– Так вы ее уже знаете. – Барон заерзал на подушке и сморщился от боли, устраивая поудобнее раненую руку. – Я пытался убить князя Деймиена. Он поймал меня и отправил в темницу. Потом я раскаялся, и он меня отпустил.

– Нет-нет. Как было на самом деле! Вы поклялись мне в верности; теперь я требую, чтобы вы мне рассказали все.

Валентайн бросил на нее взгляд, который она тотчас же разгадала. Взгляд мужчины, разозленного тем, что женщина обвела его вокруг пальца. Он предпочел бы исполнять свой долг защитника молча. Зарабет заставила его открыться.

Он смиренно кивнул.

– До того как Деймиен стал великим князем, я служил у эрцгерцога Александра. Я верил Александру и поддерживал его в намерениях подорвать власть и свергнуть великого князя Нвенгарии, чтобы передать бразды правления совету герцогов и эрцгерцогу как главе совета. Великий князь был чудовищем и губил страну. Его сын Деймиен казался легкомысленным гулякой, который редко появлялся дома.

Зарабет поежилась. Себастьян тоже хотел свергнуть великого князя в те смутные дни, когда в стране фактически установился диктат эрцгерцога Александра.

Было, впрочем, существенное отличие. Валентайн был фанатично предан эрцгерцогу Александру, а Себастьян не менее фанатично хотел лично узурпировать власть. Валентайн искренне хотел блага для Нвенгарии, как он его понимал. Себастьян хотел блага лишь себе самому.

И тогда эрцгерцог Александр сделал нечто совершенно невероятное. Он не мог помешать князю Деймиену вернуться в Нвенгарию, чтобы занять трон. Зато он смог переметнуться в стан его соратников. Более того, Александр оказался под влиянием княгини Пенелопы – англичанки, на которой женился Деймиен. Александр поклялся в верности Деймиену и Пенелопе. Казалось, он вполне счастлив, работая для них обоих.

Положение осложнилось, когда логоши с гор – чистокровные оборотни – поклялись защищать княгиню Пенелопу. Деймиен совершил настоящий переворот.

Валентайн решил действовать на свой страх и риск. Пробравшись во дворец, он попытался убить Деймиена, когда тот обедал в обществе жены, как и рассказывал отец Зарабет. Стражники оказались достаточно проворны, чтобы схватить преступника. Деймиен, глазом не моргнув, велел принести новый фрак вместо того, который пострадал от ножа Валентайна, извинился перед обомлевшей Пенелопой и продолжал обедать. Валентайна увели прочь.

Его судили, признали виновным в покушении и отправили в темницу.

– Я был удивлен, что меня не казнили на следующее же утро, – продолжал Валентайн. – Деймиен проникся ко мне участием. Он несколько раз приходил ко мне, откладывая казнь день за днем. Сначала я думал, что он пытается меня сломить, но мало-помалу до меня дошло – он хочет, чтобы я узнал его получше. Он заставил меня признаться, что я наполовину логош, и, казалось, понимал, как трудно мне с этим жить. Однажды он привел с собой княгиню Пенелопу. – Валентайн неожиданно улыбнулся. – Думаю, я немного поддался ее чарам. Она стояла передо мной, златовласая молодая женщина со странным акцентом и расспрашивала, почему я пытался убить ее мужа. Встреча с ней заставила меня поверить, что князь Деймиен вовсе не чудовище, каким был его отец. Эта женщина не вышла бы замуж за негодяя, не была бы с ним так… счастлива. Она просто светилась от счастья, и вовсе не потому, что была глупа и ничего не понимала. Она повидала мир, узнала темную изнанку жизни и обрела дом.

Зарабет кивнула:

– И меня она поразила тем же.

Себастьян считал Пенелопу гарпией, злой птицей, которая вцепилась когтями в князя Деймиена. Зарабет знала – это неправда, потому что кузен Деймиен никогда не полюбил бы подобную женщину. Она с радостью приняла дружбу Пенелопы, когда наконец с ней познакомилась.

