин похожи? Ведь иначе совсем они выглядят.

Сократ

Как? Расскажи мне, как выглядят тучи.

Стрепсиад

Хорошенько сказать не могу. Например, как летящие шерсти волокна. Но совсем не как женщины, Зевс мне судья! А у этих носы, и большие.

Сократ

А теперь на вопросы мои отвечай!

Стрепсиад

Говори! Что угодно отвечу.

Сократ

Никогда ты не видел, скажи, в небесах облаков, на кентавра похожих, На быка, на пантеру, на волка?

Стрепсиад

Видал, Зевс свидетель! Видал. Ну так что же?

Сократ

Как хотят, обернуться умеют они. Завитого увидят красавца, Вот из этих кудрявых, распутных гуляк, из породы козла Ксенофанта, [183] И тотчас, издеваясь над блажью его, превратятся в блудливых кентаврон.

Стрепсиад

Если ж Симон, грабитель народной казны, попадется им, чем они станут?

Сократ

Подражая разбойной природе его, уподобятся хищному волку.

Стрепсиад

Понимаю. Недавно толстяк Клеоним повстречался им, щит потерявший, Увидали трусишку они и тотчас обратились в пугливых оленей.

Сократ

А теперь повстречали Клисфена они и на женщин похожими стали. Хор Облаков приближается к дому Сократа.

Стрепсиад

(к Облакам)

Ну, так здравствуйте, слава вам, грозные. Речь обратите ко мне благосклонно! Если голос ваш прежде слыхал кто-нибудь, пусть его я услышу, богини.

Корифей

Наш привет тебе, старец с седой головой, за наукой и правдой пришедший!

(К Сократу.)

Ты ж, священнослужитель речей плутовских, объясни нам, чего ты желаешь. Никого так охотно не слушаем мы из искусников, ныне живущих, Одного разве Продика: [184]  мудрость его нас пленяет и знанья большие. Ты же тем нам приятен, что бродишь босой, озираясь направо, налево, Ходишь чванно и важно, в лохмотьях, дрожа, вскинув голову, нас обожая.

Стрепсиад

О Земля, что за голос! Торжественно как он звучит! Объявилось нам чудо!

Сократ

Так пойми же: богини они лишь одни, остальное — нелепые бредни!

Стрепсиад

Ну, а Зевс? Объясни, заклинаю Землей, нам не бог разве Зевс Олимпийский?

Сократ

Что за Зевс? Перестань городить пустяки! Зевса нет.

Стрепсиад

Вот так так! Объясни мне, Кто же дождь посылает нам? Это сперва расскажи мне подробно и ясно.

Сократ

(показывая на Облака)

Вот они. Кто ж еще? Целый ворох тебе приведу я сейчас доказательств. Что, видал ты хоть раз, чтоб без помощи туч Зевс устраивал дождь? Отвечай мне! А ведь мог бы он, кажется, хлынуть дождем из безоблачной ясной лазури.

Стрепсиад

Аполлон мне свидетель, отличная речь! Ты меня убедил. Соглашаюсь. А ведь раньше и верно я думал, что Зевс сквозь небесное мочится сито. Но теперь объясни мне, кто ж делает гром? Я всегда замираю от грома.

Сократ

Вот они громыхают, вращаясь.

Стрепсиад

Но как? Объясни мне, скажи мне, волшебник!

Сократ

До краев, до отказа наполнясь водой, и от тяжести книзу провиснув, И набухнув дождем, друг па друга они набегают и давят друг друга. И взрываются с треском они, как пузырь, и гремят перекатами грома.

Стрепсиад

Кто ж навстречу друг другу их гонит, скажи? Ну не Зевс ли, колеблющий тучи?

Сократ

Да нимало, ни Зевс. Это — Вихрь.

Стрепсиад

Ну и ну! Значит, Вихрь! Я и ведать не ведал, Что в отставке уж Зевс и на месте его нынче Вихрь управляет вселенной. Только все ж ничего ты еще не сказал о грозе и громов грохотанье.

Сократ

Ты ведь слышал. Набухнув водой дождевой, облака друг на друга стремятся. И, как сказано, лопнув, что полный пузырь, громыхают и гулко грохочут.

Стрепсиад

Кто поверит тебе?

Сократ

Это я объясню на примере тебя самого же. До отвала наевшись похлебки мясной на гулянии панафинейском, [185] Ты не чувствовал шума и гуда в кишках и урчанья в набитом желудке?

Стрепсиад

Аполлон мне свидетель, ужасный отвар. Все внутри баламутится сразу, И гудит, словно гром, и ужасно урчит, и шумит, и свистит, и клокочет. Для начала легонько, вот этак: бурр-бурр, а потом уж погромче: бурр-бурр-бурр. Тут нельзя удержаться, до ветра бегу, а в утробе как гром: бурр-бурр-бурр-бурр.

Сократ

Нy прикинь, если столько грозы и громов в животишке твоем, так подумай, Как чудовищно воздух безмерно большой и бурчит, и гремит, и грохочет.

Стрепсиад

Все понятно теперь, так от ветра, от туч говорят у нас: ходим до ветра. Ну, а молнии ярко горящий огонь, объясни мне, откуда берется? Попадет и живого до смерти спалит или кожу, одежду обуглит. Ну не ясно ль, что молнии мечет в нас Зевс в наказанье за лживые клятвы?

Сократ

Об одном бы подумал ты, старый дурак, суеверия глупого полный! Если мстит за присягу подложную Зевс, почему ж не сожжен еще Симон? Почему не сожжен Клеоним и Феор? Ведь они ж под присягою лгали. Почему он сжигает свой собственный храм и «вершину афинскую» — Суний, И вершины высоких дубов? Для чего? Ведь лгунов средь дубов не бывает.

Стрепсиад

Что ответить, не знаю. Пожалуй, ты прав. Расскажи мне, в чем молнии тайна!

Сократ

Если ветер сухой поднимается вдруг и взлетает в небесные выси, Облака надувает он, словно пузырь, а затем, под давлением силы, Разрывает пузырь, клокоча и свистя, вылетает с неистовым шумом, От напора, от натиска в пламенный столб обращается он и сгорает.

Стрепсиад

Зевс свидетель мне, то же случилось со мной на Диасиях [186] нынешних. Помню, Колбасу кровяную я жарить взялся для родных, да забыл ее взрезать. Тут надулась она, стала круглой, как шар, и внезапно возьми да и лопни! Все глаза залепила начинкою мне и сожгла, словно молнией, щеки.

Корифей

Человек! Пожелал ты достигнуть у нас озарения мудрости высшей. О, как счастлив, как славен ты станешь, старик, среди эллинов всех и афинян, Если тщателен будешь, прилежен в труде, если есть в тебе сила терпенья, И, не зная усталости, знанья в себя ты вбирать будешь, стоя и лежа, Холодая, не будешь стонать и дрожать, голодая, еды не попросишь, От пирушек уйдешь, от гимнасий сбежишь, не пойдешь по пути безрассудства; И за высшее счастье одно будешь чтить, как и следует людям разумным: Силой речи своей побеждать на судах, на собраньях, в советах и в спорах.

Стрепсиад

Что терпенья касается, твердой души и бессонных раздумий в постели, Воздержаны во всем, в животе пустоты, на воде и на хлебе сиденья, Будь уверен во мне! Чтоб до цели дойти, на себя дам ковать я оковы.

Сократ

И не будешь иных ты богов почитать, кроме тех, кого сами мы славим: Безграничного Воздуха ширь, Облака и Язык, — вот священная троица!

Стрепсиад

И словечка другим я теперь не скажу, даже если на улице встречу. Им молиться не буду, вина не пролью, фимиама ни крошки не кину.

Корифей

Говори же скорее, что надо от нас. Не робей, не получит отказа Тот, кто нас почитает, и молится нам, и мыслителем сделаться хочет.

Стрепсиад

О почтенные женщины! Надо от вас мне немногого, чуточку, крошку! Стадий на десять всех, кто в Элладе живет, превзойти я хочу в разговоре.

Корифей

Мы исполнить согласны желанье твое. С этих пор на собраньях народных Чаще всех ты сумеешь решенья свои проводить, побеждая речами.

Стрепсиад

Я решений больших проводить не хочу, и совсем мне не этого надо. Я закон обвернуть вокруг пальца хочу, обмануть одолживших мне деньги.

Корифей

Исполненья дождешься стремлений своих. Старичок, ты немногого просишь. Так отдай же себя, ничего не страшась, нашим верным, испытанным слугам.

Стрепсиад

Так и сделаю. Вам доверяюсь во всем. Не охота — нужда меня гонит; Жеребцы вороные, кобылы с клеймом и женитьба меня разорили. Как хотите, со мной поступайте теперь. Я согласен на все. Вам вверяю я тело и душу свою. Колотите, дерите, держите без сна, Рвите заживо, трите, морите меня! Мне бы только словчить и долгов не платить, А потом пусть народ называет меня Негодяем, нахалом, шутом, наглецом, Шарлатаном, буяном, судейским крючком, Надувалой, громилой, бузилой, шпиком, Срамником, скопидомом, сутягой, лгуном, Забиякой, задирой, бахвалом, клещом, Подлипалой, прожженным, паршой, подлецом! Приживалом, свиньей! Пусть прохожие так окликают меня, Как хотят, так пускай и поносят меня, Пусть меня, если надо, Деметрой клянусь, Изотрут в колбасу И на ужин дадут мудролюбцам!

Корифей

Что решил, решил он крепко, Не робея, пламенея. Твердо знай: Нашу науку осилив, до неба прославлен Меж людей ты будешь.

Стрепсиад

Что ж делать мне?

Корифей

Со мной проводи свои дни! Завиднейшей жизнью Жить начнешь отныне.

Стрепсиад

Будет успех? Счастье, удачу увижу?

Корифей

Будут теперь тесниться у двери твоей Пришельцев толпы, Мудрость твою вопрошая, дружбы с тобой ожидая, В путаных тяжбах своих, в делах опасных Лишь от тебя надеясь помощь добыть и совет. (Сократу.) Так начни ж, как обычно; возьми старика в предварительно обученье, Испытай его разум, сноровку узнай, остроумие, память изведай!

Сократ

Начнем же! Опиши мне самого себя, Чтоб, нрав твой изучивши, мог надежнее Уловками поближе подойти к тебе,

Стрепсиад

Ты на меня готовишь приступ! Зевс-отец!

Сократ

Ничуть! Порасспросить тебя мне хочется, Ты памятлив, скажи?

Стрепсиад

С двойною памятью: Когда должны мне, помню замечательно, А должен я — разиня, забываю вмиг.

Сократ

Есть у тебя наклонность к многословию?

Стрепсиад

К злословию скорей, чем к многословию.

Сократ

Так как же быть с ученьем?

Стрепсиад

Ничего, сойдет!

Сократ

Теперь вопрос из области возвышенной Тебе поставлю. На лету хватай его!

Стрепсиад

Хватать? Как пса, ты хочешь натаскать меня!

Сократ

Ну, что за варвар! До чего невежествен! Боюсь, старик, понадобятся розги нам. Чем на побои отвечаешь?

Стрепсиад

Я терплю. Немного жду, друзей зову в свидетели, Еще немного — в суд тащу обидчика.

Сократ

Снимай накидку!

Стрепсиад

Разве провинился я?

Сократ

Нет. Голыми заведено входить сюда.

Стрепсиад

Но я же не для обыска в твой дом иду.

Сократ

Снимай! Болтать довольно.

Стрепсиад

Мне одно скажи: Когда прилежен и усерден буду я, Кому я уподоблюсь из учащихся?

Сократ

На Хэрефонта будешь ты во всем похож.

Стрепсиад

Беда, беда мне! Полутрупом сделаюсь!

Сократ

Не смей болтать! За мной иди и слушайся! Сюда скорее!

Стрепсиад

В руки мне вложи сперва Медовую коврижку. Замираю я. Мой бог! В пещеру я схожу Трофония. [187]

Сократ

Входи, входи! Чего у двери ежишься?

Сократ и Стрепсиад входят в мыслильню.

 

ПАРАБАСА

Корифей

(вслед Стрепсиаду)

Так иди же на радость! Есть воля в тебе И отважная мысль. Будет пускай удача с ним! Он, не глядя на старость, Не побоявшись плеши своей, тягостный груз новых наук Хочет вместить в череп седой, хочет постигнуть мудрость. Зрители, хочу говорить с вами откровенно я, Искренне. Свидетелем мне — мой кормилец Дионис, Я сисей победой клянусь, славой и удачею В том, что вас считаю, друзья, за людей понятливых И вот эту пьесу мою лучшей среди всех других. Вам уж я однажды ее предложил. Трудней всего Мне она досталась, и что ж? Пред толпою грубою Незаслуженный потерпел я провал. Виной тому Вы, толковые, знатоки! Ради вас старался я. Все ж предать я вас не хочу, люди с пониманием. Ведь и прежде много похвал, зрители разумные, «Добрый» мой и «развратник» мой слышали из ваших уст. Словно девушке, мне тогда не к лицу было рожать. И пришлось подкинуть дитя, увидать в чужих руках. Вы его вскормили тогда бережно и ласково. С этих пор надежда на вас выросла в груди моей. Как Электра, мчится сейчас к вам моя комедия, Ждет и ищет: зрителей тех нет ли здесь понятливых? Вмиг узнает, — только б найти, — брата кудри милые. [188] Как пристойны нравы ее, сами поглядите вы: Твердой кожи плотный кусок не подвешен спереди, Длинный, толстый, с красным концом — на потеху мальчикам. Шуток здесь над лысыми нет, и канкана тоже нет, Здесь старик, стихи бормоча, палкой собеседника Не колотит, чтобы прикрыть соль острот подмоченных. Не кричат здесь «горе, беда!», с факелом не бегают. Верит в силу песен своих и в себя комедия. Вот и я, хоть славен везде, длинных не ращу волос. За новинку выдав старье, надувать не стану вас. Только с новым вымыслом к вам прихожу я каждый раз. Не люблю другим подражать, сочинять умею сам. Был когда-то грозен Клеон, я по брюху бил его. [189] Но когда упал он ничком, я не тронул павшего. Эти ж, только раз сплоховать стоило Гиперболу, [190] Без конца несчастного бьют, да в придачу мать его. Первым выскочил Эвполид, [191] «Мариканта» вывел он, Подлый, подло он обокрал наших славных «Всадников»; [192] Пьяную старуху приплел для канкана мерзкого, А старуху Фриних давно на съедение рыбам дал. Тут к нему Гермипп [193] подскочил, обругал Гипербола. Подбежали прочие все, чтоб лягнуть Гипербола, Подхватив остроты мои и мои сравнения. Тот, кто любит шуточки их, пьес моих не смотрит пусть, Если же находки мои вам теперь понравятся, Прослывете вы навсегда судьями разумными.

Ода

Первое полухорие

В небе высоком грозного Зевса, богов властителя, В хор наш зовем мы первым. С ним и тебя, трезубца царь, Бог-великан, Синего моря и земли Яростный колебатель! Славного кличем родителя нашего, Вечный Эфир, тебя, жизнь сохраняющий в мире! С ним и тебя, пламенный бог, В белых лучах мчащий коней Над простором земли! Велик Меж богов ты и смертных.

Эпиррема

Предводитель первого полухория

Рассудительные люди, нас послушайте теперь! На тяжелую обиду мы пожалуемся вам, Больше всех богов бессмертных мы лелеем город вага, Вы ж из всех богов бессмертных нам не молитесь одним, Сторожам своим надежным. Если сдуру вы поход Затеваете, грохочем мы и посылаем дождь. А когда вы Пафлагонца, [194] ненавистного богам, Вдруг избрали полководцем, грозно брови мы свели, Напугали вас, из тучи с громом молнии неслись, И Селена [195] путь привычный позабыла, свой фонарь Спрятал Гелиос, исчезнув с небосклона и грозя, Что светить не станет, если будет властвовать Клеон, Все же вы его избрали: легкомыслие давно В этом городе в почете; не впервые божествам Вашу глупость и беспечность вам на пользу обращать. А что это справедливо, мы докажем без труда. Если вы Клеона-вора в лихоимстве, в грабеже [196] Обличите и в колодки закуете наглеца, Все былое вам простится, позабудутся грехи, Обернется все на благо, счастлив город будет вновь.

Антода

Второе полухорие

Феб-господин, приди и ты, Делоса царь, владыка круч Высокогорных Кинфа! [197] Ты, что в Эфесе, в золотом [198] Доме живешь, Горняя, с нами будь! Тебе Девы: лидийцев служат. С нами будь, наша родная владычица, Горододержица, с грозной Эгидой, Афина! Ты, что хранишь горный Парнас, В блеске приди смольных костров, О Дионис, веселый бог, Вождь вакханок дельфийских!

Антэпиррема

Предводитель второго полухория

К вам идти мы собирались, да Селена на пути Повстречалась нам и вот что вам велела передать: Шлет привет она Афинам и союзникам Афин; Но на вас она сердита: вы обидели ее, [199] Хоть не на словах, на деле помогает вам она. Мало ль драхм вам каждый месяц сберегает лунный свет? Из дому идя под вечер, говорите вы не зря: «Раб, не трать на факел денег! Светит месяц в вышине». И других услуг немало вам оказывает. Вы ж Надлежащих дней не чтите, повернули все вверх дном. И грозят Селене боги, — жалуется нам она, Всякий раз, когда вернутся, не дождавшись жертв, домой. Счет они ведут привычный срокам праздников своих. Вы же в дни для жертв и песен занимаетесь судом. А случается, что в сроки наших божеских постов, В день кончины Сарпедона, в Мемнона печальный день [200] Вы приносите нам жертвы и смеетесь. Вот за то Гипербол, когда священным нынче избран был послом, Потерял по воле божьей свой венок. Пусть знает впредь, Что луна определяет назначенье разных дней.

 

ЭПИСОДИЙ ПЕРВЫЙ

Из дома выходит Сократ.

Сократ

Клянусь Хаосом, Испареньем, Воздухом, Глупца такого я еще не видывал, Такого простофили безголового: Зубря несчастных рассуждений несколько, Все позабыл он, не успевши вызубрить. Сейчас сюда его из дома вызову. Эй, Стрепсиад, иди и выноси постель!

