Я проснулась, когда почувствовала, что тепло Макса оставило мою спину и он убрал руку, обнимавшую меня. Он сделал это осторожно, с изумительной нежностью, невероятной для мужчины с таким мощным телосложением.

Я не открыла глаза. Мне казалось, что я поспала всего пятнадцать минут, а нужно отсыпаться дней пятнадцать.

И к тому же, когда Макс действует так нежно, лучше отключить остальные чувства и наслаждаться этими ощущениями.

Я начала соскальзывать обратно в сон, когда услышала приглушенные голоса. Может, владельцам коттеджного комплекса и есть чем гордиться, но сами домики сделаны не так хорошо, как жилище Макса. Судя по тому, что я слышала весь разговор, стены здесь были как бумага.

— У Нины выдалась тяжелая ночь, — объяснил хриплый голос Макса.

— О Боже, — ответила Глэдис, и я резко распахнула глаза.

— А вы кто такой? — спросил Норм.

— Я Макс, парень Нины.

— Парень Нины, из-за которого она вчера целый день в одиночестве смотрела на реку, словно ее мир рухнул, а потом вынуждена была принять приглашение на ужин с двумя стариками вроде нас? — спросил Норм, к моему удивлению, воинственно, и его тон, не говоря уже о том, что он выдал, как я провела целый день, тоскуя по Максу, заставил меня откинуть одеяло и выпрыгнуть из кровати, проигнорировав вспышку боли, прошившую ребра.

— Норм! — ахнула Глэдис.

— Да, — ответил Макс, не оскорбившись, а, кажется, развеселившись. — Это я.

В это время я подошла к двери, распахнула ее и выбежала в гостиную.

— Уже полдевятого? — спросила я, надеясь, что моя улыбка не выглядит усталой.

Макс, в джинсах и футболке с длинным рукавом, но босой, обернулся ко мне, и его губы сжались в линию. Коротко тряхнув головой, он склонил ее набок.

Норм и Глэдис потрясенно уставились на меня.

Потом Норм двинулся, к счастью, не очень быстро, потому что я увидела его намерение и успела вовремя крикнуть: «Макс!» — а Макс успел обернуться к Норму и уклониться от летящей в него трости.

— Норм! — взвизгнула Глэдис.

Я рванула вперед, а Макс отступил, отклонив туловище назад, чтобы избежать ударов трости, которой, словно рапирой, орудовал Норм, наступая на Макса.

Я встала перед Максом и, вытянув руки, крикнула Норму:

— Что вы делаете?

— Твое лицо, девочка! — прокричал в ответ Норм, взмахнув тростью, прежде чем опустить ее на пол и опереться на нее. Потом он повернулся к Глэдис и приказал: — Иди возьми эту мобильную штуковину и вызови полицию!

Боже мой, даже почувствовав боль в теле, я напрочь забыла о своем лице.

— Это сделал не Макс, — сказала я Норму, который повернулся ко мне и прищурил глаза.

— Я не вчера родился, девочка.

— Это сделал Дэймон, — быстро объяснила я и, поскольку недоверчивое выражение лица Норма не изменилось, продолжила: — Он вроде как преследовал меня. Понимаете, когда Макс был маленьким, он жил по соседству с Броуди, который был его лучшим другом и до сих пор им остается. Мама и папа Броуди давно развелись. Потом его мама снова вышла замуж и родила Минди, поэтому Минди для Макса как младшая сестра. Потом, несколько недель назад, с Минди произошло кое-что плохое, и она не очень хорошо с этим справляется, так что, поскольку Броуди теперь живет в Сиэттле, Макс за ней присматривал. Потом и я стала за ней присматривать, а Дэймон, ну, он ее бывший парень, только тогда он еще не был бывшим. И он пришел в бар и грубо вел себя с Минди, так что я его толкнула. Он ударил меня по лицу, а Макс это увидел, потому что как раз пришел нас забрать, потому что был нашим трезвым водителем. Макс разозлился на то, что Дэймон меня толкнул, и преподал ему урок на стоянке около бара, что, к сожалению, видела большая часть жителей города, поскольку все происходило на улице. Дэймону это не понравилось, поэтому он разрисовал краской из баллончика мою машину и не только разрисовал. А потом, вчера, он меня выследил и напал на меня, когда я вернулась в коттедж после ужина. К счастью, через некоторое время появился Макс и отвез меня в больницу. — Я сделала глубокий вдох и закончила: — Впрочем, беспокоиться не о чем. Теперь Макс здесь, и я в порядке.

Норм и Глэдис уставились на меня, а Макс обнял меня под грудью и притянул меня спиной к себе. Надо сказать, его тело слегка тряслось, так что я поняла, что он смеется, хоть и не слышала этого.

Но я не обратила на это внимания, поскольку Норм заметил:

— Или это лучшая из историй, которую только можно выдумать, или ты говоришь правду.

— Мне бы очень хотелось, чтобы это оказалось выдумкой, но, к сожалению, это правда, — подтвердила я.

— Однако приятно знать, Норм, что, если бы я не появился вчера ночью, вы и ваша трость защитили бы Нину, — добавил Макс, и я двинула ему локтем по ребрам, отчего он только слегка дернулся.

— Значит, если ты ее парень, то где же ты был вчера, когда она была сама не своя? — сварливо спросил Норм.

— Норм! — снова ахнула Глэдис и посмотрела на меня. — Извини, Нина.

Норм не отрывал взгляда от Макса.

— У меня две дочери, четыре внучки и одна правнучка, сынок, и я хорошо знаю красавчиков вроде тебя, так что тебе лучше ответить на мой вопрос.

Глэдис вздохнула. Я сжала губы, чтобы не рассмеяться тому, что Норм назвал Макса красавчиком.

Однако Макс заговорил:

— У нас произошла ссора. Нина склонна к импульсивности, и она уехала. Я опоздал на пару часов. Так что да, Норм, я виноват.

Мне стало совсем не до веселья, я перестала сжимать губы и развернулась к Максу.

— Ты не виноват в том, что сделал Дэймон, — заявила я.

— Я говорил не о Дэймоне, Герцогиня, я говорил о том, что ты была сама не своя, но теперь, когда ты про него упомянула… Это же Дэймон. Он разрисовал твою машину. Я знал, что он не закончил с тобой, и вчера, с той минуты, как ты покинула дом, и до момента, когда я вошел в этот коттедж, ты была беззащитна. Так что да, это тоже моя вина.

— Не твоя.

— Моя, детка.

— Не твоя!

Макс с обреченным видом посмотрел мне за спину, и я поняла, что он обращается к Норму.

— Она проснулась всего пять минут назад, а мы уже спорим. На нашем первом свидании она спорила о том, что немцы изобрели пиво.

— Я не спорила! — воскликнула я.

Макс перевел взгляд на меня:

— Детка, ты спорила.

Я снова развернулась в его объятиях, посмотрела на Глэдис и заявила:

— У него память, как у слона, что даже хорошо, скажем, когда речь идет о годовщинах, днях рождения и прочем, но в повседневной жизни? — Я покачала головой и заключила: — Это очень, очень плохо.

Макс сжал руку, обнимавшую меня, и я повернула голову к нему.

— Ты так не думала, когда я подарил тебе кольцо, которое ты, между прочим, никогда не снимаешь. Ты сказала, что это лучший подарок, который тебе когда-либо дарили.

Я повернулась обратно к Глэдис и обреченно объявила:

— Видите? Он помнит все.

И тут я заметила, что Глэдис и Норм улыбаются, и одновременно осознала, что мы с Максом ведем себя как идиоты.

— Мне лучше заняться завтраком, — пробормотала я, сгорая со стыда, и к моему дальнейшему унижению, когда я попыталась избавиться от хватки Макса, он только крепче обнял меня и поцеловал в шею.

— Почему бы нам не перенести все на обед? — предложила Глэдис. Ее глаза весело сверкали: она заметила поцелуй, но с другой стороны, его трудно было не заметить.

— Нет, я могу приготовить завтрак, — быстро сказала я.

— Обед, — твердо сказал Норм, протянув руку Глэдис и направляясь к двери.

— Мы не можем остаться на обед. Нина должна поехать в полицейский участок, чтобы выдвинуть обвинения против Дэймона, — сказал Макс.

— Тогда бранч, мы вернемся в десять, — вставил Норм.

— Годится, — постановил Макс.

— Макс! — прошипела я и снова вывернула шею, чтобы посмотреть на него.

— В десять, — подтвердила Глэдис. — Увидимся, дорогуша.

И дверь за ними закрылась. Макс отпустил меня, подошел к двери, запер ее и развернулся ко мне.

— Насколько плохо выглядит мое лицо? — спросила я.

— Хуже, чем в прошлый раз, но лучше, чем можно было бы ожидать, учитывая, что он ударил тебя три раза.

Все это Макс говорил, подкрадываясь ко мне. Да, подкрадываясь. Поэтому я не прислушивалась к его словам, а инстинктивно начала отступать.

— Что ты делаешь? — спросила я, пока он приближался.

— Возьми правее, малышка, — подсказал он. Я оглянулась через плечо и увидела дверь в спальню.

Повернувшись обратно, я моментально осознала свою ошибку, потому что Макс значительно сократил расстояние и оказался прямо передо мной. Положив руки мне на бедра, он направил меня правее.

— Макс, — прошептала я.

— Я знаю, что у тебя все болит, милая, поэтому сегодня утром все, что тебе нужно делать, просто лежать, пока я попробую тебя перед бранчем.

Мой желудок ухнул вниз, и я положила ладони Максу на грудь.

— Макс, — повторила я, на этот раз с придыханием. — Я очень устала и думала поспать еще часок, прежде чем они вернутся.

Я поняла, что мы уже оказались в спальне, потому что мои ноги уперлись в кровать. Я упала на нее, а Макс навалился сверху со здорового бока. Он запустил руку в мои волосы и коснулся моих губ своими.

— Если ты заснешь сейчас, Герцогиня, я рассержусь.

Между ног все задрожало и стало горячо, и я почувствовала, что мои губы тоже дрогнули.

— Я постараюсь не заснуть, — пообещала я.

Я почувствовала, как Макс улыбнулся, после чего оставил мой рот и скользнул губами вниз к шее.

— Избавься от штанов, малышка, — приказал он мне на ухо.

— Хорошо, — прошептала я и потянула завязки пижамных штанов. Макс коснулся языком моей мочки, потом провел им по уху и скользнул вниз, к бретельке майки.

Я выбралась из штанов и трусиков и едва успела отбросить их в сторону, как ладонь Макса оказалась у меня между ног.

— Влажная, — пробубнил он мне в шею, потом поднял голову и начал двигать пальцами. От его голодного взгляда я стала еще более влажной. Макс это почувствовал и, поцеловав меня, прорычал: — Черт, мне этого не хватало, малышка.