– Я стал ее преданным слугой, как и все логоши, – сказал Валентайн. – Деймиен освободил меня из тюрьмы и взял меня на службу. Когда Деймиен решил отправить вас сюда, в Шотландию, он посвятил меня в свой план, и я вызвался сопровождать и охранять вас. Деймиен согласился, что это хорошая мысль.

– И вы меня не подвели, – заявила Зарабет, глядя, как он снова нахмурился. – Ведь я в Шотландии, не так ли?

Валентайн покорно вздохнул. Видимо, усвоил, что спорить с решительно настроенными женщинами опасно.

– Теперь, раз ваш муж мертв, смута затихнет, – сказал Валентайн после некоторого раздумья. – Когда князь Деймиен объявит, что опасность миновала, я вернусь в Нвенгарию, на родину. А что будете делать вы?

Зарабет молчала. Она была даже отчасти рада, что Валентайну нужно время на поправку, иначе принимать решение пришлось бы прямо сейчас. Игану не терпелось уехать. Джемма полагала, что Зарабет следует убедить его остаться в замке Макдоналд. Джейми хотел, чтобы Иган осел в замке и обзавелся семьей; тогда ему не грозила бы участь лэрда и наследника. Ангус тоже предпочел бы видеть Игана хозяином дома, чтобы не пришлось исполнять эти обязанности ему самому. Олаф жаждал вернуться к леди Беатрис. Он сказал, что будет рад, если дочь вернется домой с ним вместе. Но что думает об этом сама леди Беатрис?

Если она вернется в Нвенгарию и вместе с ней поедет Иган, будет ли он счастлив вдали от дома? Она уверяла Игана, что хочет остаться в замке Макдоналд. Но что, если она останется, а он, не найдя покоя, отправится странствовать без нее? Зарабет вспомнила баронессу из Вены, которая не скупилась на подробности, рассказывая о любовной связи с Иганом, и кровь ее закипела.

Сквозь дверь к ней пробилась мысль, четкая и мощная, пробивая ее защитный барьер. Зарабет не могла определить, на каком она языке, потому что почувствовала скорее порыв воли, нежели слова.

«Сейчас».

Зарабет резко оглянулась на дверь. Ничего. Валентайн приподнялся на подушке, пытаясь совладать с раненой рукой.

– Что там? – шепнул он.

– Я не…

У нее пересохло во рту. Из-за двери шла волна решимости, к которой примешивались страх и чувство вины.

Валентайн выдвинул ящик ночного столика и вытащил пистолет. Одной рукой он кое-как сумел зарядить его и взвести курок.

– Откройте дверь, – велел он Зарабет.

Дверь не была заперта – захватчик мог бы легко вломиться к ним в комнату. Зарабет подкралась к двери и быстро распахнула ее настежь. Валентайн целился в пустоту. Никого.

Крадучись, Зарабет выглянула в коридор. Айван и Констанц стояли каждый на своем посту, удивленно хлопая глазами при виде хозяйки. Она спросила:

– Айван, тут был кто-нибудь?

– Кухарка вышла и пошла вниз, – с готовностью отвечал он.

– То есть кто-нибудь, кроме миссис Уильямс. Кто-нибудь еще приходил повидать Валентайна?

– Нет. – Его удивленный, невинный взгляд сказал Зарабет, что так и было.

Валентайн опустил пистолет. Зарабет повернулась, чтобы вернуться в комнату, и тут уловила еще одну мысль – сильного облегчения.

Повернувшись на каблуках, она уставилась на Констанца. Он чуть ли не плакал – такими виноватыми были его глаза.

– Ох, только не это, – печально сказала она. – Ох, Констанц!

Айван больно схватил ее за руки и втолкнул в комнату. У ее горла очутилось холодное лезвие ножа. Констанц вошел и закрыл за ними дверь.

