Джулиана смотрела на него, и ее прекрасные глаза были полны беспокойства. Она пыталась решить, стоит ли поверить ему. Впрочем, не важно. Стейси где-то тут, рядом, вне зависимости, верит она в это или нет.

– Но ведь мистер Стейси мертв, – сказала Джулиана. – Ты же сам говорил. И миссис Далримпл тоже.

– Я говорил, что допускаю это, потому что Стейси исчез из своего дома, а Махиндар слышал разговоры о том, что тот погиб в Лахоре. Судя по всему, эти рассказы оказались выдумкой.

– А как же миссис Далримпл? Она полностью уверена, что ты убил его.

– Ну, миссис Далримпл известно абсолютно все, – проворчал Эллиот.

Он наблюдал, как Джулиана пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями, чтобы осознать, что делать дальше. Этим она отличалась от Эллиота, который позволял своим чувствам брать над ним верх. Стремление подавить их приводило лишь к тому, что его сумасшествие усиливалось.

Ей не нравилось давать свободу своим эмоциям, он это видел. Ей нравился порядок, а не хаос. Однажды Эллиот все-таки сумеет доказать Джулиане, что небольшой хаос – совсем недурственная вещь.

– Ладно, – согласилась она. – Если Стейси жив и вернулся в Шотландию, мы должны показать его миссис Далримпл, чтобы она прекратила распространять нелепости о том, что ты убил его.

– Это может оказаться весьма хлопотным делом.

– Почему? Представим, что мистер Стейси проголодался, что ты не оставил ему еды. Тогда можно будет пригласить его к нам на ужин.

Она ему не поверила или, вернее, не поняла, насколько это опасно.

– Стейси вернулся, чтобы убить меня. Чтобы выследить меня. Он пока не кажет носа, но я знаю, что это он.

– Но если ты его не видел, как ты можешь быть таким уверенным?

Эллиот отвернулся. Подойдя к бильярдному столу, он запустил катиться по полю белый шар и точно попал по красному.

– Трудно объяснить, любимая. В армии мы со Стейси были следопытами и снайперами. У каждого следопыта складывается свой стиль работы, по нему я и узнал Стейси. Я научил его большинству из того, что он умеет.

– Ты хочешь сказать, что это точно так же, как охотник может определить зверя по следам?

Он улыбнулся, глядя на бильярдный стол.

– Да, но я предпочел бы не видеть его следов.

– Эллиот! – Джулиана подошла и встала у него за спиной, ее юбки прошуршали, как мягкая листва. – Ты уверен?

– Абсолютно, любовь моя. – Эллиот обернулся и положил руки на затянутую в корсет талию. – Хотелось бы, чтобы было наоборот.

– Ну что ж, если ты прав и он здесь, это по меньшей мере означает, что ты не убил его.

– Пока нет. Хотя должен.

– Нет, ты должен обратиться к констеблю. Если ты считаешь, что Стейси вернулся, чтобы причинить тебе зло, тогда его нужно обложить со всех сторон и арестовать.

– Нет, – мрачно заявил Эллиот. – Констебль – парень не старше нашего Хэмиша, и Стейси ничего не будет стоить разделаться с ним. Если я начну за ним охотиться, он раскинет свою сеть и уберет любого, кто окажется на его пути. Я не хочу никого подвергать опасности. Позволь мне поступить по-своему.

– Подкармливая его?

Эллиот знал, что ему нужно проявить терпение. Джулиана не понимала, а он не мог ее заставить понять.

– Ты должна довериться мне. – Он сдвинул руки вверх, ей под грудь. – Я не позволю никому причинить зло. Я знаю, как он поступит, и знаю, как отговорить его.

Джулиана облизнула пересохшие губы. Эллиот догадывался, какие мысли мечутся у нее в голове. Он понимал это по глазам. Так было с любым человеком, с кем ему приходилось разговаривать, включая Махиндара. Это началось с ним после того, как Эллиот вышел из заключения. Сейчас ее одолевало мучительное сомнение, мучительный вопрос – неужели Эллиот на самом деле безумен?

Эллиот на самом деле был сумасшедшим. И знал это. Иначе его не мучили бы кошмары, воспоминания, не охватывала бы паника, когда казалось, что он снова очутился в камере. Эллиот не мог объяснить, что самым ужасным для него было бы, если бы он проснулся однажды утром и обнаружил, что это все, что у него сейчас имелось, всего лишь сон.

Он сумасшедший, да! Но не по этой причине.

– Эллиот? – В ее голосе послышались нотки неуверенности. Он сообразил, что стоит, словно окаменев, уставившись глазами ей за спину, в никуда.