Прошло всего два дня, а ощущалось, как два столетия.

— Мне тоже.

Он скользнул пальцем внутрь, и из моего горла вырвался стон.

— Поцелуй меня, Герцогиня, — потребовал он, и я подчинилась.

Он прервал поцелуй и пробормотал мне в губы:

— Ты готова.

Взяв меня за талию обеими руками, Макс подвинул меня подальше на кровать.

— А теперь, милая, раздвинь для меня свои ножки.

Я раздвинула ноги, и он устроился между ними.

Потом его губы коснулись меня, и он позавтракал мной, и это было невероятно, по крайней мере для меня.

* * *

— Герцогиня, — услышала я голос Макса и моргнула. Потом моргнула еще раз и удивленно осмотрелась. Мы припарковались перед полицейским участком Гно-Бон.

Я убрала волосы с лица и повернулась к открытой двери, возле которой стоял Макс.

— Я заснула? — глупо спросила я.

Макс наклонился в салон и отстегнул мой ремень безопасности.

— Отрубилась, — пробормотал он.

— Угу, — пробубнила я.

— Скоро весь город будет говорить о том, как Джефф принимал заявление Нины-зомби против Дэймона, — продолжал бормотать Макс, но уже улыбаясь. Он выпрямился, поддержал меня под спину и помог выйти из «Чероки».

После того как Макс «позавтракал», мы приняли душ и оделись. Мы разделили бранч с Нормом и Глэдис, после чего обменялись с ними контактной информацией и тепло попрощались. Потом мы с Максом сложили продукты, загрузили джип, расплатились за коттедж и поехали в фирму по прокату автомобилей. Макс ехал следом за мной.

Пока мы собирались, Макс объяснил мне, что это агентство по прокату и стало слабым местом моего побега. Когда Макс вернулся домой, нашел мою записку и увидел, что все мои вещи исчезли, ему это не понравилось, и он решил действовать без промедления. Надо сказать, что вернулся он много позже обеда — так много времени потребовалось ему, чтобы остыть, поэтому у меня была фора.

Решив, что я должна была взять такси, Макс позвонил Арлин. Потом Арлин позвонила Биллу, тому парню из «Трифти», который отправил такси, и спросила у него, кто был моим водителем. Потом Арлин позвонила Алану, водителю, который вез меня. Алан сказал Арлин, что отвез меня в фирму по прокату автомобилей, Арлин передала это Максу, и он позвонил туда. Поскольку к тому времени в прокате работала уже другая смена, Макс сделал еще несколько звонков и выяснил, что Джордж знаком с владельцем этой фирмы. Джордж позвонил своему знакомому, тот позвонил своему работнику домой, и работник сказал ему, где я остановилась, забив гвоздь в крышку гроба моего побега. Владелец проката сообщил Джорджу, Джордж сообщил Максу, и таким образом Макс меня нашел.

Прелести жизни в маленьком городке.

Когда Макс добрался до коттеджа, он барабанил в дверь, потому что, как он выразился: «Детка, серьезно, ты спишь как убитая». Потом он решил, что не достучится до меня, и вскрыл дверь кредиткой.

Да, кредиткой.

Эти коттеджи очень милые, и владельцы проделали хорошую работу по их обновлению, но им определенно нужны новые замки. И, наверное, наружное освещение получше.

Мы перенесли вещи в джип, и я сдала арендованную машину обратно. После этого я забралась в «Чероки» и, очевидно, провалилась в сон.

Я не поддерживала идею вернуть арендованную машину. Я считала, что было бы неплохо иметь машину, чтобы Максу не приходилось возить меня повсюду. Макс же считал, что поскольку он не работает, то не было причин, по которым он не мог бы отвезти меня туда, куда мне понадобится, и к тому же быть со мной все время. Таким образом Макс уговорил меня вернуть машину. Или, следует сказать, что Макс приказал мне это сделать, мы проспорили десять минут, но я была слишком уставшей, чтобы продолжать спор, и поэтому уступила.

Хорошо, что Макс настоял на своем. Мне бы не хотелось уснуть за рулем машины. Однако я не собиралась говорить этого Максу.

Продолжая поддерживать меня одной рукой, Макс отодвинул меня в сторону, захлопнул дверь джипа, потом поставил меня обратно и подошел вплотную, пока я не уперлась спиной в «Чероки».

Наполовину сонная, я задрала голову и посмотрела на него.

— Хорошо, что ты вернула ту машину, детка, или мне пришлось бы опять звонить в «Трипл А», чтобы вытаскивать машину из кювета, если бы ты заснула за рулем.

Боже, какой же Макс невыносимый.

— Знаешь, мне кажется, ты изобрел способ, — сказала я ему. — Хороший способ избавиться от Нины-зомби — быть невыносимым. А поскольку ты частенько бываешь таким, то тебе не повезло, что тебе нравится Нина-зомби, потому что в будущем ее появления, скорее всего, будут очень редкими.

— Ты говоришь, что я невыносимый, только когда я прав, — усмехнулся он.

— Да, — согласилась я. — Вот, например, сейчас.

Он расхохотался, при этом положив ладонь мне на шею и притянув меня к себе, так что мне пришлось встать на цыпочки, и поцеловал меня.

Меня никогда еще не целовали, смеясь. Это был новый опыт.

Приятный.

Меня также никогда не целовали (и не делали других вещей, по правде говоря), когда у меня был синяк и поврежденная скула, не то чтобы подобное случалось со мной часто, только в те два раза, когда мой бывший парень, Брент, меня бил. Увидев свое лицо в зеркале утром, я обнаружила, что Макс прав. Все выглядело не так плохо, как могло бы, но, определенно, хуже, чем в прошлый раз. И совсем не привлекательно. Хотя это не отпугивало Макса, ни капельки.

Я растворилась в нем, запустив руки ему под пальто и прижав ладони к его мускулистой спине. Макс отпустил мои губы, но не отстранился.

Он прижался своим лбом к моему и, посерьезнев, тихо сказал:

— Милая, когда ты болела, я увидел твои авиабилеты.

— Да?

— Ты уезжаешь в субботу.

Я напряглась всем телом и медленно вдохнула, пытаясь побороть острую боль, скрутившую мой живот.

Он прав, так много всего случилось, что я даже не думала об отъезде. Только когда уговаривала себя, что должна уехать, а в остальное время нет. На самом деле странно было думать о необходимости уезжать. Мне не просто казалось, что я прожила в Гно-Бон всю жизнь, но и Англия казалась на расстоянии миллиона миль.

А отъезд означал, что мне придется оставить все: дом на горе, «Метку», «Собаку», Минди, Бекку, Битси, Арлин, Коттона, а главное Макса.

Мой самолет через два дня. И хотя мне казалось, что я прожила в Гно-Бон всю жизнь, я знала, что эти два дня пролетят как две секунды.

И что потом? Мысль о переезде и обо всем, с ним связанном, давила на меня, особенно потому, что мне придется делать это без Макса, и я понятия не имела, когда увижу его снова.

Что, если в мое отсутствие он решит, что я не такая уж милая?

Я крепко сжала его спину и, чувствуя, как все это давит на меня тяжким грузом, прошептала:

— Макс.

— Тебе смогут дать еще неделю отпуска на работе?

Еще неделю? Так просто?

Я отвела глаза в сторону, и боль в животе стихла.

Да, так просто.

Потом я перевела взгляд обратно, улыбнулась и сильнее вжалась в Макса.

— Да. У меня накопилось много отгулов. Я позвоню своей помощнице и попрошу ее кое-что перенести. Потом позвоню Дэвиду, он совладелец фирмы и мой начальник. Он не станет возражать, он меня любит.

Макс слегка приподнял голову, но резко свел брови.

— Он тебя любит?

— Да.

— Насколько сильно?

Все еще улыбаясь, я сказала:

— Очень сильно, поскольку я хороший работник. И его парень меня тоже любит. Нет, его парень, Найджел, вообще меня обожает, но не потому, что я хороший работник, а потому, что я делаю фантастический мартини, по крайней мере он так утверждает. Я настолько им нравлюсь, что они попросили меня стать крестной матерью их усыновленной малышки из России.

Макс перестал хмуриться и сильнее прижал меня к машине.

— Ты согласилась? — спросил он, улыбаясь.

— Конечно. Она очаровательна, а в обязанности крестной входит покупка платьев в нелепых рюшечках, пока она маленькая, и многократные объяснения того, какие мужчины идиоты, когда она станет подростком, а потом она будет обязана навещать меня, старую и седую, в доме престарелых.

Макс положил ладонь мне на щеку, и его взгляд стал нежным. Все еще улыбаясь, он сказал:

— Только ты.

— Что, прости?

— Только ты, — повторил он.

— Только я что?

— Только ты способна заставить пожилого мужчину броситься на меня с палкой. Ты знакома с ним всего один день, он знал, что я могу сломать его пополам, но все равно, когда он решил, что я тебя ударил, он бросился на меня. И только ты станешь покупать русской крестнице платья с рюшечками.

— Это обязанность крестной, — напомнила я ему.

Он сжал руку на моей щеке и прошептал:

— Это Нина.

От того, как он произнес эти два слова, мои глаза наполнились слезами, а горло сдавило.

Что ж, Макс снова доказал безосновательность моих страхов. Он не решит, что я не такая уж милая, потому что на самом деле считает меня милой. И, определенно, ничто не могло разубедить его в этом.

— Макс, — предупредила я, мой голос звучал глухо из-за сжавшегося горла, — ты опять хороший.

— Да, — согласился он, потом приподнял мое лицо и коснулся моих губ. После этого он немного отстранился, положил ладонь мне на шею и сменил тему: — Как ты отнесешься к тому, что я буду с тобой в самолете?

Мне так понравилось касание его губ, и теплая тяжесть его руки на шее, и то, что он такой хороший, что я думала только об этом и не поняла, о чем он.

— Что, прости?

— Я мог бы поговорить с Битси. Трев сумеет присмотреть за делами недолго. Я мог бы поехать с тобой, увидеть дом Чарли, остаться в Англии на пару недель.

— Ты серьезно? — выдохнула я, распахнув глаза.

Он секунду смотрел на мое лицо, а потом расхохотался.

Отсмеявшись, но продолжая улыбаться, он велел:

— Можешь не отвечать, детка.

— Хорошо, — прошептала я, слишком ошалевшая от счастья, что проведу еще одну неделю с ним в его доме и еще две с ним в доме Чарли.

Я смогу показать ему фотографии Чарли!

— В кои-то веки не могу понять, о чем ты думаешь, — нарушил он мои мысли, усмехаясь, — кроме того, что это что-то хорошее.

