У Мака сладко замерло сердце, рука скользнула под тяжелый узел волос Изабеллы, и он прижал ее к себе и поцеловал в ответ. «Дорогая моя, не делай со мной этого».

На ее губах остался вкус сладкого чая, а под строгой ночной рубашкой скрывалось удивительное тело. Горловину рубашки украшала небольшая кружевная оборка, и Мак погрузил туда пальцы, чтобы найти и расстегнуть пуговицы.

Изабелла отчаянно целовала Мака, ее язык нетерпеливо раздвинул его губы и проник к нему в рот. Идиот Пейн перепугал ее до смерти, хотя Изабелла никогда не признается в этом. Она была сильной, его прекрасная леди, только глубоко переживала случившееся. Изабелла целовала его, чтобы найти утешение.

Мак не слишком гордился тем, что способен дать ей это утешение. Он крепко прижал ее к себе, боясь даже думать о том, что едва не потерял ее сегодня. Если бы он не пошел за ней следом…

Но он пошел и остановил Пейна, и сейчас Изабелла лежала в его объятиях. И будь он трижды проклят, если когда-нибудь снова позволит ей пропасть из виду.

Изабелла попыталась отодвинуться, словно пришла в себя.

— Нет, — остановил ее Мак, — останься со мной.

— Я очень устала.

Изабелла сглотнула, и Мак через расстегнутые пуговицы ночной рубашки увидел движение ее горла.

— И я устал. — Мак замолчал и опять коснулся ее раненой губы. — Я не хочу, чтобы ты боялась меня, Изабелла.

— Бояться тебя? — улыбнулась вдруг Изабелла, болезненно скривив разбитую губу. — Я никогда не буду бояться тебя, Мак Маккензи.

Однако Маку было сейчас не до шуток.

— Я имел в виду, что не хочу, чтобы ты думала, что я такой же негодяй, как этот тип.

— Как Пейн? — Изабелла покачала головой, прядь ее волос скользнула по груди Мака. — Ну конечно, ты не такой.

— Он чем-то похож на меня внешне и решил попытаться украсть мою жизнь. Но я не позволю ему завладеть моей жизнью, ничего не отдам. — Мак еще крепче обнял Изабеллу. — И особенно тебя.

— Если я и правда решу выставить тебя из своего дома, Мак, — взгляд Изабеллы смягчился, цвет ее зеленых глаз стал напоминать туманный шотландский луг, — то это случится лишь потому, что я так хочу, и Пейн с его выходками здесь ни при чем.

— Узнаю свою Изабеллу.

Мак прижал ее к себе и расстегнул оставшиеся пуговицы на ночной рубашке.

Теплая, податливая женщина была готова принять его, раствориться в нем. Мак поцеловал ее, его рука легко скользнула по ее груди, и он осторожно направил ее на себя. В первую брачную ночь он затащил ее под одеяло прямо в своем халате. Ему не хотелось, чтобы она испытывала смущение, раздеваясь посередине комнаты. Мак подозревал, что она никогда в жизни ни перед кем не раздевалась. Возможно, ее даже мыться приучили в нижнем белье. Она была ужасно стыдлива.

Потом, как и в эту минуту, она, затаившись, лежала на нем под одеялом, пока он расстегивай пуговицы и стаскивал с нее халат. В ту ночь Изабелла неумело целовала его в ответ, а сегодня она делала это настолько умело, что Мак почувствовал, как гулко застучало его сердце.

«Любимая, родная моя Изабелла». Мужчины — глупцы, что не делают из своих жен любовниц. Какая нужда Маку искать куртизанку, когда у него есть прекрасная Изабелла? А кроме того, он может засыпать и просыпаться рядом с ней, проводить возле нее целый день, ложиться вместе спать и потом опять начинать сначала весь этот замечательный ритуал.

Одной рукой Изабелла обхватила его твердую плоть, и у Мака мигом вылетели из головы все мысли.

— Не надо дразнить меня, дорогая, — резко прошептал Мак. — Я не выдержу.

— Мне ты нужен, Мак, — улыбнулась Изабелла и провела рукой по его возбужденной плоти.

Все мысли о собственной глупой затее не поддаваться ей до полного примирения между ними улетучились из головы Мака в ту же секунду. К черту все! Он приподнял ее бедра, чтобы она могла опуститься на него. Изабелла сама направила его возбужденную плоть в собственное разгоряченное лоно и прикрыла глаза, ощутив блаженное чувство долгожданного слияния.

