Сейчас

Кабинет миссис Стоун. Осталось четыре месяца.

На следующий день мы с Джеком сидели одни в кабинете миссис Стоун и работали, когда Коул выполнил свое обещание. В дверях появился парень, примерно на год старше меня. Он был так высок, что еще пара дюймов — и коснулся бы головой притолоки.

Джек поднял глаза и замер с ручкой в руке.

— Ник? Это ты? — Голос был незнакомый.

Лицо тоже незнакомо. Это был обычный подросток, с темными, густыми, будто нарочно взлохмаченными волосами. Длинная тощая фигура небрежно прислонилась к дверному косяку. У него было несколько сережек в ушах и несколько в бровях над знакомыми темными глазами.

Нездешние глаза. Глаза, которые я узнала бы где угодно.

Это был Коул. Без вариантов. Он каким-то образом изменил внешность, вплоть до волос и кожи.

Неизменными оставались только темные глаза.

— Ты не помнишь меня? — уголки его губ поползли вверх. — Нил. С вечеринки.

Я почувствовала на себе пристальный взгляд Джека. Прищурившись, я взглянула на Коула и покачала головой.

— На самом деле неудивительно. Ты, наверное, вообще ничего из той ночи не помнишь, — сказал он.

Миссис Стоун не было в кабинете. Вероятно, Коул нарочно дождался этого момента. Мысленно я умоляла ее скорее вернуться.

— Ты, наверное, меня с кем-то путаешь, — тихо сказала я.

— Уверен, что нет, — ответил Коул. — Никки Беккет. Семнадцать лет. Милая. Отличная маленькая татушка на плече с легким привкусом… угля.

Щеки у меня вспыхнули, к горлу подступили слезы, но на глазах не показались. Что обо всем этом подумает Джек? Я слышала, как он стучит ногой под столом.

— Уходи, — прошептала я.

— Невежливо так обходиться со старыми друзьями. Я теперь учусь в этой школе. Закончу ее когда-нибудь, как и ты. — Он сделал шаг вперед. — Хочу завершить недоделанное. Как и ты.

Я почувствовала, как Джек повернулся на стуле в мою сторону. Я закусила верхнюю губу, наклонилась и убрала книги в сумку.

— А ты не сдаешься, да, Ник? — пропел Коул на какой-то мрачный мотив.

Я повесила сумку на плечо, опустила голову и двинулась к двери. Он встал в проходе.

— Прости, Ник, — шепнул он почти беззвучно. — Ты сама меня вынуждаешь.

— Дай мне пройти, Нил, — сказала я, назвав его фальшивое имя.

— Если бы это было так просто.

— Пропусти ее! — крикнул Джек со своего места.

Коул взглянул на Джека, губы его скривились в язвительной усмешке. Я знала этот взгляд.

Я положила руку ему на плечо.

— Не надо…

— Спокойно, Ник, — перебил меня Коул, уставившись пронизывающим взглядом на Джека. — Слушай, друг. Малышка Никки не хочет, чтобы я отпускал ее. Поверь мне. Ей нравится, когда парень берет все под контроль.

Джек встал, оттолкнув свой стул, и я поняла, что должна что-то сделать. Я пригнула голову и навалилась всем телом на руку Коула, оттолкнув его и бросившись вперед.

Я бежала без остановки, пока не оказалась в своем стареньком ржавом «фольксвагене». Там я уронила голову на руль и попыталась отдышаться, одновременно обдумывая факт, который бесполезно было отрицать: если Коул будет всюду преследовать меня, велик шанс причинить боль людям, которые мне дороги.

Меня бросило в дрожь от этой мысли.

Моя спальня.

— Что это было? — спросила я, тщетно стараясь не повышать голос. — Как ты смог… измениться?

Это было в тот же вечер. Коул снова стал прежним: светлые волосы, все такое. Он помахал рукой, будто отгоняя муху.

— Это ерунда. Иногда мы можем использовать свою энергию, чтобы изменить внешность. Хотя это расточительство. Я пользуюсь этим только в особых случаях.

— И что, сегодня был особый случай? Заставить Джека думать…

Что? Я понятия не имела, что он об этом подумал, но точно ничего хорошего.

Я отвернулась от него и закрыла лицо руками. Хотелось сделать ему больно.

Он сел рядом со мной на кровать, и когда снова заговорил, голос его звучал мягко.

— Хотелось посмотреть на твою важную причину. Ты вернулась ради этого парня, но, надо признать, глядя на вас вместе, я… ничего не увидел.

Я почувствовала резь в глазах, хотя и знала, что недостаточно разволновалась, чтобы заплакать. Я прижала колени к груди и свернулась комочком на кровати.

— Мы не вместе. Я просто хотела снова увидеть его. Перед тем как уйти.