— Я думаю о том, что если ты приедешь в Англию, то я смогу показать тебе фотографии Чарли, — счастливо сообщила я и с восторгом увидела, как его лицо смягчилось, а глаза потеплели.

— Буду рад, — тихо сказал он.

— Нина! — раздался слева от меня голос Найлса.

Я повернула голову, и Макс убрал руку с моей шеи. Я в шоке уставилась на Найлса в светло-коричневых вельветовых брюках, темно-синем полупальто и темно-синей водолазке, видневшейся под ним. Он стоял на деревянном тротуаре, положив руки в коричневых перчатках на перила и глядя на нас с Максом. Он так тщательно оделся, хотя погода снова изменилась, и на улице было как минимум пятнадцать градусов тепла.

Как только я повернулась к нему, его лицо побледнело, а глаза стали огромными.

— Что случилось с твоим лицом? — визгливо спросил он.

— Почему ты еще здесь? — спросила я в ответ.

— Что случилось с твоим лицом? — крикнул он, потом посмотрел на Макса и требовательно спросил: — Это ты сделал?

— Я начинаю уставать от этого дерьма, — проворчал Макс, и его тело напряглось в моих руках.

— Нет! — резко ответила я Найлсу, обнимая Макса. — Меня преследовал один местный житель.

— Что? — спросил Найлс.

— Неважно, — сказала я, неохотно убрав одну руку от Макса и повернувшись лицом к Найлсу. Макс повернулся вместе со мной, обнимая меня рукой за плечи. Я обняла его второй рукой за талию, зацепив большим пальцем шлевку джинсов, и продолжила: — Я спросила, почему ты еще здесь?

— Я звонил тебе вчера четыре раза, — сказал Найлс, не ответив на мой вопрос.

— И?

— И ты не ответила ни на одни звонок.

— И?

— Я хотел бы поговорить с тобой, — выдавил Найлс.

— Найлс, честно, я думаю, что вчера мы высказали друг другу все, что нужно, — указала я на очевидное.

Лицо Найлса посуровело, и он сообщил мне:

— А я думаю, самое меньшее, что ты можешь сделать, — это хотя бы позволить поговорить с тобой минуту. — Он глянул на Макса и закончил: — Наедине.

К сожалению, к этому моменту — поскольку Найлс нарушил приятный момент между мной и Максом и вел себя как мудак — мои глаза начало затягивать красным.

— Самое меньшее? — гневно спросила я.

— Герцогиня, — пробормотал Макс рядом со мной.

— Самое меньшее, что ты можешь сделать, — подтвердил Найлс.

— У тебя было два года, когда я разговаривала с тобой наедине, и ты никогда не слушал, — напомнила я ему.

— Но… — начал Найлс.

Я взяла Макса за руку и потащила за собой к ступенькам на тротуаре перед полицейским участком, которые находились рядом с Найлсом. Я не собиралась выяснять с ним отношения, не сейчас, никогда. Это того не стоило, он того не стоил.

Поэтому я на ходу сказала:

— Мне нужно выдвинуть обвинения.

— Против кого? — спросил Найлс.

Я остановилась, сердито глянула на него и нетерпеливо ответила:

— Против кого еще? Против местного жителя, который меня преследовал!

— Нина! Макс! — услышала я и посмотрела налево. К нам подошла Линда, она внимательно взглянула на меня, запнулась, а потом продолжила кричать: — Боже мой! Что с тобой случилось?

— Дэймон, — ответил Макс без запинки, и я резко повернулась к нему.

— Макс! — прошипела я.

— Все и так узнают, — сказал мне Макс.

— Теперь уж точно, — буркнула я.

— Дэймон! — громко воскликнула Линда, доказывая мою правоту.

— Я в порядке, — сказала я Линде.

— Нина, то, о чем я хотел бы поговорить наедине… — вмешался Найлс.

— Детка, серьезно, избавься от него. — Голос Макса стал несколько пугающим.

— Найлс, возвращайся домой, — сказала я.

— Выглядишь ты не очень хорошо, — сказала мне Линда, не обращая внимания на Найлса.

— Все нормально, — заверила я ее. — Правда, просто немного тянет.

— Ох уж этот Дэймон Мэтьюс, — фыркнула Линда. — Дрянной сукин сын.

— Нина! Макс! Привет! — услышала я и посмотрела направо. К нам приближалась Бекка. Разглядев мое лицо, она резко остановилась в двух футах от Найлса. — Ого! Что у тебя с лицом?

— Да твою ж мать, — пробурчал Макс.

— Дэймон, — сказала я, заглушив ругательство Макса.

— Вот козел! — завопила Бекка.

— Нина! Ради Бога! — взорвался Найлс, и я повернулась к нему.

— Найлс! Уйди! — заорала я на него.

Бекка сдала назад и посмотрела на Найлса широко открытыми глазами.

— Чувак, — тихо сказала она, — так ты и есть Найлс?

Найлс только злобно глянул на нее, и она повернулась ко мне.

— Нинс, серьезно, Макс намного круче, — сообщила мне Бекка. — Он не только красивее, он выше, у него отличные волосы, этот обалденный хриплый голос, и одевается он тоже клево.

Бекка была права во всем. Поэтому я не стала отвечать.

— Кто такой Найлс? — спросила Бекку Линда, наконец обратив внимание на Найлса.

— Я жених Нины, — ответил Найлс Линде, теперь глядя на Бекку еще более сердито.

— Бывший! — крикнула я.

— Господи, да хватит уже! — нетерпеливо рявкнул Макс и посмотрел на Найлса. — Мужик, все кончено. Смирись с этим, только где-нибудь в другом месте. — Он повернулся к своей маме. — Мам, нам нужно идти, чтобы Нина написала заявление. Я тебе позвоню. — Он посмотрел на Бекку. — Детка, Нина тебе позвонит, ладно?

— Хорошо, — ухмыльнулась Бекка.

— Сегодня вечер макаронной запеканки? — спросила Линда.

— Нет, — моментально ответил Макс.

— Когда же я уже попробую макаронную запеканку? — настаивала Линда.

— Мама, я не знаю, — ответила Макс, и я поняла, что он теряет терпение.

— В субботу, — быстро сказала я. — Это последний день перед отъездом моих родителей. У нас будет небольшая вечеринка.

— Герцогиня, — раздраженно сказал мне Макс, — пока будем в Англии, нам нужно разобраться с твоими делами, чтобы ты могла переехать сюда и люди привыкли к твоему присутствию. Может быть, тогда они наконец-то, блядь, отвалят, чтобы я мог побыть с тобой.

— Ты переезжаешь сюда? — спросил Найлс громким испуганным шепотом.

— Да, Найлс, — ответила я.

— Но ты говорила, что никогда не уедешь из дома Чарли.

Значит, он все-таки слышал то, что я повторяла миллион раз за прошедший год.

— Я не оставляю дом Чарли, мы с Максом собираемся… — Я замолчала, когда до меня дошло. Я посмотрела на Макса и прошептала: — Мы не можем, да?

Макс сжал мои плечи.

— Мы поговорим об этом позже.

Я стала вспоминать, что он говорил мне предыдущим утром: что согласился работать в городе. Прекрасно, что он пошел на такие жертвы ради меня, согласился возглавить бизнес Керта, но это невозможно, ведь это бизнес Керта, а Керт был мудаком. Поэтому я заявила:

— И ты не можешь согласиться на эту работу.

— Детка, мы обсудим это позже.

— Какую работу? — спросила Линда.

— Блядь, — выдавил Макс.

— Да так, никакую, — быстренько сказала я Линде. — Нам надо идти.

— Какую работу? — повторила Линда.

— Мам, потом, — отрезал Макс.

Линда подняла руки.

— Хорошо, хорошо. Да. Потом. — Она посмотрела на Бекку, стоявшую с другой стороны от Найлса, и спросила: — Хочешь кофе? Я встречаюсь с Барб и Минди в кафе.

— Отлично, — ответила Бекка.

— Минди? — спросила я.

— Да, — сказала мне Линда. — Вы, ребята, тоже присоединяйтесь к нам, когда закончите.

Я улыбнулась ей и сказала:

— Было бы прекрасно.

— Убейте меня кто-нибудь, — проворчал Макс. Я посмотрела на него и увидела, что он поднял лицо к голубому безоблачному небу.

— Дорогой, — окликнула я, положив ладонь ему на живот, — нам нужно идти в участок и закончить с этим, чтобы я могла увидеться с Минс и выпить кофе.

Макс опустил голову, и его сердитые серые глаза остановились на мне.

— Детка, должен сказать, тебе крупно повезло, что ты чертовски милая.

Тогда я прижалась к нему, поднялась на носочки, улыбнулась и тихо сказала:

— Я знаю.

И я действительно знала. В эту секунду, стоя рядом с Максом, который выглядел раздраженным, но все таким же потрясающе красивым, тесно прижатая к его боку сильной рукой, я знала.

Я знала, что была самой удачливой женщиной в мире.

И Макс доказал, что я была права, когда его взгляд прошелся по моему лицу, его лицо прояснилось и стало нежным, и он поцеловал меня.

* * *

Мы сидели в маленькой комнате, где Мик допрашивал Ками. Макс сидел сбоку от меня, отодвинув стул немного дальше, но близко к моему. Он положил руку на спинку моего стула и вытянул ноги вперед, скрестив их в щиколотках.

Можно было подумать, что он расслаблен, но на самом деле это было не так.

Я поняла это, когда он резко заметил:

— Почему так чертовски долго?

Я подняла глаза от сообщений, которые наприсылали мне друзья.

Прежде чем перейти к сообщениям, я обнаружила, что вчера Найлс звонил мне четыре раза, мама — три, и еще было пять звонков с трех незнакомых номеров. Допросив Макса, я выяснила, что один звонок был с его домашнего телефона (поэтому я внесла его в список контактов), три — с его мобильного (так что я записала и этот), а последний звонок был от Арлин (ее номер я тоже записала). Мама дала номер моего телефона Максу, а Макс дал его Арлин. Ее сообщение главным образом было о том, что в следующий, когда мы будем сидеть в «Собаке», я не должна уходить, не попрощавшись, и еще она спрашивала, когда я собираюсь готовить рыбную запеканку, и совсем не упоминала о моем бегстве с разбитым сердцем. Подозреваю, она знала, что мой побег будет предотвращен.

— Они расследуют убийство, дорогой, — попыталась я успокоить просыпающегося зверя.

Его раздраженный взгляд оторвался от нетерпеливого изучения двери и метнулся ко мне, и я решила дать зверю проснуться и надеяться на удачу.

К счастью, в этот момент открылась дверь, и в комнату вошел Джефф, неся бумаги и ручку.

— Черт, извините, в смысле… — Он посмотрел на меня и повторил: — Извините.