О да. Внутренние мышцы Изабеллы сомкнулись вокруг его плоти, как крепкий кулак. «Моя очаровательная, неземная любовь». Все меркло вокруг, когда его окружал пьянящий запах Изабеллы и ее влажная плоть сжимала его в своем кольце. В их первую ночь любви волна страсти разбила его вдребезги, и он до сих пор еще не собрал воедино все осколки.

— У тебя там просто рай, — прошептал Мак.

— Ты как-то сказал, что женился на мне, потому что принял меня за ангела.

Изабелла поцеловала его, потом коснулась губами кончика его носа и улыбнулась таинственной улыбкой.

— Маленький дьявол, — прорычал Мак.

Изабелла уперлась жаркими руками в его грудь, откинула голову назад, и ее тело задвигалось медленно и волнообразно. Мак был готов умереть. Блики огня от камина ласкали ее стройное тело, на фоне кремовой кожи темнели напряженно выступающие соски, волосы теперь свободно струились по телу, как легкая огненно-красная накидка.

У нее смягчились черты лица, глаза потемнели от желания, влажные губы приоткрылись. Они стали двигаться в постепенно нарастающем темпе, и восторг соития одержал победу над всеми страхами, унес прочь гнев и печаль. И мир вокруг перестал существовать…

Одну руку Изабелла прижала к своей груди, растворяясь в наслаждении. Мак знал, что она ничего не видит, ничего не слышит и ни о чем не думает в эти минуты, послушная зову своего тела и мощным движениям его плоти.

Мак чувствовал, что она приближается к вершине страсти, и это возбуждало его еще больше. В какой-то момент его чувства достигли своего высшего предела, и из горла вырвался низкий протяжный стон, который слился с возгласом удовольствия, сорвавшимся с губ Изабеллы. Жаркий огненный поток страсти подхватил их и закружил в вихре чувственного наслаждения.

— Мне так хорошо. — Изабелла рухнула Маку на грудь, рассыпавшиеся ярко-рыжие волосы накрыли его, словно огненная река. — Я никогда ничего подобного не ощущала. Это так…

Она смешалась и умолкла.

— Хорошо? — Маку хотел засмеяться, но от того, что его тело еще дрожало, освободившись от напряжения, его смех больше напоминал стон.

Они долго лежали молча, и Мак зарылся пальцами в тепло ее длинных шелковистых волос. Мак обожал эти мгновения тишины между ними, когда упругая сила покидала его тело и оно вдруг становилось очень тяжелым, каждая мышца расслаблялась. По этим мгновениям он скучал не меньше, чем по тем, когда находился внутри ее.

— В Шотландии мы тоже занимались любовью, — спустя некоторое время сонным голосом нарушила тишину Изабелла. — Тогда это было прекрасно. Но сейчас — лучше. Интересно почему?

Маку было совершенно наплевать, почему в этот раз ощущения были намного острее, чем тогда, в студии, но Изабелла хотела получить ответ. А ему хотелось просто закрыть глаза и удерживать ее рядом.

— Удобная постель, — пробормотал он. — Тяжелый день.

— Я думала, что никогда не увижу тебя опять, — прошептала Изабелла, обжигая своим горячим дыханием щеку Мака. — А ты появился и спас меня.

— Ну конечно, я герой. Увлек тебя и пробудил в тебе желание.

— Не шути, — нахмурилась Изабелла, — не надо.

— Прости, любимая, тут не до шуток.

Мак поцеловал ее волосы. Он, конечно, появился вовремя и предотвратил похищение, или что там задумал Пейн, но ситуация была очень опасной. Мак даже думать не мог о том, насколько все это встревожило его.

Нет, он больше не станет размышлять о том, что могло бы случиться, если бы… Он доставил ее домой в целости и сохранности.

В относительной целости и сохранности. Мак подумал о ее разбитой губе и вновь ощутил приступ ярости. Пейн ответит за это.

— Мак, — приподняла голову Изабелла.

— Да, моя дорогая?

— А я пока не хочу спать.

— Может, сыграем в карты, а? Или теннис на траве?

— Не говори глупостей. Я хочу заняться тем, что мы делали раньше. Ты знаешь.

— Да уж, знаю, — откликнулся Мак, чувствуя, как участился его пульс. — Какая развратная леди.

