Иллюзия любви

Эшли Элисон

Можно ли простить любимому человеку предательство? Нет, нет и еще раз нет! — думает Линн и решительно разрывает всякие отношения с Джастином.

Прошел год, и не было дня, чтобы их сердца не сжимались болью при воспоминании друг о друге. И вот, когда душевные раны начали уже потихоньку затягиваться, состоялась их встреча, неотвратимая как сама Судьба. И время оказалось бессильным перед памятью…

 

1

Час, всего один час — и она вновь будет дома, в Нью-Йорке, самом прекрасном и самом невыносимом городе на свете. Стоит уехать из него хотя бы на несколько дней, как она начинает отчаянно скучать, а возвратившись, только и думает о том, как, в сущности, ужасна жизнь в этом огромном городе.

Взглянув в иллюминатор, Линн не увидела ничего, кроме плотного слоя облаков, и, откинувшись обратно в кресло, задумалась о том, как проведет сегодняшний вечер. Без сомнения, Рич встретит ее в аэропорту. Он два раза звонил ей в Лондон, уточнял номер рейса и время вылета. Наверняка появится с огромным букетом цветов. Интересно, с каким на этот раз? В прошлом месяце были розовые хризантемы, а три месяца назад — лилии. Представив стоящего в толпе встречающих как всегда безупречно одетого, чисто выбритого и благоухающего парфюмом Рича, Линн невольно подумала о том, как не похож он на своего предшественника, Джастина О'Райли. Джастину и в голову бы не пришло приехать встречать ее с цветами, в лучшем случае он появился бы сам, в худшем — забыл, в какой именно день она прилетает. Так было не раз, и всегда она прощала ему подобную забывчивость. Прощала до тех пор, пока…

Не в силах справиться с нахлынувшими воспоминаниями, Линн закрыла глаза. Прошлое до сих пор наполняло болью ее сердце. Странно, что она вообще смогла найти в себе силы перешагнуть через бездонную пропасть, имя которой — Джастин О'Райли. И какое же счастье, что наполненные леденящей тоской и страхом ночи остались позади! Но теперь все по-другому. С тех пор как в ее жизнь вошел Рич, все вокруг изменилось кардинальным образом, и никогда еще ее жизнь не была столь насыщена и разнообразна, как сейчас. Рич… ожившая мечта, настоящий джентльмен, из тех немногих мужчин, которые никогда не обидят женщину. Но тогда почему она все еще вспоминает о Джастине? Почему никак не может забыть его улыбку, нежность рук, властность прикосновений? Может, что-то не так с ней самой? Может, пора обратиться к психоаналитику?

Но хватит об этом! Джастин давно уже стал частью прошлого, ей же нужно жить настоящим. А настоящее — это Рич. Мужчина, о котором можно только мечтать. И еще благодарить всех святых, что послали ей встречу с ним. Всегда спокойный, уравновешенный, скромный в желаниях, Рич — именно то, что ей нужно. И нечего будоражить себя воспоминаниями о непостоянном как ветер Джастине!

— Ты куда-то собираешься, Рич, дорогой? Куда, если не секрет?

— Никакого секрета нет, мама. Еду в аэропорт встречать Линн. Она прилетает сегодня из Лондона.

— Мне не по душе эта девушка, Рич, но ты вправе поступать, как считаешь нужным. У нее на уме одна лишь работа, и она понятия не имеет о том, что такое настоящий семейный очаг. Только представь, когда она была у нас в последний раз, то сказала, что не видит никакой разницы между домашним и консервированным супом! И это прозвучало в доме, где понятия не имеют о фастфуде и конечно же о консервированных супах! Догадываюсь, что она готовит, когда ты остаешься у нее!

— Не суди так строго, ма. Да, Линн плохая хозяйка, она не умеет готовить индейку, а предпочитает покупать готовую, но зато она прекрасный собеседник, с ней можно поговорить практически на любую тему.

— Место женщины в первую очередь в семье, и ты это знаешь не хуже меня! Этим правилом руководствовались все Мэтлоки и Рэдклиффы!

— Все, кроме тебя, ма. Разве я не прав?

— Отчасти. Да, я действительно много времени уделяла компании, но при этом все равно успевала заниматься домом.

— Знаю. Но давай прекратим этот разговор. Линн такая, какая есть, и я не собираюсь переделывать ее.

— Ты собираешься жениться на ней?

— Еще не знаю. Пока мы не строим далеко идущих планов, хотя все может быть. А сейчас, извини, мне пора. Самолет прилетает через полтора часа, а мне еще нужно успеть купить цветы.

Поцеловав на прощание мать, Рич вышел из комнаты и спустя уже пару минут покинул территорию Рэдклифф-хауза. Он старался не думать о словах матери, но они продолжали эхом звучать в его голове. На какое-то время сомнения в правильности происходящего покинули его, но спустя четверть часа вернулись вновь.

Что, если он и в самом деле совершает ошибку и Линн совсем не та женщина, что нужна ему? Но почему? Откуда вообще взялись все эти странные мысли? Она любит его, и он… он тоже любит ее. Не так, как Хелен, но… любит же! Да, они разные люди, но это не повод говорить о том, что Линн не подходит ему. Она чудесная женщина, таких, как она, у него никогда еще не было.

Успокоив себя таким образом, Рич решил нигде не останавливаться, а купить цветы в аэропорту. Ничего, что там не столь большой выбор, как в городе. В отличие от Хелен Линн не из тех, кто обращает внимание, где куплены цветы. Иногда она даже забывает поставить их в вазу.

Увидев стоявшего чуть поодаль от толпы встречающих Рича, Линн невольно подумала о том, что ее предположение оказалось стопроцентно верным. Двух- или трехдневной давности стрижка, сшитый на заказ костюм и… ну да, идеально чистая, сделанная на заказ обувь. И цветы. На этот раз орхидеи. Джастин тоже подарил ей однажды орхидеи, привез откуда-то из Южной Америки.

Я ненормальная! — едва сдерживая выступившие вдруг на глазах слезы, подумала Линн. Меня встречает потрясающе красивый мужчина, а я, вместо того чтобы радоваться, думаю о нем всякие гадости и вспоминаю Джастина! Этот мерзавец Джастин О'Райли не заслуживает такой чести, и на этот раз я сделаю все, чтобы избавиться наконец от никому не нужных воспоминаний!

Заметив блеснувшие в глазах Линн слезы, Рич почувствовал себя едва ли не самым последним мерзавцем. Линн рада встрече с ним так, что едва сдерживает слезы, а он, вместо того чтобы тоже радоваться встрече с ней, мучает себя сомнениями. Он ведь любит ее, конечно же… любит, а значит, и вести себя должен соответственно.

Постаравшись придать лицу восторженное выражение, он сделал шаг навстречу Линн и с улыбкой заключил ее в объятия. Его поцелуй пришелся в крепко сжатые губы, но, решив, что подобная скованность вызвана всего лишь усталостью и обстановкой, Рич, заметно смутившись, произнес:

— Линн, дорогая, я так рад тебя видеть! Как долетела?

Идиотка! Ну какая же она идиотка! Ведет себя так, словно едва знакома с ним! Всего неделя разлуки, а ей кажется, что прошло как минимум сто лет! И за эти сто лет она успела забыть его улыбку, голос и даже запах. Нужно как можно скорей прийти в себя! Рич — ее настоящее и, быть может, даже будущее, а она только и делает, что живет давно умершими воспоминаниями!

— Неплохо, если не считать, что мне так и не удалось заснуть во время полета. В самолете было много детей. Они с визгом носились по салону, громко болтали и смеялись. И спасибо за цветы, они просто великолепны. Никогда еще не видела таких орхидей.

— Рад, что тебе понравились. Это и в самом деле довольно редкий вид, они расцветают только в марте и цветут всего три дня.

О господи! О чем мы говорим? — пронеслось в голове у Линн. Это скорей напоминает лекцию по ботанике, а не встречу двух влюбленных!

— Извини, Линн, — услышала она вдруг. — Ты так устала и такая бледная, а я стою и плету невесть что, вместо того чтобы отвезти тебя домой. Машина у входа. Давай провожу тебя и сам получу багаж.

— Никакого багажа у меня нет, одна эта сумка. Через месяц предстоит еще одна поездка в Лондон, и я решила оставить все вещи у Джоан. Пойдем сразу к машине, не то я заставлю тебя заехать в первый же попавшийся по пути «Макдоналдс». Такой голодной я никогда еще не была. В Лондоне еда отвратительная, а я так соскучилась по настоящей американской пицце и…

Лицо Рича изменилось всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы Линн заставила себя замолчать.

Как, ну как я могла забыть, что Рич отчаянный противник фастфуда? Нет, он, конечно, прав, когда отвергает саму мысль о жареной картошке, сочных колбасках пепперони и пицце, но, с другой стороны, что может быть вкусней этой «неправильной» еды?

— Ну прости меня, Рич. Я прекрасно помню, что пицца ужасно вредная пища, но за прошедшую неделю я так устала от овсянки, что уж точно не смогу сегодня взять ее в рот.

— Но я и не думал возражать против пиццы, — невольно краснея оттого, что врет, произнес Рич. — Просто я уже заказал столик в «Джоуксе», а так как сегодня среда, то у них в меню одни лишь морепродукты.

— Прекрасно, — ослепительно улыбнулась Линн. — Морепродукты как раз то, что нужно. Сейчас поедем ко мне. Я приму душ и переоденусь, а затем — в «Джоукс». Ты лучший из всех, Рич. Я говорила тебе об этом?

— Нет, но я надеялся когда-нибудь услышать это от тебя, — улыбнувшись своей знаменитой улыбкой, ответил он.

Прошло три месяца.

Выключив верхний свет, Линн перевела компьютер в режим ожидания и, отойдя к огромному, занимающему почти всю стену окну, еще раз окинула внимательным взглядом свой заново оформленный дизайнером кабинет. Давая согласие на некоторые перемены, она и подумать не могла, что они будут столь глобальны.

Стекло, хром, стены из полупрозрачного пластика, неоновый свет — вся эта безликая атмосфера оказалась идеальным вариантом для поддержания рабочего настроя, но как же она не соответствует тому, что творится на душе! — слегка поморщившись, отметила про себя Линн. Странно только, что эти мысли раньше не приходили ей в голову. Но, быть может, все дело в том, что именно сегодня ей вновь попалась на глаза напечатанная в «Глобал» фотография, в левом нижнем углу которой стояла надпись: «Фотокор Джастин О'Райли»? Джастин! Почему?! Ну почему все произошло именно так, а не иначе? Почему мужчина, которого она любила больше жизни, оказался таким мерзавцем?! И как она, Линн, оказалась такой глупой, что позволила чувствам обмануть себя? Почему вновь желаемое приняла за действительное?

Вынырнув из омута воспоминаний, Линн вновь взяла в руки отложенный в сторону журнал. Он пришел с утренней почтой, и, едва увидев злополучную подпись, она почувствовала, как чувственные волны пробежали по телу, а задрожавшие в противной мелкой дрожи руки никак не могли перевернуть сверкающую глянцем страницу. В какой-то момент Линн вдруг показалось, что с фотографии ей улыбается не президент фармацевтической компании Дэвид Боуи, а сам Джастин. Смотрела и словно наяву видела четкий контур чувственных губ и темные, как ночное небо, глаза.

Мужчина не должен быть так красив! — подумала вдруг она. Красивый мужчина — это нечто неправильное, ошибка природы, за которую женщине приходится слишком дорого платить.

Воспоминания о том дне до сих пор были мучительны, и стоило только позволить им выйти на поверхность, как все внутри нее вновь начало скручиваться от невыносимой боли. Грустно улыбнувшись, Линн подумала, что со времен детства в ее душе набралось достаточное количество этих самых пружин и со всеми она научилась справляться. Одной больше, одной меньше — какая, собственно, разница?

Линн нажала на пульт управления. Раздалось чуть слышное жужжание, пластиковые половинки штор развернулись, и в ту же секунду взору открылась великолепная панорама вечернего Манхэттена. Зрелище было поистине восхитительным. Чуть прищурив глаза, она вглядывалась в яркие разноцветные блики, и воображение рисовало одну картину за другой. Огромное море огней казалось бесконечным. Переливаясь, они создавали особый, фантастический мир, мир, в котором все были счастливы. Закрыв глаза, Линн тихо покачивалась под звуки слышимой ей одной музыки, вспоминая то время, когда считала себя самой счастливой женщиной на свете. Как недавно и как давно это было!

Пространство и время словно сошлись в одной точке, и впервые с того страшного дня Линн перестала мучить жуткая боль в груди, которая появлялась, стоило ей только подумать о Джастине. Память, воспользовавшись данной ей передышкой, все глубже погружала Линн в прошлое, и, не в силах противиться, она позволила завлечь себя на запретную территорию.

Вот они с Джастином в Калифорнии. Он обучает ее серфингу, и сердце ее то и дело замирает от восторга, когда послушная его воле доска скользит по самому гребню волны. А вот они в гостях у друга Джастина на ранчо в Техасе. Вокруг так много белозубых, словно сошедших с экрана вестерна, ковбоев с мужественными, обветренными лицами. Ей льстят их восхищенные взгляды, но еще больше радует ревнивое желание Джастина оградить ее от ухаживания этих парней.

Господи! Ну почему все случилось именно так, а не иначе?! Почему мужчина, рядом с которым она чувствовала себя самой счастливой и самой желанной женщиной на земле, оказался таким мерзавцем?! И почему она сама, зная и помня об этом, все еще мечтает о силе и ласке его прикосновений? Почему рядом с ним она улетала к звездам, а рядом с Ричем всегда остается на земле?

Закрыв глаза, Линн почувствовала вдруг робкий, неясный отголосок былой страсти и, обрадовавшись старому знакомому, вновь вступила на опасную, давно уже чужую территорию. Магия любви вновь ожила в ней, и как наяву она ощутила на себе руки Джастина. Скользя по ее телу, они забирались в самые потаенные уголки, заставляя, сжав зубы, сдерживать готовый сорваться стон.

Открыв наконец глаза, Линн вновь увидела пред собой сверкающее море огней и невольно улыбнулась этим молчаливым свидетелям. Интересно, что бы они подумали, если бы вообще могли думать? Скорей всего сочли бы меня настоящей сумасшедшей, мечтающей о призраках прошлого, вместо того чтобы жить настоящим.

Она хотела вновь отругать себя за подобные «неправильные» мысли, но вдруг раздумала. В конце концов, это ее жизнь и ее мысли и только она сама вправе решать, когда и о чем ей думать.

Она бы и дальше предавалась ожившим воспоминаниям, но резкая трель телефонного звонка заставила ее вернуться в реальность. Рич, поняла она, даже не ответив еще на звонок, и, тут же запоздалое раскаяние вытеснило из ее головы все мысли о Джастине.

Как это нечестно по отношению к Ричу! — мысленно отругала себя она. Он самый лучший, и она не вправе сравнивать его с Джастином!

Вспомнив, как она познакомилась с Ричем, Линн невольно улыбнулась. Это произошло восемь месяцев назад на вечеринке у Сэнди Робертсон.

Странно, что он вообще подошел ко мне тогда. В те дни она готова была сказать резкость любому, кто посмел бы заговорить с ней. Рич заговорил, и она, непонятно почему, вдруг потянулась к этому симпатичному, улыбающемуся сдержанной улыбкой мужчине. Глаза незнакомца излучали удивительное тепло, и, почувствовав его, она сама невольно улыбнулась в ответ. В тот момент она вдруг забыла о Джастине и не вспоминала о нем целую неделю. Тогда это казалось настоящим чудом, ведь, как ни гнала она мысли о нем, они появлялись в ее голове вновь и вновь.

С того памятного для обоих дня они виделись почти каждый день, но даже под пыткой Линн не призналась бы в одолевающих ее порой сомнениях. Они выворачивали наизнанку душу, напоминая о том, как часто ей в последнее время хочется стереть с лица Рича улыбку, словно намертво приклеенную клеем. Иногда ей казалось, что он улыбается даже во сне, и порой, проснувшись, она пристально вглядывалась в спокойное, с правильными чертами лицо. Потом конечно же отчаянно ругала себя за подобные мысли и делала все, чтобы Рич не заметил ее внутренних метаний, но избавиться от неприятного ощущения не могла, как ни старалась.

— Добрый вечер, любимая, — поднеся трубку к уху, услышала она мелодичный, с идеально правильными интонациями голос, и, ослепительно улыбнувшись неясным бликам на оконном стекле, произнесла в ответ:

— Добрый вечер, любимый. Где ты?

— Ну, вообще-то я уже четверть часа как жду тебя внизу. Позвонила моя мама и сказала, что вынуждена отменить сегодняшний ужин. Какие-то неприятности с одной из ее подопечных в благотворительном центре. Надеюсь, ты не очень расстроилась? Или ты уже успела забыть о приглашении?

Услышав это, Линн едва нашла в себе силы перевести дух. Ужин у матери Рича! Как она могла забыть о таком событии?! Но как все же хорошо, что миссис Рэдклифф — в девичестве Мэтлок — основала благотворительный фонд, которому посвящает так много времени! Если бы не это, пришлось бы целый вечер сидеть с приклеенной улыбкой за огромным пятиметровым столом и, слушая нескончаемые разговоры о знаменитых предках обоих семей — Мэтлоков и Рэдклиффов, — чувствовать себя все более и более ничтожной личностью. Миссис Рэдклифф могла рассказать даже о своем прапрадеде. Она же, Линн, могла поведать только о погибших в автокатастрофе родителях и вырастившей ее тете Лесли.

— Ну конечно, я помнила о приглашении твоей мамы, Рич, — произнесла Линн сдержанным, полным достоинства голосом. — Но у меня только что закончилось совещание. Ты ведь знаешь, сколько у нас сейчас заказов. Весна горячая пора для рынка недвижимости, и мы завалены работой. Но я уже на пути к лифту и буду всего через несколько минут. Мне забрать свою машину?

— Нет, поедем на моей. Сегодня выступление Лайонз в «Гленфилдзе». Ты не против сходить туда?

— Прекрасная идея, дорогой. Лайонз как раз то, что необходимо мне сегодня.

Сдержанность ее тона, конечно, не ускользнула от внимания Рича, но, подумав об этом, Линн лишь независимо повела плечами, будто скидывая с себя груз ненужных проблем. С некоторых пор она разучилась приносить извинения. Стоило только начать извиняться, как горло тут же перехватывал странный, не позволяющий произнести ни слова спазм.

Войдя с Ричем в зал ресторана и окинув быстрым внимательным взглядом сидящих в нем людей, Линн невольно подумала о том, что ее спутник самый привлекательный мужчина в этом зале. Высокий, прекрасно сложенный, с густыми, темными волосами, он вполне мог сойти за киноактера, если бы не заученная улыбка и лишенный эмоций взгляд. Порой Линн казалось, что этот взгляд и улыбка служат лишь неким фасадом, за которым Рич скрывает свои истинные чувства, но все чаще в последнее время приходила к выводу, что это всего-навсего плод ее фантазии.

Окинув еще одним внимательным взглядом сидящих в зале людей, она уловила как минимум три устремленных на Рича заинтересованных женских взгляда, уловила и… почти ничего не почувствовала.

О господи! — пронеслось у нее в голове. Памела права, я превратилась в настоящего робота! Меня не волнуют даже устремленные на Рича откровенные женские взгляды! Что же все-таки случилось со мной? Рич самый потрясающий в этом зале мужчина, а я вместо того, чтобы быть благодарной судьбе, остаюсь совершенно равнодушной.

Заставив себя улыбнуться, Линн, не обращая внимания на устремленные уже на нее саму мужские взгляды, стремительно направилась к столику у окна.

Опустившись на стул, Линн невольно подумала о том, что приглашение на ужин в «Гленфилдзе» отнюдь не случайность.

О чем таком важном она забыла на этот раз? День рождения? Памятная дата? Или же…

Всегда щепетильный в таких вопросах, Рич конечно же знал причину предстоящего ужина, она же не имела об этом ни малейшего представления. Машинально отвечая на вопросы Рича, она лихорадочно пыталась вспомнить забытый повод, но, как ни напрягала память, ничего конкретного вспомнить так и не смогла.

Ладно, как-нибудь разберемся, успокоила она себя после нескольких бесплодных попыток и принялась просматривать меню. Она была голодна, но есть то, что значилось в меню, она категорически не желала. Неожиданно Линн захотелось очутиться не в изысканной роскоши ресторана, а на собственной кухне, где, сидя у стойки, можно было бы вместо улиток «эскарго» по-бургундски съесть кусок купленной в супермаркете пиццы, а вместо изысканного «Фуршом» выпить банку колы.

И вновь в голове как-то само собой возникли воспоминания о Джастине, и она даже не сразу поняла, что нужно как можно скорей избавиться от них. При мысли о нем у нее всегда становилось немного странное лицо, что в свою очередь не оставалось незамеченным Ричем.

Джастин всегда подтрунивал над моим пристрастием к фастфуду, мысленно улыбнувшись своим мыслям, вспомнила себя Линн. Но порой и сам, видя с каким удовольствием я ем хот-дог или пиццу, не отказывался разделить пусть ужасно вредный, но такой вкусный ужин.

С Ричем же все было намного сложней. Рядом с ним нельзя было и помыслить не только о таких вещах.

Машинально отметив, что Рич заказал себе только блюда вегетарианской кухни, Линн из необъяснимого упрямства попросила проходящего мимо официанта принести ей другое меню и, быстро просмотрев его, остановила свой выбор на куске хорошо прожаренного ростбифа, салате из крабов и сырном суфле. Предложенные Джеймсом морские гребешки и салат из спаржи с сельдереем она категорически отклонила.

Здоровый образ жизни, конечно, прекрасно, но не в том случае, когда в течение всего рабочего дня жуткий голод приходится успокаивать бесчисленными чашками кофе, отметила про себя Линн.

Окинув внимательным взглядом сидевшую перед ним Линн, Рич в который раз удивился тому, что они вместе. Не просто вместе, в зале модного ресторана, а вместе вообще. Никогда еще у него не было подобной женщины, и, даже узнав ее ближе, он все еще был весьма озадачен их так неожиданно возникшим союзом. Иногда ему казалось, что, сведя их таких разных, судьба, отойдя в сторону и посмеиваясь, ожидала, что именно получится из ее эксперимента. Возникнув однажды, странное чувство время от времени давало о себе знать и порой ему даже казалось, что где-то вдали эхо разносит едва слышное хихиканье.

Глядя порой на Линн, ему казалось, что еще секунда — и она умчится навстречу известным только ей событиям. Умчится и никогда уже не вспомнит, что оставила его, Рича, ждать у обочины определенного судьбой пути. Находясь рядом с ней, он словно делился надвое — одна половинка рвалась к устоявшимся привычкам, другая же тянулась к Линн, как к некоему, дающему жизненные силы источнику. Рядом с ней он испытывал те же чувства, что одолевают человека, решившегося совершить свой первый полет или прыжок с парашютом. Манящая неизвестность в сочетании со здоровым страхом получить в конце пути то, что на самом деле совсем не нужно. Две сущности сейчас жили в нем. Одна, помня о суровом, почти пуританском воспитании, кричала о том, что подобному не место в его жизни, другая же с восторгом внимала всему новому, что он почерпнул у нее. Искушенность удивительным образом сочеталась в ней с наивной свежестью девственницы, и это сочетание самым неотразимым образом действовало на него. С тех пор как они познакомились, мир словно заново открылся ему, но и, видя открытую дверь, он все еще не знал, стоит или нет входить в нее. Впитанные с молоком матери догмы еще жили в нем, но внушенные когда-то запреты стали более прозрачными и уже не так тревожили его душу.

Заметив задумчивость Рича, Линн решила не отвлекать его, и, откусив кусочек сочного ростбифа, она принялась оглядывать находившихся в зале людей. Неожиданно она вдруг сама почувствовала чей-то бесцеремонный взгляд, устремленный ей в спину. Нужно было обернуться, но она вдруг поняла, что не в силах сделать это. Страх разочарования, самый знакомый из всех видов страха, вновь поднял голову, не позволяя сделать то, чего так страстно желало сердце. Вскоре она почувствовала, что взгляд переместился со спины вверх, и теперь Линн даже ощущала легкую вибрацию в затылке. При мысли о том, кому может принадлежать этот взгляд, лицо ее окрасилось в ярко-розовый цвет, что конечно же не укрылось от внимания Рича.

— Что-то случилось, Линн? Ты так покраснела. Что с тобой?

— Аллергия на какую-то пряность, — не задумываясь ответила она. — С этими пряностями никогда не знаешь, чего именно от них ожидать. Но вкусно необычайно. Может, попробуешь?

— О нет, спасибо. Мясо с кровью не совсем то, к чему я привык, но, если тебе нравится, ешь сколько угодно. На этот раз я не буду возражать.

— Почему вдруг?! Что-то случилось? Или же ты пересмотрел свои взгляды?

— Можно считать и так. Вернее, я на пути к этому. К тому же было бы ужасно заставить тебя голодать после тяжелого трудового дня. И вот еще что… Догадываюсь, что ты не имеешь понятия о причине нашего сегодняшнего похода в ресторан.

Заметив смешинки в его глазах, Линн невольно улыбнулась.

Какой он все же чудный, ее Рич. Никаких упреков и полное понимание реальности происходящего.

— Прости, — покаянно тряхнув головой, ответила она. — Но я и в самом деле ни о чем не догадываюсь. Столько дел, что порой забываю, как меня зовут. Так в чем все же дело? Говори, не то я умру от любопытства.

— Мы говорили с тобой об этом пару недель назад, но ты, наверное, забыла. Дело в том, что на этот раз я не намерен отпускать тебя одну, а потому еду с тобой в эту самую Французскую Гвиану. Ты рада?

— Рич, но это же чудесно! Неужели ты и в самом деле согласен? Что заставило тебя переменить решение?

— Ты не поверишь, но у меня самого нашлись дела в этом богом забытом уголке. Так уж случилось, что моя семья владеет некой собственностью в этой стране. Цены на недвижимость в Кайенне сейчас высоки как никогда, так почему бы не заработать на этом?

— Недвижимость в Кайенне? Потрясающее совпадение. А что за недвижимость, Рич?

— Огромный старый дом в двухстах метрах от океана. Я был там однажды еще ребенком. Помню только, что дом этот имеет бесчисленное количество комнат и битком набит старой, привезенной еще в начале прошлого века мебелью. Нам с сестрой нравилось прятаться от взрослых в огромных шкафах и примерять давно вышедшую из моды одежду. Мы играли в пиратов, и у каждого из нас было свое прозвище. Это было по-настоящему интересно. Несколько лет назад мои дедушка с бабушкой хотели поселиться там, но потом раздумали. Старый дом требует слишком больших вложений. Сам он не представляет собой особой ценности, речь идет о земле, на которой он стоит.

— Фантастика, просто фантастика! А у тебя уже есть покупатель?

— Есть, но я не знаю его. Предложение пришло по электронной почте.

— Но вдруг твой аноним и есть тот самый человек, из-за которого я должна лететь в Кайенну? Вдруг именно твой дом он хочет купить? Ты обращался в какое-нибудь агентство? Или, может, говорил кому-то, что хочешь продать дом?

— Этот дом так давно выставлен на продажу, что я перестал надеяться. Ну посуди сама, какому здравомыслящему человеку придет в голову купить этого старого монстра? Легче и дешевле построить новый, чем навести порядок в нем.

— Да, действительно. Это и в самом деле легче и дешевле. Нет, скорей всего речь идет о разных домах. Человек, обратившийся в наше агентство с пожеланием подобрать ему собственность в Кайенне, еще не определился с выбором, к тому же у него есть имя. Его зовут Роберт Калагэн. Врачи посоветовали ему уезжать на зиму из Нью-Йорка, вот он и остановил свой выбор на Кайенне.

— Но почему этот мистер Калагэн не обратился в агентство по продаже недвижимости в самой Кайенне? Это ведь намного дешевле, чем оплачивать твои дорожные расходы.

— Мы не обсуждаем желания клиента, но, обратившись в наше агентство, мистер Калагэн сказал, что ему необходим высококлассный специалист именно по международной торговле, каким, кстати говоря, я и являюсь. Он сказал, что слышал обо мне от своих друзей, тех самых, которым я год назад помогла купить замок в Шотландии. Это была настоящая битва. «Шатон морс» хотели купить еще двое, но мое появление спутало им все карты.

— Но, может, в таком случае ты присмотришь и за моей сделкой? Посмотришь дом, дашь предварительную оценку…

— Неплохая идея. Конечно, я сделаю все, что в моих силах, и даже больше, но это будет чуть позже, а сейчас давай съедим наконец этот необыкновенный десерт. Его запах сводит меня с ума.

— Вообще-то я думал, что с ума тебя свожу я, — сделав вид, что сердится, произнес Рич.

— Это и в самом деле так, дорогой, и сегодня ночью, я надеюсь, ты сведешь меня с ума окончательно. Я влюблюсь в тебя с новой силой и никогда уже не выпущу из своих объятий!

— Джастин, тебя что-то беспокоит? Ты все время куда-то оглядываешься… Может, увидел кого-то из знакомых?

Голос сидевшей напротив девушки донесся до него как сквозь слой ваты, и занятый своими мыслями Джастин даже не сразу вник в смысл произнесенных ею слов. Едва увидев сидевшую через несколько столиков от них Линн, он не мог уже думать ни о чем и ни о ком другом. Он так давно не видел ее, думал даже, что забыл, но сейчас вдруг понял, что тоска по ней вновь готова вывернуть наизнанку его душу. Почему? Ну почему она ушла из его жизни? Да, он, Джастин, отнюдь не идеален, но ведь он любил и… любит ее! И она — он и сейчас верит в это — тоже любит его! Что же такое должно было произойти, чтобы Линн ушла от него, не объяснив даже причину ухода? Сколько раз он задавал себе этот вопрос, искал, но так и не нашел ответа.

Окинув внимательным взглядом сидевшего рядом с Линн мужчину, Джастин отметил, что ради подобного экземпляра, пожалуй, можно было решиться на разрыв с ним. Адвокат? Врач? Нет, не то. Не тот тип. Скорей всего, какой-то малый с Уолл-стрит. Уверенный взгляд, сдержанные манеры и весьма ощутимый запах больших — нет, очень больших — денег. Но неужели деньги и есть та самая причина, из-за которой Линн ушла от него? В таком случае, может, зря он прикидывался никому не известным фотокором? Может, стоило сказать ей, кто он, Джастин, на самом деле?

Но, едва подумав об этом, он понял, что пошел по неверному пути. Нет, не мог он так ошибиться в Линн — не деньги являются причиной ее ухода. Но тогда что? Неужели она и в самом деле влюбилась в этого вылощенного красавчика?

— Джастин! Ты опять меня не слушаешь! Что с тобой сегодня? Ты не болен?

Болен. Ну конечно, он болен. Болен женщиной, которая дороже ему всего на свете, которая год назад так и не пришла к нему на свидание!

— Извини, Тони, но я, кажется, и в самом деле неважно чувствую себя сегодня. Озноб и все такое.

— Но тогда нужно срочно ехать домой! Наверняка ты подхватил грипп, сейчас все им болеют. Давай я помогу тебе. Поеду с тобой, уложу в постель, сделаю чай.

— Нет, Тони. Думаю, это не очень хорошая идея. Не хочу, чтобы и ты тоже подхватила этот вирус. Извини, что оставляю тебя, но домой я поеду один. А чай мне сделает Роберт, он как раз вчера приехал из Мадрида. Мэган еще не выехала из его дома, и он остановился у меня.

— Роберт Калагэн? Тот самый Роберт Калагэн? Владелец самого модного модельного агентства в Нью-Йорке? О, Джастин, умоляю, познакомь меня с ним!

— Обязательно, Тони, но не сегодня и даже не в ближайшее время. Роберт сейчас слишком занят устройством личных дел. А теперь извини, но я пойду. Менеджер сам оплатит счет, я предупрежу.

— А как же выступление Лайонз? Ты ведь так хотел посмотреть на нее!

— Посмотри на них сама, детка, а потом расскажешь мне.

Всего несколько секунд — и фигура Джастина скрылась из виду. Недоуменно пожав плечами, Тони устремила взгляд на подсвеченный софитами пол для танцев.

Странный все же этот Джастин, подумала она. И совсем он не выглядел больным. Странным да, но не больным. Уж она-то, Тони, разбирается в том, как выглядит по-настоящему больной человек. Ее дорогая мамочка только и делала, что болела или делала вид, что больна, и она, Тони, все это время была рядом с ней.

Тони хотела еще подумать о Джастине, но начавшееся представление отвлекло девушку от мыслей о нем. Как же давно она хотела посмотреть это шоу! О нем уже целую неделю говорит весь город, и только она до сих пор не видела его!

Идя к выходу, Джастин поймал себя на мысли, что ноги, всегда такие послушные, словно налились свинцом и каждый последующий шаг дается ему с все большим трудом. Непонятная сила тянула вернуться и подойти к той, кем были полны его мысли, но, и удаляясь, Джастин чувствовал, что расстояние не в силах уменьшить эту странную тягу.

Очутившись на улице, он с удовольствием подставил разгоряченное лицо холодному ветру.

Почему, ну почему его до сих пор влечет к ней?! Вокруг так много красивых женщин, почему же для него, даже год спустя, существует лишь она одна? Что в ней есть такого особенного, чего нет в других женщинах? — спрашивал он себя и не находил ответа. А может, все дело в том, что Линн бросила его? И теперь он всего лишь хочет взять реванш?

Такая мысль еще ни разу не приходила Джастину в голову, но, проанализировав ее, он пришел к выводу, что это не так, что, рассуждая подобным образом, он лишь ищет способ вернуть себе былую уверенность. А может, он все еще безнадежно влюблен в нее? Может, именно этим объясняется его реакция на встречу с ней?

Разгадка оказалась неутешительной. Получалось, что он все еще любит Линн, а все предпринимаемые им за последний год действия лишь жалкая попытка сбежать от реальности. Странно только, что истина так поздно пришла к нему. Все вокруг показалось вдруг пропитанным тоской, она висела в воздухе и даже имела свой собственный, не похожий ни на что запах. Как так случилось, что эта женщина въелась мне в плоть и кровь?! — мысленно воскликнул он. Почему, расставшись с ней, я перестал испытывать вкус к жизни?