— Джефф, Макс ругается все время, так что тебе не нужно извиняться, — заверила я, улыбаясь. Джефф улыбнулся в ответ, подошел к стулу напротив нас, положил бумаги на стол и сел.

— Черт, Джефф, мы сидим тут уже двадцать минут, — встрял Макс, доказав мою правоту насчет ругательств.

— Да, знаю, это дурдом. — Джефф посмотрел на Макса, после чего повернулся ко мне. — Мне жаль, Нина, но мы не можем найти Дэймона.

Не самые хорошие новости.

Макс выпрямился на стуле и сердито глянул на Джеффа.

— Господи, это же Мэтьюс. Он не отличается умом.

Джефф кивнул:

— Я знаю, но он оказался неуловимым. Мы разыскиваем его с того инцидента с краской, беседуем со всеми горожанами. Его начальник говорит, что не видел его со времени ваших с ним разборок и очень ждет, когда тот вернется, в основном только затем, чтобы уволить.

Не слишком хорошая новость для Дэймона, но я не могла ему сочувствовать, поскольку это значило, что ему придется оставить Гно-Бон, охоту за мной и Минди.

— И никто из его друзей не признается, что знает, где он. Его предыдущий арендодатель сказал, что поймал его в прошлую пятницу за попыткой перекусить замок одного из складских помещений. Старик несколько раз пальнул в него дробью и прогнал, он не знал, что мы его разыскиваем. Кроме этого, у нас больше ничего нет. Мэтьюс как сквозь землю провалился.

— Он даже не знает, как пишется «сквозь землю», он не может сквозь нее провалиться, — отрезал Макс, и я сжала губы, чтобы не рассмеяться.

— Мы его найдем, — пообещал Джефф. — Но сейчас у нас не хватает людей, поскольку все наши сотрудники, а также ребята шерифа округа и даже дорожные патрули пытаются отыскать Шауну и этого Роберта Уинстона.

Мы с Максом застыли.

— Правда? — произнесла я.

— Да, — рассеянно ответил Джефф, просматривая бумаги, которые положил на стол. — Она исчезла. Испарилась. — Он поднял глаза на меня. — Мы получили ордер на обыск ее дома. Там ничего нет: ни мебели, ни одежды — ничего. Абсолютно пусто. Ками последняя, кто ее видел, а Мик сказал, что мы не можем поговорить с Ками, пока не поговорим с тобой, поэтому, кстати, Мик говорит, что я должен это устроить, раз уж ты здесь.

— Конечно, — сказала я.

— В любом случае, — по-деловому продолжил он, — сейчас я запишу твое заявление, отдам его Джейн, чтобы она напечатала, а потом ты сможешь его прочитать, чтобы проверить, все ли мы правильно записали, после чего подпишешь. Хорошо?

Я снова улыбнулась:

— Хорошо.

— Потом ты можешь позвонить Ками, и мы назначим встречу, — закончил он, и у меня появилась идея.

— Конечно, — ответила я и пригласила: — Может, пока Джейн будет печатать мое заявление, а я буду звонить Ками, ты выпьешь с нами кофе?

— Детка, — тихо произнес Макс, угадав мое намерение.

— Спасибо, но мы зашиваемся. Каждый человек на счету, — ответил Джефф.

— Да, конечно, — согласилась я. — Но любому нужна передышка, а кофе в кафе лучше, чем в участке, я знаю, я пробовала и то, и другое. В любом случае я угощаю.

— Детка, — все так же тихо повторил Макс.

— Правда спасибо, Нина, но, как я уже сказал, мы зашиваемся, — вежливо ответил Джефф.

Пришло время достать главную приманку, что я и сделала.

— Мы встречаемся с Линдой, и Барб с Минди тоже будут.

Макс вздохнул. Джефф перестал выглядеть торопливым и занятым и целиком сосредоточился на мне.

— Передавай ей привет, — твердо сказал он.

Я моргнула, а Макс рядом со мной напрягся.

— Ладно, давай начнем с начала, — проинструктировал Джефф, глядя на бумаги и взяв ручку.

— Передавать ей привет? — спросил Макс. Его голос более обычного походил на хриплый рык, и этот звук заставил меня повернуться к нему. Макс напряженно смотрел на Джеффа.

Я повернулась обратно к Джеффу. Подняв голову, он прямо смотрел Максу в глаза.

— Да, привет, — ответил Джефф.

— И все? — спросил Макс, почему-то начиная злиться.

— Макс, — прошептала я, положив ладонь ему на бедро.

— И все, — подтвердил Джефф.

Я почувствовала, что Макс напрягся еще больше, и это было не только физическое ощущение, его напряжение практически искрилось в воздухе.

Явно рассердившись, Макс спросил:

— Пару дней назад ты не спускал глаз с ее задницы, а теперь передаешь привет и все?

Я сжала его бедро и снова прошептала, более настойчиво:

— Макс.

— Да, Макс, теперь я передаю привет и все, — заявил Джефф, и я повернулась к нему, потому что теперь и его голос звучал сердито, что и подтвердил взгляд на его лицо.

— Джентль… — начала я, но Макс заговорил одновременно со мной.

— Значит, ты с удовольствием пялился на ее зад, пока не узнал, что у нее серьезные проблемы, и теперь ты больше не заинтересован? — поинтересовался Макс, прищурившись.

— Нет, — отрезал Джефф.

— А по мне, все именно так, — сказал Макс.

— Да, тогда, полагаю, ты не в курсе, что после того случая на реке я каждый день заходил к Барб и Даррену, — ответил Джефф. — И Минди ясно дала понять, что не желает меня видеть, потому что каждый раз, когда я приходил, она говорила, что не хочет меня видеть, но говорила не лично мне, а просила свою маму передать, так что ей и не приходилось меня видеть.

— И что? — спросил Макс, и Джефф нахмурился.

— А то, что она не желает меня видеть, вот и все. Я понятливый.

— Она тебе нравится? — прямо спросил Макс.

— Макс! — прошипела я.

— Не твоя забота, — ответил Джефф.

— Если тебе нравится Минди, то это моя забота, — возразил Макс.

— Лучше сказать, что это не имеет значения, — сказал Джефф.

— Она тебе нравится? — повторил Макс.

Джефф не ответил.

— Макс, пожалуйста… — начала я, но он наклонился вперед, убрав руку с моего стула.

— Джефф, мужик, я задал тебе вопрос.

— Она самая красивая девушка в городе, — выдавил Джефф, явно не желая разговаривать на эту тему, но он, скорее всего, хорошо знал Макса и понимал, что тот не отстанет. Этот урок уже успела усвоить и я, а ведь я знала Макса намного меньше, чем Джефф. — А также самая добрая. Так что да, думаю, можно сказать, что она мне нравится.

Я практически растаяла от этих слов и, глядя на Джеффа, поняла, что его злость на Макса скрывает намного более глубокое чувство. Минди ему не просто нравилась, он был влюблен в нее. И я этому обрадовалась.

— Пойдем с нами пить кофе, — приказал Макс, его это тоже обрадовало.

— Я же говорю, Макс, у меня нет времени, — ответил Джефф.

— Значит, найди.

— Макс… — начал Джефф, но Макс подался ближе к нему и заговорил.

— Несколько дней назад Нина сказала мне, что, если женщина пострадала из-за какого-то мудака, или компании мудаков, ей необходимо осознать, что хорошие парни еще существуют. Ты хороший парень, и она тебе нравится. Сейчас ей приходится справляться с серьезными проблемами. И ей нужна любая помощь, особенно от хороших парней, которые ее любят. — На скулах Джеффа заиграли желваки, но он промолчал, поэтому Макс продолжил: — За что-то хорошее стоит бороться, даже если тебе придется бороться с тем, что ты хочешь. Сейчас она не хочет тебя видеть, потому что ей стыдно, ей кажется, что ты станешь хуже думать о ней из-за того, что увидел, и, судя по парням, которых она выбирала в прошлом, она считает себя недостойной. Если ты ее хочешь, мужик, твоя задача — убедить ее в том, что она ошибается.

Я перестала дышать и уставилась на профиль Макса, пока он говорил с Джеффом.

Каждое его слово про Минди впивалось в меня, как закутанное в бархат лезвие, попадая в самое сердце, но создавалось ощущение, что он хирургически удаляет злокачественную опухоль, которая жила во мне годами. Опухоль, которая поедала меня изнутри. Опухоль, которая от его слов неожиданно исчезла.

«Ты его любишь», — сказал Чарли у меня в голове.

«Да», — ответила я Чарли, испугавшись этого внезапного понимания. Но вместе со страхом я испытала намного большую радость.

Чарли ничего не ответил.

«Думаешь, я сумасшедшая?» — спросила я своего мертвого брата.

«Солнышко, — ответил Чарли, — больше нет».

— Я пойду, — сказал Джефф. Я заставила себя отвлечься от короткого диалога с Чарли и перевела взгляд с Макса на Джеффа. — Найду время.

Макс не ответил, просто кивнул и снова откинулся на спинку стула. Я наклонилась вбок, пока не коснулась плечом его груди. Он обнял меня одной рукой, а я положила голову ему на плечо и еще раз сжала его бедро.

Глядя на меня и поднеся ручку к бумаге, Джефф вернулся к делу:

— Хорошо, давайте закончим с этим.

* * *

Поскольку день выдался теплый и солнечный, снег снова начал таять. Мы с Максом и следующий за нами Джефф прошли через кафе на веранду, и Линда сразу же нас заметила.

Она кивком головы показала на Барб, Бекку и Минди, которые повернулись на своих стульях, чтобы взглянуть на нас. Увидев мое лицо, Барб и Минди распахнули глаза, но никто из них не сказал ни слова, когда мы с Максом подошли к столику. Подозреваю, это потому, что Линда или Бекка уже рассказали им про Дэймона, и надеюсь, что ради Минди они сделали это тактично.

— Привет еще раз, — сказала нам Бекка. Я улыбнулась ей и посмотрела на Минди и Барб.

— Привет, Минди, Барб, — поздоровалась я.

— Привет, ребята, — ответила Барб.

— Привет, Нинс, — начала Минди, потом перевела взгляд в сторону и заметила Джеффа. Ее щеки порозовели, и она прикусила губу, прежде чем сказать: — Макс.

Потом она опустила голову и уставилась на свои коленки, полностью проигнорировав Джеффа. Я посмотрела на Барб, которая внимательно следила за дочерью, тоже прикусив губу.

— Минди.

Джефф обошел ее стул и стоял, глядя на нее сверху вниз.

— Джефф, — тихо сказала она, не поднимая головы.

Джефф посмотрел на меня и попросил:

— Ты не могла бы заказать мне американо на вынос?

— Конечно, — ответила я.

Джефф повернулся обратно к Минди:

— Можно тебя на пару слов?