– Прошу вас, бросьте пистолет, – четко сказал Айван. – Я постараюсь не убивать ее, но только попробуйте выстрелить или зашуметь, и я перережу ей горло.

Валентайн, сгорая от ярости, поставил курок на предохранитель. Констанц выхватил пистолет из его руки.

Почему-то ей не было страшно, она просто была убита горем.

– Айван, вы могли убить или похитить меня во время путешествия. В любую минуту! Почему вы тянули?

Констанц озадаченно уставился на нее.

– Потому что мы хотели вас защитить. Вы нам нужны Мы не лгали, когда говорили, что умрем за вас. Мы действительно чуть не погибли пару раз.

– Тогда почему вы угрожаете мне ножом?

Ей ответил Айван:

– Мы не хотели, чтобы дело зашло так далеко. Но нельзя, чтобы барон Валентайн нас убил. Он не на нашей стороне, а вы нам очень нужны. Вы пойдете с нами, и мы все объясним.

Зарычав, Валентайн сбросил одеяло. Он был совсем голый, и это облегчило превращение. Он был уже не человек Огромные глаза, острые зубы, звериный рык. Рана еще не зажила, и превращение далось ему нелегко, но конечности налились буграми мускулов, на руках появились острые, как бритва, когти.

Констанц выстрелил.

Пуля настигла Валентайна в прыжке, отбросив назад, на постель. Зарабет закричала.

Айван выругался:

– Теперь они все примчатся на шум. Помоги мне!

Констанц бросил пистолет. Зарабет пыталась вырваться из сильных рук Айвана, но лезвие ножа надавило ей на горло. Она вскрикнула. Констанц извлек из кармана кусок ткани и прижал к губам Зарабет.

Накатила тошнота. Зарабет пыталась оттолкнуть тряпку, источавшую странный сладковатый запах, но лакеи держали крепко. Голова закружилась, в глазах потемнело. Зарабет тяжело упала на руки Айвана почти без чувств.

Она услышала шум шагов, голоса Уильямса и Хэмиша.

Но где же Иган?

– Это барон! – закричал Констанц на ломаном английском. – Он нападать на леди. Я стрелять.

«Нет». Зарабет силилась заговорить, сказать, что Констанц лжет, но язык налился тяжестью, и она не смогла вымолвить ни слова.

– Молодец парень, – сказал Хэмиш. – Чертов ублюдок.

Она снова попыталась объяснить, но непослушные губы отказывались ей подчиняться. Зарабет смутно понимала, что нож и тряпка исчезли, но она словно окаменела. Тело ее не слушалось.

Последнее, что она увидела – это как Айван подхватил ее на руки и понес прочь, мимо Хэмиша и Уильямса, которые отпустили их, не задав ни единого вопроса.

Ангуса пришлось разыскивать целую вечность. Иган обнаружил его на полпути к деревне вместе с Олафом, который возвращался с прогулки. Иган послал Ангуса к Россам вслед за Джейми и вместе с Олафом направился вверх по холму к замку.

Стоило ему переступить порог, как он понял – стряслось неладное. Слуги носились вверх-вниз по лестнице, Джемма кричала где-то наверху, Хэмиш нещадно ругался.

С появлением Игана воцарилась гробовая тишина. Хэмиш выглянул с верхней галереи, а потом бросился вниз, навстречу. Он был бледен.

– Иган!

«Нет». Иган чувствовал, как внутри вспухает огненный шар, взрывается яростью, унося прибаутки веселого Чокнутого Горца, обходительные манеры дружелюбного Игана. Их больше не было – казалось, они легли на пол осколками разбитого вдребезги стекла.

– Где она? – спросил он мертвенно-тихим голосом.

– Не знаю. Она исчезла, оба ее лакея и барон… он тоже исчез.

Олаф взревел:

– Так и знал, что ему нельзя доверять!