Тогда он сказал:

– Сегодня мы с Макгрегором отыскали все подземные ходы в дом из туннеля и заложили их. Где-то обошлись деревянными досками, где-то положили железные плиты и закрепили винтами. – Стейси в дом не проберется, – продолжал он. – Все, что нам нужно с ним уладить, мы уладим снаружи. Но тебе нельзя выходить из дома, или выходи только вместе со мной.

У нее округлились глаза.

– Мой дорогой Эллиот, я не могу сидеть взаперти. У меня масса дел. Мне нужно в деревне сделать покупки к празднику, может, даже съездить в Абердин.

Эллиот покачал головой:

– Пока все не уладится, посылай за покупками Хэмиша или кого-нибудь еще.

– И когда все уладится?

– Не знаю. Как только я разыщу Стейси и загляну ему в глаза.

И снова она оценивающе посмотрела на него, пытаясь за практичностью скрыть бурю эмоций и неуверенность.

– В таком случае передай ему, чтобы он уладился еще до моего приема и бала. Я не хочу, чтобы кто-то испортил мне дебют в замке Макгрегоров.

Коснувшись кончиками пальцев подбородка Джулианы, он нежно поцеловал ее.

– Будь уверена, передам.

Нетерпеливое ожидание в ее взгляде сменилось улыбкой. Она развернулась, чтобы выйти из комнаты.

Эллиот остановил ее, решительно схватив за руку.

– Не вздумай выходить из дома и разыскивать его.

По короткой виноватой улыбке Эллиот понял, что Джулиана как раз этим и собиралась заняться. Он тут же почему-то вспомнил о клятве, которую молодая жена дает мужу перед алтарем и обещает в тот момент во всем подчиняться ему. Эллиоту пока не удалось встретить женщину, которая исполнила бы свое обещание.

– Сделай вид, что поверила мне, и не выходи из дома, – попросил он. Эллиот уже приказал Махиндару глаз не спускать с Прити, чтобы не позволить той улизнуть во двор через заднюю дверь.

Джулиана молча изучала мужа, впившись в него голубыми глазами. Наконец произнесла:

– Что ж, хорошо.

Конечно, такая быстрая капитуляция, да еще высказанная нежным голосом, лишь усилила его подозрения.

– Я подразумевал только то, что сказал, девочка моя. Не важно, веришь ты в то, что я сумасшедший, или нет. Мне нужно, чтобы ты была в безопасности.

Джулиана вздернула подбородок.

– Ты попросил поверить тебе. Теперь я прошу, поверить мне. По мне, так лучше переусердствовать с осторожностью. Я не собираюсь выходить из замка одна. Вдруг провалюсь в трясину?

Эллиот подавил внутреннюю дрожь. Ему даже думать об этом не хотелось. Он не боялся того, что Стейси может сделать с ним, но если что-нибудь случится с Джулианой…

Уж лучше он вернется в жуткую темноту камеры, к мукам, чем позволит пострадать Джулиане.

Эллиот замер при этой мысли. Он в первый раз задумался о таком варианте. Его тело, его мозг были покалечены, но неожиданно до него дошло, что никакая физическая боль не сравнится с тем, что произойдет с его сердцем, если вдруг что-нибудь случится с Джулианой.

Он наклонился к ней и еще раз поцеловал, наслаждаясь тем, как она всем телом прижалась к нему. Если Эллиот потеряет ее или она пострадает…

Он умрет.

Эллиот еще крепче прижал ее к себе, целуя, гладя напряженный затылок.

«Не отпускай ее от себя, не теряй ее». Они не смогут забрать у него Джулиану. Он этого не позволит.

Ему пришлось разжать объятия. Эллиот знал, что ей нужно вернуться к своим делам. Джулиана спасалась в своих списках и программах, как он искал спасения в виски и в ней.

Кроме того, если он не выпустит ее из комнаты и осуществит с ней свои фантазии, то серьезно пострадает тогда сукно на бильярдном столе. Можно не сомневаться!

Эллиот смотрел, как она уходила от него, поцеловав на прощание в щеку. Небольшой турнюр ее платья покачивался из стороны в сторону. Желание любой ценой защитить Джулиану вызвало новый прилив сил.

Эллиот еще долго смотрел на дверь, через которую она ушла, пытаясь оценить это свое новое ощущение. В его душе тлеющим огоньком родилась надежда.

В эту ночь Эллиот не пришел. Джулиана лежала в постели одна и разглядывала балки на потолке. Она уже просмотрела образцы драпировок, которые ей прислали из Абердина, чтобы решить, из какой ткани сошьют балдахин над кроватью, как только тут выведут мышей. Пока же столбцы, поддерживавшие кровать, стояли голые, как деревья зимой.