На несколько секунд повисла тишина, потом Макс мягко сказал:

— Минс, детка, Джефф с тобой разговаривает.

Минди взглянула на Макса, потом ее взгляд метнулся к Джеффу, потом она опустила голову и сказала, глядя в стол и начав подниматься:

— Кажется, мне нужно…

Джефф взял ее за руку, помогая встать на ноги, и Минди посмотрела на него.

— Пять минут, — сказал Джефф.

— Но… — начала Минди и не закончила.

Джефф отодвинул ее стул и потянул Минди за руку в сторону реки.

Я наблюдала, как он подвел ее к ступенькам веранды, и они пошли по расчищенной тропинке вниз, пока не остановились около реки, так что мы не могли их слышать.

— В чем дело? — спросила Барб, не отрывая взгляда от пары возле реки. Макс взял стул у пустого столика и подвинул его ко мне.

Я села, улыбнувшись Максу через плечо, и ответила:

— Просто Джеффу с Минди нужно кое-что прояснить.

Макс сел рядом со мной. Барб не спускала глаз с Джеффа и Минди, на ее лице застыло выражение неуверенности.

— Он заходит каждый день, но я не… это… — Она посмотрела на меня. — Ты думаешь, это хорошая идея?

Я перевела взгляд с Барб на Минди и Джеффа. Джефф стоял близко к Минди и говорил. Минди замерла, откинув голову назад, и выглядела как испуганный крольчонок.

— Ну… — начала я. Минди покачала головой. Джефф подошел еще ближе, и она приготовилась отступить, но Джефф положил ладонь ей на шею, не давая отойти, и наклонил голову к ней. Я видела только его профиль, но различала, что говорит по-прежнему только он. Минди, застыв, уставилась на него, потом неожиданно ее глаза закрылись, и она опустила голову. Ее лоб оказался возле губ Джеффа, но вместо того, чтобы отодвинуться, он подался вперед и продолжил говорить.

Я знала, что чувствуешь, когда красивый мужчина делает так, и надеялась, что Минди чувствует то же самое.

Минди накрыла ладонью запястье Джеффа, лежавшее на ее шее. Сначала я подумала, что она хочет отстраниться, но потом увидела, как она сжала свою руку, и поняла, что она чувствует именно то, на что я надеялась.

Когда она прикоснулась к нему, Джефф замолчал, его рука скользнула ей на затылок, и он притянул Минди к себе, чтобы поцеловать в макушку. Когда он отстранился и позволил Минди поднять глаза, она больше не была застывшей, а ее лицо больше не выглядело испуганным. Она выглядела неуверенной, но еще и смягчившейся, и она подалась к нему, всего немного, но это говорило достаточно.

У меня в животе стало тепло, и я повернулась к Барб, чтобы закончить свой ответ:

— Да.

Барб встретилась со мной взглядом, и улыбнулась дрожащими губами, но тем не менее это была улыбка.

Потом я посмотрела на Бекку, и ее улыбка не была дрожащей, она была широкой и сияющей.

— Ками, — услышала я голос Макса, и повернулась к нему. Он держал телефон возле уха, глядя на пару у реки. — Мы только что вернулись из полицейского участка, Джефф говорит, что им опять нужно поговорить с тобой. — Он перевел взгляд на меня, подмигнул и улыбнулся. — Нина со мной, и она будет с тобой, когда ты будешь разговаривать с Миком. Ничего важного, тебе не о чем беспокоиться, но им нужно, чтобы ты зашла и рассказала про последний раз, когда видела Шауну. Ты можешь заехать во время перерыва или тебе придется сделать это после работы?

— Зачем им нужно поговорить с Ками? — спросила меня Линда.

— Да, хорошо, я передам Джеффу. До скорого, — сказал Макс в телефон и захлопнул его.

— Макс прав, ничего серьезного, — ответила я Линде. — Они не могут найти Шауну, а Ками последняя, кто ее видел.

— Конечно, они не могут ее найти! — раздалось у меня за спиной. Обернувшись, я увидела, что к нам направляется Арлин. — Только послушайте! — заявила она, когда все обратили на нее внимание. Она схватила стул от соседнего столика, за которым сидели два человека, даже не спросив разрешения, из-за чего они посмотрели на нее со смесью удивления и раздражения, хотя он и не был им нужен. После этого Арлин торжественно провозгласила: — Шауна Фонтейн исчезла, и ориентировки на нее разосланы по всем постам. — Она стала обходить стол по кругу, проверяя нашу реакцию, и, когда ее взгляд остановился на мне, она вытаращила глаза и заорала: — Ни фига себе! Что с твоим лицом?

— Дэймон, — без задержки хором ответили Макс, Линда, Бекка и Барб.

— Что? — спросила Арлин.

— Вчера ночью Дэймон отомстил, — сказал ей Макс, и Арлин сузила глаза.

— А ты где был?

— Не с Ниной. — Макс не пытался уклониться от ответа, он твердо дал понять, что его там не было и что причина, по которой его со мной не было, ее не касается.

— Ясно, — пробормотала Арлин и кивнула. — Должно быть, поэтому вчера поздно ночью на полицейской частоте передавали приказ найти его.

— Да, Арлин, поэтому, — подтвердил Макс и встретился со мной глазами. Я умиротворяюще улыбнулась ему, но он только покачал головой. Он вовсе не выглядел спокойным, а слегка раздраженным.

Неожиданно Арлин повернула голову и крикнула через всю веранду:

— Фрэн, принеси мне капуччино, и побольше посыпки!

— Есть! — крикнула Фрэн, официантка, стоявшая у столика за несколько футов от нас. Арлин повернулась обратно и внимательно осмотрела стол.

Потом она посмотрела на нас с Максом.

— В чем дело? Почему вы не пьете?

— Мы только что пришли, — сказала я.

— Что вы хотите? — спросила она. Я ответила за себя и за Джеффа, Макс сказал, что будет он, и Арлин снова повернула голову и крикнула:

— Фрэн, Нине низкокалорийное латте, Макс хочет черный американо, а Джеффу надо американо на вынос, со сливками и одним сахаром. Сделаешь?

— Да, через минуту, — прокричала в ответ Фрэн и повернулась обратно к клиентам, которых уже дважды прерывали во время заказа.

Арлин плюхнулась на свой стул. В это время к столику вернулись Минди и Джефф, и я с теплым чувством заметила, что они держались за руки.

— Привет, Минс, — поздоровалась Арлин. Ее взгляд остановился на соединенных руках парочки, но, к счастью, рот остался на замке.

— Привет, Арлин, — ответила Минди.

— Джефф, как работа? — спросила Арлин.

— Кипит, — ответил Джефф, отпустив Минди, чтобы она могла сесть. Повернувшись к столику рядом с нашим, он положил руку на спинку стула и вопросительно посмотрел на сидевших за столом. Они кивнули, и Джефф развернул стул к нашему столику.

Мы все сдвинули стулья, чтобы наша разросшаяся компания смогла уместиться за столом, и Джефф сел рядом с Минди.

— Итак, Шауна Фонтейн — подозреваемая номер один, — сказала Арлин Джеффу, и взгляд Джеффа метнулся к ней.

— Что, прости? — спросил он, изображая непонимание.

— Мальчик, вы разослали ориентировки на нее, — сообщила Арлин то, что и так, очевидно, было ему известно.

— Арлин, я не могу обсуждать подробности дела, — сказал ей Джефф, и Арлин смерила его взглядом, но повернулась обратно к столу.

— Что ж, а я могу, — заявила она.

Джефф встретился взглядом с Максом, и оба мужчины одновременно вздохнули, а Арлин уже завелась.

— Шауна Фонтейн пропала, пропала, пропала. Ее дом продан, ее барахло вывезено, и никто не видел ее с позавчерашнего дня, — рассказала Арлин сидящим за столом.

— Ее вещи вывезены? — спросила Линда, широко открыв глаза.

— Ага, все вывезено, — ответила Арлин. — Копы вчера обыскивали ее дом.

— Этого недостаточно для ориентировки, — заметила я, глядя на Джеффа.

— Да, однако то, что она вывезла из дома все барахло, не значит, что там не осталось следов. Того частного детектива убили на одной из стройплощадок Керта, в спальне нового незаконченного дома. Там штукатурили стены. Копы нашли штукатурку в доме Шауны, цепочка следов от задней двери до ее спальни.

— Боже мой, — выдохнула я, и Арлин восторженно посмотрела на меня.

— Шауна не работает и вряд ли штукатурить стены — ее хобби, так откуда у нее дома штукатурка? — спросила Арлин, на самом деле не ожидая ответа. Я поняла это, потому что на это нечего было ответить и потому что она продолжила: — Итак, у нее дома нашли улики, у нее есть мотив, а ее молодой любовник испарился… — Арлин усмехнулась и закончила: — Розыск.

— Молодой любовник? — спросила Барб.

— Ну, можно сказать, просто любовник, — ответила Арлин. — Его зовут Роберт Уинстон, и он тоже пропал. Его соседи говорят, что его уже несколько дней нет дома, они даже не видели его машину. Один из копов со вчерашнего дня дежурит в машине перед его домом. И ничего. У него собственный бизнес, он торгует недвижимостью, представляете. Если я правильно помню, то старый сморщенный козел, бывший мужем Шауны, тоже занимался недвижимостью. У девушки явно есть определенный типаж.

Я посмотрела на Макса, он сердито глядел на Арлин, так что я снова положила ладонь ему на бедро. Макс перевел глаза на меня, и я сжала его ногу. Его суровое лицо немного смягчилось, но это все, чего мне удалось добиться, прежде чем Арлин снова заговорила и Макс опять повернулся к ней.

— Копы были в конторе Уинстона, там сказали, что он в отпуске уже две недели и еще продлил, так что его не ждут скоро. Если не считать того, что в субботу вечером его видели дерущимся с Гарри в «Петухе», так что всем известно, что на самом деле он не покидал город. — Арлин наклонилась вперед и очень громко прошептала: — И знаете что? У него есть жена! В Аспене. Предполагалось, что он здесь открывает филиал, что он вроде и сделал, но он также явно… — Арлин подняла руки и изобразила пальцами кавычки. — …«в отпуске». — Она опустила руки и продолжила: — Его жена сказала, что была в Аспене, закрывала их дом, готовилась к переезду сюда. Копы в Аспене, которые с ней беседовали, сказали, что она сильно разозлилась, когда услышала имя Шауна Фонтейн. Определенно, у Шауны с этим Уинстоном есть какая-то давняя история. Жена приняла его задницу обратно после завершения той истории, а теперь Шауна вернулась на второй круг.

Я взглянула на Джеффа, он с недоверием уставился на Арлин, даже, надо сказать, с сердитым недоверием, а Арлин продолжала свой рассказ.