Слышен голос Стрепсиада.

Стрепсиад

Ой, не могу! Клопы не отпускают. Ой!

Сократ

Неси скорей и будь прилежен.

Стрепсиад

(выходит)

Вот принес.

Сократ

С чего же мы приступим к изучению Тех тайн, которых раньше ты совсем не знал? С размеров, с диалогов иль с ладов, — скажи?

Стрепсиад

По мне, начнем с размеров. Вот недавно лишь Надул меня торговец на две меры ржи.

Сократ

Не в этом дело; отвечай, какой размер, Трехмерный иль четырехмерный, любишь ты,

Стрепсиад

Я — четверик… Четыре меры полные.

Сократ

Болтаешь вздор.

Стрепсиад

Побиться об заклад готов. В четверике четыре меры. Кончено!

Сократ

Вот наказанье! Груб ты и невежествен! Ладами мы займемся, их усвой сперва!

Стрепсиад

А как же я ладами заработаю?

Сократ

Научишься изяществу в общении. Лады сумеешь различать: военный лад, И плясовой, и конный, и на пальчиках.

Стрепсиад

На пальчиках?

Сократ

Ну да.

Стрепсиад

Отлично знаю.

Сократ

Ну!

Стрепсиад

Вот — пальчик. Этот лад давно я выучил. Давным-давно, еще мальчишкой маленьким.

Сократ

Мужик, невежда!

Стрепсиад

Бросим это, миленький! Таким вещам учиться не хочу!

Сократ

Чему ж?

Стрепсиад

Скорее кривде, кривде научи меня!

Сократ

Сперва другому научиться должен ты. Кто из животных мужеского пола? А?

Стрепсиад

Кто мужеского? Знаю, не сошел с ума. Козел, кобель, жеребчик, хряк, баран, ну, дрозд.

Сократ

Вот видишь, вздор несешь ты. Ведь и самочку, Как и самца, дроздом ты называть привык.

Стрепсиад

А как же нужно?

Сократ

Как? Да уж по-разному.

Стрепсиад

Но, Посейдон свидетель, как же иначе?

Сократ

«Дроздыня» — самка, а самец — «дрозделезень».

Стрепсиад

Дроздыня? Превосходно. Испареньями Клянусь, за это лишь одно учение Тебе мукой наполню я корзину.

Сократ

Стой! Ты говоришь «корзина» рода женского, Не крепче ль по-мужски сказать: «корзан»?

Стрепсиад

Корзан? Но почему ж «корзан»?

Сократ

Ну, как «дроздан». А то, как «Клеоним».

Стрепсиад

Как Клеоним? При чем это?

Сократ

Дроздан, корзан и Клеоним — все родственно.

Стрепсиад

Ну нет, корзины мало для Клеонима. В корыте, в бочке месит он жратву себе. Но как же говорить теперь мне?

Сократ

Сказано. Корзан — дроздан. Корзина и дроздыня. Вот!

Стрепсиад

Корзан — дроздыня.

Сократ

Будет это правильно.

Стрепсиад

Корзина, Клеонима — рода женского.

Сократ

Теперь об именах закончим собственных. Мужские имена пройдем и женские.

Стрепсиад

Да знаю я про женские.

Сократ

Тогда скажи.

Стрепсиад

Филинна, Клитагора, ну — Деметрия.

Сократ

Теперь мужские назови мне.

Стрепсиад

Сотни их. Вот: Филоксен, Милесия, Аминия.

Сократ

Да это ж не мужские имена совсем.

Стрепсиад

Как не мужские? Что ты!

Сократ

Да, конечно, так. Ну, как ты скажешь, чтоб пришел Аминия.

Стрепсиад

«Сюда, сюда», — я позову Аминию.

Сократ

Вот видишь, кличешь женщину, Аминию.

Стрепсиад

И верно: трус он, потому и женщина. Тому, что всем известно, не учи меня.

Сократ

Так ляг сюда и растянись!

Стрепсиад

Зачем это?

Сократ

В природу погружайся самого себя.

Стрепсиад

Не здесь, прошу, не на топчане, миленький, Уж на земле я лучше погружусь.

Сократ

Нет, нет! Нельзя иначе!

Стрепсиад

Горе мне! Несчастный я! Клопам сегодня уплачу я пошлину.

Сократ уходит в мыслильню. Стрепсиад ложится.

Строфа 2

Первое полухорие

Будь молодцом, будь остряком, Вывернись весь наружу! Грызи науку! Когда же будет побеждать отчаянье, Скачи отважно К другим размышленьям; пусть глаз твоих Сон-утешитель бежит!

Гермес с младенцем Дионисом. Роспись кратера. V век до н. э. Ватикан

Стрепсиад

Ай-ай-ай-ай, ай-ай-ай!

Корифей

Чем болен, что мучит?

Стрепсиад

(катается, закутавшись в плащ)

Погиб, погиб я, бедный! Вот впились в меня Из-под топчана выползшие конники. И бока раздирают, и гложут нутро, И сосут мою душу, и пьют мою кровь, И нежнейшие скрытые части грызут, И по теплым по тайным проходам ползут, И живьем меня жрут.

Корифей

Не вопи через меру, без меры не вой!

Стрепсиад

Как же быть? Как же жить? Где именье — ау! Где здоровье — ау! Где покой мой — ау! Где подметки — ау! В довершение всего, в заключение бед, Погибаю без сна, Скоро буду и сам я — аушки!

 

ЭПИСОДИЙ ВТОРОЙ

Сократ

(выходит из мыслильни)

Эй, старичок, ты размышляешь?

Стрепсиад

Я? Ну да, Свидетель Зевс!

Сократ

О чем же поразмыслил ты?

Стрепсиад

О том, спасу ли от клопов хоть что-нибудь.

Сократ

Чтоб ты пропал!

Стрепсиад

Голубчик, я уже пропал!

Сократ

Не унывай! Залезь в накидку по уши: Прием измысли мне опровергающий И опорочь улики.

Стрепсиад

(про себя)

Как измыслить мне Из этих дыр порок опровергающий?

Пауза

Сократ

Теперь посмотрим, что бедняга делает.

(Срывает плащ со Стрепсиада.)

Эй, эй, ты спишь?

Стрепсиад

Свидетель Феб, не думаю.

Сократ

Ну что, поймал?

Стрепсиад

Ах, нет еще!

Сократ

Как, нет еще?

Стрепсиад

Поймал вот этот хвостик в руку правую!

Сократ

Закройся вновь, продолжи размышления.

Стрепсиад

О чем же размышлять мое, расскажи, Сократ?

Сократ

Чего желаешь, для начала сам скажи,

Стрепсиад

Чего хочу, ты слышал сотню тысяч раз. Вся суть в долгах: платить долгов не хочется.

Сократ

Плащом закройся! Основную мысль найди, Развей ее и расчлени по косточкам, Определи и сопряги!

Стропсиад

Несчастный я!

Сократ

Не шевелись. Когда же в рассуждениях Заблудишься, оставь их, после вновь вернись, Накинься, ухвати и осторожно взвесь.

Стрепсиад

Сократушка, голубчик!

Сократ

Что тебе, старик?

Стрепсиад

Нашел я мысль насчет долгов обманную!

Сократ

Развей ее!

Стрепсиад

Скажи, что, если…

Сократ

Если что?

Стрепсиад

Что, если я колдунью-фессалиянку Найму, и месяц в час ночной с небес сведу, И в круглом сундуке запрячу накрепко, Как зеркало, и буду сторожить его?

Сократ

А польза в чем от этого?

Стрепсиад

А польза в чем? Пока всходить не будет месяц на небо, [201] Лихвы, долгов, не стану я платить.

Сократ

Да ну?

Стрепсиад

Ну да. По месяцам растет лихва моя.

Сократ

Отлично. Вот другое предложу тебе: Когда на пять талантов иск вчинят тебе, Его ты как сумеешь устранить, скажи?

Стрепсиад

Не знаю как. Не знаю. Поищу — найду.

(Размышляет.)

Сократ

Чрезмерно разум напрягать не должен ты, Направь свободно мысль свою по воздуху, Как стрекозу, привязанную за ногу.

Стрепсиад

Нашел хитрейший способ уничтожить иск! Меня ты сам похвалишь!

Сократ

Что ж придумал ты?

Стрепсиад

У лекарей такой видал ты камешек, Красивый и прозрачный? Добывают им Огонь они.

Сократ

Ты говоришь о стеклышке?
Стрепсиад Ну да! Что, если я добуду стеклышко И, подождав, пока напишет иск писец, В сторонке стану, солнечный поймаю луч И сразу растоплю истца ходатайство? [202]

Сократ

Харитами клянусь я, ловко!

Стрепсиад

Счастлив я, Что иск на пять талантов устранить сумел.

Сократ

Возьмись теперь проворней за другое!

Стрепсиад

Ну?

Сократ

Как от истца ты будешь защищать себя, Ни права не имея, ни свидетелей?

Стрепсиад

Пустое, только плюнуть!

Сократ

Так скажи!

Стрепсиад

Скажу. Как только дела моего черед придет, Покину суд и побегу повеситься.

Сократ

Дурак!

Стрепсиад

Клянусь богами, так и сделаю! К удавленнику кто ж предъявит жалобу?

Сократ

Все вздор! Иди! Тебя учить не стану я.

Стрепсиад

За что ж? Сократ! Ради богов, прости меня!

Сократ

Что выучил, сейчас же забываешь ты. Ну вот, скажи, что первым проходили мы?

Стрепсиад

Что первым? Дай припомнить! Что же первым? Что? Как звать ее, в чем хлеб пекут, ту самую… Ой-ой! Ну как же звать ее?

Сократ

Пошел к чертям! Глупейший старикашка и забывчивый!

Стрепсиад

Беда, беда мне! Что со мною станется? Погиб я, не умею языком молоть! Вы, Облака, богини, помогите мне!

Корифей

Старик, тебе мы вот что посоветуем: Когда толковый, взрослый у тебя есть сын, Взамен себя пошли его в учение.

Стрепсиад

Есть у меня сыночек, ладно скроенный, Да не желает он учиться. Горе мне!

Корифей

И все ж ты терпишь?

Стрепсиад

Крепок и отважен он. По матери, из рода легкомысленных. Пойду за ним, а если не послушает, Так выгоню из дома обязательно.

(К Сократу.)

Зайди в свой дом и подожди немножечко!

(Уходит в свой дом)

Антистрофа 2

Второе полухорие

(к Сократу)

Видишь теперь, сколько от нас Блага тебе. Другие Бессильны боги. На все согласен он. Теперь во всем тебе Послушен будет. Свихнулся он, закружился он. Больше в нем разума нет. Рви ж его, крепче щипли, шкуру дери, Но зевай! Спеши! В деле таком Все изменяет случай.

 

ЭПИСОДИЙ ТРЕТИЙ

Стрепсиад и Фидиппид выходят из дому.

Стрепсиад

Клянусь туманом, в доме не останешься. Ступай! Грызи столбы от дома дядюшки!

Фидиппид

Чудак отец! Каким шмелем ужален ты? Ты не в себе, свидетель Олимпийский Зевс!

Стрепсиад

«Зевс Олимпийский»? Ой-ой-ой! Вот глупости! Такой большой детина в бога верует!

Фидиппид

Чего же ты смеешься?

Стрепсиад

Над тобой смеюсь: Младенчик ты и веришь басням нянькиным. Но подойди. Сейчас узнаешь важное; Скажу тебе я что-то — сразу вырастешь. Зато другим об этом ни гугу, ни-ни!

Фидиппид

Ну, говори! В чем дело?

Стрепсиад

Зевсом клялся ты?

Фидиппид

Да, клялся.

Стрепсиад

Видишь, как полезно знание! Нет никакого Зевса, мой сынок. Царит Какой-то Вихрь. А Зевса он давно прогнал.

Фидиппид

Ай-ай! Вот вздор!

Стрепсиад

Поверь мне, это правильно,

Фидиппид

Да кто сказал?

Стрепсиад

Сократ, безбожник с Мелоса, [203] И Хэрефонт, прыжок блохи исчисливший.

Фидиппид

Так далеко зашел ты в помешательстве, Что веришь людям, бешеным от желчи?

Стрепсиад

Цыц! Не смей бранить людей достойных, доблестных, Умнейших. Из-за строгой бережливости Забыли мудрецы об умащениях, О стрижке и о мыле. Ты ж добро мое Собрался смылить, словно б я в гробу лежал. Иди ж туда, там за меня поучишься!

Фидиппид

Чему ж там можно научиться доброму?

Стрепсиад

Чему? Всему, что называют мудростью. Поймешь, как неучен, как неотесан ты! Но погоди немного. Я тотчас вернусь.

(Входит в дом.)

Фидиппид

(один)

Что делать мне? Родитель мой с ума сошел. Суду ли заявить о слабоумии, Гробовщику ль сказать, что уж готов старик?

Стрепсиад

(выходит из дому с птицами под мышкой)

Вот эту птицу как ты назовешь, скажи?

Фидиппид

Дроздом.

Стрепсиад

Отлично. Ну, а эту птицу как?

Фидиппид

Дроздом.

Стрепсиад

Смешно! Обеих одинаково? Впредь говори иначе. Называй его Дрозданом. А ее зови дроздынею.

Фидиппид

Дроздынею? Так вот каким премудростям У этих великанов обучался ты!

Стрепсиад

И многому другому. Но одна беда: По дряхлости все забываю тотчас же.

Фидиппид

Вот почему и плащ свой там посеял ты?

Стрепсиад

Нет, не посеял, прогадал, промудрствовал.

Фидиппид

А туфли, горемыка! Их куда ты дел?

Стрепсиад

Да как Перикл, «на надобности важные». Идем, спешим, скорее! После прихотям Дашь волю, а сейчас отца послушайся!

(Уговаривает.)

Младенцем был ты, лет шести, лепечущим, А я тебя послушался. На первый грош Купил тебе тележку на Диасиях.

Фидиппид

(уступая)

Ну, что ж! Но только после ты раскаешься.

Стрепсиад

Спасибо, что послушался.

(Стучит в дверь мыслильни.)

Сюда, сюда! Сократ! К нам выйди! Сына я веду к тебе, Хотя он и не хочет.

Сократ

(выходит)

Он совсем дитя, Он не вращался в областях возвышенных.

Фидиппид

Ты сам в петле возвышенной повертишься!

Стрепсиад

(сыну)

Прочь убирайся! Проклинать наставника?..

Сократ

(поучающе)

Вот, вот, «петля». Как грубо произнес он: «тля»! Язык прижат к гортани. Зубы стиснуты. Как изучить ему опровержения, Введенья, заключенья, обобщения? А впрочем, за сто мин Гипербол выучил!

Стрепсиад

Смелей! Учи! Он у меня понятливый. Ребеночком еще таким вот крохотным Кораблики лепил он, клеил домики, Из дерева вырезывал повозочки, А из кожурок — лягушат отличнейших. Смотри ж, речам обеим обучи его, Правдивой, честной речи и кривым словам, Которыми одолевают правые. А нет, одной лишь кривде научи его!

Сократ

Пусть Правда с Кривдой сами объяснят ему. А я пойду.

Стрепсиад

Так помни, знать обязан он, Как побеждают кривдой правду всякую.

Сократ уходит к себе. Из мыслильни, бранясь, выходят Правда и Кривда.

 

ЭПИСОДИЙ ЧЕТВЕРТЫЙ

Правда

Появись, покажись, пусть увидят тебя! Пусть народ поглядит, как ты дерзок и нагл!

Кривда

Я готов, выхожу. На глазах у людей Мне тебя погубить будет легче еще.

Правда

Ты погубишь? Ты кто?

Кривда

Речь.

Правда

Кривая, прибавь!

Кривда

Но тебя разобью, хоть и Правдой себя Ты зовешь.

Правда

Разобьешь? Ухищреньем каким?

Кривда

Разыщу, изыщу новых мыслей поток.

Правда

Процветают теперь эти мысли у них, У безумных людей.

Кривда

У разумных людей.

Правда

Уничтожу тебя.

Кривда

Это чем, объясни?

Правда

Слово правды скажу.

Кривда

Опровергну тебя, Возражу, докажу, что по сути вещей Правды нет никакой.

Правда

Правды нет, говоришь?

Кривда

Где ж она, расскажи!

Правда

У всевышних богов.

Кривда

Если правда не вздор, почему тогда Зевс Не наказан? Ведь в цепи родного отца Заковал он.

Правда

Вот, вот, началась чепуха! Распирает, тошнит! Дайте тазик скорей!

Кривда

Ах, дубина, чурбан, ах ты, старый чудак!

Правда

Обнаглевший болван! Развращенный дурак!

Кривда

Сыплешь розы на грудь.

Правда

Площадной скоморох!

Кривда

Фимиам мне куришь.

Правда

Оскорбитель отца!

Кривда

Ну, так знай, одарил меня золотом ты.

Правда

Это золото прежде мы звали дерьмом.

Кривда

Я ж зову украшеньем, ценнейшим венцом.

Правда

Ах ты, дерзкая дрянь!

Кривда

Ах ты, старая дрянь!

Правда

Ты виною тому, Что учиться подростки не ходят совсем. Но узнают афиняне все же, чему Наставляешь и учишь ты глупый народ.

Кривда

Как ты грязен и груб!

Правда

Ты ж — наряден, ты — люб! А недавно еще побирался с сумой, И мисийцем Телефом [204] себя называл, И уныло жевал Панделетовой [205] мудрости крохи.

Кривда

О, разумная речь!

Правда

О, безумная речь!

Кривда

Панделет — молодец.

Правда

Город спятил с ума, Если кормит тебя, Развратителя юношей, язву страны.

Кривда

(указывая на Фидиппида)

Ты, беззубый, вот этого хочешь учить?

Правда

Да, затем, чтоб сласти и от зла уберечь, Чтоб в пустой болтовне не погряз он совсем.

Кривда

(к Фидиппиду)

Подойди-ка ко мне. Пусть беснуется он!

Правда

Берегись! Руки дальше от юноши! Прочь!

Драка.

