Колта разбудил звонок в дверь. Он посмотрел на часы, увидел, что уже без пяти семь, и выскользнул из-под спавшей мёртвым сном Феб, прижавшейся к его боку.
Колт натянул джинсы, надел футболку и взял пистолет. Пройдя по коридору и гостиной, он посмотрел в глазок и увидел стоявшего на крыльце Чипа Джадда.
Пока он открывал дверь, в комнату вышел Джек, с взлохмаченными волосами, в одних джинсах, в руке он сжимал револьвер.
— Джек, это Чип. Всё нормально, я его позвал.
— Чип? — спросил Джек.
— Возвращайся в кровать, всё в порядке.
Несколько секунд Джек сонно всматривался в него.
— Не знаю, что тут может быть в порядке. Ты позвал единственного в городе парня, который устанавливает охранные системы, и он примчался сюда первым делом с утра, — ворча, высказал Джек очевидное и отправился обратно в коридор, пробормотав: — Чёрт.
Колт повернулся обратно к двери и открыл её. Он кивнул Чипу и отошёл в сторону, пропуская того внутрь, но внимательно осмотрел улицу. На дороге был припаркован фургон Чипа, никакой ауди, никакого движения. Улица просыпалась, через полчаса она оживёт, люди поедут на работу. А через час после этого она снова погрузится в дремоту.
Колт закрыл дверь, запер её и повернулся к Чипу. Чип посмотрел на замок, который закрывал Колт, и потом на самого Колта.
— Ты стоишь тут с пистолетом, мужик, и всё равно поворачиваешь замок?
— Снаружи шляется чувак, который зарубает людей топором, он угрожал мне напрямую, и Феб может привлечь его внимание. Я не стану оставлять открытой дверь в такой ситуации, Чип.
Лицо Чипа сравнялось по цвету с его волосами, которые были белыми, почти как у альбиноса.
— Твою ж мать, — пробормотал он.
— Чертовски верно. А теперь, что ты можешь сделать для меня? — спросил Колт.
Чип взял себя в руки, кивнул на дверь и сказал:
— Первым делом поставим тебе приличный замок. По моему опыту, есть два вида копов. Семейные, у которых столько замков, что их дома похожи на Форт-Нокс, а жёны страдают сколиозом из-за тяжёлых связок с ключами. И те, у которых нет семьи и которые не проводят дома много времени, поэтому им по фигу. Очевидно, ты коп второго вида. Должен сказать тебе, Колт, что этот замок — дерьмо.
Колт не стал спорить. Его замок был не настолько плох, как замок Феб, но всё-таки он был дерьмовым.
— Смени его и поставь цепочку, на все двери. Сбоку есть ещё одна, и одна сзади. Мне понадобится пять комплектов ключей, — сказал ему Колт. Чип кивнул, и Колт продолжил: — Что ещё?
— Мы говорим о базовой модели, об улучшенной или о самой лучшей? — спросил Чип.
Колт знал, что охранные системы стоят дорого и это ударит по его карману. Он только полгода назад внёс последний платёж за кухню Мелани. В остальном он старался избегать кредитов и откладывал, сколько мог, чтобы после окончания работы его жизнь была несколько лучше, чем позволяла пенсия полицейского. Уход Мелани сказался на его бюджете: она работала, и две зарплаты делали их жизнь намного легче. Более того, когда она уходила, он позволил ей забрать всё из дома. Она оставила ему дом и лодку, которую они купили вместе. На взгляд Колта, это был честный обмен: она получила работу на другом конце соседнего мегаполиса и не жила в городе, так что дом ей не нужен, а лодка заботила его намного больше, чем любой диван. Но ему пришлось залезть в сбережения, чтобы обставить дом после её ухода.
Теперь же он собирался как можно скорее купить мотоцикл. Много лет назад Джек научил их с Морри водить байк, и им обоим это нравилось. Время от времени Колт брал напрокат Харлей, и они с Морри катались все выходные.
Но теперь, когда он знал, что Феб чувствует себя свободной на байке, Колт хотел дарить ей это ощущение как можно чаще.
Охранная система помешает этому намерению.
Хотя с другой стороны, когда всё это дерьмо закончится, он всё равно собирался поговорить с Феб. Многое в её жизни изменится. К этому относилось и её проживание в квартире, лишенной индивидуальности, и большое количество времени, которое она проводила на его кухне, готовя ему завтрак.
— О самой лучшей, — сказал Колт и понял, что Чип уже всё прочитал по его лицу, пока он думал.
— Отличный выбор, Колт, — сказал Чип. — Я посчитаю комплектующие по оптовым ценам и сделаю скидку на работу.
— Не надо, — покачал головой Колт.
Чип посмотрел на него и рассмеялся, громко и долго, и Колту ничего не оставалось, кроме как наблюдать, потому что он подумал, что у его друга поехала крыша.
— Что? — спросил он, когда Чип перестал смеяться.
— Колт, чувак, ты позвонил мне в два часа ночи. Думаешь, ты при этом не разбудил Джози?
Ох, твою ж мать.
Жена Чипа, Джози Джадд, раньше была подругой Феб, Джесси и Мими. И оставалась ею сейчас. Джози Джадд дружила со всеми, она пролезала в любую компанию, словно была смазана жиром. Джози старалась всем угодить, но дело не только в этом. Она была невероятно общительна.
— Она услышала, как я произнёс имя Феб, — продолжил Чип, — и начала донимать меня, как только я повесил трубку. Они с сестрой обсуждали вас с Феб много лет. Клянусь Богом, за прошедшую неделю они выпили столько кофе и придумали столько сценариев, что у них должен был отказать мозг. Они рассматривают эту историю как оживший роман. Если бы дело было только в тебе и Феб, я бы не стал делать тебе скидку на люксовую модель. Но если Джози узнает, что я взял с тебя по обычному тарифу, она оторвёт мне яйца.
Может, Джози и была общительной и любила угодить людям, но она также могла быть стервой, это было известно всему городу. Колт считал, что мужчины города должны объявить Чипа святым за то, как он выдерживает энергию Джози, бесконечную череду вечеринок, которые она устраивала и на которые таскала его, все случаи, когда она говорила «да», а в итоге Чипу приходилось делать всю работу, и все упреки, которыми она периодически его осыпала.
С другой стороны, на неё приятно смотреть, она возвращалась в форму через несколько месяцев после рождения каждого из их троих детей, и Чип периодически упоминал, что она потрясающе делает минет, любит это дело и делает это часто. Он мог привирать, рассказывая небылицы, чтобы не выглядеть слабаком, но Колт видел, что это не так. Чип часто улыбался и был одним из самых добродушных и уживчивых людей, которых когда-либо встречал Колт. Минет от женщины, которая выглядит как Джози и талантлива в этом плане, может так повлиять на мужчину. Колт считал, что, если бы его жизнь не обернулась полной катастрофой, он тоже был бы таким же добродушным и уживчивым, как Чип, и он с нетерпением ждал этого времени.
Но сейчас у него не было времени спорить по поводу оплаты, и он хотел, чтобы систему установили без задержек.
— Хорошо, Чип, ты сделаешь мне скидку, а я попрошу Феб приготовить тебе фриттату, — сказал Колт.
Чип присвистнул.
— Я слыхал про её фриттаты, чувак. — Он поднял брови. — Хочешь сказать, что уже заработал одну?
Колт не ответил, да в этом и не было необходимости. Чип усмехнулся.
— Легенда, — пробормотал Чип. — У тебя есть ключи от бара? Я заскочу туда посмотреть. Прошло много времени, папа ставил там систему без меня, возможно, понадобится обновить. Потом я позову ребят и вернусь сюда.
Колт взял свою связку, снял с неё ключи, отдал их Чипу и сказал ему код от сигнализации.
Он открыл дверь, и Чип задержался в дверном проёме.
— Знаю, что нет нужды тебе говорить, но береги её. Обидно, если окажется, что вы наконец-то воссоединились только за тем, чтобы одного из вас зарубили топором.
— Да, — только и мог ответить Колт на подобное заявление.
Чип оглянулся через плечо, наткнувшись взглядом на сумочку Феб на журнальном столике, потом перевёл глаза на Колта и тихо сказал:
— Рад за тебя, Колт.
После этого он уехал.
Колт запер за ним дверь и отправился обратно в свою комнату. Скорее всего, федералы уже нашли и посетили логово Денни, из которого тот следил за Феб, и ему хотелось поехать в участок и посмотреть, что из этого вышло.
Зайдя в комнату, он увидел, что Феб ещё спит. Он заснул раньше неё, поэтому не знал, когда она наконец задремала. И всё-таки он сел на край кровати и убрал волосы с её шеи, прежде чем положить руку ей на бедро и легонько сжать. Нагнувшись, он поцеловал её в шею и коснулся языком спутанных цепочек.
Феб пошевелилась, Колт поднял голову и увидел, что она открыла глаза.
— Засыпай снова, малыш. Я просто хотел, чтобы ты знала, что я иду в душ и еду в участок. Твой папа здесь.
— Папа спит?
Колт подумал, что так и есть, и кивнул.
— М-м, — промычала она и приподнялась, опираясь на руку.
— Феб, милая, ложись спать.
— Через минуту, — прошептала она, обнимая его за спину одной рукой, а второй прошлась по ширинке его джинсов. Её намерения были ясны.
— Малыш, мне нужно в участок.
Ему очень не хотелось это говорить.
Феб уткнулась лицом ему в шею, скользнула губами вверх до уха и, сжав его член через джинсы, сказала:
— Ложись, Алек.
— Малыш.
Феб коснулась языком его мочки, и Колт почувствовала, как начал твердеть его член.
— Я хочу тебя у себя во рту, Колт, — прошептала она ему на ухо.
Колт подумал, что ему предстоит приложить много усилий, чтобы стереть одиночество, которое испытывала Феб за последние двадцать лет своей жизни.
Он мог бы начать прямо сейчас.
* * *
Не удивительно, что Колт чувствовал себя добродушным и уживчивым, когда входил в «стойло» в участке.
Однако принимая во внимание сложившуюся ситуацию, это чувство, к сожалению, не продлится долго.
Он увидел Джо из диспетчерской, направлявшуюся к центральной лестнице.
— Колт, — окликнула она, остановившись, и повернулась к нему, — я только что оставила записку у тебя на столе. Они привезли парнишку во вторую допросную. Федералы как раз начали работать с ним. Салли наблюдает и хочет, чтобы ты пришёл туда, как только появишься.
— Что за парнишка? — спросил Колт.
— Парнишка, который был глазами Денни Лоу, — ответила Джо.
Колт кивнул, не понимая, радоваться ему или бояться, и пошёл прямиком в звукоизолированную комнату рядом со второй допросной. Открыв дверь, он увидел, что Салли, Крис и Родман наблюдают через прозрачное с одной стороны зеркало, как Новаковски и Уоррен допрашивают молодого, худенького паренька со спутанной копной волос и прыщами на лице. Парнишка, кажется, был в ужасе.
Все взглянули на появившегося в проёме Колта, но только Салли задержал на нём взгляд.
— Мы взяли его, Колт. Денни крупно облажался, — сказал ему Салли.
— Райан, напиши адрес электронной почты, на которую ты отправлял файлы, вот здесь, — раздался в динамиках голос Новаковски.
Колт зашёл и закрыл за собой дверь, глядя, как Новаковски подтолкнул к пареньку блокнот и положил на него ручку.
Колт остановился рядом с Салли. Новаковски сидел не напротив парня, а сбоку от него. Паренёк сидел за столом в середине, Новаковски рядом с ним. Дружелюбный, идущий навстречу, не представляющий угрозы. Уоррен стоял рядом с дверью, прислонившись плечами к стене, сложив руки на груди, и сверху вниз смотрел на парня. Враждебный, официальный, угрожающий.
— Клянусь вам, я не знаю, — сказал парень срывающимся голосом, изо всех сил стараясь не лишиться последнего мужества. — Он говорил, что он коп. У него был значок и всё остальное.
— Мы понимаем, — ответил Новаковски, хотя Колт ничего не понимал. Он-то думал, что парень окажется тупым идиотом, хотя возможно, так и было. Однако Колт никогда бы не сказал этого, видя отношение Новаковски к парню. Он был хорошим.
— Он говорил, что назначил меня помощником, чтобы я официально участвовал в расследовании, — сказал паренёк, глядя на Новаковски. На его лице явно читалось неверие в то, что его развели. — Говорил, что мы должны следить за ней всё время, чтобы уберечь её от беды. Ей грозила опасность.
«Точно, тупой идиот», — подумал Колт, глядя, как Новаковски понимающе кивает. Парнишка взял ручку и согнулся над блокнотом.
— Плохие новости, чувак, — тихо проговорил Салли, наклонившись поближе. — У Лоу были камеры в квартире Феб. Мы их не нашли в прошлый раз. Их нашли федералы примерно час назад, после того как мы увидели, что показывают все мониторы. Их установил там Райан, довольно профессионально. Талантливый пацан, работает в магазине электроники, а это у него хобби и частично побочный заработок. Радио-няни и подобные штуки. В этом он хорош, но в остальном полный дурак. Крис обыскивал квартиру Феб и не нашёл камеры. Федералы сказали, что им тоже было бы нелегко их найти, не знай они углы обзора и не имей больше оборудования и опыта, чем у полицейского детектива из маленького городка.
Родман посмотрел на него, и Колт сдержал свою реакцию на новость о том, что Лоу и его шестёрка наблюдали за Феб у неё дома. Ему пришлось нелегко, но он сумел даже не прикусить губу.
— В моём доме есть камеры, которые я не нашёл? — спросил он.
— Нет. Только на улице.
— Где ещё?
— У Мимс. Ребята сейчас там, вытаскивают их.
Мими рассердится. Ал рассердится намного больше.
— Послали кого-нибудь угомонить Ала?
— Я сам поговорил с ним, прежде чем прийти сюда. — Салли помедлил, но потом сказал: — Он в порядке.
Это значит, что сначала он не был, пока Салли его не уговорил. Салли мог бы работать в ООН, настолько хорошим дипломатом он был. Именно по этой причине вчера Колт не нанёс телесных повреждений Крейгу Лансдону.
— Как он обошёл сигнализации? — спросил Колт.
Салли дёрнул головой в сторону зеркала.
— Этот Райан настоящий мастер, маленький ушлёпок. К сожалению, он ещё и Лоу научил.
— За каким хреном он это сделал?
— Лоу сказал ему, что он — это ты. У него был значок, и он выглядел официально. Лоу сказал Райану, что тот поможет закону, если обучит его.
— Он придурок или как?
— По моему опыту, чем умнее человек в чём-то одном, тем глупее он в остальном. Пример Райана подтверждает это правило.
— У меня будут проблемы из-за этого? — спросил Райан, переключив их внимание обратно на себя и отталкивая от себя блокнот с написанным адресом электронной почты. Он так смотрел на блокнот, словно боялся, что тот оживёт, подпрыгнет и укусит его.
— Сотрудничай, Райан, и мы посмотрим, что сможем сделать, — сказал Новаковски, и Колт перевёл взгляд на видеооборудование, записывающее допрос, проверяя, включено ли оно. Если его устанавливали федералы, Салли или Крис, то оно наверняка включено. И скорее всего оно не включено, если им занимался Марти. Колт посчитал, что Салли и близко не подпустил бы Марти к этому оборудованию. Они дорого заплатили за подобный урок.
— Итак, — сказал Новаковски, — я просто хочу повторить то, что ты сказал, чтобы удостовериться, что всё правильно понял. Мистер Лоу нанял тебя, чтобы ты отключил сигнализации, помог установить камеры и наблюдение. И он платил тебе, чтобы ты их просматривал и отправлял ему записанные файлы.
— Да, — ответил Райан. — Он сказал мне, чего хочет, и я настроил программу распознавания лиц, чтобы получить это. Остальные записи я быстро проматывал.
— Чего он хотел?
Райан нервно заёрзал на стуле.
Новаковски понял его беспокойство и помог ему.
— Давай начнем с распознавания лиц. За кем он следил?
— Бар. Блондинка и тот парень, когда они там вместе. Здоровяк. Второй коп. Он приходит всё время. Иногда в кофейню. Лейтенант Колт... В смысле, ваш парень, мистер Лоу, сказал, что он продажный.
Тогда Колт прикусил губу, ему было плевать, заметит ли это Родман. Лоу не только выдавал себя за него, он ещё и говорил людям, что Колт продажный коп. Если бы такое случилось с ним, грёбаный Родман тоже прикусил бы губу. Самое меньшее.
— Высокий, темноволосый, спортивного телосложения? — спросил Новаковски, и Уоррен повернулся к зеркалу. Он знал, что Колт наблюдает.
— Да, он, — кивнул Райан. — Я не понял, чего хотел ваш парень. Они знают друг друга, блондинка и здоровяк. Сразу видно, что они знакомы. И он пялился на её задницу, но, блин, все пялятся на её задницу. Я тоже пялился на её задницу. Потому что у неё клёвая задница. Кроме этого, ничего не было. До недавнего времени.
— Недавнего времени? — спросил Новаковски.
— Они вместе исчезали в кабинете. Мы не ставили там камеры. Потом они выглядели недружелюбными. А потом очень дружелюбными. Понимаете, о чём я? — ответил Райан.
— Ты следил за Фебрари Оуэнс и лейтенантом Александром Колтоном, настоящим, Райан. Он полицейский, но не продажный, — вставил Уоррен. — Ты следил за чистым полицейским и его подружкой.
Райан оказался не настолько идиотом, чтобы, сидя в помещении с двумя полицейскими, которые сообщили ему, что он следил за ещё одним их коллегой, не догадаться, что его развели. Он ещё больше побледнел, так что его прыщи стали ещё заметнее.
— Я не знал, — сказал Райан, сжимая и разжимая ладони на столе перед собой. — Они почти не разговаривали.
— У них были сложности, — рассказал Уоррен. — Они их преодолели.
Райан завертел головой, глядя то на Уоррена, то на Новаковски.
— Он не узнает? Об этом, обо мне. Не узнает? Защита свидетелей и всё такое.
