– Но… – У Джулианы вдруг пересохло во рту. Его глаза были полны решимости. Перед ней стоял тот самый Эллиот, который в далекой Индии завоевал себе место под солнцем и не позволил разделаться с собой во время годичного заключения в неволе. – Если ты не хотел, чтобы я вышла за Гранта, почему ждал дня свадьбы, чтобы объявить об этом?

– Потому что был уверен, что моим лучшим шансом завоевать тебя будет встать во время церемонии в церкви и заявить всему миру, что мне известна причина, по которой брак с Беркли состояться не может.

– Что за причина? – Она отказывалась верить своим ушам. Любой может остановить венчание, если у него имеются доказательства того, что один из брачующихся уже состоит в браке, или что жених с невестой состоят в кровном родстве, или что брак заключается насильно. Никакой такой причины в случае Джулианы с Грантом не существовало.

– Я объявил бы, что Джулиана – моя девушка и всегда была моей. Поэтому я не собираюсь отходить в сторону ради другого.

В его глазах она увидела то, что он не высказал словами. Боль, скрывавшуюся за хмурым видом, и одиночество, к которому этот человек считал себя приговоренным навсегда.

– Почему ты не сказал мне? – Ее голос был тих, но полон душевного напряжения. – Почему ты не сказал, когда я ждала свадьбу с ним, потому что поняла, что не смогу выйти за тебя?

Отпустив ее руку, Эллиот снова посветил фонарем вокруг.

– Потому что кого бы ты увидела перед собой, если бы я притащился к тебе после своего возвращения из Индии? Форменную развалину. Человека, который боится темноты и точно так же боится света. Я был ничто. – Он говорил страстно. – Ты увидела бы, какие номера я выкидываю. Вряд ли тебе захотелось бы иметь такого мужа. Или вышла бы за меня из жалости, а я не вынес бы этого. Мне хотелось дать тебе что-то. Дом, мужа, который может ходить, расправив плечи…

Джулиана стояла, замерев, не имея сил двинуться с места. Ей стало трудно дышать из-за туго зашнурованного корсета. Одна мысль всегда волновала ее больше остальных – она не понимала, как Эллиот относился к ней. Все эти годы, когда она вспоминала о нем и мечтала оказаться рядом с ним, зная, что он путешествует по свету и что ей до него не дотянуться, Эллиот, оказывается, думал о ней.

– Ты должен был мне рассказать, – прошептала Джулиана.

Выражение его лица не изменилось, но она поняла, что он снова замкнулся в себе.

– Теперь ты знаешь.

Эллиот повернулся и зашагал в темноту.

Джулиана заторопилась за ним. Сердце было готово вырваться из груди. Она металась между восторгом и гневом, недоумением и дикой радостью. Эллиот, красавец Эллиот, юноша, которого она любила с незапамятных времен, желал ее все это время! Она наблюдала за ним, когда он карабкался на дерево, чтобы снять с ветки котенка, исподтишка восхищалась его ловкими и грациозными движениями, одновременно делая вид, что ее это совсем не интересует. Ощущение от тугой щеки, в которую она поцеловала его в знак признательности, хранилось в ее памяти в течение нескольких недель. Поцелуй, который он украл у нее, когда они танцевали на ее первом балу, этот поцелуй длился потом годами.

Ее ноги зашлепали по воде, вырывая из мира воспоминаний.

– Где мы сейчас? – Она подхватила намокшие юбки.

Эллиот поводил фонарем из стороны в сторону.

– Если я не ошибаюсь, это пещера в склоне горы между Макгрегорами и Россморанами. – Эллиот снова взял жену за руку. Его рука была теплой.

– Почему тут сыро?

– Туннель тянется вдоль реки. Река может даже прорвать его.

Он медленно вел ее за собой, поднимая фонарь и внимательно осматривая дорогу и только потом позволяя Джулиане делать шаг вперед. Пол пещеры шел под уклон. Вдоль него ручейком стекала вода.