Неожиданно Джастин почувствовал, что ужасно зол на Линн. Что вообще она возомнила о себе?! Не объяснив ничего, исчезла из его жизни, заставила мучиться, а теперь еще встречается с этим вылощенным красавчиком, у которого наверняка вместо мозгов калькулятор!

Впервые в жизни Джастин чувствовал себя таким беспомощным. Жизнь, всегда такая понятная, повернулась к нему своей изнанкой, заставила почувствовать себя затерявшимся в ночи путником.

Он вытащил из кармана телефон и, почти не осознавая, что делает, набрал известный лишь членам его семьи номер.

— Джастин, дорогой, как же я рада тебя слышать! Как ты?

Голос сестры обволакивал как мягкое шелковистое покрывало. С ней одной он мог говорить на любую тему, никто другой не обладал таким кредитом доверия, как Мардж.

— Привет, сестренка! Если я скажу, что ужасно соскучился по тебе, ты поверишь?

— Конечно же нет, — рассмеялась в ответ Марджери. — Но в отличие от остальных я хотя бы сделаю вид. Скажи, ты еще не покрылся плесенью в своем обожаемом Нью-Йорке? Никогда не понимала твоей любви к этому городу, но, впрочем, это твое дело. Может, заглянешь к нам на пару деньков? Дэн будет рад увидеть тебя и Кэти с Майком тоже. У нас так хорошо сейчас. Пахнет первой листвой и землей.

— Прекрасная идея, Мардж. У меня как раз есть пара свободных деньков, так что я, пожалуй, и в самом деле наведаюсь к вам. Что привезти Кэти? Может, кукольный дом?

— Ты с ума сошел, Джаст! — рассмеялась в ответ Марджери. — Кэти четырнадцать! У нее уже выросла грудь, и она начала встречаться с мальчиком. Если хочешь ей угодить, привези какую-нибудь модную бижутерию. Фамильным украшениям моя дочь предпочитает изделия из пластмассы и полудрагоценных камней.

— А что привезти тебе, Майку и Дэну?

— О, похоже, мой дорогой братец решил стать Санта-Клаусом? Если так, грех не воспользоваться случаем. Привези мне тех самых конфет, что продаются в маленькой лавке на Гарденс-стрит. Никогда не ела ничего вкусней. Для Дэна можешь захватить пару бутылочек хорошего вина, а Майку, как самый щедрый в мире дядюшка, вручишь пару сотен долларов. Всем подаркам на свете Майк предпочитает деньги. На что он копит, не знает никто, но я все же надеюсь когда-нибудь выведать у него этот секрет.

— Может, он скажет мне?

— Неплохая идея, Джаст. Ты ведь тоже в его годы был немного помешан на деньгах. У тебя всегда была полная копилка, и ты терпеть не мог одалживать, когда у меня заканчивались подаренные на Рождество деньги.

— Ты всегда была ужасной мотовкой, Мардж. Могла в один день спустить на конфеты десять баксов.

— Могла, — рассмеялась в ответ Марджери, — и всегда мучилась от этого. Помнишь, я была самой толстой в классе. Ужасно страдала, глядя на себя в зеркало, но ничего не могла с собой поделать.

— Зато сейчас все наоборот. Не знаю, правда, как тебе удается быть в такой форме, но факт остается фактом.

— Все дело в лошадях, ты же знаешь. С ними столько хлопот, что я порой едва добредаю глубокой ночью до кровати. Но, несмотря на все трудности, я никогда не променяла бы возможность быть рядом с лошадьми на что-то иное. Ты помнишь Капризулю? Эта кобылка родила на днях превосходного жеребчика. Никогда не видела ничего подобного. Весь черный, а грива и хвост — рыжие. Я назвала его Красавчиком. У меня даже есть на него покупатель, но пока я не собираюсь продавать его. Скорей всего, оставлю себе. Так когда тебя ждать, братец?

— Думаю, послезавтра, у меня как раз наметился свободный уик-энд.

— Прекрасно. Пойду обрадую Дэна и детей. Как видишь, я не оставляю тебе путей к отступлению, так что никаких отговорок, что у тебя появились важные и неотложные дела.

— Есть, сэр! — невольно рассмеялся в ответ Джастин. — Никаких отговорок не будет. Всего одно дело завтра — и я свободен как ветер.

Идея встретиться еще раз с Линн и поговорить с ней пришла ему в голову в тот самый момент, как только он увидел ее в обществе мужчины. Гнев, злость, ревность смешались в адский коктейль, поднявший с самого дна души давно забытые чувства и желания. В душе царило смятение, но одно Джастин знал точно: он во что бы то ни стало должен увидеться с Линн, хотя бы для того, чтобы задать один-единственный вопрос.

Ей показалось или… мелькнувший у выхода из зала мужчина и в самом деле Джастин О'Райли? Но что он делал здесь? Следил за ней? Нет, это полный бред. Зачем Джастину искать встречи с ней, если он сделал все, чтобы они расстались?!

События годовой давности возникли пред ее мысленным взором так ясно, словно все произошло вчера. Они должны были встретиться в «Кастлз». Она пришла чуть раньше и увидела… Нет, лучше вообще не вспоминать об этом, иначе можно сойти с ума! Никто и никогда не поступал с ней так! В тот день созданная ею вселенная, центром которой был Джастин, разлетелась на миллионы осколков и каждый из них больно ранил ее душу. Ей стоило неимоверного труда собрать их воедино, и она никому не позволит разрушить себя вновь. Джастину не место в ее жизни! Как же хорошо все-таки, что она нашла в себе силы понять это!

— Ты о чем-то задумалась, дорогая?

— Да, немного. Извини, Рич, все никак не могу поверить, что на этот раз ты отправишься со мной. Это самая лучшая новость за последний месяц. Говорят, Кайенна настоящий рай для туристов. Превосходный климат, огромные песчаные пляжи, море фруктов, великолепные отели…

— Там и в самом деле неплохо. Главное не попасть в сезон дождей, в остальном же это настоящий рай. Каким транспортом отправимся?

— А что, есть варианты?

— Конечно. Моя яхта или, правда уже не мой, самолет.

— Яхта это восхитительно, но ты же знаешь, как дорого время. Мистер Калагэн будет ждать меня в Кайенне уже через неделю.

— Жаль, но ничего не поделаешь. Значит, летим. Не самый лучший из вариантов, но зато самый быстрый. Думаю, за это нужно выпить, ведь это будет наше с тобой первое совместное путешествие.

— Тогда шампанское. Потом у меня, правда, будет жутко болеть голова, но повод стоит того.

 

2

Проснулась она от запаха кофе. Тонкий аромат щекотал ноздри, и, едва открыв глаза, Линн увидела прямо перед собой поднимающийся струйкой дымок. Отрываясь от чашки, он уплывал вверх, наполняя спальню восхитительным ароматом.

Взглянув на державшего поднос Рича, Линн испытала необычайный прилив нежности. Никто и никогда не баловал ее так, как он. Забыв, что нужно контролировать свои чувства, она была удивительно хороша в это утро, а исчезнувшая из глаз настороженность сделала ее взгляд необычайно женственным. Сейчас перед Ричем была женщина, какой ее задумал Господь, и, глядя на нее, он почувствовал, как горячая, сметающая все на своем пути волна промчалась по его телу.

Глядя на севшего рядом мужчину, Линн подумала о том, как нелегко было привыкнуть к нему, но теперь, слава богу, стена между ними с каждым разом становится ниже и ниже. Порой даже кажется, что она может перешагнуть через нее, но, подойдя ближе, всякий раз обнаруживает, что еще не время. И все же сейчас все совсем не так, как в первые дни их близости. Тогда они оба походили на бредущих в полной темноте путников, теперь же, взявшись за руки, они вступают на освещенную ярким светом дорогу.

Но возникшее вдруг между ними нечто длилось недолго. Громкая трель телефонного звонка — и вновь перед Ричем возникла прежняя Линн, при одном взгляде на которую он выкинул из головы все пришедшие ему минуту назад мысли. Ее спокойный, с металлическими нотками голос и немигающий взгляд голубых, подернутых ледяной корочкой глаз окончательно уверили его в том, что увиденное было лишь плодом его воображения, мечтой, которую он так хотел превратить в реальность.

Взглянув на незнакомый номер, Линн лишь едва заметно пожала плечами.

Интересно, пронеслось у нее в голове, кому я могла понадобиться в такую рань? А может, это Памела? Только она способна звонить в полвосьмого утра. И что за странная привычка каждую неделю менять номер телефона?! Никогда точно не знаешь, она это или нет.

Отвечать не хотелось, но, повинуясь выработавшейся с годами привычке, Линн, подождав еще пару секунд, нажала на кнопку ответа. Нажала и едва не отбросила телефон в сторону. Всего несколько услышанных ею слов — и мир, такой огромный всего секунду назад, сжался вдруг до размеров песчинки, не оставив никакой надежды на то, что когда-нибудь вновь станет прежним. Где-то внутри нее образовалось безвоздушное пространство, и, беззвучно хватая ртом воздух, Линн чувствовала, что еще секунда — и ее сердце остановится навсегда. Только сейчас она вдруг с необычайной ясностью поняла, что ждала этого звонка весь прошедший год, но вместо того, чтобы обрадоваться ему, разозлилась.

Какого черта?! С чего вдруг этот мерзавец решил, что может тревожить меня в такой ранний час?! И что вообще ему нужно?! — едва ли не вслух воскликнула Линн, и эхо от невысказанных слов горячей волной пронеслось внутри нее. Почему, ну почему он звонит мне именно в тот момент, когда моя жизнь наконец-то начала налаживаться?

Но то, что творилось в ее душе, не нашло ни малейшего отражения ни в голосе ни на лице Линн. Многолетняя выучка дала о себе знать и, порадовавшись своей выдержке, она произнесла в ответ:

— Джастин? Вот уж не думала услышать тебя еще раз. У меня очень мало времени, так что, пожалуйста, быстрей.

Если она и надеялась услышать смятение в его голосе, то разочарование постигло Линн в первые же минуты разговора. В голосе Джастина не было и намека на растерянность или смятение. Это был голос чужого человека, и Линн даже подумала о том, что, если бы не привычное обращение, вряд ли бы она вообще узнала его.

— Сожалею, что так рано, Линн, но мне необходимо забрать мои книги, что остались у тебя. Извини, что не сделал этого раньше, просто как-то не было нужды.

Три книги Джастина и в самом деле вот уже год лежали на столе в ее кабинете, и сейчас она отчаянно жалела о том, что не избавилась от них. Можно было, конечно, сказать, что она давно уже выбросила их, но, зная о своем неумении врать, предпочла сказать правду:

— Книги и правда у меня, но неужели они нужны тебе именно сегодня?

Конечно же они не нужны ему! Он может купить тысячу таких книг. На то, чтобы найти причину для встречи, у него ушла почти вся ночь, и сейчас он не намерен отказываться от своего плана.

— Они действительно нужны мне, Линн. Мне ужасно неловко беспокоить тебя, но, если по какой-то причине ты боишься встретиться со мной, только скажи и я…

Боится? С какой стати она вообще должна бояться его? Да ей давно уже наплевать на то, что где-то в мире существует Джастин О'Райли! Подумаешь, пуп земли!

— У меня нет никаких причин бояться встречи с тобой, Джастин! — звенящим от возмущения голосом произнесла Линн. — К тому же я не люблю держать дома чужую собственность, и потому ты получишь свои вещи сегодня же.

Получив согласие, Джастин едва не закричал от радости. Какое счастье, что он знает все ее слабые места и помнит, что именно нужно сказать, чтобы добиться своего! Линн всегда не терпела ни малейшего намека на свою несостоятельность и на этот раз тоже осталась верна себе.

Договорившись, что он подъедет к ее дому к десяти, Линн отключила телефон и, отложив его в сторону, подумала вдруг о странном, возникшем неизвестно откуда чувстве. С одной стороны, все было достаточно логично, с другой же — что-то во всем этом было неправильно. Подумалось даже, что Джастину каким-то одному ему ведомым способом удалось обвести ее вокруг пальца но, поразмыслив, она тут же отбросила эту мысль.

Опять ты все выдумываешь, упрекнула себя Линн. Мечтаешь о том, чего не может быть, а потом сама же выдаешь желаемое за действительное. Нет ничего особенного в том, что ему понадобились эти книги. Это как раз понятно. Непонятно другое: отчего ты так волнуешься перед этой встречей?

Взяв со стола чашку кофе, Линн машинально глотнула обжигающую жидкость. Странное оцепенение прошло, и теперь ей хотелось как можно скорей увидеть Джастина, убедиться в правильности или ошибочности своих мыслей.

Ухватив за зеленый хвостик отливавшую глянцем клубнику, Линн целиком положила ее в рот и зажмурилась от удовольствия. Вкусная еда всегда приводила ее в хорошее настроение, к тому же на зависть многим она могла есть что угодно и сколько угодно, не боясь поправиться.

— Опять твои клиенты? Кто же на этот раз?

Врать не хотелось, но, представив, как начнет объяснять Ричу причину предстоящей встречи с Джастином, Линн отправила на мысленную свалку взявшиеся неизвестно откуда «правильные» мысли.

— Звонил мистер Чейни, тот самый, который никак не может решиться купить квартиру на углу Мердокс- и Блуммингз-стрит. Просит показать ее еще раз, говорит, что не помнит в деталях, каков вид открывается из окна. Надо было бы ему отказать, но он один из самых старых наших клиентов. Меняет квартиру минимум раз в год, все никак не может найти подходящее место.

— Подходящее? Но для чего? — удивленно приподняв брови, поинтересовался Рич.

— Подходящее разветвлению его внутренних меридианов, — вспомнив свой недавний разговор с клиентом, ответила Линн. — Мистер Чейни утверждает, что внутри каждого из нас есть какие-то свои, особые меридианы, и если они соответствуют внешним, то в этом месте человек всегда будет чувствовать себя наиболее комфортно. Исчезнут болезни, и наступит пора благоденствия. Смешно, правда?

— Кто знает, — бросив задумчивый взгляд в окно, ответил Рич. — В мире много неизведанного, и не исключено, что этот твой мистер Чейни в чем-то прав.

— Но, Рич! — даже не пытаясь скрыть удивления, воскликнула Линн. — Неужели ты считаешь этот бред заслуживающим внимания?! И даже готов поставить свою кровать в ванной комнате лишь потому, что там тебе будут сниться другие сны?

— Не передергивай, Линн. Ничего такого я не говорил, просто подумал, что все наверняка не так глупо, как может показаться на первый взгляд. Скажи, а по какому принципу этот мистер Чейни выбирает себе квартиру?

— Он пускает туда своего кота, — стараясь не рассмеяться во весь голос, ответила Линн. — Если спустя несколько минут кот начинает чувствовать себя там как дома, Чейни покупает квартиру.

— Но тогда почему он ее потом продает?

— Причин много. Например, рядом с последней купленной им квартирой поселилась такса, которая ужасно невзлюбила этого самого кота. Тут же вновь встал вопрос о внутренних меридианах, и, объявив, что они отошли в сторону, мистер Чейни выставил квартиру на продажу.

— А можно мне познакомиться с ним, Линн? Что, если я поеду с тобой и…

— Ни в коем случае, дорогой. Увидев тебя, он не захочет даже разговаривать со мной. Более нелюдимого человека, чем мистер Чейни, не сыскать во всей Америке. Он почти не выходит из дому, а если выходит на прогулку, то рано утром.

— Забавно. Ну что ж, как говорится, работа прежде всего. Не буду мешать тебе, дорогая. Да, кстати, мне заказать билеты?

— Подожди пару дней. Встреча с Робертом Калагэном назначена на послезавтра. Я буду знать точную дату отъезда, когда встречусь с ним и подпишу кое-какие документы. Может, завтра сходим куда-нибудь? Как насчет прогулки в Центральном парке? Или, может, в музей Метрополитен?

— Прекрасная идея, но давай обсудим ее завтра утром. Кстати, могу тебя подвезти, у меня, как ни странно, выдался почти свободный день.

— Спасибо, Рич, но я уже вызвала такси. Я позвоню тебе, как только освобожусь. Да, и передай привет миссис Рэдклифф. Я нашла для нее интересный рецепт в Интернете, пусть проверит почту.

Подставив губы для поцелуя, Линн, чтобы избежать лишних вопросов, стремительно выскочила из квартиры Рича. Предательская краска уже окрасила ярко-розовым цветом ее шею и подбиралась к щекам. Прислонившись лбом к холодной стене, Линн мысленно наградила себя самыми нелестными эпитетами. Она была абсолютно уверена в том, что Рич не поверил ей, а если и поверил, то не до конца. Стукнув кулаком по стене, она подумала, что, появись сейчас здесь Джастин, она с удовольствием бы свернула ему шею.

Чертов ублюдок! Из-за него она была вынуждена врать Ричу! Хорошо еще, что мистер Чейни существует в действительности, иначе как она могла бы выдумать такое?

Сев в первое попавшееся ей такси, она попросила водителя ехать кружным путем. До встречи с Джастином оставалось не так много времени, но ей было наплевать.

Этот негодяй должен понять, что я не ночевала дома, решила Линн. Пусть примет наконец к сведению, что мир не сошелся на нем одном и что есть на свете мужчина, с которым мне куда лучше, чем с ним! Подъеду на четверть часа позже оговоренного времени, холодно поздороваюсь и, как только он заберет свои вещи, уеду.

Мысленно прокрутив план в голове, она откинулась на спинку сиденья и, устремив невидящий взгляд в окно, попыталась сосредоточиться на предстоящих делах, но память то и дело подбрасывала ей все новые и новые подробности прошлого.

Если бы можно было хоть на миг вернуться туда! — подумала вдруг Линн, но, устыдившись собственных мыслей, поспешила вернуться в настоящее. Впереди был трудный день, и не следовало так глубоко погружаться в давно забытые и никому не нужные воспоминания.

Никогда еще Джастин не был так взбешен и никогда еще не чувствовал себя таким униженным. Еще никто и никогда не ставил его в более дурацкое положение! Как он торопился приехать к ней! Мчался через весь Нью-Йорк, но при этом даже подумать не мог, что окажется один на один с запертой дверью!

Какого черта! Что она себе позволяет, эта Линн?! — мысленно восклицал он, с одинаковой силой кляня отсутствующую хозяйку дома и свое неутолимое желание увидеть ее.

В сотый уже, наверное, раз надавив на кнопку звонка, Джастин прислушался к доносившимся из-за запертой двери звукам, но внутри было тихо как в склепе. Там явно никого не было, и, стоя возле закрытой двери, Джастин вдруг почувствовал себя таким же растерянным, как когда-то в детстве, когда, заигравшись в лесу, не сразу смог найти дорогу домой.

Но куда все же могла деться Линн? Отправилась за покупками? Или же сломя голову умчалась на встречу с очередным клиентом? В какой-то момент ему вдруг подумалось, что она сидит сейчас в одной из стоящих на противоположной стороне улицы машин и корчится от смеха, глядя на него. Но мысль эта при всей своей привлекательности не нашла никакой, даже самой крохотной поддержки. Даже сейчас, несмотря на отсутствие Линн, Джастин не мог не признать, что подобные выходки явно не в ее стиле. На такое мог пойти кто угодно, но только не она. Линн не из тех, кто унижает намеренно, предпочитает все высказать в лицо собеседнику, напомнил он себе. В этом ее сила и слабость одновременно. Но тогда почему она бросила его без каких-либо объяснений? Почему честно не сказала, в чем дело?

Ответ на этот вопрос он искал почти год, но так до сих пор и не нашел. Вне себя от злости, он что есть сил стукнул кулаком по двери, но и это не принесло никакого результата. Мелькнула мысль о том, что, пока раздражение окончательно не подчинило его своей власти, куда разумнее уехать, но непонятная сила продолжала удерживать его на месте. Ему во что бы то ни стало нужно было увидеть ее, увидеть, чтобы сказать…

— Доброе утро, Джастин.

Голос, прозвучавший позади него, заставил Джастина вздрогнуть всем телом. В ушах зашумело, и стало трудно дышать. В голове словно что-то взорвалось.

— Ты слышишь меня? С тобой все в порядке?

Джастин резко обернулся и… не нашел в себе сил отвести взгляд от ее лица. Никогда еще он не видел ее такой… такой красивой и такой отстраненной. Она уже не принадлежала ему, но это было не важно. Важным было то, что он стоит рядом с ней, вдыхает исходящий от нее запах, любуется идеальным изгибом чувственных губ…

— Ты слышишь меня, Джастин? Да что такое с тобой происходит?! Ты словно окаменел!

Замешательство Джастина было столь очевидным, что она чуть было не расхохоталась. Никогда еще она не видела его таким растерянным, и это приятно польстило ее самолюбию.

Мимолетная улыбка скользнула по губам Линн, и, увидев ее, Джастин почувствовал себя полным идиотом. Первой его реакцией было сказать что-то такое, что обидело бы ее, но вопреки всему он молча снес насмешливую улыбку и, продолжая хранить упорное молчание, отошел в сторону.

Всего одного взгляда хватило ему, чтобы понять все о ней, и это не добавило хорошего настроения. У этой женщины все было не просто хорошо, а очень хорошо. Она выглядела так, словно нашла наконец единственное нужное ей место на земле и получала нескончаемое удовольствие от своего пребывания там. Это было непонятно и страшно. Захотелось вдруг схватить ее в объятия и, глядя в подернутые дымкой глаза, понять, ее ли он когда-то держал в объятиях и эти ли губы шептали ему слова любви? И неужели ее тело извивалось от страсти, которая сводила с ума обоих?

Только сейчас, стоя всего в метре от Линн, Джастин понял, как сильно соскучился по ней. Она все еще пользовалась теми духами, что он когда-то подарил ей, и, уловив знакомый запах, он понял, как рад этому крошечному отголоску прошлого. Знакомый запах стал маленьким, едва заметным мостиком между ними, и, вступая на него, Джастин подумал, что дорога по нему будет одной из самых трудных в его жизни. Прошлое и настоящее соединились в одной точке. Спустя ровно год он вновь рядом с Линн, но как же отличается эта встреча от всего, что было когда-то между ними! Как и почему могло случиться, что они расстались?

Словно уловив блуждающие в его голове мысли, Линн бросила настороженный взгляд на застывшего в странной неподвижности Джастина. Что-то с ним явно было не так, но, что именно, она не могла понять. С ней также творилось нечто необъяснимое. Жар и холод, сменяя друг друга, заставили ее страдать от озноба, унять который она, как ни старалась, не могла. Представляя себе эту встречу, она не подумала, что едва сможет сдерживать рвущуюся наружу тоску по нему. Тоску, которую она так тщательно прятала от посторонних взглядов весь этот год! Молчание Джастина сбивало с толку и не давало возможности понять, что именно следует ждать от него. Что, если он изменился настолько, что способен причинить ей какую-нибудь неприятность? Но, едва подумав об этом, Линн тут же выбросила эту мысль из головы. Какая она все же глупая! Нужно совсем сойти с ума, чтобы поверить в подобное. Посмотрев на Джастина, она отметила, что он почти не изменился. Почти — потому что на этот раз его лицо было покрыто едва уловимым слоем щетины, которая, впрочем, делала его еще более привлекательным.

Господи, как же хочется вновь быть с ним! Хочется засыпать и просыпаться в одной постели! Прислушиваться к ровному дыханию и спорить по пустякам!

Ей стоило огромного, почти неимоверного труда взять себя в руки. Не помогли даже мысли о Риче. Тело и разум тянули ее в разные стороны, но пока силы были равны и она в неподвижности стояла на перепутье. Стараясь не думать о стоящем рядом мужчине, Линн сделала несколько неудачных попыток открыть дверь, но холодные как лед руки не слушались ее. Молча протянув Джастину ключи, она отошла в сторону, молясь о том, чтобы он не понял, что именно творится у нее в душе.

Взгляни Джастин хотя бы мельком на ее лицо, он сразу бы понял причину странного поведения, но он, отведя глаза в сторону, молча проследовал следом за ней внутрь. Окинув быстрым взглядом знакомый до мелочей холл, он отметил, что на месте остался еще один его подарок — ваза из молочно-белого оникса, которую он подарил ей на День благодарения. Эта ваза стала для него еще одной ступенькой, ступив на которую он оказался чуть ближе к Линн.

Я верну ее! Обязательно верну! Сделаю все, чтобы эта женщина вновь была со мной, улыбалась мне и сгорала от страсти в моих объятиях! — твердо решил он. Как это сделать, он пока не знал, но был уверен, что Провидение поможет ему.

Взяв протянутые Линн книги, он случайно дотронулся до ее руки и… едва ли не бегом бросился вон из ее лома. Еще секунда — и, забыв обо всем на свете, он заключил бы ее в свои объятия! Он и в самом деле мог решиться на такой шаг, но что-то в последнее мгновение подсказало ему, что еще не место и не время для таких действий. Что нужно немного подождать, чтобы потом получить то, о чем он так страстно мечтает.

Стук хлопнувшей двери еще долго стоял у Линн в ушах. Рванувшись спустя минуту вслед за Джастином и не увидев его нигде, она опустилась прямо на ведущие в дом ступеньки и долго сидела, прислушиваясь к затихающему где-то вдали шуму автомобильного мотора.

Как могло случиться, что она, Линн Лоусон, преуспевающая деловая женщина, с которой хотят сотрудничать лучшие люди планеты, все еще сходит с ума по тому, кто смертельно оскорбил ее? Почему такое случилось именно с ней? — в изумлении спрашивала она себя, безуспешно вслушиваясь в наполненное напряжением пространство. Ее любит потрясающий, достойный любви и уважения мужчина, а она, вместо того чтобы радоваться, готова рыдать оттого, что ублюдок Джастин О'Райли ушел, не сказав ей ни слова! Мерзавец! Мог бы ради приличия сказать хоть что-нибудь! Так нет, молчал и даже не поблагодарил за то, что она сохранила его вещи!

Она еще долго продолжала бы этот односторонний диалог, но громкая трель телефонного звонка вывела ее из состояния оцепенения. Она не стала даже смотреть, кто звонит, просто ответила на звонок.

— Интересно, такой безжизненный голос у тебя только по пятницам или по понедельникам тоже?

— Памела! Как же я рада тебя слышать! Откуда ты на этот раз?

— Представь себе, из Нью-Йорка. Прилетела и сразу же звоню тебе. Сто лет не была дома, почти не помню, как он выглядит. Скажи, у меня там все в порядке?

— В полном. Я заезжала к тебе пару дней назад, заплатила миссис Эрни за уборку, проверила твои драгоценные цветы и запустила систему вентиляции — мне показалось, что там слишком сыро.

— Линн, ты просто чудо. Даже не верится, что уже сегодня я смогу спать в собственной постели в своем чистом теплом доме. Даже не представляешь, как я устала от гостиниц и всего прочего. Да, кстати, я привезла тебе пару очаровательных платьев из последней коллекции Лакруа. Это настоящее чудо. Ты будешь выглядеть в них потрясающе, я уверена.

— Спасибо Пэм, но ты же знаешь, что я терпеть не могу платьев. Юбка, еще куда ни шло, но платье…

— Балда! Никогда не отказывайся от того, что само плывет в руки, — рассмеялась Памела. — Конечно же я знаю о твоей нелюбви к платьям, но это нечто особенное. Впрочем, сама увидишь. Как насчет того, чтобы встретиться сегодня в том самом маленьком ресторанчике на Манхэттене, где мы были в прошлый раз?

На мгновение Линн стало очень стыдно. Приезд Памелы означал отмену вечернего свидания с Ричем, а именно этого она и хотела сейчас больше всего на свете. После сегодняшней встречи с Джастином она не смогла бы вести себя так, словно ничего не произошло, и Рич, разумеется, сразу заметил бы это. К тому же она столько врала ему сегодня!

Как же хорошо, что Памела снова здесь! — мысленно порадовалась Линн. Ей можно рассказать то, о чем нельзя поведать даже собственной подушке.

— Прекрасная идея, Пэм. Встретимся в семь. Надеюсь, к этому времени ты успеешь покончить со всеми своими делами?

— Думаю, да.

— Тогда до вечера. И не забудь, что встреча назначена на семь вечера, а не утра.

— Постараюсь, — рассмеялась в ответ Памела. — Кстати, этому упреку уже пять лет. Не пора ли найти что-то новенькое?

— Наверное, — рассмеялась в свою очередь Линн, — но последние два года я вижу тебя так редко, что никаких других поводов для упреков у меня нет. В Штатах ты бываешь не чаще двух раз в год, а если и появляешься, то всего на пару дней.

— На этот раз, думаю, я задержусь здесь надолго. Но об этом вечером. Слишком долго рассказывать.

Простившись с Памелой, Линн позвонила в офис и, предупредив, что задержится на час, прошла в гардеробную. Вечером у нее не будет времени, чтобы заехать домой переодеться, а значит, сделать это нужно сейчас.

Просматривая свисавшие с вешалок вещи, она отметила, что как минимум половину вещей можно отправить в ближайший центр Армии спасения. Как странно, подумала вдруг она, когда-то я сама одевалась в благотворительных центрах и радовалась каждой понравившейся вещи, а теперь отдаю их туда десятками. Нужно будет предложить Памеле расстаться подобным образом со своими вещами, ее шкафы буквально ломятся от одежды, которую она насобирала во всех частях планеты. Но что же все-таки у нее случилось?

Мысли о предстоящей встрече с подругой на какое-то время вытеснили из головы Линн мысли о Джастине, но стоило ей взглянуть на открытую дверь гаража, как они возникли вновь.

Этот Джастин как заноза! Линн смахнула с глаз непрошеные слезы. Вроде не больно, но только до тех пор, пока случайно не заденешь ее. А может, стоит все же избавиться от этой занозы навсегда? Перетерпеть боль один раз, чтобы потом уже не вспоминать о ней? Нужно посоветоваться с Памелой, решила она. Какое же счастье, что она в Нью-Йорке!

Остановив свой автомобиль, Джастин с удивлением обнаружил, что его безумная гонка по Нью-Йорку закончилась в тихом пригороде. Переполнявшее его напряжение требовало выхода, и гонка со скоростью восемьдесят миль в час по перегруженным нью-йоркским улицам оказалась единственным способом избавить его от безумного напряжения. Вслед ему неслись яростные сигналы и возмущенные крики водителей, но он не обращал на них внимания. Просто ехал куда глаза глядят до тех пор, пока в баке не кончился бензин. Встреча с Линн лишила его с таким трудом обретенного спокойствия, и теперь он жалел, что решился на нее. Он с горечью подумал о том, что с его именем, внешностью и деньгами может получить практически любую женщину, но тем не менее мечтает лишь о той, что не хочет даже смотреть в его сторону! И все же он найдет способ вернуть ее! Найдет, потому что только с ней — он чувствует это — сможет стать по-настоящему счастливым.

Она тоже все еще любит меня, иначе откуда взялось это появившееся между нами напряжение? Будь я ей безразличен, она вела бы себя иначе, не так скованно, и ее голос не был бы наполнен волнующими, способными свести с ума вибрациями.

Невольно улыбнувшись этой мысли, Джастин вышел из машины и, сделав знак проезжавшему мимо такси, попросил довезти его до ближайшей заправки.

С головой окунувшись в работу, Линн не заметила, как пролетел день, а когда очнулась, часы показывали уже шесть вечера. Давно она не была так завалена работой. А все потому, что цены на недвижимость, почти не менявшиеся в течение последних нескольких лет, начали вдруг расти едва ли не каждый день. С одной стороны, грех жаловаться на подобный завал — ведь каждая удачная сделка это деньги, и немалые. А с другой — так хочется забыть хоть на время обо всех этих метрах, подвалах и чердаках и хоть на пару дней окунуться в восхитительное безделье! Как только вернусь из Кайенны, сразу же попрошу у Дэниз пару недель отпуска. Поеду к Элизабет. У сестры родился уже второй ребенок, а она, Линн, не видела еще и первого!

— Линн! Тебя хочет видеть мистер Крейг. Ты зайдешь к нему сейчас или чуть позже?

Громкий голос Кэтрин Минц вывел Линн из состояния задумчивости, и, едва заметно поморщившись, она ответила:

— Передай, что я зайду к нему завтра. Скажи, что застала меня уже на выходе и что у меня срочная встреча с клиентом. Кстати, это действительно так. Сегодня вечером я встречаюсь… Угадай с кем? С Робертом Калагэном. Встреча была назначена на послезавтра, но он перенес ее на сегодня, на девять вечера. Если хочешь, попрошу для тебя автограф.

— Линн! Ты просто прелесть! А нельзя ли попросить у него билетик на показ?

— Понятия не имею. Я ведь пока даже не знакома с ним. Но я могу попросить билет у Памелы, она прилетела сегодня.

— Памела Коннорс?! Неужели она здесь? Я думала, она сейчас в Испании. Памела Коннорс! Я слышала, что вы знакомы, но не очень верила этому. Она ведь самая известная в Штатах модель! А где вы познакомились?

— Мы жили по соседству, а потом учились в одной школе, — не желая вдаваться в подробности, ответила Линн. — Ну так я пойду, а ты прикрой меня. Ужасно не хочется сидеть здесь до самого вечера и выслушивать занудные замечания твоего босса.

— Скажу, что ты у Дэниз. Он к ней носа не посмеет сунуть. Они вчера так разругались, что мне потом два часа пришлось раскладывать все по своим местам. Дэниз была похожа на фурию, но это и понятно. Необходимо обладать ангельским терпением, чтобы работать с моим боссом. Не понимаю, почему она до сих пор не уволила его.

— Она бы уволила, да только найти специалистов такой квалификации практически невозможно. Я, кстати, работала как-то раз в паре с ним и скажу, что это был высший класс. Мистер Крейг великолепный знаток права, к тому же он знает семь иностранных языков, в том числе и японский.

— Неужели семь? Не представляю, как все это может уместиться у человека в голове. Я вот умудряюсь делать ошибки даже в английском.

