Анна вошла в каюту.

— Мы уходим, мисс Клеменс. Лейтенант любезно предложил мне свою помощь. Видите ли, он считает, что женщин вешать нельзя.

— А капитан хочет вас повесить, мисс. Он человек жестокий, и лучше не становиться у него на пути, — раздался хриплый шепот Джеймсона.

Эванджелина переводила взгляд с одного лица на другое. Наконец сказала:

— Но если мы попытаемся сбежать, то он определенно передаст нас в суд.

— Вы глупы, если верите в его снисходительность. Он обратил на вас внимание и затуманил вам голову, — заявила Анна.

— Но я заставлю его заплатить за все. За все обиды, мисс, которые он вам нанес, — проворчал лейтенант.

Анна злобно улыбнулась, и Эванджелина поняла, что та, должно быть, наплела ему всяких небылиц. При этом она, вероятно, еще всхлипывала и вздыхала, вздымая свою пышную грудь.

— Идемте, мисс Клеменс. Наше спасение явилось в виде британского судна, на которое мы и направимся.

— Но как?.. И почему я должна идти с вами?

— Как? Лейтенант доставит нас туда на лодке. Вы же не хотите, чтобы вас повесили, правда?

— Оставьте меня здесь. Я рискну.

— Нет, подруга. Ты мне нужна.

«Наверное, для другого заговора, — подумала Эванджелина. — Или, возможно, как обычная заложница». И она вспомнила, что эта женщина обещала ей всякие ужасы, если сумеет освободиться.

Анна вскинула пистолет, но навела его не на Эванджелину, а на Джеймсона. И Эванджелина поняла: если она не сделает так, как приказывает Анна, та убьет лейтенанта, бедного идиота, чья единственная вина заключалась в том, что он поверил этой женщине.

— Ах, хорошо. Выйдите, я оденусь.

— У нас нет времени. Мы должны идти сейчас.

— Я же не могу идти в ночной рубашке…

— Придется. Лейтенант, поднимите ее на ноги.

Джеймсон направился к девушке. Эванджелина откинула одеяло.

— Не нужно. Я иду.

Джеймсон тут же отвел взгляд, и Эванджелина медленно встала, пытаясь что-нибудь придумать. Ей нужно было привлечь внимание капитана или заставить лейтенанта одуматься.

— Дайте мне по крайней мере надеть башмаки.

Сказав это, она вытащила из-под кровати свои маленькие башмачки и натянула их на босые ноги.

— Поспеши, — прошипела Анна.

Выйдя в холодный коридор, Эванджелина завязала ленты ночной рубашки, потом спросила:

— Если я пойду с вами, обещаете оставить в покое капитана Блэкуэлла, его корабль и мистера Джеймсона?

— Боже, как много вы требуете! Я не хочу иметь больше ничего общего с этой ужасной посудиной. И мы с мистером Джеймсоном заключили соглашение. Он не останется внакладе. — Анна бросила на Джеймсона многообещающий взгляд, и лейтенант откашлялся.

— А теперь — тихо, — сказал он.

Затем все трое вышли из коридора и проскользнули в тень на палубе.

Остин спрятал пакет с бумагами в новом укромном месте и расположил все вещи так, чтобы ничего нельзя было заметить.

Он подошел к иллюминаторам, выходящим на корму, и посмотрел на светлеющее небо. Через несколько часов станет ясно, будет ли английский фрегат угрожать им или просто пройдет мимо.

Слава Богу, фрегат появился вовремя.

И тут ему вдруг вспомнилось, как он целовал Эванджелину. Сьюард и Осборн, должно быть, видели, как он ее целовал. Раньше Остин никогда не терял контроля над собой в отношениях с женщинами. Он всегда твердо управлял своими страстями и эмоциями и не позволял желанию влиять на него. Сейчас же по его жилам струилась огненная страсть, подобная раскаленной лаве вулкана, которую ему довелось видеть издалека. Он добровольно отстоял две вахты после встречи с этой сиреной, надеясь, что холодный морской ветер охладит его.

Хоть бы она не говорила, что любит море! Он видел радость на ее лице, когда корабль скакал по волнам. И она заявила, что ей нравится жизнь на борту корабля, несмотря на морскую болезнь. Эти слова нашли отклик в его сердце. Радость, которую он научился гасить, начинала пробуждаться, и Остин попытался подавить ее.

А ведь море исковеркало его жизнь… Когда-то ему нравилось ходить под парусами, испытывая чувство свободы и непрестанно восхищаясь миром. Но теперь это в прошлом. Море разрушило его брак, и он остался одиноким. Сначала он пытался брать свою молодую и красивую жену в плавания, но ей это не нравилось. К тому же она страдала от морской болезни. В свое последнее плавание, когда ей стало скучно и одиноко, она увлеклась одним из его лейтенантов. И Остин в бешенстве вернул ее домой.

Ее страсть к лейтенанту так и осталась неосуществленной, но этот случай заставил ее понять, что мужа она не любила. Остин хотел сделать ей ребенка, но она ему отказала. Решив, что для него будет унижением насиловать собственную жену, он подал на развод и получил его. Оставив ей дом и деньги, он отправился в плавание вокруг мыса Доброй Надежды и в Тихий океан; за это время он надеялся пережить унижение от неудачного брака.

