Бойд

Без десяти десять, я стучу в дверь квартиры Хлои. Знаю, что пришел рано, но еще понимаю, что иначе она бы ждала меня пять минут в лобби. Уверен, я нарушаю некоторые из ее правил безопасности, приходя прямо на порог квартиры, но к черту. Я хочу увидеть, где она живет.

Дверь распахивается буквально через мгновение, и она мотает головой, вскидывая руки вверх.

— Ты рано, — говорит она, оставив дверь открытой и разворачиваясь на 180 градусов. Черт побери. На ней надета еще одна пара почти черных леггинсов. Если бы Хлоя была какой-то другой девушкой, я бы подумал, что она делает это нарочно, вынуждая меня провести день, таращась на идеальный изгиб ее попки, но не думаю, что Хлоя вообще осознает это. Сегодня ее штаны насыщенного синего цвета, и они обтягивают каждый дюйм ее тела от талии до лодыжек. Сверху она надела футболку с длинным рукавом, подол которой достигает середины ее бедра, но ничуть не перекрывает мне вид. Невольно я начинаю гадать, наденет ли она пиджак настолько длинный, чтобы прикрыть свою попку, или мне придется весь день бороться со стояком.

Я следую за Хлоей через квартиру и осознаю, что это скорее просто комната-студия. Маленькая комната со встроенной техникой расположена в алькове слева. Ее кровать — кажется, полноразмерная — стоит прямо передо мной, вдоль длинной стены. Подушки и одеяло пушистые и белые, кровать аккуратно застелена. Под окном расположен маленький серый двухместный диван, развернутый лицом к двери, а вдоль меньшей стены находиться комод, служащий подставкой под телевизор. Окрашенный в бирюзовый цвет а-ля Тиффани пень служит журнальным столиком, занимая несколько футов пространства между диваном и кроватью. Небольшой деревянный стол с двумя стульями, окрашенными в тот же бирюзовый цвет, находятся в углу слева, завершая обстановку.

— К счастью для тебя, я почти готова, — говорит она, исчезая в ванной за дверью в конце крошечного подобия кухни.

— Не проблема, я подожду, — великодушно заявляю, пока разглядываю висящие над крошечным столом элементы декора. Они выглядят как разноплановое дерьмо с гаражной распродажи, если говорить начистоту, но я все равно останавливаюсь и разглядываю. Здесь есть угловатая сова, выглядящая так, словно ей как минимум два десятка от роду. Старый билет в парк Херши поверх фото Эверли в предподростковом возрасте, на снимке она обнимает такую же юную версию Хлои. Еще есть любовная записка, написанная цветным карандашом, мисс Скотт от какого-то мудака по имени Марк. Основываясь на почерке Марка, предположу, ему около восьми, так что, бог с ним.

Я подхожу к кровати и бросаю взгляд за окно. Дерьмо, эта кровать реально маленькая. В лучшем случае, ее хватает для одной Хлои. Я останавливаюсь перед журнальным столиком и смотрю на то, что она, вероятно, читает, хватаю верхнюю книгу и пролистываю, когда она возвращается в комнату, продолжая собирать волосы в хвостик.

— Хлоя, ты же не серьезно, — говорю, смеясь и листая страницы. — Никто в твоем возрасте не использует подобное, — продолжаю, поднимая вверх «Свидания для чайников».

Ее глаза округляются, и она замирает с собранными волосами в руках.

— Это подарок, — отвечает, отводя взгляд. — Для кое-кого. Я как раз собиралась обернуть их.

— Хорошая попытка, но ты сделала пометки на страницах, маленькая зануда, — говорю, закрывая книгу и качая головой. Я почти опускаю книгу на журнальный столик, когда замечаю вторую и осознаю, что она сказала, будто собирается обернуть «их».

— Секс для чайников?

Черт, если она оставила пометки на страницах этой книги, я слечу с катушек.

Встречаясь с ней взглядом, я выгибаю брови, бросая девушке вызов, тогда как сам поднимаю книгу со столика. Хлоя вскрикивает и бросается ко мне, пытаясь выхватить книгу, но я уже взял ее. Я поднимаю руку, удерживая издание вне ее досягаемости, пока девушка не сталкивается со мной, прижимаясь грудью к моей груди и протягивая руки вверх, пытаясь отнять мою находку. Ее макушка едва достигает моего подбородка, так что у нее нет и шанса выхватить книгу. Мне стоит отдать ее добровольно. Стоит. И я отдам. Через минутку. А пока удерживаю ее высоко, все еще закрытой, и снова смотрю на обложку, пока Хлоя бессмысленно прыгает, скользя грудью по моей груди. Она пахнет, словно гребаная ваниль, да поможет мне бог.