Уоррен показал рукой на зеркало и сказал:
— Он сейчас наблюдает за тобой, Райан.
— Ох, мать твою.
Райан заёрзал на стуле, не зная, можно ли ему вставать, но определенно желая сбежать отсюда.
— Райан, успокойся. Мы же сказали, что он хороший полицейский. Будешь сотрудничать, и у тебя не возникнет проблем с настоящим лейтенантом Колтоном, — сказал Новаковски, адресуя свои слова и Райану, и Колту. — А теперь, как долго это продолжается?
— Шесть месяцев, может, чуть больше. Недолго, — ответил Райан.
— Мистер Лоу когда-нибудь приходил смотреть на мониторы?
Райан покачал головой:
— Нет, никогда. Только получал файлы.
— Что ещё ты ему отправлял? — спросил Уоррен, и Райан посмотрел на него, потом на зеркало.
Потом он повернулся к Новаковски:
— Вы можете сказать ему уйти? Перестать смотреть на меня?
— Думаю, он имеет право посмотреть на тебя немного, Райан, раз уж ты следил за ним и мисс Оуэнс. Ведь так? — спросил Уоррен. — Справедливый поворот и всё такое.
Колт решил, что Уоррен начинает ему нравиться.
Райан закачал головой:
— Он не будет... не будет...
— Что ты отправлял? — спросил Новаковски.
— Но он же смотрит, — сказал Райан.
— Райан, расскажи нам, что ты отправлял, — настаивал Новаковски.
— Он... Вы не понимаете. Он сказал, что он коп.
— Райан, будь умницей, ладно? Что ты отправлял? — не отставал от него Новаковски.
— Я знаю, что это странно! — взорвался Райан, отъехав на стуле на несколько дюймов назад, достаточно, чтобы Новаковски откинулся на спинку своего стула и насторожился, а Уоррен оттолкнулся от стены. — Но он сказал, что он коп! Что я знаю о копах?
Уоррен в два шага подошел и хлопнул ладонью по столу, заставив Райана подпрыгнуть.
— Что ты отправлял? — рявкнул он.
— Как она одевается! — крикнул Райан и вскочил на ноги, схватившись обеими руками за голову. — Одевается и раздевается. Это всё, чего он хотел.
На секунду Райан повернулся к зеркалу, но потом посмотрел обратно на Новаковски и опустил руки, но тут же развёл их в стороны, нервничая.
— Ладно, хорошо, я думал, что это ненормально! Я же не настолько глупый. Если бы он не просил записи из кофейни и бара и не хотел бы знать о большом парне, я бы понял, что это неестественно. Но он же их тоже просил. Я думал, что он просит дополнительные записи, потому что ему это нравится, но копы же, они все так делают! Это все знают! И он почти всё время спрашивал, почему нет больше, а я врал и говорил, что она переодевалась в ванной. Он хотел и туда поставить камеру, но я не хотел этого видеть и не видел причин, зачем ему смотреть на это, даже если он коп. Не мог же здоровяк проползти по вентиляции и грохнуть её в ванной! Так что я поставил там камеру, но не подсоединил её и сказал ему, что она сломалась. Но иногда, если было мало записей, он становился очень взвинченным, а это было несколько пугающе, чувак. Серьёзно. Так что я отправлял ему что-нибудь. Ясно? — Райан сел обратно, поставив локти на стол и уронив голову на руки, и повторил: — Я отправлял ему что-нибудь. Бля.
— Райан, тебе тоже нравилось, как нам, копам, смотреть, как одевается и раздевается Фебрари Оуэнс? — спосил Уоррен.
— Нет, — буркнул Райан, не поднимая головы.
Уоррен ударил ладонью по столу и гаркнул:
— Не ври мне! Нравилось?
Райан, вздрогнув, выпрямился на стуле и выкрикнул:
— Нет!
Потом опустил сжатые в кулаки руки на стол.
— Ладно, сначала, да, однако я не дрочил. Но блин, даже без звука понятно, что она хорошая! Это видно по тому, как она относится к своему коту или работает в баре. Когда она улыбается, её улыбка настоящая. Она притягивает людей. Конечно, она горячая штучка, но через некоторое время я чувствовал себя так, будто подглядываю за старшей сестрой, и мне было не по себе. — Райан снова посмотрел на зеркало и сказал: — Она хорошая, и ты, похоже, тоже. Ты её смешишь, а смеётся она нечасто. Рад, что между вами всё наладилось.
Пять секунд назад Колт едва сдерживался, чтобы не войти в допросную и не вырвать глотку мелкому ублюдку, а сейчас он уже посмеивался.
— Ого, теперь ты можешь спать спокойно, Колт, Райан рад, что у вас с Феб всё наладилось, — пробормотал Крис, в его голосе тоже слышался смех.
Прежде чем Колт успел ответить, Новаковски спросил Райана:
— Ты видел, как мистер Лоу заходил в квартиру мисс Оуэнс?
Райан кивнул:
— Да, конечно, он там был. Сказал, что нужно что-то проверить. Велел мне отключить камеры, пока он там.
«Ещё бы», — подумал Колт. Денни не возражал, чтобы Райан смотрел, как одевается Феб, но не хотел, чтобы мелкий ублюдок видел, как он дрочил на её кровати.
— Ты отключил их, как он и просил? — спросил Новаковски.
— Да, — ответил Райан.
Новаковски постукивал пальцем по блокноту.
— Райан, эти файлы, видео, они же большие. Лейтенант Колтон много времени проводил в баре?
— Иногда, да, — сказал Райан. Перемена темы его успокоила, но он всё ещё оставался настороже.
— Это много записей, — заметил Новаковски. — Файлы должны быть большими. Ты их архивировал или что?
Тут Колт осознал, что Новаковски не просто хороший агент, он настоящий талант. Тут было что-то ещё, и Новаковский это увидел, а Колт нет. Колт понял это, потому что Райан, и так уже взволнованный, явно запаниковал.
— Конечно, — по непонятной причине солгал Райан сквозь зубы, безуспешно пытаясь казаться спокойным. — Архивировал.
— Не записывал на диски, чтобы передать мистеру Лоу? — спросил Новаковски.
Райан покачал головой:
— Я встречался с ним, только когда мы заключили сделку, и пару раз после, когда мы устанавливали камеры. Потом только переписывался с ним по электронке.
— Тогда кому ты передавал диски? — спросил Новаковски, и Райан принялся смотреть на пол, на стол, на свои руки, избегая зрительного контакта с агентом.
— Райан, — окликнул Новаковски.
— Я не записывал диски, только отправлял файлы по электронке.
— Это слишком долго для таких больших файлов, даже заархивированных. Большинство компьютеров прервут такую долгую операцию.
— У меня высокоскоростное соединение, — сказал Райан, глядя на свои руки.
— У тебя да. А у него? Он подтверждал получение этих больших файлов? — спросил Новаковски.
— Нет, — покачал головой Райан.
— Значит, ему нужны были записи, но его устраивало, что передача прерывалась? Странно, учитывая, что он становился взвинченным, когда ты не отправлял достаточно записей мисс Оуэнс, — заметил Новаковски.
— Может, у него тоже высокоскоростной интернет. Он не жаловался на повреждённые файлы.
— Он давал о себе знать за последнюю неделю или около того? — сменил тему Новаковски.
— Да, пару раз, после того как здоровяк и девушка начали, ну, знаете, налаживать отношения. Он очень этим заинтересовался, и ещё записями с улицы. Он писал мне, хотел убедиться, что я пересмотрел записи и ничего не пропустил. Как они входили в его дом, выходили оттуда, как она разговаривала с ним в баре, всё такое.
— Так сколько раз он связывался с тобой за последнюю неделю? — продолжал давить Новаковски.
— Не знаю, четыре-пять, он не часто связывался со мной, но зачастил, когда записи изменились.
— Ты сохранил эти письма?
Райан поднял голову, и на его лице промелькнула враждебность.
— Да, они на моём компьютере, который вы изъяли.
Новаковски невозмутимо кивнул.
— Хорошо. Так кому ты передавал диски?
Враждебность пропала, Райан тут же отвёл глаза.
— Дисков нет.
— Райан, кого ты защищаешь? — вмешался в допрос Уоррен, вернувшийся к стене.
— Нет никаких дисков, — соврал Райан.
— Хорошо. — Новаковски откинулся на спинку стула, положил локти на живот и сложил пальцы домиком. — Райан, посмотри на меня. — Новаковски терпеливо ждал, пока Райан набирался смелости поднять глаза. Добившись внимания Райана, он нанёс удар. — Мистер Деннис Лоу разыскивается за убийство четырёх человек. Он зарубил их топором. Первую жертву, его жену, почти невозможно было опознать, остался нетронутым один палец, по обручальному кольцу на нём мы и поняли, кто она. Остальных троих он разрубил от паха до грудины, почти пополам. Об одной жертве ты, наверное, знаешь, потому что должен был видеть, как Фебрари Оуэнс звонила в полицию, когда обнаружила тело, и лейтенант Колтон допрашивал её в баре. А теперь, Райан, можешь сидеть здесь и защищать кого угодно и стать соучастником нескольких убийств или можешь рассказать нам, кому ты передавал эти диски.
У Райана отвалилась челюсть, Колт даже удивился, что не потекли слюни.
Потом он захлопнул рот и моментально сдался.
— Кенди Шекл.
Новаковски повернулся к Уоррену, но тот уже выходил из комнаты.
Новаковски снова посмотрел на Райана.
— Ты знаком с Кенди? — Райан кивнул. — Скажи мне, Райан.
— Она девушка.
— Надо думать, если её зовут Кенди.
— Она вроде как... друг.
— Подружка?
Райан покачал головой и залился краской, отчего прыщи покраснели ещё больше. Ему хотелось бы, чтобы эта Кенди Шекл была его подружкой, однако он не мог её иметь.
— Нет, просто друг.
— Что за друг?
— Я ей помогаю.
Новаковски убрал локти с живота, разъединил пальцы и подался вперёд.
— Райан, лично у меня полно времени. Проблема в том, что мистер Лоу поведал нам, что собирается убить ещё двух человек, и их время на исходе. Я был бы признателен, если бы ты перестал создавать нам трудности, чтобы мы могли выполнять свою работу и, возможно, спасти пару жизней.
Мгновение Райан смотрел на него, потом кивнул.
— Она стриптизёрша. В «Девочках Икс» — Он поднял руку и рассказал то, что посчитал необходимым, хотя Новаковски и не спрашивал об этом. — Она не такая. Многие стриптизёрши... ну, я не знаю других, кроме Кенди, и её настоящее имя вовсе не Кенди, а Шерил, но всё равно... люди считают, что все стриптизёрши шлюхи, но она не такая. Она по-настоящему хорошая. У неё есть ребенок, и она хочет, чтобы он рос в хорошем районе, поэтому много работает. Она... это она привела ко мне Лоу. Понимаете, я иногда помогаю ей, хожу в клуб, даю хорошие чаевые и немного сверх. Но потом она связалась с Лоу и, поскольку она хорошая, сказала, чтобы я не тратил деньги, что у неё есть парень, который теперь заботится о ней, и что он хороший, он коп. Поэтому, понимаете, я хотел поговорить с ней, после того как вы меня отпустите, но... Думаю, теперь, наверное, вы должны это сделать.
— Мы сделаем, — подтвердил Новаковски с непроницаемым лицом. Колт не понимал, как тому удалось не рассмеяться и даже не улыбнуться. — Значит, диски ты отдавал ей?
Райан кивнул и подался вперёд, больше не избегая смотреть в глаза и сразу же посерьёзнев.
— Кенди, она испугается. Он ей нравится, она думает, что он хороший парень, думает, что мы поступаем правильно. И она действительно добрая, стриптизёрша или нет. Серьёзно. Может, вы будете с ней... помягче? Ладно?
— Мы позаботимся о Кенди, Райан.
Колт посмотрел на Салли, и они вдвоём вышли из комнаты.
— Готов поставить тысячу долларов на то, что Кенди Шекл невероятно похожа на Феб, — сказал Салли, пока они шли по коридору к «стойлу».
— Сегодня мне установят охранную систему, Сал, я не собираюсь заключать дурацкие пари, — ответил Колт и, войдя в «стойло», встретился глазами с Уорреном. — Её зовут Шерил, а не Кенди, — сказал он Уоррену, говорившему по телефону.
— Тогда Шерил Шекл, — сказал Уоррен в трубку.
— Шерил Шекл, чёрт, родители, должно быть, её ненавидели, — пробормотал Салли.
Колт остановился у своего стола и привалился к нему бедром. Салли остановился рядом.
— Ладно, Салли, учитывая всё это дерьмо, что мы имеем? — спросил Колт. — За месяцы до убийств он провернул целую операцию, чтобы установить слежку за мной и Феб. Он выдает себя за меня, живёт двум жизнями, каждая из которых обходится ему недёшево. Когда он начал снимать деньги?
— Пару месяцев назад.
— Но он занимается этим уже полгода.
— Я ещё раз просмотрю выписки. Проверю, не увеличились ли другие траты.
— Хочешь совет? — предложил Колт. — Проверь счета Мари тоже. Думаю, у неё был собственный счёт, деньги, доставшиеся ей от родителей. И поговори ещё раз с её соседкой. Спроси, не упоминала ли Мари, что даёт ему деньги?
— Господи, думаешь, он брал у жены деньги, чтобы произвести впечатление на ту девушку и устроить наблюдение за Феб? — спросил Салли.
— Я думаю, что он сделал бы всё что угодно, — ответил Колт. — У него нет моральных принципов, Салли. Накачать меня наркотой — ладно, я большой парень, я могу это пережить и наказать, если у меня будет такое намерение. Феб? У неё есть я, Морри, Джек, Джеки и армия поддерживающих. Но Эми? Пак? Совершенно невинные. Беззащитные. Он растоптал их, и Крейг сказал, что этот мудак смеялся, когда унизил Эми.
Салли подошёл ближе и тихо сказал:
— Кстати об этом, я переговорил с Новаковски, прежде чем он вошёл туда. Объяснил кое-что. Он готов помочь, если ты попросишь, посмотреть, возможно ли обходными путями выяснить насчёт усыновления, которое устроила Эми.
Колт не хотел об этом говорить, не сейчас, и он не хотел, чтобы Салли говорил об этом с кем-либо.
— Салли...
Салли поднял ладонь.
— Я знаю, это требует ещё одного вечера и ещё одной бутылки «Джека». Просто хотел сказать.
У Колта начала закипать кровь.
— Ты думаешь, мне нужно найти парня, которому двадцать один год, и рассказать ему, что он плод... непонятно чего?
— Я думаю, что ты мой напарник и чертовски хороший друг, и если ты решишь, что хочешь найти своего сына, то я сделаю всё что в моих силах, чтобы помочь. Вот что я думаю, ни больше ни меньше.
— А я думаю, что это дерьмо и так сильно распространилось, — сказал Колт. — Эми мертва, и все знали её как тихую, хорошую женщину. Не нужно, чтобы эта информация, запятнала её память.
Салли покачал головой.
— Этого не случится. Крейг пообещал, что будет молчать, и ты знаешь, что все остальные, кто знают, будут молчать. Включая Новаковски.
— Хорошо, Салли, я только прошу, чтобы всё оставалось так и дальше.
— Могила, — пообещал Салли, подняв ладонь, словно давая клятву.
— Господи, ну ты и заноза в заднице, — сказал ему Колт совершенно серьёзно. Салли определённо мог быть занозой в заднице.
— Заноза в заднице, которая помогает вычислить множество преступлений больного ублюдка, который превратил ваши с Феб жизни в ад, не говоря уже о том, что ещё мы сможем повесить на него в процессе, — усмехнулся Салли. — Думаю, это стоит стаканчика или двух односолодового виски за твой счёт и приглашения на следующую фриттату Феб.
— Если ты найдешь этого парня, Феб каждый день будет готовить для тебя фриттату в течение года.
— Одной достаточно, — продолжал усмехаться Салли. — Каждый день — это слишком много для хорошей жизни.
Он ошибался, ведь он не пробовал её фриттату.
Но с другой стороны, если бы Колт каждое утро получал фриттату, то когда бы он ел французские тосты Феб?
* * *
Колт возвращался в участок от очень сердитой Мими с маффином в белом бумажном пакете и стаканом американо, когда зазвонил его телефон. Он взял кофе и пакет в одну руку, достал телефон и увидел на дисплее: «Феб».
Он открыл телефон и поднёс его к уху.
— Да, малыш.
— За тобой должок.
Её голос был ещё сонным и немного хриплым. Она позвонила ему, как только проснулась, думая о том, что сделала с ним своим ртом. Осознание этого и звук её голоса ударили его под дых и отозвались ниже, в члене.
Она права. Он много ей задолжал.
Поэтому он улыбнулся в телефон, остановился у первой ступени крыльца полицейского участка, и поставил пакет и кофе на каменный парапет.
— Ты только что проснулась? — спросил Колт.
— Да, после того как ты ушёл в душ, я заснула и спала, пока Чип не начал грохотать.
Она не казалась рассерженной, просто несколько удивлённой, хотя прошло всего-то три часа.
— Извини, малыш. Новые замки. Новая сигнализация.
— Всё в порядке, — мягко сказала она.
Колт глотнул кофе, ожидая продолжения, но она больше ничего не сказала, так что он спросил:
— Ты позвонила не просто так?
— Да, у меня заканчивается одежда. Можно папа или Морри отвезут меня домой, чтобы я взяла ещё?
«Чёрт, конечно можно», — подумал он.
— Конечно, — сказал он и предупредил: — Но, милая, там был обыск. Вероятно, сейчас там не так чисто, как обычно у тебя.
— Отлично, — пробормотала она.
— С другой стороны, — поддразнил Колт, желая её отвлечь, — в большинстве операционных обычно не так чисто, как у тебя.
— Я люблю порядок, — ответила она, — особенно когда в моей жизни полный хаос.
— Не выдумывай, Феб, — продолжал дразнить Колт. — Ты дочь Джеки Оуэнс. Ты любишь порядок всегда.