Эллиот шел уверенно. Ей пришла в голову мысль, что хорошо бы побеспокоиться о том, сумеет ли он найти дорогу назад. Но беспокойства не было. Он изучил планы, уже облазал здесь все, а в Индии его нанимали как раз для таких дел – провести обследование местности, обнаружить вещи, найти дорогу для других.

Сейчас Эллиот демонстрировал свои способности и спокойную компетентность. Того опустошенного человека с дикими глазами, который несколько минут назад признался, что собирался приехать в Эдинбург, чтобы расстроить ее свадьбу, больше не было.

Он вел ее по гладкому каменному полу к более высокому концу тоннеля. Слева до них доносился шум реки. Во влажной духоте Джулиана ощутила слабый приток свежего воздуха.

Эллиот безошибочно доставил ее к выходу наружу. Лаз на уровне его головы зарос густым кустарником. Эллиот задул свечу в своем фонаре, передал его Джулиане, а сам принялся очищать проход от растений.

Он легко выдрал тонкие побеги, но перед самым выходом из пещеры срослись два куста. Пролезть через них было возможно, но с трудом и оцарапавшись.

Забрав у нее оба фонаря, Эллиот задул свечу и в ее фонаре, а потом выкинул их через лаз наружу. Подтянулся на руках и ползком, карабкаясь, почти протиснулся мимо тех двух кустов. Тут килт зацепился за тонкие ветки и задрался, выставив на обозрение бедра и все, что выше их.

– Эллиот, – тихо воскликнула Джулиана, – ты знаешь, что под ним у тебя ничего нет?

Его крепкие бедра и тугие ягодицы работали, помогая выбраться наружу. Джулиана опасливо подошла вплотную к лазу. Вверху показалось лицо Эллиота, его глаза озорно смеялись.

– Я ведь шотландец.

Сломав еще несколько веток в проходе, он протянул ей руку. Джулиана уцепилась за нее и, извиваясь и помогая себе коленями, вылезла наружу. Рубашка Махиндара порвалась в нескольких местах и перепачкалась.

Пещера открывалась на почти отвесный склон горы. Прижавшись к скале, Эллиот помог Джулиане найти точки опоры – пучки травы, которые не сорвались бы вниз под ногами.

Они выбрались на небольшой плоский участок на склоне. Здесь не росли деревья, только кустарник, такой же как на выходе из пещеры, и были навалены груды камней. Склон круто уходил вниз. Там шумела река. Один неверный шаг, и Джулиана свалилась бы в нее.

Эллиот и не думал отпускать ее руку. Каким-то немыслимым усилием ему удавалось удерживать жену, спускаясь по тропинке, которую мог обнаружить только он, пока они не добрались до настоящей тропы, вырубленной в склоне горы. До них донеслось блеяние овец. Это означало, что они выбрали правильный маршрут.

Эллиот усадил Джулиану на огромный валун, который в давние времена мог бы служить менгиром. Теперь под ногами у нее было прочное основание. А сам Эллиот, карабкаясь по склону, вернулся назад, к выходу из пещеры. Джулиана смотрела, как он укрывает лаз ветками и разравнивает землю.

Подобрав фонари, Эллиот вернулся к ней и растянулся на валуне рядом.

– Эта долина – отличное место, через которую Макгрегоры могли уйти от Макферсонов, – сказал он. – Макгрегоры могли перейти через реку и укрыться за луговиной. И никто бы их не нашел.

– Но тогда им пришлось бы бросить замок на растерзание противнику. – Джулиана проследила за его взглядом, брошенным за реку. – Ты считаешь, что буйные предки Макгрегоров могли так поступить?

– Конечно, нет. Они уводили сюда женщин и детей. В теплое время года их семьи могли оставаться в этой долине очень долго.