Солнце закатилось. Взошла луна. Эллиот так и не появился.

Последний раз они виделись за ужином, на котором присутствовал и Макгрегор. Он подозрительно посмотрел на блюдо, которое подал Махиндар, и объявил, что чечевица и приправленные карри цыплята делают из мужчин слабаков. И повторил это несколько раз, пока не доел последний кусок.

Во время ужина Эллиот затеял с ним разговор о стрельбе, а потом предложил продемонстрировать винчестер, который он выписал из Америки несколько лет назад. Джулиана оставила их продолжать дискуссию, а сама отправилась составлять планы работ по дому, по подготовке к Иванову дню, к балу и на всю оставшуюся жизнь.

Теперь, лежа в постели, она сложила руки на груди и стала вспоминать, что Эллиот рассказал ей о мистере Стейси.

Джулиана рассмотрела два варианта. Первый: поверить в то, что кто-то – Стейси или кто-нибудь еще – действительно прячется в лесу над рекой, с восточной стороны замка. Или второй: поверить в то, что у Эллиота не все в порядке с мозгами.

Она не заметила никаких следов присутствия наблюдателя, которого описал Эллиот. Вдобавок он заставил ее пообещать не выходить из дома, чтобы самой найти такие следы. Это, однако, не означало, подумала Джулиана, что она не может послать кого-нибудь раздобыть нужные ей свидетельства. В то же время если Стейси настолько опасен, как его описал Эллиот, тогда нельзя рисковать жизнями Хэмиша или Махиндара.

Ей удалось спросить Хэмиша, который после ужина навещал свою двоюродную бабку, висит ли узелок с едой на дереве по-прежнему или кто-то уже забрал его. Хэмиш заверил ее, что тот висит, как висел. И гордо заметил, что пристроил его достаточно высоко, чтобы лисы не достали, именно так, как приказал мистер Макбрайд.

Итак, Эллиот оставил в лесу еду, но никто ее не забрал.

Джулиана не знала точно, что пришлось пережить ему, плененному в Афганских горах, и от чего он страдает сейчас, не представляла тяжести его проблем. Она только видела, как Эллиот впал в ступор, из которого не мог выйти, дважды становилась свидетельницей того, как он поверил в то, что вновь оказался в плену и попытался схватиться с тюремщиками.

Теперь Эллиот верил в то, что человек из прошлого восстал из могилы и преследует его.

Этот случай, однако, несколько отличался от предыдущих. Эллиот разговаривал с ней, его глаза были ясными, он полностью сознавал, что находится конкретно здесь и сейчас, и выложил ей свои подозрения. Он верил в то, что человек в лесу – шотландец, которого он знал еще по Индии, а не один из его тюремщиков. Эллиот предупредил, что в опасности находится она, Хэмиш и другие. Он не говорил об опасности для себя.

Джулиана рассортировала свои мысли в два коротких списка. Исходя из первого списка, ее муж был прав. Судя по второму, он позволил руководить собой ужасу, который овладел его сознанием когда-то в прошлом.

Слезы текли из глаз, а она все глядела в потолок. И наконец, сделала свой выбор.

Эллиот устроился на заранее выбранном дереве и принялся ждать. Он сменил рабочий килт и жесткие сапоги на костюм из черного шелка, который иногда надевал в Индии, и мягкие кожаные тапочки. В таких намного удобнее карабкаться и лазать.

Крона дерева была огромна. Эллиот, как в люльке, удобно устроился между тремя сросшимися стволами. Он знал, какое укрытие выбрать.

На коленях у него лежал винчестер – винтовка модели 1876 с рычагом для перезарядки. Ее он купил, когда уволился из армии. Эта винтовка была меньшего калибра – 40–60. Такие начали выпускать недавно, хотя маркировка оставалась старой. Выйдя в отставку, он резко ограничил себя в стрельбе. Охотился только ради пропитания, а ради спортивного интереса стрелял по мишеням. И никогда не участвовал в охоте на больших зверей. Тигры и слоны были так красивы и ни в чем перед ним не провинились! Поэтому зачем ему оружие большого калибра? Англичане в Индии развлекались тем, что подбрасывали в воздух бутылки и тарелки и стреляли. Эллиот – снайпер в килте – был для них главным развлечением.

Магазин винтовки предназначался для пяти патронов. Рычагом для перезарядки он после каждого выстрела выбрасывал гильзу и одновременно загонял в ствол новый патрон. Очередь из пяти патронов выстреливалась очень быстро.