— В таком случае я действовал для твоего же блага, Ник, — сказал он. Я ни на секунду не верила в это. — Теперь он знает, какая ты на самом деле, и ему легче будет держаться от тебя подальше. Кроме того, зачем тебе испытывать такую боль? Ты снова все потеряешь.

— Тебе какая разница?

— Я не могу объяснить, почему вижу твою душу насквозь. Но я так долго питался ею, что она почти стала моей. Я должен знать, потому что причина твоего возвращения совершенно не понятна.

— Не понятна тебе.

— Скажи мне, Ник. Пожалуйста.

Я решительно села, чувствуя себя готовой бросить вызов.

— Хочешь знать, как мне удалось в течение ста лет успешно лгать тебе, будто я все забыла? Просто все это время я видела перед собой его лицо. И я думала, что, если смогу увидеть его, хотя бы на один день, это стоило бы потраченной сотни лет. Один день — это все, чего я хотела, а получила уже так много. Я выиграла. Я выиграла!

Он покачал головой и посмотрел на меня, как на помешанную. Так, будто я не знала, что означает выиграть. Потом он обнял меня одной рукой, словно скорбел о моей жизни вместе со мной.

— Я не понимаю, как можно отказаться от чего-либо ради отношений со смертным?

— Лучше тебе никогда не понять этого, Коул.

— Почему?

— Все, что ты знаешь, это поиски очередного источника энергии. Отношения у тебя возникают лишь с людьми, которыми ты сможешь питаться. Если бы однажды ты понял, чего ты лишен… — Я покачала головой и вдруг поняла, как сильно хочу, чтобы он меня понял. Может быть, тогда он почувствовал бы — впервые в жизни — настоящую боль.

— Почему ты не поможешь мне понять, Ник? — Уголок его губ приподнялся в кривой усмешке, и он крепче сжал меня рукой.

Я сбросила его руку со своих плеч.

Я вспомнила свою первую встречу с Коулом. По ту сторону столетия. Знал ли он тогда, что в конце концов я пойду за ним? Что позволю ему утащить себя в Нижний мир?

Год назад

Февраль. Месяц до Подпитки.

Очередь в «Гарри О» занимала весь тротуар Мейн-стрит и огибала здание трикотажной фабрики Парк-Сити. Но Юлес пробиралась вперед с таким видом, будто у нее был бейдж VIP-персоны или что-то вроде.

Мерзнущие в очереди люди бросали на нас мрачные взгляды.

— Ты уверена, что у нас получится? — спросила я Юлес.

Она схватила меня за руку и потащила вперед.

— Да. Я же тебе говорила. Шон сказал, что нам надо просто назвать свои имена парню на входе.

В «Гарри О» было непросто попасть и в обычный вечер, а во время кинофестиваля «Санданс» легче было сбежать из тюрьмы, чем пробраться сюда.

Но Шон О'Нил был праправнуком того самого Гарри О. А еще он занимался в одной керамической мастерской с Юлес. И любил блондинок.

Он сказал Юлес, что она может привести подругу. Джек был рад остаться дома и посмотреть футбольный матч. Это было развлечение не для него. Я тоже не горела желанием идти, но Юлес уговорила.

Юлес лишь слегка поколебалась, увидев громадину в дверях — большого толстого человека в облегающей черной футболке и черных брюках с папкой-планшетом в руках.

— Э-э-э… привет. Мы должны назвать свои имена? Или что? Э… Юлиана Тейлор?

Он посмотрел на нас так, будто мы сделали что-то абсолютно противозаконное, и я подумала, что, если нас арестуют, отец ни за что не станет меня вытаскивать. Но громила повел ручкой по списку и остановился где-то на середине.

— Юлиана Тейлор и гость.

Я улыбнулась, когда он сказал «гость», как будто это было мое имя или что-то такое, но он не заметил. Он отцепил конец бархатной веревки. Мы оказались внутри.

Клуб был переполнен самыми нарядными людьми, каких я когда-либо видела. Музыка гремела, и я всем телом ощущала вибрацию ее басов. По обеим сторонам зала располагались приватные кабинки, закрытые занавесками, там сидели знаменитости.

Оказавшись внутри, я поняла, что едва ли встречу здесь кого-нибудь из знакомых. Сесть было некуда. Да и встать тоже было мало куда возможно. И хотя я надела свой лучший клубный наряд — ну хорошо, свой единственный клубный наряд — в сравнении с остальными я казалась себе сиротой из «Оливера Твиста». Юлес всматривалась в толпу, вероятно, думая о том же. Может быть, мне следовало остаться дома. Посмотреть матч с Джеком.

— Гляди! Там Мередит Дженкинс. — Юлес указала на большой стол в другом конце зала. — Как она сюда попала?