— Тут-то и начинается самое интересное. Видите ли, в последний раз, когда жена пустила его обратно, она заставила его переписать все на ее имя. Она владеет всем: домами, бизнесом, даже банковские счета открыты на ее имя, она контролирует все, что только можно.

— О Господи, — прошептала я, тоже уставившись на Арлин.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил Джефф.

— Все говорят, — ответила Арлин.

— Только не копы, и это конфиденциальная информация, — возразил Джефф. — Такое не услышишь из сплетен или на полицейской частоте, Арлин.

— У меня свои источники.

— Из местных? — спросил Джефф.

— Не скажу, — буркнула Арлин.

— Арлин, из местных? — повторил Джефф.

— Нет, — быстро ответила Арлин, и Джефф пристально посмотрел на нее.

— Шантел, — пробормотал он, потом внимательно посмотрел на Арлин и спросил: — Твоя племянница работает секретарем в полицейском департаменте Шантела, верно?

— Э… возможно, — ответила Арлин. Макс крякнул (не знаю, то ли ему было весело, то ли он был в курсе), Джефф выглядел раздраженным, а все остальные переглядывались, пока Арлин продолжала, глядя на Джеффа.

— В любом случае, Джефф, сдается мне, если только этот Уинстон не найдет себе богатенькую любовницу, его жена разозлится, а она разозлится, и заберет у него все.

В этот момент в разговор вмешалась Минди и обратилась к Джеффу:

— Может, эта богатенькая любовница думала, что унаследует кое-что, или даже все, из строительной империи местного богача, потому что сказала ему, что ждет от него ребенка?

Я перевела взгляд на Макса. Он наблюдал за Минди, а потом посмотрел на меня.

— Именно так я и думаю, — ответила Арлин Минди, потом повернулась к Джеффу. — А парни в участке тоже так думают, Джефф?

В этот момент к нашему столику подошла Фрэн, неся поднос с кофе, и Джефф встал, доставая из заднего кармана джинсов бумажник.

— О чем будут думать парни в участке через десять минут, Арлин, — сказал Джефф, открывая бумажник и доставая несколько купюр, — так это о том, что всему, о чем ты рассказала за этим столом, лучше за этим же столом и остаться, или чья-то племянница лишится работы. — Джефф бросил деньги на стол и забрал у Фрэн свой кофе, после чего закончил, снова глядя на Арлин: — Это ясно?

Я посмотрела на сердитые глаза Джеффа и его посуровевшее лицо и поняла, что когда он ведет себя, как колорадский мачо-полицейский, то становится еще более привлекательным, чем обычно. На самом деле, Бекка назвала бы его откровенно горячим.

Потом я посмотрела на Минди и увидела, что она смотрит на Джеффа, и выражение ее лица подсказывало, что она считает так же.

Арлин явно скрипнула зубами оттого, что ей запретили сплетничать, и буркнула:

— Ясно.

— Отлично, — сказал Джефф, потом перевел взгляд на Минди, и его суровое лицо полностью изменилось. — Увидимся завтра вечером, — мягко сказал он.

— Хорошо, — ответила Минди так же мягко, ее щеки вновь порозовели.

— Ками приедет в участок с работы, — сказал Макс Джеффу, посмотрел на часы и продолжил: — Примерно через полчаса, подходит?

— Да, — кивнул Джефф. — Я передам Мику.

После чего Джефф попрощался со всеми сидевшими за столом и ушел.

Я смотрела, как он уходит, потом развернулась обратно и наклонилась через Макса к Минди.

— Завтра вечером? — спросила я, и щеки Минди порозовели еще больше.

— Он пригласил меня, — прошептала Минди, наклонившись ко мне. Я потянулась и взяла ее за руку.

— Это здорово! — прошептала я, но получилось восторженно и немного громко.

Минди мгновение смотрела на меня, потом наклонилась ближе и спросила:

— Ты и правда так думаешь, Нинс?

Я преувеличенно кивнула.

— Серьезно? — настаивала она.

Я сжала ее руку:

— Да, солнышко.

Минди прикусила губу, потом отпустила ее и произнесла:

— Я не знаю.

— Почему нет? — поинтересовалась я, и она придвинулась ближе, окидывая взглядом сидевших за столом. Я сделала то же самое.

Все, кроме Макса, который вынужденно был молчаливым свидетелем нашего разговора, потому что разговор этот происходил практически у него на коленях, и Бекки, которая смотрела на нас и улыбалась, усердно старались не пялиться на нас.

— Мне кажется… ты не думаешь, что это… слишком быстро? — спросила Минди, и я посмотрела обратно на нее.

Я еще дальше перегнулась через Макса и снова сжала ладонь Минди.

— Хорошая моя, ты можешь решить начать жить полной жизнью через месяц, или через два, или через шесть, или через год, и все это будет правильно, решать только тебе. — Она кивнула, и я продолжила: — Но я задам тебе вопрос: зачем ждать? — Минди сглотнула, и я закончила: — Жизнь коротка, Минс, но, если тебе нужно время, подожди. Джефф поймет.

— Ох… Не знаю, поймет ли. Он был таким… — Она замолчала, подыскивая слово. — …настойчивым, когда звал меня.

Я заметила, что в ее голосе совсем не слышалось протеста. Я покосилась на Макса и увидела, что он наблюдает за нами, плотно сжав губы. Я снова посмотрела на Минди:

— Я заметила, что эти колорадские мачо могут быть такими.

Она наклонилась ближе ко мне, быстро взглянув на Макса, и тихо прошептала:

— Хотя я чувствовала себя неуютно… знаешь, разговаривать с ним, ведь он, ну, был там… но… — Она замялась и едва слышно закончила: — Это было горячо.

— Не сомневаюсь, — ответила я. Она вопросительно склонила голову набок, и я продолжила. — Со мной тоже такое бывает, солнышко.

Макс начал посмеиваться, и мы с Минди, вздрогнув, повернулись к нему.

— Хотите я пересяду? — спросил он.

— Ты не против, дорогой?

Макс положил ладонь мне на шею, притянул мой висок к своим губам, поцеловал и встал. Это и было его ответом.

Я тоже встала, взяла свой латте, немного отодвинула стул Макса и села на него. Минди тоже немного отодвинула свой стул. Неожиданно Бекка встала, обошла стол и села на пустой стул Джеффа.

— Что происходит? — спросила она.

Я перевела взгляд с Бекки на Минди, и мы с Беккой наклонились к ней.

— Хорошо, солнышко, расскажи нам все, — потребовала я.

Минди нерешительно посмотрела на меня и робко улыбнулась, потом так же робко улыбнулась Бекке. Бекка наклонилась ближе, и Минди рассказала нам все. И то, что она рассказала, было определенно горячо. Но также, еще определеннее, это было мило.

Когда Минди закончила, Бекка заметила:

— Думаю, что Джефф не козел.

Я подумала, что Бекка права.

— Нинс? — окликнула Минди, и я посмотрела на нее.

— Хочешь совет, моя хорошая? — Она кивнула. — Будь честной, заботься первым делом о себе, и если Джефф не станет заботиться о тебе, тогда двигайся дальше. Хотя, думаю, он станет о тебе заботиться.

— Я тоже так думаю, — вставила Бекка.

Минди прикусила губу и заметила:

— Неудачное время.

Я взглянула на Макса, который как раз пил кофе и слушал болтовню Арлин, потом посмотрела обратно на Минди и ответила:

— Поверь мне, солнышко, удачное время — это не главное.

Минди посмотрела на Макса, потом на меня и улыбнулась.

* * *

Мы снова были дома, занесли мои вещи, распаковали продукты, и я только что поставила в духовку свои знаменитые на весь мир начос (на самом деле, это не так, я не побеждала ни в каких конкурсах и тому подобном, но я все равно их так называла, потому что они были действительно вкусными) вместе с фасолью, фаршем, приправой для тако и смесью их трех сыров (чеддар, Колби и Монтерей Джек — последние два не делают в Англии). Когда сыр расплавится, сверху я положу сальсу, сметану и свежие халапеньо с помидорами для Макса, потому что он сказал, что любит их, я же их ненавидела. Сейчас мы убирали то, что осталось от готовки, пока сыр в духовке растекался по кусочкам кукурузной лепешки.

Еще в кафе мы с Максом заказали на обед по двойному сэндвичу.

Тогда же Ками во время перерыва пришла в участок, чтобы рассказать Мику, что в тот день они с Шауной решили не ходить на похороны Керта и Ками подвезла Шауну до своего дома. Тем утром Шауна сама приехала к ней. Когда они вернулись, Шауна вышла из машины Ками, попрощалась, сказала, что они, как всегда, увидятся позже, села в свою машину и уехала.

Также Ками объяснила, что несколько недель не была у Шауны дома. Она сделала это несколько скованно, потому что ей было стыдно, что она не заметила, что Шауна скрывает от нее. Но, честно говоря, откуда ей было знать? Никому и в голову не придет считать свою подругу убийцей.

В заключении она объяснила, что ничего не слышала о Шауне, даже после того, как оставила ей несколько голосовых сообщений и огромное количество смс (думаю, к тому времени уже около тысячи), но, по словам Ками: «Если эта гребаная сука позвонит мне, вы узнаете об этом первыми».

Потом мы вышли из участка, и на деревянном тротуаре Ками минут пять шумно ругалась по поводу Дэймона, того, что он сделал с моим лицом, и происшествия снаружи «Собаки» за две ночи до этого.

К сожалению, это напомнило Максу о том, что он впервые узнал про этот случай в участке, пока я давала показания Джеффу. Я знала, что ему это очень не понравилось, но он не стал ничего говорить в присутствии Джеффа. К несчастью, после того как Ками выплеснула свое раздражение, она оставила меня наедине с Максом, который вспомнил, что именно ему не понравилось.

Я смотрела ей вслед и, заметив выражение глаз Макса, впервые с момента нашего знакомства с ней пожелала, чтобы она осталась.

Макс положил ладонь на тыльную сторону моей шеи и притянул меня к себе. Запрокинув голову, я посмотрела ему в глаза и приготовилась.

— Детка, забыл тебе сказать, с Джеффом и всем остальным. Учитывая, что такое случилось единственный раз, то, что я скажу, не имеет большого значения, поскольку такого больше не повторится, но… — Он приблизил лицо ко мне. — Если кто-нибудь: мужчина, женщина, гребаный марсианин прижмет тебя к машине и станет угрожать, а первым человеком, кому ты об этом расскажешь, буду не я и ты станешь ждать больше двух секунд, прежде чем рассказать мне, мне это очень не понравится.

— Макс… — начала я в свою защиту.

— Ответа не требуется, — перебил он.