— Доктор Рут К. Вартхеймер, — читаю с обложки. — Хлоя, да ладно. Ты же не воспринимаешь всерьез советы о сексе от… — Я снова смотрю на обложку, — «любимого американского сексолога». Ей, должно быть, больше восьмидесяти лет.

— Ну, уверена, с ее молодости в плане секса мало, что изменилось, — отвечает она остроумно, еще раз подпрыгивая за книгой. — И я отличный ученик. Мне легче усваивать информацию из книг, чем от людей.

— Я могу научить тебя всему, что хочешь знать, — слышу, как произношу. Иисусе, это было жутковато. Она, должно быть, думает так же, потому что прекращает прыгать и бросает на меня странный взгляд. Затем забирается на диван и выдергивает книгу из моей руки.

— Очень забавно, — наконец-то, отвечает Хлоя, спускаясь с дивана и опуская книгу на журнальный столик. — Знаю, это глупо, ладно? — Она складывает обе книги в одну стопку, поправляя, а затем отходит от меня и столика, останавливаясь, чтобы поднять резинку для волос, что упала на пол чуть ранее, и надеть ее на запястье, словно браслет. — Ты не должен дразнить меня. Я и так знаю, что нелепа.

Черт.

Мне нужно вести себя осторожно с этой девушкой. Она так… неуверенна в себе. Хлоя кажется независимой, но есть в ней некое скрытое сомнение, которое я пока что не понимаю.

Она пересекает студию и достает джинсовую куртку из маленького шкафа, надевает ее, затем хватает свою сумочку и перебрасывает ремешок через плечо.

— Готов?

Я киваю и следую за ней в коридор, наблюдая за тем, как она закрывает дверь, потом дергает ее, проверяя, закрыта ли та. Мы молча спускаемся в лобби, выходим на улицу, и только потом она интересуется, пойдем ли мы пешком или поедем.

— Поедем, — говорю ей, кивая на парковку перед ее домом. Разблокировав машину, открываю ей пассажирскую дверцу, после обхожу авто и сажусь за руль.

— Очень мило, — говорит она, осматривая интерьер моего Range Rover. — Хотя скорее в духе Джеймса Бонда, чем агента ФБР, — продолжает, слегка морща нос и хмуря лоб от концентрации.

— Ты разочарована?

Она пожимает плечами.

— Это красивая машина, — говорит она, выпрямляясь, скрещивая ноги и опуская руки на колени. — Но не думаю, что она принадлежит бюро.

Я смеюсь.

— Нет. Это тебя разочаровывает? — спрашиваю, запуская двигатель и вливаясь в движение.

— Думаю, все нормально. — Еще один раз она пожимает плечами.

Я направляюсь к Скулкилл и спрашиваю, узнала ли она какие-то новые шутки по типу «тук-тук, кто там» с нашей последней встречи.

Хлоя поворачивает голову и сердито глядит на меня.

— Смешно.

— Мне просто и правда любопытно, — отвечаю. — В другой вечер ты сыпала шутками до смерти.

— Нет. Но к слову о смерти и убийствах, ты знал, что в США перманентно орудует от двадцати до пятидесяти серийных убийц? Знал? — Она поворачивается на месте, чтобы взглянуть на меня, ее глаза округляются с интересом.

— Довольно странный переход от темы «тук-тук» шуток к серийным убийцам, — комментирую я, пока поворачиваю к шоссе I-676.

— О, да. Прости. — Но она качает головой. — Я просто думала, что их на самом деле меньше.

— Угу.

— Может десять. Мне казалось, что около десяти. Ну, или пятнадцати.

— Ага, казалось бы. — Я киваю. Но не то, чтобы я был с этим согласен. Кто вообще размышляет о подобном?

— В любом случае, в каком отделе ты работаешь?

— Мне почти жаль сообщать тебе, что я работаю не в отделе Поведенческого анализа.

— Должно быть, довольно сложно попасть в данный отдел. — Она произносит это так ободряюще, слегка кивая, что мне приходится сдерживать смех.

— Кибер-преступления, — отвечаю я.

— Тоже очень важный отдел, — говорит она.

— Верно, — соглашаюсь, кивая. Я представляю, что она думает, будто я расследую мошенничества с кредитными картами или пиратство. Хлоя очень милая.

— Так у тебя есть пистолет? — спрашивает она и бросает на меня такой взгляд, словно я мог носить с собой оружие, а она даже не заметила.

— Не при себе, но да. И он предоставлен бюро, — добавляю я. — Надеюсь, это компенсирует ситуацию с машиной?

— Немного. Подожди, а куда мы едем? — спрашивает она, вскидывая руки вверх и выглядывая в окно на проносящуюся мимо автомагистраль.