— Это плохо? — спросила она, начиная сердиться. Она терпеть не могла, чтобы её дразнили, а он частенько это делал, потому что она была такой хорошенькой, когда злилась, но только если это было под контролем.
— Нет, всё хорошо, — ответил Колт.
Помолчав, она окликнула:
— Колт.
Как будто не разговаривала с ним по телефону, а пыталась привлечь его внимание.
— Я здесь.
— Эм-м... ты не против, если я... — Она опять замолчала, а потом быстро проговорила: — ...освобожу ящик и, может... позаимствую несколько вешалок?
Проклятье, она хотела перевезти свои вещи, и это тоже ударило его под дых.
— Ну, знаешь, чтобы мне не приходилось жить на чемоданах, — торопливо закончила она.
— Освобождай столько места, сколько тебе нужно. — Колт тоже помолчал, а потом сказал: — И перевози столько вещей, сколько хочешь.
Секунду Феб молчала, прежде чем тихо сказать:
— Хорошо, детка. Что тебе принесёт день?
— Пока что он принёс больше грязи от Денни, расскажу тебе вечером.
— Они ближе?
— Приближаются.
— Слава Богу, — прошептала она и более уверенно продолжила: — Поскольку вчера у меня выдался непредвиденный выходной, сегодня вечером я должна быть в баре. Не хочешь встретиться со мной там и поужинать? Закажем у Фрэнка. Я угощаю.
— Согласен. В шесть.
— Сказать Дэрилу, что ты хочешь вырезку? Тогда, возможно, ты получишь бургер.
Колт улыбнулся:
— Почему бы нам не попробовать заказать сэндвич с расплавленным сыром? Посмотрим, что он принесёт.
Он услышал, как она рассмеялась.
«Ты её смешишь, а смеётся она нечасто», — услышал он снова слова Райана. Райан прав, так и есть, Феб нечасто смеялась, и так было уже много лет. Только с Палмером и Тьюздей она смеялась искренне. В последнее время она стала смеяться намного чаще, в основном с ним.
— Тогда ждём на ужин загадочный сырный сэндвич, — прервала она его мысли, когда перестала смеяться. — В шесть. Чёрт! — вдруг сказала она. Колт услышал, как телефон стукнулся обо что-то и далёкий крик Феб: — Да, я проснулась! Сейчас выйду. — После чего она вернулась к нему. — Это папа. Сказал, что хочет, чтобы его проинформировали, почему Чип здесь. — Она тихонько рассмеялась. — Колт, детка, он на самом деле сказал «проинформировали». — Колт второй раз рассмеялся вместе с ней, прежде чем она торопливо и рассеянно закончила: — Лучше пойду проинформирую папу. До встречи. Люблю тебя, детка.
Колт застыл и едва сумел выдавить: «До встречи, малыш», — прежде чем Феб завершила звонок.
«До встречи. Люблю тебя, детка».
Так она заканчивала все телефонные разговоры, которые они вели каждый день, когда он учился в Пердью, если она не могла приехать к нему на выходные.
«До встречи. Люблю тебя, детка».
Он знал, что она была в своих мыслях и сказала это, вернувшись к старой привычке.
Но ему было плевать.
Он захлопнул телефон, сунул его в задний карман джинсов, взял свой маффин и, улыбаясь, вошёл в участок.
* * *
На столе у Колта зазвонил телефон, он взглянул на дисплей аппарата и, подняв трубку, произнес:
— Что такое, Кэт?
— Колт, пришли родители Эми Харрис. Я отправила их в конференц-зал.
Чёрт.
Он знал, что вчера они приехали из Аризоны, чтобы организовать похороны. Но поскольку вчера Колт вышел из строя, с ними общался Салли. Он-то и назначил им встречу с Колтом на два часа следующего дня.
Следующий день наступил, и сейчас было ровно два часа.
— Окажи мне услугу: спроси их, не хотят ли они кофе, и, если хотят, принеси, а я спущусь через минуту.
— Без проблем, Колт, — ответила она, и он положил трубку.
Кэт была гражданской служащей и работала в приёмной участка. У неё был муж-козёл и пятеро детей-оболтусов. Она очень старалась, но с таким папашей её дети всё равно вели себя ужасно и делали это часто и с фантазией. Когда полицейский участок дал объявление о вакансии, она пришла наниматься, объяснив, что таким образом сможет проводить время со своей семьей, поскольку все они, включая её мужа, частенько сидели в камере. Её приняли на эту работу, в основном потому, что она была хорошей женщиной, надёжной и умной, и её семья, за исключением мужа, тоже была хорошей, в глубине души. Просто у них много проблем, и пока Кэт не набралась решимости и не дала мужу пинок под зад, ей требовалась любая возможная помощь.
Колт встал, снял со стула свою куртку и надел её. Он уже было повернулся к лестнице, когда вошёл Салли.
— Кенди Шекл едет сюда, — сказал Салли Колту.
— По своей воле? — поднял брови Колт.
— Вчера ночью она работала в клубе, только что включила свой телефон. Как только федералы попросили, она сказала, что завезёт сына к маме и сразу приедет.
— Очень любезно, — заметил удивлённый Колт.
— Супер-пупер любезно, — ответил настолько же удивлённый Салли.
— Разговор обещает быть интересным.
— Жду не дождусь, — улыбнулся Салли. — Ты будешь смотреть?
— О да.
— Встретимся там. Я принесу попкорн.
Колт покачал головой и пошёл к лестнице.
Как только он увидел мистера и миссис Харрис, которые сидели в конференц-зале, прижавшись друг к другу, он понял, почему Крейгу пришлось вносить Эми в дом, не говоря уже о том, почему Эми была такой миниатюрной. Оба её родителя были невысокими. Колт не помнил ни одного из них, но если они были такими же тихими и замкнутыми, как их дочь, то он вообще сомневался, что когда-либо видел их, разве что мимоходом и, скорее всего, просто не заметил бы.
— Они отказались от кофе, Колт. Мать пьёт чай. Мне сбегать до Мими? — спросила Кэт, когда он проходил мимо.
— Я был бы тебе признателен, — ответил Колт, не отводя взгляда от Харрисов.
— Без проблем, — сказала Кэт и ушла.
Мистер Харрис встретился с ним глазами. Это будет ещё труднее, чем по обычным причинам. Колт не собирался им рассказывать. Им не нужно знать, через что прошла их дочь. И всё же он сам знал об этом, и это значит, что ему придется непросто.
Он открыл дверь, миссис Харрис повернулась и подняла на него глаза, и Колт кивнул им обоим.
— Спасибо, что пришли, миссис Харрис. Мистер Харрис.
Мистер Харрис встал и взял со стола большой жёлтый конверт.
Без всяких преамбул, он спросил:
— Мы можем поговорить с глазу на глаз, сынок?
Колт посмотрел на конверт, потом на мистера Харриса, который выглядел чертовски плохо, потом на миссис Харрис, которая его удивила. Она смотрела прямо ему в глаза. Она была печальна, но также казалась внимательной, и в её глазах была та мягкость, которая, как подумал Колт, выдавала её чрезвычайную доброту.
Тогда Колт понял, что ему предстоит не просто разговор со скорбящими родителями, которых нужно заверить в том, что их дочь на самом деле совершила самоубийство, чтобы потом закрыть дело чётко и ясно.
Этот разговор не понравится ему даже больше, чем он ожидал. А он ожидал, что возненавидит каждую секунду.
— Мистер Харрис, это помещение достаточно уединённое... — начал Колт.
— Без посторонних глаз, — вмешалась миссис Харрис, глядя на окна.
Чёрт.
— Конечно, — сказал Колт, развернувшись, открыл дверь и пригласил их пройти.
Он отвёл их в допросную, молча показав Салли поднятый палец, чтобы тот знал, что он займёт первую допросную. Салли провожал их глазами, пока они не исчезли из вида. Колт это заметил.
Он открыл и придержал дверь для Харрисов, потом вошёл следом за ними и закрыл дверь. Мистер Харрис подошёл к столу. Миссис Харрис осталась стоять около двери.
Прежде чем Колт успел что-нибудь произнести, мистер Харрис положил конверт на стол и сказал:
— Мы оставим тебя одного, чтобы ты прочитал это, Александр.
Александр.
Мистер Харрис разговаривал не с лейтенантом Колтоном. Он указывал на то, что был старше Колта, и хотя делал это мягко, но в этом сценарии он обладал большим авторитетом. Однако он хотел показать не свой авторитет. И хотя это не дочь Колта повесилась, мистер Харрис дал понять, что пришёл сюда оказать поддержку.
Да, Колту это чертовски не понравится.
Колт смотрел на мистера Харриса, поэтому очень удивился, почувствовав, как миссис Харрис положила руку ему на предплечье. Колт посмотрел на неё, она слабо и печально улыбнулась ему и сжала его руку. Мистер Харрис тронул её за плечо, кивнул Колту, и они вышли.
Колт подошёл к конверту, ощущая себя, как Райан немногим раньше. Что бы ни находилось внутри, оно с легкостью могло отрастить зубы и укусить его.
На конверте не было никаких надписей, он оказался закрытым, но не заклеенным. Эми уже не волновало сохранение тайны. Колт открыл конверт, достал из него листы и, склонив голову, начал читать предсмертное письмо Эми Харрис.
«Колт,
сейчас уже поздно, я знаю, слишком поздно. Но я хочу, чтобы ты знал, что мне жаль. Мне следовало сказать это много лет назад, но я этого не сделала, и ты имеешь право знать почему. Ты имеешь право знать всё.
Я не знаю, сколько тебе известно или что ты помнишь, но, думаю, немного, судя по тому, что я слышала, и ещё по тому, что даже после всего случившегося ты продолжаешь улыбаться мне при встрече. Надеюсь, это письмо всё объяснит.
Это я разлучила вас с Феб. Я и Денни.
Я не собиралась участвовать в этом. Я даже не знала, что участвовала. Но в итоге меня вынудили.
Денни знал, что ты мне нравишься. Я рассказала ему давно. Школьная влюблённость. Мы с Денни были друзьями, хорошими друзьями. Я рассказала о тебе, он рассказал о Феб. Она ему очень нравилась. Он говорил, что она особенная и что у них особая дружба, но это секрет. Ты не должен об этом знать, иначе ты разозлишься. Он говорил, что так сказала Феб. Теперь-то я думаю, что это была неправда, но тогда я ему поверила.
Однако всё случилось гораздо позже. Ты закончил Пердью, и мы все ждали, что вы двое скоро поженитесь. Но Денни приехал домой из Северо-Западного и сказал, что Феб рассказала ему, будто между вами всё не очень хорошо. Сказал, что Феб собирается порвать с тобой и скоро всё между вами будет кончено. Полагаю, я всё-таки не переросла свою влюблённость в тебя, судя по тому, как всё вышло. Думаю, поэтому я и сделала то, что сделала. Я всё время пыталась понять, и вот к чему пришла.
Денни уговорил меня пойти на ту вечеринку к Эйзенхауэрам. Ты помнишь её? Уверена, что помнишь. Денни говорил, что мне надо «развеяться». Я бы не пошла, но когда я разговаривала с Эмили, она сказала, что будет весело. Она всегда пыталась вытащить меня на вечеринки. Так что я пошла.
Ты должен знать, Колт, что я много лет жалела о своём решении.
Я увидела вас там, тебя и Феб, и мне показалось, что Денни не знал, о чём говорил. Мне показалось, что между вами всё прекрасно, как обычно, как всегда.
Позже тем вечером Денни принёс мне выпить, сказал, что мне надо «расслабиться». Я всегда мало пила. То, что он мне принёс, очень быстро ударило мне в голову. Тогда я думала, что это просто пиво, но сейчас я считаю, что это не так. Я не знала наверняка, но в то время мне казалось, что я опьянела от нескольких глотков пива из-за своего маленького веса.
Денни увидел, что я стала вести себя странно и сказал Эмили, что позаботится обо мне. Как смешно. Денни позаботится обо мне. Но тогда я этого не знала, и Эмили тоже. Мы обе думали, что он мой друг. Вот тебе и друг.
Он отвёл меня наверх и сказал, что мне нужно просто немного полежать. Я не помню всего, только отрывки, я так странно себя чувствовала, будто это была вовсе и не я. Я думала, что он поступает хорошо, заботится обо мне, какой хороший друг. Друзья так не поступают. Не поступают. Но я этого не знала, только позже я поняла, что Денни совсем не был мне другом.
Сначала я даже не поняла, что ты лежал на той же кровати, куда он положил меня. И, Колт, клянусь тебе, я не знаю, как всё началось. Но думаю, что это я начала. Я ничего не соображала, я не понимала, что делаю. Я просто начала целовать тебя. Ты был там и ты был Колтом, и, думаю, я тебя поцеловала. Я была такой пьяной или что-то ещё, всё так расплывчато, не знаю, целовал ты меня в ответ или нет. Только потом я поняла, что ты ведёшь себя необычно, совсем как я. Как будто ты пьян или вроде того. Это ужасно и стыдно, но ты должен знать, потому что, думаю, я воспользовалась твоим состоянием. Мы катались по кровати, и каким-то образом ты оказался сверху, и мне это понравилось. Прости меня, но мне понравилось, это правда, а ты заслуживаешь знать правду.
В этот момент и вошла Феб.
Я поняла, что Денни врал, когда увидела выражение её лица. Как будто она только что узнала, что тот, кого она любила, умер. Несмотря на своё тогдашнее состояние, я навсегда запомнила её лицо.
Я не успела ничего сказать, как она ушла, а ты лежал на мне, и я не могла тебя столкнуть. Ты отключился, но ты был такой большой и тяжёлый, что я не могла тебя сдвинуть.
Потом я увидела Денни, и поняла, что он всё время был в комнате. Он всё видел. Он смеялся, он считал, что это смешно. Я пыталась думать связно, столкнуть тебя с себя, чтобы пойти за Феб. Я попросила его помочь мне, но он просто продолжал хохотать, повторяя: «Теперь всё кончено. Теперь всё кончено». Он повторял это снова и снова. Он казался таким счастливым. Я поняла, что он не в себе. Я поняла. Серьёзно не в себе. Но я не могла нормально мыслить. Я не сообразила, пока не стало поздно из-за того, что он сделал со мной, и слишком поздно из-за того, что он сделал с Энджи.
Я спихнула тебя, но запуталась в простынях, я была такая пьяная, что просто сдалась и заплакала. Потом пришёл Крейг, он был очень зол на Денни, и мне наконец повезло, потому что Крейг позаботился обо мне. Он позаботился о нас с тобой.
Мне было трудно писать это, но сейчас будет ещё труднее, потому что ты должен знать, почему я ничего не сказала. Почему я не рассказала тебе или Феб о том, что случилось.
На следующий день, когда мои родители отправились в церковь, пришёл Денни. Мне было плохо, от того, что случилось, и от того, что он дал мне, и я пыталась придумать, как рассказать тебе и Феб. Поэтому я не поехала в церковь с родителями. Но даже если бы мне не было так плохо, я всё равно не могла справиться с ним. Я сопротивлялась, но проиграла.
Он сделал мне больно, Колт. Прямо в гостиной в моём собственном доме. Он сказал, что я не могу рассказать тебе или Феб о том, что произошло. «Не смей открывать свой рот», — сказал он. Я никогда этого не забуду, его слова, то, как он их произнёс. Это был совсем не тот Денни, которого я знала. Но я сказала ему, что собираюсь рассказать тебе всё, и он стал грубым, потом ещё более грубым, а потом он сделал мне больно, Колт. Самым ужасным способом».
Колт медленно вдохнул и сел на стул.
Он не насиловал Эми, и у него не было сына.
Он оказался прав. Её изнасиловал Денни.
Первая мысль не принесла ему облегчения, потому что он знал вторую.
Он провёл пальцами по волосам и крепко сжал ими тыльную сторону шеи, закрыв глаза. Листы бумаги в руке, слова Эми, написанные симпатичным аккуратным почерком. Сколько раз она писала и переписывала их? Или просто выплеснула их на бумагу и отправила родителям? Слишком чисто написано. Колт понял, что она тренировалась.
Он прикусил губу и сделал ещё один медленный вдох, прежде чем открыть глаза. Он положил первый лист, уже прочитанный с обеих сторон, за второй и начал читать дальше.
«Он ушёл, сказав, что сделает так ещё, если я открою рот. Когда оказалось, что я беременна, он знал, что это он сделал со мной. Он послал мне записку, сунул её в мой почтовый ящик, там было написано только: «Держи рот на замке». Я сохранила её и передала маме и папе вместе с этим письмом. Не знаю, поможет ли, но я попрошу их отдать её тебе.
Колт, я не хотела, чтобы он снова сделал это со мной. Поэтому я ничего не сказала. Когда он убил Энджи, бросил её позади бара, тогда я поняла, что должна была поступить правильно. Не спрашивай, как я узнала, что это он, я просто поняла.
И я пошла в бар, но не смогла. Феб так смотрела на меня. Я поняла, о чём она думает. И я не смогла причинить вам ещё больше боли, чем уже причинила. И я не хотела, чтобы он сделал больно мне.
Так что к тому времени, как ты получишь это письмо, я сделаю так, что он не сможет сделать мне больно, но ты всё узнаешь.
Можешь показать это письмо Феб, я не против. Обещаю. Вы были хорошей парой, и мне нравится думать, что, возможно, я немного помогу вам наладить отношения. Я только жалею, что так долго тянула, слишком долго для Энджи, но, может, не слишком поздно для вас с Феб.
Пожалуйста, Колт, не надо меня ненавидеть. Я этого не внесу. Поверь, я хотела поступить правильно.
И присмотрись к Денни. Не могу сказать, что точно знаю, что это он убил Энджи, но я чувствую. Если он смог поступить так со мной, с тобой и с Феб, значит, он мог сделать это с Энджи. Он способен на такое, Колт, поверь мне.
И ещё одно. Извини, что прошу об услуге, которую не заслуживаю. Но мне пришлось поступить так, чтобы защитить его, и я знаю, что ты хороший человек и, возможно, не захочешь защищать меня, но мне кажется, что ты захочешь защитить его.
