Я отдернула руку.

– Тебе не понравилась песня, я знаю. Мне хотелось спеть что-нибудь из Фионы Эппл, но для этого нужны хорошие слух и голос.

Ник молчал.

– Понимаешь, «Бич-Бойз» тоже оказались слишком ложны для меня, – пролепетала я. – К тому же я совсем умею петь. Весь Сан-Диего надо мной смеялся, и каждый был готов взять с меня штраф за то, что я открыла рот в общественном месте…

В глазах Ника вдруг появился мягкий свет.

– Дело не в этом. Песня была отличной.

– Да, понимаю. Но если ты не хочешь ехать, зачем тогда взял билет?

– Не хотел ставить тебя в неловкое положение. Мне каким-то чудом удалось засмеяться.

– Я сама себя поставила в это положение, но все равно ничего другого не оставалось. Без тебя я буду ничем.

– Неправда, без меня ты снова будешь Брендой.

Я перестала смеяться.

– Значит, ты не любишь меня?

Ник засунул билет в вырез моей футболки.

– Просто я не могу…

Я прижала пальцы к его губам. Черт… Этого не нужно было делать. Теперь мне мучительно хотелось провести ладонью по щеке Ника, по его шее, по груди…

– Только не говори «нет». Возьми билет, подумай – может, ты все-таки согласишься…

– Бренда…

– Не торопись, пожалуйста. Позволь мне надеяться. Оставь мне хотя бы это.

Ник прищурился.

– Цветы и обед – это одно… Кстати, на Карлоса ты произвела неизгладимое впечатление, и он посоветовал мне не расставаться с тобой.

– Отлично. Мне нравится Карлос.

– Но…

– Пожалуйста, пожалуйста, не говори «нет». Если ты поедешь со мной в Лас-Вегас, я покажу тебе настоящую Бренду, обещаю. Ты ее никогда не видел, и я не знаю, понравится ли она тебе, но я рискну.

Я чувствовала его теплое дыхание на своих пальцах и мне это очень нравилось.

– Вряд ли нужно везти меня в Лас-Вегас только для того чтобы что-то мне доказать…

– Но я хочу. Став настоящей, я не буду бояться… Ты единственный человек, с которым я хочу находиться рядом и ты все поймешь, когда мы…

Ник отвел глаза и посмотрел куда-то в сторону.

– Нет. Думаю, ты была права тогда, в отеле: я слишком тороплюсь и поэтому подталкиваю тебя к тому, чего ты делать не хочешь. Ты не готова к замужеству.

– Нет, готова. Я готова ко всему и только что объявила на весь Сан-Диего, что люблю тебя и хочу выйти за тебя замуж. Послушай, под моими шортами и футболкой даже нет нижнего белья. – В доказательство я потянула ворот футболки вниз.

Брови Ника изумленно приподнялись.

– На тебе ничего нет?

– Ты же видишь.

– Ничего? – Ник подозрительно посмотрел на меня и нахмурился.

– Ничего, – улыбнулась я. – Теперь там все растерто этими шортами.

– Но на тебе был лифчик, когда ты играла в софтбол, я точно помню.

О, он это заметил!

– Разумеется. Мне нужно было бегать, прыгать, потом еще эти соревнования с ходулями. При таких обстоятельствах лифчик – это необходимость. Но потом я его сняла.

Ник кивнул, и я так и не поняла, что он хотел этим сказать. Его лицо все еще хранило озадаченное выражение.

– Я уже упаковала сумку для Лас-Вегаса, и в ней нет нижнего белья. Никаких сексуальных лифчиков, никаких трусов…

– Прекрати, меня не интересует твое нижнее белье.

– Я знаю. Ко мне оно тоже не имеет никакого отношения я начала покупать сексуальное белье в бутиках только после того, как познакомилась с тобой на новогодней вечеринке: подумала, раз я способна заниматься любовью с парнем, которого вижу впервые, значит, мне просто необходимо купить себе что-нибудь очень красивое, шикарное и прилично выглядеть, если вдруг что… А потом в моей жизни появился ты и принял меня за Бренду – любительницу нижнего белья.