Корифей

Перестаньте браниться! Довольно кричать! Покажи ему ты, как учил молодежь В дни былые. Ты прелести новых наук Перед юным раскрой, чтоб, послушавши вас, Он наставника выбрал по сердцу себе.

Правда

Хорошо. Я готов.

Кривда

Да, я тоже готов.

Корифей

Ну так что же, кто первым начнет говорить?

Кривда

Пусть начнет старичок! Очень скоро запнется он в речи своей И под градом новейших словечек и слов, Рассуждений, сомнений без сил упадет. Напоследок, едва заикнется бедняк, Налетят на него и вопьются в лицо, И в глаза, и во все, словно туча шершней, Мои мысли и насмерть зажалят!

 

АГОН ПЕРВЫЙ

Ода

Первое полухорие

Теперь должны вы доказать Ловких речей орудьем, Игрой ума, мыслей дождем, Блеском суждений острых, Кто из двоих вправе прослыть Мастером красноречья. Мудрость, сейчас вовлечена В яростный ты, в тягостный бой. Из-за тебя друзья мои На поединок вышли.

Корифей

(к Правде)

Ты, обычаи дедов и нравы отцов увенчавший блестящей хвалою, Начинай, свой раскатистый голос возвысь, изъясни свои мысли и душу!

Эпиррема

Правда

Расскажу вам о том, что когда-то у нас воспитаньем звалось молодежи, В ту пору, когда я, справедливости страж, процветал, когда скромность царила. Вот вам первое: плача и визга детей было в городе вовсе не слышно. Нет! Учтивою кучкой но улице шли ребятишки тогда к кифаристу В самых легких одеждах, хотя бы уже с неба падали снежные хлопья. Приходили, садились, колен не скрестив, а почтенный наставник учил их Стародедовским песням: «Паллада в бою нам защита» иль «Клич громогласный». Запевали размеренно, строго и в лад, как отцы их и деды певали. Если б баловать кто-нибудь вздумал, дурить, выводить переливы и свисты, Как теперь это любят, Фринида [206] лады, безобразные трели, рулады, Запищал бы под палкою шут. Поделом! Не бесчести святого искусства! А в гимнасии, сидя на солнце, в песке, чинно, важно вытягивать ноги Полагалось ребятам, чтоб глазу зевак срамоты не открыть непристойно. А вставали, и след свой тотчас же в песке заметали, чтоб взглядам влюбленных Очертания прелестей юных своих на нечистый соблазн не оставить. В дни минувшие маслом пониже пупа ни один себе мальчик не мазал, И курчавилась шерстка меж бедер у них, словно первый пушок на гранате. Не теснились к влюбленным мальчишки тогда, лепеча, сладострастно воркуя, Отдавая себя и улыбкою губ, и игрой похотливою взглядов. За обедом без спроса не смели они положить себе редьки кусочек, Сельдерея до старших стянуть со стола не решались, ни лука головку. В кулачок не смеялись, не крали сластей, ногу на ногу накрест не клали…

Кривда

Стариковская чушь, Диполиева [207] рвань, в волосах золотые цикады! [208] Завыванья Кидида, Буфоний галдеж!

Правда

Да, конечно. Но это та сила, Из которой растила наука моя поколенья бойцов марафонских. Ты ж, негодник, теперешних учишь юнцов кутать шеи и плечи в хитоны. Удавиться готов я, когда погляжу, как на празднике панафинейском, Щит на брюхе держа, выступают они, не краснея пред Тритогенией. [209] И поэтому, сын мой, мужайся: меня избери себе в спутники, Правду! Презирать ты научишься рыночный шум, ненавидеть цирюльни и бани, Безобразных поступков стыдиться, краснеть, от насмешек грозой загораться. Перед старшими с места учтиво вставать, поднимаясь при их приближенье. И почтитольным сыном родителю быть, не грубить, не ворчать и не спорить. Безрассудств избегать и стыдливость свою не пятнать, не позорить развратом. Перед дверью танцовщицы зря не стоять, рот разинув, моля о вниманье, Чтобы, ласки за ото добившись у ней, не лишиться почета и славы. И отцу никогда не перечить ни в чем, не ругать его рухлядью старой И за долгие годы забот и трудов не платить ему черствою злобой.

Кривда

Дионисом клянусь, если вздорной его болтовне ты поверишь, дружок мой, Сыновей Гиппократа [210] напомнишь собой. Назовут тебя соней и мямлей.

Правда

Да нисколько! Цветущим, блистающим жизнь проводить ты в гимнасии будешь. Ты не станешь на рынке, как нынче народ, кувыркаться в словах, и кривляться, И мытариться зря, извиваясь крючком в пересудах грошовых и тяжбах. Нет! Уйдешь в Академию, [211] в мирную тишь, и в священных оливковых рощах С камышовою зеленью в смуглых кудрях ты гулять будешь с другом разумным. Там цветет повилика, и манит досуг, и трепещет серебряный тополь, Там услышишь, как ясень весенней порой перешептывается с платаном. Если добрые примешь советы мои И свой слух обратишь к наставленьям моим, Станет, друг, у тебя Грудь сильна, как мехи. Щеки — мака алей. Три аршина в плечах, сдержан, скуп на слова. Зад могуч и велик. Перед — мал, да удал. Если ж будешь по новым обычаям жить, Знай, что щеки твои станут желты, как воск, Плечи щуплы. Куриная, слабая грудь, Язычок без костей, зад цыплячий, больной, Перед вялый — вот будут приметы твои. Ты приучишь себя Безобразно-постыдное добрым считать, А добро — пустяком. В заключенье всех бед преисполнишься весь Антимаховым грязным паскудством.

Антода

Второе полухорие

Привет тебе, правдивых слов, Славных святынь хранитель! Из слов твоих сладким цветком Скромность и честь сияют, Счастливы, да, те, что тогда, В прежнее время, жили. Кривда, теперь слово твое! Сложенных ловко мастер слов, Будь изощрен: противник твой Спор свой провел на славу!

Корифей

Чудовищно искусным быть теперь в речах ты должен, Чтоб переспорить старика, себя не обесчестить.

Антэпиррема

Кривда

Волнение в моей груди, я весь как на иголках. Все рассуждения врага я разом опрокину. Средь образованных затем меня прозвали Кривдой, Что прежде всех решился я оспаривать законы, И правду криво толковать, и побеждать неправдой. А бочек с золотом литым не стоит это разве? Ведь я веду кривым путем к победе дело слабых.

(К Фидиппиду.)

Смотри, как опровергну вмиг я все его советы! Водой горячею тебе он запрещает мыться?

(К Правде.)

В горячих банях что, скажи, запретного находишь?

Правда

Я говорю, что бани — зло и для мужчин — отрава.

Кривда

Остановись! Готов! Тебя уже держу я крепко. Скажи, из Зевсовых детей кого считаешь лучшим, Кто всех храбрей и всех сильней и больше всех трудился?

Правда

Славней героя, чем Геракл, нет никого на свете.

Кривда

Так! А «Геракловой» зовем холодную мы воду? И кто храбрее, чем Геракл?

Правда

Вот, вот они, увертки! Вот то, что делает у нас подростков болтунами, Гимнасии делает пустым и наполняет бани!

Кривда

Тех, кто на площади весь день, хулишь ты, я — хвалю их. Когда бы площадь злом была, тогда б Гомер не вывел Витией Нестора-царя и остальных героев. Перехожу теперь к речам. Велишь ты молодежи Не упражняться в них совсем. Я ж говорю другое. Белить подростку скромным быть. И здесь опять ошибка! Где ж видано, чтоб кто-нибудь стал через скромность славен, Силен, могуч? Ну докажи, ну опровергни это!

Правда

И докажу. За скромный нрав Пелею меч достался.

Кривда

Что? Меч? Великое добро бедняга заработал! Не то Гипербол-ламповщик. Талантов сто иль больше Обманом, ложью он добыл. Меча ж не заработал.

Правда

За скромный нрав свой получил Пелей Фетиду [212]  в жены.

Кривда

Она ж и бросила его. Сбежала. Был он скромник. Был увалень. И не умел играть в постели ночью. По сердцу женщине наглец. А ты — беззубый мерин! Смотри ж теперь, мой юный друг, к чему приводит скромность И скольких радостей себя из-за нее лишишь ты: Жаркого, мальчиков, сластей, игры в костяшки, женщин! Без этих сладостей, скажи, зачем и жить на свете? Что ж, перейду теперь к тому, к чему влечет природа. Влюблен ты, соблазнил жену, поспал, попался мужу. Погиб ты насмерть — говорить ведь не умеешь! Если ж Со мной пойдешь — играй, целуй, блуди, природе следуй! Спокоен будь! Найдут тебя в постели, ты ответишь — Что и ничуть не согрешил. Сошлешься ты на Зевса, И тот ведь уступал любви и обаянью женщин. Несчастный, неужели ты сильнее будешь бога?

Правда

Когда ж ощиплют там его и сзади редьку вставят, Питомец твой докажет чем, что он не толстозадый?

Кривда

А пусть и толстозадый, что плохого в том?

Правда

А я спрошу, что может быть постыднее?

Кривда

Что скажешь, если докажу обратное!

Правда

Что мне сказать? Умолкну я.

Кривда

Ответь же мне, В суде защитник из каких?

Правда

Из толстозадых.

Кривда

Правильно! Поэт в театре из каких?

Правда

Из толстозадых.

Кривда

Именно! В толпе оратор из каких?

Правда

Из толстозадых.

Кривда

То-то вот! Свою нелепость понял ты. Теперь из зрителей сочти: Которых больше?

(Показывает на зрителей в амфитеатре.)

Правда

Дай сочту.

(Считает.)

Кривда

Что ж видишь ты?

Правда

Клянусь богами, понял все. Из толстозадых большинство. Того я знаю, и того, И этого, вон там, в кудрях.

Кривда

Что ж скажешь ты?

Правда

Погиб я. О, развратники! Ради богов, Примите плащ мой, я бегу, Я к вам перебегаю.

(Убегает в дом Сократа.)

Кривда

Ну, что ж, теперь обратно увести сынка Желаешь иль в науку мне отдашь его?

Стрепсиад

Учи его, пори его. Старайся, друг, Мальчишку навострить на обе челюсти, Чтобы одною грыз он тяжбы мелкие, Другую ж на большие наточил дела.

Кривда

Спокоен будь! Искусником вернется он.

Фидиппид

(в сторону)

Ах нет, несчастным, тощим, бледным, высохшим.

Корифей

Ступайте же!

Кривда и Фидиппид входят и дом Сократа, Стрепсиад — к себе.

(Вслед Стрепсиаду.)

Об этом ты, наверно, пожалеешь.

(К зрителям.)

Судьи! Если по заслугам отличите вы наш хор, Выгод тысячу найдете. Выслушайте нашу речь. Первое: когда начнете вы поля свои пахать, Первым вам мы дождь подарим, а соседям уж потом. Будем: сад ваш и зеленый виноградник охранять, Чтобы зноем их не выжгло, градобоем не смело. Тот же смертный, кто в безумье не уважит нас, богов, Вот послушайте, узнайте, сколько бед претерпит он. Пить вина уж он не будет, сеть не будет овощей: Чуть в саду его маслины зацветут и киноград — Все завянет: тяжкой дробью из пращей собьем мы цвет. Кирпичи сушить захочет, хлынем на землю дождем, Все на кровле черепицы летним градом расшибем. Если ж свадьбу он затеет, или родич, или друг, До утра разверзнем хляби, так, что взмолится бедняк: «Лучше б мне в Египте дохнуть, чем судить кривым судом!» [213]

 

ЭПИСОДИЙ ПЯТЫЙ

Стрепсиад

(с мешком за плечами выходит из дому)

До новолунья пятый, и четвертый день, И третий, и второй, и тот, которого Боюсь, и ненавижу, и пугаюсь я: Последний страшный — «молодой и старый день». [214] Заимодавцы просьбу о взыскании Пританам подадут, чтоб погубить меня. Я ж буду их просить о снисхождении: «Дружок, с должишком этим не тесни меня, Тот — отложи, а тот — прости!» — «Расходов мы Так не покроем!» — скажут, заругаются, Судом пугая, обзовут мошенником. Судите, сколько влезет! Мне и дела нет, Раз Фидиппид кривым речам научится. Сейчас узнаю. Постучусь в мыслильню.

(Стучит.)

Эй-эй, откройте!

Сократ

(появляется в дверях)

Стрепсиад, привет тебе!

Стрепсиад

(отдает ему мешок)

Тебе привет! Подарок от меня прими! Уважить мы обязаны наставника. Скажи мне, сына обучил ты речи той, Которую недавно здесь показывал?

Сократ

Да, обучил.

Стрепсиад

Хвала тебе, мать-каверза!

Сократ

Теперь любую выиграешь тяжбу ты.

Стрепсиад

А если в долг просил я при свидетелях?

Сократ

Тем лучше! Хоть при тысяче свидетелей!

Стрепсиад

(поет и пляшет)

Кричать, смеяться буду я на радостях. Го-го-го-го-го! Смерть, заимодавцы, вам, Полушкам вашим, и лихве, и прибылям! Теперь меня ничем вы не ужалите! Такой в моем доме растет Чудный сын, диковинный сын. Как лезвие, язык его. Хранитель мой, отца оплот, врагов чума. Дом наш избавит он от бесконечных бед.

(К Сократу.)

Так поспеши ж за ним и приведи сюда! Дитя, сыночек! Из дома выйди! Здесь ждет родитель.

Фидиппид, высохший и бледный, выходит в сопровождении Сократа.

Сократ

Вот он, вот он, твой сын!

Стрепсиад

Мой дружок, голубок!

Сократ

Уведи его с собою.

(Уходит.)

Стрепсиад

Ай-ай-ай! Мой родной! Ию! Ию! Как рад я видеть эту кожу желтую — Донос, крючок на ней так и написаны. А на губах так и цветет привычное: «Ты что сказал?» — и сразу вид обиженный, Не ябедник — невинность оскорбленная! И взгляд при этом истинно аттический. Спаси теперь, как прежде погубил меня!

Фидиппид

Пред чем же страх?

Стрепсиад

Пред «молодым и старым днем».

Фидиппид

А что такое «молодой и старый день»?

Стрепсиад

К суду меня потянут в этот самый день.

Фидиппид

Истца оставим с носом. Разве мыслимо, Чтоб день один двумя бы днями сделался?

Стрепсиад

Немыслимо?

Фидиппид

Конечно. Разве может быть Старуха разом молодою женщиной?

Стрепсиад

Но так закон определил.

Фидиппид

Уверен я, Закона дух остался скрыт.

Стрепсиад

А дух каков?

Фидиппид

Старик Солон [215] любил народ поистине.

Стрепсиад

Но здесь при чем же «молодой и старый день»?

Фидиппид

Определил для жалоб двое суток он; День старый, а за ним день молодой, чтоб суд На новолунье начал разбирательство.

Стрепсиад

А для чего ж тут старый день?

Фидиппид

Затем, чудак, Чтоб накануне доброю охотою Договориться мог истец с ответчиком. А нет, так в суд подать на новолуние.

Стрепсиад

Так почему ж не в новолунье денежки Берет притан, а в «молодой и старый день»?

Фидиппид

Как жрец, он поступает здесь, по-моему. Чтоб поскорее прикарманить денежки, Он накануне их, как жертву, пробует.

Стрепсиад

Отлично.

(К зрителям.)

Добыча для ученых, стадо темное, Толпа, бараны, камни, кружки битые! За здравие мое и сына-умника Сейчас спою я праздничную песенку.

(Поет.)

Ты счастливец, Стрепсиад! Родился ты хитрецом! Сына-хитреца родил! Так мне будут петь друзья И соседи, Завидуя, что на суде язык твой побеждает. Войдем же в дом. Хочу тебя я угостить на славу.

Входят в дом.

 

ЭПИСОДИЙ ШЕСТОЙ

Пасий

(входит со свидетелем)

Добро свое годится ли растрачивать? Да ни за что! А, право, лучше было бы Прогнать его тогда, чем в тяжбу впутаться. А что теперь? Из-за своих же денежек Тебя тащу свидетелем, к тому ж еще Врагом соседу стану стародавнему. И все-таки не посрамлю отечества, Покуда жив.

(Кричит.)

Эй, Стрепсиада в суд зову.

Стрепсиад

(выходит, навеселе)

Тебе чего?

Пасий

«На молодой и старый день».

Стрепсиад

(к свидетелю)

Свидетель будь: два дня назвал он. Суд зачем?

Пасий

Двенадцать мин ты: должен за саврасого Коня.

Стрепсиад

Коня? Чудесно. Ясно слышали? Ведь знают все, что скачки ненавижу я.

Пасий

Долг возвратить клялся ты Зевса именем.

Стрепсиад

Свидетель Зевс, в то время ведь не знал еще Сынок мой кривды, все опровергающей.

Пасий

Теперь от долга отпираться думаешь?

Стрепсиад

А для чего ж другого нам учение?

Пасий

А если в суд пойдем мы, отречешься ты, Зовя богов в свидетели?

Стрепсиад

Каких богов?

Пасий

Гермеса, Зевса, Посейдона.

Стрепсиад

Видит Зевс, И поклянусь, и три гроша в придачу дам!

Пасий

Так пусть чума возьмет тебя, бесстыдного!

Стрепсиад

(разглядывая Пасия)

Посыпать солью, выйдет мех отличнейший.

Пасий

Смеешься надо мною?

Стрепсиад

(так же)

На шесть ведер мех!

Пасий

Великий Зевс и боги мне свидетели, Так не уйдешь ты!

Стрепсиад

Презанятно! Зевсом ты Клянешься и богами? О, невежество!

Пасий

За это все ответишь мне со временем. Сейчас же говори, отдашь мне денежки, Иль мне судиться?

Стрепсиад

Подожди немножечко. Сейчас тебе наверняка отвечу я.

(Уходит в дом.)

Пасий

(к свидетелю)

Что сделает, как думаешь? Отдаст мне долг?

Стрепсиад

(возвращается с корзиной)

Где тот, кто денег требует с меня? Скажи, Вот это что?

Пасий

Корзина, дело ясное.

Стрепсиад

Такой безмозглый дурень денег требует! Не дам я ни полушки полоумному, Корзан, мой бог, зовущему корзиною.