Джулиана наслаждалась пейзажем. Внизу шумела река. Та самая, которой испугалась Нандита, когда они тряслись по мосту, подъезжая к замку. Мистер Макгрегор и Хэмиш утверждали, что в речке много рыбы, в лесах на склонах гор женщины и дети собирают ягоды и все остальное пригодное для еды. В мирное время Макгрегоры вполне могли обследовать долину, лежавшую между горами, чтобы знать заранее, где укрываться, если вдруг начнется война.

– Могу поспорить, что там, внизу, в зарослях кустов полно ягод, – сказала Джулиана. У нее моментально потекли слюнки. – Как ты насчет этого, Эллиот? Давай наберем ягод и научим Махиндара готовить малиновое пюре со сливками.

– Нам не во что собирать.

Джулиана приподняла край белой рубашки.

– Ребенком я в поместье у отца всегда набирала ягоды в передник. Относила ярко-красные ягоды домой, правда, по дороге съедала половину. Мои гувернантки приходили в дикую ярость.

Глядя в сторону, Эллиот едва заметно улыбнулся.

– У Джулианы, которую я знал, передник всегда был на редкость чистым. Причесана – каждый волосок на своем месте, все по правилам.

– То была Джулиана, которая появлялась перед своей компанией. Когда я была в лесу одна, вид у меня становился более поэтичным и мечтательным. Никто же не видел меня в тот момент.

– Я не был компанией. Я был неуправляемым братцем твоей подружки.

– Вполне возможно. Только когда Эйнсли приезжала ко мне с визитом или я приезжала к ней, все должно было проходить по правилам. Она всегда смеялась надо мной за соблюдение этикета, но сама играла в ту же игру.

– Если ты думаешь, что могла склонить Эйнсли к тому, чтобы вести себя по правилам, то это полное самообольщение, – заявил Эллиот с гордостью старшего брата за свою ветреную сестренку.

– Я помню, когда мы учились в школе, ей понравилось устраивать набеги на кладовую. Мне она тогда казалась нахальной. Ей никогда не приходило в голову поделиться добычей. Но ведь все встало на свои места, верно? Сейчас она счастлива в замужестве, с ребенком и вторым на подходе.

– Я хочу детей.

От такого неожиданного заявления Джулиана онемела. Солнце ушло за горы с правой стороны, тени накрыли реку. Распластавшись на камне, Эллиот смотрел вниз на бегущую воду. Поток света из-за зубчатых гор заострил черты его лица и сделал скульптурным тело.

Когда Эллиот опять посмотрел на нее, Джулиана отчетливо увидела шрамы на его лице, которые тянулись от виска и скрывались в волосах.

– Много детей, – добавил он.

– Я поняла. – Сердце тяжело стучало. – Именно поэтому ты заторопился в Эдинбург, чтобы остановить мою свадьбу и украсть невесту?

– Нет, чтобы забрать тебя у этого придурка Беркли. Ему повезло, он сбежал сам, поэтому мне не пришлось убивать его.

– Убивать?

– Ради его же блага я надеюсь, что он забрал свою пианистку и вернулся в Англию. Он поставил тебя в неловкое положение, и я его не прощу. – Эллиот снова посмотрел вдаль. – Тогда я еще не понимал, что хочу много детей.

– А сейчас понял?

– Сегодня миссис Россморан рассказала мне кое-что. И это засело мне в голову.

– Миссис Россморан… – Джулиана захлопала глазами. – Ты говорил с ней сегодня? Когда мы к ней заехали, ее внучка сказала, что она больна. Уже успела выздороветь?

– Здоровее миссис Россморан нет никого в Шотландии. Она заставила внучку соврать, потому что не хотела встречаться с дядюшкой Макгрегором.

– О! – Джулиана сразу поменяла свое мнение насчет хрупкости старой горной розы. – Запомню это, чтобы в следующий раз поехать к ней одной или вместе с тобой. Уж тебя-то она не откажется увидеть.

– Сегодня не отказалась. В следующий раз все может обернуться по-другому.