– Но у нас не было никакого секса – я имею в виду тогда, на Новый год. – Ник отчего-то вздохнул.

– Как не было? – Я удивленно посмотрела на него.

– Мы не занимались с тобой любовью в ту ночь, – упрямо повторил Ник.

Я продолжала озадаченно смотреть на него, потом выдохнула:

– О чем ты говоришь! Когда я проснулась, ты лежал рядом со мной в моей постели, голый и выглядел просто фантастически…

Ник по-прежнему спокойно смотрел на меня.

– На вечеринку меня привел мой друг, – негромко сказал он, – и этот же друг потом объяснил мне, что все было шуткой.

– Шуткой? О чем ты?

– Когда я увидел тебя, то сразу сказал, что ты очень красивая, и весь вечер восхищался тобой. Вот Марк с приятелями и решили устроить розыгрыш: они напоили меня, потом раздели и уложили в постель рядом с тобой. – Ник как-то странно взглянул на меня. – Мы не прикасались друг к другу, а просто спали, и поэтому когда я проснулся, то ничего не мог вспомнить.

Я тоже ничего не помнила, но была уверена, что переспала с Ником. А что еще я могла подумать, обнаружив утром в своей постели совершенно голого парня с прекрасными голубыми глазами?

Мир вокруг меня вдруг начал терять свои краски, превращаясь в нечто тускло-серое, невзрачное и неинтересное Ник в один миг доказал мне, что я вовсе не смелая, сексуальная Бренда, способная на безрассудный поступок, а всего лишь самая обычная, довольно скучная девушка.

– О Господи! – Мой желудок сжал болезненный спазм.

– Неужели для тебя это имеет какое-то значение? – удавился Ник. – Я так даже рад, что мои приятели сделали это: иначе потом мне не захотелось бы разыскать тебя…

– Разыскать меня? Но ты искал совсем другую девушку…

Взгляд Ника неожиданно потеплел.

– Нет, я искал именно тебя.

– Ты не понимаешь. – В моих глазах застыла боль. – Я в последнее время строила свою жизнь на том, чего, как теперь выясняется, никогда не существовало. Я делала сумасшедшие вещи и была уверена, что стала другим человеком. Если бы мне с самого начала была известна правда, я бы никогда, никогда не решилась…

– Остановись! – Ник положил руку мне на плечо, но я резко отстранилась от него.

– Я носила это белье и считала себя сексуальной, смелой, потому что хотела быть именно такой Брендой. Теперь мне ясно, что я вовсе не такая – просто серая мышка с всклокоченной шевелюрой, которая пытается изображать из себя светскую львицу. Я покупала чулки, пояса, лифчики и думала, что я… я…

– Да нет же, ты именно такая и есть – красивая, смелая, сексуальная…

Я отчаянно замотала головой.

– Настоящая Бренда никогда бы не стала делать всего этого. Ей бы даже и в голову такое не пришло. Она никогда бы не купила съедобное нижнее белье и уж точно никогда бы не стала заниматься сексом на кухонном столе.

Неожиданно Ник улыбнулся:

– А знаешь, мне это очень понравилось.

Я размазала слезы по лицу и вздохнула:

– Мне тоже.

– Я думал, ты делаешь это только потому, что я тебе нравлюсь…

– Ты и нравишься мне, Ник. Очень. Неужели по мне этого не заметно?

– Нет. Зато заметно, как ты пытаешься доказать себе, что ты сексуальная и нравишься мужчинам.

– Но… – Я замолчала и закрыла лицо руками. – Впрочем, может быть. Теперь я уже ни в чем не уверена.

Ник с сочувствием посмотрел на меня. Вероятно, кто угодно пожалел бы девушку, жизнь которой у него на глазах превращается в руины.

– Ты сожалеешь о том, что все так сложилось?

– О том, что у нас с тобой было? Нет, конечно, нет!

– Тогда в чем же проблема?

Я взмахнула рукой.

– Проблема в том, что я совсем не та женщина, которая тебе нужна. Я обманула тебя.