Пасий

Что? Не отдашь?

Стрепсиад

Нимало, как мне кажется, А ты не затрудняйся, убирайся прочь От двери!

Пасий

Ухожу! Но знай, к пританам я Иду, подам к уплате, головой клянусь.

(Уходит.)

Стрепсиад

(вслед уходящему Пасию)

Побольше потеряешь, чем двенадцать мин! А я тебе, поверь мне, не желаю зла, Хоть и назвал ты зря корзан корзиною.

 

ЭПИСОДИЙ СЕДЬМОЙ

Аминий

(входит)

Ай-ай-ай-ай!

Стрепсиад

Кто здесь вопит так горько! Не божок ли то Заголосил из племени Каркинова? [216]

Аминий

Кто я такой — узнать вам это хочется? Я несчастливец!

Стрепсиад

Так иди путем своим!

Аминий

О бог суровый! Рок оседробительный! Моя упряжка… О Паллада! Горе мне!

Стрепсиад

По чем тебя обидел Тлеполем, [217] скажи?

Аминий

Почтеннейший, не смейся! Прикажи, прошу, Чтобы вернул мне деньги поскорей твой сын. Давно я жду, к тому ж сейчас в несчастий.

Стрепсиад

Какие ж это деньги?

Аминий

Те, что должен он.

Стрепсиад

Дела твои прескверны, как мне кажется.

Аминий

Свидетель бог, свалился с колесницы я.

Стрепсиад

А мелешь вздор, как будто бы с осла упал. [218]

Аминий

Как вздор? Хочу я деньги получить свои.

Стрепсиад

Ты не в своем рассудке. Это ясно.

Аминий

Что?

Стрепсиад

Всего вернее — мозга сотрясение.

Аминий

Всего верней, пойдешь ты в суд, свидетель Зевс, Когда долгов не возвратишь!

Стрепсиад

Скажи мне, друг, Как думаешь, для ливней воду свежую Зевс достает, иль силой солнца старая Вода обратно на небо взбирается?

Аминий

Не знаю. И нисколько не желаю знать.

Стрепсиад

А правомочен разве деньги требовать Тот, кто не знает про дела небесные?

Аминий

Раз денег мало, ты бы хоть лихву на долг Мне отдал.

Стрепсиад

Что за зверь такой — лихва, скажи?

Аминий

Да то, что с каждым месяцем и с каждым днем Все больше возрастает и растет, растет, Пока проходит время.

Стрепсиад

Верно сказано. Скажи, а море, что оно, по-твоему, Растет или все то же?

Аминий

То же, думаю. Ему расти не подобает.

Стрепсиад

Бедненький! Да если море, с столькими притоками, Не возрастает, как же ты надеешься, Чтобы твои нежданно деньги выросли! Ступай, катись! Подальше от дверей моих.

(Рабу.)

Стрекало дай мне!

Аминий

(к зрителям)

Вас зову в свидетели.

Стрепсиад

Но-но! Пошел же, трогай, торопись, гнедой!

Аминий

Ну не бесстыдство ль это?

Стрепсиад

Торопись! Не то Под хвост стрекалом, сивка, подбодрю тебя!

(Бьет его, Аминий бежит.)

Бежит! А то бы двинул, раскатал тебя С колесами, осями и заклепками.

Стрепсиад входит в дом.

Строфа 3

Первое полухорие

Сутяжничать, сквалыжничать — Большое зло. Упрямый старичок Решил зажать, не отдавать Добра и денег, взятых в долг. А все-таки сегодня же Приключатся новости. Хитрый выдумщик, затеявший обман, За плутни все, за все грехи Расплатится жестоко.

Антистрофа 3

Второе полухорие

Боюсь я, то, чего искал, Чего желал, Сегодня он найдет. Ужасен в споре сын его, Опровергать, изобличать Неправдою умеет он. Всяких собеседников Переспорит трижды лживой болтовней, Но скоро, скоро взмолится Старик, чтоб онемел он.

 

ЭПИСОДИЙ ВОСЬМОЙ

Стрепсиад

(выбегает из дома, преследуемый Фидиппидом)

Увы! Увы! Соседи! Родственники и приятели! Спасите! Бьют! Бегите, помогите мне! О, голова седая! Щеки старые! Отца ты бьешь, негодник?

Фидиппид

Да, отца я бью.

Стрепсиад

(к зрителям)

Он признает, что бил меня, вы видите!

Фидиппид

Ну да!

Стрепсиад

Злодей, отцеубийца, висельник!

Фидиппид

Еще, еще брани меня, хули меня! Но знай, я радуюсь твоим ругательствам.

Стрепсиад

Распутник!

Фидиппид

Сыпь мне розы, золоти меня!

Стрепсиад

Отца ты бьешь?

Фидиппид

Ну да, и докажу тебе, Что бил по праву,

Стрепсиад

Вот как, пес негоднейший! Да кто ж дал право сыну бить родителя?

Фидиппид

Послушай, что скажу я, убедишься сам.

Стрепсиад

Да что ты мне докажешь?

Фидиппид

Очень многое. Какою речью говорить мне, выбери!

Стрепсиад

Какою речью?

Фидиппид

Да, кривой иль правою?

Стрепсиад

На то ль тебя учил я, окаяннейший, Опровергать законы, чтоб так каверзно Ты доказал, что нравственно и правильно Родному сыну избивать родителя?

Фидиппид

И докажу я все же правоту свою, И ты со мною согласишься, выслушав.

Стрепсиад

Ну, что ж сказать сумеешь ты, послушаю.

 

АГОН ВТОРОЙ

Ода

Первое полухорие

Подумай, позаботься, поспеши, старик, Врага переспорить. Когда б в себя не верил он, наверное, Не был так бесстыден. На что-то он надеялся, — в словах его И дерзость и сила.

Корифей

Из-за чего и почему у вас возникла тяжба, Пред хороводом объясни. Начни, не заминаясь!

Эпиррема

Стрепсиад

Из-за чего и почему мы начали ругаться, Вам расскажу. Мы закусить решили, как известно. Тут в руку лиру взять его я попросил и песню Поэта Симонида [219] спеть: «Барашек, Крий, попался». А он сказал, что песни петь за чашей, под кифару, Обычай устаревший, баб забота, мукомолок.

Фидиппид

Неправ ли был я, наскочив с руками и с ногами На старика? Заставить петь! Кузнечики мы, что ли!

Стрепсиад

Вот те же самые повел и за едой он речи, Сказал к тому ж, что Симонид — писатель очень скверный. С трудом, но все-таки себя я удержал от злости. Я попросил его тогда взять миртовую ветку И из Эсхила мне прочесть. А он ответил тут же: «Эсхила почитаю я первейшим из поэтов По части шума, болтовни, нескладности и вздора». Вскипело сердце у меня, представите вы сами, Но гнев в себе я подавил, сказал: «Тогда, голубчик, Из новых что-нибудь мне спой, из песен философских». Из Еврипида говорить тут начал он, о брате, С родной сестрой, избави бог, бесстыдно переспавшем. Тут удержаться я не мог. Накидываюсь в злости С проклятьем, с криком на него. Потом, как уж ведется, На слово — слово, брань — на брань, он вскакивает с места И ну душить, и ну давить, и мять меня, и тискать!

Фидиппид

А не по нраву, да? Признать готов ты Еврипида Мудрейшим из поэтов всех?

Стрепсиад

Мудрейшим? Ах ты горе! Да что сказать тебе? Опять меня побьешь!

Фидиппид

За дело!

Стрепсиад

За дело? Ах, бесстыдник! Я ж вспоил тебя, взлелеял, Нескладный детский лепет твой отгадывать умел я. Едва ты пролепечешь: «И» — тебе даю напиться. А скажешь: «Мама», — на бегу леплю из хлеба соску, Как захочешь — тут как тут, тебя несу я за дверь, Усаживаю там. А ты меня схватил за горло! Хоть я кричал, хоть я пищал, Хотел на двор, ты, негодяй, Не пожалел, за дверь не снес, Меня душил, и под себя, Мой бог, кака я сделал.

Антода

Второе полухорие

У молодых трепещет сердце, думаем, Все ждут его речи. Когда уже такие безобразия В речах защитит он, За шкуру стариков мы не дадим тогда Пустого орешка.

Корифей

Искатель хитрых, новых слов, твоя теперь забота Такие доводы найти, чтоб правым показаться.

Антэпиррема

Фидиппид

Наук новейших мастерством как радостно заняться И научиться презирать закон, обычай старый! Пока все помыслы мои ристаньям отдавал я, Трех слов связать я не умел, ни разу не запнувшись. Теперь от скачек отучил меня вот этот самый, Я занялся сложеньем слов и мыслей изощренных. И доказать могу, что сын отца дубасить вправе.

Стрепсиад

Лошадничай, свидетель Зевс! Уж лучше заведу я Тебе четверку лошадей, чем от побоев сдохну!

Фидиппид

Меня от речи ты отвлек, я к мысли возвращаюсь, И вот о чем тебя спрошу: меня дитятей бил ты?

Стрепсиад

Да, бил, но по любви, добра тебе желая.

Фидиппид

Что же, А я добра тебе желать не вправе, точно так же И бить тебя, когда битье — любви чистейшей признак? И нечему твоя спина свободна от побоев, Моя же — нет? Ведь родились свободными вы оба? Ревут ребята, а отец реветь не должен? Так ли? Ты возразишь, что лишь с детьми так поступать пристало. Тебе отвечу я: «Ну, что ж, старик — вдвойне ребенок». Заслуживают старики двойного наказанья, Ведь непростительны совсем у пожилых ошибки.

Стрепсиад

Но нет обычая нигде, чтоб сын отца дубасил.

Фидиппид

А кто обычай старый ввел, тот не был человеком, Как ты да я? Не убедил речами наших дедов? Так почему же мне нельзя ввести обычай новый, Чтоб дети возвращать могли родителям побои? А порку, что досталась нам, до нового закона Забудем лучше и простим за давностию срока. Возьмите с петухов пример и тварей, им подобных, Ведь бьют родителей у них, а чем они отличны От нас? Одним, пожалуй, тем, что жалоб в суд не пишут.

Стрепсиад

По если петухам во всем ты: подражать желаешь, Дерьма не щиплешь почему, не дремлешь на насесте?

Фидиппид

Ну, это, друг, совсем не то, Сократ со мной согласен.

Стрепсиад

И все-таки не бей! Потом винить себя же будешь.

Фидиппид

С чего же?

Стрепсиад

Как теперь меня, потом тебя обидит, Когда родится, твой же сын.

Фидиппид

А если не родится? Так, значит, бит я даром, ты ж в гробу смеяться будешь?

Стрепсиад

(к зрителям)

Боюсь, ровесники мои, что говорит он дельно. Должны мы в этом уступить, как видно, молодежи. И поделом: кто был неправ, пусть на себя пеняет.

Фидиппид

Теперь ты эту мысль развей!

Стрепсиад

Совсем меня угробишь!

Фидиппид

Быть может, с тем, что претерпел, сейчас ты примиришься?

Стрепсиад

Да как же? Научи меня. Ты чем меня утешишь?

Фидиппид

Я мать свою отколочу, как и тебя.

Стрепсиад

Что слышу? Вот дерзость, прежних всех страшней!

Фидиппид

Что, если словом кривды Тебя сумею убедить, Что матерей законно бить?

Стрепсиад

Когда и это превзойдешь, Тогда осталось мне одно — С откоса вниз тебя столкнуть С Сократом вместе И с проклятой Кривдой!

(Обращаясь к хору.)

Вы всем моим несчастьям, Облака, виной. Вам, Облака, я вверил все дела мои!

Корифей

Нет, нет, в своих несчастьях виноват ты сам: На ложный путь направил ты дела свои!

Стрепсиад

Но прежде так со мной не говорили вы? Слепого дурня, старика морочили?

Корифей

Мы поступаем так же всякий раз, когда Погрязшего встречаем в преступлениях. Его в пучину бедствий повергаем мы, Чтобы богов бояться научился он.

Стрепсиад

Жестоко, Облака мои, но правильно. Я денег тех, что задолжал, не должен был Присваивать.

(К сыну.)

Теперь же, милый мальчик мой, Пойдем, Сократа с Хэрефонтом мерзостным Побьем! Обоих нас они опутали.

Фидиппид

Но обижать как смею я наставников?

Стрепсиад

Смелей, смелее! Чти лишь Зевса старого!

Фидиппид

Сказал же, старый филин: «Зевса старого»! Да есть ли Зевс?

Стрепсиад

Да, есть!

Фидиппид

Да нет же, нет! Царит Какой-то Вихрь, а Зевса он давно изгнал.

Стрепсиад

Нет, не изгнал! Хотя и сам я думал так И в Вихрь поверил. Слепота несчастная! За бога принял я пустые выдумки!

Фидиппид

С самим собой безумствуй и неистовствуй!

(Уходит.)

Стрепсиад

Ах, я дурак! Ах, сумасшедший, бешеный! Богов прогнал я, на Сократа выменял.

(Обращаясь к статуе Гермеса на орхестре.)

Гермес, голубчик, не сердись, не гневайся, Не погуби, прости по доброте своей! От хитрословий этих помешался я. Пошли совет разумный, в суд подать ли мне На негодяев, отомстить ли иначе?

(Прислушивается.)

Так, так, совет прекрасный: не сутяжничать, А поскорее подпалить безбожников лачугу.

(К слуге.)

Ксанфий, Ксанфий! Поспеши сюда! Беги сюда, топор возьми и лестницу, И на мыслильшо поскорей вскарабкайся, И крышу разбросай, любя хозяина, И опрокинь стропила на мошенников! А мне подайте факел пламенеющий! Ксанфий выполняет приказание. Сегодня же заставлю расплатиться их За все грехи. Заплатят, хоть и жулики!

(Лезет па крышу с факелом.)

Ученик

(высовывается из окна)

Ай-ай-ай-ай!

Стрепсиад

(на крыше)

Пылай, мой факел! Жги горючим пламенен!

Ученик

Что делаешь, старик?

Стрепсиад

Как что? Я с крышею Мыслильни вашей тонкий диалог веду.

Второй ученик

(изнутри)

Ай-ай! Кто дом наш поджигает? Горе нам!

Стрепсиад

Тот самый, у кого накидку выкрали!

Второй ученик

Погубить нас! Погубишь!

Стрепсиад

Это — цель моя. Пусть не обманет лишь топор надежд моих И сам не упаду я, шею вывихнув.

Сократ

(высовываясь из окна)

Голубчик, стой! На крыше что ты делаешь?

Стрепсиад

Парю в пространствах, мысля о судьбе светил.

Сократ

О, горе мне, беда мне! Задыхаюсь я.

Второй ученик

(в доме)

И мне несчастье! Жарюсь, как на вертеле!

Стрепсиад

Зачем восстали на богов кощунственно? Как смели за луною вы присматривать? (Спускается с крыши. Слуге.) Коли, руби, преследуй! Много есть причин, А главное, они богов бесчестили!

Дом рушится.

Хор

Уходите отсюда скорее! Наш хор Поработал сегодня на славу.

Хор и актеры покидают орхестру.

 

МИР

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Два раба Тригея.

Тригей, земледелец.

Дочь Тригея.

Гермес, бог.

Полемос (Война).

Ужас, прислужник Полемоса.

Гиерокл, толкователь прорицаний.

Кузнец.

Торговец оружием.

Сын Ламаха.

Сын Клеонима.

Лица без слов: Ирина, богиня Мира; Жатва и Ярмарка, сопровождающие богиню Мира;

горшечник; копейщик; панцирщик и другие ремесленники, изготовляющие военное снаряжение.

Хор земледельцев.

 

ПРОЛОГ

Диор перед домом виноградаря Тригея. Двое рабов замешивают корм в хлеву.

Первый раб

Живее! Теста поскорей жуку подай!

Второй раб

Бери, корми проклятого! Чтоб сдохнул он! Чтоб слаще корма никогда не жрать ему!

Первый раб

Еще лепешку из добра ослиного.

Второй раб

Бери еще! Куда же делось прежнее? Все скушал?

Первый раб

Нет, свидетель Зевс, схватил, сглотнул, Меж лап загнав, с чудовищною жадностью. Меси покруче, пожирней замешивай!

Второй раб

(к зрителям)

О мастера золотари! На помощь мне! Не то я задохнусь в вонище этакой.

Первый раб

Распутного мальчишки нам помет подай! Нам захотелось нежного.

Второй раб

Пожалуйста!

(К зрителям.)

В одном грехе зато не упрекнуть меня: Не скажут, что у печки пекарь кормится.

Первый раб

Ой-ой-ой-ой! Еще подай, еще подай! Меси еще!

Второй раб

Не буду! Нет! Свидетель Феб! Мне эту лужу мерзкую не вычерпать!

Первый раб

Стащу ему, пусть на здоровье лопает!

(Тащит корыто.)

Второй раб

Чтоб он пропал, свидетель Зевс, и ты за ним!

(К зрителям.)

Прошу вас, если знаете, скажите мне, Где нос бы мне купить, в котором дырок нет? Не видано поденщины чудовищней, Чем эта: корм давать жуку-навознику! Свинья или собака — те помет сырьем Готовы жрать. А этот зверь заносчивый Воротит морду, к пище не притронется, Пока не раскатаю, не скручу и корм Лепешечкой подам, как бабы любят есть. Ну, что же, жрать он кончил? Погляжу тишком, Дверь приоткрывши, чтоб не увидал меня.

(Заглядывает в дверь.)

Ну, лопай, трескай, брюхо набивай едой, Пока не разорвешься ненароком сам! Да, ну и жрет, проклятый! Как силач-борец, Налег на корм и челюстями лязгает, И головою вертит, и ногами мнет. Так скручивает корабельщик снасть свою, Когда для барок толстые канаты вьет. Тварь гнусная, прожорливая, смрадная! Кто из божеств всевышних произвел его, Не знаю. Но не Афродита, думаю, И не Харипт также.

Первый раб

Кто же?

Второй раб

Зевс родил, Из кучи, не из тучи, громыхнув грозой.

