Джулиана не могла пошевелиться. От боли свело кисть. Она держала чашку с блюдцем под неудобным углом и все никак не могла выпрямить руку, чтобы поставить их на стол.

– Убили? – повторила она. Губы стали непослушными. – Да, я слышала, что он погиб в Индии, но только во время землетрясения.

– Это то, что вам поведал мистер Макбрайд лично, – не унималась миссис Далримпл. – Мы теперь предпринимаем определенные шаги, чтобы представить доказательства, что ваш муж убил мистера Стейси. – Она поднесла чашку к губам. – Вот так. Я вас предупредила.

Миссис Терелл выглядела несколько обескураженной. Тут Макгрегор грохнул бокалом об стол.

– Что за чушь! Макбрайд – парень что надо. Он мухи не обидит, а вы мажете его дерьмом.

Миссис Терелл ахнула:

– В самом деле, мистер Макгрегор! Следите за своим языком.

– Почему я должен думать о своем языке, когда вы пачкаете имя отличного шотландца? Вот чего надо стыдиться!

– Откровенно говоря, мой дорогой, – мистер Далримпл заговорил мягче, чем его жена, – нам точно неизвестно, что он виновен в смерти нашего мистера Стейси. Мы знаем только разговоры на эту тему.

Макгрегор снова взялся за стакан.

– Отлично сказано. Ты мне нравишься, Доллимпл.

– Далримпл, – тот поправил его.

– Да-да, Доллпимпл. – Макгрегор допил свой виски.

Вид у миссис Далримпл был подавленный. Джулиана встала.

– Боюсь, нам пора. Благодарю за чай, миссис Терелл.

Макгрегор тоже поднялся. Его килт болтался.

– Вот и прекрасно, девочка моя. А то от этой жидкости я готов опростаться прямо здесь. Рад был с тобой познакомится, Доллблимпл.

Каким-то образом ей удалось заставить себя с достоинством покинуть комнату. На выходе из дома Джулиана любезно поблагодарила девушку-шотландку, которая подала ее вещи, и подавила в себе желание посоветовать ей сменить хозяев.

Но, мстительно подумала Джулиана, когда она приведет в порядок замок Макгрегора и все в деревне будут чем-то ей обязаны, тогда Тереллам вместе с их друзьями придется решать, отчалить назад в Англию или остаться здесь и служить ей на посылках.

Выходя из комнаты, она слышала, как миссис Терелл стала тихим голосом увещевать миссис Далримпл, но та визгливо ответила:

– Он убил нашего мистера Стейси. У меня нет никаких сомнений. Его нужно повесить за это.

– Не переживай, девочка, – весело сказал Макгрегор, когда они устроились в двуколке за спиной у Хэмиша. – Я уже отомстил за нас. Плюнул им в графин с виски.

Эллиот вышел на прогулку. На этот раз он не взял с собой ружье, к величайшему облегчению Махиндара. Хотя в последний раз Эллиот и не заряжал его. Тогда с ним была Прити, и ему не хотелось подвергать маленького ребенка нечаянному риску.

Сегодня ему пришлось по грязи продираться через папоротник, обходя стороной небольшие клочки полей с густыми хлебами. На востоке равнина полого понижалась к морю, чью безбрежную голубизну заглатывал серый горизонт.

Он ушел из дому, чтобы забыть вид Джулианы, когда они выбрались из подвала. Лицо в грязи, на щеках – следы от слез, прелестное платье превратилось в тряпку. Она смотрела на Эллиота с тревогой, даже со страхом. Не хотелось бы ему снова увидеть такой взгляд.

Сегодня она поняла, кем на самом деле был Эллиот. Если бы это ей было известно в тот момент, когда они сидели в сумраке часовни, она никогда бы, улыбнувшись, не предложила Эллиоту жениться на ней.

Этим утром в подвале Эллиот действительно поверил в то, что вернулся в тюрьму. Все его чувства кричали об этом – он слышал мужские голоса, говорившие на диалекте того племени, в нос била вонь, скопившаяся в норах, и вкус пыли во рту. Он все еще был там!