— Ну это не так страшно, — улыбнувшись произнесла Линн. — Согласно статистике, каждый второй американец говорит и пишет с ошибками, так что ты не одна такая. Гораздо хуже, если ошибаешься в своих мыслях или поступках.

— Никогда не ошибаюсь в поступках! — независимо поведя плечами, воскликнула Кэтрин. — Для меня всегда все предельно ясно: белое всегда белое, а черное — черное. Ну ладно, я пошла. Не забудь про билет и автограф!

— Не забуду, — думая уже о своем, машинально ответила Линн.

Слова Кэтрин затронули нечто важное в ее душе, и, размышляя об этом, она едва не опоздала на встречу с Памелой.

Как вообще можно делить мир на белое и черное? — спрашивала себя Линн, ведя машину по оживленной Бронкс-стрит. Черное ночью вполне может стать белым днем и наоборот. А другие цвета? Ведь мир полон других цветов! Все чувства имеют свой цвет, почему же не все замечают это? Джастин замечал, вспомнила вдруг она. И даже говорил, что, когда у него хорошее настроение, весь мир вокруг приобретает розовый оттенок, а когда ему грустно, розовый цвет сменяется синим или даже фиолетовым. Мне тоже мир все время видится в разных тонах. И я даже знаю, как пахнут чувства. Тоска, например, пахнет лекарствами. За тот год, что пришлось провести в больнице, это запах въелся мне в кровь и плоть. А радость пахнет пирогом с ванилью. Тетя Лесли всегда готовила нам с Элизабет ванильный пирог на Рождество…

Линн не хотела, но воспоминания детства подступили вдруг к ней так близко, что в какой-то момент даже почудилось, что она не в Нью-Йорке, а в Эрджевилле.

Эрджевилл! Как же давно она не была там? Интересно, жива ли еще миссис Тэлбот? А Ларри? Как у него дела? Женился он на Тори Мейн или нет? А дом? Неужели так и стоит закрытым? Вокруг, наверное, все заросло травой…

Непрошеные слезы навернулись ей на глаза, и, смахнув их, Линн заставила себя не думать больше об Эрджевилле. Сколько можно причинять себе боль! — мысленно отругала себя она. Все давно уже в прошлом и даже от старого дома вряд ли что осталось. Родителей не вернешь, а значит, хватит мучить себя воспоминаниями!

Но и думая так, Линн понимала, что никогда не сможет избавиться от причиняющих боль мыслей. Не сможет забыть, как играла с отцом в баскетбол на заднем дворе и как помогала матери сажать цветы в саду… Полный любви и счастья мир повернулся к ней обратной стороной семнадцать лет назад. Она даже помнит точную дату и время, когда это произошло. Двадцать первое декабря, девятнадцать часов двадцать пять минут. Именно тогда она узнала об автокатастрофе, но долго еще не могла поверить в то, что произошло это именно с ее родителями…

Взглянув на часы, Линн решила припарковать машину прямо напротив крошечного ресторанчика, затерявшегося среди небоскребов Манхэттена. Стоянка здесь конечно же запрещена, но можно надеяться, что в этот час ей повезет или же она отделается лишь штрафом. Линн вышла из машины и направилась к месту встречи с Памелой.

Таких крошечных, почти семейных ресторанчиков на Манхэттене было множество, и знали о них чаще всего лишь жители ближайших кварталов. Готовили в них и в самом деле по-домашнему, а небольшие, всего на четыре-пять столиков, залы украшали семейными фотографиями. Постоянные посетители и хозяева со временем становились словно членами одной семьи, и эта атмосфера дарила уют и отдохновение.

— Линн!!!

Словно вихрь подхватил ее в свои объятия, закружил и поставил на место лишь после того, как она практически взмолилась о пощаде.

— Пэм! Ну что за шутки?! Ты давно тут?

— Уже полчаса. Генри отпустил меня раньше, и я решила не заезжать домой, а ехать сразу сюда. Прекрасно выглядишь, только глаза грустные. Что-то случилось?

— У меня все в порядке, просто много работы. Расскажи лучше о себе.

— Обязательно, но только после того, как нам принесут поесть. Такой голодной я никогда еще не была. В самолете кормили отвратительно, а в агентстве я не успела выпить даже чашки кофе. Так что будем заказывать?

— Предлагаю грибы в сметанном соусе, холодное мясо со специями, салат из крабов с маслинами, сырное суфле и суп со стручками бамии.

— Звучит немного странно, но, думаю, стоит рискнуть, — подвела итог Памела. — В Испании я отвыкла от нормальной еды. Ты не поверишь, но там вся еда практически из одного чеснока и перца. Когда я попробовала первый раз, то не смогла дышать, но потом как-то привыкла. Мне даже кажется, что от меня и сейчас пахнет чесноком.

— Расскажи про Испанию. Там и в самом деле так великолепно, как говорят?

— Там великолепные мужики, на их фоне все остальное не имеет значения. Еще там неплохой кофе и много цветов. И воздух совсем другой. Пьянит голову без всякого вина и наполняет ее всякими, как ты любишь выражаться, неправильными мыслями.

— И какими же «неправильными» мыслями наполнилась твоя голова? — засмеявшись поинтересовалась Линн.

— Я скажу, но только постарайся не очень удивляться и, самое главное, не перебивай меня. Хорошо?

— Ты меня пугаешь, Пэм. Говори скорей, не тяни!

— Хорошо, не буду. В общем, я… О господи, как же тяжело оказывается это сказать!

— Памела!

— Все-все, уже говорю. Я выхожу замуж!

— Но это же прекрасно! Кто он? Испанец?

— Американец. Прикинь, мне, для того чтобы выйти замуж, необходимо было поехать в Испанию и, встретив там коренного ньюйоркца, получить предложение руки и сердца.

— Звучит многообещающе. А как его имя?

— Вот это и есть самое интересное. Его зовут Роберт Калагэн. Я много слышала о нем, но не была знакома. Какое-то время я даже подрабатывала в его агентстве, но он в это время путешествовал с женой по Европе.

— Так он женат?

— Был.

— Ты не перестаешь удивлять меня, Пэм. Но у меня, кажется, тоже есть сюрприз для тебя. На днях я лечу с клиентом в Кайенну, а этого клиента зовут так же, как твоего будущего мужа, — Роберт Калагэн.

— Да, Нью-Йорк и в самом деле тесный городишко, все друг друга знают, — рассмеялась Памела. — Скажи, а ты уже успела познакомиться с ним?

— Нет, но он назначил мне встречу. Сегодня в девять в Клэридж-холле. Ты пойдешь со мной?

— Никакая сила на свете не заставит меня покинуть это чудное местечко. Пусть лучше Роберт приедет сюда, так будет намного удобней.

Подождав пока Памела сделает пару звонков, Линн вернулась к прерванному разговору.

— Скажи, Пэм, а ты в курсе этой поездки в Кайенну?

— Да, конечно. Роберт говорил как-то, что хочет купить там дом. Он думает, что это будет идеальное место, для того чтобы пережидать там слякотную нью-йоркскую зиму. Заставил меня просмотреть целую кучу фотографий, чтобы я помогла выбрать ему подходящий дом.

— Так, значит, выбор уже сделан? Прекрасно. Не придется тратить время на осмотр остальных домов. А ты тоже полетишь в Кайенну, Пэм?

— Естественно. Не могу ведь я отпустить будущего мужа с такой красоткой, как ты, — с улыбкой произнесла она. — Я так люблю его, Линни, что не смогу прожить без него и дня. Такого со мной никогда еще не случалось. Он просто божественен! Да ты и сама скоро увидишь, он придет сюда уже через полчаса. А пока его нет, расскажи, что у тебя с этим Ричем Рэдклиффом? Он уже сделал тебе предложение?

— Нет, но я и сама пока не хочу. Меня устраивают такие отношения, какие есть, и я не хочу торопить события.

— Ты можешь, конечно, обидеться на меня, Линни, но Рич не Джастин. Вот кто по-настоящему нужен тебе! Только не начинай вновь говорить о том, что Джастину не место в твоей жизни. Когда ты была с ним, твои глаза сверкали как два брильянта, сейчас же они напоминают потухшие угольки. Думаю, зря ты так повела себя тогда. И я, глупая, еще соглашалась с тобой во всем! Нужно было встретиться с ним и поговорить, но ты как всегда предпочла гордо отойти в сторону. Сколько можно прятать голову в песок, Линни?

— Прекрати отчитывать меня как маленькую, Пэм! И я не отхожу в сторону! Джастин! Этот мерзавец поступил со мной далеко не лучшим образом и кому, как не тебе, знать это! И ты не права насчет Рича. Он прекрасный человек, и мне хорошо с ним! Он порядочный, добрый и…

— И, несмотря на все это, ты все равно не любишь его, — закончила за нее Памела. — Он само совершенство, но не тот мужчина, с которым ты могла бы быть счастлива. Ты перечислила множество его достоинств, но не сказала, что любишь.

— Нет, я люблю Рича! — упрямо тряхнув головой, воскликнула Линн. — И не смей убеждать меня в обратном!

— Но мне все равно кажется, что ты должна встретиться и поговорить с Джастином. Кто знает, может, все совсем не так, как ты думаешь?

— Все именно так, Пэм. А с Джастином я виделась не далее как сегодня утром.

— Что?! Так почему ты до сих пор молчишь? Вы поговорили?

— Нет. Он позвонил и сказал, что ему нужны книги, которые остались у меня. Я отдала ему их, и он ушел. Вот, собственно, и все.

— Все?! Но неужели вы даже не поговорили, Линни?!

— Все произошло очень быстро и скучно, — пожав плечами, ответила Линн. — Джастин молчал, я тоже. Я уверена, что он совсем не был рад меня видеть. И все, хватит об этом. Расскажи лучше, как ты познакомилась с Робертом Калагэном.

— Мы познакомились на пляже. Он наступил мне на ногу, а когда я закричала, упал на меня. Упал и не вставал целую минуту. Потом он конечно же встал и извинился, но с того момента не отходил от меня дальше чем на несколько шагов. Хотел даже поселиться со мной в одном отеле, но, так как свободных номеров не оказалось, я переселилась к нему на яхту.

— Ты всегда умела очаровывать мужчин, Пэм, — ласково улыбнувшись подруге, произнесла Линн. — И когда свадьба?

— Думаю, месяца через три. Это будет нечто особенное! Я уже все продумала. Только представь: весь сад украшен гирляндами шаров и цветов, а деревья еще и яркими лентами. Здорово, правда? Но это лишь предварительные наброски. Все станет окончательно ясно, когда я просмотрю предложения дизайнера.

— Но почему бы тебе сначала самой не осмотреть дом и сад?

— Не могу. В доме Роберта все еще находится его жена, а сам Роберт остановился у кого-то из своих друзей. Подготовка к свадьбе начнется, как только миссис Калагэн покинет дом.

— Извини, если лезу не в свое дело, но почему все же они развелись?

— Роберт хочет детей, а она нет.

— Но почему бы тогда будущему мужу не пожить у тебя, Пэм?

— Я думала об этом, но решила, что это не совсем хорошая идея. Мой дом, ты ведь знаешь, он весь подстроен под меня, мужчине, даже будущему мужу, в нем не место. К тому же мне не хочется разрушать ореол романтичности. Пусть Роберт всегда видит меня в моем лучшем виде, а не с кремом на роже, халате и ночных шлепанцах. А живет он сейчас у какого-то своего друга, которого, кстати, тоже зовут Джастин.

Услышав произнесенное подругой имя, Линн невольно вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.

Джастин! Довольно распространенное имя. Всего один шанс на миллион, что этот самый мистер Калагэн живет сейчас в доме моего Джастина. Моего?! О господи, ну какая же я дура! Мой! Да он никогда не был моим, даже когда мы были вместе и думали о будущем!

— Но ведь когда-то он все равно увидит тебя в таком виде! — благоразумно рассудила Линн.

— Увидит, но это будет уже после свадьбы. А вот, кстати, и он. Роберт, познакомься, Линн Лоусон — моя лучшая подруга и, как выяснилось, твой агент по недвижимости. Мы втроем полетим в Кайенну, это будет чудное путешествие, я уверена.

— Добрый вечер, мисс Лоусон, рад познакомиться.

— Я тоже, мистер Калагэн. Уверена, мне будет приятно работать с вами. Памела сказала, что вы уже выбрали дом. Это и в самом деле так?

— Да, но нужно будет осмотреть все на месте. На фото дом выглядит неплохо, но я никогда полностью не доверял фотографиям.

— Но почему именно Французская Гвиана? Почему не Америка?

— Вы поймете это, когда попадете туда, мисс Лоусон. Кайенна настоящий рай на земле.

— Верю вам на слово. Но у меня еще один вопрос: на какой день заказывать билеты?

— У меня еще кое-какие дела в Нью-Йорке. Думаю, освобожусь через пять-шесть дней.

— Значит, можно будет заказать билеты на четверг или пятницу. Тебе это удобно, Пэм?

— Вполне. С сегодняшнего вечера я абсолютно свободна. Такое, кажется, впервые в моей жизни.

— Думаю, я знаю, чем занять твое освободившееся время, дорогая, — лукаво улыбнувшись, обратился к Памеле Роберт.

Уловив его взгляд, Линн почувствовала, как что-то сжалось у нее в груди. Такой же в точности взгляд был у Джастина, когда он смотрел на нее. Рич тоже смотрел на нее влюбленным взглядом, но это было совсем другое. В его взгляде было нечто заученное, нечто, что позволяло усомниться в искренности его чувств.

Ну вот! — едва ли не со слезами мысленно воскликнула Линн. Опять я думаю о Джастине! Почему? Ну почему меня всегда тянет не к тем мужчинам?! Питер Митчелл, Дэн Кросби, Райан Винс. В каждого из них она была когда-то влюблена, и каждый из них оставил печальный след в ее душе.

 

3

Простившись с Памелой и ее другом, Линн сразу же отправилась домой. Наполненный событиями день сильно утомил ее, хотелось принять горячий душ и лечь в кровать.

Приехав домой, Линн первым делом отправилась в ванную. Горячая вода стекала по ее телу, но она все равно продолжала трястись в странном ознобе. Вода, как бы горяча она ни была, согревала лишь тело, но не душу. Закутавшись в огромную махровую простыню, Линн решила посмотреть один из старых фильмов, но, едва включив, поняла, что не может сосредоточиться ни на чем, кроме своих мыслей. Выключив телевизор, она легла в постель и впервые за последние несколько лет позволила воспоминаниям из прошлого проникнуть в настоящее. Питер Митчелл, мальчик, в которого были влюблены все девчонки в школе и который из всех выбрал ее одну. Выбрал для того, чтобы…

Перевернувшись на другой бок, Линн подумала о том, что боль, причиняемая детскими воспоминаниями, ничем не уступает боли, которую получаешь уже во взрослой жизни. Питер Митчелл — человек, едва не лишивший ее веры в себя и в будущее. Начал встречаться с ней только для того, чтобы сделать затем посмешищем на всю школу. Какой же дурой она была тогда!

Дэн Кросби. Расставшись с Питером, она стала встречаться с ним, не подозревая, что главное его увлечение наркотики. Счастье, что отец Памелы оказался великолепным адвокатом и сумел доказать, что найденные в доме наркотики подброшены ей и что истинный их хозяин Дэн Кросби.

Райан Винс — парень, с которым она встречалась после окончания колледжа. Милашка Райан, оказавшийся, как выяснилось много позже, бисексуалом. И вновь она чуть не сошла с ума от отчаяния и унижения.

Расставшись с Райаном, она долго не могла ни с кем встречаться, но затем в ее жизни появился Джастин и мир снова окрасился яркими красками. Как же она была счастлива с ним! Строила планы на будущее, мечтала выйти за него замуж…

Вспомнив об этом, Линн невольно усмехнулась. Какой же глупой она была! Мечтала приручить ветер, тогда как рядом нужно иметь скалу. Вот Рич и в самом деле как скала. Надежный, верный, человек, на которого можно положиться всегда и во всем. И не так важно, что ее, Линн, недолюбливает его семья. Она постарается, сделает все возможное, чтобы они изменили свое мнение о ней.

Нужно пригласить их в гости, решила вдруг она. Ну конечно, в гости! Странно только, что эта мысль не пришла ей в голову раньше.

Приняв нужное, по ее мнению, решение, Линн быстро уснула, а проснувшись утром, продолжила планирование уик-энда. Мысли о предстоящем визите не покидали Линн и тогда, когда она ехала на работу и, стоя в пробках, просматривала найденные на одном из кулинарных сайтов рецепты. Но через некоторое время она в раздражении отбросила лэптоп на соседнее сиденье.

Для кого они вообще печатают все эти рецепты?! Нужно всю жизнь не отходя стоять у плиты, чтобы научиться готовить подобное. Нет, такие рецепты явно не для меня. Но что тогда делать? Мать Рича буквально помешана на здоровом питании, и, если заказать еду в ресторане, она сразу же все поймет. Нужно с кем-то посоветоваться, решила наконец Линн. Может, с Памелой? Нет, она готовит не лучше меня. Овощной салат верх ее возможностей. Поговорю с Кэтрин, она лишь недавно начала работать, а до этого сидела с детьми дома. Женщина, у которой есть дети, просто обязана уметь готовить.

Приняв нужное решение, Линн облегченно вздохнула и, достав мобильник, позвонила Ричу.

— Доброе утро, дорогой.

— Доброе утро. Как ты? Как прошла встреча с мистером Чейни?

— Все в порядке. Он решил, что квартира ему подходит, и подписал все бумаги, — мысленно извинившись за то, что вынуждена врать, ответила Линн. — Извини, что не ответила вчера на твой звонок. У меня как раз была встреча с клиентом, который хочет купить дом в Кайенне. Не поверишь, но этот самый Роберт Калагэн оказался женихом моей лучшей подруги Памелы. Помнишь, я тебе о ней рассказывала? Так что в Кайенну мы полетим с ними. Надеюсь, ты еще не передумал совершить это небольшое путешествие?

— Я крайне редко меняю свои решения, тем более что отказаться от поездки в Кайенну в столь изысканном обществе было бы верхом глупости. Ты уже согласовала дату?

— Да, четверг или пятница следующей недели. Если тебя все устраивает, Кэтрин сейчас же закажет билеты.

— Прекрасно, как раз успею закончить все дела. Там, куда мы летим, прекрасная погода сейчас. Я смотрел в Интернете: двадцать пять градусов. Температура воды двадцать три. Не забудь положить в чемодан купальник. Можно будет также арендовать небольшую яхту и поплавать вдоль побережья.

— Звучит заманчиво, дорогой, но, не забывай, я лечу в Кайенну работать.

— Я помню, но ведь должна же и ты получить удовольствие от поездки. Зима была достаточно длинной, и несколько солнечных дней пойдут тебе на пользу.

В голосе Рича было столько заботы, что Линн невольно улыбнулась.

Как же он печется обо мне! Прежде всего думает не о своем доме и не о том, что ждет от меня помощи, а о том, что мне необходим отдых после слякотной и невыносимо длинной нью-йоркской зимы.

— Рич, дорогой, у меня есть предложение. Что, если на этот уик-энд я приглашу в гости не только тебя, но и твою семью? Я столько раз была в гостях у тебя, но ни разу не догадалась пригласить тебя вместе с мамой, Кевином и Лайзой. Как ты думаешь, мне самой позвонить им или их пригласишь ты?

— Но, дорогая, я даже не знаю, согласятся ли они прийти к тебе именно в этот уик-энд, — растерянно произнес Рич. — Видишь ли, члены моей семьи расписывают свое время как минимум на месяц вперед и я не знаю, какие у них планы.

— Но можно ведь попытаться, не так ли? Я нашла кучу интересных рецептов в Интернете. Некоторые из них достаточно легкие, и, думаю, даже я осилю их. Ну, пожалуйста, Рич, поговори с ними.

— Хорошо, я попробую, но ничего не обещаю. Позвоню тебе вечером или, может, сходим куда-нибудь?

— Прекрасная идея, дорогой, но я занята. Обещала Памеле пройтись с ней по магазинам. Заодно постараюсь купить себе новый купальник, свой старый я, кажется, забыла в бассейне. Но мы можем увидеться завтра, если, конечно, ты не будешь занят.

— К сожалению, буду. Утром я улетаю в Бостон, вернусь поздно вечером. На этот раз совещание директоров решили провести там.

— Тогда удачи. Увидимся, когда вернешься, и не забудь о моем предложении, хорошо?

— Хорошо. Позвоню, как только поговорю с родными.

Отключив телефон, Рич несколько минут молча смотрел в залитое дождем окно, рассуждая, как лучше поступить. Это приглашение на обед… Почему вдруг? Или, уловив его нерешительность, Линн решила вступить на новый виток отношений, к которому он, Рич, еще не вполне готов? Как вообще она все это себе представляет? И что подумают его родные, когда он от имени Линн пригласит их на этот обед? Подобный визит явно будет носить официальный характер, он будет обязывать меня к…

Нужно поговорить с мамой, решил он. Она одна может посоветовать. Хорошо, что он не дал ответ сразу, в случае отказа пришлось бы краснеть и придумывать несуществующие причины.

Миссис Рэдклифф Рич нашел в крытой части сада. Ее голубая куртка красиво гармонировала с белизной волос, и, глядя на мать, Рич в который раз подумал о том, что она единственная женщина в мире, кому так идет седина.

— Доброе утро, ма, — подойдя к ней, поздоровался он. — Прекрасно выглядишь. Как прошел ужин у Паркеров?

— Доброе утро, Ричи. Ужин прошел как всегда скверно. Салаты были пересолены, суп переперчен, а мясо оказалось слишком жилистым. У меня всю ночь сегодня болел желудок, пришлось даже выпить маалокс. Но все же жаль, что ты не пошел с нами. Алисия спрашивала о тебе. В отличие от своей сестры Хелен она была бы превосходной женой тебе, Рич. Жаль только, что ты никак не хочешь это понять.

— Перестань, ма, — едва заметно поморщившись, произнес Рич. — Ты же знаешь, мне совсем не нравится Алисия. Она столько говорит, что через полчаса общения у меня начинает болеть голова.

— Она входит в двадцатку самых богатых невест Америки, не забывай этого. Такое поведение не простилось бы любой другой девушке, но должно прощаться ей. Так всегда было и будет. Так устроен мир.

— Тогда я буду первым, кто решится кое-что изменить в этом мире. Алисия Паркер не в моем вкусе, мама, и я не собираюсь ухаживать за ней.

— Я все поняла, Ричи. Расставшись с Хелен, ты собираешься продолжить с этой Линн Лоусон. Что ж, это твое дело, и не в моих правилах отговаривать, если видишь, что все разговоры на эту тему бесполезны. Делай как знаешь. В конце концов, это твоя жизнь и ты сам должен ее прожить.

— Ты настоящее чудо, ма, — с улыбкой сказал Рич. — Ты всегда предоставляла нам право выбора и не ругалась, даже когда застала нас с Кевином в саду с нашими первыми сигаретами. Я чуть не сошел тогда с ума от страха, все ждал чего-то страшного, но ничего так и не случилось.

— Я всегда знала, как воспитывать детей, жаль только, что с годами я утратила право на воспитание. Ну а теперь говори, что привело тебя ко мне. Ведь в это время ты обычно уже в офисе, не так ли?

— Ты как всегда права, ма. Что же касается причины, то… В общем, Линн пришло в голову пригласить вас всех к себе на обед. Не знаю, что пришло ей в голову, но приглашение сделано. Я, конечно, сказал ей, что твое время расписано на месяц вперед, но она все равно попросила поговорить. Честно говоря, я даже немного растерян. Подобный визит подразумевает некий официальный статус, а я еще сам не знаю, готов ли я к нему.

— Ты опасаешься, что, устав ждать от тебя предложения руки и сердца, Линн пытается таким образом подтолкнуть тебя к нужному решению?

— Я и сам не знаю, что думать по этому поводу. Линн никогда не начинала разговора на эту тему. Более того, если я начинал делать какие-то намеки, она сразу же уходила от разговора или же переводила все в шутку.

— Я всегда говорила, что Линн немного странная девушка. Когда она молчит, кажется, что у нее на лице маска. И еще я совсем не уверена в том, что она действительно любит тебя, Рич. У влюбленной женщины иной взгляд, поверь мне.

— Ты не права, ма. Линн любит меня, просто она не всегда умеет выражать свои чувства. Вспомни, ей столько в жизни пришлось пережить. Линн было всего десять, когда она лишилась родителей, а это, согласись, ужасно.

— Это и в самом деле ужасно, дорогой. И чтобы доказать этой девушке, что твоя семья не скопище равнодушных монстров, я, пожалуй, приму ее предложение.

— Спасибо, мамочка. Ты настоящее чудо. А Кевин с Лайзой? Ты сама поговоришь с ними или это сделать мне?

— О, здесь все намного сложнее. Лайза погрязла в очередном романе, который, боюсь, вновь доведет ее до депрессии, а Кевин… он опять ложится в клинику.

— О господи! Неужели опять?

— Да, и на этот раз все намного серьезней. Боли в позвоночнике усилились, и доктор Колдуэлл вновь настаивает на операции. Сколько раз я просила Кевина уйти из профессионального спорта, но он и слышать ничего не хочет. Все эти перегрузки, удары, падения не прошли бесследно, и вот теперь он вынужден целыми днями лежать в постели, чтобы хоть немного уменьшилась боль в спине.

— Но зато теперь его имя в числе тех, кто покорил Эверест.

— Прекрати защищать его, Рич. Мужчина прежде всего должен думать о продолжении своего рода, а не о том, что нужно взобраться еще на одну гору. Не понимаю, от кого он унаследовал такую страсть к альпинизму?!

— Наверное, от тебя, ма.

— Но я никогда не стремилась лазить по горам!

— Зато ты покоряла, и весьма успешно, другие вершины. Ты сумела наладить великолепный бизнес и сделала это в то время, когда многие мужчины не могли заработать своей семье даже на хлеб.

— Ты убедил меня, Ричи. После твоих слов мне стало намного легче. Но теперь иди, у меня еще много дел, а ты меня отвлекаешь.

Проводив взглядом удаляющегося по аллее сына, миссис Ханна Рэдклифф устремила взгляд на уже готовые к высадке кусты роз, но, вместо того чтобы проверить, все ли с ними в порядке, направилась к спрятавшемуся в дальней части аллеи садовому домику, своему самому любимому убежищу. При желании она могла бы жить в нем и так бы и сделала, если бы было на кого оставить дом. Все здесь было сделано по ее точным указаниям. Южная часть стены была снесена, а вместо нее установлены французские окна. На этой огромной веранде она могла пить чай, читать и любоваться своим восхитительным садом. Войдя в дом, Ханна включила электрический чайник и, сев в кресло, отдалась своим мыслям.

После ухода от дел сад стал ее главной страстью, ему она отдавала все свои силы и у него искала утешения. Трое детей, но лишь один Рич оказался способным продолжить созданное ею дело! Он один пошел в нее, унаследовал не только трезвый ум, но и деловую хватку. На его здравый смысл она могла положиться даже, когда он был еще совсем ребенком. И он всегда был таким послушным, но только до тех пор, пока в его жизни не появилась эта Линн Лоусон. Увидев ее в первый раз, она, Ханна, сразу же поняла, что эта девушка не пара Ричу. Ее сыну нужна другая женщина, не столь независимая и сильная, а такая, рядом с которой он сможет стать еще сильней. Сколько хлопот было с ее дорогим Ричем в детстве! Сколько бессонных ночей она провела у его кровати, пока он болел всеми этими детскими болезнями! С Лайзой и Кевином не было таких проблем, они всегда были здоровыми детьми, но лучше бы она намучилась с ними в первые годы их жизни! Лайза — толстая и некрасивая. Никакой веры в себя. Готова броситься на шею первому же взглянувшему на нее мужчине. И в этом, как это ни прискорбно, ее, матери, вина. Она слишком давила на дочь и в результате не только полностью подавила ее волю, но и лишила веры в себя. Не нужно было разлучать ее с тем парнем, Найджелом Леви. Возможно, Лайза смогла бы стать счастливой с ним, родила бы детей… А теперь один неудачный роман переходит в другой, и нет конца этой круговерти. У бедняжки как минимум сорок лишних фунтов веса, которые делают ее еще более безобразной. И Кевин… каким он был прелестным ребенком. С ним не было никаких проблем до тех пор, пока она не начала то и дело повторять ему, что он должен во всем равняться на своего брата. С тех пор Кевин и начал бунтовать. Сначала просто исчезал из дому на несколько дней, а потом, вступив в частный клуб, всерьез занялся альпинизмом. Этот его поступок ужасно удивил ее тогда. Боящийся высоты человек — и вдруг горные восхождения! Но потом она поняла. Это был вызов ей, даже не вызов, а стремление доказать, что и он, Кевин, кое-что значит в этой жизни.

Мне нельзя было иметь детей, пришла к неожиданному выводу Ханна. Дети — это не бизнес, здесь другие законы, которые я, к сожалению, так и не смогла до конца понять. Кевину и Лайзе я уже испортила жизнь и сейчас пытаюсь проделать то же самое с Ричем.

Но и понимая это, Ханна не могла вот так вот сразу сдать свои позиции. Слишком тяжело пришлось ей в жизни, слишком многое пришлось испытать.

Отставив в сторону чашку с недопитым чаем, она устремила взгляд в окно. Струясь, потоки воды сбегали по стеклу, то соединяясь в одну реку, то разделяясь на ручейки.

Вот так и моя жизнь, подумала вдруг она. Плыву то вниз, то вверх по течению и не замечаю, что жизнь почти прошла. Нужно изменить завещание, подумала вдруг она. Кевин и Лайза все равно никогда не будут заниматься делами, а это значит, что контрольный пакет акций должен быть у Рича. Власть должна быть сконцентрирована в одних руках, иначе последствия могут быть самыми плачевными.

Закрыв глаза, Ханна Рэдклифф позволила себе на какое-то время вернуться в прошлое. Картины былого величия семьи возникли в ее сознании словно по мановению волшебной палочки, и внутренним взором она ясно увидела огромный особняк в пригороде Бостона. Этот особняк ей показал отец, и от него же она узнала о том, как в годы Великой депрессии ее семья лишилась не только родного дома, но и почти всех своих денег. От империи Мэтлоков осталась лишь жалкая мясная лавка, доход от которой был слишком мал, чтобы прокормить всю их семью. Именно в тот день, глядя на ухоженные лужайки и окружающие дом огромные вековые дубы, она и дала себе слово вернуть семье этот дом, и, как ни странно, это у нее получилось. Сейчас, правда, там живут бостонские Мэтлоки, но половина дома все же принадлежит ей, Ханне Рэдклифф.

Кто бы мог подумать, что никому не известная молодая девушка станет вдруг ворочать миллионами?!

Вспомнив, с чего началось ее благосостояние, Ханна невольно улыбнулась. Выигрыш в лотерее штата! О нем тогда писали все газеты, а ей не давали прохода зеваки на улицах. Все вокруг удивлялись, откуда в хорошенькой головке столько энциклопедических знаний, но она только улыбалась в ответ, не желая говорить о том, что образование она получила не в университете, а дома на кухне. Получив в свое распоряжение семьдесят пять тысяч долларов, гигантскую по тем временам сумму, она уехала в Нью-Йорк. Слухи об этом удивительном городе с детства пленяли ее воображение, и, оказавшись в нем, она первые пару недель только и делала, что бродила по его улицам и паркам. Сонное оцепенение Бостона не шло ни в какое сравнение с наэлектризованным воздухом Нью-Йорка. Деньги в этом городе делали почти из воздуха, и, почувствовав это, она отправилась в самое привлекательное и загадочное место на земле — Нью-йоркскую фондовую биржу. То, что она увидела там, привело ее в состояние шока. Люди становились нищими и богачами за считаные минуты, и, наблюдая за царящей вокруг суматохой, она ощущала, как стучит сердце Америки. Наблюдая день ото дня за происходящим и спрашивая кое о чем брокеров-консультантов, она вскоре пришла к выводу, что ни в коем случае нельзя вкладывать деньги в сельское хозяйство и шоу-бизнес. Наводнение, землетрясение, торнадо — и акции агрохолдингов падают на десятки пунктов. Часть своих денег она вложила в акции одной авиационной компании и была просто ошеломлена, подсчитав через полгода полученную прибыль. Остальные деньги были вложены в акции строительных компаний, а спустя год, уже будучи замужем за Дейвом Рэдклиффом, она смогла заложить первый камень в основу своей будущей империи. Благосостояние Соединенных Штатов росло, и людям хотелось не только хорошо питаться и одеваться, но и иметь удобные, полезные вещи: пылесосы, кухонные комбайны, стиральные и посудомоечные машины.

Строя собственную империю, она успевала не только уделять внимание мужу, но и рожать детей — Рич, Лайза и Кевин. Никто и никогда не знал, как порой ей было трудно. Все всегда видели ее подтянутой, с изысканной прической, в элегантном костюме. В ее сутках было не двадцать четыре часа, а сорок восемь. Она всегда все успевала, но, видя далеко вперед, порой не видела того, что творилось рядом. Не заметила, как превратилась в комок слез и жировых складок Лайза, как спрятался в раковину Кевин, как заболел муж. Благосостояние далось ей очень дорого, но, заплатив такую цену, она ни о чем, вернее почти ни о чем, не жалела. Вот только Рич… За него она беспокоилась сейчас больше всего.

Эта женщина не сделает его счастливым! Но идти против нее — значит навсегда отдалить от себя сына. Решено! Она придет к ней в гости и приведет с собой Лайзу. Будет с ней сама любезность и постарается выяснить, каковы на самом деле ее намерения.

Успокоив себя таким образом, Ханна сделала еще одну чашку чая. Ей всегда становилось намного легче, когда решение было принято. Все вставало на свои места и становилось понятным.

— Нет, ну ты точно сошла с ума! — окинув подругу недоумевающим взглядом, воскликнула Памела. — Пригласить к себе в гости эту женщину! Судя по тому как она обходится со своими конкурентами, у тебя есть реальный шанс быть съеденной на десерт!

— Не преувеличивай, Пэм, — с улыбкой взглянув на подругу, произнесла Линн. — Миссис Рэдклифф не заслуживает таких слов. Мы виделись несколько раз, и ни разу она не захотела использовать меня в качестве десерта.

