Хлоя

— Я не понимаю, — повторяю снова, когда меня заводят в какой-то конференц-зал стадиона. — Где Кэл? Что-то не так? Что происходит?

Постойте. Это не конференц-зал. По виду больше походит на офис службы безопасности. Думаю, это какая-то комната для задержания. Для преступников.

— Садитесь. — Офицер указывает на стул. Здесь находится стол и два стула по разные стороны. В стене есть окно для наблюдения, как в сериале «Закон и порядок». Это, должно быть, шутка.

Я сажусь. А что я еще могу сделать? Броситься изо всех ног? Я не из тех девушек, что спасаются бегством. Кроме того, я не сделала ничего плохого. Я не преступник. Я учитель второго класса. Возможно, что-то ужасное случилось с Кэлом? Быть может, он споткнулся и ударился головой. На трибунах стадиона очень много лестниц. Или, возможно, его ударили в очереди за чизстейками. Пластиковым ножом. Так бывает. Думаю, я как-то видела подобное по телевизору. Возможно, я нужна им для предоставления медицинской информации. Но я не знаю никаких деталей мед. истории Кэла, мы встречались дважды.

Я бросаю взгляд на двухстороннее зеркало на стене и гадаю, смотрит ли кто-то на меня из-за него. Двигаю пальцами в дырках на рукавах рубашки и опускаю локти на стол, ожидая. Жду еще больше. Возможно, они забыли обо мне? Интересно, могу я просто встать и уйти? Хотя, это было бы грубо. Кэл может во мне нуждаться. Если только он не бросил меня здесь, в таком случае я не помогаю ему.

Дверь открывает, и в комнату входит мужчина. Не из службы охраны стадиона, не тот, который привел меня сюда, а какой-то новый парень. Он одет в джинсы и серую футболку с длинным рукавом. Футболка довольно облегающая. И это реально красиво, не могу не заметить. У парня есть боеприпасы под этой футболкой. Боеприпасы? Что, мать вашу, со мной не так? Я провожу слишком много времени с семилетними детьми.

Он бросает на стол блокнот и дергает рукава вверх, обнажая предплечья с рельефными мышцами. Мой взгляд скользит ниже, и я отмечаю, что у него красивые руки. Гладкие, даже ногти ухоженные. Мужчины слишком часто упускают из виду свои ногти. Покусанные ногти — самый худший из вариантов. Могу сказать, что у этого парня сильные руки. Уверена, если бы я пожала ему ладонь, она была бы сухой и немного мозолистой, но крепкой и сильной.

Я прекращаю сутулиться и сажусь ровнее. Он… впечатляюще хорош собой. Образы всех сексуальных фантазий, которые когда-либо рождались у меня в голове насчет мужчин модельного типа, тут же проносятся перед глазами. Только все еще лучше, потому что он не носит узкие джинсы двадцатилетней давности. Его волосы, как и ногти, идеально ухожены. Густые и темные. У него на лице есть намек на щетину, и мне мгновенно становится любопытно, каково было бы почувствовать ее кончиками пальцев.

— Специальный агент Галлахер, — говорит он, доставая бумажник из заднего кармана и показывая мне, а затем занимает место напротив. Нет, это не бумажник, а удостоверение. — Имя?

Постойте. Что только что произошло?

— Вы коп? — выплевываю ошеломленно. Вдруг у меня появляется тошнотворное предчувствие, что это не имеет ничего общего с удушьем Кэла в результате поедания чизстейка.

— Нет, я — федеральный агент. Ваше имя? — повторяет он, удерживая ручку над блокнотом.

— Хлоя Скотт.

— Мисс Скотт, у вас есть билеты? — спрашивает он, записывая мое имя. Блокнот обычного размера. А не одни из тех крошечных на спирали, которые помещаются в карман, как обычно показывают по телеку. Как он заберет этот блокнот обратно в свой офис? Не уверена, почему меня очаровывает данный аспект, но все же.

Я достаю билеты из кармана и кладу их на стол, наблюдая за ним, пока делаю это. Он не отводит взгляд, и это заставляет нервничать. А затем я напоминаю себе, что, вероятно, должна нервничать, так как, кажется, меня допрашивают.

— Вы собираетесь надеть на меня наручники? — выпаливаю я. Почему я только спрашиваю его об этом? Я даже не вижу нигде наручников.