Первый раб

Теперь, пожалуй, спросит кто из зрителей, Заносчивый молодчик: в чем же драмы суть? И жук при чем? А этому молодчику Заезжий иониец объясненье даст: «Я понял, на Клеона намекают здесь: Навоз в Аиде, дескать, поедает он…» Бежать мне нужно и жуку напиться дать.

Второй раб

Я объясню, в чем дело, детям: маленьким, Подросточкам и взросленьким мужчиночкам, Мужчинам расскажу великовозрастным. Мужчинищам великовозрастнейшим всем. Хозяин наш взбесился, но особенно, Не так, как вы, иначе и по-новому. День целый в небо он глядит, разинув рот, И Зевса кроет руганью отборною. «Эй, Зевс, — кричит он, — чем же это кончится? Оставь метлу! Не то Элладу выметешь». Слышится голос Тригоя. Вот, вот! Молчите! Голос слышится хозяина.

Тригей

(за сценой)

О Зевс! Ты что с народом нашим делаешь? Ты, как стручки, все города повылущил.

Второй раб

Вот-вот она, напасть! Об этом речь моя! Образчик перед вами помешательства. Как только началось его безумие, Себе вопрос он задал, вы послушайте: «Как прямиком залезть мне к Зевсу на небо?» Тут лестницу он смастерил ледащую, Чтобы по ней вскарабкаться, и шлепнулся, И дырку на затылке проломил себе. Вчера ж, невесть откуда, приволок домой С коня величиной жука этнейского И конюхом к жуку меня приставил. Сам Его он гладит, словно жеребеночка: «Пегасик мой! Краса моя пернатая! Взлети, примчи меня к престолу Зевсову!» Но погляжу, что там внутри он делает. (Вбегает в дом и тотчас же выбегает в ужасе.) Беда, беда! Соседи, поспешите, эй! Хозяин мой меж небом и землей повис: Сев на жука верхом, парит он в воздухе.

Тригей

(появляясь над крышей дома верхом на навозном жуке)

Тпру-у, стой! Тпру-у, стой! Тише шаг, мой жучок, Горячиться нельзя, выступая в поход! Юной силой гордясь, не гарцуй, не кичись, А сперва разойдись, жар почувствуй в костях, Сухожилья расправь ветровеющих крыл! Но в лицо не дыши мне, тебя я молю: Если будешь ты вонью меня обдавать, То тогда оставайся уж лучше в хлеву!

Второй раб

Господин и владыка! С ума ты сошел!

Тригей

Замолчи! Замолчи!

Второй раб

Но куда же гребешь ты, воздушный пловец?

Тригей

Я для блага всей Греции начал полет, Небывалый задумал я подвиг свершить.

Второй раб

Но зачем же лететь? Ты в своем ли уме?

Тригей

В благоречье молчите! Ни жалоб, ни слез! Не вопить — ликовать наступила пора, Горожанам язык за зубами держать, Все навозные ямы и нужники все Запечатать и новым покрыть кирпичом, И зады заклепать до отказа!

Второй раб

Не замолчу, покуда не расскажешь мне, Куда лететь собрался?

Тригей

Да куда ж еще? К престолу Зевса, на небо.

Второй раб

Зачем это?

Тригей

Чтобы спросить, что делать затевает он Со всеми нами, жителями Греции.

Первый раб

А если не ответит?

Тригей

Обвиню его И заявлю, что предал персам эллинов.

Второй раб

Не допущу, покуда жив, свидетель Зевс!

Тригей

Я не могу иначе.

Второй раб

(кричит)

Ого-го! Эй-эй! Детишки! Ваш родитель собрался удрать, Летит на небо, сиротами бросил вас. Отца просите, заклинайте, бедные!

Девочки — дети Тригeя — выбегают из дома.

Девочка

Милый отец наш, [220] отец! Справедлива, Значит, та весть, что несется по дому: Нас покидая, ты с птицами вместе, Легкий, как ветер, несешься к воронам? Все это правда? Скажи мне, отец, если любишь немножко!

Тригей

Может быть, так, мои доченьки. Правда, что жаль мне вас, бедных, Жаль, когда хлеба вы просите, папочкой ласково клипа, В доме же нет ни полушки, ни крошки, ни грошика денег. Вот когда, дело удачно свершив, прилечу я обратно, Будет большой каравай и пинков я вам дам на закуску.

Девочка

А как же ты в небесный путь отправишься? Не повезет тебя корабль по воздуху.

Тригей

Крылатый конь, а не корабль помчит меня.

Девочка

Скажи, что за причуда — оседлать жука И воспарить на нем к богам, папашенька?

Тригей

Не знаешь? В баснях у Эсопа сказано, Что из крылатых жук один небес достиг.

Девочка

Отец, отец, невероятно все-таки, Чтобы богов достигла тварь вонючая.

Тригей

С орлом враждуя, жук когда-то в небо взмыд И там разворошил гнездо орлиное.

Девочка

Не лучше ли Пегаса оседлать тебе? Богам ты показался бы трагичнее.

Тригей

Да нет, чудачка. Корма мне двойной запас Тогда б был нужен. А теперь, чем сам кормлюсь, Добром тем самым и жука кормлю затем.

Девочка

А что, когда в пучину моря влажную Он свергнется? Как он, крылатый, вынырнет?

Тригей

Есть у меня правило подходящее: Челном наксосским будет мне навозный жук.

Девочка

А свой корабль к какой пригонишь пристани?

Тригей

В Пирее, в бухте Жучьей, [221] бросим якорь мы.

Девочка

Смотри же, не свались и не сломай костей! Не то хромцом ты станешь — Еврипид тебя Подцепит и состряпает трагедию.

Тригей

Об этом позабочусь. До свидания! А вы, кому на благо я свершаю труд, Сдержите ветры, отливать помедлите Три дня. Когда в полете жук почует смрад, Меня он скинет и на корм набросится.

(Тригей поднимается на воздух верхом на жуке.)

Подымайся бодрей, мой Пегас, веселей, Шевелись, золотою уздою звеня! Пусть сверкает зубов белоснежный оскал. Что с тобою? Что делаешь? Ноздри куда Повернул? Что почувствовал? Нужника дух? Подымайся смелей, над землей воспари! Легковейными крыльями вверх устремись И до Зевсова дома домчись прямиком! А от пакости всякой свой нос отврати И про корм свой всегдашний сегодня забудь.

(Кричит вниз.)

Что ты делаешь? Эй! Кто там сел за нуждой В закоулке у девок, в Пирее? Эй-эй!.. Ты погубить, погубишь меня! Закопай! И побольше землицы поверху насыпь! И тимьяна цветущего куст посади, И душистого масла налей! А не то Я сломаю хребет, и за гибель мою Пять талантов заплатит хиосский народ, [222] И всему будет зад твой виною! Ай-ай-ай-ай! Как страшно! Не до шуток мне! Эй ты, машинный мастер, пожалей меня! Какой-то вихрь ужасный вкруг пупка подул. Потише, а не то я накормлю жука! Жук опускается на Олимпе, перед дворцом небожителей. Но вот уж я в соседство с божеством попал. И предо мною Зевса двор, как кажется. Эй-эй, привратник Зевса! Отопри живей!

 

ЭПИСОДИЙ ПЕРВЫЙ

Гермес

(выходит)

Пахнуло чем-то смертным на меня! Геракл! Что за напасть такая?

Тригей

Это мерин-жук!

Гермес

Ах, мерзкий, ах, проныра, ах, бессовестный! Подлец, из подлых подлый! Прощелыжина! Как ты пришел к нам, подлый прощелыжина? Как звать тебя? Ответь же!

Тригей

Прощелыжина!

Гермес

Откуда родом? Ну же!

Тригей

Прощелыжина!

Гермес

Отец твой кто?

Тригей

Отец мой? Прощелыжина!

Гермес
Клянусь Землей и Небом, не уйдешь живым, Когда не скажешь имя и откуда ты.

Тригей

Тригей — я, афмониец. [223]  Виноградарь я, Не сплетник, не сутяжник и не ябедник.

Гермес

Пришел зачем?

Тригей

Привез тебе говядины.

Гермес

(сразу переменив тон)

Зачем ты здесь, бедняжка?

Тригей

Видишь, лакомка, Теперь я у тебя не прощелыжина! Ступай, покличь мне Зевса.

Гермес

Нет и нет! Тю-тю! Ведь ты к богам нисколько не приблизился. Их дома нет. Они вчера уехали.

Тригей

В страну какую?

Гермес

Не в страну.

Тригей

Куда ж?

Гермес

Куда? На край вселенной. К куполу небесному.

Тригей

Зачем же одного тебя оставили?

Гермес

Да стерегу я барахлишко божее: Горшочки, ложки, плошки, сковородочки!

Тригей

Но почему же божества уехали?

Гермес

На греков рассердились. Поселили здесь Они Войну и ей на растерзание Нас отдали. Что хочет, то и делает. А сами удалились в выси горние, Чтобы не видеть ваших непрестанных свар И жалоб ваших не слыхать назойливых.

Тригей

Зачем же боги с нами поступили так?

Гермес

За то что вечно воевать хотели вы, Хоть боги мир устраивали. Стоит лишь Даконцам потеснить афинян чуточку, Они кричат: «Мы зададим афинянам! Клянемся близнецами!» [224] Если ж Аттике Вдруг повезет и мир предложит Спарта нам, Тут вы орете снова: «Нас надуть хотят! Афиною клянемся мы! Не верьте им! Ведь Пилос [225]  — наш. Послов пришлют опять они».

Тригей

Все наши разговоры, узнаю точь-в-точь.

Гермес

Не думаю, чтобы пришлось Ирину вам, Богиню Мира, увидать.

Тригей

Да где ж она?

Гермес

Ее низверг в пещеру страшный Полемос.

Тригей

Да где ж пещера?

Гермес

Вон внизу, каменьями, Ты видишь, завалил ее он доверху, Чтоб вам никак Ирину не добыть.

Тригей

Скажи, А что он с нами делать собирается?

Гермес

Одно лишь знаю, что вчера он вечером Чудовищную ступку приволок домой.

Тригей

А что ж он с этой страшной ступкой сделает?

Гермес

Все города он хочет в порошок стереть. Но я пойду. Мне слышится, выходит он. Ужасный шум донесся изнутри.

(Гермес уходит.)

Слышится ужасный грохот.

Тригей

Ай-ай! Ах, горе, горе! Побегу. Почудилось Мне грохотанье ступки истребительной.

(Прячется.)

 

ЭПИСОДИЙ ВТОРОЙ

На орхестру выходит Полемос с огромной ступкой в руках.

Полемос

Увы, народ, народ, народ несчастнейший! Вот скоро вы зубную боль узнаете!

Тригей

(спрятавшись)

Чудовищная ступка! О владыка Феб! А взгляд его — как гибель. Страшен Полемос! Так вот кого боимся, вот кто душит нас, Ужасный, страшный, наземь повергающий!

Полемос

(над ступкой)

Чесночные спартанцы, вам конец пришел. Пятижды, трижды, десять раз проклятые!

(Бросает в ступку чеснок.)

Тригей

(к зрителям)

А нам, друзья, до Спарты дела вовсе нет! Лаконяне пусть плачутся. Несчастье — их.

Полемос

Мегара, ай, Мегара! Изотру тебя!

(Бросает в ступку луковицу.)

Помну, поперчу, станешь кашей луковой.

Тригей

Ой-ой-ой-ой! Тяжелые и горькие Мегарцам тут слезищи приготовлены.

Полемос

Сицилия, эгей, и ты раздавлена!

(Бросает в ступку сыр.)

Тригей

Страна какая на творог размолота!

Полемос

Аттического меда подолью еще.

(Льет в ступку мед.)

Тригей

(в испуге)

Другого меда поищи, прошу тебя! А этот дорог! Пожалей аттический!

Полемос

Эй, мальчик, Ужас!

Ужас

(выбегает)

Звал меня?

Полемос

Наплачешься! Зевал без толку? Кулаки забыл мои?

(Бьет, его).

Тригей

(про себя)

Кулак сердитый!

Ужас

Сжалься, господин, ай-ай!

Тригей

(про себя)

Он луковку вложил в кулак, наверное!

Полемос

Достань толкач покрепче!

Ужас

Толкача еще Не завели. Вчера ведь только въехали.

Полемос

Тогда беги, в Афинах раздобудь живей!

Ужас

Бегу стрелою. А не то побьют опять.

Ужас убегает.

Тригей

(к зрителям)

Что ж делать нам, людишки горемычные? Грозит опасность страшная, вы видите! Когда толкач добудет он дробительный, Усядется и в крохи города сотрет. Не дай ему вернуться, Дионис, спаси!

Вбегает Ужас.

Полемос

Эй, ты!

Ужас

Что надо?

Полемос

Не принес?

Ужас

Беда, беда! Пропал толкач афинский знаменитейший, Кожевник [226] тот, что ворошил Элладу всю.

Тригей

О госпожа Афина, славно сделал он, Что вовремя подох, на благо городу, И кашу заварить не может новую.

Полемос

Так принеси другой, из Лакедемона. Пошел!

Ужас

Не медлю.

(Убегает.)

Полемос

Приходи скорей назад!

Тригей

(к зрителям)

Что с нами будет, граждане, беда идет! Средь вас тут не найдется ль посвященного В мистерии? Теперь пускай он молится, Чтобы в дороге Ужас ногу вывихнул.

Ужас

(прибегает снова)

Ай-ай, погиб я, ай, несчастье, ай, беда!

Полемос

Что? Не принес опять ты ничего?

Ужас

Пропал Толкач первейший также в Лакедемоне.

Полемос

Проклятье! Как же?

Ужас

Отдали во Фракию Его на содержанье, и пиши — конец!

Тригей

О боги Диоскуры, [227] славно сделано! Пока живем! Мужайтесь, люди честные!

Полемос

Возьми весь скарб, под кровлю отнеси его! А я пойду и смастерю толкач себе.

(Уходит вместе с Ужасом.)

Тригей

(выйдя из укрытия)

Теперь шута Датида вспомним песенку. Он так мурлыкал, пальцем тешась, в летний зной: Как ладно мне, как сладко мне, как весело!

(К зрителям.)

Теперь настало время, братья эллины, Оставив распри, позабыв усобицы, На волю нам богиню Мира вывести, Пока толкач не помешает новый нам.

(Кричит.)

Эй, пахари, торговцы, люд ремесленный! Эй, рукоделы, поселенцы, пришлые И вы, островитяне, весь народ, сходись! Всяк скорей бери лопаты, и канаты, и кирки! Потрудиться предстоит нам, всем на радость, в добрый час!

 

ПАРОД

На орхестру выходит хор афинских поселян. С ним несколько спартанцев, беотийцев, аргосцев и мегарцев.

Корифей

Смело, други, поспешите, избавленья близок день. О всеэллинское племя! Друг за друга встанем все, Бросим гневные раздоры и кровавую вражду! Светит нам весенний праздник, пусть удавится Ламах!

(Тригею.)

Объясни теперь, что делать, главарем в работе будь! Все мы твердо порешили, не уйдем домой, пока Бечевою, рычагами вновь на землю не вернем Величайшую богиню, покровительницу лоз.

Хор шумно пляшет.

Тригей

Тише! Полемос услышит ваши крики, топот ваш, И тогда опять начнется ненавистная война.

Корифей

Веселее и приятней услыхать такой приказ, Чем приказ: «Явиться срочно с провиантом на три дня».

Хор продолжает плясать.

Тригей

Тише, чтобы в преисподней Кербера не разбудить, [228] Чтобы гомона и гама снова он не учинил И сладчайшую богиню нам спасти не помешал.

Корифей

Ну, уж нет! Никто на свете нас Ирины не лишит, Только бы она досталась в руки нам! Хо-хо-хо-хо!

Хор продолжает плясать.

Тригей

Все погубите вы! Стойте! Если будете орать, Он прискачет и растопчет все тяжелою пятой.

Корифей

Пусть бушует, сколько хочет, пусть грохочет и стучит! Не оставим мы веселья в этот расчудесный день!

Хор продолжает плясать.

Тригей

Вот беда! Взбесились, что ли? Бросьте, ради всех богов! Нашу славную затею пляской сгубите вконец.

Корифей

Не хочу плясать я вовсе. Но от радости, гляди, Хоть стою на месте, ноги сами ходят ходуном.

Пляшут.

Тригей

Ну, теперь-то уж довольно. Бросьте, бросьте танцевать!

Корифей

Вот уж бросили мы, видишь.

Продолжают плясать.

Тригей

На словах. А пляс идет.

Корифей

Ну, еще разок, вот этак! И тогда уже конец.

Продолжают плясать.

Тригей

Ну, еще разок — и хватит. Перестаньте же скакать.

Корифей

Если пляс наш делу вреден, мы не будем танцевать.

Продолжают плясать.

Тригей

Вижу, пляшете вы все же!

Корифей

Зевс свидетель, раз еще Могу правую поднимем и притопнем — и конец!

Пляшут.

Тригей

Я согласен. Только больше не сердите вы меня.

Корифей

Левая нога за правой в пляску просится сама. Счастлив я. Свищу, ликую, и кряхчу, и хохочу. Словно злую старость сбросил, так я рад, что кинул щит.

Пляшут.

Тригей

Рано, рано веселитесь! Не дался еще успех. Вот когда спасем богиню, смейтесь, веселитесь все! И вопите и орите! Будет нам заботой — дрыхнуть, Обжираться, обниматься И по ярмаркам шататься, Напиваться, наряжаться, Волочиться И кричать: хо-хо-хо-хо!

Строфа 1

Первое полухорие

Как увидеть я желаю этот долгожданный день! Бедствовал долго я, Бее валялся на соломе, как железный Формион. [229] Больше я судьей не буду черствым, сумрачным и злым.

Тригей

Нет, не буду я, как прежде, скучным, строгим сухарем!

Первое полухорие

Буду ласков, весел, мил, Буду снова молодым, Позабыв тревоги войн. Сколько времени нас мучат всё походы да бои. Гонят нас туда, сюда, Из Ликея и в Ликей, [230] Со щитом, с копьем в руке.

Корифей

Расскажи же, что нам делать, чем нам другу услужить! Господином и владыкой дал тебя нам добрый рок.

Тригей

Куда свалить нам камни, погляжу сейчас.

(Идет к пещере).