— У меня был хороший учитель, — чмокнула его в нос Изабелла, — один коварный лорд.

— Что у тебя на уме? — ухмыльнулся Мак.

И Изабелла показала ему то, что некогда доставляло удовольствие им обоим. Она оседлала его, усевшись задом наперед, а потом легла, вытянувшись во всю длину его тела и прижавшись спиной к его груди. Все мышцы Мака напряглись от удовольствия, он почувствовал невероятный прилив желания.

Эта позиция позволила Маку ласкать ее в том месте, где соединялись их тела, и Изабелла наслаждалась каждым прикосновением. От ощущения влажного тепла трепещущей плоти и звуков ее восторженных стонов Мак чувствовал, что и сам не в силах долго сдерживаться. Одновременный крик восторга вырвался у обоих, заставив их замереть на секунду, и растворился в тишине ночи.

Мак положил Изабеллу на кровать и, на мгновение приподнявшись, вошел в нее снова, на этот раз лицом к лицу. Традиционная позиция, но самая лучшая, подумал он. Ведь так он мог целовать ее и смотреть в ее искрящиеся страстью глаза. Если ему когда-нибудь удастся передать на холсте выражение ее лица, когда она готова достичь пика блаженства, эта картина станет самой дорогой для него. Он, конечно, никому ее не покажет, потому что будет только втайне созерцать ее.

Они занимались любовью до тех пор, пока силы не покинули их. Со слипающимися от сна глазами Мак прикрыл их обоих одеялом и уснул рядом со своей прекрасной и удивительной женой.

Когда на следующее утро Изабелла, немного разбитая после бурной ночи, спустилась к завтраку, ее ждал сюрприз. Рядом с ее тарелкой лежало письмо от Эйнсли.

Мак, сидя во главе стола, читал газету, хрустя своим обычным тостом с маслом. Изабелла поблагодарила Мор-тона за кофе, открыла письмо и едва слышно вздохнула.

— Что такое, любимая? — спросил Мак, опустив газету.

Встретившись с ним взглядом, Изабелла покраснела. Свое вчерашнее нескромное поведение она объясняла тем, что была слишком встревожена и обеспокоена, чтобы лечь спать. Ей необходимо было избавиться от этого состояния, и только Мак мог помочь ей в этом.

Она искала забвения, а обрела такое наслаждение, такую радость, которые не поддавались описанию. Судя по блеску в глазах Мака, он понимал это и был рад, что явился причиной ее счастья.

— Это письмо от миссис Дуглас, — ответила Изабелла. — Она пишет, что попытается устроить мне новую встречу с Луизой, только пока не знает, когда сможет это осуществить.

— Когда она сообщит, я пойду на эту встречу с тобой.

— Нет, Мак. Эйнсли и так трудно придумать повод, чтобы вытащить Луизу одну, без сопровождения матери. Луиза может испугаться, если узнает, что ты в этом участвуешь.

— Изабелла, любовь моя! — Мак с суровым видом свернул газету и отложил ее в сторону. — Я не позволю тебе скрыться с моих глаз. Не говори Эйнсли, что я буду там, если считаешь, что мое присутствие может нарушить ваш план, но я все равно пойду с тобой.

— Мак!

— Нет.

Мак редко демонстрировал свою власть в качестве мужа. В первый же день после свадьбы он сказал Изабелле, что считает полной ерундой утверждение о том, что мужья должны указывать своим женам. А вдруг муж глупец? Не окажется ли эта жена еще глупее, послушав такого мужа? Изабелле была предоставлена полная свобода, потому что, как сказал Мак, он подозревал, что у нее здравого смысла больше, чем у него самого.

Изабелла понимала, что тогда Мак просто предпочел не утверждать свою власть силой. Теперь по выражению его лица она поняла, что он не отступит и не изменит своего решения, что бы она ему ни говорила.

— Она моя сестра, — все-таки попыталась возразить Изабелла.

— А по улицам бродит сумасшедший, который задумал неизвестно что. Без меня ты никуда не пойдешь.

— Ну конечно, дорогой, — смиренно сказала Изабелла, опустив ресницы.

— И не вздумай притворяться, что уступила, а сама потом тихо ускользнешь у меня за спиной. Твоя прислуга согласна со мной и сразу мне доложит, если ты предпримешь хоть один опрометчивый шаг. Если ты попытаешься выйти из дома без меня, обещаю, что притащу тебя назад, посажу на цепь в подвале и буду кормить хлебом и водой из собственных рук.