— Нет. — Он наклоняет голову в сторону, словно обдумывая это. — А вы хотите, чтобы я их надел? — произносит он медленно, разглядывая меня. Я вижу намек на ямку на его щеке и складочки вокруг глаз, пока он глядит на меня. Ему весело.

— Нет. — Я качаю головой, округляя глаза. Ну, возможно, немножко. Нет, скорее прямо сейчас или в ближайшее время.

— Где вы достали эти билеты, мисс Скотт?

— Я не доставала их, — говорю, качая головой. — Я пришла сюда с парнем. Он достал билеты.

— Хмм. — Он проводит указательным пальцем по нижней губе. Они такие красивые. Ненавижу то, что замечаю это в такой момент, но что есть, то есть. Он откидывается назад и молча смотрит на меня. Почему он смотрит на меня? Думаю, мужчина пытается сломать меня, типа хороший-плохой полицейский. Вот только он тут один. Ну, или же он размышляет.

— Мне нужно увидеть ваше удостоверение личности, — произносит он наконец-то.

— Гм, конечно. — Я открываю крошечный кошелек, что взяла с собой на игру. Этот стадион не разрешает приносить с собой сумки, так что оставила свою сумочку дома и взяла с собой это. Постойте, я не клала в кошелек удостоверение личности. Наличка, кредитки, мои ключи, телефон и блеск для губ. Не паникуй, Хлоя, уверена, ты не единственная, кто забыл свое удостоверение личности. Во время допроса федералом.

— У меня его нет, — признаюсь и пытаюсь не кусать губу.

Он откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди, прищуривая глаза.

— Так у вас нет с собой удостоверения?

— Вы же знаете, что они не разрешают приносить сумки на стадион, — говорю я. — Я перебросила вещи в это… — поднимаю кошелек, — когда уже собиралась выходить. Сюда мало что влезает, — добавляю, высыпая содержимое на стол. Мои ключи звенят о металлический стол, а блеск для губ ударяется о стол и катится к парню до того, как могу его перехватить. Он расплетает руки и хлопает ладонью поверх блеска до того, как тот скатится с края. А затем поднимает его. Я думаю, он передаст мне его обратно, но вместо этого мужчина медленно крутит блеск между пальцами и разглядывает.

— Классический клубничный, — читает он этикетку и затем бросает взгляд на мои губы. По крайней мере, я так думаю, все происходит очень быстро. Он снова перекатывает его между пальцами перед тем, как поставить на стол передо мной так, чтобы он не скатился.

— Спасибо, — говорю ему. Когда он не отвечает довольно долго, я продолжаю говорить: — Я не понимаю, что происходит, — говорю я, качая головой в растерянности. — Я влипла в какие-то проблемы? Где Кэл?

— Кто такой Кэл? — спрашивает он, вопросительно поднимая брови. Кажется, ему интересно.

— Моя пара на этом свидании. Я пришла сюда с ним. — Я указываю большим пальцем себе за спину в сторону стадиона, и осознаю, что мои большие пальцы все еще засунуты в эти глупые отверстия. Я дергаю рукав ниже и высовываю палец. — Почему я здесь? — спрашиваю, качая головой. Теперь я начинаю чувствовать себя измотанной. — Я не преступник. На самом деле я учитель второго класса на очень плохом свидании. Хотя началось оно совсем не плохо, у меня бывало и похуже. Но оно превратилось в… — я втягиваю воздух, — омерзительное. Я откидываюсь на спинку стула, и оно скрепит за секунду до того, как комната погружается в тишину.

— Его зовут не Кэл.

— Простите, что?

— Парня, с которым вы пришли, зовут не Кэл, — повторяет он.

Я обдумываю это с секунду. Возможно, мне надо вычеркнуть пункт «выяснить, как ходить на свидания» из своего списка дел, не заканчивая его.

— И если вы не заметили, он вас кинул.

— Кинул меня?

— Он увидел направляющегося к нему служащего охраны стадиона, еще когда вы сидели на трибуне. Предполагаю, он сказал вам, что пойдет купит пива и вернется?

Я раздраженно выдыхаю.

— Не пиво, чизстейки.

— Как вы с ним познакомилась?

— На сайте знакомств.

— Да. — Он качает головой. — Вам стоит быть более осторожной с этими штуками.

— Считаете? — отвечаю я.

Он улыбается на мой сарказм.

— Как давно вы его знали, мисс Скотт?

— Это наше второе свидание. Я на самом деле его не знаю. Очевидно. Он пожарный, сказал, что получил билеты от парня на работе.

