Александра вырывалась. Рука молодого человека больно сжимала кожу. Губы его были жесткими и неуступчивыми. Это совсем не походило на поцелуи виконта. Тот тоже был настойчив, но дразнил и играл. Этот человек вызывал злость и совершенно не заботился о том, как она реагирует на его поступок.
Он выпустил ее из объятий столь внезапно, что Александра споткнулась.
К ним торопился взволнованный герцог. Из прихожей донесся голос лорда Хилдебранда:
– Эй вы...
Виконт направился к Александре. Человек в очках увидел его, повернулся и успел пробежать несколько шагов, прежде чем рука виконта оказалась у него на плече и заставила остановиться. Человек в очках немного успокоился. Губы его сложились в улыбку как раз в тот момент, когда виконт сжал кулак и ударил его в лицо.
Грейсон быстро шел с лейтенантом Джейкобсом по Бонд-стрит в направлении Пиккадилли и гостиницы «Маджестик». Охваченный злостью, он не чуял под собой ног. Странно, что встречавшиеся им люди не разбежались, опаленные гневом.
Хендерсон сбежал в фаэтоне, но Грейсон был слишком взбешен, чтобы дожидаться лошади или экипажа. Он позвал Джейкобса и отправился пешком, зная, куда поедет Хендерсон.
Вчера вечером Оливер перевязал Джейкобса, который был бледен и постанывал. Рана оказалась не смертельной. Она была неглубокой, а повариха миссис Аластер умела перевязывать и зашивать раны. Оливер был доволен такой добровольной помощницей. Он молчал, но на губах его играла улыбка.
Кажется, в доме Грейсона побывали все слуги миссис Аластер. Парень по имени Джеффри взглянул на рану Джейкобса и сильно наследил на полу в столовой. Служанки-близнецы Энни и Эми (поначалу Грейсону показалось, что у него двоится в глазах) прибежали с ночным сторожем, у которого был вид подростка. Его Грейсон прогнал. Нечестно отправлять безусого мальчишку за Джеймсом Ардмором. После этого появилась чопорная горничная, назвавшаяся Алисой.
Грейсон кипел от ярости. Ему было прекрасно известно, кто послал Хендерсона. Он скрипел зубами и жалел, что за поясом нет абордажной сабли и пистолетов. Но ведь это современный Лондон, да и в отеле «Маджестик» будут не в восторге, если человека рассекут прямо на ковре гостиной.
Джеймса Ардмора и его шайку нельзя подпускать к такой красавице. Она не портовая девка и не куртизанка,привыкшая иметь дело с двумя капитанами, о чьих подвигах слагали легенды. Она ничего не знает об этих легендах. Она настоящая леди с шелковистыми кудрями и чистыми зеленовато-карими глазами. Ардмор ее раздавит.
Бог явно обладает чувством юмора. Когда жизнь потеряла для Грейсона привлекательность, времени ему было не занимать. Полгода назад будущее казалось ему бесцветным и пустым. Потом он узнал о существовании Мэгги – дочери, о которой и понятия не имел. А теперь нашел очаровательную красавицу миссис Аластер прямо в соседнем доме. Эта леди словно прохладное вино в жаркий летний день. В ее глазах можно утонуть. Мэгги положила начало пробуждению человека, дремавшего в отъявленном негодяе капитане Грейсоне Финли, ужасе Карибского моря и бедствии Тихого океана. Миссис Аластер нужно лишь потянуться и вытащить этого человека на свет, несмотря на все сопротивление и крики. Однако сейчас Грейсон вынужден прятать свою новую личность надежнее, чем когда-либо.
Гостиница «Маджестик» представляла собой здание эпохи короля Георга, простиравшееся по Пиккадилли до начала Сент-Джеймс-стрит. Бывший герцогский дворец превратился стараниями дворецкого в дорогую элегантную гостиницу. Хендерсон чувствовал себя там как рыба в воде – его одежда была сшита лучшими портными с Бонд-стрит. Костюмов его никогда не касался ни карибский, ни азиатский портной. Порвав что-либо, Хендерсон откладывал вещь до поездки в Англию. Даже в плавании Хендерсон старался ухаживать за руками. Он с отличием окончил Оксфорд и принял духовный сан, но отправился в море от обиды – приход, который он собирался получить, отдали другому.