Проблема в том, что свои дурацкие заявления Мак вполне мог претворить в жизнь. Кроме того, он был прав. Пейн опасен. Изабелла вспомнила, как он схватил ее своими невероятно крепкими ручищами, и невольно вздрогнула. Ей не хотелось когда-нибудь вновь оказаться в таком беспомощном состоянии.

— Ну хорошо, — спокойным голосом согласилась Изабелла. — Найди какой-нибудь способ, чтобы я могла спокойно встретиться со своей сестрой, и я сделаю все, как ты скажешь.

— Найду. Имей в виду, Изабелла, я говорю совершенно серьезно: не смей выходить из дома без меня. Куда бы ты ни отправилась, я буду всегда с тобой. Твою безопасность я никому не доверю.

— А это не помешает твоим собственным делам в городе?

Изабелла намазала тост джемом.

— Нет. Все мои дела в городе — это ты.

— О! — Изабеллу согрели его слова, но она, конечно, не позволит ему догадаться об этом. — У тебя обязательно будут поручения, которые надо выполнить.

— И полный дом прислуги, которая будет выполнять их для меня. Все, кто мне нужен, могут прийти сюда. — Мак взял газету и опять развернул ее. — Между прочим, сегодня утром у меня важный посетитель, так что не планируй пока никаких выходов, как послушная жена.

Изабелла бросила в его сторону испепеляющий взгляд, который мог бы прожечь газету. Но, несмотря на раздражение, которое было вызвано властным высокомерием Мака, где-то глубоко в душе его забота давала Изабелле ощущение невероятного удовольствия и тепла.

Спустя полтора часа это ощущение тепла рассеялось, когда приехал лондонский адвокат семьи Маккензи.

Изабелла хорошо знала мистера Гордона. Сначала он разъяснял ей правовые аспекты ее брака с Маком и то, как он распорядился имуществом в ее пользу, потом помогал в запутанных вопросах их раздельного жительства. Мистер Гордон отговаривал ее от развода, объясняя, что получить развод трудно и достанется он дорогой ценой. Ей предстоит обвинить Мака в мерзком поведении, а Мак перед всем миром будет защищать себя в суде. В случае раздельного жительства головной боли и скандалов намного меньше. В конце концов, Изабелле был нужен только покой. Мак обеспечит ей безбедное существование, и она станет жить так, как ей нравится. Во время всей этой суматохи мистер Гордон был добр, внимателен и терпелив, и Изабелла всегда будет ему благодарна за это.

— Ваша светлость.

Адвокат поклонился и пожал Изабелле руку. В отличие от сложившегося образа адвоката в виде сухонького, довольно пожилого человека мистер Гордон был высоким, пухлым и розовощеким мужчиной с дружелюбной улыбкой на губах. Он был женат и имел пятерых детей, таких же пухлых и розовощеких, как он сам.

— Мистер Гордон, я очень рада вас видеть. Как поживает ваша семья?

Пока мистер Гордон без умолку говорил о своих домашних, Изабелла проводила его в гостиную. Они вошли и увидели Мака, который, ползая на четвереньках, катал на спине Эйми.

Изабелла замерла в дверях. Мак был в жилете и рубашке. Эйми вцепилась руками в его волосы и дергала их так, как хотела, и визжала от удовольствия, пока Мак катает ее на спине.

— А это, должно быть, и есть тот ребенок, о котором идет речь, — сказал мистер Гордон.

Мак осторожно спустил Эйми на пол, потом поднял и подбросил вверх. Малышка опять взвизгнула от восторга. Мак посадил ее на руку и повернулся поприветствовать мистера Гордона.

— О котором идет речь? — переспросила Изабелла.

Она предложила адвокату сесть и сама села на софу.

— Я попросил Гордона прийти, — Мак присел на подлокотник софы, по-прежнему держа Эйми на руках, — и официально оформить удочерение. Я стану опекуном Эйми, пока она не достигнет совершеннолетия.

— Ты? — снова переспросила Изабелла. — Я думала, что сама удочерю ее.

— Я тоже говорил так Гордону, но он сказал, что для Эйми в будущем будет лучше, если ее официальным опекуном стану я, тем самым обеспечив ей покровительство семьи Маккензи. А ты будешь ее воспитывать так, как считаешь нужным, и, конечно, принимать все важные решения.