Джулиана раздраженно отмахнулась.

– Как бы то ни было, из-за того, что мы не увиделись с миссис Россморан, я прямиком отправилась к Тереллам и должна рассказать, что случилось там. У Тереллов есть друзья по фамилии Далримпл. Боюсь, они убеждены, что ты убил мистера Стейси.

Он не смотрел на нее. Единственным подтверждением того, что он услышал ее, было короткое движение бровей.

– Эллиот?

– Кто знает? – наконец проговорил он. – Я мог бы.

Джулиана открыла рот, чтобы полностью согласиться с ним, что это абсурд. Но его слова сбили ее с толку.

– Я знаю… Она не могла… Что? Но ты же сам сказал, что мистер Стейси исчез, когда вы вернулись на плантацию, и ты больше не видел его.

– Никогда больше не видел его, насколько мне помнится, – поправил он ее. – Махиндар говорил, что кто-то ему рассказывал, будто Стейси погиб в Лахоре, но это случилось, когда я был очень болен. И я мало что помню из того времени.

– Но Махиндар должен знать, – настаивала Джулиана. – Он ведь ухаживал за тобой. Вы ведь столько вместе пережили. Может быть, тебе лучше рассказать мне все, что с тобой стряслось.

Эллиот молчал. И когда она уже решила, что вот сейчас услышит его историю от начала до конца, он сказал всего лишь:

– Пусть Махиндар тебе расскажет. У него это лучше получится.

– Но если ты на самом деле совершил этот чудовищный поступок, Махиндар должен был узнать о нем. И потом рассказать тебе.

Эллиот покачал головой.

– Махиндар мог держать его в секрете от меня. И ото всех.

– Но зачем?

– Чтобы защитить меня. Если я не буду знать, что натворил, тогда я не стану торопиться отдавать себя в руки полиции.

Он спокойно, слишком спокойно, говорил об этом.

– Ладно, я отказываюсь верить в это, – сказала Джулиана. – Какая у тебя была причина, чтобы убить мистера Стейси?

Эллиот передернул плечами.

– Может, я мстил ему.

– Полный абсурд! Я сама расспрошу Махиндара.

– Ради меня он соврет. Мне он тоже врет.

Джулиана вздернула подбородок.

– А мне – нет. Пусть только посмеет. Но нам нужно решить, что делать с Далримплами. Мы не можем позволить, чтобы полиция нагрянула сюда и арестовала тебя.

Прищурившись, он наконец посмотрел на Джулиану.

– Согласен. Я, правда, никогда не слышал о них.

– Они утверждают, что жили в Индии, были большими друзьями Стейси. И по крайней мере один раз встречались с тобой.

– Стейси никогда не упоминал о них. А я никогда не встречался с ними.

– Интересно! – Джулиана покусала губу. – Надо выяснить, кто они такие, и мне кажется, я знаю, кого следует расспросить. И вот еще что, прежде чем потащить меня в пещеру, ты сказал, что вспомнил, зачем этим утром спускался в подвалы. Что ты имел в виду?

– Сейчас я уже не так в этом уверен. У меня была мысль, но…

Джулиана умоляюще сложила руки.

– Пожалуйста, я только это и хочу узнать, в особенности после того, как пролезла через все эти ходы, перемазалась и исцарапалась.

Эллиот повернулся и заглянул ей в глаза. И ей сразу стали не интересны ни мистер Стейси, ни Далримплы, ни их чудовищные обвинения.

– А я предпочел бы поговорить о детях. – Эллиот снова целиком сосредоточился на ней, преодолевая все барьеры, которые Джулиана могла бы возвести, думая о чем-то постороннем. – Я хочу детей. Я хочу детей от тебя. Ты хочешь от меня детей?

От его взгляда замирало сердце. Ее охватил жар. Легкий ветерок в тени не приносил прохлады.

– Да, – сказала она. – Хочу.