– Но ведь это ты назначила мне свидание на яхте твоего отца, ты покупала все это замечательное сексуальное белье, ты лежала на столе в моей кухне, ты расстегивала платье в «У Тонио». – Ник прикоснулся ко мне, и я сразу почувствовала, что начинаю впадать в транс: так было всегда, когда он начинал оказывать на меня свое гипнотическое воздействие. – Ты бы никогда не стала таким популярным диджеем на радио, если бы не была смелой, умной, забавной, сексуальной, находчивой…

Хотя внутренний голос говорил мне, что Ник прав, сейчас я была слишком взволнована и расстроена, чтобы прислушаться к его словам.

– Может, мне не стоило петь эту песню, – наконец сказала я. – У меня был ужасный вид и я выглядела такой нелепой, что ты решил меня пожалеть, да?

– Послушай, Бренда, я не шучу. Мы уже довольно давно встречаемся, и я хорошо тебя изучил. Знаешь, тот, с кем ты станешь встречаться после меня, будет счастлив иметь дело с такой девушкой, как ты.

Именно в это мгновение я наконец поверила, что мы с Ником расстаемся навсегда. Когда парень начинает говорить, что своей замечательной дружбой ты можешь осчастливить следующего партнера, это значит, что все кончено.

– Но… Может быть, нам все-таки попробовать еще раз? Давай начнем все сначала – может, теперь это сработает?

Ник пожал плечами:

– Не знаю, что тебе сказать. Мы должны принимать вещи такими, какие они есть, не стоит ни ускорять события, ни тормозить их. Пусть все идет так, как и идет.

Я молчала, потому что никак не могла взять в толк, о чем он говорит. Чего не стоит – тормозить или ускорять?

– Нам пора возвращаться. – Ник снова вздохнул.

Я прижалась к его руке, но он осторожно высвободил ее.

– Не могли бы мы… поцеловаться? На прощание…

– Нет. – В голосе Ника не было злости. – Я знаю, что на тебе сейчас нет нижнего белья, поэтому могу не выдержать, повалить тебя прямо вот на эту газонокосилку, и тогда…

Я посмотрела на стоявшую в углу палатки довольно объемистую штуковину.

– Кстати, это может быть очень забавно, ты не находишь?

Ник покачал головой.

– Идем, нам пора. – Он обошел меня и открыл дверь. В лицо мне ударил яркий солнечный свет, и тут же мои глаза защипало от слез.

– Кстати, – Ник продолжал держать дверь открытой, – ты действительно выглядишь очень сексуальной.

– Спасибо, но теперь это уже не имеет никакого значения, – буркнула я и вышла из палатки.

Слава Богу, что никто нас не видел: поблизости не было ни Кейти, ни Билли, ни матери, ни Джерри, ни любопытных поклонников наших двух радиостанций.

Зато, пройдя пару шагов, я неожиданно увидела Тони Била. Тони пробирался к своей машине, но меня он пока не заметил, и я поспешила спрятаться за дерево.

– Черт, опять этот Тони! Не хочу, чтобы он видел меня.

– Я тоже не горю желанием общаться с ним. – Ник усмехнулся. – Ты даже не представляешь, сколько он ест.

– Уверена, что… – Я не закончила фразы, потому что в этот момент из-за стоявшей напротив нас машины выскочил Тим и, схватив Тони за руку, стукнул его ребром ладони по шее, а потом повалил на заднее сиденье машины.

Пока мы с Ником пребывали в состоянии легкого шока, Тим захлопнул дверцу, прыгнул на место водителя и быстро вырулил с парковки на дорогу.

Мы переглянулись, затем, не сговариваясь, бросились к парковочной площадке. Пробежав вдоль ряда машин, мы увидели Джона, который только что уселся на переднее сиденье своего пикапа и захлопнул дверцу. Он тоже видел, как Тим похитил Тони, и, заметив нас, крикнул:

– Прыгайте ко мне!

Мы забрались в его машину, и она рванула с места. Я упала на Ника, но тут же поднялась и отодвинулась. Сейчас в моей голове остались только две мысли. Первая – я сижу рядом с Ником, и время от времени наши колени, ноги, плечи соприкасаются. Вторая – какой-то безотчетный страх за Тони. Вдруг мы не успеем прийти к нему на помощь? И что вообще Тим собирается сделать с ним?