А теперь Эллиот, как ни старался, не мог вспомнить, зачем он полез в подвал под котельной. Как он вообще сумел найти его? Обыскивал дом? Или искал что-то конкретное? Ответа не было.

На природе он чувствовал себя в безопасности. Потому что невозможно было спутать эти леса с дикими зарослями северного Пенджаба или с Афганистаном, где острые, как кинжалы, вершины гор заслоняли горизонт, а о море можно было только мечтать.

Здесь хвойные и лиственные деревья доставали до небес, укрывали складки гор. Луга пестрели цветами, по ним неторопливо бродили стада овец.

Выйдя из леса, Эллиот вдруг обнаружил, что стоит перед коттеджем с белеными стенами и шиферной крышей. Сбоку от дома расположился огород, где молодая рыжеволосая девушка в перчатках занималась прополкой. Услышав его шаги, она подняла голову и приветливо улыбнулась:

– Вы пришли, мистер Макбрайд! Вот бабушка обрадуется.

Фиона стянула перчатки и быстро направилась к открытой двери в дом, явно рассчитывая, что он пойдет следом. Приняв решение, Эллиот пошел за ней и согнулся, проходя под низкой тяжелой притолокой.

Внутри дом оказался маленьким и теплым. Это было старое жилище арендатора. Обычно такой дом состоял из одной большой комнаты и помещения на чердаке, но за последние годы внизу возвели переборки, поделив общее пространство. Передняя дверь открывалась прямо в кухню и небольшую гостиную, где стояли мягкие кресла, а на полу лежал широкий ковер.

Стены недавно выкрасили, на окнах висели шторы, в ящике за окном буйно цвели цветы. Уютно! Джулиане тут понравилось бы.

Дверь во внутренние комнаты открылась, и оттуда, опираясь на палку, вышла миссис Россморан. Эллиот предложил ей руку, подвел к креслу и убедился, что она удобно устроилась. На кухне ее внучка Фиона наполнила котелок водой из-под крана и поставила его на небольшую черную плиту.

– Спасибо, мальчик мой, – сказала миссис Россморан. – Ты настоящий джентльмен, даром что родственник Макгрегора. – Она похлопала палкой по сиденью второго кресла. – Сядь сюда, а я тебя рассмотрю. Твоя жена приезжала с визитом, но вместе с ней был Макгрегор. Мне не хотелось его видеть. Твоя молодая жена – сплошное очарование. И очень воспитанная – нанесла мне визит, как полагается. Ее мать была из Дунканов. – Старушка заворчала, усаживаясь в кресле глубже. – Дочкой одной из моих школьных подруг. Весьма ветреным созданием была твоя теща. Прелестная, но ветреная.

Эллиот ничего не сказал в ответ на подобные излияния. Только вежливо кивнул и, покорно заняв указанное место, приготовился слушать дальше.

– Мать Джулианы очаровала чопорного Сент-Джона и вышла за него ради денег. Все довольны. В общем, тишь да гладь. Но потом она стала игнорировать его, накупала столько одежды, сколько одной женщине не сносить, и совершенно забросила дочь. Миссис Сент-Джон позволяла слугам делать все, что им заблагорассудится. Это значит не делать ничего. И маленькая бедняжка Джулиана была полностью предоставлена себе. А это нехорошо для ребенка – чувствовать себя одиноким. О, конечно, при ней были няньки и гувернантки. Она закончила школу – ее отец был не из таких, кто мог бы забыть про образование дочери. Но играла она с лакеями и служанками, а по душам говорила с экономкой и дворецким. Лоском, который приобрела мисс Сент-Джон, она обязана самой себе. И академия искусств, которую она посещала, тут ни при чем. Я вообще отношусь к этому как к пустой трате времени и денег.