Юлес встретилась с Мередит взглядом и помахала ей. Мередит кивнула и повернулась к своей соседке, которая была мне не знакома.

— Пойдем туда, — сказала Юлес.

— Но она не то чтобы приглашала нас.

Юлес пожала плечами.

— А куда еще нам идти?

«Могли бы пойти домой», — подумала я, но отправилась за Юлес. Мередит улыбнулась, когда мы подошли, но определенно не собиралась приглашать нас за свой стол.

— Привет, Юлиана, Никки. Как вы попали внутрь? — Вопрос не прозвучал грубо. Простое любопытство.

— Шон внес нас в список, — ответила Юлес.

Пережив несколько неприятных моментов, я решила тащить Юлес обратно, пробираясь к выходу, но тут поднялся парень, сидевший на другом конце стола. Сразу стало ясно, почему Мередит так странно себя вела.

Это был высокий парень в черной футболке и джинсах, выглядящих довольно просто, но это была та простота, что стоит больших денег. И я знала его. Не лично, но знала, кто он. У меня дома были оба его диска, а эти светлые волосы я не спутала бы ни с чем. Это был гитарист «Мертвых Элвисов». Коул.

Я рассмотрела остальных парней за столом. Вся группа была в сборе: второй гитарист Максвелл, басист Оливер и барабанщик, имя которого я не могла вспомнить. Может быть, Гевин? Как Мередит оказалась в их компании? Потом я вспомнила ходившие в школе разговоры о том, что Мередит дружит с какими-то музыкантами. Похоже, так оно и было.

Коул посмотрел прямо на меня.

— Мы можем потесниться. — Он вышел из-за стола и кивнул мне. Мне. Не Юлес. — Мы можем посадить тебя здесь. Мер, освободи немного места для ее подруги, ладно?

Мередит растерянно взглянула на Коула и подвинулась так, что Юлес смогла сесть в угол на диванчике. Я скользнула на другой диванчик, где сидел Коул, и он сел рядом со мной, так что я оказалась зажатой между Коулом и Максвеллом. Сердце у меня бешено колотилось. Не то чтобы я была их сумасшедшей фанаткой — у меня не было татуировки в виде скелета Элвиса — но это был первый раз в моей жизни, когда я встретилась со звездой. У меня даже ладони немного вспотели.

Коул протянул мне руку. Пожать ее было непросто, так как мы сидели слишком близко друг к другу, и я постаралась сделать это побыстрее, мне не хотелось, чтобы он запомнил меня как девушку с потными ручонками.

— Коул Стоктон.

— Да, я знаю. Я — Никки Беккет. — Он пару секунд молча смотрел на меня. Я почувствовала, как у меня краснеют щеки. — А вы разве не должны быть где-то там? — я махнула рукой в сторону отдельных кабинок с занавесками.

— Да нет. Это для знаменитостей, — на лице его появилась улыбка, которую можно было продавать в Интернете за деньги. На нем было несколько серебряных браслетов и цепочка с серебряным крестом. На каждом пальце татуировка в виде кольца, а в руке он держал какую-то треугольную штучку, которую вертел между костяшками пальцев. Похоже, гитарный медиатор. Раньше я видела, как подобным образом вертели монету.

— Беккет, — сказал он. — Родственница мэра Беккета?

— Это мой папа. Ты знаешь, как зовут мэра?

Он пожал плечами.

— Видел в газете, — он понизил голос и произнес с интонацией телекомментатора: — «Мэр Беккет читает малышам в детском саду сказку о пушистом зайчике».

Я улыбнулась.

— Новостей поинтереснее не нашлось, наверное.

— А они тут вообще бывают? — Он подмигнул.

Остальные ни о чем не говорили. На нашем конце стола все смотрели на Коула с Максвеллом, будто ждали от них чего-то. Я подумала, что, наверное, со знаменитостями всегда так: все смотрят на них в ожидании представления. Но Максвелл ничего не делал, а Коул просто болтал со мной, и музыка звучала так громко, что никто наверняка не слышал нашего разговора.

Мередит сверлила меня взглядом. Она казалась раздраженной.

Я наклонилась к Коулу и понизила голос:

— Так, ты и Мередит?.. — Какое слово употребила бы тут рок-звезда? Встречаетесь? Вместе? Пара?

Пока я перебирала разные варианты в голове, Коул смотрел на меня с ухмылкой. Он и не думал помогать мне, отчего я еще больше смутилась.

— …вы… ну, ты понимаешь? — Я махнула рукой, надеясь жестом восполнить недостаток слов.

Он приподнял одну бровь.

Да что же это? Я же и так понятно выразилась? Я вздохнула.

— Не важно.