Я солгала в свидетельстве о рождении. Сказала, что отец ребёнка — Крейг. Я думала, если мой мальчик когда-нибудь решит разыскать нас, то лучше пусть у него будет отец, которого хочется отыскать, а не Денни. Если мой сын появится, тебе придется поговорить с Крейгом и попросить его сохранить мою тайну. Ты должен помочь защитить моего мальчика. Я знаю, что прошу слишком много, от тебя и от Крейга, но я не хочу, чтобы он узнал, если когда-нибудь захочет узнать, как его зачали. Скажи ему, что мы с Крейгом были слишком молоды, но были счастливы и влюблены друг в друга. На самом деле мы не были, но он был хорошим другом и стал хорошим человеком, а каждый ребенок должен знать, что у него хороший папа и что он родился в любви. Как ты считаешь?
Мои родители знают, что произошло, я написала им отдельное письмо, и я знаю, что они поддержат меня. Я только надеюсь, что вы с Крейгом тоже. Ты сделаешь это для меня? Пожалуйста.
Это всё, что я хотела сказать, за исключением того, что мне жаль. Мне правда очень жаль. Ты не представляешь насколько.
Эми».
Колт снова и снова перечитывал последнюю строчку, и знал, что Эми ошибалась. Он знал, насколько ей было жаль, ведь он видел, как она висит на потолочном вентиляторе. Он точно знал, насколько она сожалела о том, чего не сделала.
Он медленно положил листы обратно в конверт и пригладил клапан. Потом он оставил конверт на столе и подошёл к двери. Открыв её, он увидел, что Харрисы стоят в коридоре. Миссис Харрис держала в руках картонный стаканчик, из которого свисала ниточка от чайного пакетика.
— Вы не зайдете обратно? — спросил Колт.
Они кивнули и вошли, глядя на конверт.
— Садитесь, пожалуйста.
— Ты в порядке, сынок? — спросил мистер Харрис, не став садиться, и Колт посмотрел на него.
— Нет, — честно ответил он. — У вас была прекрасная, добрая дочь, которой больше нет и которая никогда никому не сделала ничего плохого, даже мне, но она двадцать два года жила с мыслью о том, что сделала. Так что я не в порядке.
Мистер Харрис расправил плечи, став как будто выше.
Миссис Харрис ссутулилась и стала казаться ещё меньше.
— Мы тоже, — прошептала она, и Колт заметил, что в её глазах стоят слёзы.
— Однако нам легче, — тихо сказал мистер Харрис, — оттого что мы знаем, что для тебя это важно.
— Садитесь, пожалуйста, — повторил Колт.
— Ты расскажешь Фебрари? — спросила миссис Харрис.
Колт кивнул:
— Да, расскажу. Как можно быстрее.
— Она поймёт? — забеспокоилась миссис Харрис, отчего её голос стал выше.
— Она уже поняла, — заверил её Колт. — Мы уже выяснили кое-что из этого. Ей тоже не нравится, что сделали с Эми.
По щеке миссис Харрис скатилась слезинка. Она кивнула и посмотрела на мужа.
— Мы слышали разговоры, когда вернулись в город, — сказал мистер Харрис. — Они его поймают?
— Да, — сказал Колт, зная, что не должен. Может случиться всё что угодно, нельзя давать обещания, которые не в твоей власти, но он всё равно сказал.
— Эми хотела бы, чтобы вы его использовали, если необходимо, — показал мистер Харрис на конверт. Он расстегнул пиджак и достал ещё один конверт, белый и поменьше размером. — И это, — закончил он, положив белый конверт поверх жёлтого.
— Когда вы их получили? — спросил Колт.
— В день, когда позвонил Док, — ответил мистер Харрис, положив руку жене на талию и притянув её ближе. — Нас не было дома, мы не открывали почтовый ящик, пока он не позвонил. Мы подумали, что это может подождать, пока мы не доставим его тебе лично.
Колт кивнул. Эми тщательно спланировала свою смерть, и ему не нравилось, что эти планы были последним, что она сделала в жизни. Кивнув, он услышал, как сбилось дыхание миссис Харрис.
— Мы ещё нужны тебе? — спросил мистер Харрис, прижимая жену к себе и желая уйти.
— Нет, сэр.
Мистер Харрис кивнул и повёл жену к двери. Колт пошёл следом. Перед дверью мистер Харрис остановился и развернулся.
— Пожалуйста, не говори Крейгу, пока не будешь вынужден.
Колт кивнул.
— Она бы хотела, чтобы ты присутствовал на похоронах. Ты сделаешь это для неё?
— Мы с Феб будем там, — не раздумывая ответил Колт.
— Это многое значило бы для Эми.
— Мы придём.
— Завтра в три часа. «Маркхэм и сыновья». До этого состоится служба.
— Мы придём, — повторил Колт.
Миссис Харрис подняла мокрое лицо к Колту и прошептала:
— Ты всегда был хорошим мальчиком.
— А Эми всегда была милой девочкой, — ответил Колт. Миссис Харрис кивнула и сжала губы, из её глаз закапали новые слёзы.
Муж поспешил увести её, и Колт последовал за ними, словно охранник, по коридору, через «стойло», полное полицейских и федералов, которые старательно избегали смотреть на скорбящую пару. Колт проводил их через фойе, вниз по ступеням и до арендованной машины на улице.
Мистер Харрис остановился и пожал Колту руку. Когда он отошёл, миссис Харрис подошла к Колту и положила обе ладони ему на предплечье. Она поднялась на цыпочки, и Колту пришлось нагнуться, чтобы она смогла прикоснуться своей щекой к его.
— Жизнь наносит нам неожиданные удары, — прошептала она. — Они сбивают нас с ног, и после некоторых невозможно восстановить дыхание. Мы не знали, мы спрашивали, она никогда не отвечала, но мы подозревали. Эми так и не вернула своё дыхание. — Миссис Харрис отстранилась от его лица, но осталась рядом, глядя ему в глаза. — Верни своё дыхание, Александр, Эми хотела бы этого.
— Всю жизнь рядом со мной находились хорошие люди, которые заботились обо мне, — заверил её Колт. — Если меня сбивало с ног, я восстанавливался. Сейчас, даже после такого, с моим дыханием всё в порядке, миссис Харрис.
Последние слова были ложью, но она этого не знала.
Однако он не лгал, он восстановится.
Миссис Харрис сжала его руку, ещё раз кивнула, отпустила его и отвернулась.
Колт смотрел на дорогу ещё долго после того, как их машина исчезла из вида.
Потом развернулся, поднялся на крыльцо, перешагивая через одну ступеньку, и таким же образом на второй этаж.
— Колт! — окликнул его Салли, но Колт продолжал идти в первую допросную.
— Не сейчас, Салли.
Он вошёл в допросную, взял конверты, отнёс белый конверт на свой стол и сбежал вниз по лестнице. Потом вышел из участка. Спустившись на тротуар, он побежал.
Он открыл дверь в «Джек и Джеки». Феб стояла за стойкой и смотрела на него.
— В кабинет, — сказал он ещё до того, как она успела кивнуть.
Она неловко дёрнула головой. Сегодня Колту потребовалось меньше шагов, чем обычно. Пока он шёл, Феб торопливо обходила стойку. Она подошла к кабинету через секунду после него. Он взял её за предплечье, втянул внутрь, захлопнул дверь и прижал Феб к ней. Он нависал над ней, занимая всё пространство. Рукой, в которой держал конверт, он обнял её за талию, потом ниже, притянув её бедра к своим. Подавшись грудью вперёд, он прижал её плечи к двери. Другой рукой он взял её за подбородок, наклонил голову и приблизил своё лицо к её.
— Я не принуждал Эми, и у меня нет ребёнка.
Она быстро моргнула. Дважды.
— Что?
— Что именно ты видела, когда застукала нас? — спросил он.
Феб замотала головой, снова заморгав.
— Что? — повторила она.
Его пальцы сжали её подбородок.
— Малыш, что ты видела, когда застала меня с Эми?
По выражению её лица он понял, что она не хочет заново переживать эти минуты. Но и Феб смотрела на его лицо, она всё поняла и сделала это ради него.
— Вы лежали под покрывалом, двигались, ты был сверху, вы целовались. Я видела, что её колени подняты, ты лежал между её ног.
— Мы были одеты?
Её взгляд затуманился, стал рассеянным, потом она снова посмотрела на него и ответила:
— Да. Думаю, да, сверху я видела, но вы были под покрывалом. Я не...
Он немного отстранился и поднял руку с конвертом.
— Прочти это, Феб. Оно от Эми. Мне передали её родители.
Она уставилась на письмо, как Райан до этого смотрел на блокнот, как сам Колт, по его мнению, смотрел на него полчаса назад.
Колт провёл пальцами по её челюсти, прежде чем убрать руку, и сказал:
— Это нелегко читать, малыш. Лоу её изнасиловал.
Феб ахнула, её взгляд метнулся от конверта к Колту. Он обнял её одной рукой и продолжил:
— Это неприятно, но не удивительно. Если бы я думал, что это повредит тебе больше, чем он уже сделал, Феб, клянусь, я бы не позволил тебе прикоснуться к нему. Но Эми хотела, чтобы ты его прочла.
Некоторое время она смотрела на него, потом кивнула и взяла конверт. Но Колт не заставил её читать в одиночку. Он обнял её и притянул к себе, пока их бёдра не соприкоснулись, и так держал её, пока её глаза бегали по строчкам на бумаге. Она перевернула первый лист, потом перешла к следующему, потом перевернула и его тоже. Колт смотрел, как она читает и как её глаза наполняются слезами, а нижняя губа начинает дрожать.
Закончив читать, Феб подняла голову и прошептала:
— Я такая глупая.
Колт забрал у неё письмо, повернулся и бросил листы на стол. Потом развернулся обратно к Феб, всё ещё обнимая её, второй рукой коснулся её подбородка и прижался своим лбом к её.
— Не возвращайся туда, Феб, я не этого хотел.
— Я была пьяна... Я видела...
Он прикоснулся губами к её губам, чтобы заставить замолчать, и сказал:
— Малыш, не возвращайся туда. Останься здесь, со мной. Ты идёшь туда, куда ведёт тебя Денни, а не я и не Эми.
Феб втянула воздух, сражаясь с собственными мыслями и кивнула.
— Она хотела, чтобы ты знала, — продолжил Колт. Феб снова кивнула. — Она не хотела причинить тебе ещё больше боли. — Феб кивнула ещё раз. — Она хотела, чтобы ты отпустила.
— Да, — прошептала Феб.
— Она отдала всё, что у неё было, чтобы мы могли забыть.
Слёзы текли по лицу Феб, когда она тихо прошептала:
— Да.
— Харрисы хотят, чтобы мы пришли на её похороны.
Она снова кивнула, но её дыхание сбилось.
— Им нужно увидеть, что Эми умерла не зря.
— Но она умерла зря, — прошептала Феб, слёзы попали на губы, и она слизала их языком.
— Им нужно думать, что нет.
Феб снова кивнула:
— Мы можем дать им это.
Он притянул её к себе обеими руками, она уткнулась лицом в его шею и обняла его, крепко держась обеими руками.
— Я его ненавижу, Колт, — сказал Феб ему в шею срывающимся голосом.
— Я знаю, милая.
Она сжала его куртку в кулаках и сильно дернула.
— Господи, как же я его ненавижу.
Колт обнимал её, пока она плакала, потом отодвинул её лицо от своей шеи и наклонил её голову назад, чтобы она смотрела на него. Феб разжала одну руку и вытерла лицо ладонью.
— Ты в порядке? — спросила она.
— Буду, когда всё закончится.
Она ещё раз кивнула и прошептала:
— Наверное, это неправильно, ведь Денни её изнасиловал, но я рада, что тебе не придется жить с мыслью, что ты совершил то, что думал.
Колт помог ей утереть слёзы и сказал:
— Всё нормально, малыш.
Она уронила лоб ему на плечо и глубоко вдохнула полной грудью. Колт положил ладонь на тыльную сторону её шеи. Выдохнув, Феб произнесла ему в грудь:
— Ужин от Фрэнка ещё в силе?
— Я бы ни за что его не пропустил.
Её дыхание снова сбилось, и она сказала:
— Ты и так пропустил слишком много.
Колт закрыл глаза, но потом открыл их и приказал:
— Фебрари, посмотри на меня.
Она сделала, как ей сказали, и задрала голову.
— Думать о том, как могла бы сложиться жизнь, — это такая же трата времени, как мысли о том, что ты можешь перевести часы назад и что-то изменить.
Она закусила уголок губ и посмотрела в сторону, потом подняла газа и снова посмотрела на него.
— Но ты пропустил десятки фриттат.
Вот она. Его девочка.
— Всего лишь десятки? — спросил он.
— Ты ещё не пробовал мои домашние вафли. Или омлет а-ля Феб.
Колт улыбнулся.
— Чёрт, малыш, посмотри на меня. Мне сорок четыре года, и впереди меня ждёт жизнь, полная вкуснейших завтраков.
Она улыбнулась в ответ, не сильно, но уже что-то.
— Не думай, тебе придется их заработать.
— Я их заработаю.
Она привстала на цыпочки, коснулась губами его губ и посмотрела ему в глаза.
— Тебе лучше постараться.
* * *
Поднявшись на второй этаж участка, Колт направился прямиком к своему столу, чтобы положить конверт, но едва не споткнулся, когда повернул голову направо и увидел её.
Салли оказался прав. На первый взгляд Шерил «Кенди» Шекл была невероятно похожа на Фебрари.
Если присмотреться, то становилось видно, что она моложе Феб минимум на десять лет, а может и больше, просто жизнь её не баловала. Она красила волосы, в отличие от Феб, у которой цвет волос был натуральным. И её увеличенная грудь была больше, чем у Феб, и не сочеталась с её высоким и привлекательным телом. Она также не обладала стилем Феб, хотя и старалась, скорее всего потому, что её заставил Лоу. На ней тоже был чокер, и близко не такой, как у Феб, но всё же был. На шее и руках блестело серебро, кольца, серьги. Феб подбирала украшения по определённой причине, они несли индивидуальность и отпечаток её личности. Для этой женщины украшения выбирал другой человек, они были невысокого качества, и она не умела их носить. Её одежда была слишком тесной, но это была футболка, джинсы и ботинки. Опять же, не такого качества, как у Феб, как будто — и Колт подозревал, что так оно и было — она носила такую одежду, потому что это нравилось её мужчине, а не ей.
Её карие глаза заметили его, и на лице отразилось удивление, прежде чем она быстро отвела взгляд. Колт сжал челюсти. Ей скормили ту же историю, что и Райану. Она знала его и считала продажным копом.
Когда Колт положил конверт на стол, к нему подошёл Салли.
— Как всё прошло с родителями Эми?
— Хорошо, насколько это возможно, учитывая, что она отправила родителям предсмертные письма, из которых они узнали, что Денни Лоу изнасиловал их дочь.
Салли отпрянул на несколько дюймов и выдохнул:
— Твою мать.
Колт приблизился и тихо заговорил:
— Ребёнок не от меня, я её не трогал, не раздевался, она тоже. Ребёнок от Денни.
Лицо Салли стало красным от гнева.
— Этот парень, как грёбаное торнадо, оставляет за собой одни разрушения. — Он взглянул на конверт и снова на Колта. — Это письмо?
— Да, адресовано мне.
— Мы можем его использовать?
— Родители разрешили.
— Феб знает?
— Я только что вернулся из бара.
— Как она восприняла это?
— Не очень хорошо, но я узнал, что впереди меня ждут вафли и омлеты, хотя я должен их заработать, так что всё закончилось удачно.
Салли улыбнулся, и в его улыбке читалось не только веселье, но и что-то ещё. Он не заставил Колта долго гадать.
— Помнишь тот раз, когда мы ездили в Зимний парк, и Лорейн отправилась спать, а мы с тобой решили встретить рассвет в Колорадо и всю ночь пили и разговаривали? — спросил он и быстро добавил, чтобы дать Колту возможность для отступления, если тот не хотел разговаривать на эту тему: — Ты тогда сильно напился.
Он напился. Достаточно сильно, чтобы рассказать Салли всё про Феб, почему он её любил и почему ему было так больно, когда он её потерял. Но не достаточно сильно, чтобы забыть об этом. Это случилось после ухода Мелани, в то время он был зол на неё за то, что она сдалась, и думал, не подал ли он ненамеренно какой-то сигнал.
— Я помню.
— После твоего рассказа, после того, что говорила мне Лорейн, я всё равно не понимал, что такого было в Фебрари. Она была холодна с тобой, словно лёд. Со всеми остальными — добрая и милая. Для меня имело значение только то, что она ушла и ранила тебя. — Всё ещё продолжая улыбаться, Салли сказал: — Вафли, омлеты, вторая попытка посреди этого дерьма и женщина, способная выдержать подобное безумие и каждый день выходить на работу? — Он покачал головой. — Думаю, теперь я понимаю. — Его улыбка наконец наполнилась юмором. — Хотя ещё лучше, что теперь это досталось тебе.
Колт покачал головой, но усмехнулся.
— Не груби, Сал.
— Надо тебя напоить и выяснить, носит ли она эти чокеры в постель, — пошутил Салли.
— Теперь ты меня злишь.
— Спокойно, мужик, я просто спросил. Все хотят это знать.
Колт не успел ничего ответить, потому что его окликнул Новаковски.
— Лейтенант Колтон.
Он повернул голову направо и увидел, что Шерил Шекл озирается по сторонам. На её лице отразились надежда и ожидание. Счастливое ожидание. Она думала, что её любовник рядом.
Колту это не понравилось, но Новаковски не стал бы называть его имя, если бы не хотел чего-то доказать, поэтому он откликнулся:
— Да?
Шерил напряглась всем телом, и её взгляд метнулся к нему. После чего она побледнела.
— Не хотите поучаствовать в нашей беседе? — спросил Новаковски, кивая на Шерил. Она посмотрела на Новаковски, потом на Колта. Её лицо всё ещё было бледным, а руки крепко сжатыми.
Колт понятия не имел, во что играет этот парень, и ему хотелось бы, чтобы ублюдок для начала предупредил его.