Мне сильно хотелось ответить, а еще сильнее мне хотелось ответить на его заявление о том, что ответа не требуется. Однако, он, как всегда, был раздражающе прав. Я должна была рассказать ему. Так что я только сжала губы, и сжала их крепко. Несколько долгих мгновений Макс смотрел на меня, потом его взгляд опустился на мой рот.

— Собираешься взорваться? — спросил он.

Я разжала губы:

— Возможно.

Макс расхохотался, и в это же время позвонила моя мама. Я решила, что ответ на звонок будет удачным маневром уклонения, в результате чего десять минут слушала мамины крики о моем исчезновении. В завершении своей тирады она сказала, что они со Стивом сидят в баре «У Дрейка», и спросила, не почтим ли мы их своим присутствием (ее слова).

Поскольку мы находились недалеко, мы с Максом встретились с мамой и Стивом «У Дрейка». Потом я успокаивала маму и Стива, увидевших мое лицо. А сразу после мы с мамой горячо спорили о том, что мы с Максом не собираемся вместе с ними в какой-то модный ресторан с морской кухней в соседнем городе сегодня вечером.

— Мне нечего надеть, — наконец огрызнулась я.

— Нина! — рявкнула она в ответ в ужасе и оскорблении (в своем стиле). — Я же учила тебя, как надо паковать вещи. Ты всегда должна брать с собой что-нибудь на выход. Не важно, даже если ты будешь жить в хижине в горах Адирондак. Ты должна быть готова к вечернему выходу!

— Я уже одевалась на выход, когда мы с Максом ходили в «Петуха», — сообщила я ей.

На что у мамы уже был готов ответ, который, кстати, был частым ответом почти на все мамины проблемы.

— Значит, мы идем по магазинам.

— Мама, я устала, меня вчера избили, — напомнила я. — Я хочу провести спокойный вечер дома.

Она только помахала рукой.

— Хорошо приготовленные морепродукты отвлекут тебя от всего этого. Ты же любишь морепродукты.

— Мам, мы в Колорадо. Здесь едят стейки и бургеры из бизона или, не знаю, лося там. А не ходят в морские рестораны.

— Я хожу, — парировала мама.

Я посмотрела на Стива. Стив пожал плечами.

Мама перехватила мой взгляд на Стива и сдалась:

— Хорошо, ты устала, тогда я приготовлю вам двоим ужин у Макса дома.

Воздух сгустился от напряжения, исходившего от Макса. Я открыла было рот, но, к счастью, вмешался Стив, вероятно, тоже почувствовав напряжение.

— Нелли, дай Нине и Максу провести тихий вечер.

— Я могу быть тихой, — ответила мама.

Стив пристально смотрел на нее, подняв брови, и даже мама поняла, что ей не удастся привести убедительные доводы в пользу того, что она может быть тихой.

Тогда мама посмотрела на меня и, изменившись в лице, прошептала:

— Я так мало тебя вижу.

Я вздохнула, наклонилась к ней и взяла ее за руку.

— Да, но скоро я буду на расстоянии короткого перелета и двух часов езды на машине, а не через океан.

Мамино лицо стало нежнее, она посмотрела на Макса глазами полными благодарности, а потом снова на меня.

— Хорошо, сегодня у вас с Максом будет спокойный вечер, но завтра ты моя. — Она посмотрела на Макса и спросила: — Договорились?

— Договорились, — ответил Макс своим хриплым голосом.

Я начала отпускать ее ладонь, но она крепко сжала мою руку и сильно встряхнула.

— И Нина, солнышко, если ты еще когда-нибудь сбежишь от Макса и нарвешься на побои, будешь отвечать передо мной. Это понятно?

Явно мне не удалось успокоить маму насчет моего лица, так что, чтобы исправить это, я погладила ее по щеке и шепотом пообещала:

— Понятно.

Она улыбнулась, отпустила мою руку, и мы закончили свои напитки без дальнейших потрясений, а потом Макс отвез меня к себе на гору.

Что привело меня к настоящему моменту, когда мы с Максом убирали то, что осталось от готовки, — новое потрясение, по крайней мере, для меня.

Потому что, во-первых, Макс помогал мне убираться. Найлс мог, если на него надавить (не один раз), загрузить посуду в посудомоечную машину, но по большей части он не обращал внимания на тарелки, пока его уборщица не помоет их раз в неделю. Если я готовила для Найлса, то убиралась сама, потому что его попытки помочь были довольно вялыми и, если я позволяла ему попробовать, это меня только раздражало, так что, чтобы лишний раз не раздражаться, я просто убиралась сама.

У Макса все получалось само собой.

Ну ладно, он не вытирал столешницы, больше споласкивал и убирал в посудомоечную машину, но еще он был способен убрать оставшиеся продукты в холодильник, что являлось явным плюсом.

Во-вторых, потрясением это было потому, что до меня дошло: вот оно, мое будущее — готовить ужин и прибираться на кухне вместе с Максом.

Понятия не имею, почему что-то настолько простое оказалось таким волнительным и необычно впечатляющим, но так и было.

Это было так впечатляюще, что я стояла, зажав в руке губку, которой протирала столешницу, и невидяще смотрела на Макса, глубоко погрузившись в размышления.

— Детка, — окликнул меня Макс.

Я вздрогнула и сосредоточилась на нем.

— Что?

— Ты в порядке?

Да, я в порядке. Настолько в порядке, что мне хотелось швырнуть губку в сторону, наброситься на него и показать, насколько все в порядке.

Но я этого не сделала. Я просто обошла его, чтобы добраться до раковины, и выжала губку, сказав:

— Да, просто устала.

Макс подошел сзади, обвил мою талию одной рукой, а второй убрал волосы на одно плечо. Потом я почувствовала его губы на своей шее, а его рука скользнула вверх по моим ребрам.

— Ты больше не бережешь их, Герцогиня, это значит, что все хорошо?

Я поняла, что его ладонь лежит поверх отпечатка ботинка, и поняла, что Макс точно запомнил его расположение, потому что безошибочно нашел.

У меня в животе снова разлилось тепло, и я кивнула:

— Местами покалывает, если двигаюсь слишком быстро, но вообще да, все хорошо.

— Хорошо, — пробормотал он мне в шею и отошел.

Счастливо вздохнув, я выжала губку и положила ее на край раковины.

Макс достал тарелки, я вытащила из духовки начос, разложила их по тарелкам, добавив сверху остальные ингредиенты, а Макс достал пиво.

Потом мы отнесли все это в гостиную, где Макс разжег камин. Мы уютно устроились, втиснувшись в одно кресло. Я поставила свое пиво на столик сбоку, а Макс зажал свою бутылку между коленей. Он положил ноги на пуф, а я повернулась к нему лицом и перекинула ноги через его бедра. Мы держали тарелки в руках и ели.

— Как ты считаешь, это Шауна и Роберт убили Кертиса и частного детектива? — спросила я, проглотив большой кусок кукурузной лепешки.

— Нет, — ответил Макс, и я уставилась на него.

— Нет?

Он покачал головой и сунул в рот начос.

— Факты указывают на нее, — напомнила я.

Макс прожевал, потом взял свое пиво и сделал глоток.

Зажав бутылку между коленей, он повернулся ко мне.

— Вчера я поверил в то, что ты говорила. Но штукатурка? В это я не верю. Кто-то ее подставляет.

— Правда?

Макс поднес ко рту начос, нагруженный фаршем, сыром и соусом, и ответил:

— Правда.

Потом он слопал начос и, прожевав, заметил:

— Твои начос еще лучше, чем рыбная запеканка.

— Думаешь?

— Абсолютно… — Он проглотил. — …охренительно.

Я улыбнулась, запредельно довольная тем, что ему понравились мои начос. Как будто он сказал мне, что считает, будто я могла бы завоевать мир в качестве успешной супермодели.

— Спасибо, — пробормотала я, неожиданно оробев, но все еще довольная, уставилась в свою тарелку и принялась за следующий кусочек.

— Герцогиня, — окликнул Макс, и я подняла глаза от тарелки на него. Он улыбался. — Милая, ты же знаешь, что отлично готовишь.

— Ну… — замялась я, и он покачал головой.

Потом он вернулся к своей тарелке, пробормотал: «Смешная» — и взялся за следующий начос.

Он опять был хорошим, а я до сих пор не привыкла к этому, поэтому решила сменить тему.

— Итак, почему же штукатурка навела тебя на мысль о том, что Шауна не совершала убийство? — спросила я и сунула начос в рот.

— Она не дура, — пробормотал Макс, съев свой кусок и тут же взяв еще один.

— Ты же выяснил, что она крутила с Кертом, пока была с тобой, — напомнила я.

— Она этого хотела, думала, что это заставит меня ревновать.

— Ох, — прошептала я и взяла еще одну порцию.

— Шауна осмотрительна. А это неосмотрительно. Вывезти все из дома и не убрать улики? — Макс покачал головой, взял пиво и сделал глоток.

Я повернулась к столику, взяла свое пиво и развернулась обратно.

— Тогда кто это сделал? — спросила я.

— Кто знает? Кто-то, кто ненавидел Керта, кто-то, кто ненавидел Шауну, а в городе таких полно.

Это правда, этих двоих можно было почти пожалеть.

Но только почти.

Я глотнула пива и спросила:

— А Ками?

Макс посмотрел на меня.

— А Ками, думаю, просто поимели. По какой-то причине Шауна была готова уехать, возможно, с этим Робертом, а поскольку он, связавшись с ней, потерял бы все, то Шауне было плевать кого обдирать, чтобы продолжать хорошо жить, не работая ради этого, разве что лежа на спине.

— Даже Ками?

— Раз она воспользовалась Гарри, которого я сейчас не слишком люблю, но он всегда был хорошим парнем, то и Ками она воспользовалась бы.

— Но Ками ее подруга, они дружили много лет.

— Если подумать, то же можно сказать и про меня, и про Битси, и про Гарри, она всех нас поимела, и глазом не моргнув.

— Ты когда-нибудь давал ей деньги? — выпалила я. Не отрываясьот тарелки, Макс глянул на меня, и я прошептала: — Извини, глупый вопрос.

— Я тоже не дурак, Герцогиня.

— Знаю, — быстро сказала я.

— Я знаю, что ты знаешь. — Он зачерпнул начинку следующим куском, сунул его в рот, прожевал и закончил: — Однако, когда мы куда-то выходили, она никогда н пыталась достать свой кошелек.

Я прикусила губу и отвернулась, чтобы поставить бутылку на столик.

Повернувшись обратно, я старательно смотрела в свою тарелку, пообещав себе, что в следующий раз, когда мы пойдем ужинать, я хотя бы потянусь за кошельком.

В это время Макс произнес:

— Детка, это совершенно разные вещи.

Я подняла на него глаза:

— Что, прости?

Его следующие слова сказали мне о том, что он снова прочитал мои мысли по лицу.