Опять Мак проявил свою власть, и Изабелле стало тепло и радостно на душе. Она немного боялась, что Мак по-другому посмотрит на Эйми сегодня утром, как на дочь человека, который напал на Изабеллу, и не захочет иметь с ней больше ничего общего. Теперь стало понятно, что Мак сумел разделить поступки преступника и жизнь невинного существа. Мак был умен — она всегда знала это и любила его за это еще больше.

— Вы уверены в этом, милорд? — спросил Гордон. — Принятие опекунства над ребенком, особенно над девочкой, влечет за собой большой груз ответственности.

— Ей же потребуется, чтобы кто-то платил за ее платья, — беспечно пожал плечами Мак, — шляпки, ленты и другие безделушки. Мы отправим ее в академию мисс Прингл и устроим для нее такой дебютный бал, какого Лондон еще не видел. — Мак подмигнул Изабелле. — И строго-настрого запретим ей тайно бежать с каким-нибудь случайным лордом.

— Очень забавно, — хмыкнула Изабелла.

— Я серьезно говорю. Ее мать, бедняжка, умерла, отец отказался от нее. Кроме всего прочего, ее отец — преступник. С нами ей будет гораздо безопаснее.

Для Гордона этого было достаточно, и потом, он всегда обожал Мака и его братьев, поэтому и вел себя скорее как сочувствующий дядюшка, чем как семейный адвокат.

— Эйми явно привязалась к тебе, — сказала Изабелла, наблюдая, как девочка с довольным видом играет с пуговицей на жилете Мака.

— А знаешь, я ее спрашивал, как она относится к тому, чтобы всю жизнь жить с дядей Маком и тетей Изабеллой. Она согласилась.

— И сказала об этом, да? — прищурилась Изабелла.

— Ну, она пока еще мало слов знает, и все они на французском языке, но она определенно согласна, что у меня большой нос.

— Вот это как раз видно всем, — сдерживая смех, подтвердила Изабелла.

— Дорогая моя, ты меня сразила.

Нет, это он сразил ее. Мак принадлежал к тому типу людей, которые всегда выглядели так, как будто собирались рассмеяться или улыбнуться какой-то шутке, и это веселое выражение на лице делало их необыкновенно красивыми. Оно менялось только тогда, когда он был очень рассержен или опустошен, как случилось тогда, когда она увидела его в Париже.

— Здесь не должно быть больших проблем, — сказал мистер Гордон. — Некоторые формальности, и дело сделано. Ребенок, по существу, сирота.

А Мак очень богат, у него очень влиятельная семья. Неудивительно, что Гордон предложил Маку самому стать опекуном. Пейн, бедный клерк из Шеффилда, вряд ли сможет противостоять могуществу Харта Маккензи, герцога Килморганского. Эйми станет их малышкой.

В комнату вошла мисс Уэстлок, понимая своим профессиональным чутьем няни, что девочке пора возвращаться в детскую. Эйми не капризничая пошла с ней, и Изабелла еще больше оценила мисс Уэстлок. Но перед уходом Эйми все равно сначала поцеловала Мака и Изабеллу.

Изабелла на короткое мгновение прижала к себе тельце малышки, пока та целовала ее в щеку. «Мак хочет ребенка», — подумала она. Он попросил прийти сюда Гордона, чтобы начать процедуру удочерения не только ради Изабеллы. Он привязался к Эйми, такой вывод можно было сделать, глядя на то, как он позволил ей спать на нем в поезде, а теперь весело возил ее на спине по гостиной. Изабелла подумала о вчерашней бурной ночи в постели, вспомнила о том, как они любили друг друга в студии Мака в Килморгане, и подумала о возможности иметь собственного ребенка. При этой мысли у нее гулко застучало сердце, и она не отрываясь смотрела, как мисс Уэстлок уносит Эйми и закрывает дверь.

— А теперь, что касается другого вопроса, — подал голос Гордон. Он вынул из кейса пачку бумаг; похоже какие-то юридические документы, и передал их Маку. — Думаю, здесь все в порядке.

— О каком еще вопросе идет речь? — поинтересовалась Изабелла.

— Вы не сообщали ее светлости, что я сегодня приду? — удивленно посмотрел на Мака мистер Гордон.

Но Мак молча просматривал бумаги, никак не реагируя на вопрос.