Эллиот вспомнил, что, когда в детстве они с Эйнсли ездили в дом Джулианы, им никогда не разрешали заходить в комнаты миссис Сент-Джон. Джулиана делала вид, что ей это безразлично – то была некая данность, когда дети не общаются с родителями, – но Эллиот видел, как она переживала, если им доводилось случайно столкнуться с ее матерью и та совершенно не обращала внимания на свою дочь.

– Не удивляйся тому, что мне все это известно, мальчик мой. Может, я и похоронила здесь себя, но мне известно все о любой шотландской семье в этой стороне и туда дальше, к Оркнейским островам. И я получаю письма грудами и грудами.

Фиона внесла поднос с чаем и поставила его на стол.

– Совершеннейшая правда, мистер Макбрайд. Каждый день – письма и письма. И сама отправляет их пачками.

– Поэтому я знаю все про твою молодую жену. – Миссис Россморан жестом указала внучке, чтобы та сначала налила чай Эллиоту. – Она хорошая девушка. Это то, что доводилось слышать о ней. Я только покачала головой, узнав, что она выходит замуж за Беркли. Он ей не пара, чужой человек здесь и практически без рекомендаций. И семья у него невыносимо скучная. Слава Богу, он сам ушел, и к кому! К учительнице музыки! Ну может, той это будет в радость.

Эллиот попробовал свой чай.

– Я очень рад, что он ушел с дороги.

Миссис Россморан приняла от Фионы свою чашку двумя руками, но они не дрожали.

– Еще бы! Я всегда считала, что из вас с Джулианой получится прекрасная пара. Тут еще твоя сестра – ее лучшая подруга, а ее отец с твоим братом вместе ворочают финансами. Кстати, почему мужчины так рвутся заниматься финансами, не понимаю. Последнее время земля перестает интересовать людей, зато банкиры и торговцы правят миром. Я слышала, ты тоже кое-что отложил впрок.

– Немного. – Эллиот пил чай. Разговор с миссис Россморан становился забавным – он слова вставить не мог.

– Сделал деньги на субконтиненте, так ведь? Многие стремятся туда, чтобы заработать состояние, и заканчивают в нищете, либо умирают от болезней, либо попадают в зависимость от пагубного зелья. С тобой такого не случалось, я права? Ты держал голову в холоде и зарабатывал на дураках англичанах, которые хотели научиться у тебя, как делать деньги. – Мисс Россморан хмыкнула. – Умный мальчик! Когда я была ребенком, я видела, как сассенахи сгоняли наших фермеров с земель, как выжигали их жилища, чтобы превратить Шотландию в свое огромное пастбище для овец. Как будто мы сами не могли на этом заработать.

Все было не так просто, но Эллиот не собирался поправлять ее. Откровения миссис Россморан заставляли немного отступать темноту.

– Что теперь собираешься делать? – Она замолчала, чтобы глотнуть чая. – Молодой Хэмиш сказал, что ты безумный, как шляпник. Хотя, на мой взгляд, ты в здравом уме. Хэмиш еще сказал, что у тебя бывают припадки. Мой внучатый племянник любит преувеличивать, но, наверное, зерно правды в его словах есть. Ты обращался к докторам?

– Обращался. От них мало толку. – Патрик предложил ему специалиста, который выслушал Эллиота, много раз сказал «хм» и прописал курс ячменного отвара.

Миссис Россморан фыркнула:

– Доктора говорят лишь то, что ты хочешь услышать, заплатив им. Могу поспорить, он дал тебе какую-нибудь дрянь в черной бутылочке, которая оказалась совершенно бесполезной. Или сказал, что все это чепуха и тебе нужно просто взять себя в руки. Теперешние доктора что-то уж слишком молоды. Выходят из университетов с совершенно претенциозными представлениями о том, что происходит внутри тела. Они не обращают внимания на жизнь, которою живет человек, я права? – Она похлопала Эллиота по обтянутому килтом колену. – То, чем ты занимаешься, мальчик мой, называется горевать. Оплакивать себя. Потому что ты уже не будешь таким, каким был, я права? Ты насмотрелся всего и очень серьезно пострадал. Человек, которым ты был раньше, больше не вернется.