— Это потому, что она была сыта, к тебе же эта фурия придет голодной. Знаешь, как ее прозвали в деловых кругах? Миссис Крокодил. Мне Роберт рассказал. Но она и в самом деле незаурядная женщина: сама основала такую империю! Этот Рич похож на свою мать? Я имею в виду характер.

— Рич очень похож на нее внешне, но характер… нет, думаю, он другой.

— Не буду спорить, потому как незнакома с ним. А что ты решила насчет меню? Или закажешь в ресторане?

— Я думала об этом, но решила все же попробовать сама. Может, поможешь мне?

— И не проси. Ты ведь знаешь, что все мои познания в кулинарии ограничиваются вареными яйцами. Кроме них, я ничего не умею.

— Я тоже, но попробовать все же стоит. Я вызвала на сегодня миссис Рейнолдс, она сделает уборку в доме и составит список продуктов.

— Ты всегда была авантюристкой, Линн. Впрочем, это твое нормальное состояние. Но я все равно желаю тебе удачи. И позвони мне, когда все закончится.

— Обязательно позвоню. Да, Кэтрин заказала билеты на пятницу. Рейс 1754 авиакомпании «Дельта». Встретимся в аэропорту.

— Джастин, извини, что спрашиваю, но твой отъезд действительно не связан с моим пребыванием у тебя? Может, мне лучше переехать в гостиницу?

— Прекрати, Роберт. Я просто уезжаю на пару дней к сестре. Что в этом странного?

— Странно то, что еще пару дней назад ты и не помышлял об отъезде, а тут вдруг засобирался. У тебя что-то случилось?

— Ничего, если не считать, что я ужасно соскучился по Мардж и племянникам. Меня не будет дня три или четыре, так что можешь использовать мою квартиру по своему усмотрению.

— Например?

— Например, пригласи сюда свою Памелу. Когда ты, кстати, познакомишь меня с ней?

— Как только ты вернешься из Техаса. Можно будет устроить настоящий домашний ужин. Я даже возьмусь сам все приготовить. Я познакомлю тебя с Памелой, а ты познакомишь меня с Тони. Как тебе такая идея?

— Звучит неплохо, но давай обсудим ее после моего возвращения. Надеюсь, до того времени ты не улетишь в Кайенну? Почему все же тебя так тянет туда? Маленькая, забытая богом и людьми страна. Там, наверное, даже и не знают о том, что творится в мире. Чем вообще занимаются местные жители?

— Добывают золото. А еще бокситы и изумруды. Изумруды там, правда, не такие роскошные, как в Колумбии, но тоже ничего. Там лучшие в мире креветки и еще настоящий рай для тех, кто хочет укрыться от противной нью-йоркской зимы. Круглый год температура там двадцать пять градусов. Кайенна, конечно, не лучшее место на земле, но мне она нравится. Город небольшой, всего триста тысяч жителей, но необычайно чистый и аккуратный. К тому же там очень красиво. Французскую Гвиану недаром называют краем ручьев. Когда-то это был настоящий рай для пиратов, рука правосудия не дотягивалась до этого кусочка суши.

— И кто населяет этот рай?

— Креолы, европейцы, бразильцы, индийцы и конечно же китайцы. В Гвиане есть семьи, которые до сих пор живут нравами и традициями прошлого — а то и позапрошлого — века! Только представь: приглушенный свет старых ламп, запах воска, цветов, шелест листвы, крики болотных птиц, стрекот цикад, неспешные разговоры в кругу семьи… Не знаю, что может быть лучше.

— Но ты, надеюсь, не собираешься остаться в этом раю навсегда?

— Нет, конечно. Думаю, нам с Пэм вполне хватит двух месяцев в году. Я буду работать над новыми коллекциями, а она будет моей моделью. Ну и, кроме всего прочего, будем путешествовать по стране. Может, и ты как-нибудь заглянешь к нам?

Может, и загляну. Никогда ведь не знаешь, куда именно повернет жизнь.

— Передавай привет Мардж и скажи, что я до сих пор еще немного влюблен в нее, — с улыбкой сказал Роберт. — Твоя сестра необыкновенная женщина, и, если бы к моменту нашего знакомства она не была замужем, я обязательно женился бы на ней.

— Я ни за что не позволил бы Мардж выйти за тебя замуж, — смеясь ответил Джастин. — Вспомни, сколько девчонок увивалось вокруг тебя еще в колледже! И сколько их было потом!

— Теперь с этим покончено, — на этот раз серьезно, без тени улыбки произнес Роберт. — Памела та женщина, рядом с которой я могу стать по-настоящему счастливым. Не знаю, как объяснить, но я это чувствую. Едва увидев ее, я понял, что это на всю жизнь. У нее такие удивительные глаза… словно океан, переливающийся всеми оттенками голубого и зеленого. Рядом с Пэм я забываю о делах, думаю только о том, как остановить быстротечность жизни и как бы выторговать у судьбы лишний денек, который я мог бы провести рядом с ней.

— Завидую тебе, старина, — грустно улыбнулся Джастин. — Такое же в точности чувство я испытывал лишь к одной женщине, но все давно уже в прошлом. Сейчас мне даже кажется, что ничего не было вовсе и то, что я помню, лишь игра моего воображения. Впрочем, хватит об этом. Ты ведь сам говорил, что куда лучше смотреть вперед, чем оглядываться назад.

— Когда нет того, на что стоит оглянуться. Впрочем, каждый решает сам, стоит или нет окончательно рвать с прошлым и жить одним лишь настоящим.

— Прекрати, Роб. Ты никогда не был занудой, так что не начинай сейчас. И не забудь кормить Ланса. Он любит свежую рыбу, ее приносят из соседнего магазина по вторникам, четвергам и субботам. А теперь мне действительно пора: Самолет через полтора часа, а мне еще необходимо доехать до аэропорта.

— На твоем месте я бы вызвал воздушное такси. Но ты, конечно, не сделаешь этого. В этом ты весь. Уверен, те, кто рядом с тобой, даже и не подозревают, что ты отпрыск одной из самых богатых семей Америки. Не понимаю, как до тебя до сих пор не добрались репортеры.

— Ну, во-первых, у меня другое имя, а во-вторых, им хватает похождений моей сестрицы Эллин.

— Что передать Тони, если она вновь позвонит?

— Передай, что я исчез, испарился и что вряд ли когда появлюсь снова.

С этими словами Джастин вышел из комнаты, не заметив странного взгляда, которым окинул его Роберт. Остановив такси, он попросил отвезти его в аэропорт Кеннеди и всю дорогу только и делал, что отгонял от себя воспоминания о том, как встречал там Линн. Ее взгляд он улавливал в любой толпе, еще даже не видя ее саму. Это получалось как-то само собой. Взгляды их встречались, и тут же словно электрический разряд пробегал между ними. Люди вокруг исчезали, и видели они в такие моменты и слышали только друг друга. Особая, существовавшая только между ними двумя магия позволяла им переходить в другое измерение, в котором жизнь текла уже по другим законам. Встретившись, они бросались в объятия друг друга, и не нужно было никаких слов, чтобы выразить их чувства. И не было никаких сомнений и раздумий. Слова не несли тайного смысла, а будущее казалось счастливым и безопасным.

Наверное, мы исчерпали весь отпущенный нам лимит счастья, подумал вдруг Джастин. И если это так, нужно научиться жить, не думая о прошлом. Многие так живут и даже, кажется, находят в таком существовании особое удовольствие. Никаких волнений — одно лишь размеренное существование. А может, это и есть тот самый смысл жизни, который ищет каждый мыслящий человек? Но тогда какая сила заставляет людей вновь и вновь отправляться на поиски своего счастья? Какая сила толкает на создание произведений искусства, которыми восхищаются миллионы людей? Что это за сила, которая выворачивает наизнанку душу, а затем позволяет ей взлететь или опускает в пучину еще более мучительных страстей? И почему он, Джастин О'Райли, никак не может найти название этой самой силе, что перемалывает сейчас его самого?

Резкий толчок остановившегося автомобиля вернул Джастину ощущение реальности. Вдали уже показались очертания аэропорта, и он невольно подумал, что любой аэропорт идеальная отправная точка для таких путников, как он. Пошел дождь, и, глядя на заливающие ветровое стекло потоки воды, Джастин невольно сравнил их с быстротечностью и непредсказуемостью жизни. Сколько же зигзагов сделала его собственная жизнь? Даже и не сосчитать. Он всегда был бунтарем в своей семье, всегда делал все наперекор. Родители, правда, какое-то время пытались бороться с его бунтарским духом, но потом сдались и никогда больше не вмешивались в его жизнь.

В самолете Джастин, дождавшись, пока погаснут предупредительные надписи и стюардесса принесет ему двойную порцию виски, вернулся к прерванным воспоминаниям.

Устроившись по окончании университета внештатным корреспондентом в «World's News», он объездил десятки стран, бывал в таких глухих уголках, о которых не слышала половина населения земли. Пожалуй, это были самые счастливые годы в его жизни. Но все закончилось в тот самый момент, когда, невзирая на протесты друзей и членов семьи, он отправился в Боснию. То, что он увидел там, перевернуло все его представления об устройстве мира. Изуродованные взрывами тела, разрушенные города, истощенные дети с несмываемой печатью страха на лице. Его камера как бесстрастный и безмолвный свидетель запечатлевала ужасы войны, он же понимал, что, увидев все это, никогда уже не сможет жить прежней жизнью. Находясь там, он в какой-то момент вдруг почувствовал, что полностью утратил чувство страха. Вокруг летали пули, но их свист значил для него не больше, чем шум ветра. Глядя на него, без страха идущего по простреливаемым улицам, коллеги только пожимали плечами от изумления, справедливо считая, что подобная безрассудность граничит с помешательством. А он и в самом деле словно с ума сошел тогда. Ни о чем не мог думать, мог только снимать, стараясь запечатлеть как можно больше окружающей его жуткой реальности.

В ту осень, вернувшись в Нью-Йорк, он и встретил Линн. Он и сам не понял, почему вдруг потянулся с такой силой к этой девушке, просто почувствовал, что она из тех немногих, кто может понять его.

Стараясь не обращать внимания на шелест газет и разговоры сидящих рядом пассажиров, Джастин закрыл глаза и воскресил в памяти тот самый день, когда познакомился с Линн.

Это случилось в бассейне. Она стояла на пятиметровой вышке и боялась даже смотреть на воду. Взгляд ее был удивительно напуганным и в то же время полным скрытой решимости завершить задуманное. Он неловко пошутил по этому поводу, и тогда, окинув его уничижительным взглядом и не сказав ни слова, она прыгнула в воду. В тот момент он ужасно испугался. Что, если девушка неудачно приводнилась и потеряла сознание? В тот момент — Джастин и сейчас помнил это — у него волосы на голове зашевелились от ужаса. Стремительно шагнув вниз, он уже через минуту выплыл на поверхность и тут же столкнулся нос к носу со своей незнакомкой. В ее глазах уже не было и следа недавнего страха, а только счастье от пережитого прыжка. Увидев его рядом, она улыбнулась, и столько всего было в этой улыбке, что он невольно улыбнулся в ответ. Но больше всего его поразили ее глаза: словно растаявшие серо-голубые жемчужины. Он даже видел, как то появляется, то исчезает растворенный в них перламутр. Она была первой женщиной, с которой ему захотелось заговорить за последние полгода, и, еще немного страшась ее реакции и волнуясь, он произнес:

— Добрый вечер, мисс. Извините, если обидел вас, я, право, не хотел.

— Вам не за что извиняться передо мной, — с улыбкой ответила она. — Если бы не вы, я, возможно, никогда бы не прыгнула с этой вышки. Вы, конечно, не знаете, но я пыталась прыгнуть с нее целую неделю. Пыталась, но так и не могла себя заставить. Теперь попробую прыгнуть с шестиметровой, на этот раз, я уверена, мне будет не так страшно.

— У вас все получится, не может не получиться, — уже без малейшего намека на улыбку произнес он. — Я, кстати, не мог заставить себя прыгнуть с нее целый месяц. Все казалось, что в тот момент, когда нужно будет входить в воду, поверхность воды станет твердой и я разобьюсь. Глупо, правда?

— Да нет. Меня саму всю эту неделю преследовали жуткие страхи, так что я вполне понимаю вас.

Затем они познакомились, и он по привычке назвал то имя, под которым его знали в «World's News» — Джастин О'Райли. Почему он не назвался своим настоящим именем — Джастин Майкрофт, он и сам не знал. Наверное потому, что фамилия Майкрофт всегда отделяла его от мира невидимой стеной, он же только и делал, что вынимал из этой стены кирпичики.

Линн была первой, кому он смог рассказать о том, что видел в Боснии. Выслушав его, она не сказала ни слова, лишь молча поцеловала, словно наградила за все, что он перенес там. Больше к тому разговору они не возвращались, но он знал, что она помнит о нем. Они были вместе целых два года, а потом, не объяснив ничего, она ушла. Ушла из его жизни, но не из сердца. Сердцем он так и не смог ее отпустить. Несмотря ни на что, она продолжала быть рядом с ним. Иногда он так явно чувствовал ее присутствие, что слышал даже запах ее духов и приглушенный смех. Порой тоска по этой женщине становилась столь невыносимой, что он пускался во все тяжкие, лишь бы только избавиться от наваждения. Линда, Кэролайн, Кэтрин, Моника, Тони… Все они были по-своему неплохи, но ни с одной из них он не испытывал и сотой доли тех чувств, что испытывал с Линн.

Я должен вернуть ее, с необычайной ясностью понял вдруг он. А если не получится, хотя бы выяснить, почему она исчезла таким странным образом.

Эта мысль заставила его сознание заработать в новом направлении, но все придумываемые им схемы не выдерживали даже самой слабой критики.

Нужно поговорить об этом с Мардж, решил он. Может, она посоветует что-то стоящее.

Полет уже подходил к концу, и, глядя на видневшееся в прорывах облаков темное море лесов Иллинойса, Джастин с удовольствием предвкушал встречу с сестрой. Она была единственной из семьи, с кем не нужно было играть и притворяться тем, кем он на самом деле не был. Мать, отец, младшая сестра Эллин и старший брат Эдвард не знали того Джастина, которого знала Мардж. С ними он всегда был ироничен и немногословен и, как только начинались разговоры о его участии в семейном бизнесе, предпочитал исчезать без предупреждения.

Занятый своими мыслями, он не заметил, как протекли два часа полета, и очнулся, лишь услышав мелодичный, с легким ирландским акцентом голос:

— Пожалуйста, пристегните ремень, сэр, — обратилась к нему проходившая мимо стюардесса, и, послушно кивнув, он выполнил ее просьбу.

Взглянув в иллюминатор, Джастин увидел, что темное лесное море сменили огни большого города, а спустя несколько минут почувствовал, как колеса лайнера коснулись земли. Пассажиры бизнес-класса покидали салон первыми, и уже через десять минут после приземления он входил в здание аэропорта. Мардж Он заметил сразу же. Да ее и нельзя было не заметить. Облако ярко-рыжих волос выделялось на фоне серой толпы как американский флаг, а улыбка была ярче света самой яркой лампы.

— Джаст! Ну наконец-то! Я торчу в этом чертовом аэропорту уже целый час, а тебя все нет и нет! Дай я тебя обниму!

— На нас смотрят, — вытерпев бурю поцелуев и объятий, со смехом обратился к сестре Джастин. — Люди явно думают, что это встреча двух влюбленных.

— Пусть думают что хотят, — безразлично махнув рукой, ответила Марджери. — Более того, половина находящихся здесь женщин явно завидует мне, ведь никто из них не знает, что нью-йоркский красавчик не кто иной, как мой родной брат.

— Ну тогда и мне наверняка уже завидуют все находящиеся здесь мужчины, — в тон сестре ответил Джастин. — На тебя обращено столько взглядов, что мне явно придется вызвать на дуэль хотя бы парочку из присутствующих здесь джентльменов!

— Джаст! Ну как я все же рада видеть тебя! — увлекая за собой брата, воскликнула Мардж. — Мне даже кажется, что я сейчас заплачу. Да, кстати, ты привез конфеты, о которых я просила?

— Целых пять фунтов. Хозяйка лавки была очень удивлена, когда я попросил принести весь имеющийся у нее запас, и даже сделала мне скидку.

— Спасибо, Джаст. Это самый лучший для меня подарок.

В голосе сестры зазвучали вдруг странные нотки, и, резко остановив ее, Джастин спросил:

— Что-то случилось, Марджи? Говори, не тяни.

— Сегодня утром позвонил Эдвард. У отца был второй приступ. Врачи говорят, что это серьезно. Ты должен повидаться с ним! В конце концов, он и твой отец тоже!

— Успокойся, Марджи, — услышав слезы в голосе сестры, произнес Джастин. — Я обязательно повидаюсь с ним, обещаю. Ему действительно так плохо?

— Эдвард говорит, что да, но ты ведь знаешь Эдварда. Он склонен все преувеличивать. Но давай все же отправимся к ним прямо сейчас?

— Хорошо. Поехали, пока я не передумал.

Сев в серебристый джип, Джастин с улыбкой отметил привязанность сестры к таким вот огромным автомобилям. Иногда это смешило его, а иногда заставляло задумываться том, что именно послужило причиной такой любви.

— Скажи, Мардж, — после довольно продолжительного молчания обратился он к сестре, — а Эллин тоже приехала?

— Еще неделю назад. Ты еще не знаешь, но Эллин собралась замуж.

— И кто счастливчик?

— Некий Генри Реджиналд Лаунсбертон.

— О господи, ну и имечко, — усмехнулся Джастин. — И откуда он взялся?

— Из Великобритании. Он баронет, отпрыск одной знатной, но давно уже обнищавшей семьи.

— Все ясно. Наша Эллин решила повторить успех леди Ди. Но вряд ли что у нее выйдет. Диана была по-настоящему доброй женщиной. Такого моря обаяния я не встречал ни у кого другого.

— Ты был знаком с Дианой, Джаст?! — не веря своим ушам, воскликнула Мардж.

— Да. Мы познакомились в Ватикане, я снимал тогда Рождественскую мессу. Диана была великолепна. Сама красота и элегантность. Попросила сделать ей пару фотографий. Мы разговорились, и после этого она пару раз приглашала меня к завтраку.

— Джастин! Мерзавец ты этакий! Но почему ты не рассказал мне об этом раньше?!

— Наверное потому, что это была настоящая сказка, а ты никогда не верила в них. Я даже немного влюбился в нее тогда. Она и в самом деле была удивительной женщиной, Мардж. Такие рождаются раз в столетие. Красота, обаяние, женственность, ум, доброта, такт. Согласись, далеко не всех Господь одаривает так щедро. Кто-то не получает ничего из этого перечня.

— Ты имеешь в виду Эллин?

— Нет, Эллин тут ни при чем. Кроме того, она умна и достаточно красива, а это уже кое-что. А где она, кстати, подцепила этого баронета?

— В Монако, в одном из казино. Он проигрывал там последние остатки своего состояния.

— Достойный муж для Эллин, но, раз это ее выбор, примем все как есть. И когда свадьба?

— Дата еще не назначена, но, думаю, скоро. Впрочем, я могу и ошибаться. Отец, правда, и слышать о ней не хочет, но Эллин с мамой его уломают. Джастин, — после минутного молчания произнесла она, — постарайся быть с ним поласковей. Отец любит тебя, хоть и не всегда это показывает.

— Я постараюсь, Мардж.

До расположенного в тридцати километрах от Чикаго семейного владения Майкрофтов оставалось еще километров десять, и все оставшееся до конца поездки время они потратили на разговоры о семье Мардж.

— Мы въедем через центральные ворота или через задние? — обратился к сестре после недолгого молчания Джастин.

— Конечно, через центральные! Неужели ты думаешь, что я соглашусь войти в родной дом через черный ход?! — возмущенно воскликнула Мардж.

— Но, боюсь, маму хватит удар, если она увидит меня в джинсах и кроссовках. Может, все же не стоит рисковать?

— Ты слишком долго не был дома, Джаст, — грустно улыбнувшись, отозвалась Мардж. — За последние два года здесь многое изменилось. Мама давно уже не считает джинсы неподходящей одеждой для членов семьи Майкрофт и даже сама носит их. Так что вперед и прочь из головы все сомнения.

Остановив автомобиль перед главными воротами, Мардж не стала торопить брата, а предоставила ему возможность заново привыкнуть к виду родного дома.

Окинув внимательным взглядом огромное пространство перед видневшимся вдали домом, Джастин невольно подумал о том, что это место одно из самых красивых на земле. Даже сейчас, ранней весной, оно было красиво особенной красотой. На клумбах уже красовались первые анемоны, а нежная трава газона радовала глаз восхитительным изумрудно-зеленым цветом.

С удовольствием втянув в себя наполненный запахами земли и травы воздух, Джастин зажмурился и на несколько бесконечно долгих мгновений перенесся в детство. Как же интересно было играть в этом огромном саду и прилегающем к дому парке! Его любимым местом для игр была огромная плакучая ива. Ее похожие на волосы ветки плотной стеной отгораживали его от окружающего мира, и, спрятавшись за ними, он часами не покидал своего убежища.

— Я знаю, о чем ты думаешь сейчас, — с грустной улыбкой произнесла Марджери. — Наверняка вспоминаешь о детских проделках.

— Ты как всегда угадала. Я вдруг вспомнил, как прятался от Эдварда под старой ивой и как потом он с самым невинным видом жаловался на меня отцу.

— В этом весь Эдвард, — усмехнулась Мардж. — Он всегда был таким и вряд ли когда изменится. Ну а теперь скажи, хватит ли у тебя сил провести здесь несколько часов?

— Я бывал в местах и похуже. После Боснии родительский дом уже не представляется мне таким ужасным местом, как раньше.

Высокая, с белыми мраморными ступенями лестница, тяжелая дубовая дверь с бронзовым молотком, полумрак холла, картины в гостиной, среди которых он заметил несколько новых, цветные витражные стекла, натертый воском паркет… Как же он отвык от всего этого и как все это ему знакомо!

— Джастин?! — голос матери донесся до него откуда-то сбоку, и, неловко обернувшись, он едва не столкнулся с вышедшей из соседней с гостиной комнаты миссис Майкрофт. — Вот уж не ожидала увидеть тебя дома. Это ты сообщила ему, Мардж?

— Нет, мама, я приехал сам, — опередив сестру, ответил Джастин. — Об отце я узнал, когда прилетел. Как он?

— Уже лучше. Думаю, ты даже можешь встретиться с ним сегодня. Ты надолго к нам?

— Всего на пару часов. Вечером у меня самолет, так что не смогу остаться даже на ужин, — невольно морщась оттого, что врет, ответил он.

— А ты, Мардж?

— Мне нужно отвезти Джастина в аэропорт, мама. Но я обязательно заеду на днях. А сейчас, извини, нам нужно умыться с дороги.

— Хорошо. Встретимся через полчаса в голубой гостиной. Я проведу вас к отцу, а затем познакомлю с женихом Эллин. И прошу вас, — сделав выразительную паузу, произнесла миссис Майкрофт, — никаких иронических улыбок и выпадов против мистера Лаунсбертона. Генри Реджиналд Лаунсбертон принадлежит к одному из самых родовитых семейств Великобритании.

С этими словами миссис Майкрофт вышла из комнаты, а брат с сестрой так и остались стоять, не зная, что делать и куда идти дальше. Первой пришла в себя Мардж и, ласково дотронувшись до руки брата, произнесла:

— Не расстраивайся, Джастин. Мама всегда была такой, и из всех детей для нее всегда существовала одна Эллин. Я давно уже не обижаюсь на нее, и ты тоже постарайся не мучить себя ненужными мыслями.

— Все в порядке, Мардж. Я в общем-то и не ожидал другого приема. Не знаешь, моя комната занята или ее все же оставили за мной?

— Эллин хотела превратить ее еще в одну гардеробную, но я сказала, что расцарапаю ей физиономию, если она еще хоть раз заикнется об этом. Кроме того, я запретила трогать твои вещи, так что наверняка ты найдешь все на своих местах — весело засмеявшись, ответила Мардж.

Дверь комнаты закрылась за ним с гулким стуком, и, едва услышав его, Джастин понял, что вновь реальность уступила место прошлому. Последний раз он был здесь почти два года назад, но как же отличается сегодняшний Джастин от того! Два года назад в его жизни была Линн, а сам он был полон радужных мыслей и надежд. Теперь же все было в точности до наоборот: Линн ушла, а вместе с ней ушли все его надежды и мечты.

Оглядевшись вокруг, Джастин вдруг пожалел о том, что приехал сюда. Комната, в которой он провел все свои детские и юношеские годы, показалась чужой и даже немного враждебной.

Все здесь осталось на своих местах, но уже не принадлежало ему. Быстро приняв душ, он вновь оделся и, решив не ждать положенные полчаса, отправился к отцу. Идя по длинной, увешанной картинами галерее, он услышал смех Эллин и незнакомый мужской голос, но вместо того, чтобы выйти навстречу, зашел в одну из ниш.

Все, что угодно, только не встреча с Эллин и ее будущим мужем! — пронеслось у него в голове. Я еще не пришел в себя после разговора с матерью, а значит, нужно как можно дольше не встречаться с ее точной копией — малюткой Эллин.

Прежде чем войти в оборудованную под больничную палату комнату, Джастин коротко стукнул в дверь и вошел, лишь услышав короткое:

— Входи, Джастин.

— Откуда ты узнал, что это я? — не сумев скрыть изумление, спросил он, стараясь при этом не показать, как сильно удручен внешним видом отца.

— Седрик сказал мне о твоем приезде. Каким ветром тебя занесло домой? Надеюсь, у тебя все в порядке?

— Вообще-то я прилетел к Мардж, но она сказала, что ты болен, и вот я здесь. Но я не буду долго надоедать тебе, уже сегодня вечером я улетаю обратно в Нью-Йорк, — придерживаясь своей версии, добавил он. — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрати, Джастин, — слегка поморщившись, произнес Пол Майкрофт. — Ты никогда не умел врать, а значит, не стоит и начинать. Выгляжу я ужасно, и этого нельзя не заметить. Но мне наплевать. Я прожил хорошую жизнь и ни о чем не жалею. И, знаешь, я чертовски рад тебя видеть! Сам не ожидал, что так обрадуюсь твоему приезду. Мы с тобой часто не понимали друг друга, даже ссорились, но я никогда не переставал любить тебя. Просто мы с тобой слишком похожи друг на друга, вот и отталкиваемся как одноименные заряды. Но кое в чем мы все же не схожи. В тебе куда больше внутренней свободы, сынок, и это то, чему я мог бы позавидовать. Я никогда не был свободен, и в этом корень всех моих проблем.

— Но ты ведь только что сказал, что прожил хорошую жизнь и ни о чем не жалеешь, — попытался возразить он отцу.

— А кто сказал, что моя жизнь не могла бы быть еще лучше? — лукаво подмигнув сыну, ответил Пол. — В этом вся соль, но ты еще слишком молод, чтобы понять это. Лучше скажи, чем ты занимаешься в Нью-Йорке.

— Я начал писать книгу, — глядя прямо в глаза отцу, ответил Джастин. — Еще не знаю, получится ли у меня, но чувствую, что должен рассказать людям о том, что видел в Боснии.

— Ты еще более сумасшедший, чем я думал, Джастин, но я уважаю твое решение. Ты еще работаешь в своем журнале?

— Перешел на внештатную работу, хочу иметь больше свободного времени.

— Ты всегда был не таким, как все. Эдвард, Марджери, Эллин — я всегда мог их понять, тебя же никогда. Наверное, ты пошел в моего брата Ралфа, он тоже всегда бросал вызов миру.

— Я не бросаю вызов, просто живу так, как считаю нужным я сам, а не кто-то другой.

— У меня есть к тебе деловое предложение, Джастин. Может, выслушаешь меня?

— Если это касается концерна, то нет. Я ничего не понимаю в сталелитейной промышленности и, честно говоря, не хочу понимать.

— Это касается моего туристического бизнеса.

— Не знал, что у тебя есть еще и такой.

— Есть, и я хочу, чтоб ты возглавил его. Ты объездил почти весь мир, видел такое, о чем большинство людей даже и не догадываются. Не может быть, чтобы ты никогда не хотел показать эти места кому-нибудь еще.

— Ты предлагаешь мне строить отели по всему миру? — не сдержав усмешки, поинтересовался Джастин.

— Я не предлагаю строить отели, я предлагаю организовать новый вид туризма. Назови его как хочешь, этот вид пока не имеет названия. Просто я подумал, что люди не должны забывать о том, как прекрасна планета, на которой мы живем. Многие из них хотят слиться с природой, и уж конечно это нельзя сделать в пятизвездочном отеле.

— Неплохая идея, но как-то уж все очень неожиданно. Не знаю, мне надо подумать.

— Думай, но не очень долго. Врачи не говорят, но я и сам понимаю, что дела мои не так хороши, как хотелось бы. Но хватит об этом. Ты уже виделся с мамой?

— Да, но лучше бы этой встречи не было.

— Не обижайся на нее, Джаст. Ты ведь знаешь, в глубине души она все же любит тебя, просто проблемы с Эллин занимают все ее время.

— Я не обижаюсь, отец, так как давно уже привык к ее странностям. Это могло обидеть меня в десять лет, но не сейчас, когда мне за тридцать.

— Я хочу попросить тебя кое о чем, но не знаю даже, как начать. Это касается концерна. Ты являешься владельцем десяти процентов акций и по закону можешь продать их в любой момент, но я прошу тебя не делать этого.

— Но почему ты решил, что я хочу продать их? — едва придя в себя от изумления, поинтересовался Джастин.

— Я узнал об этом от Эдварда. Он сказал, что ты ищешь покупателя на акции, и попросил у меня денег, чтобы перекупить их.

— Эдвард действительно звонил и предлагал купить у меня акции, но я никогда и никому не собирался продавать их.

— Значит, Эдвард вновь подбирается к контрольному пакету. Что же, это вполне в его духе. У него уже есть двадцать процентов, но этого ему мало.

— Эдвард приобрел акции у Эллин?

— Да. Но на этом он не остановится, будет еще и еще раз обхаживать тебя и Мардж.

Сказав это, Пол закрыл глаза и, как показалось Джастину, погрузился в сон. Он понимал, что лучшим для него сейчас было бы удалиться, но, не в силах пошевелиться, сидел и смотрел на похудевшее, обтянутое серой кожей лицо отца. Неожиданно в памяти ожили воспоминания детства, и, погрузившись в них, Джастин не заметил, как в комнату вошли миссис Майкрофт и Мардж.

— Джастин, наверняка ты утомил отца! Почему ты не спустился в гостиную и не дождался нас?

— Извини, мама, — улыбнувшись заученной с детства улыбкой, ответил он, — но я только что вошел. Мы перекинулись всего парой слов, и отец заснул. Может, не будем будить его?

— Да, думаю, так будет лучше всего. Он всегда спит в это время и просыпается около пяти. Мы как раз успеем пообедать. Обед через час в малой столовой. И постарайтесь не опоздать, я хотела бы представить вас обоих жениху Эллин.

— Может, спустимся в сад? — обратилась к брату Мардж, как только миссис Майкрофт вышла из комнаты. — Не могу смотреть на отца, он выглядит таким беспомощным, совсем не похожим на себя.

Спустившись в сад, они решили прогуляться к озеру. Дорога заняла у них около десяти минут, и, поднявшись на пирс, оба долго молчали, вглядываясь в темную шероховатую поверхность. Мардж первой решила нарушить молчание и, слегка потянув брата за рукав, спросила:

— Джаст, извини, что спрашиваю, но тебе удалось помириться с той девушкой, Линн Лоусон? На фотографии она выглядит такой милой…

Услышав обращенный к нему вопрос, Джастин почувствовал, как что-то сжалось у него в груди. Линн… Что же все-таки заставило ее порвать отношения с ним? И что она делает сейчас? Когда он видел ее в последний раз, она выглядела такой отстраненной, такой чужой, словно… словно между ними никогда ничего не было. Она уже не принадлежала ему, но все равно была частью его.

— Мы расстались, Марджи. Линн, правда, не объяснила причину своего ухода, но все и так ясно. Она предпочла мне парня с деньгами.

— Но этого не может быть! Ты ведь сам говорил, что эта девушка не из тех, кто гоняется за богатыми женихами, и к тому же у тебя тоже есть деньги, и немалые. В твоем трастовом фонде около двадцати пяти миллионов долларов! Плюс десять процентов акций «Майкрофт энтерпрайсиз»!

— Все так, только Линн не знает об этом. Для нее я всегда был Джастином О'Райли, а не Джастином Майкрофтом.

— Значит, ты так и не назвал ей своего настоящего имени?

— Не успел. Хотел сделать это в тот самый день, когда ты прилетела в Нью-Йорк, но все пошло совсем не так. Ты ведь помнишь, Линн не пришла на свидание, а затем, когда я позвонил, объявила, что между нами все кончено.

— Но ты должен был попытаться встретиться и поговорить с ней! Почему ты не сделал этого, Джастин?!

— Я не смог, Марджи. Ты ведь знаешь, я никогда не умел навязывать свое общество.

— О да! Ты всегда предпочитал принять независимый вид и отойти в сторону! Но в жизни бывают моменты, когда следует отбросить в сторону свои принципы!

— Ты можешь сделать это, Марджи, но не я. Никогда не умел быть таким, как все. Знаешь, когда я летел сюда, то больше всего хотел поговорить с тобой о Линн, но сейчас понимаю, что не стоит это делать. Ты права, в этой истории действительно много странного и я сам должен разобраться во всем. Думаю, мне и действительно нужно будет улететь сегодня в Нью-Йорк. Сейчас пять часов, я вполне могу успеть на десяти- или одиннадцатичасовой рейс.

— Но как же Дэн, Кэти и Майк? Они так хотели увидеть тебя!

— Ты передашь им подарки от меня и скажешь, что я приеду, как только разберусь со своими делами.

— Хорошо, Джаст. В конце концов, каждый имеет право на выбор и другим следует уважать его.