Из ворот дворца появляется Гермес.

Гермес

Наглец, негодник, что ты делать думаешь?

Тригей

Да ничего худого. Словно Килликон. [231]

Гермес

Погибнешь, мерзкий.

Тригей

Если жребий выпадет. Ведь ты, Гермес, мастак по части жребиев.

Гермес

Конец тебе, погибнешь!

Тригей

Завтра к вечеру?

Гермес

Сейчас же.

Тригей

Ничего я не купил себе, Ни сыра, ни муки. Не приготовился.

Гермес

Считай себя истертым!

Тригей

Почему ж это Такого я блаженства не почувствовал?

Гермес

Не знаешь разве, смерть назначил Зевс тому, Кто выпустит Ирину.

Тригей

Это, значит, мне Придется умереть?

Гермес

В том нет сомнения.

Тригей

Тогда на поросенка дай мне драхмы три! Принять хочу пред смертью посвящение,

Гермес

О Зевс, метатель молний!

Тригей

Ради всех богов, Не выдавай же, господин, молю тебя.

Гермес

Молчать не стану.

Тригей

Вспомни о говядинке, О жертвах, что тебе я приносил, любя!

Гермес

Чудак! Да Зевс угробит самого меня, Когда не буду горло драть, орать, кричать.

Тригей

Гермесик, горла не дери, прошу тебя!

(К хору.)

Что такое с вами сталось, что стоите, очумев? Ну, кричите же, лентяи, чтобы он не закричал!

Антистрофа 1а

Второе полухорие

Ни за что, Гермес-владыка, ни за что! Ни-ни-ни-ни! Сладкую, сочную Поросятину в подарок принимал ты от меня. Не забудь, Гермес, об этом в нашей нынешней беде.

Тригей

Слышишь, чтут тебя и хвалят, господин и властелин!

Второе полухорие

О, дозволь, щедрейший бог, Нам Ирину взять к себе. Ты всегда был к людям добр. Если ты Писандра [232] шлемы ненавидишь и щиты, Шествия священные, Жертвоприношения, Обещаем мы тебе.

Аполлон и муза. Роспись чаши. V век до н. э. Бостон. Музей изящных искусств.

Тригей

О, снизойди к их просьбам, я молю тебя! Они сейчас смиренней, чем когда-либо.

(В сторону.)

И вороватей нынче, чем когда-либо.

(Вслух.)

Тебе открою тайну очень важную, Всем божествам большой бедой грозящую.

Гермес

Ну, говори! Быть может, убедишь меня?

Тригей

Луна-Селена и мошенник Гелиос Давно уж против вас готовят заговор, Предать хотят они Элладу варварам.

Гермес

Но почему же?

Тригей

Потому, свидетель Зевс, Что мы приносим жертвы вам, а варвары — Луне и солнцу. Потому, естественно, Они хотят нас всех замучить до смерти, Чтоб у божеств отнять все приношения.

Гермес

Так вот зачем они все время праздники У нас крадут и дни грызут, мошенники. [233]

Тригей

А потому, любезнейший Гермес, возьмись За дело с нами, помоги добыть ее! И в честь тебя Панафинеи [234] справим мы И все другие празднества великие, Мистерии, [235]  Диподии, Адонии. [236] И государства прочие, уйдя от бед, Тебе молиться будут, избавителю. Получишь много всякого добра. И я Тебе дарю вот этот золотой кувшин!

(Подносит ему подарок.)

Гермес любуется подарком.

Гермес

Как жалостлив я сердцем к золотым вещам.

(Отходит в сторону.)

Тригей

(к хору)

Дело, граждане, за вами! В ход лопаты и кирки! Поскорее, веселее оттащите камни прочь!

Корифей

За работу мы возьмемся, ты ж, мудрейший из богов, Будь в работе нашей старшим. Приказанья отдавай И увидишь: неплохие подмастерья у тебя.

Тригей

Проворней чашу протяни мне! Чашу мы Винцом наполним и богам помолимся!

Гермес

(с золотым кувшином с руках)

Возлиянье! Возлиянье! Все молчите! Все молчите! Мы, совершая возлиянье, молимся, Чтоб этот день началом всяких радостей Для греков стал. Кто за канат ухватится От всей души, пусть не берет щита вовек.

Тригей

О нет! Пусть в мире сладком он проводит жизнь, У камелька с веселою подружкою.

Гермес

А кто войну не может разлюбить никак, Тому бы вечно, Дионис, владыка наш…

Тригей

Из тела стрелы острые вытаскивать.

Гермес

А кто к походам страстью одержим, тебя, Владычица, мешает воскресить на свет…

Тригей

Пусть с ним случится то же, что с Клеонимом.

Гермес

Копейный мастер или продавец щитов, Кто миру враг, а друг своей лишь прибыли…

Тригей

Пусть жрет ячмень, разбойниками схваченный.

Гермес

И кто желает власти полководческой, И раб, который о побеге думает…

Тригей

На колесо поднять того и выстегать!

Гермес

А нам пускай поможет сребролукий Феб!

Тригей

Про лук не надо! Феба одного зови!

Гермес

Приди, приди к нам! Феба одного зову.

Тригей

И с ним Харит, Гермеса, Афродиту, Ор. [237]

Гермес

Арес не нужен?

Тригей

Нет!

Гермес

А Эниалий? [238]

Тригей

Нет!

Гермес и Тригей совершают возлияние. Все хватаются за канат, чтобы отвалить камень от пещеры, где скрывается богиня Мира.

Гермес

За бечеву возьмемся и потянем, эй!

Строфа 2

Xор

Потянем!

Гермес

Еще разок!

Xор

Потянем!

Гермес

Еще, еще разок!

Xор

Потянем! Потянем!

Тригей

(подходит к тянущим)

Нет, не дружно, не ладно работа идет. За канат не схватились? Надулись чего? Ох, достанется вам, беотийцы! [239]

Гермес

Еще раз!

Тригей

Еще разок!

Корифей

По вы оба не тянете также?

Тригей

Я ж тяну, как могу, налегаю повею, Запрягаюсь в канат, выбиваюсь из сил.

Корифей

Почему же работа ни с места?

Тригей

Ламах, ты нам метаешь, зря расселся здесь! Нам ни к чему, дружище, это пугало! Да и аргосцы тоже не усердствуют, Они смеются над трудами нашими. Сосут двух маток, хлеб едят у двух господ.

Гермес

Зато лаконцы, милый, тянут здорово,

Тригей

Но знаешь что? Из них одни колодники Вовсю хлопочут, да мешают цепи им.

Гермес

Нет толку и в мегарцах. Тянут врозь они, Точь-в-точь щенята, зубы как оскалили!

Тригей

Они от голодухи обессилели.

Гермес

Так ничего не сделать нам! Смелей, друзья, Единым духом все возьмемся сызнова!

Тянут за канат.

Антистрофа 2

Xор

Потянем!

Гермес

Еще разок!

Хор

Потянем!

Гермес

Да ну, еще разок!

Xор

Идет еле-еле!

Тригей

Никуда не годится. Ведь просто беда! Эти тянут вперед, а другие назад! Эй, аргосцы, вы будете биты!

Снова принимаются тянуть.

Гермес

Еще раз!

Тригей

Еще разок!

Корифей

Затесались предатели, видно, меж нас!

Тригей

(к афинянам)

Ну хоть вы, — ведь по миру тоскуете вы, — Хорошенько возьмитесь, тяните дружней!

Корифей

Тянем мы, да другие мешают.

Гермес

Эй вы, мегарцы, убирайтесь тотчас же! Богиня ненавидит вас. Ей помнится, Вы чесноком ее натерли первые, И вы остановитесь, эй, афиняне! Вы тянете совсем не там, где надобно. Судить-рядить — одно лишь вы умеете. Когда богиню воскресить желаете, Вам ближе к морю потесниться следует.

Гермес и Тригей разгоняют Города и другой пришлый народ. Остается один хор земледельцев, который снова берется за канат.

Корифей

За дело примемся одни! Эй, други-земледельцы!

Принимаются тянуть.

Гермес

Работа спорится у вас. На лад идет, отлично!

Корифей

Сказал он: спорится! Дружней! Пусть напряжется каждый!

Тянут.

Тригей

Одни лишь земледельцы мир нам возвратить сумеют.

Хор

Раз еще потяни!

Гермес

Немного остается!

Хор

Не отставать! Еще разок! Потянем весело! Наддай!

Гермес

Уже, уже! Готово!

Хор

Еще разок! Пойдет, пойдет! Сама пойдет! Сама пойдет! Еще, еще, еще разок!

Тянут. Камень отвален.

Из пещеры поднимается богиня Мира, с нею Жатва и Ярмарка.

Тригей

Подательница лоз! О, что скажу тебе, Где взять мне слово тысячекувшинное, Чтобы тебя приветить: в доме нет таких! Здорово, Жатва! Ярмарка, тебе привет! Как ты красива, Ярмарка любезная! Как сладостно душе твое дыхание, Концом походов пахнет, благовоньями…

Гермес

А заодно солдатским ранцем, может быть?

Тригей

Отвергну мысль я мужа ненавистного: Воняет ранец чесноком и уксусом. Здесь — жатва, угощенье, Дионисии, Софокла песни, флейты, соловьиный свист, Стишонки Еврипида.

Гермес

Замолчи! Не лги На госпожу. Не может ей понравиться Поэт сутяг, певец судейской кляузы.

Тригей

Здесь плющ, овец блеянье, виноградный сок, Бегущих в поле женщин груди круглые, Ковш опрокинутый, служанка пьяная И множество других утех.

Гермес

Гляди сюда! Заметь: друг с другом Города беседуют, Смеются радостные, примиренные…

Тригей

Хотя в ужасных синяках, в царапинах, С продавленными головами, в ссадинах.

Гермес

Теперь взгляни на зрителей! Написано У них на лицах ремесло.

Тригей

И верно ведь.

Гермес

Сидит там, видишь, мастер оружейных, дел И рвет в печали волосы.

Тригей

А рядом с ним мотыжник, плюнул в рожу оружейнику.

Гермес

Ковач плугов, ты видишь, как доволен он?

Тригей

Он строит кукиш мастеру копейному.

Гермес

Скажи же поселянам, пусть домой идут!

Тригей

Услышь, народ! Велим мы земледельцам всем, Орудья снарядивши, выходить в поля. Бросьте щит скорей, и дротик, и проклятое копье! Воздух весь наполнен миром, плодоносным и хмельным. Все спешите на работу в поле, с песнями, вперед!

Корифей

День счастливый, день желанный для хозяев-поселян! Ты пришел. Веселья полон, шлю я лозам свой привет. Вижу смоквы, что когда-то я мальчишкой посадил. Их обнять я счастлив снова, после долгих-долгих лет!

Тригей

Други милые, богине мы помолимся сперва, Той, что нас освободила от султанов и Горгон. На дорогу купим вкусный полоточек балыка И отправимся с весельем восвояси, но домам!

Гермес

Посейдон свидетель, славной собрались они толпой! Встали густо, встали плотно, словно праздничный пирог.

Тригей

Видит Зевс, блестит мотыга наостренным лезвием, И на солнышке сверкают вилы зубьями тремя! Как чудесно, как нарядно выстроились их ряды! Как мне хочется вернуться поскорее на поля И перекопать лопатой мой участочек земли. Братья, вспомните, как прежде Мы живали под покровом Золотой богини Мира! Вспомните о тех вареньях, Об изюме, черносливе И о соке виноградном, О фиалках у колодца, О серебряных маслинах Ненаглядных, И за это все богине Вознесите похвалу!

Антистрофа 1б

Первое полухорие

Здравствуй, здравствуй, дорогая! Будь прославлен твой приход! Долго мы ждем тебя! Нам давно уже хотелось возвратиться на поля. Ты наш клад, богиня Мира, всех сокровищ ты милей Для того, кто сеет, жнет. Сколько вынесли мы бед, Прежде чем явилась ты! Ты — спасенье земледельца, блюдо каши ив муки! Все, что зреет на земле, Гроздья лоз, плоды олив — Все ликует и поет.

Корифей

Только где ж она скрывалась столько долгих, тяжких лет? Ты, среди богов добрейший, расскажи нам, научи!

Гермес

К вам, почтенным земледельцам, обращу свои слова: Слушайте, чтоб знать и помнить, как лишились вы ее. Начал Фидий [240] злополучный, первый он нанес удар, А затем Перикл. Боялся он невзгоды для себя. Ваших прихотей страшился, ваши зубы злые знал. Чтобы самому не плакать, в город он метнул пожар, Бросил маленькую искру — о мегарянах закон. И раздул войну такую, что у эллинов из глаз Полились от дыма слезы. Плакал здесь народ и там. Услыхав про это, лозы грозно начали шуметь, В гневе бочки застучали, друг на дружку наскочив, И конца не стало ссоре. Так Ирина прочь ушла.

Тригей

Слов таких, клянусь я Фебом, не слыхал ни от кого, Не слыхал о том, что Фидий ей доводится родней.

Корифей

Не слыхал и я доселе. Значит, потому она Так красива, что в родстве с ним. Многого не знаем мы.

Гермес

Вам подвластные тотчас же услыхали Города, Как грызетесь меж собой вы, широко оскалив пасть. Стали строить злые козни, чтобы подать не платить, Кушем золота лаконских подкупили вожаков. Те — бесчестны и корыстны, лицемерные друзья — Подло выгнали богиню, ухватились за войну. Но и там богатых прибыль стала злом для поселян! Ведь отсюда им в отместку шли военные суда, Чтоб сожрать у невиновных смоквы спелые в садах.

Тригей

Поделом! Повырубали смоквы и в моем саду. Посадил я их, взлелеял, вырастил своей рукой.

Корифей

Поделом, дружок, по праву! Ведь каменьями они Шестиведерную бочку раскололи у меня.

Гермес

А когда сюда сошелся из полей рабочий люд, Он не знал, что им торгуют, что обманут он кругом. Сад растоптан виноградный, и маслин родимых нет, — Вот на болтунов с надеждой стал глядеть бедняк. А те, Хоть и знали, что без хлеба и без сил уже народ, Как плетьми, Ирину гнали языками: ведь она Нам показывалась часто, нашу родину любя. А они купцов союзных, словно яблоню в саду, Околачивали палкой с визгом: «Он — Брасиду друг!» Вы ж на жертвы без оглядки налетали, как щенки. Побледневший, изможденный, город в ужасе поник, Клевету любую жадно проглотить он был готов. А союзники, увидев, как терзают их и бьют, Стали золотом червонным засыпать горланам рот. Страшно те разбогатели. Обнищала вся страна. Ничего-то вы не знали. А кожевник был во всем Виноват.

Тригей

Гермес-владыка! Помолчи, не называй! Под землей, куда ушел он, не тревожь его, оставь! Он уж стал теперь не нашим, он тебе принадлежит. Все, что про него ты скажешь, Что мерзавцем жил негодным, Болтуном, лгуном, пройдохой, И мутилой, и задирой, — Это все сейчас ты скажешь О знакомце о своем.

Тригей

(oбращаясь к богине Мира)

Но ты-то почему молчишь, владычица?

Гермес

Не подарит она ни слова зрителям: За муки все она на них разгневана.

Тригей

Так пусть с тобой поговорит хоть чуточку!

Гермес

Что думаешь о них, скажи мне, милая Красавица. Доспехов Ненавистница!

(Как бы перешептывается с богиней Мира.)

Так, слышу, слышу. Жалуешься? Понял все! Узнайте, почему она так сердится: Сама она пришла к вам после Пилоса С котомкой, договоров полной доверху. Над ней в собранье трижды посмеялись вы.

Тригей

Мы согрешили, верно. Но уж ты прости! Ушел у нас весь разум в кожу в те поры. [241]

Гермес

О чем сейчас меня спросила, слушайте! Из здешних кто ей самый беспощадный враг И кто ей друг и битв противник яростный?

Тригей

Всех больше ненавидит Клеоним войну.

Гермес

А в деле боевом слывет каким у вас Вот этот самый Клеоним?..

Тригей

Душою храбр, Зато не сын он вовсе своего отца. Подкидыш он, и сам, попав в сражение, Подкидывает щит свой обязательно.

Гермес

Еще о чем меня спросила, слушайте! Кто завладел в собрании трибуною?

Тригей

Гипербол свил гнездо себе на месте том.

(Богине Мира.)

Но что с тобой? Зачем глядишь ты в сторону?

Гермес

Да, отвернулась. Сердится на город ваш За то, что проходимца вожаком избрал.

Тригей

Мы от него откажемся. Но город наш Сейчас остался без опеки, сир и гол, И с горя проходимцем препоясался.

Гермес

А городу какая ж в этом выгода?

Тригей

В Совете нам полезен он.

Гермес

Но как, скажи?

Тригей

Да видишь, ламповщик он. До него в делах Порой впотьмах блуждали мы и ощупью, Сейчас же все при свете ламп решается.

Гермес

(как бы пошептавшись с богиней Мира)

Ого-го! О чем сейчас велела мне спросить!

Тригей

О чем?

Гермес

О многом старом, что она оставила. Во-первых, о Софокле. Как он здравствует?

Тригей

Здоров. Но с ним творятся чудеса.

Гермес

А что?

Тригей

Да из Софокла вдруг он Симонидом стал.

Гермес

Как, Симонидом?

Тригей

Дряхлый, за наживою Готов хоть на рогоже выйти в плаванье.

Гермес

А жив Кратин мудрейший?

Тригей

Умер он в тот год, Как был набег спартанцев.

Гермес

Умер как?

Тригей

Да так! Свалил удар. Разбилось сердце старое, Когда с вином бочонок стали в щепы бить. А сколько бедствий город испытал других!

(К богине Мира.)

Нет, никогда с тобой мы не расстанемся!

Гермес

Так что же! В жены Жатву ты возьми себе, На хуторе живи с ней, чтоб росли у вас, Цвели и зрели гроздья виноградные!

Тригей

(к Жатве)

Так подойди ж и дай поцеловать себя, Красотка! Вредно, думаешь, Гермес-дружок, Поспать мне будет с Жатвой после долгих лет?

Гермес

Нет, коль запьешь настойкою полынною. [242] Возьми с собой и Ярмарку. И отведи Ее в Совет. Там место ей законное!