Пикап Джона сердито фырчал и с превеликим трудом прокладывал себе дорогу сквозь толпу людей, так что, когда мы выехали на главную магистраль, Тима там уже и в помине не было.

Ник высунулся из окна и стал крутить головой в разные стороны.

– По-моему, он туда поехал! – крикнул он, показывая направо.

Кивнув, Джон нажал на газ, и вскоре я увидела впереди голубую «хонду» Тима: она выезжала на шоссе, ведущее на юг.

Джон тут же взял след, но, хотя машина Тима все время маячила впереди нас, нам никак не удавалось догнать ее, и в конце концов Тим затерялся в гуще грузовиков и трейлеров.

Прибавив газ, Джон рванул на желтый: еще секунда, и по переходу пошли бы пешеходы. От ужаса я стиснула зубы и, прижавшись к Нику, на мгновение закрыла глаза. Меня охватила паника, и в то же время во мне бушевала радость: я сидела рядом с Ником и могла прижиматься к его теплому телу, могла прикасаться к его руке и плечу.

У парка Бальбоа я снова заметила голубую «хонду».

– Он едет на мост Коронадо! – Мне сразу стало не по себе – все это могло закончиться очень скверно…

– Черт! – Джон резко свернул в сторону и направил пикап на дорогу, ведущую к мосту. Ему вслед понеслись крики, ругательства, послышались гудки, но он хладнокровно проигнорировал их.

Мост Коронадо взметнулся вверх огромной аркой, соединившей Сан-Диего с районом Коронадо, располагавшимся почти на острове – только узкий перешеек соединял этот район с материком.

Тима на его голубой «хонде» было видно издалека: он, похоже, решал нелегкую задачу. Когда перед Новым годом мы осуществляли безумную идею Тони и сбрасывали Тима с моста, полиция оцепила мост и перекрыла движение. Сегодня же машины двигались непрерывным потоком, и Тим никак не мог припарковаться.

Тем не менее в конце концов он сумел прижаться к краю дороги и остановиться. Когда мы наконец смогли подъехать к машине Тима на довольно близкое расстояние, он уже тащил до смерти перепуганного Тони к перилам. Кое-кто из водителей остановился посмотреть на это представление, и на мосту мгновенно образовалась большая пробка. Пробраться сквозь нее или объехать было попросту невозможно, и мы с Ником, выскочив из пикапа, помчались к месту экзекуции.

Тем временем Тим деловито обвязывал Тони голубой веревкой и при этом смеялся словно сумасшедший. Люди, остановившиеся поглазеть на это, не могли понять, что же все-таки здесь происходит, и поэтому воздерживались от каких-либо действий.

– Шутка! – весело объявил Тим, с улыбкой демонстрируя собравшейся публике привязанного к веревке Тони, который хотя и продолжал сопротивляться, но как-то слабо и нерешительно.

– Кто-нибудь, скорее вызовите полицию! – крикнула я, и некоторые из зрителей стали доставать свои мобильники. Все это происходило на фоне невообразимого шума, машины гудели, люди кричали и ругались.

– Все в порядке, Бренда! – крикнул мне Тим. – Я крепко его привязал. Теперь он узнает, каково это…

Тим подтолкнул своего бывшего шефа к ограждению, и Тони задергался, словно муха, попавшая в паутину. Потом Тим обхватил Тони за ноги, поднатужился…

В этот момент Ник, подбежав к Тиму, с силой толкнул его, и бедняга Тим рухнул как подкошенный. Я бросилась к Тони, который все еще продолжал дергаться, лежа на перилах: в любое мгновение его большое тело могло рухнуть вниз. Схватив его за ноги, я изо всех сил потянула Тони на себя, но он оказался слишком толстым и тяжелым…

Тут, к счастью, подоспел Джон, и вдвоем нам удалось-таки вернуть Тони в вертикальное положение.

– Ох, Бренда, – простонал Тони, похоже, на большее он уже был не способен.