— Думаю, вы справитесь, — ответил Колт, думая, как же ему «позаботится о Кенди», как он пообещал Райану.
— Решать вам, — соврал Новаковски. Колт ничего не решал, и ему стало интересно, как бы поступил засранец, если бы он сказал: «Да, конечно».
Потом Новаковски показал рукой на коридор, ведущий к допросным.
— Мисс Шекл, не возражаете?
Было видно, что она заставляет себя идти. Она пришла по собственной воле, потому что думала, что дело касается разоблачения грязного копа, и она полагала, что помогает в расследовании. Теперь она уже не была так уверена, что хочет находиться здесь. Но всё-таки она пошла, а Новаковски и Уоррен последовали за ней по коридору.
— Родман говорит, что нам нельзя есть попкорн во время допроса. Будут помехи на записи, — прошептал Салли, и они вышли следом за Родманом в коридор.
На обед Марти принёс стромболи от Реджи, и сейчас Колт чувствовал тяжесть в животе. От попкорна ему просто станет плохо.
Он не ответил Салли, и они вошли в комнату рядом со второй допросной. Шерил уже сидела, положив сумочку на стол рядом с собой. Новаковски решил сеть напротив неё. Уоррен, моложе и гораздо привлекательнее, чем Новаковски, сейчас играл совершенно другую роль, чем при допросе Райана. Он сидел сбоку от стола, в расслабленной позе. Как наставник, который собирается подсказывать и поддерживать. А Новаковски был профессором, который будет задавать трудные вопросы на экзамене, который она провалит, если не ответит правильно.
Новаковски открыл папку и достал из неё свадебную фотографию Денни и Мари, развернул её и положил перед Шерил. Это было жестоко по отношению к уже и так бледной и явно растерянной Шерил. Колту хватило одного взгляда на её лицо, когда она увидела фото, чтобы понять, что она понятия не имела о том, что Денни был женат.
— Мисс Шекл, вы знаете этого человека?
Не отрывая взгляда от фото, она сглотнула и кивнула.
— Кто он?
— Лейтенант Алек Колтон, — ответила она, потом торопливо добавила, подняв глаза: — В смысле Александр. Его зовут...
— Лейтенант Александр Колтон стоял там, мисс Шекл, — перебил её Новаковски. — Высокий мужчина с тёмными волосами. Вы его видели?
Она покачала головой, посмотрела на Уоррена и наклонилась вперёд.
— Ладно, — заявила она громким шёпотом, — я не знаю, о чём вы, ребята, думаете, но тот мужчина не хороший. Понятно? Алек сказал мне, что он продажный. Вы должны найти Алека. Тут что-то не так.
— Алек стоял там, мисс Шекл. Хотите я попрошу его войти и показать вам документы? — спросил Новаковски.
— Нет! — воскликнула она, подавшись назад, но положила руки ладонями на стол. — Нет, вы должны послушать меня. Алек сказал мне, что он...
Новаковски наклонился вперёд и постучал пальцем по фотографии Денни. Его тон изменился, теперь он говорил тихо, даже мягко.
— Шерил... Могу я называть вас Шерил или вы предпочитаете Кенди?
— Шерил, — быстро сказала она.
— Шерил, мужчина на этом фото — мистер Денни Лоу. Он работал на компанию, которая занимается разработкой программного обеспечения, и он был женат. Он выдавал себя за полицейского, настоящего, которого зовут Александр Колтон. Он делал это, потому что одержим женщиной по имени Фебрари...
Новаковски замолчал, потому что Шерил заметно вздрогнула и приглушённо вскрикнула.
— Твою мать, он называл её Фебрари, — пробормотал Салли.
— Нет, — прошептала Шерил.
— Он называл вас так, верно? — спросил Новаковски.
Она покачала головой и снова прошептала:
— Нет.
— Он не назвал вас так?
Шерил продолжала качать головой.
— Он сказал, это потому, что мы познакомились в феврале. Сказал, что это прозвище.
Уоррен покачал головой.
— Это не прозвище, Шерил. Она реальная женщина, её зовут Фебрари Оуэнс, и он одержим ею с тех пор, как они вместе учились в старших классах. — Не дав ей передышки, чтобы переварить услышанное, Новаковски добавил: — Она похожа на вас, Шерил. Вы же видели её на записях, верно? — настойчиво, но всё ещё мягко спросил Новаковски. — Вы видели её на записях? Ведь она похожа на вас?
— Он сказал, что он полицейский. Он сказал...
Уоррен наклонился ближе:
— Он солгал вам, Шерил.
Она крепко зажмурилась, продолжая качать головой.
— Он был таким хорошим. Он был хорошим. Мужчины не... — Она открыла глаза и прошептала: — Он был таким нежным. Говорил, что любит меня. Он сказал, что мы рождены, чтобы быть вместе.
— Александр Колтон, тот мужчина снаружи, мужчина, которого вы видели на записях, он встречается с Фебрари Оуэнс. У них своя история, у лейтенанта Колтона и мисс Оуэнс, очень давняя. Они рождены, чтобы быть вместе, если вы верите в такие вещи, — сказал ей Новаковски.
Её начало трясти. Шерил обняла себя руками и стала растирать плечи.
— Почему…
— Мне жаль, Шерил, но он использовал вас, чтобы следить за объектами своей фиксации. За мужчиной, которым он хотел бы быть, лейтенантом Колтоном, и за женщиной, которую он желал, Фебрари Оуэнс, — сообщил ей Новаковски.
— Зачем ему это? — спросила Шерил, но её тон говорил о том, что она не только не хочет этого знать, но и не поверит ни одному ответу Новаковски.
— Я не знаю. Я не знаю, зачем кому-либо так поступать, — сказал Новаковски.
Шерил продолжала растирать плечи.
— У меня есть ребёнок, сын, он добр к нему. Учил его играть в футбол. Говорил, что был игроком года и играл за Пердью.
— Да, это правда. Лейтенант Колтон был игроком года и играл за Пердью.
Шерил покачала головой, её глаза наполнились слезами, которые пролились, оставив на щеках мокрые дорожки.
Она посмотрела на фотографию и спросила:
— Он женат?
Предательство за предательством. Если Новаковски не смягчит это, она сломается под их тяжестью.
— Был женат, Шерил, — сказал Новаковски, и Уоррен повернулся к нему. Новаковски качнул головой и обратился к Шерил: — А теперь, Шерил, скажите, когда вы видели этого человека в последний раз? — Он постучал пальцем по фотографии. — Мистера Лоу.
Она отвела глаза, потом вернулась взглядом к фото.
— В среду. Не вчера, в прошлую среду.
Твою ж мать, в тот день, когда он убил Энджи.
— У меня был входной, — продолжала Шерил. — Он водил нас с Итаном ужинать. Сказал, что его не будет некоторое время. Что ему придётся тайно поработать кое над чем. Спросил, может ли воспользоваться моей машиной, а мне оставил свою ауди. Даже вымыл её всю. Внутри было ещё мокро.
— Мать твою, она приехала сюда на его машине, — пробормотал Родман.
— Какая у вас машина, Шерил? — спросил Уоррен.
— Тойота.
— Модель, цвет?
— Синий. Итану нравится синий. Эм-м... «Королла».
— Год выпуска? — продолжал Уоррен, и Шерил внимательно посмотрела на него.
— Почему вы спрашиваете?
— Потому что мы его разыскиваем.
— За что? За то, что он выдавал себя за полицейского? — отмахнулась Шерил. Она смирилась с предательством, а следом пришёл гнев. — Очевидно, что он мудак, но что тут такого?
— Шерил, пожалуйста, просто скажите нам год выпуска вашей машины.
— Две тысячи пятый, кажется.
— Она зарегистрирована на вас?
— Да. Конечно. На кого же ещё?
Родман повернулся и вышел из комнаты.
— Он связывался с вами после того ужина в среду? — спросил Уоррен.
— Да, конечно, он звонит мне каждый день. — Её голос звучал сдавленно. Она больше не растирала плечи, а судорожно вцепилась в них, защищаясь. Гнев тоже прошёл, и, быстрее чем ожидал Колт, его место заняла горечь. Её и раньше обманывали. Много.
— Диски, которые вы передавали ему от Райана, — начал Уоррен, и Шерил перестала сжимать свои плечи, уронила руки на колени и уставилась на него. — Вы продолжаете передавать их?
Она затрясла головой, на этот раз быстро и коротко.
— Райан хороший парень. Он хороший парень.
— Мы беседовали с Райаном, Шерил. Мы знаем, что он хороший парнишка, — заверил её Уоррен. — А теперь скажите, вы посылали эти диски мистеру Лоу?
— Да, да. Почтой FedEx. Он называл мне адреса, когда звонил, и я их отправляла. По одному в день, начиная со среды.
— У вас есть эти адреса? — спросил Уоррен.
— Да, на квитанциях, такие листочки, один из которых отрывают и отдают вам. Они у меня дома.
— Мы можем поехать к вам домой, Шерил, чтобы взять квитанции?
— Конечно, — кивнула она, — но зачем? Кому какое дело?
— Он следит за офицером полиции и его подругой. Незаконное проникновение, чтобы установить камеры и... — начал Уоррен, но Шерил его перебила.
— Мне всё равно, — сказала она. Подтянув к себе сумочку, она покопалась в ней и вытащила ключи. Она закончила с Денни Лоу и была готова отбросить его и двигаться дальше по жизни, сама, без помощи, танцуя стриптиз, чтобы прокормить своего ребёнка. Она бросила ключи на стол и спросила: — Мне вернут мою машину?
— Мы сделаем всё возможное, Шерил, — сказал Уоррен. Новаковски взял ключи и вышел из комнаты. — Куда вы отправили последнюю посылку?
Колт ожидал, что она скажет Стерджис или Рапид-Сити.
Но вместо этого она сказала:
— Таос. Это где-то в Нью-Мексико.
— Чёрт, — прошипел Колт, доставая телефон и набирая Феб.
— Привет.
— Малыш, ты знаешь кого-нибудь в Таосе, штат Нью-Мексико?
— Что?
— Знаешь кого-нибудь в Таосе, штат Нью-Мексико?
Голос Феб звучал настороженно, когда она спросила:
— Из списка?
— Кого угодно, Феб. Ты знаешь кого-нибудь в Таосе или округе?
— Да, — сказала она, — там Рис.
Твою мать.
Колт развернулся к столу позади себя, достал из внутреннего кармана куртки блокнот и ручку и спросил:
— Рис — это имя или фамилия?
— Фамилия.
— А имя?
— Грэм.
— У тебя есть его телефон? Адрес?
— Колт...
— Номер, Феб. Быстрее, малыш.
— Подожди... — Она замолчала, наверное, проверяла записную книжку на телефоне, а Колт открыл кожаную обложку своего блокнота, положил его на стол и склонился над ним с ручкой наготове. — Пять-семь-пять-три пятёрки-два-ноль-ноль-два.
Колт записал цифры и повторил их, потом спросил:
— А адрес у него есть? Куда ему приходит почта?
— Конечно, он снимает квартиру. Но у меня с собой нет его адреса, он записан дома.
— Спасибо, милая, увидимся в шесть.
— Колт, Рис в...
— В шесть, Феб. Мне нужно идти. Сейчас.
Она помедлила, но потом сказала:
— Хорошо. В шесть.
— Увидимся, малыш.
У неё дрожал голос, когда она сказала:
— Увидимся, Колт.
Два дня назад её дрожащий голос напугал бы его до ужаса. Но теперь он знал, что она держится.
Колт захлопнул телефон и взглянул на Салли.
— Мы ошиблись с жертвой, — сказал он Салли, убирая телефон в карман и вырывая листок из блокнота. — Ему не нужен Грант, потому что Грант никогда её не трахал. Ему нужны те, с кем она спала.
— Этот Рис?
— Он есть в списке?
— Нет.
Колт направился к двери, Салли следом.
— Это потому, что он бывший любовник и никогда не обижал её.
— Но он же мстит за неё, — сказал Салли, когда они вышли в коридор. — Он сам нам сказал.
— Он мстит за себя, а не за неё. Энджи никогда не обижала её, по сути.
— Тогда какого хрена он её убил? — спросил Салли.
— Кто знает? — ответил Колт и остановился рядом с Родманом, который нажимал кнопки на своём телефоне. — Это телефон следующей жертвы. — Он передал Родману листок. — Таос, штат Нью-Мексико. Грэм Рис. Он снимает квартиру, находится там недавно и скорее всего работает в баре.
— Шекл отправляла подарочки, — догадался Родман, нажимая кнопки на телефоне и одновременно глядя на листок, который держал перед собой.
— Это единственный знакомый Феб в Нью-Мексико, они очень близки.
— Он её обидел? — спросил Родман.
— Нет, он просто спал с ней. Лоу хочет стереть с лица земли всех, кто к ней прикасался, — ответил Колт.
— Ей нужно составить новый список, — сказал Родман.
— Тогда в нём останется только моё имя.
Родман моргнул и произнёс одними губами: «Голосовая почта».
— Я проверю, может, у меня получится найти адрес или трудовые записи Риса, — сказал Салли и пошёл к своему столу.
— Грэм Рис, — сказал Родман в телефон, разворачиваясь и направляясь к выходу, — я специальный агент Морис Родман, ФБР. Вам угрожает опасность, и мне нужно, чтобы вы перезвонили по этому номеру, как только...
Колт стоял посреди помещения, в котором кипела деятельность, и ему совершенно нечего было делать, только ждать.
* * *
Час спустя Шерил Шекл с застывшим лицом сидела на стуле в другом конце комнаты, держа сумочку на коленях и обняв её руками, и смотрела в сторону.
Она убрала волосы в хвост и сняла все украшения до единого. Он знал, что если бы она могла, то переоделась бы, чтобы стереть сходство с Феб, к которому её принудили, и начать поиски обратного пути к себе.
Колт сохранил файл по делу Эми Харрис, встал и подошёл к Шерил. Она не подала вида, что заметила его приближение, за исключением того, что её поза становилась всё напряжённее с каждым его шагом.
— Тебя есть кому отвезти домой? — спросил он, встав рядом. Ауди конфисковали.
— Мама подъедет.
Коротко и ясно, она не хотела говорить ни слова.
— Нескоро?
— Наверное.
— Хочешь кофе?
Шерил откинула голову назад и посмотрела ему в глаза.
— Нет, — отрезала она.
— Вставай, Шерил. Через пару кварталов отсюда есть одно местечко. Я куплю тебе кофе, и тебе обязательно захочется брауни. Хотя бы печенье. Можешь позвонить маме и сказать, чтобы она подъехала туда.
— И что? Ты, значит, мистер Хороший Парень? — огрызнулась она.
Колт покачал головой и сказал:
— Кое-кто использовал нас обоих. Я подумал, что поскольку мы делим нечто такое, чего никто из нас не хотел бы и никто из нас не выбирал, то мы по крайней мере могли бы разделить отличный кофе и чертовски вкусные брауни. Это будет наш выбор, и поверь мне, они стоят прогулки.
Он увидел, как на скулах Шерил заиграли желваки, когда она сжала зубы, принимая решение.
— Лучше, чем сидеть здесь, — наконец пробормотала она и встала, повесив сумочку на плечо.
— Место называется «Кофейня Мими», — сказал Колт, проходя мимо Салли, который смотрел на него, подняв брови. — Позвони своей маме. Через два квартала от участка.
Они вышли из участка и пошли рядом по тротуару. Пока они шли, Шерил позвонила маме, и Колт слушал, как она нарочно затягивала разговор с матерью, чтобы ей не пришлось разговаривать с ним. Она захлопнула телефон, когда они уже подошли к прилавку, за которым стояла Мими с широко открытыми глазами. Колт покачал головой Мимс, чтобы она молчала. Сейчас её поддразнивания насчёт Феб были нужны ему так же, как дыра в голове.
— Латте с карамелью, большой, и один из этих брауни, — заказала Шерил.
Мими кивнула и улыбнулась, потом посмотрела на Колта:
— Тебе как обычно, Колт?
— Верно, Мимс.
— Садитесь, я принесу.
Колт повёл Шерил к столику у окна. Он не хотел, чтобы она сидела рядом с местом Феб и царапинами, которые объявляли об этом. Шерил и так хватало проблем, ей не нужно видеть, что Феб была завсегдатаем в уютном, гостеприимном кафе с улыбчивой хозяйкой, которая делала чертовски потрясающие брауни, хотя он и подозревал, что она уже знала об этом, если видела те записи. Но ей не нужно знать о том, что Феб была здесь настолько своей, что её имя было вырезано на мебели.
Шерил села так, чтобы видеть улицу. Колт сел лицом к двери.
Они молчали, пока Мими не принесла их заказ, после чего ушла.
— Я знаю, ты считаешь меня идиоткой, — обратилась Шерил к Колту. Её губы были крепко сжаты, однако во взгляде, направленном на него, читалась боль.
— Если ты поверила человеку, который хорошо к тебе относился, это не делает тебя идиоткой. Это делает человека, который обманул тебя, козлом, — ответил Колт.
Она отвела от него взгляд и уставилась в окно.
— Федералы говорили с тобой насчёт защиты? — спросил Колт, но Шерил не ответила на его вопрос, и он продолжил: — Денни действует беспорядочно, Шерил, тебе лучше взять сына и исчезнуть на время.
— У меня есть подруга в Огайо, он о ней не знает, — буркнула она, не отрываясь от окна, — я уже позвонила ей.
— Хорошо, — сказал Колт. Он наклонился вперёд, достал бумажник, вытащил из него визитку и подвинул её к Шерил, после чего убрал бумажник и снова откинулся на спинку стула. Шерил смотрела на визитку, но не притронулась к ней.
— Возьми визитку, Шерил, — тихо сказал Колт. Она посмотрела ему в глаза, но не развернулась к нему. — Встретишь другого мужчину, позвони мне. Я проверю его, посмотрю, чист ли он.
Она закатила глаза, но не как Феб, смеясь над несовершенством мира, а с отвращением, прежде чем дважды мотнуть головой и сказать:
— Точно.
— Шерил...