Стейси, конечно, знал об этой винтовке и имел примерно такую же. Вот чего Стейси не знал, так это то, что перед второй поездкой в Индию Эллиот заказал к ней оптический прицел. Американские снайперы во время Гражданской войны использовали их, чтобы быстрее поймать цель. При этом вражеские офицеры были предпочтительней, чем олени и медведи.

Перед тем как выйти из дому, Эллиот установил оптику на винтовку. Макгрегор пришел от нее в восторг и взял с Эллиота обещание, что тот даст ему винтовку с собой, когда в следующий раз он соберется к Макферсону. Сосед позеленеет от зависти, ликуя, пообещал старик.

Эллиот поднял винтовку и заглянул в оптический прицел. Узел с едой на дереве отчетливо виднелся в ярком лунном свете.

Не тронутый никем, он висел на прежнем месте. За завтрашний день белки и птицы распотрошат его, но сегодня, глубокой ночью, за ним может прийти Стейси.

В листве вздохнул ветер, над головой плыли обрывки облаков. Погода здесь, на побережье, всегда отличалась переменчивостью. Через несколько миль к северу от поместья Макгрегора береговая линия делала поворот и уходила к самому краю северной оконечности Шотландии, а дальше за водной гладью лежали Оркнейские острова.

Джулиане понравится проводить лето на Оркнеях, понравится ходить на судне мимо Старика Хоя, который, как часовой, возвышается над островами. Эллиот представил ее лежащей на палубе, ветер играет огненными волосами, а глаза, которыми она всматривается в нагромождение камней, полны удивления.

В мире так много чудес. Он хотел их все показать Джулиане.

Ему стало холодно на своем насесте, но он радовался ветру. Ветер выдувал остатки душной Индии из его головы, хотя нельзя сказать, что зимой в Пенджабе мороз не пробирал до костей.

Арчибальд Стейси! Когда этот человек в надежде сколотить состояние прибыл в Пенджаб вместе с молодой женой, они с Эллиотом возобновили дружбу, которая началась во время службы в армии. Вскоре миссис Стейси умерла от брюшного тифа, и Эллиот не отходил от безутешного супруга в дни его скорби.

Потом они встретили Джайю, доводившуюся родственницей местному князьку. Эллиот не влюбился в нее, в отличие от Стейси. Но Эллиот был молод, одинок, смел и в то время не считал, что заработал достаточно денег, чтобы вернуться в Шотландию к Джулиане.

Затем Джайя начала свои игры, чтобы заставить Стейси поверить в то, что предпочитает ему Эллиота. Стейси начал сходить с ума от ярости. А Эллиот удивлялся. Стейси всегда говорил о девушке с полным равнодушием, продолжая любить свою жену. Не было заметно, что он торопится подыскать замену первой миссис Стейси, и поэтому Эллиот не смог понять, насколько глубоко его истинное чувство.

Они повздорили, и Эллиот сдался, уступив девушку Стейси, который пообещал на ней жениться. Эллиот тогда подумал, что проблема разрешилась.

Вскоре после этого Эллиот и Стейси отправились далеко на север, в горы, не подозревая, что там, в районе переходов на территорию Афганистана, начались стычки между местными племенами. Вот там до Эллиота наконец дошло, что Стейси затаил злобу на него и желание отомстить.

Луна ушла за горы. Ей на смену пришел рассвет, который летом на Севере начинается так рано.

Странно, что солнце долго стоит в этих широтах, а воздух не прогревается, в то время как в тропиках солнце моментально уходит за горизонт, а жара не ослабевает чуть ли не целую ночь.

Пока длилась темнота, Стейси так и не высунулся. Узел с едой остался висеть нетронутым.

«Ему не понравилась моя приманка, – с улыбкой подумал Эллиот. – Моя ветчина в качестве приманки».

Когда солнце вышло из-за моря, он поднял винтовку, прицелился и сделал один выстрел. Веревка лопнула, и узел упал на тропу.

Соскользнув с дерева, Эллиот подобрал узел, а потом прошагал несколько миль, чтобы скормить его содержимое собакам Макферсона, обрадовавшихся неожиданному угощению.

С корзинкой в руках Джулиана вышла в огород возле кухни, чтобы набрать красной фасоли, которую присмотрела вчера. Собрав первую пригоршню, она подняла голову и увидела мужа, спускавшегося по восточному склону горы. На нем была короткая темно-синяя куртка и черные штаны в обтяжку.

Он шел с непокрытой головой, закинув за плечо винтовку. По пятам за ним бежал рыжий длинношерстный сеттер.