Морская жизнь в Великобритании пришлась ему явно не по вкусу – несколько лет назад выяснилось, что он стал членом шайки Ардмора. Джеймсу Ардмору он требовался в основном потому, что предпочитал брать на абордаж английские суда и освобождать американских моряков. Хендерсон бывал в родной Англии не так уж часто.
Джейкобс, окончивший Итон и Оксфорд и бывший столь же знатного происхождения, что и Грейсон, совсем не был похож на сноба Хендерсона. А может, он просто притворялся. Грейсон видел непреклонный дух в Хендерсоне, переживавшем из-за того, как завязан галстук. Ардмор мирился с причудами Хендерсона – тот был прекрасным офицером.
Грейсон увидел Хендерсона в пустой гостиной на первом этаже: тот сидел в кресле, уткнувшись в газету.
Вся сцена очень смутила Мэгги.
– Папа, зачем мистер Хендерсон это сделал?
Вскоре гости окружили миссис Аластер, которую герцог сопровождал в гостиную. Грейсону не понравилось то, как на нее взглянул лорд Хилдебранд Колдикотт: он будто бы позавидовал Хендерсону. У Грейсона не было возможности подойти к миссис Аластер, дотронуться до нее, взять за руку или произнести драматическим тоном: «Я отомщу за вас».
– Хендерсон, – негромко окликнул он.
Газета взмыла в воздух. Хендерсон поднялся с кресла с безумным взглядом. Мгновение он рассматривал двух мужчин, потом быстро загородился от них креслом.
– Финли... – Хендерсон поднял руки. – Финли, ты меня уже ударил, изуродовал мне лицо, видишь? Сегодня я собирался навестить англиканских консерваторов, а теперь это никак невозможно.
– Почему это? Вокруг тебя поднимется настоящий шум.
Хендерсон просиял.
– Ты так думаешь?
– Хендерсон, – проговорил Грейсон. Всего одно слово возымело магический эффект. Хендерсон побледнел.
– Финли, клянусь тебе, не я это придумал.
– Ну да, я знаю кто.
Он был спокоен, смертельно спокоен.
– Хотелось бы лишь узнать, зачем это понадобилось.
Хендерсон облизал губы и поморщился.
– Капитан Ардмор видел, как она входила к тебе вчера ночью.
– После приступа ярости? – вмешался Джейкобс. – Помнится, он клялся, что не станет нас убивать.
– Но он ведь не убил тебя? – Хендерсон снова поднял руки. – А я не имею с этим ничего общего. Я вообще ничего не знал, пока О'Малли не рассказал.
– А что, О'Малли здесь? – поинтересовался Джейкобс, оглядываясь, будто карлик мог появиться откуда угодно.
Хендерсон фыркнул:
– О'Малли? Ты что, и правда думаешь, что сюда допустят ирландца сомнительного вида?
– Я поведаю этому ирландцу, что ты о нем говорил, – сухо заметил Грейсон. – Рассказывай дальше.
Хендерсон скрестил руки, будто защищаясь.
– Ардмор заинтересовался, что ей от тебя нужно. Вот О'Малли и предположил: если другой поцелует ее у тебя на глазах, мы скоро все узнаем.
– Понятно. – Грейсон все еще не повышал голоса, изумляясь собственному самообладанию, в то время как очень хотелось согнуть Хендерсона пополам. – Ты сам вызвался?
Хендерсон сухо улыбнулся:
– Скажем так: был вынужден под давлением служебной необходимости. Но, клянусь, могу даже присягнуть, я и понятия не имел, что она... леди.
Тон Грейсона стал ледяным.
– Думай, что говоришь, Хендерсон! А ты полагал, кто она такая?
Хендерсон нервно пожал плечами.
– Ну, знаешь... веселая вдовушка. Она ведь прибежала к тебе, так? А какая женщина так поступила бы?
Грейсон с трудом держал себя в руках. Еще мгновение – и он бросится на Хендерсона, предоставив постояльцам «Маджестик» соскребать лейтенанта с ковра.