Все так и есть. Правда в каждом слове. В том, чтобы услышать такую резкую оценку самому себе из крошечных, сморщенных уст миссис Россморан, было что-то и удивительное, и успокаивающее.

– Но ты начал очень хорошо, с женитьбы, – сказала она. – Держись за нее, мальчик, и все у тебя получится.

– Да, с этим я согласен.

Рассмеявшись, миссис Россморан показала, скольких зубов у нее не хватает во рту.

– Ты так и сделаешь. Достаточно было увидеть, как загорелись у тебя глаза. Вот что тебе нужно – дети. И побольше. Еще скажешь мне спасибо.

Немного погодя Эллиот откланялся, до головокружения напившись чаю и до отвала наевшись песочного печенья, которое Фиона как раз достала из печи. Ничего не поделаешь, пришлось половину завернуть с собой.

Может, миссис Россморан и права, подумал он. Эллиот поднимался по склону горы, осторожно пробираясь под деревьями и направляясь в сторону замка Макгрегора. Дети!

Ему всегда было хорошо, когда Прити вертелась рядом. Насколько же станет лучше, когда они с Джулианой будут окружены стайкой крохотных созданий, таких же рыжеволосых, как их мать! Целая детская детей, чтобы Прити было с кем играть, а ему – наслаждаться их видом.

При мысли о том, что именно ему придется предпринять, чтобы появилась эта стайка крох, он оживился.

Он почувствовал, как его охватывает жар, стоило только вспомнить Джулиану в столовой, ее тело, которое он прижал к столу. Как было прекрасно потом улечься с ней постель, притянуть к себе, обнять. Он много чего еще успел бы с ней, если бы не пришлось успокаивать Макгрегора. Но сегодня ночью…

Лес оставался таким же, его наполняла только тишина. Однако Эллиот резко остановился, все тело напряглось в тревоге.

Он внимательно оглядел склон, который вздымался слева от него. Деревья, стоявшие стеной, мешали увидеть, что там. Но он знал. В затылок словно вонзилось множество иголок. Это была подсказка ему.

Там кто-то был, в этих зарослях.

И этот кто-то следил за Эллиотом.

В голове пронеслась мысль: «Пожалуйста, не начинай опять…» Но Эллиот оборвал сам себя. Да, он ненормальный. Но его безумие не смогло бы заставить замолчать весь лес.

Лес всегда наполнен шумами. Птицы, животные, насекомые – все живут своей жизнью на ограниченном участке. Тут они рождаются, растут, покидают родные гнезда, находят свою пару, выращивают потомство и умирают. Все течение жизни сопровождается шумами.

Тишина в лесу означает, что там появился хищник. Такой свирепый, что все живое затаилось. Как и Эллиот. Это мог быть медведь или волк, но по времени года скорее всего человек.

Сколько Эллиот простоял в такой тишине, он не знал.

Постепенно звуки начали возвращаться. Вот запела малиновка, ей ответила другая. Затрещал подлесок. Это либо белки, либо кролики опять занялись своими делами.

Эллиот еще раз оглядел склон. Там ничего не изменилось. Но животные, как и Эллиот, поняли, что охотник удалился.

Теперь он вспомнил, зачем отправился в котельную, и то, с каким волнением искал люк. Он вспомнил, что именно пытался отыскать, до того, как разум подхватил его и перенес назад, в прошлое.

Эллиот двинулся вперед, потом пошел быстрее, еще быстрее, потом кинулся бежать, чтобы вернуться и найти подтверждение своей правоте.

Когда Джулиана вернулась домой после визита к Тереллам, Махиндар доложил ей, что Эллиота дома нет. Она не успела встревожиться, как муж через парадную дверь ворвался в дом.

– Джулиана, пойдем со мной.

Он задыхался от быстрой ходьбы, глаза были полны решимости.

Джулиана открыла было рот, чтобы узнать, куда Эллиот намерен ее отвести, но передумала, когда он сунул Махиндару пакет, пахнувший песочным печеньем, схватил ее за руку и потянул на кухню.