Иган бросился наверх искать Уильямса, а Хэмиш кое-как сумел рассказать, что произошло. Он обнаружил Валентайна голым на постели, его кровь заливала все вокруг. Лакей Констанц объявил, что Валентайн напал на Зарабет.

Лакеи взяли бесчувственную госпожу на руки и понесли. Хэмиш божился, что они собирались отнести Зарабет в ее комнату, но как только Валентайн упал замертво, Зарабет и лакеи бесследно исчезли. К тому времени, как Хэмиш приказал начать их поиски, барон тоже куда-то подевался.

– Иган, – прошептал Хэмиш, – я очень виноват.

– Некогда печалиться! – отрезал Иган. – Разыщи ее.

Олаф был мрачен лицом.

– Что будем делать с бароном Валентайном?

В его глазах они видели смертный приговор.

Иган предпочел бы, чтобы Валентайн остался жив. Тогда он сможет отвечать на вопросы.

– Ищите его тоже. – Он повернулся к Хэмишу. – Раненный, он не мог далеко уйти. Найдете его – скорее всего найдете и Зарабет. – Он повернулся, чтобы идти, но потом решил, что Хэмишу стоит знать правду. – Если увидите волка, не стреляйте. Это будет Валентайн.

Хэмиш опешил.

– Как?

– Валентайн умеет превращаться в волка. Он отчасти логош – изменяет обличье, как оборотень. Но не говори об этом никому. Я объясню все позже.

Хэмиш разинул рот. Затем кивнул и выбежал прочь, раздавая громогласные приказы слугам еще раз обыскать замок сверху донизу.

Проще всего было выкрасть Зарабет через потайные ходы под замком, но для этого похитителям нужно было пройти через кухню. Если все обитатели замка носились туда-сюда, занятые поисками, кухня и подвал, весьма вероятно, никем не охранялись.

Игану было трудно связно соображать. В глубине его охваченного ужасом мозга набатом стучала одна мысль: «Верни ее».

Не осталось никаких великодушных идей о том, чтобы отпустить Зарабет домой с отцом, отправить назад в Нвенгарию, на родину! В жилах Игана текла кровь древнего шотландского воина, его предков, что сражались и гибли в Куллоденской битве, и она зажглась в нем слепой всесокрушающей яростью.

«Верни ее».

Но ему нужно оружие. Где-то в доме есть пистолеты, но где? Проклятие, он не знает собственного дома! У Валентайна был пистолет, но, когда Иган набросился с расспросами на Уильямса, тот ответил, что пистолет они не нашли. Должно быть, Валентайн забрал пистолет с собой.

У старшего слуги были охотничьи ружья, но его дом находился в полумиле от замка. Иган бросился в большой зал, где на стенах висело старинное и порядком заржавевшее оружие. Лишь отполированный совсем недавно меч Йена Макдоналда все еще лежал на столе, где его оставил Джейми. Иган схватил меч.

Это был отлично уравновешенный меч с удобной рукоятью, изготовленный искусным мастером. Иган надевал его в день свадьбы. Ему понравилось чувствовать на бедре его тяжесть. Ножны и ремень все еще висели на стуле, куда он их бросил. Иган надел ремень и вложил меч в ножны.

Если Джейми хочет, чтобы этот меч послужил правому делу, Иган доставит ему такую радость. Он найдет Зарабет и порубит этим мечом в мелкие клочья того, кто осмелился до нее дотронуться.

Иган бросился в подземный ход, крича на бегу Хэмишу, чтобы собирал людей и отправлялся вдогонку.

Зарабет очнулась в полной темноте. Попыталась пошевелиться и обнаружила, что ее руки связаны за спиной, да и лодыжки стянуты веревкой. Рукам было очень больно. Она лежала на чем-то твердом, но, когда она попыталась поднять голову, в висках вспыхнула пульсирующая боль. В помещении, чем бы оно ни оказалось, было сыро, тепло и пахло землей.