Ник крепко держал нашего бывшего диджея за руки и теперь Тим выглядел смущенным и испуганным.

– Я хорошо привязал Тони, ему ничто не угрожало, – бессвязно бормотал он.

– Вот и прекрасно, – тяжело дыша, сказал Ник. – И все-таки конец веревки не мешало бы прикрепить к перилам. Может, ты собирался держать эту штуку в руках?

– О Боже! – Тим опустил глаза, и тут Тони, неожиданно застонав, закатил глаза и навалился на меня, а его лицо уткнулось в мою грудь.

Минут через пятнадцать полицейские и весьма добродушный мужчина в белом халате увели Тима, а за Тони приехала «скорая помощь». Разумеется, я поехала вместе с ним, Ник и Джон следовали за нами на пикапе.

Тони держал меня за руку и с обожанием смотрел мне в глаза.

– Ты спасла мне жизнь. Этого я уже никогда не забуду.

– Ладно уж, Тони, – вздохнула я, – Не нужно было проделывать все эти штуки с Тимом: ты напугал его, и это свело его с ума.

Тони выпучил глаза:

– Я? Напугал? Его? Да он меня чуть не убил!

Я потрепана его по руке:

– Ну, ну, Тони, теперь с тобой все уже в порядке.

– Никогда в жизни я не заеду больше на этот мост, – поклялся Тони, глядя в окно, потом его взгляд снова переместился на меня. – Скажи, Бренда, что я могу для тебя сделать? Только попроси, и все будет исполнено.

– Ну… – задумалась я.

– Послушай, Ник ведь на самом деле любит тебя…

– Что? – Я бросила настороженный взгляд на врача и медсестру, которые, без сомнения, слышали весь наш разговор.

Однако, судя по всему. Тони это обстоятельство совершенно не волновало.

– Он как-то сказал мне, что ему давно следовало бы уйти от тебя, но он слишком тебя любит, и у него просто нет сил с тобой расстаться…

Любит? Как бы не так! А кто тогда засунул билет в Лас-Вегас в вырез моей футболки? Что-то не очень это походило на любовь!

– Это что, правда? – Мой голос мгновенно охрип.

– Разумеется, правда. После вашей последней стычки Ник сильно разозлился и сказал, что никогда не вернется к тебе. Но, представь, после того как ты прислала торт, а потом обед, он был уже готов передумать. Кстати, спасибо за чудесный обед, рыба была просто великолепна!

– Еще бы, это фирменное блюдо Карлоса…

– И любимое блюдо Ника. Первый раз Карлос приготовил для Ника такую рыбу десять лет назад, теперь же Ник был просто поражен твоей изобретательностью и щедростью.

Я так совсем не думала. Если бы Ник был поражен, то ему ничего не стоило бы сказать своим сексуальным голосом: «Бренда, выходи за меня замуж». Потом он обнял бы меняй…

– Я много рассказывал Нику о тебе. – Тони неожиданно заулыбался. – К примеру, о том, как ты пришла устраиваться на работу, такая испуганная и неуверенная в себе. А еще о том, как на тебя обратил внимание богатенький Ларри Брайант и как ты расцвела под моим чутким руководством…

– Да, Тони, – мрачно согласилась я. – Без тебя я была бы просто ничем.

Разумеется, Тони проигнорировал мой сарказм.

– Я сказал Нику, что вы созданы друг для друга. Ты только на вид немного странная, а при ближайшем рассмотрении – даже очень милая девушка. И ты всегда хочешь сделать всем что-нибудь приятное. Я объяснил Нику, что Ларри действительно очень плохо поступил с тобой, и ты из-за этого сильно переживала, что от этого у тебя немного помутилось в голове…

– О, спасибо, Тони. Думаю, ты не на шутку напугал его.

– Ничуть не бывало. Зачем мне это? Я пытался переманить его на Кей-си-эл-пи, но он на мои уговоры не поддался, и даже высокая зарплата, которую я ему предложил, не произвела на него никакого впечатления. Ник не нуждается в деньгах, поверь: его отец, если ты не знаешь об этом, разбогател до неприличия, занимаясь ресторанным бизнесом. Нику не нужно думать о деньгах, но ему нравится команда Кей-би-зед – он мне это сам сказал.