– Могу я по крайней мере снять шляпу? – спросила она.

Нахмурившись, Эллиот оглядел легкомысленный изгиб полей, перья на тулье и рюш из ленты спереди. Он не шляпку рассматривает, поняла Джулиана, а решает, как с ней справиться.

Быстрым движением он вытащил заколки, поднял шляпку и кинул ее в руки Чаннан, которая торопливо выскочила к ним из кухни.

Эллиот снова схватил Джулиану за руку и потянул за собой через кухню, вниз по лестнице за посудомоечной, к темноте подвала и жару котельной.

Наконец-то бойлер заработал. Пламя вырывалось из-под огромного котла в углу. Теперь горячая вода будет на кухне, а если повезет, то со временем и в ванных наверху. От огня Эллиот зажег два свечных фонаря и один из них отдал Джулиане.

В дверях показался Махиндар.

– Зачем вы опять собираетесь туда, сахиб?

Эллиот протянул Махиндару свой фонарь, избавился от сюртука, а потом поднял тяжелую крышку люка.

– Затем, что я вспомнил, почему я оказался там сегодняшним утром. – Он забрал фонарь у Махиндара. – Нужно, чтобы кто-нибудь знал, где мы, на тот случай, если крышка упадет, а я не смогу ее открыть. Именно это приключилось со мной сегодня.

– Ага, – сказал Махиндар, как будто услышал исчерпывающее объяснение.

– Джулиана? – повернулся к ней Эллиот. – Ты со мной?

– Может, хозяйка захочет переодеться? – заметил Махиндар. – Там столько грязи!

Джулиана посмотрела на свое желто-оранжевое платье из шелка. Когда она его надевала, оно ей нравилось, но сейчас на нем словно осталось пятно после встречи с Далримплами. Эллиот торопился, и Джулиане не хотелось заставлять его ждать, пока она будет подниматься наверх и переодеваться.

– Это ни к чему, – сказала она. – В конце концов, я его уже один раз надела.

Небрежное замечание не оказало желаемого эффекта. Эллиот промолчал, а у Махиндара вид был страдальческий.

– Подождите, умоляю вас. Подождите минуту.

Индиец исчез и практически сразу вернулся с большим куском белой ткани. Поставив фонарь Джулианы на пол, он собрал материю в складки и надел ее на хозяйку через голову. Джулиана сообразила, что это длинная сорочка Махиндара, которую он носил поверх белых штанов. Сорочка была чистой и настолько большой, что платье Джулианы скрылось под ней почти полностью.

– Жалко портить ее, – сказала Джулиана.

Отмахнувшись, Махиндар вручил ей фонарь.

– У меня их несколько. Идите. Идите.

Эллиот соскользнул в люк, потом, поставив фонарь на край пола, вытянул руки, чтобы помочь спуститься Джулиане.

Ему пришлось пригнуться, но в этот раз низкий потолок и теснота не мешали ему. Как только Джулиана оказалась рядом, Эллиот двинулся вперед.

– Я должна кое-что рассказать тебе. – Она шла вслед за ним в недра старого замка. – Это касается мистера Арчибальда Стейси.

Эллиот не отвечал. Он шел быстро, несмотря на то что приходилось сильно пригибаться, и Джулиана торопилась, чтобы не отстать.

– Ты просто невыносим, Эллиот Макбрайд, – выпалила она.

Он обернулся и взял ее за руку.

– Я знаю.

Его сильная рука стала для нее чем-то вроде спасательного каната, брошенного через темноту. Фонари светили слабо, освещая лишь небольшое пространство вокруг. Хэмиш пообещал, что керосин вот-вот доставят, хотя, возможно, восковые свечи в фонарях были в такой ситуации намного безопаснее.

– Куда мы идем? – шепотом спросила Джулиана. Шептать было совсем необязательно, но обстановка давила на нее.