Тригей

Совет, блаженство ждет тебя с женой такой! Какая будет выпивка трехдневная! А угощенье: суп, кишки вареные! Гермес дражайший, будь здоров!

Гермес

И ты прощай! Дружок, будь весел и не забывай меня!

Тригей

Эй, жук! Сюда! Пора лететь домой, домой!

Гермес

Нигде жука не видно.

Тригей

А куда ушел?

Гермес

Впряженный в колесницу Зевса, молнии Влачит.

Тригей

Бедняга! Чем же он прокормится?

Гермес

Сыт будет Ганимедовой амвросией. [243]

Тригей

А как мне вниз спуститься?

Гермес

Но робей! Вот здесь Сойдешь, с самой богиней вместо.

Тригей

(к Жатве и Ярмарке)

Милые! Сюда за мной скорей идите. Многие Вас ждут, желанья сладостного полные.

Тригей вместе с Житной и Ярмаркой спускается вниз и покидает орхестру.

Хор остается один.

 

ПАРАБАСА

Корифей

Так иди же с весельем на радость! А мы отдадим на хранение слугам Нашу утварь, кирки и веревки. Народ непутевый толпится у сцены. Здесь воришек не счесть. Так и шарят они, что стащить бы и чем поживиться. В оба глаза добро караульте! А мы обратимся: к собравшимся с речью, Скажем зрителям все, что пришло нам на ум, и пройдемся дорогами мыслей. Надзирателям палками следует бить комедийных поэтов, что смеют, Выходя, пред театром себя восхвалять в анапестах и хвастать бесстыдно. Но когда справедливо, о Зевсова дочь, превосходного славить поэта, Кто соперников всех в комедийной игре одолел, став любимцем народа, То тогда наш учитель считает, что он и хвалы и награды достоин. Из поэтов один он противников всех уничтожил, кропателей жалких, Кто над рубищем грязным смеяться привык, кто со вшами отважно воюет, И с разинутой пастью Гераклов прогнал, вечно жрущих и вечно голодных. Он с бесчестием выкинул их, от беды он избавил: рабов горемычных, Суетящихся, строящих плутни везде, а в конце избиваемых палкой, Выходящих обычно из дома в слезах и затем только автору нужных, Чтобы раб-сотоварищ их мог поддразнить, над побоями зло насмехаясь: «Ах, бедняк, это кто ж изукрасил тебя? Или с тылу с великою ратью На тебя навалилась трехвостка? Иль ты к лесорубам попал в переделку?» Наш поэт устранил эту грубую брань, шутовство балаганное это, И большое искусство он создал для нас и высокую башню построил Из возвышенных мыслей, из лажных речей, из тончайших, но рыночных, шуток. Не на мелкую сошку, ничтожных людей, ополчился поэт, но на женщин, Но с Геракловым мужеством: в гневной душе он восстал на великих и сильных Он прошел через страшный кожевенный смрад, через злости вонючей угрозу. Да, без трепета с первых шагов поднялся он на чудище с пастью зубастой, Чьи глаза, как у Кинны распутной, огнем, словно плошки, свирепо горели, А вокруг головы его лижущих сто языкон, сто льстецов извивались. Его голос ревет, как в горах водопад, громыхающий, гибель несущий, Он вонюч, словно морж, он задаст, как верблюд, как немытая Ламия, грязен. Я взглянул на него, не дрожа, не страшась, я вступил с ним в смертельную битву. Ради вас, ради всех островов я в борьбу с ним вступил. И за это сегодня Вы должны благодарностью мне заплатить и старинную дружбу припомнить. Я и в прежние годы, в счастливые дни, никогда но палестрам не шлялся, Соблазняя красивеньких мальчиков. Нет, я домой убежать торопился. Огорчал вас немного, и много смешил, и всегда надлежащее делал. Потому-то должны вы друзьями мне быть, Старики, и мужчины, и мальчики все, А вдвойне и особо плешивых прошу Посодействовать мне и в победе помочь. А когда победить мне удастся сейчас, На пирах, на попойках кричать будут все: «Дать плешивому это, плешивому то, И сластей и орехов! Не жаль ничего Для того, кто хоть лысиной равен ему, Благороднейшему из поэтов!»

Ода

Первое полухорие

Муза, забудь про войну, К дружку своему подойди, Пропляши со мною! Свадьбы бессмертных, героев пиры, Игры блаженных прославь! Это удел твой, Муза. Если ж попросит тебя Каркин С его сыновьями сплясать, Не поддавайся, не верь, Льстивой не слушай просьбы! Все они — помни твердо — пигалицы, плясуны-головастики, Карлики, козий помет, мастера на дурацкие штуки. Сам их родитель признался, что вечером Драму, рожденную в муках, Утащила кошка.

Антода

Второе полухорие

Пышноволосых Харит Заветную песнь заведет песенник искусный. Пусть он споет нам весною, когда Ласточка лепит гнездо И Морсима не слышно. Да и Меланфий тогда молчит. [244] Как мерзок мне голос его! В хоре трагическом шел Он и почтенный братец, Оба с Горгоньим зубом, Лакомки, гарпии, жрущие камбалу, Хахали гнусных старух, как козлы, оба брата вонючи. В рожу густою им плюнь блевотиною, Муза-богиня! Со мною В пляс пустись веселый!

 

ЭПИСОДИЙ ТРЕТИЙ

Тригей со своими спутницами спускается «на землю» и появляется у ворот своего дома.

Тригей

(зрителям)

Не шутка прямиком к богам направиться! Признаться вам, колени ломит здорово! Малюсенькими сверху вы казались мне. С небес взглянуть — вы подленькими кажетесь, Взглянуть с земли — вы подлецы изрядные.

Раб Тригея выбегает ему навстречу.

Раб

Мой господин вернулся?

Тригей

Говорят, что да.

Раб

А что с тобою было?

Тригей

Ноги долгий путь Перестрадали.

Раб

Расскажи нам!

Тригей

Что сказать?

Раб

Истрепал ли ты, чтоб кто-нибудь другой, как ты, По небесам шатался?

Тригей

Нет. Блуждали там: Две-три души певцов дифирамбических.

Раб

А для чего?

Тригей

Запевки крали в воздухе Весенне-вейно-мглисто-серебристые.

Раб

Скажи, а правду говорят, что на небе, Когда умрем, становимся мы звездами?

Тригей

Не правда!

Раб

Кто же там звездою сделался?

Тригей

Хиосец Ион. [245] Воспевал и прежде он «Звезду-денницу». Как скончался, на небе Его прозвали нее «Звездою утренней».

Раб

А это что за звезды? Полосой огня Они скользят по небу.

Тригей

Возвращаются От богача-звезды с пирушки звездочки С фонариками, и огонь в фонариках.

(Рабу, указывая на Жатву.)

Теперь вот эту проводи скорее в дом! Ополосни лоханку, вскипяти воды И постели для нас ты ложе брачное, А выполнив приказ мой, возвратись сюда! А я в Совет вот эту провожу сейчас.

(Показывает на Ярмарку.)

Раб

Где ты достал девчонок?

Тригей

Где же? На небе.

Раб

Не дам я и полушки за богов теперь: Они, как мы здесь, сводниками сделались.

Тригей

Да, кое-кто живет и в небе с этого. Пойдем теперь.

Раб

Скажи лишь, чем кормить ее Мы будем?

Тригей

Да ничем. Не станет есть она Ни толокна, ни хлеба. У богов вверху Она лизать амвросию приучена.

Раб

Что ж, полизать найдется для нее и здесь.

Раб уводит Жатву в дом.

Строфа 3

Первое полухорие

Сомнения нет у нас. Дела старика теперь Идут превосходно.

Тригей

А скоро женихом меня увидите блестящим!

Первое полухорие

Завидуем мы, старик, Ты юность вернул себе, Ты лоснишься маслом!

Тригей

Еще бы! А когда к груди прижму красотку Жатву?

Корифей

Блаженней будешь ты тогда, чем плясуны Каркина!

Тригей

И по заслугам. Это я Жука-навозника взнуздал, Спасенье эллинам принес, Чтоб все могли по деревням, Не зная страхов, по ночам И спать и забавляться.

Раб

(возвращается)

Помыта спереди и сзади девочка. Готов пирог. Коврижки подрумянены. Все приготовлено. За женихом черед!

Тригей

Но Ярмарку должны мы отвести сперва И передать Совету.

Раб

Это кто ж еще? Та самая, с которой во Бравроне [246] мы Гуляли, нагрузившись молодым вином?

Тригей

Та самая, добытая в трудах.

Раб

Ой-ой! Не зад у ней, а праздничное шествие!

Тригей

(зрителям)

Эй, кто здесь честный человек? Кому вручить На сбереженье эту вот красавицу?

(Рабу, который возится около Ярмарки.)

А ты чего тут крутишься?

Раб

На Истме [247] я Хочу занять палатку для приятеля.

Тригей

(зрителям)

Никто в опекуны не вызывается?

(К Ярмарке.)

Иди сюда! Народу передам тебя.

Раб

Кивнул ей кто-то.

Тригей

Кто же?

Раб

Арифрад кивнул. Он хочет получить ее.

Тригей

Подлец, да он Ее обгложет, обсосет, как косточку.

(К Ярмарке.)

А ты сперва на землю одежонку скинь! Совет, пританы! Перед вами Ярмарка! Взгляните, что за сладость вам вручается: Раздвинуть ножки стоит лишь немножечко, Для жертв местечко сразу приоткроется. А тут, глядите, кухня.

Раб

Хороша-то как! Понятно, почему она закопчена. Здесь до войны Совет пыхтел над вертелом.

Тригей

И с Ярмаркою сможете вы завтра за нее Устроить состязанья превосходные. На четвереньках, на коленках, бок о бок, Стоймя стоять, бороться врукопашную И, умастившись, как бойцы кулачные, По-молодецки драться, жать, долбить, копать. На третий день устроите ристания. На ездока наскочит на лету ездок, Повозка на повозку рухнет с грохотом, Помчатся, задыхаясь, тяжело храпя, И здесь и там возницы, ниц простертые, Без сил, в бесчестье будут у меты лежать. Эгей, пританы, получайте Ярмарку! Гляди, как принял радостно прятан ее, Что значит — не с пустою приходить рукой К начальству! А не то проходишь без толку.

Антистрофа 3

Второе полухорие

Чудеснейший малый он! Всем гражданам верный друг — Тригей наш любимый!

Тригей

Меня оцените вполне, когда созреет жатва.

Второе полухорие

Сейчас уже ясно все, Спасителем: всех людей Тебя мы считаем!

Тригей

Что скажешь, нового вина хмельной глоток отведав?

Корифей

Вслед за богами величать тебя мы будем, первым.

Тригей

Да, вашей стою похвалы Я, из Афмонии Тригей. Избавил я от горьких зол Весь бедный люд И деревенский весь народ, Гипербола сразивши.

Раб

Все хорошо! Теперь что станем делать мы?

Тригей

Как что? Кувшины в жертву принесем мы ей.

Раб

Кувшины? Как Гермесу захудалому?

Тригей

А что ж, быка забить вы мне прикажете?

Раб

Забить? Убить? Нет, с боем мы покончили.

Тригей

Тогда свинью упитанную?

Раб

Нет!

Тригей

А что?

Раб

Ведь свинство Феогеново получится.

Тригей

Кого же взять нам напоследок?

Раб

Нетеля.

Тригей

Как, нетеля?

Раб

Ну да!

Тригей

Уж очень дикое Словечко!

Раб

В самый раз. Когда в собрании Начать войну предложат заседатели, Тут все со страху замычат: нет, нет, нет, нет.

Тригей

Сказал ты дельно.

Раб

Станут все любезными И кроткими друг с другом, словно телочки, С союзниками сделаются ласковы.

Тригей

Так приходи сюда скорее с телочкой!

Тригей и раб спешат в дом.

Строфа 4

Первое полухорие

Как ладится счастливо все, лишь только бог захочет! Как по маслу идет, все растет и растет Наше дело. Какая удача!

Тригей

(возвращаясь)

И верно! Вот уже стоит алтарь перед дверями.

(Уходит в дом.)

Первое полухорие

Поспешите, пока он силен, Этот ветер, грозящий войне, Милосердный послал его бог! Это ясно, на счастье теперь Изменилась судьба и на радость.

Тригей

(возвращаясь)

Вот вам корзина с ячменем! Вот вам топор и ленты! Горит огонь, готово все. Лишь телки не хватает.

Первое полухорие

Спешите, торопитесь, эй! Не то увидит вас Хэрид, [248] Незваным приплетется он. В дуду дудеть, свистеть, потеть Он станет, знаю хорошо, Пока не поживится.

Тригей

Возьми корзину в руки и кропильницу, По ходу солнца обойди скорей алтарь.

Раб

Готово! Обошел я. Дальше делать что?

Тригей

Дай факел, в воду окуну теперь его!

(Окропляет водой жертвенное животное.)

Стряхни скорей.

(Рабу.)

А ты теперь ячмень подай. Сам руки окропи, и дай кропило мне, И зрителей осыпь зерном.

(Осыпает животное горстью ячменя.)

Раб

Готово все!

Тригей

Осыпал всех?

Раб

Гермес свидетель, сделано! В театре, сколько ни собралось зрителей, Ни одного нет, кто б сидел без семени.

Тригей

И женщинам досталось?

Раб

Нынче вечером Мужья им всыплют.

Тригей

Ну, тогда помолимся! Кто здесь собрался? Где благочестивый сонм? [249]

Раб

Уж я полью их, сей благочестивый сонм!

Тригей

Считаешь этих ты благочестивыми?

Раб

Да, сколько мы на них водицы вылили, Стоят, как пни, ни с места не шелохнутся.

Тригей

Теперь скорей помолимся!

Раб

Помолимся!

Тригей

Пресвятая богиня, царица небес, О Ирина могучая! Хороводов владычица, свадеб глава, Нашу мирную жертву с любовью прими!

Раб

Да, красавица наша, с любовью прими, Зевс свидетель! И брать не подумай пример С похотливых, блудливых девчонок! Они, створку чуть приоткрывши, за дверью стоят И, головку просунув, глядят плутовски. Только стоит им сердце отдать хоть на миг, Убегают тотчас. А пройдешь, снова выглянут, снова зовут. С нами так никогда не играй, госпожа!

Тригей

Нет, во всем обаянье чудесной красы Дай счастливым влюбленным глядеть на тебя! Десять лет и три года в тоске и слезах Мы взывали к тебе. От усобиц избавь нас, от свары и драк, «Прекращающей битвы» тебя назовем! Подозрительность злую сними с наших душ, Прекрати болтовню, Под обличьем изящным грызущую нас. Соком дружбы взаимной, прощеньем обид Напои, как и встарь, Нас, прекрасной Эллады счастливый народ, В наше сердце веселую кротость пролей! Рынок весь нам доверху добром завали! Ранним яблоком, луком мегарским, ботвой, Огурцами, гранатами, злым чесноком, Рубашонками маленькими для рабов. Беотийцев увидеть позволь нам опять С куропатками, с кряквами, с гусем, с овцой, Пусть в корзинках притащат кодайских угрей, А кругом мы толпик-ся, кричим, гомоним, Рвем из рук и торгуемся. Жмутся к лоткам Знаменитые лакомки: Морих, Телей и Главкет. Напоследок Меланфий придет: Он на рынок приходит всех позже. Увы! Все распродано. Стонет и плачет бедняк, А потом из «Медеи» протяжно вопит: «Все погибло, погибло! И я — сирота! Сельдереевы дети, о, где вы, о, где?» Люди добрые смотрят, смеются. Так соверши по нашему молению, Любимая!

(Рабу.)

Топор возьми! По-поварски Зарежь тельца!

Раб

Никак нельзя.

Тригей

А почему?

Раб

Богиня Мира — враг; кровопролития. Ее алтарь не терпит крови.

Тригей

В дом зайди, Там заколи и вынеси нам окорок! Телец хорегу целенький достанется.

Раб уходит в дом.

Антистрофа 4

Второе полухорие

Перед дверьми останься сам и выполни что надо. И дрова наколи, чтоб костер развести, Весь обряд соблюди, как пристало!

Тригей

Смотри-ка, прямо как жрецы, накладываю хворост!

Второе полухорие

Ну еще бы! На все ты мастак! Ты во всем расторопен и мудр, Нет труда не по силам тебе. Ловок ты и хитер, а беду Ты встречаешь с отважной душой.

Тригей

Прекрасно сложены дрова, Стильбида [250] дым замучит. Сейчас алтарь я принесу. Без слуг мы обойдемся. Второе полухорие Ну кто же не воздаст хвалы Ему? Он сил не пожалел, Не пожалел своих трудов, Чтоб город наш святой спасти! Навеки будет он для всех Завиднейшим примером!

 

ЭПИСОДИЙ ЧЕТВЕРТЫЙ

Тригей

(рабу, который возвращается с частью туши)

Все сделано! Клади на угли окорок, А я за сердцем сбегаю и потрохом!

Раб

И сам схожу.

(Уходит в дом.)

Тригей

Чего же он копается?

Раб

(прибегает)

Да вот он я! Признайся, разве мешкаю?

Тригей

Теперь поджарим мясо. Погляди, идет Какой-то щеголь, лаврами увенчанный.

Раб

Кто б это был?

Тригей

По виду он — бахвал и шут.

Раб

Пророк как будто?

Тригей

Нет же, просто Гиерокл, Гадатель из Орея.

Раб

Самолично он. Послушаем, что скажет!

Тригей

Дело ясное:

Кричать он станет против перемирия.

Раб

Да нет, почуял, что запахло жареным.

Тригей

Прикинемся, что мы его не видим!

Раб

Да.

Гиерокл входит. Тригей и раб заняты жертвоприношением.

Гиерокл

Кто жертвы здесь приносит и каким богам?

Тригей

(рабу)

Молчи и жарь! И жиром сам не лакомись!

Гиерокл

Кому здесь жертва? Говорите!

Тригей

Хвост готов? Хрустит?

Раб

И как! Богиня Мира, милая!

Гиерокл

Тогда отрежь початок и отведать дай!

Тригей

Пускай еще пожарится!