Она повернулась к нему всем телом и обняла себя руками, снова защищаясь, но её голос был полон яда.
— Я знаю, что он сделал. Денни. — Она выплюнула это имя. — Он убил людей. Думаешь, я собираюсь искать другого мужчину? Да ты нахрен свихнулся.
— Знаю, сейчас ты так не думаешь, но наступит время, когда ты изменишь своё мнение.
— Фигня, — прошипела она тихо, но яростно и одновременно испуганно и наклонилась к нему. — Он находился рядом с моим сыном! Я трахалась с убийцей!
Колт тоже наклонился вперёд и сказал так же тихо, только без ярости и ужаса в голосе:
— Нет, ты думала, что трахаешься со мной.
— Мне должно стать легче? — спросила Шерил, подняв брови. Её лицо выражало недоверие. Она решила, что он псих.
— Да. Должно.
— Ты настолько хорош?
Теперь она говорила с сарказмом.
— Никто не жаловался, Шерил, — честно ответил Колт. — Дело в том, что я стараюсь быть хорошим копом, хорошим другом, и он это повторял. Вот что он показал тебе. Он хотел, чтобы ты поверила. Ты поверила, а теперь залижи свои раны, но позволь им вылечиться, и двигайся дальше. А когда придёт время, приходи ко мне, и я обещаю, что сделаю всё, что смогу, чтобы убедиться, что ты выбрала хорошего парня.
— Это что, новая услуга, которую копы оказывают девушкам вроде меня?
— Нет, это то, что я сделаю для тебя, потому что нас обоих обманул больной ублюдок, который бросил тебя в ад и заставил меня и мою женщину прожить в этом аду двадцать два года. Если кто-нибудь узнает, что я предложил тебе такое, не говоря уже о том, чтобы сделать, у меня будут проблемы. Но я всё-таки предлагаю. Можешь выкинуть визитку, мне без разницы. Но если бы меня кто-то обманул, а другой человек предложил помощь, я бы её принял. Полагаю, тебе мало кто предлагал помощь. Райан, я — немного, я прав?
Она отвела глаза. Он был прав.
— Извлеки из этого урок, Шерил, — посоветовал Колт. — Научись видеть доброту, настоящую, когда тебе её предлагают, и научись принимать её.
Шерил закрыла глаза и отвернулась. На её лице отразилась боль, прежде чем она открыла глаза и снова уставилась в окно.
Больше они никак не отреагировала.
Колт сделал глоток из своего стаканчика и обратился к Мими:
— Мимс, заверни ещё парочку брауни и несколько печений. У Шерил есть ребёнок.
— Конечно, Колт, — отозвалась Мими.
Колт повернулся к Шерил и начал вставать:
— Оставляю тебя с твоими мыслями.
Он уже был на ногах, когда она спросила:
— Двадцать два года?
Он взглянул на Шерил, которая продолжала смотреть в окно.
— Да.
Она покачала головой, и её глаза наполнились слезами. Построенная ею стена чёрствости оказалась слишком тонкой, поэтому Денни и проник сквозь неё.
— Ты правда лучший игрок штата? И играл за Пердью? — спросила она, не отводя взгляда от окна.
— Да.
— Почему ты не пошёл в профессиональный футбол?
— Я был хорош для Пердью, но не достаточно хорош для профессионала.
— А ты хотел?
— Нет. Я хотел стать полицейским.
Она запрокинула голову, чтобы посмотреть на него, и он впервые заметил, что она очень красивая. Не потому, что похожа на Феб, а сама по себе.
По её щеке скатилась слеза.
— А я хотела танцевать. Похоже, мы оба получили желаемое, а?
В её словах слышалась горечь, под которой скрывалась тоска.
— Визитка годится ещё кое на что, Шерил, — мягко сказал Колт. — Для мальчишек, которые хотят научиться играть в футбол.
Она закрыла глаза, и по её щекам потекли ещё слёзы.
— У моего друга, Морри, есть сын, Палмер, — продолжил Колт. — Мы часто бросаем мяч и будем рады Итану.
Шерил кивнула, но отвернулась, ничего не сказав.
— Феб захочет с тобой познакомиться, — надавил он.
— Почему? — спросила она, глядя в окно.
— Потому что она женщина, которая была вынуждена вести одинокую жизнь из-за никчёмных парней, но она прошла через это. Она поймёт, что ты чувствуешь, и она выслушает. Или нет, если ты не захочешь говорить. Она хозяйка бара, так что самое меньшее — нальёт тебе выпить.
Шерил подняла руку к своему хвостику и потянула за него.
— Сейчас мне не помешало бы выпить, — тихо сказала она.
— «Джек и Джеки», через два дома, ты его не пропустишь. И добро пожаловать.
Шерил ничего не ответила. Подошла Мими с белым пакетом и сказала Колту:
— Я запишу это на твой счёт.
— Я рассчитаюсь с тобой завтра, — сказал Колт. Мими поставила пакет рядом с нетронутым брауни Шерил и быстро ушла.
— Увидимся, Шерил, — сказал Колт и повернулся к двери.
— Лейтенант Колтон, — окликнула она.
Колт остановился и посмотрел на неё:
— Друзья зовут меня Колт.
Она сглотнула, потом кивнула и прошептала:
— Колт, спасибо, что не оказался козлом.
Он улыбнулся. Не лучший комплимент, который он получал, но от Шерил это, наверное, был один из лучших, что она говорила.
Потом он ушёл.
* * *
В десять минут седьмого Колт вошёл в «Джек и Джеки», взглянул на барную стойку, увидел Феб и не получил привычного наклона головы.
Феб повернулась и пошла навстречу к нему в его конец стойки.
— Рис в порядке?
Колт сел на свой стул.
— Отзвонился, жив-здоров и теперь предупреждён насчёт убийцы с топором. Подумывает уехать в отпуск.
Она закрыла глаза и прошептала:
— Слава Богу.
Колт поборол ревность, вызванную её явным беспокойством за этого Риса. Сейчас ей это не нужно. Они обязательно поговорят о том, что ей нужно позвонить Рису и дать ему знать, что с этого момента их контакты будут минимальными и только дружескими, но они поговорят об этом позже. И тогда он сообщит, что эти контакты будут очень минимальны и скорее вежливыми, чем дружескими.
Феб открыла глаза и спросила:
— Закончил работу?
— Да, малыш. Пива.
Она развернулась, взяла бутылку пива и поставила перед ним.
— Так что, угадаешь, что получишь, заказав сэндвич с котлетой? — спросила она.
На её лице всё ещё читалось облегчение, она отбросила последнюю трагедию и позволила себе урвать ещё один момент нормальной жизни, прежде чем опять случится что-то плохое. Она достала из-под стойки два белых пенопластовых контейнера.
— Ветчина и сыр? — спросил Колт.
Феб покачала головой.
— Чёрт, опять с вырезкой?
Она улыбнулась и открыла контейнер.
— С котлетой! — объявила она и расхохоталась так сильно, что согнулась пополам и упёрлась лбом в стойку, разметав волосы.
Это истерика. Он должен был позвонить ей насчёт Риса. Но с другой стороны, он узнал о том, что Рис в безопасности, всего десять минут назад и решил сам сообщить эту новость. Он не знал, спасли бы эти десять минут от того, чтобы она психанула, но понял, что, наверное, не следовало рисковать.
Колт положил ладонь ей на шею и окликнул:
— Фебрари.
Её плечи тряслись, и она помотала головой.
— Я в порядке, — сказала она в стойку, потом выпрямилась, и он убрал руку. Феб убрала волосы с лица, глубоко вдохнула и повторила: — Я в порядке.
— Было бы жаль упустить возможность заработать омлет, если бы ты психанула.
— Омлет а-ля Феб, — поправила она.
— Я не могу этого сказать.
— Почему?
— Я мужчина, Феб, мы не говорим «а-ля что-то там».
Она опять расхохоталась, к счастью, на этот раз не истерически, и сказала:
— Я не собираюсь психовать, Колт.
— Обещай мне, малыш.
Она наклонилась вперёд, поставив локти на стойку, и прошептала:
— Обещаю.
Колт подался к ней, положил ладонь на затылок, притянул к себе и поцеловал.
Когда он отстранился, она спросила:
— И как много народа сейчас достают свои сотовые?
— Плевать, — усмехнулся Колт.
— Хочешь переехать со мной в Китай?
— В Китай?
— Да, это моя следующая остановка. Уверена, китайцам будет наплевать, если ты поцелуешь меня в баре.
— Звучит хорошо, малыш.
— А теперь, хочешь знать, что я получила на ужин?
— Конечно.
— «Рубен».
— Звучит лучше, чем сэндвич с котлетой.
— Я заказывала сэндвич с ветчиной и сыром.
Колт расхохотался, потом снова притянул её к себе и поцеловал.
— Махнёмся? — сказал он, усаживаясь обратно.
— Согласна, — улыбнулась Феб и достала себе диетическую колу.
* * *
Мне следовало знать, что вечер не пройдёт без осложнений, потому что в последнее время со мной такого не случалось.
Для четверга в баре было многолюдно. Жаль. Не потому, что нам не нужны деньги, деньги нам всегда пригодятся. Жаль, потому что я была так занята, что у меня не оставалось времени постоять рядом с Колтом и поговорить с ним. Нам удалось поболтать, пока мы ели, но мне хотелось знать, как он пережил непростой для себя день, что он чувствует по поводу Эми и её письма, хотя по большей части мне просто хотелось стоять рядом с ним и разговаривать. Полный бар народа означал, что я не смогу этого сделать, и мне было жаль.
Морри был дома с Делайлой, упорно стараясь убрать слово «временный» из их временного примирения, а маму с папой я отправила домой, когда пришёл Колт. В баре остались я, Дэрил, Руфи и Колт в роли моего телохранителя. Это мне тоже не нравилось, потому что означало, что и Колту предстоит длинная ночь, если только посетителей не станет меньше, чтобы я могла отправить его домой. Если толпа рассосётся, то я вполне могу доверить закрытие бара Руфи, но не Дэрилу.
Когда в бар вошли Стью и Аарон, я поняла, что проблем не избежать.
Я поняла это, потому что Стью козёл, всегда им был и всегда будет. Он не раз устраивал неприятности в баре, когда здесь управляли мама с папой, и после того как мы с Морри приняли дело. Стью был на два года старше Колта и один раз был женат, шесть месяцев, именно столько выдержала его женщина. Больше не нашлось ни одной настолько глупой, чтобы попытаться ещё раз.
Аарон, наоборот, был хорошим парнем. Он учился в одном классе с Колтом. Он был женат и, насколько я знаю, счастливо, растил двух дочек, с которых сдувал пылинки. Они со Стью не были друзьями в школе или после окончания. Как и когда они сблизились, я не знала. Я просто знала, что Стью постоянно создаёт проблемы, а Аарон часто оказывался рядом, кажется, большую часть времени только затем, чтобы вытаскивать Стью из неприятностей, которые тот сам же и устраивал. Почему он терпел Стью, оставалось загадкой. Мне это было непонятно, но, возможно, имея дом и очаг, жену и двух дочек, ему время от времени нужно было отрываться, что он и делал в компании Стью. Лично я выбрала бы какой-нибудь другой способ.
И ещё я поняла, что проблем не избежать, потому что ощутила это с того конца барной стойки, где сидел Колт.
Для всего остального мира Колт выглядел так, словно он расслабленно наслаждается пивом в баре своего лучшего друга и вновь обретённой подружки. Но все знали, что он начеку. Он засёк Стью, как только тот вошёл в бар, и враждебность, исходившая от Колта, была ощутимой.
Сначала я не поняла, в чём дело. За исключением всем известного факта, что Стью был козлом.
Но потом до меня дошло.
В прошлом Стью был первым, кто стал распространять слухи о том, что переспал со мной. Мол, он единственный в городе, у кого есть яйца, чтобы сорвать пломбу и подразнить ярость Колта. Вот каким уродом он был. Но хуже того, он никогда не прикасался ко мне. Он и тогда мне не нравился, и я никогда с ним не целовалась, даже если была пьяна.
И Аарон делал то же самое. Потом, после Стью, до того, как они стали друзьями, и с ним всё было по-другому. Это причинило мне боль, потому что он действительно мне нравился. Разница была в том, что я напилась и целовалась с ним, потому что он мне нравился. Он казался хорошим парнем, симпатичным, и я надеялась, что у нас что-нибудь получится. Так что на какой-то вечеринке мы уединились, хотя я не позволила ему залезть мне под футболку. Это случилось только один раз, а потом Аарон пришёл и позвал меня на свидание, но к тому времени я уже слышала разговоры о том, что он трахнул меня, так что я велела ему проваливать. Он сказал, что не распускал эти слухи, и скорее всего так и было. Скорее всего, нас видели, и кто-то вроде Стью распустил язык. Но с другой стороны, Аарон и не говорил, что это не так.
Именно от этого и было больно.
Эти слухи разошлись по городу, и я знала, что Колт их слышал, их все слышали. Я знала, что Колт их слышал, потому что после каждого нового слуха он смотрел на меня всё с меньшим уважением. Как и мой папа. И Морри. И все остальные.
Это было больнее всего.
А теперь, когда Колт знал правду, а двое мужчин, распускавшие обо мне ложь, пришли в «Джек и Джеки», я поняла, что взрыв неизбежен.
Они подошли к бару, и Дэрил поспешил опередить меня, чтобы обслужить их. Дэрил работал в «Джек и Джеки» пять лет, он даже перевёз свою семью из города в получасе езды от нашего. Новый старт, в основном потому, что это была единственная работа, которую он смог найти после того, как его выпустили из тюрьмы. Он хотел оградить меня от Стью и Аарона, потому что знал всю историю, и он делал это, потому что ему не нравился Стью и он не хотел, чтобы я находилась рядом с ним.
Дэрил сидел в тюрьме дважды, и оба раза за тяжкие телесные. Он так часто посещал занятия по управлению гневом, что в честь него можно было назвать программу. Однако во второй раз ему попался консультант, с которым ему нравилось беседовать, которому он смог довериться и выговориться. Не всё, но достаточно, чтобы научиться владеть собой.
Может, Дэрил и не был сильно умным, но это не значит, что он не разбирался в людях. Этому можно научиться, если внимательно приглядываться. Этому учишься в тюрьме, если хочешь остаться здоровым. И этому учишься в баре, если хочешь пресекать драки прежде, чем они начнутся. Поэтому у Дэрила было много опыта.
Дэрил также был не настолько глуп, чтобы не понимать, что мы с Морри миримся со многими его ошибками. С другой стороны, мы с Морри были достаточно умны, чтобы понимать, что бывший заключённый, два раза сидевший в тюрьме, как всем известно, за причинение телесных повреждений, с телосложением бульдога и верностью немецкой овчарки станет отличным барменом. Мало кто из тех, кто знал Дэрила, стал бы с ним связываться. И если возникнет необходимость, то, несмотря на семью, он всерьёз готов был отдать жизнь за маму, папу, Морри или меня.
Я занялась своими делами, но продолжала присматривать за Дэрилом.
Долго ждать не пришлось. Когда Стью и Аарон расплатились, Стью посмотрел на меня, а потом метнул взгляд на Колта. И снова на меня. Не задерживаясь, он направился к Колту, и я сразу поняла: он пришёл именно потому, что услышал о нас с Колтом.
Аарон, наоборот, заколебался, как и следовало. Я увидела, что до него дошли намерения Стью и он зашептал что-то ему на ухо. Но Стью с решимостью на лице смотрел только на Колта, и я поняла, что он ищет неприятностей.
Колт тоже не отрывал глаз от Стью, и на его лице застыла такая же решимость, так что я поняла, что он готов обеспечить Стью эти неприятности.
Я почувствовала, как весь бар замер, наблюдая за ними и предвкушая разборки.
Стью подошёл к концу стойки, где сидел Колт, и встал рядом с ним. Он только успел опустить локоть на стойку и повернуть голову к Колту, как тот взревел:
— Фебрари!
Это был именно рёв, громкий, разнесшийся по всему бару.
Я была удивлена. Колт не относился к мужчинам, которые повышали голос. Если ему надо было обратить на что-то внимание, он делал это спокойно. Более того, и по собственному опыту, и по его отношениям с Мелани, хотя мне было больно все эти годы видеть их вместе, я знала, что он нежен со своими женщинами. Он может поддразнивать и даже бесить, и у него определённо вспыльчивый характер. Он может повысить голос, если будет раздражён, но в его тоне никогда не было угрозы, какую я слышала от Пита, когда его нрав начинал выходить из-под контроля. И я узнала, наблюдая Колта с Сьюзи и испытав это на себе, что он может играть нечестно, но реветь... это не в его стиле.
Да и я не отношусь к тем женщинам, которые бегут по первому окрику. Не то чтобы у меня было много мужчин, которые бы кричали на меня, но последний, с которым я была по-настоящему долго, Пит, научил меня важному уроку — я всегда должна оставаться собой. Может, я на время потеряла себя, но после Пита одно я знала наверняка: Фебрари Оуэнс не та, кого можно подозвать окриком.
Однако мне приходилось быть Фебрари Оуэнс, которая является совладелицей «Джека и Джеки» и не хочет неприятностей в своём баре. Но также я была новой Феб, в улучшенной версии Феб и Колта, и по какой-то причине — какой бы ни была эта причина, она явно была важной — мой мужчина хотел меня видеть.
Дэрил посмотрел на меня, но я направилась прямо к Колту. Стью наблюдал за мной, Колт не отрывал взгляда от Стью, Аарон остановился чуть дальше.
Я остановилась перед Колтом.
— Что?
— Иди сюда, малыш, — сказал Колт, продолжая смотреть на Стью.
Чёрт, чего он от меня хочет?
— Колт...
Колт наконец-то посмотрел на меня, и мне хватило одного взгляда, чтобы тут же развернуться, поднять крышку бара, протиснуться наружу и опустить её за собой.
Пока я шла к нему, Колт развернулся торсом к Стью. Как только я подошла, он обнял меня за талию одной рукой и притянул к себе, так что я встала между его ног.
Стью, опираясь предплечьем на стойку, повернулся в нашу сторону и стал пялиться на мою грудь.