– Между прочим, она спасала мне жизнь.
Хендерсон нервно поправил очки.
– Уверяю тебя, я и понятия не имел, пока не оказался рядом с ней. – Он помолчал. – А потом я понял, что Ардмор жестоко ошибся. – Он в смятении помолчал. – С ней все в порядке?
– Что это ты вообразил?
Хендерсон смотрел на Грейсона нерешительно. Грейсон и сам не понимал, почему его охватила такая злоба. Настоящая ярость. Эта женщина ему не принадлежит. Она леди, никогда не учившаяся целоваться. Мягкие чистые губы трепетали у его жаждущих губ. И все-таки она была замужем. Наверное, ее муж был просто ненормальным.
– Знай, Хендерсон. Если ты снова до нее дотронешься, если к ней прикоснется кто-нибудь еще, я буду считать себя вправе вступиться за ее честь. Это относится ко всем, кто осмелится к ней приблизиться. Скажи Ардмору, что и к нему тоже. Ты все понял?
Хендерсон был белее мела.
– Я-то понял, но не могу ничего гарантировать.
В Грейсоне кипела ярость. Хотелось повалить Хендерсона на пол и избить, разорвать костюм в клочья и растоптать безукоризненный галстук каблуком сапога. И все это зато, что он поцеловал красавицу соседку, совершенно растерявшуюся, когда Грейсон предложил ей спать обнаженной.
Она так и поступила. Он это понял, увидев ее зардевшиеся щеки. Вокруг Александры сидели леди средних лет, взиравшие на него с птичьим любопытством, но Грейсон замечал только ее. Она спала обнаженной по его просьбе, смущалась и волновалась от этого. Встревожился и Грейсон. Хендерсон... Из-за него Грейсон понял, что случилось бы, сделай он ее своей, повинуясь импульсу. Ардмор вовлек бы ее в игру, что осложнило бы уже и без того запутанную жизнь Грейсона. Может быть, убив Хендерсона, он почувствовал бы себя гораздо лучше. Но Грейсон не настолько глуп, чтобы думать, будто Ардмор не станет мстить. Может быть, Джейкобса убьют за Хендерсона, а Оливера – за О'Малли. Вражда будет длиться вечно. Грейсон зная, что Хендерсон – всего лишь пешка в руках Ардмора, как и О'Малли, Мэгги и сам Грейсон.
Подавив порыв, он кивнул Джейкобсу и зашагал прочь. Вслед им прозвучали слова Хендерсона:
– Финли, думаю, ты понимаешь, что сказал мне все, что хотел узнать Ардмор.
Гости ушли несколько часов назад. Александра в растрепанных чувствах поднялась в гостиную на втором этаже. Сегодня вечером она должна была отправиться в театр с леди Федерстон, но отказалась. Леди Федерстон предложила остаться, но Александра отослала встревоженную подругу. Алиса подаст ей чаю, и все будет хорошо.
Алиса принесла чашку чаю с доброй порцией бренди. Сейчас Александра пожалела, что его выпила. Голова слегка кружилась, все тело наполнила неожиданная легкость. Она с упреком смотрела на полупустую чашку на журнальном столике. Мысли перескакивали с одного на другое. Она несколько раз перебирала в уме события дня, вспоминала человека в очках, тянущегося к ней, грозный взгляд виконта, крик Мэгги.
Мистер Хендерсон...
Кто этот человек и почему он решил поцеловать ее таким образом – на глазах у всей улицы? Гости отреагировали по-разному. Леди Федерстон и миссис Уотерз были в шоке и сочувствовали ей. У миссис Тетли был такой недовольный вид, будто симпатичный молодой человек должен был грубо поцеловать посреди улицы именно ее. Леди Генриетта Колдикотт с упреком качала головой, пребывая в дурном настроении. Будто Александра сама придумала все, начиная с несчастного случая и заканчивая поцелуем, специально для того, чтобы вызвать у нее раздражение. Что же касается джентльменов... Она прижала руки к глазам. Герцог был сама любезность.