— Нет, не сдавайся. — Коул теперь откровенно улыбался. — Ты хочешь сказать, что мы… — он поднял вверх указательные пальцы и, соединив их, громко чмокнул губами.

Я не могла не рассмеяться.

— Ты надо мной издеваешься.

Он провел рукой по лицу, убрав с него улыбку.

— Прости. Нет, я не с ней. Но Мередит и Макс… — Он сплел два пальца, обернув один вокруг другого. Я покраснела и закрыла его руки своими, чтобы он перестал, но тут щеки мои вспыхнули еще больше, потому что я держала его руки в своих.

К счастью, в этот момент официант принес напитки. Он, должно быть, рассчитывал на хорошие чаевые, так как постоянно следил, чтобы напитки не заканчивались — какие-то коктейли для группы и газировка для остальных. За следующий час людей заметно прибавилось, при этом никто не уходил. Я потеряла счет поклонникам, которые подходили к нашему столику и просили автографы у Коула и Максвелла. Выдержки у этих фанатов было побольше, чем у меня.

Коул расписывался на салфетках, клочках бумаги, даже на руке одной девицы, и все это время продолжал болтать со мной. Будто это было в порядке вещей — спрашивать меня, куда я собираюсь поступать после школы, и в то же время держать перед собой руку другой девицы и писать на ней фломастером.

Это было невероятно. Музыка, напитки, голос Коула — все вместе это скоро помогло мне забыть, что я здесь чужая. Но тут я увидела знакомое лицо в баре. Это был Карл Фолькер, адвокат, который вел дело против пьяного водителя, убившего мою мать. Суд должен был начаться через несколько недель, и я избегала любых новостей о нем. Новая волна тоски захлестнула меня, и я уставилась на блестящую металлическую поверхность столика, изо всех сил стараясь не заплакать. Удивительно, насколько легко мне было разрыдаться. Каждый раз, когда меня охватывала грусть — а это часто случалось с тех пор, как умерла мама, — я всегда старалась думать о Джеке и о том, что теперь мы вместе. Это был мой способ почувствовать себя счастливой.

Я представила себе, как Джек сидит дома, смотрит игру, одной рукой обнимая меня. Я закрыла глаза и улыбнулась, на пару секунд совершенно забыв, что я не одна. Очнувшись, я подняла голову. Коул смотрел на меня со странным выражением на лице.

— Ого. Ты самый счастливый грустный человек из всех, что я знаю.

— Что?

— Или самый грустный счастливый, — уголок его губ пополз вверх. — Не знаю точно который. — Он придвинулся немного ближе, так что я почувствовала на лице его дыхание. Пиво и сигареты. — Нет. Самый счастливый грустный.

Я попыталась улыбнуться, чтобы он не узнал, насколько на самом деле близок к правде.

— Я не грустная.

— Врет и не краснеет.

Я почувствовала, как улыбка сползает у меня с лица, и отвернулась. С другой стороны от меня сидел второй гитарист, Максвелл Бонс. Я где-то читала, что Бонс — не настоящее имя, что он изменил его перед тем, как прийти в группу.

Максвелл весь вечер не выпускал из рук айфона и сейчас читал сообщение.

— Какие новости, Макс? — спросил Коул.

— Королева, — сказал Макс. Я могла бы поклясться, что почувствовала, как Коул при этих словах напрягся. Я попробовала придвинуться немного ближе, чтобы прочесть сообщение, но Макс погасил экран. — Говорит, мы в долгу.

Я поняла, что мешаю деловому разговору, но уйти мне было некуда. Я взглянула на Коула. Его губы были плотно сжаты. Он увидел выражение моего лица.

— Это наш… менеджер.

— Вы называете своего менеджера королевой?

Он хихикнул.

— Это мы так… выражаем нежность.

Они с Максом помолчали немного, так что музыка, казалось, зазвучала еще громче. Что бы ни было в том сообщении и кем бы ни была «королева», они были обеспокоены.

— Мер! — позвал вдруг Макс. — Танцевать!

Мередит ответила ему ослепительной улыбкой.

Я собиралась было подвинуться, чтобы Макс мог выйти, но он просто залез на стол и протянул руку Мередит. Я подумала, что знаменитости, наверное, могут ходить по столам, сколько им вздумается.

Коул слегка подтолкнул меня локтем.

— Пошли, грустная девочка. Давай-ка разгоним тоску. От танцев все становится лучше.

Все, кто был за столом, встали, и мы вышли на танцпол. Я видела, как на столик поставили табличку «Заказан», когда мы ушли.

Мы с Юлес сначала танцевали рядом, но через несколько минут меня унесло музыкой, я думала о том, что танцую с «Мертвыми Элвисами», и не скоро вспомнила, что мама моя мертва и через несколько дней начнется суд над убийцей.