— Должно быть, его светлость забыл об этом, — решительным тоном заметила Изабелла. — Последние несколько недель прошли в такой суматохе. Так что это за вопрос?

— Отмена решения о вашем раздельном проживании, конечно, — доброжелательно улыбнулся мистер Гордон. — Я рад выполнить для вас это задание, потому что с нетерпением ждал его много лет. Для меня это — счастливый день, милорд.

Мак почувствовал, как вскипела Изабелла. Он встал с подлокотника софы и пересел в кресло, стоявшее перед чайным столиком. Он не смотрел на Изабеллу, но чувствовал, как ее взгляд испепеляет пространство между ними.

— Отмена решения о нашем раздельном проживании? — дрожащим голосом переспросила Изабелла.

— Именно так, — подтвердил мистер Гордон.

Он хотел добавить что-то еще, но, взглянув на Мака и Изабеллу, промолчал.

— Я считаю, это имеет смысл сделать, любовь моя.

Мак остановил свой взгляд на картине, которая висела на противоположной стене. Это был пейзаж Клода Лоррена, который он купил в свое время Изабелле в качестве извинения за один из своих внезапных отъездов. Невероятная синева неба, сероватая зелень земли и греческие развалины всегда поднимали Маку настроение, но прямо сейчас не слишком успокоили его.

— Я открыто и вызывающе живу здесь с тобой в твоем доме. Люди говорят об этом.

— Правда?

— Наша прислуга болтает вовсю, заключает на нас пари, так мне говорит Беллами. Твои соседи видят, как мы вместе приезжаем и уезжаем. Так что распространение известия о нашем примирении — всего лишь вопрос времени.

— Примирении? — Голосом Изабеллы можно было бы резать стекло. — Каком примирении?

Мак наконец заставил себя посмотреть на нее. Изабелла с надменным видом сидела на краешке софы, выпрямив спину и сверкая глазами. Она была великолепна в своем платье из светлых и темных тонов синего с вкраплениями кремового, даже когда злилась. Маку не терпелось взять кисть и запечатлеть ее такой, с лучом света, скользнувшим на ее колени.

— Изабелла, мы жили отдельно и молчали три с половиной года, — начал Мак. — Теперь мы разговариваем друг с другом, живем вместе и даже время от времени делим постель. Общество больше не будет считать нас живущими врозь. Я не вижу причины, чтобы не узаконить наши отношения.

— За исключением того, что я хочу жить отдельно.

— Даже теперь, когда мне так хочется сделать еще одну попытку к примирению? — вспылил Мак. — Хороший адвокат посоветовал бы тебе позволить мне осуществить эту попытку.

Гордон, хороший адвокат, продолжал заниматься бумагами и делал вид, что его здесь нет.

— Но я этого не хочу, — с нотками паники в голосе повторила Изабелла.

–. Какой еще у нас есть путь, дорогая? Я не давал тебе повода для развода. Я не бью тебя, не содержу любовницу, я несколько лет не брал в рот ни капли виски. Я не бросал тебя, на самом деле последнее время я всегда рядом. Мы живем как муж и жена. И мы юридически должны стать мужем и женой.

— Черт возьми, Мак Маккензи, — вскочила Изабелла, — почему ты не можешь оставить все как есть?

— Может, я зайду в другой раз, милорд, — деликатно покашлял Гордон, — когда вы все обсудите с ее светлостью?

— Пожалуйста, не беспокойтесь, мистер Гордон, — холодным тоном сказала Изабелла. — Мне очень жаль, что вам пришлось стать свидетелем столь некрасивой сцены. Пожалуйста, передайте мой привет миссис Гордон.

С этими словами Изабелла устремилась к двери и дальше — в вестибюль, и юбки, как синяя пена, колыхались в такт ее шагам.

Гордон растерялся, а Мак вскочил на ноги и помчался за ней.

— И куда ты, черт возьми, собралась?

— На улицу.

— Нет, одна ты не пойдешь.

— Ну конечно, нет. Мортон, пожалуйста, вели подать ландо и попроси Эванс подняться наверх. Спасибо.

Высоко подняв голову, Изабелла побежала наверх. Из гостиной незаметно появился мистер Гордон с кейсом в руках. Мортон подал адвокату шляпу.

— Спасибо, Гордон, — сказал Мак. — Я напишу вам, когда разберусь с этим.

— Да, милорд, — тактично откликнулся адвокат и ушел.