«И он не станет связываться с тобой, глупый толстый Тони, чтобы не испортить свою карьеру», – мстительно добавила я про себя.

Тони между тем продолжал разглагольствовать:

– Бренда, тебе непременно надо выйти за него замуж. Ник поддержит тебя. Ты не сможешь все время жить на зарплату диджея, даже если будешь работать в утренние часы.

– Надеюсь, ты теперь повысишь мне зарплату, – ехидно заметила я. – Ты еще не забыл, кто спас тебе жизнь?

Тони крепко стиснул мою руку.

– Я действительно очень, очень тебе за это благодарен. Когда вы с Ником поженитесь и захотите отправиться в свадебной путешествие, я оплачу ваш уик-энд в домике на берегу моря. Это так романтично, а у меня есть скидки…

Я подняла голову и стала изучать потолок машины «скорой помощи». Вот такой он, мой шеф: предлагает Нику целое состояние, лишь бы переманить его на свою радиостанцию, а мне платит крохи. Тони из тех, кто никогда не меняется: даже после того, как его чуть не убили, он остается верен себе.

– Кажется, этот Ник классный парень, настоящий подарок судьбы, – вмешался в разговор врач «скорой». – И вы, конечно, выйдете за него замуж…

Я тут же собралась посоветовать врачу заниматься своими делами, но потом передумала и стала смотреть в окно. Что до Тони, то заставить его замолчать было не в моих силах.

Я, Ник и Джон проводили Тони в приемный покой, а потом долго дожидались, когда доктор, высокая блондинка с платиновыми волосами, закончит осмотр и вынесет свой вердикт. Минут через двадцать она сообщила, что никаких видимых повреждений у Тони нет, но завтра ему придется еще раз прийти на осмотр.

Ник помог Тони заполнить в регистратуре медицинскую карту и записать номер страхового полиса, а Джон недовольно наблюдал за всем этим и что-то ворчал себе под нос. Как вскоре выяснилось, он считал, что медицинскую помощь должны оказывать всем, независимо от того, есть у человека страховка или нет.

В конце концов, устав от всего этого безумия, я отправилась в больничный кафетерий, надеясь, что там найдется горячий сладкий кофе, и неожиданно встретила Клариссу, которая шла мне навстречу с двумя чашками в руках.

Не успела я выпалить: «Что ты тут делаешь?» – как Кларисса сама заговорила своим ленивым, неторопливым голосом:

– Бренда, привет, он на третьем этаже.

Я захлопала глазами.

– Кто – он?

– Дэвид, разумеется, – спокойно ответила Кларисса. – С ним все будет в порядке, и ваша мама уже приехала. К счастью, ему вовремя сделали укол. – Кларисса уже собралась двинуться дальше по коридору, но я решительно преградила ей Дорогу.

– Какой укол?! О чем ты говоришь? И вообще, что случилось?

– У Дэвида аллергия на пекановые орехи.

Мне захотелось схватить Клариссу за плечи и хорошенько встряхнуть.

– Какие еще орехи?

– Те, которые в пирогах. Дэвид решил поучаствовать в соревнованиях по поеданию пирожков, но почему-то не обратил внимания на то, что начинка у них из пекана. Сначала все шло хорошо, но потом у Дэвида началась реакция: его лицо так раздулось, что он даже не мог дышать.

– Идиот! Даже я знаю, что у него аллергия на пекан.

Кларисса пожала плечами:

– Думаю, он забыл.

– Как можно забыть свой десятый день рождения? – Моему возмущению не было предела.

Я-то уж точно никогда не забуду тот день, когда у нас в гостях были друзья Дэвида и кто-то принес пирог с пеканом. Пирог был замечательным, но то, что случилось позже, замечательным никак не назовешь: наевшись пирога, Дэвид упал на пол и начал задыхаться. Разумеется, дети испугались и стали визжать, а мама тут же вызвала «скорую помощь» и уехала с Дэвидом в больницу. Я тогда прорыдала весь вечер: мне казалось, что Дэвид непременно умрет…

– Где он сейчас?