Во время столь долгого плавания его жена, оставшаяся в одиночестве в Бостоне, заболела и умерла, прежде чем он вернулся домой.

Море разлучило их, но оно стало его прибежищем. Остин добровольно шел в опасные рейсы с опасными грузами, прорываясь через блокаду, которую пытались устроить англичане, и избегая вербовщиков и пиратов. Он преуспел в своих приключениях, но душу его по-прежнему терзала жгучая боль.

Возвращаясь в Бостон, Остин время от времени связывался с женщинами, однако эти связи не приносили ему облегчения, и он снова возвращался в море. И теперь он уже чувствовал себя уставшим от жизни.

Но вот на палубе появилась сирена, Эванджелина Клеменс… Она с радостным смехом смотрела на море, и казалось, она видела в море то чудо, которое он перестал замечать. От нее исходила радость, тотчас подействовавшая на него, и Остин снова ощутил очарование моря. Ему захотелось удержать это очарование, это чудо. Он прижал ее к себе и поцеловал, ощущая ее восторг и впитывая его.

Наступил рассвет, и теперь фрегат был виден отчетливо. Восходящее солнце золотило силуэт элегантного судна, и нельзя было отрицать его красоту. Остин служил на таком фрегате во время войны с англичанами. Фрегаты — суда быстроходные, а их палубы отданы под сверкающие боевые орудия, изящные и смертоносные.

Но он не станет убегать, поджав хвост. Одна из задач, стоявших перед торговыми и разведывательными судами после войны, — доказать, что американские корабли имеют право на морские пути и свободную торговлю. И у капитана фрегата не было причин преследовать корабль с грузом французского бренди и орудиями для сельского хозяйства, направляющийся в Бостон.

Солнечные блики играли на волнах, радуя глаз, и по золотому морю какое-то маленькое темное судно скакало по волнам навстречу фрегату — абсолютно черному в ярком утреннем свете.

И тут Остин наконец-то разглядел это суденышко. И увидел весла, то поднимающиеся, то опускающиеся весла. Судно уменьшалось с каждой секундой, быстро приближаясь к фрегату.

Остина охватил гнев. Он отвернулся от иллюминатора, распахнул дверь и ринулся на палубу. Его встретил утренний ветер, холодный и пронизывающий. Он сбежал по лестнице, ведущей к каютам офицеров и пассажиров.

По утрам здесь бывало тихо, так как все офицеры, кроме Джеймсона, находились на своих местах. Но тишина этим утром была какой-то особенной, и Остин сразу понял почему. Дверь каюты мисс Клеменс оказалась распахнутой. Ее койка была в беспорядке, но унылое серое платье висело на крючке.

Каюта мисс Адамс также была пуста, как и каюта Джеймсона, недавно произведенного в первые лейтенанты.

Лодка стукнулась о борт фрегат и опасно накренилась.

Эванджелина ужасно замерзла и дрожала от холода. А Анна дружески приветствовала людей, смотревших на них с палубы; она была уверена, что ей рады.

Пока они плыли к фрегату, у Эванджелины появилась идея столкнуть Анну и мистера Джеймсона за борт и в одиночку вернуться на «Аврору». Но девушка прекрасно понимала, что ей с ними не справиться. К тому же она имела слабое представление о том, как грести и направлять лодку в нужном направлении на океанских волнах. Она подумала, не прыгнуть ли самой за борт. Но это означало бы смерть в холодных океанских водах.

«Сначала — выжить», — вспомнилась ей знакомая премудрость. Да, она выживет и найдет способ сбежать от Анны и добраться к своей кузине в Бостон. Она заставит капитана фрегата понять, кто такая эта Анна на самом деле. И тогда Анна ничего не сможет поделать.

С борта фрегата упала веревочная лестница, и несколько матросов стали ловко, как пауки, спускаться к ним в лодку.

Джеймсон оставил весла и сжал руки мисс Адамс.

— Береги себя, любимая.

Эванджелина встала, с трудом удерживая равновесие.

— Лейтенант, разве вы не с нами?

— Мой долг — находиться на «Авроре».

— Капитан Блэкуэлл сбросит вас за борт.

Джеймсон кивнул, соглашаясь. Потом снова с обожанием уставился на мисс Адамс.

— Но я спас вас от него, и это — самое важное.

Мисс Адамс запечатлела страстный поцелуй на его губах.

— Вы хороший человек, лейтенант.

— Увидимся в Париже, любимая.

— Похоже, в Париже она тебя и пристрелит, — пробормотала Эванджелина.

Анна пронзительно взглянула на нее, но Джеймсон, одурманенный чувствами, ничего не заметил.

А матросы уже находились в лодке; их белая с синим английская форма была Эванджелине хорошо знакома.

— Держитесь, мисс. — Молодой моряк добродушно улыбнулся щербатым ртом. Его выговор напомнил ей о ее родном Глостершире. Но странно было увидеть человека из родных мест среди бескрайнего океана.