— Спасибо, Мардж. Ты всегда умела понять меня. Ты самая лучшая в мире сестра, и я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Джастин. А теперь пойдем. Ты ведь знаешь, если мы опоздаем на обед, мама опять начнет пилить нас.

— Тогда пойдем. Последний раз я обедал здесь два года назад. Посмотрим, многое ли изменилось с тех пор.

 

4

— Ну и как все прошло? Хотя что я спрашиваю — судя по твоему виду, не очень. Но неужели все так плохо? Да не молчи же ты, Линн, говори!

— Мне просто нечего сказать, Пэм. Может, только то, что это был самый ужасный обед в моей жизни. Миссис Рэдклифф была сама любезность, но уж лучше бы она кричала и топала ногами. У нее такой взгляд, что у меня до сих пор мурашки по всему телу. А Лайза смотрела на меня с таким видом, словно я одна виновата во всех ее неудачах! Каждое блюдо она пробовала с таким видом, словно я положила туда крысиный яд!

— А что же Рич? Он тоже вел себя так, как они?

— Нет, конечно. Рич изо всех сил пытался разрядить обстановку, но у него плохо получалось. Миссис Рэдклифф из тех женщин, которые умеют подавлять чужую волю. Представляю, как трудно находиться рядом с такой матерью.

— Но неужели им не понравилось ничего из того, что ты приготовила?

— Понимаешь, я хотела приготовить все сама, но у меня ничего не получилось. Рыба подгорела, соус оказался пересоленным, картофель недоваренным, а пирог просто распался на части. Я думала, что сойду с ума от отчаяния! Только представь, ты приглашаешь к себе гостей, а потом говоришь им: мол, извините, я слишком плохая хозяйка, и предлагаешь отправиться в ближайший ресторанчик.

— Ну, я именно так и поступила бы, — пожав плечами, ответила Памела. — Какая разница, кто приготовил еду! Главное, чтоб все было свежим и вкусным.

— Я тоже так рассудила и потому позвонила к «Морелли» и сделала у них заказ. Они привезли мне тушенную с овощами форель, морепродукты, салат из свежих овощей, вишневый пирог, куриные грудки в ореховом соусе и три вида десерта.

— Прекрасный выбор, неужели им не понравился?

— Понравился, только миссис Рэдклифф сказала, что мне не следовало устраивать этот обед дома, куда дешевле было бы съесть это все в ресторане. И еще ей не понравился мой дом. Она сказала, что в нем не чувствуется никакого стиля.

— Не бери в голову. Наверняка это была самая обыкновенная проверка. Нужно ведь ей было прощупать глубину твоего терпения. Но как она узнала, что это не ты готовила? — едва сдерживая рвущийся наружу смех, поинтересовалась Памела.

— Я забыла убрать счет с барной стойки, а она его заметила. Глупо все вышло. Бедный Рич, он так старался разрядить обстановку, что едва не охрип.

— А что представляет собой его сестра? Красивая?

— О нет. Может, она и была бы красивой, но в ней как минимум сорок фунтов лишнего веса. Знаешь, мне даже стало жаль ее. Она все время будто ждет, что ей сделают замечание. А прежде чем что-то сказать, всегда смотрит на мать, ожидая ее одобрения.

— Обычная история, — вздохнула в ответ Памела. — Слишком властная мать только и делает, что контролирует своих детей, не понимая, что лишает их не только настоящего, но и будущего. Наверняка здесь именно такой случай. У твоего Рича, судя по всему, приглушено мужское начало. Я права?

— Не знаю, я ведь не врач, чтобы разбираться в этом.

— Не обязательно быть врачом, достаточно вспомнить, хорошо ли тебе с ним в постели. Если ты улетаешь с ним на небеса, значит, с ним все в порядке, но если за все время близости твоя душа ни на секунду не покидает пределов кровати, значит, дело плохо.

Моя душа улетала на небеса только когда я была с Джастином, отметила про себя Линн. С Ричем все по-другому. Но мне по-своему хорошо с ним. Он такой надежный, рядом с ним меня почти никогда не мучают сомнения, и он никогда не доставляет мне никаких страданий.

— Давай прекратим этот разговор, Пэм, — устало вздохнула Линн. — Больше всего на свете мне хочется сейчас лечь спать, обо всем остальном я буду думать завтра.

Попрощавшись с подругой, Линн отправилась спать, но во сне ей вновь приснился не положительный во всех отношениях Рич, а мужчина, которого она вот уже целый год старалась вычеркнуть из своих мыслей.

— Тебе и в самом деле необходимо лететь сегодня, Джастин? — вновь обратилась к брату Мардж. — Я так хотела показать тебе своих лошадей, а дети, как только узнали, что ты не приедешь, ужасно расстроились. Может, все же погостишь у нас пару дней?

— Прости, Мардж, но я и в самом деле не могу. Что-то внутри заставляет меня лететь обратно, не могу объяснить что, но это так.

— Ты и в самом деле немного сумасшедший, Джаст, — ласково взъерошив волосы брата, произнесла Мардж. — Но тогда обещай, что прилетишь при первой же возможности.

— Обещаю, сестренка. А сейчас, прошу, поезжай домой. Не нужно ждать, когда объявят мой рейс. Кто знает, вдруг его задержат еще на несколько часов. Снаружи настоящий ливень. А если еще и температура к ночи опустится, дороги превратятся в настоящий каток.

— Ничего страшного, как-нибудь справлюсь. И не торопи меня, все равно поеду не раньше чем через полчаса, а пока поболтаю с тобой. Скажи, о чем ты так долго разговаривал с отцом? Я даже испугалась немного, подумала, что вы опять поругались. Выглядит он ужасно, но это ничего. Доктор Ленсхард говорит, что отец еще достаточно крепок.

— Знаешь, Мардж, никогда еще отец не был со мной столь откровенен, как сегодня. Я даже растерялся немного. Сказал, что любит меня, несмотря на то что мы не всегда понимали друг друга. Кстати, что ты знаешь о его туристическом бизнесе? Я, например, ни о чем подобном даже не подозревал.

— Мне это и не интересно. К тому же мне вполне хватает моих лошадей. Хочу на следующий год попробовать их на скачках. По-моему, Рамена вполне уже созрела для этого, и, если все пройдет хорошо, я отправлю заявку в Прескотт. Что же касается туристического бизнеса, то кое-что я все же слышала. Это небольшие палаточные лагеря в Перу, Бразилии и, кажется, в Йеллоустонском национальном парке. В основном туда приезжают студенты, ну и еще те, кто предпочитает такой вид отдыха любому другому. Думаю, тебя это и в самом деле могло бы заинтересовать.

— Я сказал, что подумаю, но ничего не пообещал. Странно, что отец вообще мне это предложил.

— Кроме того, что ты превосходный фотограф, ты еще и весьма неплохой юрист. Помнишь тот случай с «ЮБК корпорейшн»? Если бы не ты, концерн был бы у них в руках.

— Не преувеличивай, Мардж. Просто, работая в «World's News», я был в курсе очень многих интриг и сплетен, так что мои познания в юриспруденции здесь ни при чем.

— Все равно, — не сдавалась сестра, — ты намного умней Эдварда, не говоря уже об Эллин. Как, кстати, тебе ее будущий муж?

— Не успел понять. Он все время молчал, а мне не хотелось прерывать его многозначительное молчание. Но, думаю, наша малышка Эллин нашла наконец то, о чем мечтала. Теперь, получив этого Генри Реджиналда, Эллин все силы бросит на покорение лондонского высшего света.

— Думаю, она мечтает стать второй Грейс Келли. Наша сестричка порядочная стерва, но я все равно люблю ее. В ней куда больше искренности, чем в Эдварде. Знаешь, Эдвард порой напоминает мне акулу. Кажется, стоит ему только открыть рот, как он тут же откусит кусок чьей-то жизни. Его взгляд и раньше не отличался живостью, а с годами стал еще более ледяным. Я даже не знаю, о чем с ним можно говорить. У него в голове одни курсы валют и стоимость акций!

— В это едва веришь, когда вспоминаешь о проказах, которые он устраивал в детстве. Можно было только поражаться его фантазии. И ему всегда удавалось выходить сухим из воды.

— Помню, — усмехнулась Мардж. — Мама до сих пор думает, что это ты вырезал пиратский флаг из ее любимого черного платья. А отец уверен, что это я лазила в его почту. Одной только Эллин никогда не влетало. Она, пожалуй, единственный человек, с которым может ладить Эдвард.

— Тебя это обижает, Мардж?

— Не то чтобы обижает, но как-то немного грустно быть всю жизнь в роли парии в своей собственной семье. Ты ведь помнишь, отец за всю жизнь ни разу не поинтересовался моими школьными успехами, а мама все время только и делала, что говорила всем, какая я толстая. Я так ненавидела в детстве и юности свое тело и лицо, что боялась подойти к зеркалу, и только ты говорил мне, что я красивая.

— Не глупи, Мардж. Ты всегда, даже несмотря на лишний вес, была красивой. А мама… она всегда была такой, и, возможно, ее отношение к своим детям результат какой-то внутренней неудовлетворенности. Вспомни, отец всегда был помешан на бизнесе, а она только и делала, что рожала и воспитывала детей. Что же касается любви, то тут все так сложно. Любовь это не просто чувство, это особый дар, который дается далеко не каждому.

— Когда у меня родились дети, я дала себе слово, что буду любить их одинаково, и, мне кажется, это у меня получается.

— Просто к моменту их рождения у тебя уже был кое-какой опыт. А может, ты умеешь чувствовать по-другому.

— Возможно, ты прав. И все же как-то глупо все получилось, — явно думая о чем-то своем, произнесла Мардж. — Думала, ты побудешь с нами несколько дней, а ты улетаешь, даже не повидавшись с Дэном и детьми. Но ничего, в конце концов мы видимся не в последний раз. Ну а теперь, братец, мне и в самом деле пора. Позвони мне завтра, хорошо? Мне будет приятно услышать твой голос.

С этими словами, поцеловав его, Мардж встала и направилась к выходу, а он еще долго смотрел ей вслед, до тех пор пока ее фигурка окончательно не затерялась в толпе других пассажиров.

Какое все же счастье, что у меня есть Мардж, растроганно подумал он. Всего несколько часов рядом с ней — и душа словно омылась живительной влагой. Как все же жаль, что я так и не успел познакомить ее с Линн! Господи! Ну когда же я смогу выкинуть мысли об этой женщине из головы?! Когда перестану искать в толпе ее лицо и вздрагивать, если вдруг покажется, что слышу ее смех или голос?! Что в ней есть такого, чего нет в других женщинах?..

Подхватив сумку, Джастин поднялся на смотровую площадку. Самолеты отсюда больше походили на макеты, и было немного странно от мысли, что скоро и он очутится внутри одного из них.

Главное, самому не превратиться в лишенный жизни макет, подумал вдруг он. А чтобы избежать этого, нужно всего лишь следовать голосу сердца, а не разума.

Рейс откладывали еще два раза. Можно было, конечно, плюнуть на все и отправиться к сестре, но непонятное чувство гнало его обратно в Нью-Йорк.

Какой же притягательной силой обладает этот город! Пока не знаешь, каков он, тебя не тянет туда, но стоит побывать в нем один только раз, как этот город въедается тебе в плоть и кровь, становится частью души, меняет восприятие реальности.

Домой Джастин попал лишь к десяти утра и в первую минуту не мог понять, насмехается над ним судьба или дает шанс на спасение и начало новой жизни.

Увидев вышедшую из гостевой комнаты Памелу, он подумал было, что время каким-то невероятным образом повернуло вспять и что вслед за ней оттуда выйдет Линн. Но чуда не произошло — вслед за Памелой из комнаты вышел его друг Роберт.

— Джастин?! Вот уж не ожидал увидеть тебя сегодня! Ты что, поссорился с Мардж?

— Нет, с Мардж все в порядке. Но поездка и в самом деле оказалась не такой, как я ожидал, — не отрывая изумленного взгляда от лица Памелы, ответил он. — Мардж отвезла меня в Грейс-виллидж, и, пообщавшись там со всеми, я вдруг почувствовал, что больше всего на свете мне хочется вернуться домой.

— Вот и прекрасно, хотя бы потому, что теперь я могу наконец познакомить тебя с Памелой, моей будущей женой.

— Не стоит, Роберт, — раздался голос молчавшей до сих пор Памелы. — Мы знакомы, но лучше бы этого знакомства никогда не было!

— Памела, что ты говоришь?! Джастин мой лучший друг!

— Этот твой лучший друг сделал несчастной мою лучшую подругу! Если бы ты только знал, что он за человек, Роберт, ты никогда бы не подал ему руки!

— Памела!!!

— Не нужно, Роберт. Памела, впрочем как и Линн, считает меня виновным во всех смертных грехах. Не знаю, правда, чем я заслужил такое отношение, но это так.

— Не знаешь?! Нет, ну надо же быть таким бездушным мерзавцем?! Да ведь Линн чуть не сошла с ума от отчаяния!

— Успокойся, Пэм, — вклинился в диалог Джастина и Памелы Роберт. — Давайте пройдем на кухню, я сварю всем кофе, сделаю тосты, и мы попытаемся спокойно во всем разобраться.

Его тон не оставлял возможности для отступления, и Джастин с Памелой отправились вслед за ним как парочка пойманных на месте преступления школьников. Приготовление кофе и тостов прошло в полном молчании, и, дождавшись, когда немного спадет накал страстей, Роберт первым обратился к Памеле:

— Ну, дорогая, давай рассказывай, в чем именно провинился перед твоей лучшей подругой мой самый лучший друг Джастин О'Райли.

— Твой самый лучший друг настоящее чудовище, Роберт. Пригласив на свидание Линн, он привел в ресторан еще одну женщину и бесстыдно обнимался с ней на глазах у всей публики! Попробуй представить, что должна была почувствовать Линн, когда увидела это! Только подумай: променять такую женщину, как Линн, на какую-то рыжую замухрышку!

Ответом ей послужил такой громкий смех, что Памела на минуту усомнилась в умственной полноценности сидевших рядом мужчин. Внимательно взглянув на каждого из них, она попыталась было заставить их замолчать, но ее попытки привести их в нормальное состояние только усиливали смех.

Когда наконец они успокоились, она спросила:

— Ну а теперь, когда вы оба вдоволь насмеялись, кто-нибудь, может, скажет мне, в чем причина столь бурного веселья?

— Дело в том, Пэм, что эта самая, как ты назвала ее, рыжая замухрышка родная сестра Джастина, Мардж, — уже совершенно серьезно, без малейшего намека на улыбку произнес Роберт.

— О господи! — только и смогла произнести в ответ Памела. — Но этого не может быть! К тому же никто не целуется с родной сестрой, если только он не…

Не договорив, она замолчала и немигающим, полным изумления взглядом уставилась на Джастина.

— Не смотри на меня так, Пэм. Я не сексуальный маньяк и не растлитель невинных душ. Рыжая замухрышка и в самом деле моя сестра Мардж, но ты зря назвала ее так. Мардж по-своему красива, и я не целовался с ней так, как целуются влюбленные. Я просто обнял ее и чмокнул в щечку. Кстати, в тот день она специально прилетела из Чикаго, чтобы познакомиться с Линн. Мы прождали ее почти два часа, но она не пришла и не отвечала на звонки, а на следующий день позвонила и сказала, что между нами все кончено.

— Но как же так… — растерянно пробормотала Памела. — О боже, Джастин! Как же так?! И… и что теперь делать? Ведь Линн все это время думала, что ты просто посмеялся над ней! И я тоже твердила, что никому нельзя позволять обращаться с собой таким образом! Что же мы обе наделали?!

— Ситуация и в самом деле не слишком приятная, — окинув озабоченным взглядом присутствующих, произнес Роберт. — Такое трудно даже придумать, не то что представить частью реальной жизни. Подумать только, два любящих человека расстались только потому, что не захотели выслушать друг друга. В какие странные времена мы живем!

— Значит, все это время Линн думала, что я решил посмеяться над ней, — задумчиво глядя перед собой, произнес Джастин. — Значит, ей нужен был всего лишь повод, чтобы расстаться со мной. Что ж, ее можно понять, фотограф из «World's News» — это не глава «Рэдклифф энтерпрайсиз». Деньги играют не последнюю роль в этом мире, и поступок Линн лишь подтверждение этому.

— Джастин, как ты можешь говорить такое?! Линн действительно ужасно страдала! Она чуть с ума не сошла от отчаяния! Если ты так думаешь, то совсем не знаешь ее.

— Конечно, я ее не знаю, — усмехнулся Джастин. — Женщина, которую я любил больше всего на свете, не захотела даже поговорить со мной! Более того, она не захотела даже выслушать меня! Она сразу — понимаете, сразу! — поверила в мою вину перед ней! О какой любви вообще может идти речь?! Она просто использовала меня! А потом, когда я стал ей не нужен, вышвырнула меня из своей жизни!

— Успокойся, Джаст. — Роберт положил руку на плечо друга. — Ты устал и не понимаешь, что говоришь. Скорей всего, все совсем не так, как ты думаешь.

— Нет, — устало откликнулся Джастин. — Все именно так. Даже осужденному дают право на последнее слово. Линн же лишила меня и этого. Прости, Памела, но я не хочу говорить больше об этом. У Линн давно уже своя жизнь, у меня своя, и я не хочу ее больше видеть. Никогда.

Ведущая в спальню Джастина дверь закрылась с таким стуком, что Памела невольно зажала уши. Никогда еще она не чувствовала себя такой растерянной и виноватой одновременно. Нужно было что-то срочно делать, но она не знала что. Повисшее в кухне молчание давило на нее словно тяжелая плита, она даже ощущала ее тяжесть! Почувствовав тепло руки Роберта на своем плече, она словно котенок потерлась о нее щекой и, прижавшись к нему, подумала о том, что нет в мире подобного ему мужчины.

— Все будет хорошо, Пэм, — услышала она его как всегда спокойный, вселяющий уверенность голос. — Джастин просто устал. Только представь, ведь он целый год винил себя неизвестно в чем!

— Я понимаю, Роб, но, к сожалению, не все так просто, как кажется. Да, он, как выяснилось, ни в чем не виноват, но… и Линн тоже не виновата! Разве могла она предположить, что рыжеволосая девушка окажется сестрой Джастина?!

— Они оба виноваты, Пэм. Джастин в том, что не заставил выслушать себя, Линн в том, что сразу же поверила в его виновность. Но так, к сожалению, случается довольно часто. Люди не хотят слушать друг друга; более того, становятся слепыми и глухими настолько, что теряются в реальности и начинают каждый жить в своем собственном, вымышленном мире. Кто-то находит в себе силы выйти из него, а кто-то остается там навсегда. Грустно, но это так.

— Но ведь это так ужасно, Роберт! — в волнении воскликнула Памела. — Что, если эти двое так никогда и не смогут найти путь друг к другу? Линн до сих пор все еще любит Джастина, я в этом абсолютно уверена. Когда она говорит о нем, в ее глазах появляется нечто особенное. Не знаю, как это объяснить, но это именно так.

— Но как же тогда Рич Рэдклифф? Ты ведь говорила, что он идеально подходит твоей подруге.

— Говорила, но теперь понимаю, что это не так. Рич очень привлекателен как мужчина, но… он совсем не тот мужчина, рядом с которым Линн будет по-настоящему счастлива.

— Но так живет большинство людей на земле. Посмотри на нас, мы с тобой тоже принадлежим к этому большинству: ведь любая наша уступка другому в конечном счете оборачивается выгодой для нас самих. Отдают все другим, не считаясь с собой, лишь единицы, а их число ограничено.

— Ты знаком хоть с одним из них? — улыбнулась Памела.

— Лично нет, но не теряю надежды познакомиться.

— Все это так, но что все же делать с нашими друзьями?

— Позволь им самим разобраться со своими проблемами, ведь, что ни говори, только эти двое могут решить, хотят они или нет быть вместе.

— Но тогда мы должны хотя бы уравновесить силы! — решительно тряхнув головой, воскликнула Памела. — Джастин уже в курсе событий, а раз так, нужно срочно рассказать обо всем Линн! Я сейчас же отправлюсь к ней.

— Прекрасно, а я попытаюсь поговорить с Джастином. Встретимся позже в том самом ресторанчике, в котором ты познакомила меня со своей подругой. Хорошо? Никак не могу забыть ту паэлью, которой нас угощали там. Никогда не ел ничего более вкусного.

— Договорились. Тот ресторанчик находится всего в нескольких кварталах от места работы Линн, так что я не опоздаю. Встретимся в шесть, к тому времени, я думаю, многое успеет проясниться.

Рабочий день выдался таким трудным, что у Линн не было и минуты свободного времени. Она даже была вынуждена весьма решительно отказать Памеле, когда та попросила встретиться с ней.

Когда речь идет о такой сделке, все остальное, даже встреча с любимой подругой, должно отойти на второй план, успокоила себя Линн. Стоит только заикнуться о том, что я занята, как Дэниз тут же съест меня живьем!

Взглянув на часы, Линн отметила, что до встречи с мистером и миссис Кертис осталось не более двух часов, а ведь еще нужно добраться до ресторана. К тому же сидевший напротив мистер Палмерс, один из постоянных клиентов агентства, явно не спешил покинуть кабинет и то и дело, просматривая каталог, задавал свои нескончаемые вопросы. Сдержанно улыбаясь, она вежливо отвечала ему, мечтая при этом, чтобы он как можно скорей убрался. После того как она устроила в своем доме обед для Рича и его родных, у нее все валилось из рук. Что-то в ее жизни шло не так, исчезло с таким трудом приобретенное спокойствие, и, как вернуть его, она не знала. Ко всем ее переживаниям и метаниям примешивались вопросы мистера Палмерса, и через полчаса общения с ним Линн почувствовала, что готова закричать от отчаяния. Она даже начала думать, что эта пытка никогда уже не кончится, как вдруг мистер Палмерс, вспомнив о каких-то своих делах, попрощался с ней и направился к выходу.

Дождавшись, когда за ним закроется дверь, Линн встала из-за стола и, подойдя к окну, взглянула на бескрайнее море огней. Обычно это переливающееся всеми красками зрелище завораживало ее настолько, что она подолгу не могла оторвать от него глаз, но сегодня оно показалось ей лишенным своей обычной притягательности.

Отойдя от окна, Линн вошла в прилегающую к кабинету небольшую комнату и, открыв шкаф, окинула внимательным взглядом висевшую там одежду. Встреча с супругами Кертис была назначена в «Four Gardens», а этому заведению следовало соответствовать.

Свой выбор Линн остановила на шелковой сиреневой блузке с длинными манжетами и черных шелковых брюках в стиле Марлен Дитрих. К блузке был найден широкий, отделанный серебром пояс из кожи, а завершили наряд туфли на высоком каблуке и длинное, почти до самых кончиков туфель, пальто. Выключив свет, Линн вышла из гардеробной, но едва покинула кабинет, как столкнулась с идущей по коридору Морин Шелтон.

— О, привет, Линн. Как дела? Давно тебя не видела. Ты домой?

— Странно слышать такой вопрос в разгар рабочего дня, — улыбнулась в ответ Линн. — У меня встреча с супругами Кертис в «Four Gardens». Они целых два месяца принимали решение и теперь наконец пригласили меня на встречу. Надеюсь, на этот раз все получится.

— Я тоже надеюсь. Терпеть не могу эту семейку. Боб Кертис еще куда ни шло, но его жена… В жизни не встречала подобной стервы. И скряга, каких мало. Держу пари, она закажет для тебя самые дешевые блюда. Только представь, она отказалась от услуг официантов на своей последней вечеринке, а всю еду и напитки разносили два ее сына и три дочери. Она сказала, что должна хотя бы частично вернуть потраченные на их обучение, еду и одежду деньги. Кстати, ты знаешь, где она покупает им одежду? В китайском квартале! Не понимаю, зачем иметь столько денег, если не хочешь их тратить?

— Зато она тратит их на себя, — усмехнулась Линн. — Дом, который она хочет приобрести в Палм-Спрингсе, стоит восемь с половиной миллионов. На одной этой сделке мы заработаем кучу денег.

— Это утешает. Я распоряжусь, чтобы тебе выплатили персональную премию, Линн. А теперь скажи: ты летишь в Кайенну или нет? Что решил Боб Калагэн?

— Билеты уже заказаны. Вылетаем в эту пятницу. Дэниз уже в курсе, Дэвид тоже.

— Тогда удачи. Я, кстати, сама улетаю сегодня в Бостон, пробуду там минимум неделю. И то, если повезет, — добавила она. — Кстати, этот самый Боб Калагэн недавно развелся с женой. Фантастический мужчина! Если бы не мой Кевин, я бы обязательно закрутила с ним. Высокий, мускулистый, загорелый! Когда я увидела его в прошлом году в Майами, то едва смогла себя сдержать. А голос! Именно таким голосом Адам соблазнил Еву! Нет, ты обязательно должна присмотреться к нему. Такой шанс бывает раз в жизни!

— Думаю, ты права, Морин, но я этот шанс упустила еще до того, как он появился, — рассмеялась Линн. — Роберт Калагэн в скором времени женится на моей подруге Памеле Коннорс.

— Не может быть! Памела Коннорс! Это ведь ее фото было на обложке прошлого номера «Women's Life»? Фантастическая женщина! Надеюсь, ты познакомишь меня с ней?

— Обязательно. А сейчас, извини, мне и в самом деле пора.

Было уже без двух минут шесть, когда Линн вошла в ресторан. Она была наслышана о характере Аманды Кертис и потому, нигде не задерживаясь, сразу же прошла в зал. Супругов Кертис она заметила сразу же, как вошла, но еще раньше заметила Джастина, сидевшего за одним из расположенных у стены столиков. Не замечая никого вокруг, он мило беседовал с хорошенькой блондинкой, подносил к губам ее руку, опускал свою на ее обнаженное, молочно-белое плечо. На мгновение все поплыло у Линн перед глазами, сдавило грудь, стало трудно дышать. Налившиеся свинцом ноги словно приросли к полу, а ведь нужно было еще сделать этими ногами несколько шагов. Больше всего она боялась сейчас привлечь к себе его внимание.

Помоги мне, Господи! — мысленно простонала она. Я не могу встретиться с ним сейчас! Он не должен видеть, как я растеряна и как мне больно оттого, что рядом с ним другая женщина!

В одно мгновение мир утратил все краски и превратился в сплошную серую массу, в которую она погружалась все глубже и глубже.

Ну возьми же себя в руки! — приказала себе Линн и, сделав несколько последних шагов, остановилась у столика, за которым уже сидели супруги Кертис.

Дальнейшие события Линн воспринимала сквозь некую призму. Слова миссис Кертис и ее мужа, преломляясь, долетали до нее с опозданием, и успокоилась она только когда убедилась, что широкая спина Майкла Кертиса полностью защищает ее от случайных взглядов Джастина и его спутницы.

— С вами все в порядке, мисс Лоусон? — услышала она как сквозь слой ваты голос Аманды Кертис.

— Прошу прощения, миссис Кертис. Со мной и в самом деле что-то не так сегодня. Ужасно трудный выдался день. Но теперь уже все в порядке — мы можем приступить к делам.

— Прекрасно, тем более что я уже сделала заказ и он будет готов уже через несколько минут. Но, прежде чем поставить свою подпись на документе, я хотела бы знать, получили ли вы согласие владельца дома снизить цену еще на пятьдесят тысяч долларов.

— Согласие получено. Правда, мне было нелегко уговорить мистера Хоснера дать его. Но я справилась.

— Прекрасно. Бумаги у вас с собой?

— Да, конечно.

— Тогда давайте их сюда. — Поставив подпись, Аманда Кертис подождала, когда Линн уберет документы в кейс, и, сделав знак официанту, вновь обратилась к ней: — В своем деле вы прекрасный специалист, мисс Лоусон. Я довольна работой с вами и теперь буду рекомендовать вас всем своим знакомым. Кстати, могу начать прямо сейчас. Видите интересного брюнета рядом с блондинкой в розовом платье? Так вот, это Джастин Майкрофт, сын Патрика Майкрофта, владельца «Майкрофт энтерпрайсиз». Ходят слухи, что он в скором времени женится на этой блондинке, а значит, ему обязательно понадобится дом или квартира.

Увидев, на кого устремлен ее взгляд, Линн едва нашла в себе силы возразить:

— Извините, миссис Кертис, — обратилась она к собеседнице, — но, мне кажется, вы ошибаетесь. Дело в том, что я хорошо знаю этого мужчину. Его имя Джастин О'Райли. Он работал когда-то фотокорреспондентом в «World's News» и никак не может быть сыном одного из самых богатых и влиятельных людей Америки. Может, просто какое-то внешнее сходство?

— Не смешите меня, мисс Лоусон. О'Райли всего лишь псевдоним. Только представьте, какая бы поднялась шумиха, работай он под своим собственным именем! Джастин всегда был оригиналом. Никогда не интересовался семейным бизнесом, только и делал, что колесил по свету. Говорят, даже был в Боснии! Но теперь он, похоже, утихомирился. Уже два года живет в Нью-Йорке. А знаете, кто рядом с ним? Тони Шеффилд! Ее мать недавно вышла замуж за племянника султана Марокко! Тони прелестное создание, но еще совсем недавно с ее именем был связан каждый второй скандал в Нью-Йорке. Когда ей было пятнадцать, она сбежала из дому с каким-то музыкантом. После того как полиция вернула ее домой, Инесс, это мать Тони, отправила ее в частную школу в Швейцарии, но пребывание там не пошло девочке на пользу. Она словно с цепи сорвалась. Делала что хотела, и никто не мог остановить ее. Но Джастину кажется, удалось приручить ее. Они прекрасно смотрятся вместе, вы не находите?

— Да, это так, — еще не придя в себя от услышанного, пробормотала Линн. — Ну в самом деле, почему бы сыну одного из самых богатых людей Америки не жениться на такой красивой и богатой девушке, как мисс Шеффилд? На бедных девушках женятся лишь в кино или старых добрых сказках.

— Извините, но я не совсем понимаю вас, мисс Лоусон.

— Не обращайте внимания, миссис Кертис. Это просто мысли вслух, не более. И, прошу вас, не нужно предлагать мои услуги мистеру Майкрофту. Это не совсем удобно, к тому же я на днях улетаю в Кайенну.

— Очень жаль. Честно говоря, я хотела с вашей помощью возобновить знакомство с Джастином Майкрофтом, но, раз вы улетаете, не буду настаивать. А сейчас попробуйте эти креветки, они великолепны. А еще этот салат. Мой муж утверждает, что он сделан из ананасов, сыра и морепродуктов, но я не согласна с ним. Попробуйте и скажите свое мнение.

Из ресторана Линн вышла едва живая. Давно уже на нее не обрушивалось такое количество информации, большая часть которой едва не заставила ее кричать во весь голос от отчаяния. Она не видела лица Джастина, но до нее то и дело долетали смех и голос его спутницы. Какое счастье, что он не заметил ее! Будь их столик чуть ближе, это обязательно бы произошло.

Холодный ветер проникал сквозь пальто, но она не чувствовала холода. Положив кейс в машину, Линн решила немного пройтись. Вдали показались огни Центрального парка, и ее ноги сами собой повернули в его сторону. Сколько же счастливых часов провела она там! Иногда они с Джастином проводили там целые дни: устраивали пикники, плавали в бассейне, катались на лошадях… От всех этих воспоминаний слезы подступили к глазам и весь мир погрузился в размытое нечто. Идя в толпе людей, Линн не различала лиц, не замечала обращенных на нее взглядов. Все эти люди словно находились в параллельном мире, она же была совсем одна. Одиночество, то самое одиночество, от которого она столько лет искала спасения, навалилось на нее с новой силой. Сильная, уверенная в себе женщина исчезла, а ее место вновь заняла маленькая испуганная девочка. Но все это продолжалось несколько минут. Постепенно реальность полностью возвратилась к ней, дав возможность заново проанализировать полученную от Аманды Кертис информацию.

Тони Шеффилд! Неотразимая Тони Шеффилд! Наследница «Шеффилд инкорпорейтед» и «Бронкс лимитед индастриз». И Джастин! Как он мог так врать ей?! Неужели не назвал свое настоящее имя только потому, что боялся посягательства на свою свободу!

Линн невольно поморщилась. Значит, все эти разговоры о любви были сплошной ложью. Джастин не только не любил меня, но все то время, что мы были вместе, еще и насмехался надо мной! Мне нужно как можно скорей выйти замуж, решила вдруг она. Только тогда я смогу окончательно выбросить мысли о Джастине из головы. Я выйду замуж и докажу, что он ничего, абсолютно ничего не значит для меня!

Ее размышления были прерваны телефонным звонком, и, едва увидев, кто звонит, Линн тут же ответила:

— Рич, дорогой, ты даже не представляешь, как я рада тебя слышать, — взволнованно произнесла она.

— Линн, дорогая, я жду тебя уже около часа. Где ты?

О господи! Ну как же она могла забыть? Они ведь договорились встретиться в спортивном центре, а затем поплавать в бассейне и вместе поужинать!

— Рич, прости, дорогой. Но так уж случилось, что я совсем забыла о встрече. У меня были трудные переговоры сегодня. Я слишком волновалась и в результате забыла о собственных делах.

— Но где ты сейчас?

— Возле Центрального парка.

— Центральный парк? Но как ты попала туда и зачем?

— Сама не знаю. Я встречалась в «Four Gardens» с супругами Кертис, потом решила пройтись и очутилась здесь.

— Когда-нибудь ты очутишься на Северном полюсе, — попытался пошутить он, — но, боюсь, я туда не смогу дозвониться. Может, мне подъехать к тебе?

Только представив, что в случае приезда Рича ей придется весь вечер улыбаться и отвечать на множество вопросов, Линн тут же решила отказаться от его визита. Слишком трудный выдался день, слишком много было в нем всего. Единственное, о чем она могла думать сейчас, так это о чашке горячего чая и ароматной пенной ванне. Она даже чувствовала исходящее от горячей воды тепло и слышала легкий лимонный аромат пены.

— Не стоит, Рич. Уже довольно поздно, и единственное, о чем я могу мечтать сейчас, это о хорошем отдыхе. Но у нас будет еще достаточно времени побыть вместе, не так ли? Послезавтра мы летим в Кайенну и там не будем заняты так, как здесь, в Нью-Йорке.