Эллиот отвечал обычным голосом и говорил совершенно здраво:

– Еще мальчишкой я нашел планы старого замка в одной из книг в библиотеке дядюшки Макгрегора. Замок представлял собой гигантское сооружение с подземными хранилищами и жилыми помещениями на случай осады. Тогда же Макгрегор привел меня сюда и показал небольшую часть из них, и я начал обследовать их заново, после того как купил это место.

– Люди жили здесь, внизу? – Джулиана содрогнулась. В лабиринте, где потолки так низки? В темноте, когда у обитателей наверняка не было хороших свечей, таких как у них с Эллиотом.

– Они жили здесь, если в этом возникала необходимость, – отрезал Эллиот. – Дядька говорил, что в те времена Макферсоны частенько устраивали набеги, и Макгрегорам приходилось прятать здесь женщин, детей и другие ценности.

– На первый взгляд мистер Макферсон – милый человек, в нем мало что осталось от захватчика. Кстати, он просил тебе передать, что ты можешь в любое время рыбачить или охотиться в его поместье.

– Шесть веков назад Макферсоны были безжалостными воинами, Макгрегоры – тоже. Между ними существовала долгая распря. Времена меняются, а люди – нет.

Он не пояснил, что хотел этим сказать.

– Эллиот, – снова заговорила в темноте Джулиана, – я понимаю, что должна быть покорной женой, предоставляя супругу все решать за меня. Но в моей жизни я не видела примеров такого женского послушания. Мать поступала как хотела. Мачеха, конечно, больше считалась с желаниями мужа, но никогда не стеснялась открыто высказывать свое мнение. Поэтому я должна спросить тебя: ты собираешься жить в замке Макгрегоров до скончания своей жизни, исследуя подвалы и разгуливая по горам? Или мы, может, все-таки вернемся в цивилизацию? Хотя бы на какое-то время. Я скоро лишусь гардероба, если все будет и дальше так продолжаться.

Эллиот резко выпрямился, и Джулиана сообразила, что они оказались в помещении, где потолки были достаточно высокими, чтобы он мог стоять в полный рост. Свет от фонаря Джулианы не доставал до потолка, но она уже ощутила обширность того места, где они теперь находились. Откуда-то тянуло холодом, что говорило о том, что здесь есть доступ свежему воздуху.

– Мы пока не будем возвращаться в Эдинбург, – рассеянно ответил Эллиот, водя вокруг фонарем.

– Я действительно понимаю, что тебя нервирует большое количество людей вокруг, – сказала она. – Ты разучился поддерживать компанию, и поэтому люди шепчутся на твой счет. Мне это известно. На самом деле я была жутко удивлена тем, что ты вообще объявился в Эдинбурге, хотя для меня оказалось большой удачей наткнуться на тебя в день моей свадьбы.

– Разумеется, я не мог не приехать в Эдинбург.

В его голосе зазвучали резкие нотки, и Джулиана увидела, что он пристально смотрит на нее. Серые глаза блеснули серебром в свете свечей.

– Чтобы присутствовать на моей свадьбе? – неуверенно спросила она. – Как вежливо с твоей стороны.

Она отправляла приглашение Роне, упомянув в нем, что приглашает всех членов семьи Макбрайд. Джулиана говорила себе, что сформулировала свое послание таким образом, потому что не была уверена, присутствуют ли на данный момент в стране трое молодых мужчин этой семьи.

При этом Джулиана понимала, что она никогда не послала бы Эллиоту именное приглашение. Употребив обращение в общей форме, она избегла необходимости писать конкретно имя Эллиота.

Он еще крепче сжал ее руку.

– Я поехал в Эдинбург совсем не для того, чтобы присутствовать на твоей проклятой свадьбе. Я поехал, чтобы остановить ее.

Джулиана захлопала глазами.

– Остановить?…

Взгляд его серых глаз был настолько остр, что об него, казалось, можно было обрезаться.

– Конечно, остановить. Ты думаешь, я позволил бы жениться на моей Джулиане кому-нибудь еще, кроме себя?