Молодой человек и еще один матрос помогали ей взобраться по веревочной лестнице на борт судна. Жесткий канат резал руки, а ступеньки раскачивались под ногами. Ветер растрепал ее косу, и влажные волосы липли к лицу.

Моряки поднимали ее на палубу, крепко держа под руки. Она ощущала «Аврору» у себя за спиной; ей даже казалось, будто она слышит гневные крики капитана Блэкуэлла, наблюдающего, как они поднимаются на борт английского судна. В любой момент он мог нацелить на них свои орудия, а затем… Несколько метких залпов — и они с мисс Адамс перестанут существовать.

Но ничего такого не произошла. Сильные руки перетащили ее через борт — и вот она уже на палубе. Эванджелина опустилась на колени, дрожа от холода и страха. И кто-то накинул ей на плечи одеяло.

Она подняла глаза и увидела капитана судна, коренастого и крепкого. Его темные волосы поседели на висках, и в нем не было ничего от чувства собственного достоинства и отваги, которыми обладал капитан Блэкуэлл.

Тут Анна Адамс показалась над бортом, и моряки кинулись помогать ей с необычайным рвением; ей, Эванджелине, они помогали совсем не так.

Анна стояла на палубе, едва дыша; ее пышные волосы падали на спину, а корсаж распахнулся, так что открылась соблазнительная грудь. Капитан шагнул к ней и поднес ее руку к губам.

— Дорогая, приветствую, — сказал он.

Мисс Адамс одарила его сияющей улыбкой:

— Как приятно видеть тебя, Мортимер.

Эванджелина закрыла лицо ладонями и зарыдала.

— Полный назад! — рявкнул Остин, появляясь на верхней палубе.

Рулевой Лорнхем взглянул на него, потом посмотрел на штурвал, как бы удостоверяясь, что до этого они шли правильным курсом.

— Это приказ! Выполняй!

Ошеломленный, Лорнхем принялся вращать штурвал и отдавать приказы. Матросы высыпали на палубу, схватились за канаты и начали крутить лебедки, перестраивая паруса для крутого поворота.

Осборн в изумлении уставился на капитана:

— Сэр, разве мы не собирались избежать встречи с фрегатом? Почему же теперь мы идем ему навстречу?

Остин ухватился за поручень, когда корабль резко накренился. Гнев капитана был настолько силен, что дерево заскрипело под его рукой.

— Джеймсон сбежал вместе с арестованными женщинами. Я намерен их вернуть.

— Но…

— Вы чем-то недовольны, Осборн?

Лейтенант вспыхнул и пробормотал:

— Извините, сэр, но, может быть, туда им и дорога? От них были одни только неприятности. Пусть английский капитан возится с ними. Они ведь англичанки, правда?

Гнев Остина остыл и превратился в нечто более для него опасное. В пустой каюте он поднял с пола перчатку мисс Клеменс, и тотчас перед его глазами возникла картина: она обнимает его, а он ее целует.

Остин швырнул перчатку на койку и вышел из каюты. Она с такой легкостью покинула его!

Моряки ждали его ответа, и, конечно же, они были согласны с мнением Осборна.

— Они вооружены лучше, чем мы, сэр, — отважился заметить Лорнхем, светловолосый рулевой с загрубевшим на морском ветру лицом. — Вы сами так говорили. И скорость у них больше нашей. Какой смысл преследовать их?

— Никаких дебатов, джентльмены. Это мой приказ, и вы должны подчиниться, если не хотите оказаться в бриге вместе с вашими приятелями.

Осборн с Лорнхемом обменялись взглядами. И оба кивнули.

— Да, сэр.

Сьюард выступил вперед.

— Сэр, я полагаю…

— В чем дело, мистер Сьюард? — перебил Остин. — Вы тоже хотите возразить?

— Нет, сэр. Я с вами согласен. Там мисс Клеменс окажется в большой опасности. Мы должны вернуть ее.

Остин долго смотрел на молодого человека. Потом отрывисто проговорил:

— Рад, что вы со мной согласны. Кажется, место первого офицера снова свободно. Займите его, мистер Сьюард.

Сьюард в удивлении вытаращил глаза:

— Но, сэр, я…

— Вы сомневаетесь в разумности моего решения?

— Нет, сэр. Просто я хочу сказать… Я имел в виду… — Он отдал честь. — Благодарю вас, сэр.

Остин развернулся на каблуках и зашагал к стойке с оружием. Теперь фрегат располагался бортом к «Авроре». Его паруса были подняты, а нос указывал на юго-запад. «Направляется в Гавану», — подумал Остин и мрачно улыбнулся. Он знал западную часть Атлантики лучше любого другого капитана. Ему не нужно было гнаться за фрегатом. У него имелись свои уловки, с помощью которых, несмотря на тяжелый груз, он мог прибыть в Гавану раньше английского капитана. А там уж он устроит ему сюрприз! Что же касается бумаг, спрятанных в его каюте, то они будут в большей безопасности в другом месте, которое он для них нашел.