— Не могу сказать, что я в восторге от твоих слов, но ты права, милая. Отдых прежде всего.

— Рич… тот обед, который я устроила… Мне жаль, что все получилось не так, как хотелось бы. Видимо, я и в самом деле ужасная хозяйка. Не знаю, что вообще заставило меня затеять все это.

— Не ругай себя, Линн. Ты ни в чем не виновата. Просто моя мать слишком сложный человек.

— Я понимаю, Рич, и благодарна тебе за поддержку. Никто еще не был так добр ко мне, и я ценю это.

Попрощавшись с Ричем, Линн направилась обратно к зданию ресторана. В туфлях ее ноги совсем промерзли, и хотелось как можно скорей очутиться в тепле машины. Дорога до дома заняла у нее около часа, но она не заметила потраченного времени. Погруженная в свои мысли, она не заметила, как свернула с оживленной Праймер-роуд на тихую Сайленс-стрит. Окончательно она пришла в себя лишь когда подъехала к дому. Странно, но в кухне горел свет, хотя она ясно помнила, что утром выключила его. В уголке сознания, самом крошечном и отдаленном, мелькнула мысль, что за дверью ее ждет Джастин, но она тут же посмеялась над собой. В ярко освещенном окне мелькнула чья-то тень, и это испугало ее. Она хотела было уже вызвать полицию, как вдруг заметила на противоположной стороне улицы автомобиль Памелы. Ее белую с розовым «тойоту» нельзя было перепутать ни с одним другим автомобилем, и, тихо засмеявшись, Линн почти бегом устремилась к дому.

— Только не говори, что сейчас ты слишком устала для того, чтобы выслушать меня, — обратилась к подруге Памела, когда та вышла из ванной. — Я, кстати, пока тебя ждала, даже ужин успела приготовить, так что сейчас мы устроим настоящий пикник в гостиной, и я сообщу тебе просто потрясающую новость!

— Пэм, ну сколько можно?! Я не хочу есть, тем более выслушивать какие-либо новости. Я так устала, что засыпаю на ходу. Неужели тебе не жалко меня?

— Жалко. Но именно поэтому ты и должна выслушать меня. А если не хочешь есть, то давай выпьем, нам обеим не помешает сейчас немного выпить. Как насчет «мартини»?

— Насколько я понимаю, ты ни за что не отстанешь от меня, — усмехнулась Линн. — Ладно, готовь «мартини» и корми меня ужином. Сегодня на меня столько свалилось, что, несмотря на съеденный ужин, мне опять ужасно хочется есть.

Дождавшись, когда Линн съест большую часть приготовленного — а вернее, купленного в ближайшем супермаркете — ужина, Памела добавила в ее бокал еще немного коктейля и, глубоко вздохнув, произнесла:

— Линн, то, что я собираюсь рассказать тебе, касается Джастина. Только, пожалуйста, не перебивай и выслушай все до конца. Мы обе, ты и я, были не правы относительно Джастина. Все, что ты видела тогда в ресторане, это не совсем то… в общем, это совсем не то, о чем ты подумала. Та женщина, с которой был Джастин, его родная сестра Марджери! Она специально прилетела в тот день в Нью-Йорк, чтобы познакомиться с тобой!

— Никогда не слышала более проникновенной истории, — пожала плечами Линн. — И кто рассказал тебе столь трогательную сказку?

— Сам Джастин! И Роберт подтвердил его слова! Ты не поверишь, но лучший друг моего Роберта не кто иной, как Джастин! Я сама была поражена, когда, выйдя утром из спальни, увидела его в холле! Представляешь, я так налетела на него, обвинила во всех смертных грехах, а потом они с Робертом все объяснили мне, и я поняла, что должна немедленно рассказать обо всем тебе, Линн. Ну не молчи же ты, скажи хоть слово! Ты поговоришь с Джастином?

— С Джастином? Но с каким? Лично я была знакома с Джастином О'Райли, а он, как оказалось, Джастин Майкрофт. Надеюсь, ты знакома с этой фамилией?

— Майкрофт? Ты имеешь в виду тех самых Майкрофтов, что входят в десятку самых богатых людей Америки и не сходят со страниц «Форбса»?

— Вот именно. Я сама узнала об этом только сегодня. Все то время, что мы были знакомы, Джастин врал мне. Он и тогда не доверял мне, понимаешь? Очевидно, боялся, что, узнав, кто он на самом деле, я заставлю его жениться на себе или же, втянув в какую-нибудь неприятную историю, вытяну из него кучу денег. Кстати, есть еще одна новость: Джастин женится. Женится на Тони Шеффилд.

— Но с чего ты взяла?! — полностью обескураженная услышанным, воскликнула Памела.

— Я видела их обоих сегодня в «Four Gardens». Джастин Майкрофт и мисс Тони Шеффилд сидели всего через несколько столиков от нашего и премило ворковали. А о том, что он женится, мне сказала Аманда Кертис.

— Вечно она сует свой нос куда не надо! Старая сплетница!

— Ты знакома с ней?

— Немного. Она заказы пала для себя одежду в агентстве Боба Фара, а я как раз работала там. Но, Линн, может, все же поговоришь с Джастином?

— Ты с ума сошла, Пэм, — закрыв глаза, устало пробормотала Линн. — И потом, меня давно уже не волнует Джастин. Я люблю Рича, а Джастин давно уже тень из прошлого.

— Но, Линн! Ты обманываешь себя! Я ведь знаю, что ты не любишь Рича так, как любила Джастина!

— Вот именно, Пэм. Любила. А теперь не люблю. Более того, не хочу ничего слышать о нем. Пойми, все не так просто, как ты думаешь! Он не пустил меня в свою жизнь, понимаешь? Оставил за порогом, не назвал даже своего настоящего имени! Богатый мальчик решил поиграть с бедной девочкой, а потом, когда она надоела ему, оставил девочку на обочине, а сам уехал на серебристом «мустанге». История помнит сотни тысяч таких примеров, а его поведение дает мне сейчас право послать его куда подальше.

— Все, что ты говоришь сейчас, на первый взгляд правильно, но что-то подсказывает мне, что это не так. Я говорила с Джастином, и мне показалось, — нет, я уверена! — что он любит тебя! Просто он обижен, по-настоящему обижен.

— Обижен?! Но из-за чего?

— Ты не захотела поговорить с ним, не дала возможности объясниться.

— И это все? — стараясь сохранять спокойствие, поинтересовалась Линн.

— Нет, не все. Еще он говорит, что ты, предпочтя деньги Рича, попросту выкинула его из своей жизни.

Изумлению Линн не было предела. Несколько бесконечно долгих секунд она даже не могла подобрать слов. На фоне услышанного все возможные слова казались ненужным мусором, а те, что могли бы кого-то убедить, никак не приходили в голову.

— Мерзавец! Ублюдок! Ничтожество! Да как он посмел так думать и говорить обо мне?! Это я-то предпочла деньги! О господи, как же я ненавижу его!

Еще никогда в жизни ее не охватывала такая ярость. В голове словно что-то взорвалось, и темные силы, что таились в глубине души, вытеснили из сердца то, что могло бы помочь возродить казавшееся безвозвратно утерянным. Всего несколько секунд — и мир вокруг лишился ярких красок. Теперь между ней и Джастином пролегла огромная бездонная пропасть, а тоненький, едва заметный мостик готов был исчезнуть при малейшем дуновении ветерка.

Заметив, каким погасшим, лишенным жизни стал взгляд Линн, Памела едва не расплакалась. Нужно было срочно что-то делать. Мелькнула мысль позвонить Джастину, но она тут же отбросила ее. Вполне возможно, что он не захочет говорить с ней. Если бы они оба, Линн и Джастин, не были такими упрямыми, все могло бы быть по-другому!

— Линн…

— Прости, Пэм, но я не могу больше говорить на эту тему, — безжизненным, лишенным красок голосом произнесла Линн. Я иду спать, а ты, если хочешь, можешь занять гостевую комнату.

— Прости меня, Линн, я, похоже, опять влезла не в свое дело! — со слезами в голосе воскликнула Памела. — Скажи, что мне сделать, чтобы ты не сердилась на меня?

— Я совсем не сержусь на тебя, Пэм, просто очень устала. У меня был невероятно трудный день, а уже послезавтра нужно быть готовой лететь в Кайенну. Что же касается Джастина, то я не могла тогда говорить с ним не потому, что не хотела, а потому, что у меня просто не было сил. Едва я слышала его голос в трубке, как начинала плакать и не могла произнести ни слова в ответ. Это было сильней меня. И, прошу тебя, не говори больше о том, что он любит меня. Джастин женится на Тони Шеффилд, этим все сказано.

— А ты? Что будешь делать ты?

— Возможно, когда-нибудь выйду замуж за Рича, а может, буду продолжать строить свою карьеру. Открою собственное агентство где-нибудь во Франции или Испании и начну жить в свое удовольствие. Буду много путешествовать, займусь опять рисованием и вновь начну придумывать модели одежды. Когда-то у меня это неплохо получалось.

— Я помню, — радуясь, что Линн заговорила на эту тему, произнесла Памела. — То платье, которое ты придумала для меня к школьному балу, было просто потрясающим. Все решили, что мама выписала мне его из Парижа.

— Знаешь, я и сейчас иногда придумываю модели. Мне даже кажется, что некоторые из них заслуживают внимания. Как-нибудь я покажу их тебе, но не теперь. Сейчас больше всего на свете мне хочется спать.

— Линн, с тобой и в самом деле все в порядке?

— Да, в полном. Даю слово, что ничего в твое отсутствие со мной не случится. Я просто лягу спать, а утром встану и уже не буду помнить о том, что на свете есть Джастин Майкрофт.

С этими словами Линн отправилась к себе в спальню, а Памела еще какое-то время сидела в гостиной, обдумывая сказанные подругой слова. Зная Линн столько лет, она не могла не заметить некоторых настораживающих ноток и теперь думала о том, стоит или нет посвящать в свои сомнения Роберта. Ответ пришел сам собой. В тот самый миг, когда чаша весов готова была склониться в ту или иную сторону, раздался телефонный звонок, и, увидев, кто звонит, Памела тут же приняла решение.

В конце концов, Роберт лучший друг Джастина, и он сразу же поймет, стоит или нет предпринимать попытки помирить их с Линн, обнадежила себя она и, быстро одевшись, вышла из дома.

 

5

Вид ночного Нью-Йорка всегда завораживал Памелу. Ни один другой город на земле не выглядел так и не производил такого впечатления. Рядом с другими, особенно европейскими, городами он выглядел как пришелец из далеких миров, но в то же время было в нем нечто особенно земное. И любила она его независимо от времени года, находя особую прелесть и в промозглом феврале, и в пышущем зноем августе. В этом городе словно сгустилась вся присущая миру энергия. Здесь чувствовалось то особое напряжение, о котором давно уже забыли страны Старого Света. Париж, Лондон, Рим, Мадрид — все эти города были полны своего очарования, но в них ее не пронзала дрожь и у нее не начинало быстрей биться сердце. В Нью-Йорке она всегда становилась оптимисткой и даже начинала верить в чудеса. Вот и сейчас Памела твердо верила в то, что все в ее жизни и жизни Линн будет просто замечательно. Верила, что обе они любимы и так будет всегда.

При всей своей внешней воздушности Памела обладала изворотливым умом и мертвой хваткой. Любого другого могла смутить возникшая ситуация, но не ее. Слова подруги о том, что Джастин лишь часть ее прошлой жизни, не убедили ее, и теперь, ведя машину по оживленной Лайонз-стрит, она думала лишь о том, как заставить Линн и Джастина поговорить друг с другом.

Нужно отправить эту парочку на необитаемый остров, решила она, перебрав в уме несколько подходящих на первый взгляд вариантов. Там они или снова будут вместе или же окончательно возненавидят друг друга.

Она могла бы и дальше продолжать строить планы, но поток машин уже вынес ее к главному входу отеля «Плаза», в ресторане которого почти уже час ее дожидался Роберт.

Окинув восхищенным взглядом огромное здание «Плаза», Памела невольно улыбнулась вслед возникшим в ее голове мыслям. Когда-то, приехав в Нью-Йорк из небольшого тихого городка, она и помыслить не могла, что станет одной из самых известных в мире моделей и будет ужинать в «Плазе». Тогда все это казалось сказкой. Теперь же она может поселиться в «Плазе» до конца своих дней — заработанных денег хватит на двадцать таких жизней.

Передав швейцару ключи от автомобиля, она вошла в здание отеля и тут же увидела вышедшего в холл Роберта. Он также заметил ее и, поспешив навстречу, обнял на глазах всех гостей и посетителей отеля.

— Пэм! Я хотел уже ехать за тобой! Что-то случилось?

— Нет, если не считать полного провала с Линн. Но давай скорей сядем за столик. Ужасно хочется кофе и свежевыжатого апельсинового сока.

— Я заказал гаспаччо и телятину с овощами. Ты не против?

— Роберт, ты можешь есть сколько угодно, а я нет. За последнюю неделю я и так прибавила в весе килограмм и, если так будет продолжаться, скоро стану похожей на Джессику Лейн.

— Ты явно напрашиваешься на комплимент, дорогая, — склонившись к уху Памелы, прошептал Роберт. — В этом зале нет ни одной женщины, способной сравниться с тобой, и так будет всегда. Но я люблю тебя не за идеальной формы нос и фигуру. Я люблю тебя, а не твою внешнюю оболочку.

— Ты хочешь сказать, что любил бы меня, даже если бы я весила килограмм этак сто?

— На такие жертвы я вряд ли бы пошел, — рассмеялся в ответ Роберт. — Но если восемьдесят, то я…

— Прекрати, Роберт! — делая вид, что сердится, воскликнула Памела. — Лучше скажи, где сейчас твой лучший друг, Джастин Майкрофт?!

— Ты знаешь? Но откуда?

— Мне сказала об этом Линн, которая узнала об этом лишь сегодня. Ей сказала Аманда Кертис.

— Аманда Кертис? Но разве она знакома с твоей подругой?

— Линн — совладелица самого престижного агентства недвижимости в Нью-Йорке и лучший в этом городе аналитик рынка недвижимости. Аманда Кертис сама настояла на том, чтобы документами на покупку дома занялась Линн, и сегодня они завершили сделку в «Four Gardens».

— Но при чем тут Джастин?

— Он сидел за соседним столиком с известной красоткой Тони Шеффилд, и такая сплетница, как Аманда, не смогла удержать на привязи свой язычок. Еще она сказала, что Джастин скоро женится на этой самой Тони. Скажи, это и в самом деле так?

— Не знаю, но они вместе вот уже несколько месяцев.

— Роберт, ты, как никто другой, знаешь своего друга, скажи, он и в самом деле любит эту самую Тони Шеффилд или же его сердце отдано Линн?

— Это слишком трудный вопрос, Пэм. Порой невозможно разобраться в собственной душе, не то что в чужой. Могу сказать только, что, когда звонит Тони, Джастин чаще всего говорит, что занят.

— А как насчет Линн?

— Ну ты же сама видела, как он взбесился сегодня утром, едва ты завела разговор о ней.

— Значит, это хороший знак?

— Думаю, да. Джастин всегда бурно реагировал на то, что затрагивало его душу.

— Роберт, мы должны что-то сделать с этими упрямцами! Нужно как можно скорей помирить их, иначе может произойти непоправимое и в мире станет на двух несчастных людей больше!

— Но что мы можем сделать?

— Я уже все придумала. Нужно отправить их на необитаемый остров!

— Ты в своем уме, Пэм?! Где мы возьмем необитаемый остров и как отправим туда Линн и Джастина? Нам что, придется связать и упаковать в мешок обоих! Затем нас с тобой арестуют за похищение людей, и все отпущенные нам судьбой годы мы проведем за решеткой!

— Ты все видишь в слишком мрачном свете, Роб! Найти необитаемый остров и отправить на него этих двоих и в самом деле проблема, но что, если мы отправим их обоих в Кайенну? Ведь ты все равно уже выбрал дом, значит, Линн справиться со всем остальным и без тебя.

— Но при чем тут Джастин?

— Скажешь, что тебе необходима его помощь, и попросишь полететь в Кайенну вместо него. Он, естественно, не будет знать, что там встретит Линн, а когда увидит ее, делать что-либо будет уже поздно. Они просто вынуждены будут поговорить — и, кто знает, вдруг на этот раз у них все будет хорошо?

— Ты настоящая авантюристка, Пэм, но именно это мне так нравится в тебе. Ты всегда ищешь неординарный выход из положения, и, как ни странно, он оказывается самым верным. Но есть одно «но». Твоя подруга ведь, кажется, летит не одна?

— В этом-то все и дело! У нее будет прекрасная возможность сравнить и окончательно разобраться, кто именно ей нужен и с кем она по-настоящему будет счастлива.

— А что я скажу Джастину? Как объясню ему необходимость такой поездки?

— Скажи, что тебе нужно срочно лететь в Лондон, или Париж, или Мадрид. Придумай что-нибудь, чтобы он поверил тебе. Взывай к его голосу совести, напомни об узах дружбы — в общем, сделай все возможное, чтобы он согласился.

— А что я получу взамен?

— Ты получишь благодарность от меня, и могу заранее уверить, что она не будет иметь границ, — лукаво улыбнувшись, ответила Памела.

Осмотрев еще раз содержимое дорожной сумки, Линн попыталась понять, все ли она собрала в дорогу, но мысли разлетались в сторону как испуганные птицы, а в голову лезли одни лишь глупости. Впервые она не могла понять, хочется ей или нет улетать из Нью-Йорка. Обычно, едва заказав билет, она с нетерпением ждала момента, когда лайнер оторвется от земли, но сегодня все было иначе. Сердце то сжималось в странной тоске, то рвалось навстречу новому, что входило сейчас в ее жизнь. У этого нового не было еще названия, но она ясно чувствовала его приближение.

Я нервничаю потому, поняла вдруг она, что на этот раз лечу вместе с Ричем. Но в этом ведь нет ничего странного или страшного, просто на этот раз я не буду так одинока, как обычна. Но что же все-таки стряслось у Пэм и Роберта? И кто будет тот человек, который по просьбе Роберта прилетит вслед за ней в Кайенну?

Ну и пусть! Зато у меня будет прекрасный шанс побыть вдвоем с Ричем и окончательно разобраться в своих чувствах. Рич такой заботливый, а я уделяла ему так мало внимания последнее время. Ну ничего, на этот раз все будет иначе. Сделка не займет больше трех дней, а все остальное время я посвящу ему. Нужно взять хотя бы одно вечернее платье, решила вдруг Линн. В Гвиане царит культ старой доброй Франции, следовательно, и рестораны там должны быть соответственные.

Она остановила выбор на платье из темно-синего шелка. Сняв его с вешалки, Линн на минуту приложила его к себе. Как же давно она не надевала ничего подобного! Вот уже почти год не вылезает из деловых костюмов темных тонов и строгих блузок.

Интересно, как отреагирует Рич, когда увидит меня в этом платье? Она сдержанно улыбнулась своим мыслям и упаковала платье в специальный мешок. Необходимо еще подобрать подходящую одежду для полета, но это не заняло много времени. Линн надела светлые брюки из тонкой замши и пуловер из хлопка. Завершили наряд сапожки-казаки и легкая куртка. Неожиданно Линн поймала себя на мысли, что за последние несколько часов ни разу не вспомнила о Джастине, и, расценив это как хороший знак, отправилась на кухню, чтобы отпраздновать это событие. Холодильник, как, впрочем, и всегда перед отъездом, был девственно пуст, и, закрыв его, Линн устремила взгляд на полку над барной стойкой.

Маринованные шампиньоны, пачка сухариков, оливки и банка консервированного супа, констатировала она, осмотрев полку, и, открыв банку с супом, отправилась разогревать его.

Внимательно просмотрев оставленный для нее отчет, Ханна Рэдклифф включила компьютер и, зайдя на сайт «Деловые новости», просмотрела данные о ценах на недвижимость.

Что ж, похоже, Ричард как всегда прав. Цены на недвижимость в Кайенне и в самом деле высоки как никогда, и, если они не собираются пользоваться этим домом, лучше всего продать его именно сейчас, пока он окончательно не разрушился, подвела она итог своим рассуждениям.

Дом в Кайенне принадлежал еще ее деду, но она ни разу не была в нем, видела лишь на фотографии. Зато там были ее дети. Рич и Лайза как-то провели там под присмотром няни все лето и остались довольны. Плохо одно — он летит туда в компании этой Линн Лоусон. Хотя свой плюс здесь тоже есть. Как ей удалось выяснить, Линн Лоусон настоящий профессионал в своем деле и конечно же поможет Ричу продать дом с наибольшей выгодой. Если все получится, можно будет продать квартиру Рича на Манхэттене и, добавив вырученные за дом деньги, купить великолепный участок в Саутгемптоне. Построить дом не проблема, главное земля. Но это можно будет обдумать позже, пока же она будет молиться и надеяться, что эта женщина, Линн Лоусон, не явится причиной несчастий ее сына так же, как не стала та, другая, даже имя которой она не в силах произнести!

— И все же я не совсем понимаю тебя, Хелен Паркер! — окинув удивленным взглядом подругу, произнесла Сандра Коллинз. — Променять весну в Лондоне на какую-то там Кайенну! Я даже и названия такого никогда не слышала. Это что, в Африке?

— В Южной Америке. Место, конечно, не из лучших на земле, но зато там я смогу увидеться с Ричем.

— Рич! Как же я сразу не догадалась?! Ну конечно, все дело в Риче! Скажи, ну неужели ты так до сих пор не смогла забыть его? Вокруг столько мужчин, а ты сходишь с ума по Ричу!

— Ты ничего не понимаешь, Сандра. Рич из тех мужчин, которых нельзя забыть, и к тому же я все еще люблю его.

— Но тогда почему ты бросила его два года назад?

— Потому что была дурой, — пожав плечами, ответила Хелен. — Я сглупила тогда, но теперь у меня есть шанс исправить ошибку.

— Но тогда почему ты не встретилась с ним до сих пор в Нью-Йорке? Зачем такие сложности? И как вообще ты объяснишь свое присутствие в этом богом забытом уголке?

— Терпеть не могу Нью-Йорк. К тому же там он находится под неусыпным контролем своей мамочки — старой ведьмы по имени Ханна Рэдклифф. Она терпеть не может меня и, узнав, что я в Нью-Йорке, начнет настоящие военные действия, по сравнению с которыми «Буря в пустыне» покажется невинной игрой.

— Но она ведь знает тебя с детства и до сих пор дружит с твоими родителями!

— Вот потому-то она и против моих отношений с Ричем — она слишком хорошо меня знает. Что же касается моего появления в Кайенне, то тут все просто. Рич хочет продать там дом, а я выступлю в роли покупателя.

— Но зачем тебе дом в Кайенне? Если некуда тратить деньги, отдай их мне.

— Мне не нужен дом, мне нужен Рич! Неужели это так трудно понять?

— Не трудно, но все равно твоя идея кажется мне абсурдной. Впрочем, поступай как знаешь.

— А что будешь делать ты?

— Уеду в Монако. Сниму номер в какой-нибудь приличной гостинице на Лазурном берегу и стану наслаждаться жизнью.

— Я думала, ты согласишься на предложение Теренсов провести лето в Девоншире.

— Ни за что! Однажды я уже попалась на их удочку, и это было ужасно. Я только и делала, что пила чай и выслушивала воспоминания старой леди Теренс о том, как ее принимали в Уайт-холле.

— Но это, наверное, интересные воспоминания?

— Даже самые интересные воспоминания невозможно выслушивать по нескольку раз в день! Да, кстати, а Барни в курсе твоих планов относительно Кайенны? Как ты собираешься объяснить ему свой отъезд?

— Никак. Мы расстались, и теперь я ничего не должна ему объяснять. Все произошло быстро и безболезненно, по крайней мере для меня.

— Ты с ума сошла, Хелен! — воскликнула Сандра. — Барни принадлежит к верхушке общества, и он почти уже был у тебя в руках!

— Глупышка, — ласково рассмеялась Хелен. — В мои планы не входил брак с Барни, но даже согласись я выйти за него замуж, вряд ли из этого получилось бы что-то действительно путное. Кто я для его семьи? Неотесанная американка. Нет, я, конечно, хорошо воспитана и даже имею диплом школы искусств, но я знаю историю всего трех поколений своих предков. Тогда как Барни знает все о своих предках со времен динозавров. К тому же мне надоели перешептывания за моей спиной и язвительные намеки на происхождение денег моего отца. Думаешь, я не знаю, что говорят обо мне его мать и сестры? Они мирились с моим присутствием лишь потому, что я единственная наследница «Гласс индастриз корпорейшн». Но теперь они смогут наконец спать спокойно.

— Представляю, каким ударом для них всех будет твое исчезновение! — весело рассмеялась Сандра. — Вчера я разговаривала с Лестером Кроуфордом, и он сказал мне, что в расчете на твои деньги Барни наделал кучу долгов.

— Вот пусть сам теперь и расплачивается, — пожала плечами Хелен. — Кстати, он попросил меня вернуть подаренный им браслет. Может, передашь ему?

— Узнаю Барни, — усмехнулась Сандра. — А я-то ломала голову, откуда у тебя тот самый браслет, который я видела на Эмми Флетчер! Теперь все понятно. Каков мерзавец!

— Не вини ни в чем Барни, Сандра. В конце концов, мне какое-то время было хорошо с ним и я даже смогла стать чуточку своей в высшем обществе. По крайней мере, будет что вспомнить, когда состарюсь.

— Высшее общество! — фыркнула Сандра. — Настоящий паноптикум! Иногда можно подумать, что для них новый век так и не наступил! Морщатся от разговоров о деньгах, но сами готовы расцеловать любого, кто укажет им, как сэкономить на налогах.

— Ты настоящая бунтарка, Сандра, — улыбнулась Хелен. — Слушая тебя, никогда не догадаешься, что ты принадлежишь к одной из самых именитых фамилий Британии.

— Мама говорит, что в детстве меня подменили тролли. Может, это и в самом деле так? Я не похожа ни на одного из членов семьи. А может, мне тоже стоит прокатиться в Америку? Побываю на Большом каньоне, полюбуюсь на Ниагарский водопад, взгляну наконец на Нью-Йорк…

— Прекрасная идея. Я, кстати, могу дать тебе ключи от моей нью-йоркской квартиры. Она небольшая, всего пять спален, но очень уютная. Это мое любимое убежище. Когда я устаю от маминых нотаций, то сбегаю туда и живу в свое полное удовольствие. Тебе там тоже понравится, я уверена. Дай мне знать, если решишь, но не раздумывай слишком долго, у тебя в запасе всего один день.

— Ты летишь завтра? Не думала, что все произойдет так скоро.

— Я и сама не думала, пока не узнала, что Рич летит в Кайенну с женщиной. Ее имя Линн Лоусон.

— Но с чего ты взяла, что Рич летит именно с ней?

— Мне звонила Лайза. Мы всегда были дружны с ней, и она до сих пор продолжает снабжать меня новостями о Риче.

— Но что, если у него все серьезно с этой самой Линн?

— Даже если он решил жениться на ней, я сумею заставить его переменить решение. Рич едва не сошел с ума, когда мы расстались, и я уверена, что для меня еще есть местечко в его сердце. Да, я совершила глупость, расставшись с ним, но я же эту глупость и исправлю.

Восхищенно взглянув на подругу, Сандра подумала, что в мире нет больше женщин, подобных Хелен.

Красавицей ее вряд ли можно назвать, но стоит ей появиться, как взгляды всех присутствующих тут же приковываются к ней. Да и окружающее ее пространство становится словно наэлектризованным и ощутимым на ощупь.

— Ты будешь звонить мне из этой самой Кайенны?

— Обязательно. А ты все же приезжай в Нью-Йорк. Пора уже тебе выбираться из Европы. Нью-Йорк не даром называют центром вселенной. Это особенный город, в нем даже время меняет свой ход.

Расставшись с Сандрой, Хелен Паркер решила не ехать домой, а вместо этого прогуляться к Пиккадилли-серкус. Эта известная любому туристу площадь с огромной, увенчанной статуей Нельсона колонной была самым любимым ее местом в Лондоне. И ее абсолютно не раздражали бродившие или даже сидевшие прямо на мостовой стекающиеся в Лондон со всех концов земного шара туристы. Она их попросту не замечала. Еще в юности осознав, что мир не что иное, как театр, она то выступала в роли главной героини, то становилась беспристрастным зрителем проходивших мимо нее событий. Сейчас, сидя рядом с группой японских туристов, она все еще была зрителем, но это были последние часы ее пребывания в этой роли. Завтра она скинет с себя роль пассивного наблюдателя и превратится в очаровательную женщину, увидев которую Рич тут же вновь потеряет голову.

— Ты с ума сошел, Роберт! — еще не до конца поверив услышанному, воскликнул Джастин. — Почему вдруг я должен оставить все свои дела и лететь в какую-то там Гвиану!

— Потому, — невозмутимо произнес Роберт, — что ты единственный человек, к кому я могу обратиться с подобной просьбой. Ну давай же, Джаст, соглашайся. В конце концов, это не займет у тебя много времени. И, кроме того, там сейчас прекрасная погода. Никакого намека на ту смесь из дождя и снега, что покрывает сейчас улицы Нью-Йорка. Только представь, переливающийся всеми оттенками голубого и зеленого океан, белый песок, загорелые девушки… Неужели ты, Джастин Майкрофт, стал настолько бесчувственным, что тебя уже не волнуют эти радости жизни?

— Представь себе, нет, — все еще злясь на друга, процедил Джастин. — Но почему ты сам не можешь уладить свои дела?

— Вчера позвонил Кевин Страйк. График съемок передвинули на месяц, и уже через два дня начнутся съемки моей последней коллекции. Ты не представляешь себе, что такое испанское телевидение. Если я откажусь сейчас, второго шанса придется дожидаться как минимум год.

— А Памела? Она не может уладить твои дела?

— Ты сошел с ума, Джаст! Показ будет пустой формальностью без Пэм!

— Когда нужно лететь?

— Завтра. Я уже заказал билет, получишь его прямо на регистрации.

— Может, ты и гостиницу успел заказать? — все еще делая вид, что сердится, поинтересовался Джастин.

— Само собой. Отель, в котором ты остановишься, называется «Санлайт» и расположен в какой-то сотне метров от пляжа. Кормят там, кстати, вполне прилично. Особенно хороши блюда из рыбы.

— А чем еще там можно заняться, конечно кроме того, чтобы одобрить или отвергнуть выбранный тобой дом?

— Можешь совершить прогулку на лодке в глубь страны, ведь Гвиану недаром называют краем ручьев. У тебя будет великолепный шанс увидеть индейцев в их естественной среде обитания. Не забудь захватить камеру, природа там великолепная, и ты сможешь сделать отличные снимки.

— Тебе никто не говорил, что змий-искуситель был твоим близким родственником?

— Я рад, что ты согласен, Джаст! — засмеялся Роберт. — Ты возьмешь Тони с собой?

— Тони? Нет, конечно. Почему вдруг я должен брать ее с собой?

— Ну, ходят слухи, что ты в скором времени женишься на ней.

— Впервые слышу, — равнодушно пожал плечами Джастин. — Только безумцу могла прийти в голову подобная чушь. Тони, конечно, великолепная женщина, но у меня и в мыслях нет жениться на ней. А откуда дует ветер?

— Аманда Кертис. Но мне, кстати, тоже показалось, что ты неравнодушен к Тони. Она молода, красива…

— Жаль, что тебе нечего добавить, ведь на этом положительные качества Тони Шеффилд заканчиваются.

— Звучит достаточно грустно.

— Прекрати, Роб. Лучше составь список требований к своему будущему дому. Надеюсь, мне не придется осматривать десяток найденных в Интернете?

— Нет, всего два. Один в пригороде Кайенны, другой на небольшом острове в двух километрах от побережья. Кстати, он интересует меня гораздо больше, чем первый.

— А этот остров, он обитаем?

— Почти. Там есть небольшая миссия, но она в нескольких километрах от дома, а также небольшая рыбацкая деревня. Кстати, список требований я уже составил, он на столе в гостиной. А теперь, извини, мне пора. Сейчас заеду за Пэм и сразу в аэропорт.

Простившись с другом, Роберт спустился к машине и, сев в нее, мысленно поздравил себя с достигнутым успехом. Несмотря на все уверения Памелы, сам он сомневался в правильности задуманного, но сейчас, после того как Джастин удивительно легко дал свое согласие, впервые подумал о воле Провидения и о том, что он, Роберт Калагэн, стал орудием в его руках.

Никогда еще отлет из Нью-Йорка не вызывал у Линн столько эмоций, как на этот раз. Странные предчувствия рождались где-то в самой глубине души и, вырываясь на поверхность, заставляли ее то смеяться, то украдкой смахивать набегавшие на глаза слезы. И зачем только она согласилась на эту поездку?!

Взглянув на мирно дремлющего в соседнем кресле Рича, она невольно позавидовала его отрешенному спокойствию. Едва сев в кресло, он тут же принял снотворное и теперь мирно спал под мерный гул двигателей. Взяв один из предложенных стюардессой журналов, Линн попыталась углубиться в чтение, но навязчивые мысли не давали сосредоточиться. Вновь вспомнился недавний разговор с Амандой Кертис, да так ясно, что она даже ощутила запах ее духов.

Я совсем сошла с ума! — усмехнулась про себя Линн.

Заглянув в иллюминатор, она не увидела ничего, кроме плотного слоя облаков, и, взяв в руки очередной журнал, сразу же наткнулась на статью о «Майкрофт энтерпрайсиз». Первой ее реакцией было перевернуть страницу, но, пересилив себя, Линн все же нашла в себе силы прочитать ее. Прочитанное по-настоящему потрясло ее. Если бы она только знала, кто такой Джастин на самом деле, она бы на пушечный выстрел не приблизилась к нему! На следующей странице были опубликованы фотографии членов семьи, и среди них она увидела фото Джастина. Это явно было старое фото. На нем он выглядел другим, не таким, каким она знала его. Но особенно поразили Линн его глаза. Они излучали тепло, в них еще не было и следа той отрешенности и ледяной холодности, которая поразила ее во время последней встречи с ним. На другой странице она нашла фото женской половины семьи Майкрофт и в рыжеволосой толстушке с удивлением узнала ту самую женщину, с которой увидела Джастина в тот памятный вечер в ресторане.