Гиерокл

Сойдет и так! Готово!

Тригей

Нос не суй, куда не прошено!

(Рабу.)

Теперь разрежь!

Гиерокл

Где жертвенник?

Тригей

Неси вино!

Гиерокл

Язык отдельно режут.

Тригей

Знаем сами всё.

(Гиероклу.)

Сцена из комедии. Роспись кратера. IV век до н. э. Лондон. Британский музей

Ты вот что сделай!..

Гиерокл

Что же?

Тригей

Перестань болтать! Приносим жертву мы богине Мира здесь.

Гиерокл

(торжественно)

Смертные, вас охватило безумие.

Тригей

Сам ты помешан!

Гиерокл

Темен ваш разум, богов вы не чуете воли державной, Мир заключаете с племенем дико глядящих мартышек.

Тригей

Ха-ха!

Гиерокл

Чего смеешься?

Тригей

Над мартышками.

Гиерокл

Вы, простодушные горлицы, верите хитрым лисицам. Ложь у них в сердце и ложь у них в мыслях.

Тригей

Пускай прокоптится В глотке твоей бестолковый язык, как вот это жаркое!

Гиерокл

Ежели не обманули Бакида [251]  священные нимфы, Или же смертных Бакид, иль опять-таки нимфы Бакида…

Тригей

Жалкого смертью умри, перестань завывать о Бакиде.

Гиерокл

Боги еще не велят от неволи богиню избавить, Прежде чем, раньше чем…

Тригей

Пресно! Прибавь еще чуточку соли!

Гиерокл

(продолжает вещать)

Нет, не угодно блаженным богам, чтобы миром и дружбой Спор мы покончили прежде, чем волк обручится с овцою.

Тригей

Врун распроклятый! Да как это волк обручится с овцою?

Гиерокл

Знай, пока, бегством спасаясь, куница смердит тошнотворно И непорожняя сука щенится слепыми щенками, Вам до тех пор не дозволено мир заключить нерушимый.

Тригей

Что же нам делать? Друг с другом вести бесконечные войны? Или уж бросить нам жребий, кто больше претерпит мучений? А заключив договор, мы бы Грецией правили вместе.

Гиерокл

Нет же, ползти прямиком никогда не научишь ты рака!

Тригей

Нет, в Пританее [252] обедать тебе никогда не придется, И не придется тебе сочинять предсказанья отныне.

Гиерокл

Помни, ежа никогда вам колючего мягким не сделать!

Тригей

Иль никогда ты не кончишь афинян бахвальством дурачить?

Гиерокл

А по какому же слову богам вы приносите жертвы?

Тригей

Слово чудесное это старинный Гомер заповедал: «Грозную тучу войны отогнали они и призвали Снова Ирину к себе и с жертвами к ней обратились. Тучные бедра сожгли они, сердца и легких вкусили И возлияли вина. Был вожатым я в шествии славном! Но прорицателю кубка никто не поднес золотого».

Гиерокл

С этим отнюдь не согласен. Не так возвещала Сивилла. [253]

Тригей

Правильно, Зевс мне свидетель, великий Гомер заповедал: «Проклят, поруган и прогнан да будет навек окаянный, [254] Кто возлюбил смертоносную междоусобную распрю».

Гиерокл

Бдителен будь, берегись, чтобы ястреб даров не похитил, Ловко тебя обманув…

Тригей

(рабу)

Опасаться нам следует вора! Явно опасно телятине нашей пророчество это. Чашу наполни вином, потроха передай мне и сердце!

Гиерокл

Ну, если так, самому управляться придется мне, видно!

Тригей

Вот — возлияние, вот — возлияние!

Гиерокл

(рабу)

Чашу наполни и мне и отведать позволь мне жаркого.

Тригей

Нет, не угодно еще это сонму богов непорочных! Будем сперва возлиять мы. А ты уходи поздорову!

(Торжественно.)

Мира богиня, владычица! С нами навеки останься.

Гиерокл

Живо язык мне подай!

Тригей

Со своим убирайся подальше!

Раб

Вот возлияю и я!

Тригей

(передавая рабу мясо)

Получай, да бери поскорее!

Гиерокл

Кто ж поднесет мне жаркого?

Тригей

Никак поднести невозможно! Нет потрохов тебе, прежде чем волк обручится с овцою!

Гиерокл

Вот я коснулся колен твоих!

Тригей

Молишь напрасно, бедняга! Знаешь, ежа никогда нам не сделать колючего мягким.

(Обращается к собравшемуся в театре народу.)

Эй, зрители, сюда! От блюд отведайте От наших.

Гиерокл

Как же я?

Тригей

А ты — Сивиллу жуй!
Гиерокл Клянусь Землею, вам не пировать одним! И я урву жаркого! Дело общее!

(Пытается стащить кусок. Тригей бьет его.)

Тригей

Лупи Бакида!

Гиерокл

(зрителям)

Вас зову в свидетели!

Тригей

И я. Ты — вор, обжора и дрянной хвастун!

(Рабу.)

Лупи его! Дубась бахвала палкою!

Раб

Ты бей. А я его из шкуры вытащу, В которую он под шумок закутался.

Тригей

Отдай, святоша, шкуру! Раздевайся, эй! Слыхал, ворона мерзкая орейская! [255] Лети назад, в Элимний! [256] Торопись! Эй-эй!

Тригей и раб бьют Гиерокла. Тот убегает. Они преследуют его и покидают орхестру.

 

МАЛАЯ ПАРАБАСА

Ода

Первое полухорие

Хорошо, хорошо! Шлемов больше не видать! Лука нет, и сыра нет! Не любитель я войны. Лучше вечер зимний С тем, кто мил, с тем, кто друг и сосед, Проводить у огня, наколов Жарких и сухих дровец, Что сушились лето все, Греть у угольков орешки, И поджаривать каштаны, И служанку целовать, Если дома нет жены.

Эпиррема

Предводитель первого полухория

Что милей всего на свете? Дни, когда закончен сев. Небо дождик посылает, и сосед нам говорит: «Чем бы нам таким заняться, отвечай-ка, Комархид!» «Выпить хочется мне, вот что! С неба галет ненастье бог! Эй, жена, бобов поджарь нам, да побольше, меры три! И муки прибавь пшеничной и маслин не пожалей! И Манета пусть покличет Сира с улицы домой; Все равно ведь невозможно нынче лозы подрезать И окапывать напрасно: землю дождичек смочил, Пусть пошлют за перепелкой, двух тетерок принесут! Молоко найдется в доме и от зайца три куска, Если только прошлой ночью не стащила кошка их; Что-то очень уж шумела и возилась там она. Два куска неси нам, мальчик, третий дедушке оставь! Мирта ветвь у Эсхинада попроси, да чтоб в цвету! Заодно и Харинада по дороге пригласи! С нами пусть он нынче выпьет! Посылает бог удачу Нашим нивам и садам».

Антода

Второе полухорие

В дни, когда луг звенит Песней милою цикад, Я разглядывать люблю, Не созрели ли уже Грозди лоз с Лемноса. Прежде всех зреет плод этих лоз, А потом горстку фиг с ветки рву, Спелость пробую на вкус, Фиги тают — так сочны! «Оры милые», — пою я, И настоечку хлебаю, И за лето становлюсь Жирен, гладок и лоснист.

Антэпиррема

Предводитель второго полухория

Много хуже таксиархом [257] любоваться, — чтоб он сдох! — С гребнями тремя на шлеме, в алом пламенном плаще. «Крашен плащ, — бахвал клянется, — в сардский пурпур, в чистый цвет». Но когда придется драться в этой пурпурной красе, Тут окрасится накидка в самый подлый рыжий цвет. Первым франт несется с поля, словно рыжий конь-петух. Я, как птицелов, глазею. А султан его дрожит. Но зато уж, сидя дома, шутки дикие творят. В список призывной внесут нас, после вычеркнут опять, Впишут снова, дважды, трижды. Вдруг кричат: «В поход идем!» А еды не закупили. Ведь не знали ни про что. К Пандионовой [258] колонне подлетишь и, тут себя В призывном увидев списке, с горькой злобою уйдешь. Вот что терпим мы, крестьяне, терпим больше городских От трусливых щитобросов — людям и богам врагов. С ними, если Зевс позволит, расквитаемся за все! Нам от них беда и слезы, Львы они в кругу домашнем, Хитролисы на войне!

 

ЭПИСОДИЙ ПЯТЫЙ

Тригей выходит из дверей дома, за ним — слуги.

Тригей

Ну-ну! На свадьбу, на пирушку привалил народ. Возьми султаны эти, обмети столы, Ведь ни на что другое не годны они. Перепелов неси сюда и рябчиков, Зайчатины и хлеба дай пшеничного.

Собирается народ.

Входят кузнец и горшечник.

Кузнец

Где, где Тригей?

Тригей

Да здесь я! Жарю рябчиков.

Кузнец

Тригей, дружок любезный! Сколько радости Принес ты нам, вернувши снова мир! Никто И за полушку кос не покупал у нас. А нынче за пять драхм я продаю косу. А тот три драхмы за кувшин с селян берет. Прими ж в подарок лучшую косу, Тригей, Кувшин возьми, бери и это! Даром все! Мы нажились в торговле. И за то теперь К тебе пришли на свадьбу с приношеньями.

Тригей

Спасибо! Всё сложите и идите в дом!

Кузнец и горшечник уходят. Входит торговец оружием, за ним копейщик, панцирщики другие поставщики военного снаряжения.

Спешите на пирушку! Поглядите-ка: Подходит оружейник. Он ужасно зол.

Торговец оружием

Ай-ай, Тригей! Меня ты разорил дотла!

Тригей

Чего ты, горемыка? Шлемом рвет тебя?

Торговец оружием

(указывая на мастера, изготовляющего султаны)

И ремесла и хлеба ты лишил меня, И вот его, и мастера-копейщика!

Тригей

За эти два султана сколько просишь ты?

Торговец оружием

А сколько дашь?

Тригей

Что дам? Мне, право, совестно, Но чтоб над вязкой не трудиться веников, Три мерки фиг за оба дам, и со стола Теперь сметать я буду сор султанами.

Торговец оружием

Зайди во двор и фиг три мерки вынеси! Ведь лучше что-нибудь, чем ничего, дружок!

Тригей

(рассматривая султаны)

Прочь убери, к воронам, этот подлый хлам! Да из твоих султанов лезут волосы. За эту дрянь и фиги я не дам тебе!

Торговец оружием

Куда ж девать мне панцирь замечательный? С роскошною чеканкой, в десять мин ценой?

Тригей

На панцире убытка не потерпишь ты. За ту же цену у тебя куплю его. Отлично, как стульчак его использую.

Торговец оружием

Не издевайся, дерзкий, над моим добром!

Тригей

Сюда еще три камешка — и кончено!

Торговец оружием

Невежа! Как же подтираться думаешь?

Тригей

Вот так просуну руку через скважину, А этак вот другую.

Торговец оружием

Через обе?

Тригей

Да! У кораблей не занимать же дырочек!

Торговец оружием

Уплатишь ты за нужник десять мин, чудак?

Тригей

Еще бы! Зевс свидетель! Что ж ты думаешь, Дешевле тыщи драхм ценю я задницу?

Торговец оружием

Иди ж, и деньги принеси!

Тригей

(вскакивает)

Постой, дружок! Жмет в мягком месте. Не куплю! Неси назад!

Торговец оружием

А с этой боевой трубой что делать мне? Ведь за нее я отдал шесть десятков драхм.

Тригей

Сюда в воронку жидкого свинца нальем, Прицепим сверху небольшую палочку, И коттаб [259] превосходнейший получится.

Торговец оружием

Ты все смеешься?

Тригей

Вот тебе другой совет: Налей свинца в воронку, как указано, Привесь грузило к кончику, бечевкою Перевяжи как следует, получится Безмен, чтоб фиги домочадцам взвешивать.

Торговец оружием

Меня зарезал без ножа, чудовище! Я заплатил когда-то мину целую За эти шлемы. А теперь кому продам?

Тригей

Ступай и шлемы предложи египтянам! Слабительное будут в них размешивать.

Торговец оружием

Ох, горе, шлемщик, горе, ох, погибли мы!

Тригей

А с ним какая же беда?

Торговец оружием

Смешной вопрос! Кому же может пригодиться шлем теперь?

Тригей

Такие вот приделай рукоятки к ним, Пойдет товар гораздо лучше, верь мне, друг!

Торговец оружием

Пойдем, копейный мастер!

Тригей

Погоди-ка ты! Хочу я эти копья у него купить.

Торговец оружием

А сколько дашь?

Тригей

Перепили их надвое. Возьму за драхму сотню штук для колышков.

Торговец оружием

Уйдем, мой друг, над нами издеваются!

Уходят.

 

ЭПИСОДИЙ ШЕСТОЙ

Из дома появляются два мальчика.

Тригей

Гостей моих сынишки, глянь, идут сюда, Отлить хотят. Да заодно испробовать Те песни, что решили на пирушке спеть. Эй-эй! Мальчишка! Что пропеть ты думаешь? Поди ко мне, давай-ка я прослушаю.

Сын Ламаха

(поет)

«Воинов вооруженных поем мы…»

Тригей

(прерывает его)

Постой, погоди ты! «Воины вооруженные» где же? О чем же поешь ты? Ведь возвратилась к нам снова Ирина. О глупый невежда!

Сын Ламаха

(продолжает)

«Только друг к другу они подошли, устремляясь на битву, Тотчас же сшиблись щитами и медью доспехов звенящих».

Тригей

Что еще, «сшиблись щитами»? Чтоб мне о щитах и не слышать!

Сын Ламаха

(продолжает)

«Воинов вопли раздались, а там — ликования крики…»

Тригей

Что это? «Воинов вопли»? Клянусь Дионисом, завоешь, Если о воплях ты будешь мне петь и о меди звенящей!

Сын Ламаха

Ну, так о чем же запеть? Подскажи мне, чего ты желаешь?

Тригей

Да хоть о том, как «быков закололи они», и так дальше, Или о том, как «был подан им завтрак и сладкие блюда».

Сын Ламаха

(поет)

«После быков закололи они, распрягли утомленных Коней, дымящихся потом. Насытившись тяжкой войною…»

Тригей

Славно! «Войною насытившись, приналегли на жаркое». Это вот пой, как, насытившись, жрали и допьяна пили!

Сын Ламаха

(поет)

«Но, отдохнувши, взялись они снова…»

Тригей

За песни, наверно?

Сын Ламаха

(поет)

«Бросились бешено к башням с неистовым воинским криком» …

Тригей

Чтоб ты пропал, мальчишка, вместе с битвами! Одно и знаешь, петь войну! Ты кто и чей?

Сын Ламаха

Кто я?

Тригей

Да, ты, свидетель Зевс!

Сын Ламаха

Ламаха сын.

Тригей

Ага! Ага! Не удивительно вовсе мне слышать, что ты — порожденье Ахов-ламахов-бабахов, ломалыциков, головоломов. Уйди! Твои для копьеносцев песенки.

Мальчик уходит.

А где еще тут чадо Клеонимово?

(К другому мальчику.)

Останься здесь и спой нам! Знаю, про войну Не станешь петь, ты — сын отца разумного.

Сын Клеонима

(декламиpуeт)

«Воин Салийский гордится щитом моим. Бросить пришлось мне, [260] С поля бежав, под кустом свой знаменитый доспех».

Тригей

Эй, коротыш, отвечай, про отца ты поешь эту песню?

Сын Клеонима

«Но сохранил я дыханье…»

Тригей

Родителям на поношенье… Войдем же в дом! Уверен я, мой миленький, Что песенки о том, как нужно щит бросать, Не позабудешь. На отца похож сынок.

Сын Клеонима уходит.

 

ЭКСОД

Тригей

(к хору)

А вы останьтесь на пиру, друзья, забота ваша — Отважно взяться за еду! Набить потуже брюхо! Вгрызайтесь с силой! Раз и два! Пусть храбро челюсти жуют! Затем дарован людям Зубов блестящих белых ряд, чтоб мы жевали ими.

Корифей

Спасибо за советы, друг! Да тут совет не нужен. Довольно голодали мы. В зайчатину впивайтесь! Случается не каждый день, Чтоб без хозяев пироги по улицам гуляли. Кусайте смело! А не то раскаетесь, да поздно!

Тригей

Час настал благоречья! Настала пора проводить нам невесту из дома И поднять огненосные факелы ввысь, всем народом плясать и смеяться. И с киркой и с сохой возвратиться в поля, в виноградники, на огороды, Поплясав хорошенько, натешившись всласть и Гипербола вытолкав в шею.

Пляшут.

А теперь обратимся с молитвой к богам: Пусть Элладе обилье и милость пошлют, Пусть богато ячмень уродится у нас И хмельное вино, и плодятся в садах Грозди сочные смокв. Пусть рожают нам жены детей-крепышей, Пусть сокровища все, что война отняла, К нам вернутся сторицей! И пусть навсегда Мы забудем о блеске железа!

Из дома выходит свадебное шествие во главе с нарядно одетой невестой Жатвой.

Тригей идет ей навстречу.

Тригей

Эй, жена, идем в поля! Красавица, сладко Поспим мы с тобою! Гимен-Гименей, о! [261]

(обнимает Жатву)

Корифей

Счастливчик, по праву ты Блаженства утех достиг!

Хор

Гимен-Гименей, о! Гимен-Гименей, о!

Тригей

Что делать нам с нею?

Хор

Что делать нам с нею?

Тригей

Сорвем ее спелый плод!

Хор

Сорвем ее спелый плод!

Корифей

А мы жениха возьмем, Соседи, и на плечи Со славой подымем!

Хор

Гимен-Гименей, о! Гимен-Гименей, о!

Тригей

Живите сытехонько, Уйдя от тревог войны, И смоквы сбирайте! Гимен-Гименей, о! Гимен-Гименей, о!

Корифей

Сучок его прям и тверд, Сладка ее смоква!

Тригей

Налегайте на еду! Пусть вино течет рекой! Гимен-Гименей, о! Гимен-Гименей, о!

(Зрителям.)

Желаю вам счастья всем, Ступайте за мною: ждут Коврижки: и сласти!

В праздничном шествии актеры и хор покидают орхестру.