Вместо ответа Кларисса кивнула в сторону лифта и снова двинулась по коридору. Я пошла за ней.

Дэвид лежал на кровати в больничном халате, его лицо, шея и руки покраснели и распухли. Около него в креслах сидели мать и Джерри. К моему удивлению, в палате я также обнаружила и Реджинальда.

Увидев меня, мать вскочила.

– Бренда, я повсюду тебя искала. Слава Богу, теперь ты здесь.

– Со мной все в порядке, – слабым голосом произнес Дэвид, отчаянно пытаясь придать своему лицу невозмутимое мужественное выражение.

– Да, только до этого он чуть не умер, – проинформировала меня Кларисса и, передав маме одну из чашек, удобно устроилась со второй на краю кровати Дэвида.

– Попрошу без паники! – Дэвид бросил на меня суровый взгляд. – Только еще ты не начинай, Бренда…

Меня просто трясло от злости, но все же я пыталась успокоиться и взять себя в руки.

Внезапно у матери на глазах появились слезы.

– С Дэвидом был Реджинальд. Это он доставил нашего мальчика в больницу.

Реджинальд тут же скромно опустил глаза.

– Я сразу понял, что это аллергия на пекан, – уверенно сказал он.

Мы удивленно уставились на странного детектива, но он ничуть не смутился.

– Видите ли, я прочитал это в его досье – там была информация из медицинской карты.

Джерри положил руку на плечи матери.

– Теперь все будет хорошо. Надеюсь, Дэвид больше никогда не станет есть пирогов с пеканом.

– Клянусь, – торжественно проговорил мой брат, – больше никогда даже смотреть не буду на эти орехи.

Сара достала платок и тщательно вытерла глаза.

– Джерри, Кларисса, позвольте мне всего на одну минутку остаться наедине с Дэвидом и Брендой…

– Разумеется. – Джерри наклонился и поцеловал мать в щеку. – Мы пока прогуляемся до кафетерия.

Когда мы остались втроем, мать повернулась к Дэвиду, и на его лице вдруг появился испуг. Похоже, она снова захотела поднять ту тему, которую мы начали обсуждать во время нашего неудачного путешествия на Пасху, но теперь Дэвид не мог никуда удрать.

Я невольно поежилась, мне и так уже многое пришлось пережить за сегодняшний день: и гонку на пикапе через весь город, и выступление на сцене, и разговор с Ником, и битву за жизнь Тони. Кроме того, я все еще вынашивала планы насчет поездки в Лас-Вегас и надеялась, что я и ожидавший меня внизу Ник все-таки сможем поговорить сегодня на эту тему. К тому же мне хотелось побыстрее вернуться домой и надеть нижнее белье, без которого, как ни крути, мне все-таки было очень неудобно.

– Боюсь, сейчас не лучшее время для того, чтобы… – начала я, и Дэвид тут же кивнул.

– Нет, это важно. – Мама печально вздохнула. – Мне нужно сказать вам кое-что. Видите ли, я собираюсь попросить Джерри уехать из моего дома.

Мы с Дэвидом удивленно смотрели на нее.

– Но… почему?

Я видела, как Джерри только что поцеловал мать, как он обнимал ее на пирсе, как смотрел на нее. Он любит ее по-настоящему, сомнений в этом у меня теперь не было.

– Почему? Потому что сегодня я поняла, что семья для меня важнее всего, – тихо проговорила мать, и на кончиках ее ресниц заблестели слезы. – Больше всего на свете я люблю вас. Если из-за моей, как вы это называете, связи вы разорвете со мной отношения, я не смогу этого пережить. Тогда мне вообще не нужна будет никакая связь и не нужны никакие мужчины.

– Но… – я почувствовала, что на мои глаза тоже наворачиваются слезы, – но ведь Джерри правда любит тебя.

Мать покачала головой.