Значит, он и в самом деле не врал, когда говорил Памеле, что это его сестра! Но тогда получается, что я одна виновата во всем!

В какой-то момент Линн едва не вскочила с места и не попросила высадить ее из самолета. Но выработанная годами привычка контролировать свои чувства тут же дала о себе знать, и совсем скоро она перестала винить во всем случившемся себя.

В конце концов, Джастин тоже пусть косвенно, но виноват в случившемся. Почему он так быстро отошел в сторону? Мог бы попытаться поговорить со мной еще и еще раз, но вместо этого он предпочел взять на себя роль наблюдателя. И эта Тони Шеффилд! Ведь если бы он по-настоящему любил меня, то никогда бы не решил жениться на Тони!

С любопытством глядя из окна такси на проносившиеся мимо улицы, Линн едва сдержалась, чтобы не попросить водителя ехать медленней. Она и не подозревала, что на одной с ней планете возможно такое! Это было похоже на декорацию к вестерну и на современный, полный жизни город одновременно. И люди здесь были одеты по-иному! А запах! Втянув его в себя, Линн даже зажмурилась от удовольствия. Воздух здесь пах корицей и смолой какого-то дерева.

— Это запах с деревоперерабатывающей фабрики, мисс, — заметив ее реакцию, произнес шофер, немолодой худощавый креол. — Гвиана занимает одно из ведущих мест в мире по переработке ценных пород деревьев. Сейчас, например, пахнет базальтовым деревом, а неделю назад пахло розовым. Мы все здесь зависим от этого бизнеса.

— Да, пока в мире есть спрос на древесину, бедствовать вам вряд ли придется, — вступил в разговор Рич. — Скажите лучше, далеко ли еще до улицы Сен-Мартин?

— Нет, сэр, осталось проехать всего пару кварталов. Вы, наверное, едете к кому-то в гости?

— А почему вы так решили? — улыбнувшись, спросила Линн.

— Потому, что на улице Сен-Мартин нет ни одной гостиницы.

— Нам нужен дом номер пять. Знаете такой?

— Дом с привидениями? Да кто же его не знает!

— С привидениями? Но почему?! — воскликнули одновременно Рич и Линн.

— Потому что в этом доме и в самом деле живут привидения. Люди видели там странный свет и слышали непонятные звуки.

— Ерунда, — безапелляционным, полным внутреннего превосходства голосом произнес Рич. — Наверняка какие-то мальчишки баловались. Я сам жил когда-то в этом доме и не видел никаких привидений.

— Зря вы так, сэр, — укоризненно покачал головой водитель. — Дети тут ни при чем, они боятся даже близко подходить туда. В доме и в самом деле живут привидения, и вы, если поселитесь в нем, наверняка встретите их. Говорят, привидения поселились в нем еще в начале прошлого века, когда молодая леди, застав своего мужа с другой, сбежала в Америку. Люди говорят, что, отчаявшись вернуть жену, молодой хозяин убил себя и любовницу и с тех пор их неприкаянные души так и живут в доме. А вот, кстати, и сам дом, — остановив машину у заросших вьющимися растениями ворот, произнес шофер.

Пока Рич расплачивался и выгружал вещи, Линн с восхищением рассматривала спрятавшийся за кованой оградой дом. Странно, но почему-то он выглядел вполне жилым. Казалось, хозяева просто уехали куда-то на время, но в скором времени обязательно вернутся.

Франко-испанский стиль, определила для себя она. Такой все еще встречается в Сан-Франциско и в Мексике.

Покосившиеся ставни полностью скрывали окна, а лужайка перед домом была сплошь покрыта какими-то неизвестными Линн растениями.

— Прекрасный дом, — обратилась она к Ричу, когда он наконец подошел к ней. — Ему, конечно, необходим ремонт, но даже сейчас видно, что это великолепное строение. Как насчет того, чтобы войти внутрь? У тебя есть ключ?

— Есть. Но я не уверен, что смогу открыть этот старый замок. Наверняка он весь покрыт ржавчиной.

К их величайшему удивлению, ворота открылись сразу же, без единого скрежета.

— Такое впечатление, что кто-то тщательно смазал петли, — не скрывая изумления, произнес Рич. — Тут даже есть тропинка к дому. Ты видишь ее, Линн?

— Вижу. Но, честно говоря, мне это не очень нравится. Немного страшно. Что, если в доме и в самом деле кто-то живет?

— Не придумывай, Линн. Кто в нем может жить? Только если какой-нибудь бездомный, но если это так, я тут же обращусь в полицию. А теперь пошли. Нужно привести в порядок хотя бы одну из комнат и до ночи успеть купить какой-нибудь еды.

В отличие от ворот входная дверь открылась с трудом, и едва они вошли внутрь, как на них тут же повеяло нежилым запахом, к которому, впрочем, был примешан едва уловимый цветочный аромат. Уловив его, Линн хотела было обратить на это внимание Рича, но, едва оглядевшись, забыла о своем намерении. Никогда еще ей не доводилось бывать в таком месте, и теперь она с нескрываемым удовольствием осматривала окружавшие ее вещи. Холл дома был выдержан в индийском стиле: яркие даже под слоем пыли, но явно ветхие циновки на полу; узкие длинные напольные вазы; фигурки слонов; выполненные в национальном стиле ковры и сплошь покрытые резьбой столики.

— Все комнаты дома оформлены в испанском, французском, ирландском и голландском стиле, и только холл — в индийском. Странно, но здесь не так пыльно, как ожидалось. Но все равно понадобится целая армия уборщиков, чтобы привести здесь все в порядок. Пожалуй, нам придется поселиться в гостинице. Наверняка здесь нет даже постельного белья.

— Но неужели все эти годы за домом никто не присматривал?

— Почему не присматривал? — раздался вдруг откуда-то сверху женский голос, и, к своему величайшему изумлению, Рич и Линн увидели незнакомую пожилую женщину. Заметив растерянность на их лицах, женщина рассмеялась мягким грудным смехом и, спустившись к ним, представилась: — Меня зовут Рейчел Мотт. Когда-то за этим домом присматривала моя мать, но вот уже десять лет этим занимаюсь я. Добро пожаловать, мистер Рэдклифф и мисс Лоусон!

— Но кто платит вам жалованье, миссис Мотт?! — еще не придя в себя от изумления, воскликнул Рич.

— Ваша мать, сэр. А что, разве что-то не так?

— Нет, все нормально, и я очень рад вашему присутствию, миссис Мотт. Просто все это достаточно неожиданно. Скажите, а моя мать предупредила вас, что дом продается?

— Конечно, сэр. И я даже наняла нескольких человек, чтобы они помогли привести дом и сад в порядок. Я ждала только вашего появления и одобрения. Так можно начинать?

— Да, конечно, только для начала покажите нам наши комнаты. Пока мы поживем здесь.

— С удовольствием, мистер Рэдклифф. Сейчас я отведу вас в ваши комнаты, вы переоденетесь с дороги, а потом я накормлю вас завтраком.

Идя следом за миссис Мотт, Линн не переставала восхищаться мебелью, коврами, картинами. Такую мебель она не видела даже на аукционах! Если бы только у нее были деньги, она бы сама купила этот дом! Поднимаясь на второй этаж по ведущей из центральной части холла широкой лестнице, она вдруг представила себе, как было бы здорово спуститься по ней в длинном бальном платье. Она так ясно представила это себе, что даже услышала шелест шелка и ощутила его легкое прикосновение к ногам. Смутившись, она отвела взгляд в сторону.

Вечно я думаю не о том, о чем нужно. Рич ждет от меня помощи, а я только и делаю, что предаюсь никому не нужным мечтаниям, мысленно укорила она себя и, дав себе слово сегодня же заняться осмотром дома, ускорила шаг.

Очутившись у себя в комнате, Линн быстро приняла душ, увидев который не сразу смогла прийти в себя. Нечто похожее она видела лишь в старых фильмах. Огромная, порядком пожелтевшая, но чистая ванна и закрепленная почти под потолком лейка душа в виде головы льва. Старинный, из настоящей бронзы кран был отделан какими-то полудрагоценными камнями, а стены ванной комнаты украшены выложенными из стеклянной мозаики русалками, дельфинами и другими морскими обитателями.

В такой ванной могла бы мыться сама королева! Повернув ручку душа, Линн едва не выпрыгнула из ванны. Поток обрушившейся на нее воды был холоден, но уже через минуту она перестала замечать его холод, а чувствовала лишь ласковое прикосновение множества струек.

Действительно, зачем нужна горячая вода, когда на улице такая жара! — подумала Линн, растираясь огромным махровым полотенцем, которое нашла в ванной. Эта миссис Мотт просто чудо, отвела ей комнату, окна которой выходят прямо на океан.

Выйдя из ванной, Линн подошла к открытому окну и с удовольствием втянула в себя насыщенный влагой и цветочными запахами воздух. Давно уже ей не было так хорошо и спокойно на душе. Все проблемы остались в Нью-Йорке, здесь же ее ждало одно лишь счастье. Довольно улыбнувшись, она быстро переоделась в легкие шорты и мужского покроя белую рубашку. В таком наряде она выглядела совсем юной, и, глядя на нее, вряд ли кто дал бы ей больше двадцати. Отставив в сторону туфли, она сунула ноги в изящные босоножки на плоской подошве и, проведя щеткой по влажным волосам, отправилась навестить Рича.

Не найдя его в комнате, Линн решила было прогуляться по дому, но затем, вспомнив великолепный вид из окна, решила спуститься к океану. Осматривая по пути сад, она заметила вьющуюся среди кустов тропинку и небольшую калитку в дальней его части. Дойдя до нее, она увидела убегающие вниз ступени. Они были почти скрыты под порослью какого-то вьющегося растения, а там, где поросль была не столь густой, виднелись выщербленные ветром и временем камни. Спускаясь, она насчитала сто двенадцать ступеней и, спрыгнув с последней, по щиколотку провалилась в теплый, искрящийся на солнце песок. Оставив босоножки у лестницы, она решила прогуляться по пустынному пляжу. С восхищением осматриваясь вокруг, Линн поняла, что никогда еще не была в месте более прекрасном, чем это. Огромный, без конца и края, океан переливался всеми оттенками изумрудно-зеленого и голубого. Мерный звук набегающих на берег волн и резкие крики чаек складывались в некую музыку, слушая которую Линн ощущала себе частью незнакомого мира. Странно, но впервые за последний год она почувствовала себя по-настоящему спокойной и готовой к тому новому, что должно было войти в ее жизнь. Откуда взялось это чувство, Линн не знала, но была твердо уверена, что так и будет.

Ее одиночество вскоре было прервано спустившимся на пляж Ричем. Услышав звук шагов, она обернулась и невольно рассмеялась.

— Не кажется ли вам, мистер Рэдклифф, что деловой костюм не лучшая одежда для посещения пляжа? Может, стоит все же переодеться в шорты и майку?

— Мне совсем не до смеха, Линн. Я только что просмотрел свою почту и нашел там сообщение от покупателя. Он будет ждать меня через час в отеле «Мэджвик». Это где-то в западной части города. Миссис Мотт уже вызвала такси.

— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? — втайне надеясь, что Рич откажется, спросила Линн.

— Хотел, пока не увидел твоего лица. Похоже, тебе понравилось это место?

— Оно великолепно. Нигде еще я не видела такой красоты, не ощущала такого единения с миром. Только посмотри, как здесь чудесно!

— Думаю, здесь и в самом деле неплохо. Но об этом позже, сейчас мне надо спешить. Да, кстати, предварительная оценка дома была сделана месяц назад. Не поверишь, но моя мать распорядилась сделать ее еще до того, как я предложил продать дом. У нее удивительная интуиция, порой мне даже кажется, что она способна читать мои мысли. Так вот, предварительное заключение находится у миссис Мотт, и мне хотелось бы, чтобы ты взглянула на него уже сегодня. Для этого тебе конечно же придется осмотреть весь дом, но, думаю, это не займет у тебя много времени.

— А кто он, этот покупатель?

— Понятия не имею. В письме одни лишь инициалы — «С.Д.». Скорей всего, какой-нибудь чокнутый миллионер из Старого Света. Ни один американец не подписался бы таким образом.

— Тогда поторопись, а я тем временем ознакомлюсь с документами и осмотрю дом.

С сожалением оглядевшись вокруг, Линн мысленно пообещала себе вернуться сюда при первой же возможности и, двинувшись вслед за Ричем, подумала вдруг о том, что было бы хорошо, если бы неизвестный покупатель отказался купить этот дом.

Оглядывая мелькавшие за окном автомобиля улицы, Ричард поймал себя на мысли, что этот город неуловимо напоминает ему один из городов на юге Франции: Монпелье, Авиньон или Тулон. Но было здесь и нечто другое — пусть неясный, но все же отголосок местной индейской культуры. Тропическая растительность тоже наложила отпечаток, и, смешавшись, все это породило особый, несомненно яркий и в то же время утонченный колорит. После серых красок Нью-Йорка было немного странно видеть буйное многоцветье южной растительности, аромат которой кружил голову. Стоящие по обе стороны улицы здания были все из красного кирпича, и, глядя на них, Рич подумал, как нелепо смотрелись бы здесь сооружения из стекла и бетона.

Отель «Мэджвик», конечная цель его сегодняшнего путешествия, оказался последним в ряду домов на улице. Окруженный кованой чугунной оградой, за которой скрывался полный цветов и экзотических деревьев парк, он скорей напоминал старинный особняк, чем рядовой отель. Расплатившись с таксистом, Рич взглянул на часы и, отметив, что до встречи с неизвестным покупателем осталось всего несколько минут, решительным шагом направился к воротам.

Войдя в отель, он подошел к стойке портье и, назвав свое имя, поинтересовался, нет ли для него сообщений.

— Добрый день, мистер Рэдклифф. Вам оставлено письмо. Вот, пожалуйста.

Взяв письмо и оставив портье щедрые чаевые, Рич отошел в сторону и, вскрыв конверт, увидел лишь бумажку, на которой был написан какой-то номер. Первой его реакцией было обратиться за разъяснением к портье, но потом, решив, что число в записке, вероятно, означает номер комнаты, направился к расположенным в конце коридора лифтам.

То и дело подходя к двери, Хелен Паркер в волнении прислушивалась к раздававшимся за ней шагам, но ни одни из них не принадлежали тому, из-за кого она бросила Лондон с его развлечениями и магазинами и прилетела в Кайенну.

Сандра права, я на самом деле сошла с ума, если решилась на такое! — в который уже раз подумала она.

Рассуждая таким образом, она оправдывала себя, но в то же время понимала, что это единственно правильный шаг в ее жизни. Ричард Рэдклифф именно тот мужчина, с которым она может быть счастлива, и она самая настоящая дура, что не поняла этого раньше. По ее подсчетам, до его прихода оставалось около получаса, и, не зная, на что потратить оставшееся время, Хелен решила совершить недолгий экскурс в прошлое.

В тот год, вспомнила она, Ричу было одиннадцать, а ей восемь, но именно она подбила его подложить петарды в рождественский пирог, который собственноручно испекла его мать, Ханна Рэдклифф. Взрыв получился потрясающим, и даже сейчас, по прошествии стольких лет, воспоминание о нем вызвало улыбку на ее губах. Пирог разлетелся на сотни крошечных кусочков, собирая которые прислуга себе под нос на чем свет стоит ругала ее и Рича. О том, что это сделали именно они, Ханна догадалась, едва увидела виноватую растерянность в глазах Рича и смешливую, полную восторга улыбку у нее на лице.

Тогда-то она и возненавидела меня, усмехнулась своим мыслям Хелен. Вспомнив, как смеялся, узнав об этом случае, ее отец, Хелен едва смогла сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Отец был единственным, кто всегда вставал на ее защиту, покрывал все шалости и помогал с домашними заданиями. Когда его не стало, жизнь стала невыносимой для нее. Что-то сместилось в ее душе и мире, и, порвав с не сумевшим понять ее в тот момент Ричем, она уехала в Лондон. Теперь-то она, конечно, понимает, что все было совсем не так, как ей представлялось, и, осознавая это, Хелен была полна решимости исправить положение.

Остановившиеся возле двери ее номера шаги могли принадлежать только одному человеку, и Хелен замерла в ожидании, невольно задержав дыхание. Волнение нарастало, а тишина за дверью грозила свести с ума. В какой-то миг Хелен показалось, что она слышит стук в дверь, но в ту же секунду поняла, что это стук ее собственного сердца. Ожидание было столь невыносимым, что Хелен все же сделала несколько торопливых шагов, и в тот момент, когда осталось сделать один, последний шаг, раздался долгожданный стук.

Увидев появившуюся в дверном проеме женщину, Рич решил, что сходит с ума или что время, решив вдруг сыграть с ним одну из своих шуток, отправило его в прошлое. Несколько бесконечно долгих секунд он и стоявшая перед ним Хелен не могли произнести ни слова и с жадностью изголодавшихся по еде путников смотрели друг на друга.

Первой придя в себя, Хелен сделала приглашающий жест рукой и, подождав, пока Рич войдет, закрыла за ним дверь.

Он не сменил одеколон, с удовольствием отметила она. Все тот же запах, и он все так же сводит меня с ума.

Пауза затягивалась, и, спеша заполнить ее, Хелен первой начала разговор:

— Ну здравствуй, Рич. Ты, наверное, удивлен?

— Зная тебя, не очень, — стараясь не показать, как потрясен, ответил Рич. — Так, значит, ты и есть тот самый «С.Д.»? Что, кстати, они означают?

— Всего-навсего «Старый друг». Надеюсь, я еще могу называть себя так?

Ничего не ответив, Рич отошел к окну и несколько бесконечно долгих минут не мог произнести ни слова. Горло сковал спазм. Как он страдал, когда Хелен, бросив его, уехала в Лондон. Он едва не сошел с ума от боли, пытаясь найти объяснения ее поступку и не находя их. Хотел даже лететь за ней в Лондон, но передумал, когда обнаружил в своей электронной почте фотографии, на которых Хелен — его Хелен! — была изображена рядом с неким симпатичным молодым человеком. С упорством фанатика он несколько дней рассматривал эти снимки, стараясь понять, что толкнуло ее на этот шаг, но так и не смог. Она всегда, с самого детства, была загадкой для него, прекрасной и недосягаемой, ускользнувшей тогда, когда он уже почти держал ее в своих руках. Но что теперь ей нужно от него? Зачем она здесь именно тогда, когда он почти сумел справиться со своей болью?

— Зачем ты здесь, Хелен? Зачем вообще все это? — стараясь не выдать волнения, спросил он.

— Я могла бы придумать тысячу и одну причину своего появления в Кайенне, но не буду это делать. Скажу прямо: я здесь для того, чтобы вернуть тебя, Рич. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты женился на мне. Я хочу просыпаться с тобой в одной постели и иметь от тебя детей.

— Все это уже было у тебя! Но ты отказалась от моей любви и возможности иметь семью! Что же заставило тебя передумать?

— Наверное, я просто поумнела, — пожав плечами, ответила Хелен. — Я совершила глупость и теперь прошу тебя дать мне шанс исправить ее.

Не видя стоявшую позади него женщину, Рич каждой клеточкой своего тела ощущал ее присутствие. Запах ее духов кружил голову и заставлял думать о таких вещах, от которых его тело скручивалось в тугой узел. Мысли путались и не желали пускать в себя ничего и никого — только ее, Хелен. Она опять оказалась сильней его. Стоило ей только появиться, как он готов забыть обо всем на свете, даже о Линн!

Почувствовав движение воздуха, он невольно сделал шаг в сторону, и в тот же миг руки Хелен легли ему на плечи.

— Не молчи же, Рич! — заметив его скованность, воскликнула Хелен. — Скажи хоть что-нибудь! Только не молчи!

— Я не молчу, просто не знаю, что сказать. И к тому же вот уже почти год я встречаюсь с другой женщиной. Ее зовут Линн Лоусон, и она сейчас здесь, со мной, в том самом доме, который ты решила купить.

— Ты любишь ее?

— Давай сменим тему, Хелен. Лучше скажи, что ты намерена делать дальше.

Не показывая, насколько обрадована нежеланием Рича отвечать на вопрос, Хелен подошла к креслу и села.

— Я приехала сюда для того, чтобы купить твой дом, и сделаю это, несмотря ни на что.

— Прекрасно, тогда можешь осмотреть его уже завтра утром. А теперь извини, но мне пора. — С этими словами, даже не взглянув на нее, Рич вышел из комнаты и почти бегом бросился к расположенному в конце коридора лифту. Нужно как можно скорей покинуть это место, иначе ноги сами приведут меня к ней!

Спустившись в холл, он вдруг понял, что хочет выпить. Нараставшее напряжение требовало выхода, и, пройдя в ресторан отеля, Рич попросил официанта принести ему двойную порцию коньяку. Но даже после коньяка ему не стало легче. Возникшая где-то внутри него спираль не распрямлялась и все с той же силой скручивала его изнутри, лишая возможности трезво мыслить. Зачем, ну зачем Хелен вновь вошла в его жизнь?! Он ведь почти уже избавился от мыслей о ней, загнав в самый дальний угол едва не сведшую его с ума тоску! Неужели теперь все это начнется вновь?!

Неожиданно Ричу стало страшно. Как он объяснит Линн появление Хелен? Они, конечно, незнакомы, но вдруг Хелен или он сам выдадут себя?

Сжав голову руками, Рич едва не застонал от охватившего его отчаяния. Обе эти женщины были почти одинаково дороги ему, и, как вести себя в создавшейся ситуации, он не знал. Его вновь с неумолимой силой тянуло к Хелен, но он, как мог, сопротивлялся. Мелькнула мысль рассказать обо всем Линн, но он тут же выбросил ее из головы. Она не заслуживает такого отношения к себе. Линн всегда была честна с ним, и он не имеет права так подставлять ее!

Нужно было что-то делать, и, решив оставить пока все как есть, Рич попросил вызвать такси. Чтобы хоть немного потянуть время, он попросит показать ему город, а уж потом, когда немного успокоится, вернется в дом.

 

6

— Я вижу, мисс Лоусон, вам и в самом деле нравится этот дом, — окинув внимательным взглядом Линн, произнесла миссис Мотт. — Но это и неудивительно. Его строил один из лучших французских архитекторов. Моя мать рассказывала о приемах, что устраивались здесь. Совсем как в старых фильмах. Длинные белые свечи, огромные букеты роз, натертый воском паркет, дамы в вечерних платьях, кавалеры в смокингах и атласных жилетах… Но от всего былого великолепия, увы, почти ничего не осталось. Мебель изъедена жучком, лестницы едва держатся, ковры побиты молью, трубы устарели, а беседки в саду почти разрушились. Даже каменные ступени, что ведут на пляж, и те полуразрушены.

— И все равно тут замечательно, — с улыбкой ответила Линн. — Если бы у меня были деньги, я бы сама купила этот дом. Наняла бы рабочих, чтобы расчистили сад, привели в порядок лестницы, сменили всю сантехнику. Работы много, но дом стоит того. Из него получилась бы великолепная гостиница.

— Думаю, вы правы, мисс Лоусон, но совсем скоро дом перейдет новому владельцу. Интересно, каким он будет?

— Узнаем, как только вернется Рич. А пока давайте осмотрим комнаты на втором этаже и чердак. Нужно все сделать сегодня, ведь завтра у меня не будет свободного времени. Утром я отправлюсь в аэропорт встречать клиента, и, как только встречу его, мое время целиком и полностью будет принадлежать ему.

— Но кто тогда покажет этот дом покупателю?

— Вы, миссис Мотт. Из вас получится превосходный экскурсовод, ведь никто не знает этот дом так, как вы.

— Вы правы, мисс. В этом доме прошла вся моя жизнь, и теперь я не знаю, как буду жить дальше.

— Скажите, миссис Мотт, а почему этот дом называют домом с привидениями? Это что, шутка?

— Совсем нет, мисс. В доме и в самом деле водятся привидения. Но откуда вы знаете о них?

— Из рассказа таксиста. Он поведал нам жуткую историю о гибели двух любовников, сказал, что их неприкаянные души до сих пор бродят по дому.

— Люди разное болтают. Но никто не знает всей правды. Не знаю, стоит ли вообще говорить об этом, но, с другой стороны, прошло столько лет…

— Вообще-то я не верю в привидения, так что, думаю, не стоит и говорить о них.

— Как скажете, мисс. А теперь извините, но мне нужно приглядеть за рабочими в саду. Надеюсь, вы справитесь без меня?

— Да, конечно. Не беспокойтесь, миссис Мотт. Я пока осмотрю здесь все, а если понадобится ваша помощь, позову вас.

Подождав пока миссис Мотт спустится по одной из изящных боковых лестниц, Линн отправилась в следующее крыло дома и, открыв первую, идущую по коридору комнату, вошла в нее. Внимательно оглядевшись, она пришла к выводу, что здесь была детская. Плетеная кроватка с когда-то ярко-розовым балдахином, шкаф с детскими книгами на французском, португальском и английском языках, кровать для няни и множество игрушек — старых, покрытых пылью, но по-своему прекрасных.

Осмотрев детскую, Линн отправилась в следующую комнату, которая, судя по всему, была когда-то хозяйской спальней. Никогда еще она не видела столь огромной кровати. Занимая большую часть комнаты, она словно подчеркивала свое превосходство над остальной мебелью, которая явно проигрывала ей в размерах и внушительности.

На такой кровати можно неделю заниматься любовью и ни разу не оказаться на одном месте. Может, стоит показать ее Ричу? Мы так давно не были вместе — и кто знает, может, эта огромная кровать вдохновит его?

Искушение присесть на гигантское ложе оказалось столь сильным, что Линн не смогла отказать себе в этом удовольствии. Немного посидев, она отошла к окну, а затем, влекомая неясным чувством, направилась к огромному старинному зеркалу в дальней части спальни. Потускневшее от времени зеркало отразило ее фигуру, но в тот же самый миг Линн заметила в нем силуэт еще одной женщины. Резко обернувшись, она не увидела никого позади себя, но странное ощущение, что в комнате кто-то есть, не проходило. Никогда еще она не испытывала такого ужаса. Время словно остановилось, а повисшая в комнате тишина стала ощутимой на ощупь. Окна в комнате были открыты, но ни один звук не долетал сюда. Не было слышно даже щебета птиц и ровного, доносившегося с побережья гула накатывающих на берег волн. Она словно оказалась в безвременном пространстве, превратилась в попавшую в Зазеркалье Алису. Смелости заглянуть еще раз в зеркало у нее не хватило, и осторожно, словно вокруг был не паркет, а минное поле, она вышла из комнаты. Войдя в кухню и увидев склонившуюся у плиты миссис Мотт, она едва не заплакала от радости.

Увидев бледное до синевы лицо Линн, миссис Мотт в волнении всплеснула руками и, усадив молодую девушку за стол, налила ей чашку горячего чая.

— Что случилось, мисс Лоусон? — спросила она, дождавшись, пока Линн выпьет чай. — У вас такой вид, словно вы повстречались с призраком.

— Я, наверное, сошла с ума, миссис Мотт, но, кажется, я и в самом деле видела сегодня самое настоящее привидение!

— Наверняка речь идет о том, что в зеркале хозяйской спальни вы кроме самой себя заметили отражение еще одной женщины. Это так?

— Да, но откуда вы знаете?! — потрясенная услышанным, воскликнула Линн.

— Ничего удивительного. Увидев его там первый раз, я неделю тряслась от страха, но потом привыкла. Я часто вижу там это отражение, но странно, что оно показалось вам, мисс.

— Почему? Что в этом странного?

— Семейная легенда гласит, что призрак старой дамы показывается лишь тем, кто станет хозяйкой в доме.

— Нет, это полная ерунда! — стараясь привести мысли в порядок, воскликнула Линн. — Во всем виноваты мои расстроенные нервы, а отражение — это просто игра света и тени. Так иногда бывает, я уверена.

— Можете утверждать что угодно, мисс, но все именно так, как я сказала.

— Но тогда почему вы, миссис Мотт, видите ее? Вы ведь не хозяйка в этом доме.

— Все правильно, мисс. Возможно, вы и мистер Рэдклифф не знаете, но мне принадлежит садовый домик, что с другой стороны дома. Его завещал моей матери дед хозяина. Все документы в порядке. Если хотите, я могу показать. Так что я тоже немного хозяйка.

— Потрясающе, — пробормотала Линн. — Но как же тогда быть с продажей дома?

— Очень просто. Дом пусть будет продан целиком, а мне выдана причитающаяся за домик сумма. Я хочу вернуться во Францию, мисс. Моя дочь с внуком вот уже семь лет живут там, и я хочу быть поближе к ним. За последние десять лет мне удалось скопить почти сорок тысяч долларов, и если к имеющимся у меня деньгам добавить еще немного, то вполне хватит на домик с садом в окрестностях Марселя.

— И вам не жалко будет расстаться со всем этим? — не сумев сдержать любопытство, поинтересовалась Линн.

— Это не мой дом и не моя жизнь, мисс. Мое место рядом с дочерью и внуком, и вы даже не можете представить, как я рада, что нашелся наконец покупатель на этот дом. А теперь я накормлю вас, мисс Лоусон. Я приготовила жареную рыбу с маниокой и креветки с фасолью. Все это блюда местной кухни. Надеюсь, они понравятся вам.

Отпустив такси, Рич медленно, словно каждый шаг давался ему с неимоверным трудом, направился к дому. Странно, но он был почти спокоен. Главное сейчас — найти в себе силы встретиться с Линн. Встретиться и… О том, что будет дальше, он старался не думать. Хелен много лет назад вошла в его плоть и кровь, стала неотъемлемой его частью, и вот, несмотря ни на что, он вновь может думать лишь о ней, и ни о ком другом. Сжав зубы, он едва не застонал от охватившего его желания. Зачем?! Ну зачем он обманывает себя?! Его место рядом с Хелен, а он, вместо того чтобы отправиться к ней, вернулся в этот старый чужой дом. Окинув тоскливым взглядом темные провалы окон, он вошел внутрь и почти сразу же столкнулся с вышедшей навстречу ему Линн.

— Рич! Ну наконец-то! Я чуть с ума не сошла, пока дождалась тебя. Ты виделся с клиентом? Кто это?

— Линн, дорогая, может, сначала выпьем по чашечке кофе? Я немного выпил, и моя голова готова расколоться на части.

— Никогда не видела тебя таким! — даже не пытаясь скрыть удивления, воскликнула она. — Что-то случилось?

— Все прекрасно, не волнуйся. Просто захотелось немного выпить. Скажи, а есть что-нибудь съедобное в этом доме?

— Миссис Мотт приготовила великолепный ужин из местных блюд. Я никогда не ела ничего вкусней. Не знаю, правда, справлюсь ли я с плитой, но постараюсь.

Идя вслед за Линн, Рич молча радовался такому повороту событий. Какое-то время она не будет задавать вопросы, следовательно, можно отложить неприятный разговор на потом.

Заметив, что и поев, Рич отделывается общими фразами и не спешит рассказать ей, как прошла встреча с клиентом, Линн решила оставить его в покое и отправиться спать. Последняя неделя перед отъездом и сегодняшний бесконечно длинный день утомили ее так, что она просто падала от усталости. Извинившись и пожелав Ричу приятного сна, она отправилась к себе в комнату, не заметив, с каким облегчением он проводил ее взглядом.

Войдя в спальню, Линн переоделась в шелковую пижаму и, скользнув в постель, зажмурилась от удовольствия. Она не заметила, как провалилась в глубокий сон, и только легкая улыбка, что появлялась время от времени на ее губах, могла поведать о том, какие ей снятся сны.

Если рейс отложат еще хотя бы на полчаса, плюну на данное Роберту обещание и вернусь домой, решил Джастин и, взглянув еще раз на светящееся табло, отправился на поиски самого безлюдного ресторана. Таких относительно спокойных мест в аэропорту было два, и, поразмыслив пару секунд, Джастин выбрал тот, что был расположен рядом со смотровой площадкой.

В крошечном, всего на пять столиков, ресторане в этот ранний час не было ни одного посетителя, и, с удовлетворением оглядевшись вокруг, Джастин прошел к самому дальнему, расположенному у окна столику. Сев, он заказал чашку эспрессо, сандвич с салатом и ветчиной и кусок лимонного пирога. Есть особенно не хотелось, но, сидя за пустым столиком, он только привлек бы к себе повышенное внимание.

Оглядывая стоявшие на дорожках лайнеры, Джастин подумал о том, что где-то среди них вполне может находиться и самолет компании «Майкрофт энтерпрайсиз». По словам Мардж, Эдвард бывает в Нью-Йорке каждые две недели, а его дорогой братец не из тех, кто будет пользоваться рейсовым бортом. Подъезжавшие к ангарам и отъезжавшие от них самолеты были похожи на заводные игрушки, и сама мысль о том, что каждый из них поднимает в воздух тысячи килограммов груза, казалась абсурдной. Суетящиеся вокруг люди напоминали муравьев, и, глядя на их слаженные движения, Рич вдруг позавидовал этой суетливо-деловой занятости. Странно, но после ухода из журнала он часто ловил себя на подобных мыслях, особенно в такие минуты, когда ощущал вдруг странную пустоту вокруг себя. В последние месяцы пустота эта стала еще более ощутимой, и порой он готов был пойти на что угодно, лишь бы только избавиться от ее леденящего душу дыхания. Он не хотел признаваться в этом даже самому себе, но предложение Роберта прокатиться в Кайенну пришлось как нельзя кстати. Во время своих прежних путешествий он дважды бывал в Гвиане, и ему нравилось в ней все. Чудесный климат; неторопливый, так не похожий на нью-йоркский, ритм жизни; красивые женщины; скрытые за густой завесой тропических растений дома… Когда-то он даже хотел поселиться в одном из таких домов и сделал бы это, не уйди из его жизни Линн.