Айван и Констанц. Какая-то бессмыслица. Они были ей преданы, так тревожились о ее здоровье и стояли на страже ее безопасности, как две неприступные скалы. Не раз предоставлялась им возможность украсть или убить ее в пути, да и в замке Макдоналд тоже, но они этого не сделали! Когда Иган спас ее возле Зубов Дьявола, парни рыдали от стыда и были готовы совершить самоубийство за то, что не уберегли госпожу.

Что произошло с ними? Неужели один из них выследил Валентайна возле Кольца Данмарран и попытался его застрелить?

Они не вставили ей кляп, и за это она была им благодарна. Зарабет пошевелила языком, но он был липкий, распухший и едва двигался в пересохшем рту.

Вспыхнул слепящий свет. Послышался баритон Айвана:

– Ей нужно попить.

Еще минута, и ее губ коснулась чашка, до краев наполненная водой. Но Зарабет стиснула губы и отвернулась.

– Клянусь, вода не отравлена, – сказал Констанц. В ярком свете фонаря она увидела, как он отпил из чашки, а потом снова протянул воду ей.

Хорошо обученный убийца принимает противоядие, прежде чем разделить яд с жертвой, но Зарабет знала – ни Айван, ни его брат не учились ремеслу убийцы. У нее было одно преимущество, ведь она умела слышать мысли похитителей.

И Айван, и Констанц думали только о том, чтобы она осталась жива, но малоподвижна, тревожились, что она рассердится, и надеялись, что она поймет. Они вовсе не собирались ее отпускать.

Зарабет выпила воду залпом. Вода пахла тиной, но она смочила ее горло, и Зарабет смогла сделать глубокий вдох. Констанц осторожно промокнул ее губы носовым платком.

– Зачем? – прохрипела она.

Айван и Констанц посмотрели друг на друга. Они никак не могли решить, что именно ей следует знать, и каждый боялся, что другой наболтает лишнего.

Что она должна знать? Зарабет мысленно велела им думать, но Айван и Констанц были простыми парнями, не привычными к четким рассуждениям. Она чувствовала что-то в глубине их сознания, что-то очень важное, но за их суетливой тревогой ничего нельзя было разобрать. Она вкрадчиво начала:

– Я знаю, что вы не хотите причинить мне вред. – Да уж, никакого вреда, разве что грубо завернули за спину руки, немилосердно стянули лодыжки и утащили из замка Макдоналд. – Мой муж не отдавал вам приказа убить меня.

Они снова обменялись настороженными взглядами, а потом Айван заговорил:

– Нет. С нами вы в безопасности.

– Зачем? – снова спросила Зарабет.

Их мысли пришли к ней вместе со словами:

– Ради правого дела.

Ей открылось видение их триумфа: славная битва, залитый кровью Деймиен и она сама с короной Нвенгарии на голове, переступающая через мертвое тело князя. Она задохнулась от подступившей к горлу тошноты:

– Вы не можете…

Констанц вздрогнул, пролив воду.

– Что не можем?

– Вы не можете посадить меня на трон Нвенгарии. Вы сошли с ума?

Айван схватил брата за плечи:

– Констанц, так ты ей сказал!

– Нет. – Констанц вытаращил глаза. – Клянусь, я ничего ей не говорил.

– Констанц ничего мне не рассказывал, – вмешалась Зарабет. Она старалась придать голосу твердость, как часто делала, распекая их за ошибки. – Я могущественная ведьма, как вам должно быть известно. Вот почему Иган на мне женился. Он сможет снять проклятие с замка, только если женится на ведьме.

Констанц попятился, но Айван не испугался.

– Так даже лучше. Вы станете великой княгиней и будете править гораздо лучше, чем сумел бы ваш муж. Наше дело не погибло.

Она захлопала ресницами.

– Но Себастьян не собирался править, не собирался быть князем. Он хотел, чтобы власть принадлежала совету герцогов, и он возглавил бы его, как эрцгерцог.