– Мне бы не хотелось делать больно Джерри, но если встает вопрос о выборе, то я выбираю вас. – Она сжала мою руку. – Я сказала вам как-то, что жизнь с вашим отцом не была счастливой, но это не совсем так. И даже совсем не так. У меня всегда были вы, и теперь, став взрослыми, вы остаетесь лучшим и самым дорогим, что у меня есть.

– Мамочка, не плачь! – Чувствуя, как в моей душе пробуждается раскаяние, я обняла мать за плечи. Мы с Дэвидом оба виноваты перед ней, теперь мне это стало окончательно ясно.

Из моих глаз градом покатились слезы.

– Ну вот, так всегда, – пробурчал Дэвид. – Женщины…

– Лучше помолчи. – Я уткнулась лицом в плечо матери.

– Да? Но, кажется, это я здесь больной, – жалобно протянул Дэвид. – Я тоже хочу получить свою порцию объятий.

Мы тут же бросились обнимать Дэвида, гладить его по голове и капать горячими слезами ему на одеяло, так что в конце концов он попросил нас прекратить это. Когда мать снова села в кресло, а я на край кровати, лицо Дэвида уже приняло мужественное выражение, но я видела по его глазам, что ему было приятно наше внимание.

Наконец, когда слезы были вытерты, я обратилась к матери:

– Мама, не нужно бросать Джерри…

– Нет уж, пусть как хочет, так и поступает, – прервал меня Дэвид.

Я с укором посмотрела на него, потом снова повернулась к матери.

– Мы не должны были заставлять тебя делать то, что ты не хочешь. Тебе же хорошо с Джерри, ты любишь его, ведь так?

Мама грустно кивнула:

– Да, но…

– Никаких «но». Я вижу, как он обращается с тобой. Он заботится о тебе, он добрый и хорошо относится ко мне, к Дэвиду, и он всегда помогает нам. – Я бросила быстрый взгляд на брата. – Ну по крайней мере очень старается помогать.

– Когда это он помогал мне? – подозрительно спросил Дэвид.

Я с вызовом посмотрела на него:

– А разве не Джерри купил тебе билет на самолет до Сан-Диего, когда у тебя не осталось ни цента? И еще он предложил тебе работу в его фирме…

– Он чинит яхты, – запротестовал Дэвид. – Я не умею чинить яхты.

– Этому можно научиться. Чинить яхты гораздо честнее, чем протирать штаны, ничего не делать и жить за мой счет и за счет Клариссы.

Дэвид сразу помрачнел, он словно прикидывал, действительно ли лучше чинить яхты, чем жить за наш с Клариссой счет.

– Тут ты, возможно, снова права, – наконец недовольно буркнул он.

Я повернулась к матери:

– Мы не встанем у тебя на дороге, мама. Мы хотим видеть тебя счастливой. Правда, брат?

Поскольку Дэвид молчал, я бросила на него свирепый взгляд.

– Нуда, конечно… Разумеется…

– Мы хотим, чтобы ты жила той жизнью, которая тебе по душе, и если эта жизнь включает Джерри, что ж, значит, так тому и быть. Я правильно говорю?

– Правильно, – пробубнил Дэвид.

– Джерри хороший парень, так или нет?

– Так. – Дэвид вздохнул и отвернулся.

– Ну вот, значит, Джерри остается. Если хочешь, мам, выходи за него замуж.

Мать неуверенно посмотрела на меня, потом улыбнулась сквозь слезы:

– Хорошо, может быть…

– А если он окажется просто жадной до денег пиявкой, я утоплю его в Мишен-Бей. – На моем лице словно сама собой появилась угрожающая ухмылка.

– Вот эта идея мне нравится. – Дэвид тут же воспрянул духом.

Мама усмехнулась сквозь слезы, потом кивнула:

– Он не жадная пиявка, он очень хороший.

– Ладно, посмотрим… – буркнул Дэвид.

– И еще ему придется очень стараться, – я подмигнула матери, – ну, чтобы доставить тебе удовольствие…

Ответом мне был глубокий вздох, потом мать снова улыбнулась:

– Думаю, с этим все будет в порядке.

И тут же мы обе вздрогнули от истошного крика Дэвида:

– О Господи, меня сейчас опять вырвет!