— Ну разве не прелесть? — пробормотал он.
— Стью... — начал Арон.
— Ты согласен? — перебил его Стью.
Колт не дал Аарону возможности ответить.
— Кто из вас хочет начать? — спросил Колт, и этот разговор предназначался не только нам четверым. Колт не орал, но он привлёк внимание посетителей и сохранял его. Они прислушивались, а он говорил достаточно чётко, чтобы сидевшие рядом могли услышать.
— Начать что? — спросил Стью.
— Колт... — начала я, но он сжал мою талию, приказывая заткнуться. Учитывая упрямое выражение на его лице, я решила послушаться.
— Начать извиняться. За ту ложь, что вы болтали про Феб, — ответил Колт.
— Какую ложь? — спросил Стью, хотя и знал ответ, просто ему хотелось драки.
— Ты лично говорил, что трахал её. Она говорит, что нет. Вот я и подумал, раз уж ты солгал про неё, то захочешь воспользоваться случаем и извиниться.
Да, я была права насчёт проблем, но это Колт их искал, и я поняла, что Стью ему их обеспечит.
— Она сказала, что я соврал? — Стью поднял брови, провоцируя Колта, как я и подозревала. — Хм-м-м... — Он оглядел меня. — Может, и трахал, а может, мне приснилось. — Он повернулся, положил оба локтя на стойку и пробормотал: — Охрененный сон, такой клёвый, как взаправду.
Я напряглась. Стью такой урод.
— Стью... — снова начал Аарон.
— Хорошо, начинай ты, — перебил его Колт.
— Феб знает, что я ничего не говорил, — сказал Аарон Колту.
— Да, только, помнится, когда я видел тебя «У Фрэнка» и все поздравляли тебя с завоеванием, ты и не возражал, — ответил Колт, и мне стало противно оттого, что Колт слышал всё это дерьмо.
Я перевела на Аарона взгляд, полный боли и обвинения.
Аарон посмотрел на меня и переступил с ноги на ногу.
Стью снова повернулся к нам, положив одну руку на стойку, и заявил прямо мне в лицо:
— Он её трахнул.
— Колт, это бесполезно... — начала я.
— Тихо, Феб, — пробормотал Колт, но заговорил громче, обращаясь к Стью: — Ты что, присутствовал, когда Аарон её трахал?
— Её все трахали, чувак. — Стью посмотрел на меня. — Жаль, что ты изменилась. Было бы здорово теперь, когда ты вернулась...
— Стью, не будь таким козлом, — перебила я его.
— Тебе нравится? — Колт продолжал смотреть на Аарона. — Тебе понравилось бы, если бы кто-то говорил так про твоих дочерей? Понравилось бы слушать, как кто-то говорит такие вещи про одну из твоих девочек? Если бы какому-нибудь тупому мудаку пришло в голову распускать слухи о том, что твои дочери легкодоступные? Болтать о том, что они дают любому, кто захочет?
— Колт, это было много лет назад, — тихо сказал Аарон.
— То есть ты не против? — настаивал Колт.
— Конечно против, — сказал Аарон и посмотрел на меня. — Это было мерзко с моей стороны, — сказал он мне. — Глупо. Я должен был сказать ребятам, что они неправильно поняли.
— Значит, ты её не трахал? — спросил Колт.
Аарон опустил глаза на свои ботинки и пробормотал:
— Нет.
Колт посмотрел на Стью:
— Но ты трахал. Мудак, который не может найти женщину, если не заплатит ей, и ты заполучил такую девушку, как Феб?
Голос Колта звучал так скептически, что где-то поблизости послышалось хмыканье. Но я была слишком сосредоточена на происходящем, чтобы заметить, кто это сделал.
Стью оскорбился. Он уже забыл, а может, ему и вовсе было наплевать на то, что он нагло врал обо мне, но он не желал принимать такой удар по своей мужественности. Он оттолкнулся от стойки:
— Да пошел ты, лейтенант Колтон. Мне не нужно платить за это.
Колт слегка откинулся назад:
— Не знаю. А я слышал, что ты платишь. Может, и правда.
Дэрил обошёл стойку и встал за спиной Колта.
— Заткнись, козёл, ты не слышал такого, — выдавил Стью.
— Не слышал? — с притворным удивлением спросил Колт. — Наверное, стоит поспрашивать вокруг, может быть, кто-то тоже слышал. Если слышали, то это правда.
Стью выпрямился и слегка наклонился к Колту:
— Это не смешно, ублюдок.
— Нет, думаю, не смешно, когда кто-нибудь болтает про тебя такое, чему остальные могут поверить, — сказал Колт. — С другой стороны, все знают, что Энджи Марони спала с кем угодно. Хорошая женщина, но с плохим вкусом. Однако, не настолько плохим, чтобы спать с тобой. Да я сам видел, раз десять, не меньше, в этом самом баре, как ты к ней подкатывал. Даже Энджи не соглашалась с тобой спать.
— Я трахал Энджи, — заявил Стью.
Колт поднял брови:
— Да? Так же, как ты трахал Феб? Во сне? Или с Энджи было по-настоящему?
Я увидела, как и без того напряжённое лицо Стью закаменело. Аарон тоже это заметил.
— Стью, идём, — сказал он, теперь в его голосе звучала настойчивость.
— Думаешь, этот город принадлежит тебе, — выплюнул Стью. — Коп. Неприкасаемый.
— Я сейчас не при исполнении, Стью, пью в баре у своей женщины как частное лицо.
— Ты не неприкасаемый.
— Звучит как угроза.
Дэрил подошел ближе. Я втянула в себя воздух. Колт ждал.
Он хотел этого, ждал, чтобы Стью начал первым. Ему не терпелось вытереть им пол, и бар ждал вместе с Колтом, им, наверное, так же не терпелось увидеть, как он будет это делать.
— Стью, чувак, хватит. Идём, — повторил Аарон.
— Надо преподать тебе урок, — сказал Стью, и это, определённо, была угроза.
— Я всегда был прилежным учеником. Что ты можешь мне предложить? — поддразнил Колт.
Стью подошел ближе. Колт отпустил мою талию и отодвинул меня в сторону. Дэрил взял меня за предплечье и задвинул к себе за спину.
В эту минуту откуда ни возьмись появился Морри, а следом за ним Ди.
— В чём дело? — спросил Морри. Фингал, который ему накануне поставил Колт, потемнел и стал безобразнее, и так будет ещё день или два, после чего он начнёт бледнеть. Морри остановил Ди на приличном расстоянии, а сам подошёл к Аарону.
— Стью тут собирается преподать мне урок, — сказал Колт.
— Какой? — спросил Морри, не спуская глаз со Стью. Он оценил обстановку и был настороже.
— Не знаю. Наверное, про распространение слухов о беззащитных женщинах, будто ты их трахал, когда этого не было. Стью говорит, что трахал Феб и Энджи, хотя я знаю, что этого не было ни с одной из них. Может, это и не урок, может, он хочет меня убедить, — ответил Колт, обращаясь не к Стью, но не отводя от него взгляда. — Энджи не может за себя сказать, но вот Феб, она говорит мне, что ты лжёшь. Вот я и хочу знать, ты распространяешь ложь про мою женщину?
Глаза Стью перебегали с Колта на Дэрила, потом на Морри, причём, подозреваю, что он не осознавал, что облажался, а решал, на кого напасть первым.
— Колт, мужик, отступи, это было много лет назад, и тогда она не была твоей женщиной, — вмешался Аарон, пытаясь выступить в роли миротворца.
Колт всё так же не отводил глаз от Стью.
— Положа руку на сердце, а было ли когда-нибудь время, чтобы Феб не была моей женщиной?
— Было, когда она трахалась со мной, — продолжал нарываться Стью, — тогда она была только моей.
Колт вскочил и приблизился к нему, он был на три дюйма выше Стью, но тот не отступил.
Морри и Дэрил тоже шагнули ближе.
— Колт, чувак, он того не стоит, — заговорил Морри.
Колт не обратил внимания на Морри и обратился ко мне:
— Феб, тебе есть что сказать?
Чёрт, теперь он втягивал в это и меня.
— Например? — отозвалась я.
Колт не ответил.
Несколько секунд я наблюдала за представлением, а потом решила, что с меня хватит. Совершенно очевидно, что моя жизнь была достаточно дерьмовой и без того, чтобы Колт выступал против каждого козла, который мне встречался. Особенно в моём собственном баре. Я обошла Дэрила и встала рядом с Морри, около Колта и Стью.
— Колт, Морри прав. Он того не стоит.
— Он тебя трахал? — спросил Колт.
— Ты серьёзно? — спросила я. — Пит был сволочью, но он хотя бы был красавчиком. Ты считаешь, я стала бы спать с таким парнем?
— Слышал? Она говорит, что не спала с тобой, — сказал Колт Стью, подаваясь вперёд, нарываясь. Теперь они стояли почти нос к носу, и Стью не уступал.
— А с кем ты спала? — с любопытством спросил Морри, поглядывая на Аарона.
— Мы уже установили, что я не спала с Аароном, ты это пропустил, — ответила я Морри.
— Ты спала с Вилли Клэптоном? — поинтересовалась Ди. — Он красавчик и говорит, что спал с тобой.
— Нет, с Вилли я тоже не спала. Может, он и красавчик, но мы целовались, и целуется он так себе. Я бы даже сказала плохо. Оно мне надо?
— Фу. Нет ничего хуже плохого поцелуя, — заметила Ди.
— Вилли плохо целуется? — спросил Морри.
— Не заставляй меня вспоминать, — попросила я Морри.
— Настолько плохо? — спросил он. Я скривилась, и Морри тихо присвистнул. — Вилли предстал в новом свете.
— Почему мы обсуждаем, с кем спала Феб? — спросил Дэрил.
— Думаю дело в том, что Феб не спала ни с кем, — сказал Колт. — Я прав, Стью?
Прежде чем Стью успел ответить, я с готовностью предложила:
— Думаю, слухи пошли потому, что после расставания с тобой я много с кем зависала. Большую часть времени я была пьяна. Хотя я никогда не целовалась со Стью, пьяная или нет.
— Ты ни с кем не спала? — спросил меня Морри слегка потрясённо, и я бы пнула его ногой или как минимум ударила по руке, если бы ситуация не была такой напряжённой. Однако мне не хотелось, чтобы из-за моих действий она вышла из-под контроля.
— Я спала с Питом, — ответила я.
— Ты была замужем за ним, — возразил он.
— Не заставляй меня вспоминать это тоже.
Аарон придвинулся ближе и потянул Стью за рубашку:
— Хорош, Стью, давай просто уйдём.
Морри, однако, не отставал:
— Ты просто обжималась со всеми этими парнями?
— Не со всеми. Например, со Стью нет, — ответила я.
Стью перевёл взгляд на меня, после чего нанёс свой удар Колту, только словесно. Он хотел, чтобы зачинщиком стал именно Колт, скорее всего потому, что в таком случае, если всё кончится плохо, то Колту грозят гораздо большие проблемы, чем ему. В баре было много глаз, много свидетелей. Если первым начнёт Стью, то Колт сможет сказать, что защищался. Если же начнёт Колт, то у него будут неприятности. Стью не такой, как Пит, он не сдастся и не поступит правильно, едва почувствовав давление со стороны людей. Пит поступил, как надо, не потому, что был хорошим парнем, а потому, что стал изгоем и хорошо распробовал ярость Колта, приправленную настойчивыми пожеланиями убираться прочь из города. Стью же начнёт давить и устроит Колту неприятности на работе. Такое не приветствуется, когда копы участвуют в драках в баре и избивают парней, которые оскорбляют их подруг, независимо от того, что это за мудаки и насколько сильно они заслужили взбучку.
Так что Стью нанёс свой удар, повторив мне:
— Брехня, Феб, я тебя трахнул.
Не задерживаясь ни секунды, Колт ответил ему:
— Я знаю, что этого не было.
Стью посмотрел обратно на Колта:
— И откуда же ты знаешь?
— Потому что я трахал её, и поверь мне, если ты был с ней однажды, ты обязательно вернёшься.
— Оу, — сказала Ди, — это так мило.
Я закатила глаза.
Колт неожиданно сел на место, после чего сказал:
— Допивай своё пиво, Стью, и больше я не хочу тебя здесь видеть. Я больше никогда не хочу тебя здесь видеть.
Стью уставился на Колта. Ему отказали в стычке, и поскольку Колт не желал вестись, сам Стью оказался в таком положении, когда не мог обострить конфликт. Хотя и попытался.
— Пошёл на попятный, лейтенант Колтон? — поддел Стью.
— Да, — спокойно ответил Колт, повернувшись к своему пиву. — Если я разобью тебе губы, то могу повредить пальцы, а они мне понадобятся сегодня ночью.
Тут я снова закатила глаза, глядя на усмехающуюся Ди.
— Господи, Колт, ничего, что её брат стоит рядом? — буркнул Морри, хотя его голос звучал лишь наполовину с отвращением, в нём также слышалось и веселье. Заметив, что противостояние закончилось, он направился за барную стойку. — Ты свободна, Феб. Мы с Ди сами закроем бар.
Это поразительное заявление отвлекло меня от напряжённой ситуации.
— Что?
— Морри собирается показать мне, как пользоваться кассовым аппаратом, — провозгласила Ди, как будто Морри собирался посадить её в космический корабль и умчать к звёздам. Продолжая улыбаться, она следом за Морри пошла за стойку.
— Чего? — повторила я ей в спину.
Ди повернулась ко мне, её лицо сияло от восторга.
— И он собирается научить меня смешивать коктейли.
— Чего-о? — снова повторила я.
— Вы в порядке, босс? — спросил Дэрил Колта.
— Да, Дэрил, — сказал Колт, допивая последний глоток пива. Аарону удалось отвести Стью на пару футов. Противостояние закончилось. Колт отступил и сел на место, но все, даже Стью, понимали, что проиграл именно он. Мы всё ещё оставались центром внимания множества глаз, но я не обращала внимания, потому что происходило кое-что более важное.
Я пошла за стойку следом за Ди и Морри.
— А кто присматривает за детьми? — спросила я.
— Мама с папой заехали, они хотят немного отдохнуть и решили остаться ночевать. Я тебя сменю, так что вы с Колтом можете пойти поспать, — сказал мне Морри.
Я повернулась к Ди:
— Но...
— Бар принадлежит семье, значит, и работает тут семья, — ответил Морри, хотя я обращалась к Ди. И тут до меня дошло, что Морри выглядит счастливым — счастливым за долгое время, — и Ди тоже.
У меня отпала челюсть. Потом я ощутила счастливое порхание в груди. А потом подумала, что сейчас заплачу.
У меня возникло чувство, что слово «временный» определённо ушло из их временного примирения. И более того, у меня было чувство, что мой брат сотворил чудо. Потому что, если Ди начнёт работать здесь, значит, она станет частью бара, частью семьи, и жизнь пойдет тем путем, каким следует. Колт будет на своём месте и в моей жизни, и вся семья будет управлять баром, вся моя семья.
— Нам есть... — начала я, опасаясь произносить это вслух, как будто если я произнесу слова, то булавка проткнёт этот хрупкий пузырь счастья. Я глубоко вдохнула и закончила: — ...что отметить?
Колт обвил рукой мою талию и оттащил от стойки.
— Да, милая, времени десять часов, и мы можем быть дома через пятнадцать минут, если ты поторопишься. Это стоит отметить.
Я попыталась вывернуться из его захвата, но он продолжал тянуть меня в сторону кабинета.
— Морри, — окликнула я.
Морри посмотрел на меня. И улыбнулся. Его улыбка была широкой и более чем счастливой. Он вернул свою семью. В этот момент я знала, что на нас пролился божественный свет, на всех нас.
— Иди домой, сестрёнка, — крикнул он в ответ.
Я улыбнулась старшему брату, потом Колту удалось запихнуть меня в кабинет, и я улыбнулась ему. Он тоже улыбнулся и коснулся рукой моей скулы, и моя улыбка стала ещё шире, такой широкой, что у меня заболели щёки, но я не могла перестать улыбаться, да и не хотела.
Я взяла свою сумочку, накинула куртку и отправилась домой с Колтом.
Через пятнадцать минут мы были дома.
* * *
— Алек, — ахнула я.
— Повтори, — прорычал Колт.
— Алек, — повторила я, — сильнее, детка.
Он дал мне то, что я просила, и задвигался резче.
Моя спина была прижата к стене, Колт держал меня за задницу, я обнимала его бёдра ногами, вцепившись одной рукой в его волосы. Колт стоял на коленях и трахал меня так сильно, что я была уверена, что картина с баром Гарри сорвётся со стены. Но мне было плевать.
— Дай мне свою грудь, Феб, — потребовал Колт, и я отпустила его волосы и подняла одну грудь, предлагая ему.
Колт вошёл глубже, но согнул спину, сомкнув губы вокруг соска и сильно втянув его в рот. Это ощущение прошило меня насквозь, напрямую достигнув клитора, так чётко и ясно, что я могла бы нарисовать линию на своём теле.
— Да, — выдохнула я.
Колт отпустил мой сосок и снова стал вбиваться в меня, приблизив свои губы к моим. Я обняла его за плечи.
— Ты сейчас кончишь, детка, я чувствую, бл*дь, это круто, твоя киска готова.
Он был прав.
Меня накрыл оргазм, я крепче вцепилась в его плечо и сжала его ногами.
— Вот так, — прорычал он. С моих губ сорвался стон, я откинула голову назад, ударившись о стену, рядом с картиной, отчего та задрожала.
Я начала приходить в себя, когда Колт приподнял меня ещё на дюйм и ворвался в меня ещё сильнее и глубже, потом вышел, снова вошёл и замер, уткнувшись лицом мне в шею и хрипло застонав.
Тогда я почувствовала, как он провёл языком по моим цепочкам, как частенько это делал, и мне это нравилось.
— Ты всё ещё должен мне, — прошептала я ему в волосы.