Наверху хлопнула дверь. Мак поставил перед входной дверью стул, уселся и стал ждать.

Он не собирался позволить Изабелле выйти из дома без него, и его совершенно не волновало, что она была в ярости. Он понял, что просчитался — стал действовать слишком напористо. Но, черт возьми, она сама подавала ему все знаки примирения. Вчера вечером, Господи, да, вчера вечером. Мак представления не имел, как он мог все это время находиться в стороне от прекрасной и такой желанной Изабеллы. Эта женщина, которую он обучил всем тонкостям любви и которая прекрасно усвоила все его уроки, снова станет его любовью. От одной только мысли о том, что она умела делать, его плоть твердела от желания.

Изабелла спустилась по ступенькам как раз в тот момент, когда Мак услышал звук подъехавшего ландо. Она сменила свое синее платье на прилегающий жакет цвета бутылочного стекла поверх серого платья для прогулок и шляпку, которая крепилась к ее волосам шляпными булавками с разноцветными бусинами.

— Дай мне дорогу, пожалуйста, — бросила Изабелла, натягивая на ходу перчатки.

— Как пожелаешь.

Мак взял свою шляпу с вешалки, открыл перед Изабеллой дверь и вышел за ней следом.

Перед ландо Изабелла проигнорировала предложенную Маком руку и позволила лакею помочь ей сесть. Тот с извиняющимся видом посмотрел на Мака, но он только подмигнул ему и сел в ландо следом за Изабеллой. Лакей захлопнул дверцу, и ландо тронулось с места, едва Мак успел сесть на сиденье напротив Изабеллы.

— Разве я не могу хотя бы минуту побыть одна? — рассердилась Изабелла.

— Только не тогда, когда на тебя в парке нападает сумасшедший. Я не шутил, когда сказал, что не выпущу тебя из виду.

— Мой кучер и лакеи никому не позволят приблизиться ко мне. И потом, я не собираюсь гулять одна по темным пустынным дорожкам. Я не дурочка, и это не готический роман тайн и ужасов.

— Конечно, нет. Я уверен, мы находимся в комедии ошибок, любовь моя, но это вовсе не означает, что человек, напавший на тебя, не опасен.

— Тогда почему не послать со мной' Беллами? Он сам чертовски опасен.

— Потому что мне нужно, чтобы он присматривал за домом на тот случай, если наш приятель Пейн решит попытаться проникнуть туда, притворяясь мной. Даже ты сначала ошибочно приняла его за меня.

— Ладно, я тебя поняла. — Изабелла выдохнула, и ее грудь всколыхнулась в ответ. — Но при чем здесь раздельное проживание? Почему ты решил, что одному тебе позволено решать, когда мы покончим с этим? Почему ты не посоветовался со мной, прежде чем посылать за мистером Гордоном? Бедняга чувствовал себя очень неловко.

Мак услышал рвущийся из собственного горла стон. Изабелла права, не следовало брать на себя такую смелость, но ему тоже, черт возьми, надоело все время быть во всем виноватым.

— А ты посоветовалась со мной, когда решила, что мы будем жить раздельно? Ты посоветовалась со мной, когда захотела бросить меня? Нет, ты исчезла и прислала мне чертову записку. Хотя нет, подожди. Ты прислала ее даже не мне, ты прислала ее Йену.

— Потому что я знала, — воскликнула Изабелла, — если я отправлю ее тебе, ты никогда не воспримешь это серьезно! Я знала, что Йен сделает все, чтобы ты прочел записку и понял, какое решение я приняла. Я боялась, если пошлю ее прямо тебе, ты просто рассмеешься и бросишь ее в огонь.

— Рассмеюсь? — «Господи, что она несет?» — Рассмеюсь, что моя любимая жена решила бросить меня? Что она больше не может жить со мной? Я перечитывал эту проклятую записку снова и снова, пока буквы не стали расплываться у меня перед глазами. У тебя весьма странное представление о том, что может меня рассмешить.

— Я хотела сказать тебе об этом сама. Поверь мне, пыталась. Но я знала: если мы увидимся, ты просто будешь ходить вокруг да около, убеждать меня остаться с тобой вопреки моему мнению.

— Конечно, я бы сделал именно так, — заорал Мак. — Я люблю тебя. И сделал бы все, чтобы ты осталась, лишь бы ты только дала мне шанс.