Айван покачал головой:

– Это поначалу. Но после того как вас похитил князь Деймиен и сделал своей заложницей, он решил, что будет лучше самому захватить власть. Он поклялся отомстить князю за ваше похищение.

Зарабет умолкла, пораженная в самое сердце. Неужели Себастьян в самом деле решил, что Деймиен ее похитил, или намеренно солгал своим приверженцам, не желая признать, что его предала собственная жена? Теперь уже не узнаешь.

Она заглянула в мысли Айвана и Констанца – они ни капли не сомневались в вероломстве Деймиена.

Что же ей делать? Может, сделать вид, что она согласна участвовать в их затее? Возможно, тогда они развяжут ее, и она найдет возможность сбежать. Но их мысли ясно говорили ей, что эти парни, пусть не самые умные, отличались большой хитростью. Она была им нужна, но они ей не доверяли. Нужно завоевывать их постепенно. Зарабет попросила:

– Можно мне еще воды?

Айван сделал брату знак. Констанц звякнул в темноте чашкой и, наполнив ее до краев, вернулся. Она благодарно осушила ее до дна, ерзая, пытаясь ослабить впивающиеся в тело веревки.

– Рукам очень больно, – сказала она, слизывая последние капли с губ. – Я не убегу, если вы ослабите веревку. Мне слишком плохо, и я ужасно устала.

– Мы не хотим причинить вам вред, – убежденно заявил Айван. – Мы принесли вас сюда, чтобы защитить от Валентайна и шотландцев, которые хотят, чтобы вы остались тут навсегда.

– Они тоже пытаются меня защищать.

Констанц покачал головой.

– Я слышал, о чем они говорят. Они думают, мы почти ничего не понимаем по-английски, но мы понимаем гораздо больше, чем они считают. Они хотят, чтобы вы остались здесь и сделались женой Игана Макдоналда. Жить в этом диком краю в то время, когда вы могли бы повести за собой народ Нвенгарии!

Зарабет застонала. Айван и Констанц фанатики, которые не допускают, что другие могут мыслить иначе. Священная простота – от них не так-то легко будет отделаться.

– Могу я начать свое правление с того, что прикажу вам развязать мне руки? Очень больно.

Констанц взглянул на Айвана, и тот кивнул. Нагнувшись, он быстро перерезал путы ножом.

Зарабет не лгала, когда говорила, что слишком устала и ослабла, чтобы бежать. Она принялась растирать онемевшие руки. Не стоило просить их развязать ей ноги – нужно было действовать постепенно, шаг за шагом усыпляя их бдительность.

Она снова приступила к расспросам:

– Кто еще в Нвенгарии хочет, чтобы я стала великой княгиней?

– О да, – охотно ответил Айван, и Зарабет быстро заглянула в его сознание в поисках сведений. – Есть много людей, которые преданы герцогу Себастьяну и его делу. Они будут счастливы видеть вас символом новой Нвенгарии. Князь Деймиен должен умереть.

– Но он могуществен, – напомнила Зарабет. – И эрцгерцог Александр тоже. На их стороне армия.

– Только часть. Многие по горло сыты Деймиеном и его семейством. Вы кровно связаны с королевским домом, но вы дальняя родственницам не запятнаны в их преступлениях. Мы давно наблюдали за вами и вашим отцом. Нам известно – вы добрые люди.

О Боже!

– Отец… он знает?

– Нет, – ответил Айван. – Он слишком сильно привязан к князю Деймиену. Но, когда вы займете его место, он последует за вами.

Все было куда хуже, чем она предполагала. Морщась, Зарабет осторожно растирала руки: кровь снова прилила к онемевшим участкам, и под кожей ожили тысячи булавок и острейших игл.