Его язык пропал, но я кожей почувствовала, что он улыбнулся, начав медленно двигаться внутри меня. Это мне тоже нравилось, эта нежность после жёсткого секса, то, что он оставался во мне, вместо того, чтобы выйти и откатиться в сторону. Было нечто особенное в том, как Колт сохранял наше единение и делал это именно так. Было в этом что-то, чего я не могла уловить, но чем бы это ни было, оно было прекрасно.
— Ты забыла, милая, что в первый раз ты кончила от моего рта, прежде чем кончила от моего члена. — Он поднял голову и посмотрел на меня. — Мы в расчёте.
Чёрт, он прав.
— Как скажешь, — буркнула я, и он улыбнулся.
— Ты получишь мой рот, — сказал он, всё ещё скользя во мне.
— Когда? — спросила я.
— Господи, Феб, ты только что кончила.
— А что? У меня квота на оргазмы?
Он тихо засмеялся и сказал:
— Да, мне придётся составить расписание, чтобы ты меня не убила.
Я прижалась к его губам и, глядя ему в глаза, прошептала:
— Прекрасная смерть.
Я наблюдала, как его улыбка исчезла, а в глазах появилось что-то другое, за секунду до того, как он меня поцеловал. Потом он вышел из меня, отодвинулся, потянув меня за собой, и уложил на кровать. Колт перекатился на спину и прижал меня к своему боку. Накинув на нас одеяло, он потянулся и выключил лампу.
Одна моя рука была зажата подо мной, а второй я лениво гладила его горячую, упругую кожу. Мне нравилось его касаться. Он обнимал меня одной рукой, выводя пальцами узоры на моём бедре. Это мне тоже нравилось.
Я пыталась не думать о том, как много пропустила за все эти годы, что закрывалась в себе. Как много Денни украл у меня, у нас. Но это было невозможно.
С другой стороны, если бы дело было только во мне и Колте, нам пришлось бы узнавать всё это с чистого листа. Я не знала, сколько женщин у него было, и не хотела знать. Я знала только Мелани и Сьюзи и слышала про пару других. Иногда, когда какая-нибудь женщина заходила в бар и сразу же находила его глазами, я понимала, что она была с ним. Иногда, наоборот, его глаза находили их, и то же самое становилось понятным. Он улыбался им, не так широко, но тем не менее, или кивал, и я понимала, что между ними всё кончено, без скандалов, но по его инициативе, а женщина не хотела этого. Он был вежлив и нежен, говорил, что она подарила ему хорошие воспоминания, но всё равно держал её на расстоянии. Не могу сказать, откуда я знала всё, что происходило между ними, но из-за того, как мы с ним были связаны, я знала. Я также не могу сказать, что подобное случалось часто, но всё-таки случалось, и каждый раз ранило меня, словно остриё кинжала.
Хотя, думаю, если бы у него не было столько женщин, он не смог бы дать мне того, что давал сейчас.
С другой стороны, он был настолько хорош в постели, что, возможно, это природный талант.
— Как ты себя чувствуешь, милая? — тихо пророкотал Колт мне на ухо. Я прижималась к его телу, скользя пальцами по его коже, и все остальные мысли унеслись прочь.
— Отлично, — прошептала я, и как только тяжёлые мысли оставили меня, я поняла, что так и есть. Как я могла так радоваться за нас с Колтом, за Морри и Ди, радоваться возвращению мамы и папы, даже после письма Эми и всего остального дерьма? Не знаю.
Но я была счастлива.
Колт прижал ладонь к моему бедру, провёл ниже и сжал мой зад.
— Лучшая задница во всём округе, — пробормотал он, и я усмехнулась.
— Ты провёл много исследований? — поддразнила я.
— Да, — ответил он. Я подняла голову и посмотрела на его скрытое тенью лицо, а Колт продолжил: — Что я могу сказать? Я любитель задниц.
Я не могла удержаться и рассмеялась, но потом скользнула рукой по его груди к шее и тихо спросила:
— Как ты, детка?
Я смотрела, как в темноте он немного приподнял голову от подушки и снова уронил её, вздохнув.
— Бывали дни и получше. — Он сжал пальцами мою задницу и закончил: — Но лучших ночей не было.
Я наклонилась, поцеловала его ключицу и решила сменить тему.
— Мне придётся готовиться к худшему каждый раз, когда какой-нибудь мудак из моего прошлого будет входить в бар, когда ты там?
— Нет, — тут же ответил он, — думаю, сегодня вечером я всё доказал.
Я уставилась на него и поняла, что он прав. То, что он проревел моё имя, привлекая к нам внимание, вытянул признание из Аарона, поставил под сомнение слова Стью (любой, кто дважды подумает над этим, чего они, скорее всего, не сделали много лет назад, решит, что глупо было бы даже рассматривать возможность того, что я стала бы спать со Стью), мой разговор с Морри — всё это было разыграно идеально. Не говоря уже о том, что мы с Колтом снова были вместе, целовались и делили еду от Фрэнка, жили вместе. Две недели назад все знали, что Колт ни за что не подойдёт ко мне, и считали, что это в том числе и потому, что я ходила по рукам. Но правда в том, что я всегда была его женщиной, и мои похождения, даже после нашего расставания, рассматривались как предательство (а на девушек с такой репутацией всегда смотрят свысока, неважно заслужено или нет). И как всегда в маленьком городке, особенно когда дело касалось нас с Колтом, начнутся разговоры. И каждый парень, который болтал про меня, скорее всего, будет выглядеть идиотом.
— Ты Супермен? — тихо спросила я.
— Почему?
— Перепрыгивать здания за один присест, в одну секунду спасти репутацию девушки и тому подобное.
Колт немного помолчал, а потом ответил:
— Я не могу перепрыгивать здания за один присест, но могу заставить тебя кончить так мощно, что ты проделаешь дыру в моей стене.
— Я не проделала дыру в твоей стене.
— Повезло, что на картине плексиглас и я хорошо её закрепил, иначе мы лежали бы на осколках.
— Ты такой засранец, — сказала я, улыбаясь.
Мы оба замолчали. Теперь в голове у меня остались только счастливые мысли. Но как выяснилось, Колт думал о другом.
— Знаешь, мне не нужно было ничего спасать.
Эта фраза так меня удивила, что я подняла голову и посмотрела на него.
— Что?
— Люди любят тебя, Фебрари.
Я покачала головой и снова улеглась, но Колт сжал мою задницу и приказал:
— Посмотри на меня, Феб.
— Колт... — начала я, но замолчала, когда он снова сжал мой зад.
— Малыш, посмотри на меня.
Я сделала, как было велено.
— Я рассказывал тебе про паренька, которого мы взяли, Райана, — сказал Колт.
Ох чёрт. Мне не хотелось думать обо всём дерьме, которое он рассказал мне вечером, пока мы ужинали, о новых людях, которых Денни обманул и отправил в их собственные кошмары.
— Колт...
— Он сказал, что, наблюдая за тобой, понял, что ты хорошая, что люди тянутся к тебе. Он прав, Феб.
Я покачала головой:
— Уже поздно. Давай спать.
Колт перекатился и навис надо мной, явно не уловив моего намёка оставить эту тему.
— Люди любят тебя.
— Перестань, Колт, мы оба знаем...
— Они любят тебя сейчас и любили всегда.
— Это не так, — прошептала я.
— Так.
— Ты не чувствовал этого, — сказала я.
— Нет, я помню, что люди были удивлены тем, что произошло, возможно, разочарованы тем, что слышали, и ты это чувствовала, но они никогда не переставали тебя любить.
— Колт...
Он сжал мой подбородок.
— Фебрари, послушай меня. Ты никогда не переставала быть собой. Может, это на время поутихло, но ты всегда была девушкой, которая приглядывает за всеми Энджи и Дэрилами в мире. Ты всегда оставалась Оуэнс, подбирала беспризорных. В этом ты никогда не менялась, и неважно, что люди думают о другом.
— Не думаю...
Он провёл большим пальцем по моим губам.
— Поверь мне, Феб. Теперь они больше никогда не подумают иначе.
— В этом не было необходимости, — сказала я, и он засмеялся. Не весело, а с горечью, которая холодным лезвием прижалась к моей коже.
— Не так уж многое из того, что произошло с нами, я могу исправить. Это — могу, что я и сделал. Я аж задрожал, когда этот козёл вошёл сегодня в бар. Значит, мне не придётся задерживаться.
Господи, как же я его люблю, всегда любила, всегда буду любить. Я люблю его так сильно, что чувство заполненности начало расти во мне, и его было так много, что я не думала, что смогу удержать.
Я хотела сказать ему, очень хотела. Я хотела поделиться, хотела, чтобы он знал. Но всё это было так ново, и в то же время старо, и я была в ужасе.
Так что вместо «я люблю тебя» я сказала:
— Спасибо.
— Не благодари меня, милая, я тоже в это поверил. И это часть того, что я сегодня исправил, дав людям понять, что я был таким же засранцем, как они, когда поверил в это дерьмо.
— Ты не засранец, — заступилась я.
— Ты назвала меня засранцем всего пять минут назад, — поддразнил он.
— Ох, точно, — пробубнила я. — Я забыла. И я пошутила.
— Я знаю, Феб. — И прежде чем я успела сказать что-либо ещё, он поцеловал меня, перекатился обратно на спину и велел: — А теперь мы можем ложиться спать.
— О, значит теперь, когда ты закончил говорить, мы можем ложиться спать?
— Ну... да.
— Я была права.
— Насчёт чего?
— Засранец.
Он коротко засмеялся, на этот раз весело.
— Заткнись и закрывай глазки, малыш.
Вот любитель командовать.
И всё-таки я сделала, что мне сказали.
Уилсон запрыгнул на кровать и свернулся клубочком на наших переплетённых ногах, и я заснула.
* * *
Звонил телефон, по мелодии я поняла, что это мой сотовый. Он лежал на тумбочке рядом с телефоном Колта. Он положил его туда вчера, когда мы вернулись домой, чтобы быть готовым на всякий случай.
Вздрогнув, я проснулась, и моё движение разбудило Уилсона, но к тому времени когда я подняла голову и в ужасе уставилась на телефон, Колт уже протянул руку. Экран телефона ярко светился, пронзая темноту, словно роковой маяк.
Приподнявшись на локте, я смотрела, как Колт поднёс телефон к глазам, потом открыл его и приложил к уху. Я затаила дыхание.
— Да? — Последовала пауза, во время которой мне удалось выдохнуть и набрать в грудь немного воздуха, ровно столько, чтобы не задохнуться. — Да. Она рядом.
Потом он молча протянул телефон мне.
Поняв, что звонит не тот человек, о котором я подумала, потому что в этом случае Колт не передал бы мне телефон, я взяла сотовый и посмотрела на экран. Воздух снова покинул меня, когда я взглянула на часы на тумбочке Колта. Два часа ночи, в общем-то не самое необычное время для звонившего, однако больше не приемлемое, хотя он этого ещё не знал.
Я увидела, как силуэт Колта двинулся, потянувшись к лампочке. Перевернувшись на бок, я села, прикрывшись одеялом, подняла колени и прижала их к груди.
Потом я приложила телефон к уху и заморгала, когда включился свет.
— Привет, Рис.
Некоторое время в трубке было тихо. Я ждала.
— Я ожидал, что когда-нибудь это произойдёт, дорогая, но не ожидал, что будет так тяжело в первый раз услышать, как на твой телефон отвечает мужчина, — произнёс Рис.
Я крепко зажмурилась и прошептала:
— Рис.
— Никаких обещаний, красавица, никаких ожиданий — таково было условие. Ты ничего не требовала от меня.
— Знаю.
— Теперь я не должен ничего требовать от тебя.
— Рис...
— Хорошо, что я узнал об этом сейчас, когда какой-то придурок расчленяет людей в твою честь, и мне спокойнее знать, что рядом с тобой есть мужчина.
— Он не расчленяет их, он разрубает их топором.
— Как скажешь, — ответил Рис с улыбкой в голосе.
Я почувствовала, что Колт положил ладонь мне на поясницу, а потом провёл кончиками пальцев вверх и вниз по моему позвоночнику. Прикосновение было лёгким, но таким надёжным. Знаю, в подобной ситуации это странно, но мне стало легче.
Помогло также, что подошёл Уилсон и свернулся клубочком у моего бедра.
— Ты в порядке? — спросила я.
— Завтра уезжаю, собираюсь залечь на дно, пока этого парня не найдут.
— Рис, мне так жаль.
— Ты не виновата, милая.
— И всё-таки.
— И всё-таки не виновата. Мне всё равно не помешает отдохнуть, я не был в отпуске с того раза, как мы ездили на озеро Тахо.
Поездка на Тахо была классной. Мы отправились туда прямо перед моим возвращением домой. Мы приехали на мотоцикле Риса и потратились на аренду шикарного номера. Целыми днями мы играли в казино и катались на байке. Наедались до отвала. Каждую ночь падали в кровать, знатно напившись. Это было супер.
С тех пор мы виделись ещё несколько раз, поскольку он всегда приезжал, когда был нужен мне. Через год после возвращения домой я взяла двухнедельный отпуск, села в машину, не сказав никому, куда и к кому я еду. Я посетила несколько мест, где жили мои друзья, и провела два дня с Рисом в Седоне. На второй год я сделала то же самое, поймав его в Таосе, но в тот раз я осталась на четыре дня.
Рис также приезжал ко мне в гости. Пока я работала в баре, он навещал своих друзей, живших поблизости, или посещал гоночный трек и занимался прочими туристскими делами. Он старался не вмешиваться в мою жизнь, не приходил в бар, интуитивно зная, что это не его место, хотя я и не говорила ему этого. Когда он приезжал, я брала выходные, не объясняя зачем, и иногда ездила с ним и устраивала ему экскурсии. Если мы проводили дни по-отдельности, ночью он всегда был со мной. Я возвращалась домой, и он был в моей постели. Когда я ложилась в кровать, он просыпался, а если нет, я будила его руками или ртом, против чего он не возражал и, подозреваю, частенько только притворялся спящим, чтобы получить желаемое.
Эти дни остались позади.
— Ты будешь звонить? — спросила я.
— Конечно.
— Часто?
— Да, милая, но не волнуйся за меня. Всё будет хорошо. Я могу о себе позаботиться, а федералы, с которыми я разговаривал, кажется, чертовски решительно настроены поймать этого парня.
— Да.
Он помолчал, потом заговорил, и я поняла, что он прощупывает почву.
— Думаю, мне не следует звонить так поздно в следующий раз.
— Наверное, да.
Он помолчал ещё минуту, после чего перестал притворяться и спросил о том, что его волновало. Но по голосу было понятно, что ему не хотелось это говорить.
— Ненавижу спрашивать, красавица, но я должен знать. Парень, что ответил на твой телефон, это значит, что ты не будешь звонить в ближайшее время?
— Рис... — начала я, но не смогла договорить.
Рис верно истолковал моё молчание. Мы много лет встречались только время от времени, но довольно часто созванивались. Он не знал меня как облупленную, но тем не менее знал достаточно хорошо.
— Чёрт, — выдавил он, — это значит, что ты вообще больше не будешь звонить.
— Рис.
— Это тоже оказалось труднее, чем я ожидал.
— Рис...
— Я всё испортил, — перебил он меня.
— Не надо.
— Я облажался. Я знал, что получил нечто хорошее, и выкинул это. Чёрт!
— Ты не выкинул.
— Сколько раз я смотрел, как ты уходишь от меня, Феб? Сколько раз ты провожала меня?
— Рис, не надо.
— Слишком много. Значит я облажался.
Я сильнее прижалась грудью к коленям и прошептала:
— Просто не судьба, милый.
— Я бы мог приложить хоть каплю усилий и сделать это судьбой.
Сейчас я не была в этом уверена. Возможно, много лет назад, когда я его встретила. Он был хорошим парнем и никогда не обижал меня. Он был красив, очарователен и умён. И всегда был честен со мной. Когда мы были вместе, он был только моим. Он заставлял меня смеяться, не так, как раньше, но у него получалось. Он знал, что я люблю мотоциклы, и тоже их любил, так что брал меня покататься. Мы подходили друг другу, нам было комфортно, во время наших встреч мы привыкали друг другу буквально за несколько секунд. Секс был не таким великолепным, как с Колтом, но очень хорошим.
Сейчас. Нет.
Но я не стала говорить ему это, не знаю, правильно я поступила или нет.
— Извини, Феб. Тебе сейчас не до того, верно, красавица? Сколько у тебя, час ночи?
— Два.
— Бля, извини, милая.
— Не надо.
— Я буду звонить.
— Спасибо, Рис.
— Спи крепко, красавица.
— Рис, — окликнула я, пока он не отключился.
— Да, Феб.
— Ты найдешь другую женщину, смотри не упусти её, — сказала я.
Он рассмеялся, но не так, как обычно. Это было похоже на горький смех Колта сегодня вечером и то же лезвие вновь прижалось к моей коже, но на этот раз оно проткнуло кожу и под ним выступила кровь.
Потом Рис сказал:
— Другой такой, как ты, больше нет.
После чего повесил трубку. Мне потребовалось некоторое время, чтобы закрыть телефон. Я уронила руку на матрас и прижалась щекой к коленям.
Я почувствовала, как у меня из ладони вытащили телефон и как прогнулся матрас под Колтом. Потом мой телефон стукнул о тумбочку, а свет выключился. Колт обнял меня, потянул вниз, заставив лечь, и крепко прижал к своему боку. Я положила руку ему на живот и крепко обняла его. Уилсон устроился возле моей поясницы, каким-то кошачьим чутьём угадав, что мне нужно его присутствие, его тепло, только для меня, а не у нас в ногах.
Мы молчали. Для таких случаев не существует слов.
По крайней мере я так думала.
Пока Колт не сказал:
— Что я говорил, малыш? В этой кровати везунчик именно я, поскольку это он смотрел, как ты уходишь, чтобы свободно вернуться ко мне.
И тут я заплакала. Колт второй рукой коснулся моих волос, погладил, убирая их с моего лица, потом снова и снова, после чего положил ладонь мне на шею. Я не знала, да и мне было всё равно, правильно ли это — плакать о другом мужчине в объятиях своего любимого.
К счастью для меня, Колт, кажется, не возражал.