Александра подняла голову и достала список из ящика письменного стола. Герцог был первым в списке. Его отец был старым другом семьи. Он первый пришел Александре на ум, когда та стала задумываться о втором муже. Герцогу было около тридцати лет. Раньше он был женат, но его супруга и дочь погибли лет пять назад. Младший брат герцога, моряк, нашел смерть в море в прошлом году. Герцог повсюду твердил, что ему нужен наследник. Разумеется, мамаши постоянно представляли ему дочерей, но герцог был щепетилен в выборе.
Сегодня вечером он был очень внимателен. Но и лорд Хилдебранд смотрел на нее с нескрываемым любопытством. Это была уже не показная вежливость. Александра видела, что он не отрывает глаз от ее губ, от отметины, оставленной человеком в очках. Раз или два она уловила, как лорд облизывает губы, и ей это не понравилось.
Она достала перо и заточила, открыла чернильницу и окунула перо в темную жидкость. Стоит ли вычеркнуть лорда Хилдебранда? Александра колебалась. Его странные взгляды могли вообще ничего не значить. Нужно сначала поговорить с леди Федерстон.
Против имени каждого джентльмена были особые пометки, смысл которых понимали только она и леди Федерстон. Она поставила рядом с именем лорда Хилдебранда крошечный минус в знак того, что кандидат обладает небольшим недостатком. Теперь по поводу лорда Стоука. Она обещала леди Федерстон включить его в список. Он очень отличался от других, мало кто в Лондоне знал о нем что-нибудь. Следовательно, они с леди Федерстон должны будут удвоить усилия и выяснить о нем все, что возможно. Но об этом она ни за что не расскажет ни миссис Уотерз, ни миссис Тетли. Она написала его имя пожирнее – длинный изгиб «С», резкое «к», круглое «о». Александра сидела и всматривалась в написанное. Титул ему не подходит, гораздо лучше звучит «Грейсон Финли». Она написала его рядом с титулом. Рука дрогнула, Александра отдернула ее, прежде чем на бумагу упала клякса.
Александра закрыла глаза, вспоминая, как вернулась в спальню прошлой ночью. Она долго стояла у кровати, раздумывая о пожелании соседа. Та Александра Аластер, которую она знала, никогда бы этого не сделала. Но она и не стала бы целоваться с пиратом.
Она стояла неподвижно около получаса. Алиса давно ушла спать. Свечи начинали оплывать. И тут Александра неторопливо разделась. Она расстегнула ночную рубашку, очень медленно, крючок за крючком, и выскользнула из нее, сбросив на пол. Мгновение стояла, подставляя летнему воздуху обнаженную кожу, а потом неспешно легла.
Александра еще помнила ощущения прохладного прикосновения простыней к плечам, икрам и животу. Соски напряглись, натягивая простыни. Она прижала руку к горячему ноющему месту у соединения бедер, пытаясь подавить жар. Но думала она лишь о том, как к этому месту прикасался он, и рука ее увлажнилась.
Щеки ее до сих пор горели. Александра снова представляла себя лежащей в постели, представляла, как обнаженные бедра опираются о матрац. Но на этот раз рядом с ней лежал пират, и его загрубевшая рука скользила по ее бедрам.
– Прекрасная леди, могу я узнать, какая вы?
– Да, – стонала она.
Она приготовилась ощутить его губы, но он рассмеялся, наклонился и сорвал с шеи бриллиантовое ожерелье, скоропалительно добавленное воображением.
– Благодарю, миледи.
Потом настойчиво поцеловал ее в губы и поднялся с постели, поразительно красивый в своей наготе. Он ушел, привлекая внимание мускулистой спиной и растворившись в тумане. Александра открыла глаза и глубоко вдохнула. Она снова обмакнула перо и нарисовала еще один завиток рядом с именем виконта – знак вопроса, завершавшегося аккуратной точкой.
По ковру тяжело ступал Джеффри.
– Лорд Стоук! – объявил он.
Александра вскочила, чуть было не перевернув чернильницу.
– Джеффри, пожалуйста, стучи или подавай какой-нибудь еще знак, перед тем как ворваться.
– Простите, мадам. Пришел лорд Стоук.