Интересно, сказала ей Памела, что в тот день в ресторане с ним была Мардж? Наверное да, они ведь подруги. Хотя какая, в сущности, разница, знает Линн правду или нет? У нее давно уже своя личная жизнь, а для него в ее жизни нет места.

Погрузившись в свои мысли, он едва не опоздал на регистрацию и в самолет вошел одним из последних. Уже находясь внутри, он обратил внимание, что указанное в билете место находится в салоне бизнес-класса. Едва заметно пожав плечами, Джастин прошел к своему креслу, машинально отметив, что, к счастью, не знаком ни с кем из пассажиров, находившихся в этой части самолета. Кто-то с недоумением покосился на его потертые джинсы и видавшую виды замшевую куртку, но он сделал вид, что не понимает значения этих взглядов. Одежда и раньше никогда не играла для него особой роли, к тому же деловые костюмы от знаменитых дизайнеров всегда наводили на него жуткую тоску. Единственное, в чем он не мог себе отказать, это в хорошем парфюме, и сейчас он с усмешкой наблюдал за тем, как принюхивается к исходившему от него запаху сидящий слева сосед.

Еще бы, две тысячи долларов за крошечный флакон, и при этом никаких, даже рождественских скидок, вспомнил Джастин.

Когда-то он подарил очень дорогие духи Линн и врал ей, что купил их в лавке на Мэдисон-авеню за сто пятьдесят долларов.

Горько улыбнувшись, Джастин закрыл глаза и попытался думать о том, что ждет его в ближайшие дни. Но мысли отказывались подчиняться ему. Словно стайка шаловливых птиц, они разлетались в разные стороны, стоило только ему всерьез задуматься о чем-либо. В какой-то момент он начал мысленно ругать себя за проявленное малодушие, за то, что поддался Роберту, но неожиданно для себя вдруг понял, что не уговоры друга, а какая-то неведомая сила заставила его согласиться на эту поездку. У этой силы не было названия, но он ясно ощущал ее присутствие. Она была похожа на путеводную нить, нить, которую он потерял когда-то и вдруг обрел вновь. С этими мыслями он заснул, а проснулся, когда самолет уже шел на посадку. Рассматривая сквозь толстое стекло искрившийся в лучах солнца океан и бескрайние зеленые массивы, Джастин почувствовал необыкновенное спокойствие в своей душе. Возникло странное чувство, что после долгих странствий он наконец приближается к дому. Не просто к абстрактному строению, а к месту, где сможет стать по-настоящему счастливым.

Окинув внимательным взглядом стоявшую напротив женщину, Хелен Паркер подумала, что перед ней достойный противник. Лайза оказалась права. Эта мисс Лоусон производит прекрасное впечатление. Матовая, с легким загаром кожа. Четкие черты лица, выразительные глаза, хорошая фигура, длинные стройные ноги. Проницательный взгляд и приятная улыбка. Редкое сочетание красоты и ума. Это ее актив. Посмотрим, что скрывается за этим весьма впечатляющим фасадом. Но позже. Сейчас главное — выяснить ее отношение к Ричу. Попытаться понять, станет ли она бороться за него так, как готова бороться она, Хелен.

Все эти мысли пронеслись в голове Хелен за какие-то две-три секунды, и, улыбнувшись одной из своих неподражаемых улыбок, она произнесла:

— Добрый день, мистер Рэдклифф и мисс?..

— Лоусон. Линн Лоусон. Я агент по недвижимости и… друг мистера Рэдклиффа. Буду рада помочь, если вам понадобится моя помощь.

Допущенная Линн пауза не ускользнула от внимания Хелен и сказала ей куда больше всех возможных слов.

Если бы эта женщина ставила перед собой цель выйти замуж за Рича, она бы подчеркнула свою власть над ним, отметила она.

— Мисс Лоусон моя невеста, мисс Паркер, — глядя прямо в глаза Хелен, произнес Рич.

Удивленно взглянув на Рича, Линн хотела было возразить, но, увидев, каким строгим и замкнутым стало вдруг его лицо, предпочла промолчать. Что-то во всем этом было не так, но она не могла понять что.

— Прекрасный выбор, мисс Лоусон. Я знакома с Ричем уже не помню сколько лет и могу сказать, что из него выйдет замечательный муж. Ну а теперь, может, все же покажете мне дом?

Ответ уже готов был сорваться у Линн с языка, но громкая трель телефонного звонка заставила ее извиниться и отойти в сторону. Номер был незнаком, но, едва осознав, кто звонит, Линн едва не вскрикнула от радости.

— Памела! Если бы ты только знала, как я рада тебя слышать! Где ты сейчас?

— Понятия не имею. Мы уже три дня выбираем натуру, но Роберт каждый раз твердит, что все не то. А в довершение ко всему у нас сломалась машина, и мы сидим в каком-то крошечном придорожном кафе и пьем пиво. Да, кстати, сегодня в Кайенну прилетает друг Роберта, тот самый, с которым ты должна будешь выбрать дом. Надеюсь, ты встретишь его?

— О господи, Пэм! Но я даже не знаю, каким рейсом он прилетает!

— Чаще проверяй электронную почту, дорогая. Роберт отправил тебе три письма, и ты ни на одно из них не ответила. Но не отчаивайся — у тебя еще есть время. Что-то около двух часов. Так что вполне успеешь.

— А кто он, этот друг Роберта?

— Понятия не имею, — стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более беззаботно, ответила Памела. — Вот встретишь его, познакомишься и все узнаешь. Как там Рич?

— Мне не совсем удобно говорить сейчас на эту тему, Пэм. Может, созвонимся позже?

— О, извини! Наверняка я оторвала тебя от… Впрочем, лучше промолчу. Даже на другом конце земного шара я слышу твое недовольное сопение. Целую, пока.

Положив телефон в карман, Линн невольно улыбнулась. Какое все-таки счастье, что у нее есть Памела. Единственный человек, которому она может полностью и безоговорочно доверять.

— Мисс Лоусон, — донесся до нее нетерпеливый голос. — Если вы закончили, может начнем все же осмотр дома?

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, кто эта стоящая рядом с Ричем женщина. И еще несколько, чтобы додумать остальное.

— Прошу прощения, мисс Паркер, но, боюсь, я не смогу помочь вам, — ровным, лишенным всяких красок голосом произнесла Линн. — Мой клиент прилетает через час, и я должна встретить его в аэропорту. Мистер Рэдклифф сам покажет вам дом, не правда ли, Ричард?

— Линн…

— Извини, Рич, что покидаю тебя в такой ответственный момент, но это моя работа. Кстати, будет неплохо, если ты попросишь помочь тебе миссис Мотт. Она столько лет следит за домом, что знает в нем каждый дюйм.

Она говорила, а сама делала все возможное, лишь бы не встречаться с взглядом Рича.

Все что угодно, только не объяснение странного поведения этой женщины и его не менее странного заявления о том, что она, Линн, его невеста!

— Подожди, Линн, мне нужно все объяснить тебе!

Линн отметила, что все происходящее сейчас воспринимает как некую пьесу, сюжет которой знает каждый из них троих, но делает вид, что не знает.

— Прости, Рич, но мне и в самом деле пора ехать в аэропорт. Но мы обязательно поговорим позже. Как только я все обсужу с клиентом, я тут же позвоню тебе и мы обо всем договоримся. А теперь мне и в самом деле пора идти.

С этими словами она вышла из дома и помчалась к видневшимся вдали воротам.

— Ты и в самом деле считаешь, что, подстроив ловушку для этих двух упрямцев, мы поступили правильно? — нежно целуя Памелу в маленькое розовое ушко, поинтересовался Роберт.

— Понятия не имею, дорогой. Но ведь попробовать-то стоило. К тому же какая теперь разница: правильно или нет? Совсем скоро они встретятся, и тогда все станет ясно. Но на всякий случай давай выключим оба телефона. Кто знает, что может взбрести в голову им обоим, если они по-настоящему разозлятся на нас?!

Отпустив такси, Линн вошла в здание аэропорта и, выяснив, что самолет из Нью-Йорка прилетает уже через четверть часа, отправилась к нужному выходу. Думать о том, что произошло с ней менее часа назад, не хотелось, но упрямые мысли вновь и вновь лезли в голову. Она не хотела признаваться в этом даже себе, но, привыкнув быть честной, вынуждена была отметить, что появление Хелен Паркер не столько расстроило, сколько обрадовало ее. В последнее время их с Ричем отношения стали какими-то странными. Недосказанность сквозила за каждым жестом или словом, и они оба — Линн была уверена в том, что оба, — понимали это.

Эта Хелен Паркер и Рич когда-то были вместе, но затем расстались, а теперь она делает все возможное, чтобы вернуть его, с необычайной ясностью поняла Линн. Странно, всего пару дней назад эта мысль расстроила бы ее необычайно, но сегодня… сегодня почти не тронула ее. Ее душа была полна предвкушением того нового, что должно произойти с ней в самом ближайшем будущем. Откуда взялась такая уверенность, Линн не знала, но она была и с ней нельзя было не считаться.

Аэропорт Кайенны, конечно, значительно уступал размерами аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке, но и в нем была удобная смотровая площадка. Поднявшись туда, Линн прижала ко лбу ладонь и, пристально вглядываясь в ослепительно-голубое, с редкими клочьями облаков небо, заметила крошечную точку на горизонте. Постепенно точка увеличивалась в размерах, и вместе с этим возрастало волнение в душе Линн. Она не могла понять почему, но волнение уже захватило ее целиком. Сердце стучало так, словно готово было выскочить из груди. Хотелось смеяться и плакать одновременно.

Линн Лоусон! Сейчас же возьми себя в руки и прекрати устраивать истерику! — мысленно приказала она себе.

Постепенно стук ударов стал тише, но сердце все так же испуганной птицей трепетало в груди. Заметив, что выросший из крошечной точки великолепный серебристый лайнер идет на посадку, Линн спустилась вниз и, узнав у регистрационной стойки номер выхода, отправилась вслед за остальными встречающими.

— Прошу прощения, сэр, но вы забыли пристегнуть ремень.

— Извините, я, кажется, немного задумался.

Пристегнув ремень, Джастин кивнул стоявшей в проходе стюардессе и, устремив взгляд в иллюминатор, чуть слышно присвистнул от восторга. Открывшаяся взору картина была поистине восхитительной. Безбрежный, переливающийся всеми оттенками синего, бирюзового и зеленого океан, белая кайма пляжа и скрывшийся за ровной зеленой полосой тропического леса город. До конца полета осталось около десяти минут, но он уже с трудом сдерживал рвущееся наружу нетерпение. Хотелось как можно скорей очутиться на земле, увидеть…

Пока Джастин еще не знал, кого или что именно он так жаждет увидеть, но что-то подсказывало ему, что предстоящая встреча изменит многое в его жизни.

Нужно было заготовить плакат, посетовала на свою нерасторопность Линн. И как теперь узнать того, кто прилетел вместо Роберта Калагэна?! Подходить к каждому и спрашивать, не ее ли он ищет? Ну почему она не позвонила сама Памеле и не поинтересовалась именем того, кто прилетит из Нью-Йорка?!

Внимательно вглядываясь в лица проходивших мимо людей, она не сразу заметила Джастина, а когда поняла, кто перед ней, почувствовала, что не может произнести ни слова.

Обтекаемые толпой, они стояли, молча глядя друг на друга, и не было в мире слов, могущих описать испытываемые ими чувства.

Джастин пришел в себя первым и, неловко улыбнувшись краешками губ, произнес:

— Прекрасно выглядишь, Линн. Даже, кажется, успела загореть. Тебе идет. Ты здесь одна?

Невидимая постороннему взгляду метаморфоза — и вновь перед ним упрямо вздернутый подбородок и ироническая улыбка.

— А почему, собственно, это интересует тебя, Джастин? Или ты думал, что, расставшись с тобой, должна забыть о том, что в мире существуют другие, куда более порядочные мужчины? И не нужно никаких комплиментов, ты не тот, от кого я хотела бы их выслушать. — О боже! Что я говорю?! Зачем, ну зачем несу эту чушь?!

Едва она произнесла эти слова, как лицо Джастина превратилось в ничего не выражающую маску. И это она, она явилась причиной кошмарного перевоплощения!

— Извини, если вторгся на твою территорию, — голосом, весьма напоминающим голос робота, ответил он. — Частная собственность, посторонним вход воспрещен.

От всего его облика вдруг повеяло таким холодом, что Линн невольно поежилась. От мягкой улыбки не осталось и следа, а глаза, еще минуту назад полные жизни, превратились в покрытые льдом озера.

— Прости, Джастин, — стараясь не встречаться с ним взглядом, произнесла она. — Ты ни в чем не виноват, это все мой несносный характер.

— Не нужно извинений, Линн. Меня давно уже не волнует кривая твоего настроения. Жаль, что Роберт не предупредил меня, с кем придется иметь дело, в противном случае я ни за что бы не согласился прилететь сюда.

— Ты имеешь что-то против моих профессиональных качеств? — упрямо вздернув подбородок, поинтересовалась Линн.

— Я не люблю иметь дело с теми, у кого эмоции берут верх над разумом. А теперь извини, но мне пора. Кстати, завтра в одиннадцать можешь позвонить мне. Отель «Санлайт».

В тоне Джастина было столько превосходства, что, не выдержав, Линн съязвила:

— Мне спросить мистера О'Райли или мистера Майкрофта?

— Ты уже знаешь? — безразлично пожав плечами, произнес он. — Что ж, тем лучше, не придется ничего объяснять. Я больше не использую фамилию О'Райли. Тот малый умер. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь.

— Мне тоже жаль, — едва слышно произнесла Линн. — Неплохой был человек. И жаль, что никогда уже он не воскреснет вновь, я могла бы многое сказать ему.

Повернувшись, она направилась к выходу из аэропорта, изо всех сил стараясь, чтобы походка не выдала охватившего ее отчаяния.

Почему?! Ну почему она вновь вела себя как самая последняя дура?! Почему не сказала, что рада видеть его и что… Нет! — тут же остановила она себя. Он не должен догадаться о том, какие мысли бродят у нее в голове! Пусть и дальше думает, что ей нет никакого дела до его существования! Что у нее своя личная жизнь, в которой она абсолютно, безоговорочно счастлива! Да! Именно счастлива! Счастлива потому, что у нее есть Рич, который…

При мысли о Риче Линн почувствовала, как пробежавшая по ее телу волна дрожи сконцентрировалась где-то в области шеи и теперь дает о себе знать быстрыми сильными покалываниями.

О господи! Что же она наделала?! О чем вообще думала весь этот год? Рич! Да, он хороший, добрый, чуткий, но он не любит ее! Вернее, любит, но не так, как ей этого хотелось бы. Впрочем, она тоже. Да, им было хорошо вместе, но в их отношениях никогда не было намека на страсть! Не было той силы, что толкает людей на безумства, что дарит восхитительные, способные свести с ума ощущения, память о которых способна тревожить еще долгие годы! Был качественный секс и теплые дружеские отношения. Жаль только, что они оба не поняли, что принимают за любовь нечто иное. Она должна поговорить с Ричем, понять, хотят ли они оба сохранить отношения или им лучше расстаться.

Линн облегченно вздохнула. Принять нужное решение всегда было нелегким для нее делом, но, приняв, она всегда чувствовала себя много лучше. Но к самому разговору она еще не была готова, а потому, сев в такси, попросила показать самые интересные места в этом удивительном городе.

— Прошу тебя, Рич, не смотри на меня так, словно я призрак из прошлого. Признаю, я наделала много, очень много ошибок в прошлом, но они больше не повторятся. Неужели ты не понимаешь, Рич, что я люблю тебя и хочу быть с тобой.

— Ты могла бы вернуться в Нью-Йорк и поговорить со мной там. Но ты как всегда избрала самый неординарный путь.

— Появись я в Нью-Йорке, Ханна тут же услала бы тебя с поручением на другой конец земного шара. Миссис Рэдклифф чувствует себя спокойной за тебя только тогда, когда как минимум нас разделяет океан. Ну прошу тебя, Рич, не злись и скажи, что ты рад меня видеть.

— Я не знаю, Хелен. Честное слово, не знаю, рад я твоему появлению или же готов убить тебя. Когда ты так внезапно исчезла, я думал, что сойду с ума. Так плохо, как тогда, мне еще не было. Я не мог ни о чем думать, не мог работать, даже есть не мог. Потом появилась Линн, и я понял, что еще могу любить. Конечно, не так, как тебя, но все же могу.

— Ты обманываешь сам себя, Рич, — ласково тронув его руку, произнесла Хелен. — И, что самое трагичное, сейчас ты можешь совершить страшную ошибку. Ты останешься с ней, но что ты предложишь этой очаровательной женщине? Иллюзию любви? Могу даже сказать, как будет протекать ваша совместная жизнь. Первое время вам будет хорошо, может даже очень хорошо вместе, но с годами все изменится. Иллюзия развеется. В один прекрасный день ты проснешься и поймешь, что все годы рядом с тобой был почти посторонний человек. Она начнет раздражать тебя одним лишь своим присутствием, и вскоре ваша совместная жизнь станет невыносимой. Если ты не хочешь пожалеть себя, пожалей хотя бы эту женщину. Она-то уж точно ни в чем не виновата.

Таким растерянным Хелен никогда еще не видела Рича. Сотни чувств боролись сейчас в нем, и она с замиранием сердцем ждала, какие из них победят.

— Я должен подумать, Хелен. Но каким бы ни было мое решение, я не могу обещать, что вернусь к тебе. Скорей всего, я просто вернусь домой или уеду на какое-то время в Европу.

— Конечно, дорогой, ты волен в выборе. Могу даже пообещать, что с пониманием отнесусь к любому из твоих решений. Но скажи: ты и в самом деле совсем уже не любишь меня?

Ответом ей был лишь громкий стук захлопнувшейся двери и торопливые, срывающиеся на бег шаги. Улыбнувшись задумчивой улыбкой, Хелен Паркер решила оставить Рича на время в покое.

Теперь ему есть о чем подумать. И если она, Хелен, не ошиблась в нем, он примет верное решение.

 

7

Заметив из окна своей комнаты одиноко сидящую на узкой полоске пляжа женщину, Рич сразу же узнал в ней Линн. Спустившись вниз, он прошел мимо работавших в саду людей и, отворив калитку, шагнул на поросшие вьюном ступени. Каждый шаг давался ему с трудом, словно шагал он не по каменным ступеням, а по ступеням самой судьбы. Никогда еще прошлое и настоящее не вступали с ним в открытую войну, и никогда еще его чувства не были так обострены. Одна часть его души стремилась к Линн, другая же — с еще большей силой молила вернуться к Хелен. Не зная, что сказать и как вообще начать разговор, он молча стоял в нескольких шагах от сидевшей на песке женщины, мечтая подойти и одновременно боясь быть замеченным ею.

— Я, наверное, глупо сделала, что, вернувшись, сразу же пришла сюда, но мне захотелось посмотреть на океан, — не глядя на Рича, произнесла Линн. — Эта женщина, ей понравился дом?

— Мне нужно многое сказать тебе, Линн, — не ответив на ее вопрос, произнес Рич. — Эта женщина, я имею в виду Хелен…

— Не надо, Рич. Прошу тебя, не надо. Давай лучше поговорим о том, какое это восхитительное место. Нигде в мире, я уверена, нет такой красоты. Ты только взгляни на это небо, волны, песок, на те цветы у обрыва… Кажется, так было всегда, даже когда мир был совсем еще молодым и полным любви.

— Ты настоящий романтик, Линн. Жаль, что я не замечал этого раньше.

— Нью-Йорк не подходящее место для романтики, но здесь все по-другому. Все чувства обнажены. Не знаю, поймешь ли ты меня, но я так чувствую.

— Думаю, я понял, о чем ты. Немного странно все это. Мы знакомы с тобой почти год, но сейчас мне кажется, что я совсем не знаю тебя. Что случилось с нами? Ведь нам было хорошо вместе, а теперь…

— А теперь мы понимаем, что все было лишь иллюзией. Мы оба, испугавшись настоящей любви, предпочли спрятать голову в песок именно тогда, когда следовало бы бороться за нее.

— Поверь мне, Линн, я очень старался. Я почти уже забыл Хелен!

— Но стоило ей появиться, как ты понял, что все твои усилия были напрасны, — закончила за него Линн. — У меня сейчас странное чувство в душе, Рич. Прощаясь с тобой, я словно лишаюсь части души, но в то же время чувствую непонятное облегчение. Это как пазлы. Ты вдруг находишь недостающую деталь — и все, абсолютно все, становится понятным.

— Мне было хорошо с тобой, Линн.

— Мне тоже, дорогой. И я за многое благодарна тебе. Если бы не ты, не знаю, как я прожила бы этот год.

— Джастин Майкрофт?

— Откуда ты знаешь?

— Лайза как-то рассказала мне о тебе и о нем. Моя сестра всегда знает все обо всех. Это своеобразное хобби, оно помогает ей почувствовать свою значимость.

— И давно ты знаешь?

— Лайза посвятила меня в суть этой истории месяц назад. Я хотел поговорить с тобой об этом, но потом передумал. Ворошить чужое прошлое — это как-то…

— Спасибо, Рич, — смахивая с глаз непрошеные слезы, пробормотала Линн. — Ты лучший из всех, и мне очень жаль терять тебя. Если бы мы только могли…

— Если бы мы только могли справиться со своими чувствами, мы бы обязательно это сделали, — улыбнувшись закончил он за нее. — Но, к сожалению, это не так. Нельзя приручить любовь. Она или есть или нет, все остальное лишь ее иллюзия. Что ты собираешься делать дальше?

— Съезжу на остров, посмотрю на выбранный мистером Калагэном дом, а завтра утренним рейсом в Париж. Я даже успела заказать билет. Жаль вот только, что не смогу помочь тебе с домом, но и покупателя на него у тебя вроде бы уже нет.

— А он и в самом деле нравится тебе, я имею в виду дом?

— Очень. Это самое восхитительное место на земле, я уверена. К тому же к нему есть весьма заманчивое приложение. Я имею в виду ту парочку призраков, о которых рассказывала миссис Мотт.

— Ты действительно веришь в них?

— Почему бы и нет? Может показаться глупым, но иногда я начинаю верить во всю эту чертовщину.

— Тогда я вижу только один способ решения этой проблемы — подарить тебе этот дом.

— Ты сошел с ума, Рич! Это слишком дорогой подарок, я не могу его принять!

— Ерунда. Я оформлю все необходимые документы, как только вернусь в Нью-Йорк. Этот дом и в самом деле заслуживает хорошей хозяйки, а раз он пришелся тебе по душе, то пусть и принадлежит тебе.

— Спасибо тебе, Рич. Право, даже не знаю, как мне благодарить тебя.

— Ничего не нужно. Благодаря тебе я прожил счастливый год, а такое не купишь ни за какие деньги в мире. Линн, я хотел бы задать тебе один вопрос. Можно?

— Да, конечно, все что угодно.

— Это касается Джастина Майкрофта. Скажи, ты хотела бы вернуться к нему?

— Не знаю, Рич, но даже если бы хотела, все равно не смогла бы. Джастин женится на Тони Шеффилд, и этим все сказано.

— Ты уверена в этом?

— Да, полностью. И, прошу тебя, хватит об этом. Мне достаточно больно расставаться с тобой, а если ко всему этому еще добавятся мысли о Джастине, я просто не вынесу. К тому же я сильно обидела его и вряд ли теперь он простит меня. Хотя все это уже не важно. Просто так получилось, что наши дороги вдруг разошлись в разные стороны. Так бывает, и ничего с этим поделать нельзя. Кстати, мне уже пора. На два часа заказан катер, а мне еще нужно успеть заехать в отель, чтобы оставить там вещи.

— Можешь не беспокоиться, я сам отправлю их туда.

— Спасибо, Рич. Ты и в самом деле выручишь меня, если займешься этим.

— Может, мне стоит съездить с тобой на этот остров?

— Нет, спасибо. Я справлюсь, обещаю.

Проводив Линн, Рич сделал несколько телефонных звонков и, получив всю нужную ему информацию, попросил миссис Мотт принести ему телефонный справочник. Говорить с Джастином Майкрофтом он конечно же не станет, но оставить сообщение может вполне.

Глядя на затянутое плотной пеленой облаков небо, на волны, ставшие вдруг серыми, и чувствуя, как усиливается ветер, Линн едва не попросила капитана катера повернуть обратно. Еще час назад ничто не предвещало появления огромных, черно-серых волн, глядя на которые сердце Линн готово было выскочить от страха из груди. Затянутое плотным слоем облаков небо готово было разразиться проливным дождем, и, видя все это, Линн испытывала все большее желание попросить стоявшего за рулем катера мужчину повернуть обратно. Она даже сделала пару шагов по направлению к нему, но, заметив, как отдалилась линия горизонта, предпочла остановиться. На это была еще одна причина. Закутанная в длинный непромокаемый плащ фигура и скрытое за низко надвинутым на глаза капюшоном лицо не располагали к какому-либо общению, и ей оставалось только надеяться, что владельцу катера хватит умения доставить ее на остров в целости и сохранности. До конца пути оставалось еще как минимум четверть часа, и, спустившись в каюту, Линн попыталась навести порядок в своих мыслях.

Рич — прекрасный во всех отношениях мужчина, которого она, к своему величайшему сожалению, так и не смогла полюбить по-настоящему. Джастин — мужчина, которого она так и не смогла ни забыть, ни разлюбить, но который никогда уже не будет принадлежать ей. Фантастическое везение! Линн усмехнулась и быстро смахнула навернувшиеся на глаза слезы.

Поднявшись снова на палубу, она увидела, что берег уже близко, и даже смогла разглядеть стоявших на небольшом пирсе людей. Сейчас она найдет управляющего, осмотрит с его помощью дом, а вечером, если погода не испортится окончательно, будет уже в отеле. Всего одна ночь — и Париж. Город, в котором она забудет обо всех своих неприятностях, который поможет ей обрести спокойствие и где она, быть может, найдет в себе силы начать новую жизнь. Нужно только немного потерпеть и не думать о том, что где-то, возможно совсем близко от нее, находится Джастин, со всем же остальным она справится. При мысли о Джастине Линн почувствовала, что готова кричать и плакать от невыносимой, сжигающей изнутри боли. Боль была настолько сильной, что в какой-то момент Линн запаниковала.

Как? Ну как она будет и дальше жить с такой болью? Что, если она не утихнет никогда, а так и будет продолжать сжигать ее изнутри? Ответа не было, да она и не надеялась найти его.

Шум ветра был так силен, что заглушал любые произносимые ею слова, и как Линн ни старалась докричаться до неподвижной закутанной в плащ фигуры, все ее усилия оставались напрасными. Решив отложить разговор до конца пути, она устремила взгляд на стоявших на пирсе людей, чьи фигуры вырисовывались уже довольно отчетливо.

Шум мотора стих так же внезапно, как и шум ветра. Волнение в заливе оставалось еще достаточно сильным, но сквозь облака уже проглядывал кусочек голубого неба. Влекомый течением, катер вскоре оказался у пирса. Быстро спустившись за сумкой, Линн вернулась на палубу, но, к своему изумлению, нигде не увидела закутанной в плащ фигуры. Владелец катера исчез, а она даже не спросила, как долго он сможет ждать ее!

Поднявшись на пирс, она беспомощно огляделась вокруг, как вдруг заметила стоявший у самого въезда на пирс автомобиль. Водитель делал ей знаки руками, и, решив, что это и есть тот самый человек, который покажет ей дом, она двинулась к машине. Она не ошиблась, пожилой водитель сообщил, что именно он покажет ей выбранный мистером Калагэном дом и что катер будет ждать ее на этом же месте ровно через четыре часа. Согласно кивнув, Линн села в старый, но вполне еще крепкий «форд» и спустя несколько минут, когда дорога свернула в глубь острова, невольно ахнула от восторга. Такое она видела разве что в кино. Яркая пышная растительность, экзотические не виданные никогда ею птицы — все это выглядело как декорация к какому-нибудь фильму-сказке. Казалось, еще секунда — и она увидит занятых в съемках персонажей. Но все это конечно же было не так. Покрытая щебнем дорога оставалась пустой, и никто не выскакивал из стоявшего стеной по обеим сторонам дороги тропического леса.

На осмотр выбранного Робертом Калагэном дома у нее ушло почти три часа. Выстроенный в форме швейцарского шале, он стоял у подножия огромной скалы так, что смотрелся ее частью. Примыкавший к дому участок был разделен на две части достаточно широким ручьем, а с южной стороны находилась большая лужайка, сплошь покрытая мягкой газонной травой.

Что ж, идеальное место, чтобы пережить слякотную нью-йоркскую зиму или чтобы растить здесь детей, констатировала Линн. При мысли о детях ей стало грустно, и, занеся в блокнот возникшие замечания и вопросы, она попросила привезшего ее сюда мужчину отвезти ее к катеру.

Еще издали она заметила закутанную в плащ фигуру. Что-то в ее очертаниях показалось ей знакомым, но она тут же посмеялась над своими мыслями. Мало ли мужчин наклоняют подобным образом голову и скрещивают руки на груди? Если же она и дальше будет мучить себя подобными сравнениями, то наверняка сойдет с ума.

На этот раз волны в заливе не были столь сильны, как несколько часов назад, но, так как сидеть на продуваемой ветром палубе было все же не очень уютно, Линн решила спуститься вниз. Она так устала за этот невозможно длинный день, что задремала, едва опустившись на откидное сиденье, но проснулась сразу же, как только стих шум мотора. Разглядеть что-либо через стекло иллюминатора было невозможно, но и поднявшись на палубу, Линн не увидела ничего напоминающего пристань. Вокруг было лишь не имеющее конца и края водное пространство и убегающая вдаль дорожка к готовому опуститься в океанскую толщь солнцу.

Я, должно быть, все же сошла с ума, решила Линн и, полная решимости получить объяснение, бросилась к стоявшему на носу катера мужчине.

— Простите, но как это понимать? Мы что, в открытом океане? Как вообще мы здесь оказались?

— Ну, мы просто плыли и вдруг, я и сам не понял как, оказались здесь.

При звуке этого голоса Линн почувствовала, как палуба уходит у нее из-под ног. Этого не может быть! Она не могла так ошибиться!

— Джастин?!

— Именно я. Ты не рада?

— Я?.. Но, ради всего святого, как ты здесь оказался?! И главное, зачем?

— Затем, что мне надоели твои капризы, недосказанность и все такое. Может, поговорим? Разберемся наконец во всех наших разногласиях?

— Но зачем? — упрямо вскинув голову, спросила Линн. — Зачем выяснять отношения со мной, если ты женишься на Тони Шеффилд?

— Я?! А, ну да. Тони прелестное создание. Немного импульсивна, но мне это даже нравится.

— Ну и катись к своей Тони! — не сумев сдержаться, воскликнула Линн. — А я выйду замуж за Рича!

— Не получится. Рич, насколько мне известно, улетает сегодня обратно в Нью-Йорк вместе с Хелен Паркер. Странно, что ты об этом не знаешь.

— Что тебе нужно от меня, Джастин? Ты специально завез меня сюда, чтобы сказать мне это и получить удовольствие от увиденного?

— Я привез тебя сюда, чтобы ты согласилась наконец стать моей женой, Линн. Мы оба совершили множество ошибок, но у нас еще есть шанс все исправить. Так как, ты согласна?

— Ты сошел с ума, Джастин, — едва придя в себя от услышанного, пробормотала Линн. — А как же Тони?

— У меня и в мыслях не было жениться на ней. Я люблю тебя одну и хочу быть только с тобой.

— Ты любишь меня?! — Она едва смогла произнести эти слова, но еще трудней было поверить в искренность произнесенной им фразы.

— Ну же, Линн. Скажи, что любишь меня и хочешь быть моей женой. Иначе…

— Что иначе? — смахнув набежавшие на глаза слезы радости, спросила она.

— Иначе я высажу тебя на каком-нибудь необитаемом острове и буду держать там, пока не одумаешься. Так ты согласна?

— Брак по принуждению, — еще делая вид, что сердится, проговорила она. — Интересно, какой срок дают за подобные штучки? Ладно, я согласна, но только потому, что не хочу увидеть тебя за решеткой, Джастин Майкрофт.

— Скажи, что любишь меня, Линн. Любишь и не мыслишь жизни без меня.

— Я люблю тебя, Джастин, — рассмеявшись, ответила она, — и я сама похитила бы тебя, реши ты и в самом деле жениться на Тони Шеффилд. А теперь поцелуй меня, потому что это единственное, о чем я могу думать последние несколько часов!

Оглядев довольным взглядом уже полностью одетую и готовую ступить на ковровую дорожку Линн, Памела потихоньку приоткрыла одну из огромных дверных створок в соборе Святого Павла и, увидев подошедшего к священнику Джастина, тут же прикрыла ее обратно.

— Ты не поверишь, дорогая, но Джаст, кажется, уговаривает священника начать церемонию раньше положенного срока.

— Это и неудивительно, — рассмеялась Линн. — Мы столько ссорились последние два дня, что оба по нескольку раз готовы были уже отказаться от свадьбы. А где Роберт? Мне кажется, и в самом деле пора.

— Я уже здесь, — раздался голос вошедшего в комнату Роберта. — Вот держите, едва нашел.

— Но что это?

— Ты что, не поняла?! — возмутилась в свою очередь Памела. — Самый главный обычай для невесты! Что-то старое — это жемчуг твоей бабушки, что-то чужое — это моя сумочка, и что-то голубое — это ленточка на запястье.

— Ты просто чудо, Пэм, — ласково улыбнувшись подруге, произнесла Линн. — Если бы не ты, я никогда бы не нашла в себе сил встретиться с Джастином и все объяснить ему.

— Благодарить будешь потом, а пока…

Услышав первые аккорды торжественного марша, Линн взяла под руку вызвавшегося проводить ее к алтарю Роберта. Никогда еще она не волновалась так, как в эту минуту. Кто-то распахнул двери, и в ту же секунду океан звуков обрушился на нее и подхватил в свои объятия.

Линн Майкрофт, мысленно произнесла она, словно пробуя на вкус новое имя, и, радостно улыбнувшись, первой шагнула на ведущую к алтарю дорожку.

Содержание