— Ее я просто трахал, а ты моя женщина, и это совершенно разные вещи.

— Но я не была твоей женщиной, когда мы ели бургеры из бизона… или стейки в «Петухе», если уж на то пошло.

— Была, в обоих случаях. Особенно в «Петухе», детка. По дороге туда мы с тобой поспорили о твоем отъезде отсюда.

Ладно, с этим придется согласиться.

— Но мы с тобой практически только встретились, когда ели бургеры из бизона, — сказала я.

— Да, и что?

— Я не была твоей женщиной.

— Была, детка.

— Как это?

— Просто была.

Я уставилась на него, а он уставился на меня. Потом он спокойно повернулся к своей тарелке и взялся за следующий начос.

После того как он разжевал и проглотил его, я спросила:

— Значит, ты позволил бы женщине заплатить за ужин?

— Нет, — твердо заявил он. — Но я не против, чтобы она хотя бы попыталась достать кошелек. Он ей не понадобится, но я был бы не против.

— Значит, мне надо было достать кошелек? — давила я, и его глаза вернулись ко мне.

— Ты не поняла, что я сказал раньше?

— Макс…

Он слегка развернулся ко мне и опустил тарелку себе на бедро.

— Ладно, нам все равно надо об этом поговорить, а ты явно извращаешь все у себя в голове, так что скажем прямо. Если у нас все получится, детка, мне по барабану, достанет ли женщина кошелек, потому что я не собираюсь ужинать с другими женщинами, только с тобой. А ты никогда не станешь доставать кошелек. Как бы мы ни решали денежные вопросы, мы будем решать их дома, наедине. Когда мы куда-то выходим, плачу я, всегда. Тебя это устраивает или мы должны обсуждать это еще полчаса?

— Дело не в этом, дело в том…

— Дело в том, что ты посчитала, что вела себя невоспитанно, когда я говорю, Герцогиня, что рассердился бы, если бы ты полезла за кошельком. Насчет Шауны мне наплевать, потому что она не важна. Ты — важна.

Это был хороший ответ, настолько хороший, что у меня перехватило дыхание, и я тяжело выдохнула:

— Ладно.

— Ты меня поняла?

Все еще не дыша, я сказала:

— Да.

Макс некоторое время наблюдал за мной, потом, когда я справилась с дыханием и вернулась к своим начос, он поинтересовался:

— Как ты умудряешься быть одновременно такой раздражающей и умилительной?

— Наверное, это врожденное, — тихо сказала я себе в тарелку.

— Да, — пробормотал он, и я посмотрела на него. Он снова уткнулся в свою тарелку, но продолжал улыбаться.

— Макс, — окликнула я, и он посмотрел на меня, не донеся начос до рта.

— Я здесь, — ответил он и положил кусок в рот.

— Насчет работы…

— Да, насчет работы. — Он прожевал и повернулся ко мне. — Я берусь за нее.

— Макс…

— Нина, помолчи и послушай меня, ладно?

Я кивнула.

— Джордж и Тревор объяснили Битси, что у Керта были контракты, которые нельзя нарушать, иначе Битси потеряет деньги. Я прослежу за их выполнением. Потом Битси хочет сократить бизнес. Ей тоже не очень нравилась работа Керта. У меня есть некоторые идеи, для которых нужны будут работники, и у нас есть контракты, которые растянутся на довольно длительный срок. У ребят, которые захотят уволиться, будет достаточно времени, чтобы подготовиться. Я не собираюсь воплощать мечты Керта. Я собираюсь позаботиться о Битси и потом заниматься тем, что обеспечит нам крышу над головой и еду в животе, чтобы я мог спокойно спать ночью. Это тебя устроит?

Я уставилась на него, в очередной раз четко осознав, что чувство, съедавшее меня изнутри, давно ушло, и прошептала:

— Чарли.

Макс свел брови и спросил:

— Что?

Я сглотнула, тихо вздохнула, улыбнулась и снова уткнулась в свою тарелку.

— Чарли. Ты напоминаешь мне его. — Я набрала начинку на начос и посмотрела на Макса. — Он тоже умел превратить большие проблемы в маленькие. У него это очень хорошо получалось. — Я сунула кусок в рот, прожевала и продолжила: — Как у тебя.

Я как раз набирала на новый кусочек фарш, фасоль и сыр, которые упали на тарелку, когда услышала команду Макса:

— Иди сюда.

Я подняла голову:

— Что?

Потом я увидела выражение его лица, и у меня снова перехватило дыхание.

— Детка, иди сюда.

— Я здесь, — выдохнула я.

— Ближе, — приказал он.

Я поставила тарелку сбоку и наклонилась к нему. Макс сделал то же самое, положил ладонь мне на шею и притянул меня еще ближе. Потом он быстро и крепко поцеловал меня.

Освободив мой рот, он не убрал руку.

— Знаешь, ты тоже умеешь быть хорошей, — тихо сказал он.

Я не ответила.

— Мне это нравится, детка.

— Хорошо, — прошептала я. Он улыбнулся, отпустил меня и вернулся к своим начос.

— Насколько ты устала? — спросил он, проглотив следующую порцию.

— Я проснулась усталой, но все в порядке. Ничего, чего не вылечил бы пятнадцатидневный сон.

Макс хохотнул и, все еще улыбаясь, предложил:

— Тогда еще один вечер за фильмом?

Идея мне очень понравилась, так что я согласилась:

— Звучит здорово.

— В этот раз фильм выбираю я.

— Хорошо, — сказала я, поворачиваясь за пивом.

— Детка, — окликнул он, когда я разворачивалась обратно.

— Да?

— Все еще боишься?

Его глаза весело блестели, и я поняла, что он знает ответ на свой вопрос.

— Немного, — слукавила я. Я боялась, но в то же время и не боялась.

Макс взялся за последний начос и проговорил:

— Еще одна неделя, и это пройдет.

— Какая самонадеянность, — пробормотала я и глотнула пива.

Опустив руку, я взглянула на Макса и увидела, что он жует и улыбается.

* * *

— Господи, Герцогиня, ты там жива? — донесся нетерпеливый голос Макса сквозь закрытую дверь ванной, и я уставилась на свое отражение с синяком под глазом, стараясь не задохнуться от волнения.

После начос и мытья посуды у меня появилась идея, но сейчас, воплотив ее, я уже подумывала, что она была не такой уж удачной.

— Нина! — окликнул Макс.

— Сейчас выйду! — крикнула я в ответ и глубоко вдохнула.

Я все меньше и меньше беспокоилась о многих вещах между мной и Максом.

И чтобы у нас были здоровые отношения (или более здоровые), я должна быть способна и на такое.

Я выдохнула, расправила плечи, надела халат, крепко завязала его на талии и открыла дверь.

Макс полулежал на кровати, опираясь плечами на изголовье и подушки за спиной, одну руку он закинул за голову, а в другой держал новую бутылку пива. Моя бутылка стояла на тумбочке рядом.

Отойдя на фут от двери ванной, я остановилась. Макс осмотрел меня с головы до ног и вернул взгляд к моему лицу.

Я была босиком и в халате, он все еще был полностью одет.

— Ты будешь смотреть фильм или собираешься спать? — спросил он.

Я шагнула вправо и назад и прислонилась спиной к стене.

Ладно, возможно, я не могу это сделать.

Макс внимательно посмотрел на меня, потом повернулся на бок и, убрав руку из-за головы, приподнялся на локте.

— Милая, иди сюда.

Ноги машинально понесли меня к кровати, но очень медленно. Макс все время наблюдал за мной. Я остановилась у кровати как вкопанная и уставилась на него. Макс поставил пиво на тумбочку и посмотрел на меня.

— Боже, Герцогиня, что случилось в ванной?

Я глубоко вдохнула и, пока вся храбрость не покинула меня, рывком развязала пояс, скинула халат, который упал на пол вокруг моих ног, и осталась перед Максом в белых кружевных трусиках и расшитом золотыми пайетками топе.

Взгляд Макса метнулся к моему телу.

Потом он переместился, и не успела я моргнуть, как приземлилась спиной на кровать, а Макс навалился сверху.

Отстранившись, он провел рукой по моему боку, цепляя загрубевшими пальцами пайетки, не отрывая глаз от моего тела. Потом он поднял голову и посмотрел на меня, в его прекрасных глазах безошибочно читался голод.

— Малышка, — произнес он севшим голосом, — если ты так оделась, тебе лучше не быть уставшей.

Я подняла руку и положила ладонь ему на шею, скользнув пальцами в его восхитительные волосы.

— Думаю, у меня открылось второе дыхание, — прошептала я.

Он положил ладонь на край топа и провел ею вверх по моей коже. Макс смотрел мне в глаза, и я вздрогнула от его прикосновения.

Я надавила на его шею, а второй рукой обняла его талию и тихо потребовала:

— Поцелуй меня, Макс.

Максу в отличие от меня не нужно повторять дважды.

* * *

Потом мы смотрели кино. Я натянула ночную сорочку, трусики и халат. Макс надел пижамные штаны.

Я лежала, прижавшись к нему спиной, моя голова устроилась на его твердом бицепсе, одна его рука обнимала меня под грудью, а вторая за талию, и мы смотрели на взрывы, перестрелки и столкновения машин.

Потом я потеряла свое второе дыхание (возможно, из-за трех оргазмов, да, трех, Максу очень понравился топ, и он не пожалел времени и усилий, чтобы доказать это) и привалилась ближе к Максу, начиная засыпать.

— Я теряю тебя, малышка? — прошептал Макс мне на ухо, и я кивнула, так что он предложил: — Я выключу фильм.

— Нет, милый, досматривай, я засну и под него.

Потом я повернулась лицом к нему и устроилась поудобнее, прижавшись щекой к его груди, переплетя свои ноги с его и обняв его за талию.

Макс крепче обнял меня и стал перебирать мои волосы.

Это было приятно, и я начала засыпать.

— Нина, милая, — окликнул меня Макс.

— М-м?

— Ты счастлива?

Я повернула голову и поцеловала его над сердцем, потом прижалась щекой к его груди.

На экране что-то взорвалось, но Макс пробормотал:

— Приму это как «да».

— Угу, — согласилась я.

Макс немного передвинулся, и я почувствовала его губы на своих волосах, он поцеловал меня в макушку и вернулся в прежнее положение.

— Спокойной ночи, дорогая.

Я уже была на грани, шелковая паутина сна затягивала меня, поэтому я не выбирала слова и даже не подумала, когда пробормотала:

— Спокойной ночи, Макс.

Я тихо вздохнула и, прижавшись еще ближе, прошептала:

— Люблю тебя.

После этого я моментально заснула, причем настолько крепко, что даже не почувствовала, как Макс сжал меня в объятьях.