Айван и Констанц вместе с приверженцами Себастьяна хотели получить королеву-марионетку, молодую, всеми любимую, чистокровную уроженку Нвенгарии. Совет герцогов не пользовался доверием народа. Но простые жители могли признать правительницу в прекрасной молодой женщине королевской крови.

В мыслях обоих лакеев она не нашла ничего о судьбе, уготованной княгине Пенелопе и ее крошке-сыну. В голове Айвана обнаружилась смутная мысль, что Пенелопу можно отослать в Англию, но что будет с ребенком, сыном и наследником Деймиена? Об этом Айван старался не думать. Может быть, наивный Айван и допускал мысль, что жену и сына можно просто выгнать из страны, но Зарабет знала нвенгарцев. Скорее всего их убьют.

«Черт подери!»

Любимое ругательство Игана подействовало успокаивающе. Далекие предки Зарабет были простыми людьми, детьми природы. Они вели яростные битвы в горах Нвенгарии, чтобы выжить. Инстинкт выживания сохранился и в ней до сих пор, несмотря на усилия Себастьяна сделать ее безвольной куклой.

Она сможет пройти через все это – просто обязана, чтобы предупредить Деймиена и Пенелопу и остановить безумный заговор, пока не пролилось море крови. Нужно дать знать Игану, и он сможет немедленно отправить сообщение в Нвенгарию.

Она снова коснулась сознания Айвана. Что они уготовили Игану? Ответ пришел, четкий, исполненный ненависти. Айван думал, какое счастье будет убить Игана, который пытался забрать их драгоценную госпожу и похоронить ее заживо в болотах этого Богом забытого места под названием Шотландия. Он должен умереть.

Конечно, убить Игана будет гораздо труднее, чем они думают. Но многочисленные удары кинжалом сделают свое дело. Зарабет мысленно видела килт, обагренный кровью, и в ужасе отпрянула, закрыв себя от образов, бродящих в мозгу Айвана.

Иган обшарил каждый камень подземного хода, ведущего из замка к Кольцу Данмарран. Ничего! Разум подсказывал – ее не могли увезти далеко. На конюшне не пропала ни одна лошадь. Возле каменного круга не было никаких следов – ни лошади, ни кареты, ни просто пеших путников.

Иган отправил людей проверить также заброшенные дома Стрэтраналда, да заодно и дома арендаторов. Он полагал, что его арендаторы преданы ему, но времена наступили тяжелые. Если бы бедному крофтеру предложили тысячи фунтов, чтобы украсть или спрятать Зарабет, ему было бы трудно устоять.

Прибыл Адам Росс вместе с Джейми. Иган старался ничем не выдать, какая буря свирепствует в его душе, и спокойно отдавал распоряжения, отправляя слуг и домашних на поиски. Все были разбиты на отряды, и каждому отряду выдали карту, расчерченную на квадраты.

Иган сходил с ума от ярости. Если Валентайн, несмотря на уверенность Зарабет в том, что ему можно доверять, все-таки причинил ей вред, он собственноручно переломает ему все кости – хоть звериные, хоть человеческие. Он гадал, что сталось с Айваном и Констанцем. Не иначе как их растерзанные тела валяются где-нибудь на дороге.

Но сильнее всего болело сердце по Зарабет. Больше всего он хотел бы узнать, что она жива, цела и невредима. Не сумел он ее сберечь! Решил, что можно оставить ее в замке, а сам в полумиле от замка искал брата, ушедшего в деревню, чтобы послать его к Россам. Поделом же ему! Высокую цену придется заплатить ему за собственную беспечность.

Он обыщет каждый дюйм Горной Шотландии и весь мир, если понадобится. Положит жизнь, чтобы разыскать Зарабет. Никто больше не отнимет ее у пего никогда.

Короток зимний день. После четырех часов дня стало темнеть. Вот уже несколько часов Иган, его люди и кузены, Адам и его слуги прочесывали местность. Ни Зарабет, ни лакеев, ни барона Валентайна – ни малейшего следа!