Агент Галлахер наклоняет голову ко мне, но ничего не говорит.

О.

— Так он не пожарный. Ясно. — Я качаю головой и поднимаю взгляд к потолку на секунду, пытаясь собраться. — Так почему я здесь, в любом случае? Вы расследуете трагически хреновые свидания?

— Билеты, — говорит он, постукивая указательным пальцем по столу рядом с печально известными билетами, — подделка. — Он выдерживает паузу перед тем, как продолжить. — Все намного сложнее этого, но могу вам сказать лишь то, что вашего партнера по свиданию арестовали.

Я киваю. Не могу спокойно вдохнуть. Кроме того, это так унизительно. Почему этот агент должен быть таким сексуальным? Я вся покраснела. Если бы это случилось с Эверли, для нее все бы закончилось свиданием. А мне повезет, разве что оказаться в тюрьме.

— Куда он водил вас на первом свидании? — спрашивает агент Галлахер. Он постукивает ручкой по губе, наблюдая за мной.

— Мы встречались в кофейне. Я никогда не позволяю парням заезжать за мной, когда мы встречаемся впервые. Они могут быть преступниками, знаете ли? — спрашиваю я, затем понимаю, что это глупый риторический вопрос, так как я пошла на свидание с преступником. Предположительным.

Он кивает.

— Конечно.

— Так что я встретила его в той хорошей маленькой кофейне. Там, кстати, правда отличный кофе. Оно близко к моему дому, но не слишком. Очень милое… — я замолкаю, хмурясь.

— Что за кафе?

— Я встретилась с ним в «Фотобудке». Кофейня в Фейермонте? Туда мы пошли на первое свидание. Кафе под названием «Фотобудка». — Я хлопаю ладонью по лбу. — Отлично подходит для первого свидания с преступником. Вот так я. Меня тянет к чудакам. — Он казался милым, понимаете? — говорю я, вскипая. — Вы не знаете, на что похожа жизнь в этом мире. Кэл казался милым! Он даже не посылал мне никаких ДНБЧ, а это я могу сказать не о многих парнях, с которыми знакомилась онлайн. Очевидно, у меня нет навыков в свиданиях, раз думаю, что преступники кажутся милыми. Я смотрю криминальные сериалы лет десять и ничего не узнала. Ничего!

— Что за ДНБЧ?

— Гм… — Вот, дерьмо. — Не обращайте внимания, — говорю, отмахиваясь. — Это не важно.

— Мисс Скотт, — произносит он медленно, его лицо нечитаемое, взгляд пронизывающий. У него карие глаза, но они такие глубокие. С золотыми и зелеными пятнышками, которые привлекают вас и кажутся загадочными одновременно. Не думаю, что смогла бы ему солгать, даже если бы у меня был талант лгать. — Что за ДНБЧ?

Я протяжно выдыхаю и отвожу взгляд. Я никогда не повторю эту историю Эверли.

— Это снимки члена. — Я бросаю взгляд на агента Галлахера. — Парни шлют их все время. Это так глупо. — Я закатываю глаза. — Не знаю, почему парни так делают. Почему? — Я не жду ответа. — Моя подруга просто начала называть это ДНБЧ — Доказательство того, Насколько у него Большой Член. Она считает, что это звучит более классически или вроде того, но думаю, она просто хочет придумать новый термин. Так что вот, — спешно заканчиваю и пожимаю плечами. — Простите.

Он смотрит на меня еще минуту, не говоря ни слова, а после садится ровно, пододвигает ближе блокнот и снова начинает писать. Вероятно, он делает пометки о снимках членов в моем деле. Постойте, а у меня уже есть дело? У меня не может быть дела, я учитель, а не преступник. Во всяком случае, я хочу, чтобы он прекратил писать. Никому не нужны упоминания ДНБЧ в их официальном отчете.

Он задает мне еще несколько вопросов, затем говорит сидеть на месте, пока проверит информацию, а после сможет отпустить меня.

Еще через полчаса он возвращается и жестом приглашает меня следовать за собой.

— Думаю, мы закончили, — говорит он. — Вам нужна помощь в том, чтобы добраться домой?

— Нет. — Я качаю головой. — Я возьму такси.

Не уверена, собирается ли он сказать что-то еще, но затем мужчина усмехается мне, произносит «Поосторожнее с интернет знакомствами» и уходит.

Гм, спасибо.