— За платьем, — отвечаю, уже зная, что расплывчатый ответ купит мне лишь пять секунд.

— Почему мы на шоссе? О, мы едем в аутлет? — Ее лицо озаряется.

— В Нью-Йорк, — отвечаю я.

— Нью-Йорк! Он же в двух часах езды! — Уголком глаза я вижу, как она смотрит на меня, будто я идиот, а в ее голосе слышны нотки паники. — В один конец, Бойд! Два часа в один конец. Это же займет весь день, — добавляет, делая ударение на слове «весь». — В Филадельфии нет магазинов, которые бы заслужили твоего одобрения?

— А тебе сегодня нужно еще куда-то? — спрашиваю вместо ответа.

— Да, — говорит она. Но не достаточно искренне, скорее немного угрюмо.

— Куда? Неужели сегодня в обед намечается марафон убийств по телевидению?

— Нет! — говорит она. Но произносит это слишком быстро, ерзая на сидении.

— Святое дерьмо, так и есть, правда? Ты безумно странная. — Она невероятна.

— Скорее марафон «Мыслить, как преступник», придурок, — отвечает Хлоя, и данный разговор приобретает смысл. Я конкурирую с чертовым ТВ-шоу.

— Так ты хочешь оказаться дома, чтобы посмотреть повтор серии, я правильно понял?

— Ладно, — фыркает она. — Думаю, я смогу посмотреть повтор в другое время.

— Спасибо, — произношу сухо. — Очень любезно с твоей стороны.

— Пожалуйста, — отвечает она и, честно, я не уверен, говорит Хлоя это с сарказмом или всерьез.

— Кто твой любимчик? — спрашиваю я. — В сериале. — Очевидно, меня парит эта конкуренция с актерами. Вероятно, она фанатеет от того мускулистого парня, агента Моргана. И это нормально, так как до сих пор Хлоя не видела меня голым. Я тоже могу выбить дверь ногой, когда это нужно. На самом деле, а не исполняя трюк.

— Доктор Рид, — отвечает она, и клянусь всеми святыми, ее голос немного хриплый, когда девушка произносит это.

— Ботаник?

— Он гений, Бойд. И очень милый. — Она улыбается.

— И вымышленный, Хлоя. Вымышленный гений. Ни у кого в настоящей жизни нет столь высокого уровня IQ. — Ладно. Я смотрел несколько эпизодов. По крайней мере, у этого вымышленного ублюдка никогда не было девушки.

— Эй, можешь показать свое удостоверение?

Ага, определенно помешана на агентах, — думаю, пока тянусь к заднему карману, достаю удостоверение и бросаю ей. Она открывает его и, видя мое официальное удостоверение личности, подносит его ближе к лицу, чтобы разглядеть, проводит пальцем по краю обложки. Она издает тихий звук в знак утверждения, закрывает обложку и передает мне его обратно.

— Итак, я могу задать тебе вопрос? — Она накручивает прядь волос на палец и разглядывает кончики, затем отпускает локон и смотрит на меня.

— Конечно. — Я обгоняю медленно двигающийся BMW и устраиваюсь поудобнее, ожидая продолжения.

— Мониторят ли ФБР запросы в Гугл? Ну, гм, случайные запросы? Нормальных людей?

— Нормальных людей?

— Не преступников.

— Что это за вопрос?

— Это настоящий вопрос!

— Но почему ты его задаешь?

— Потому что я гуглю некоторые странные штуки, — говорит она, выдыхая и качая головой. — Я продолжаю ждать, что кто-то объявится у меня на пороге и спросит, какого хрена делаю, но дело в том, что я очень любознательный человек, и все ответы прямо здесь, понимаешь? Просто щелкни, и вот они.

— Думаю, с тобой все будет нормально, — заверяю я.

Она кивает, сбрасывает кроссовки и поднимает ноги на сидение, обнимая руками согнутые колени и наклоняясь в моем направлении.

— О чем мы будем говорить весь день? — спрашивает она повседневно, но ее поза, хоть и удобная, кажется защитной, а сам вопрос говорит мне, что ей не очень комфортно в большинстве социальных ситуаций.

— Я заставляю тебя нервничать?

— Не специально. Я просто чувствую себя неуютно со взрослыми. С детьми я словно супер-стар, но со взрослыми все намного сложнее.

— Отсюда и шутки типа «тук-тук».

— Верно.

— Мы можем поговорить о ФБР-фетише, — предлагаю я, представляя Хлою в обнаженных ролевых играх и гадая, сколько времени понадобится, чтобы воплотить эту идею в жизнь.

— У меня нет фетиша! — восклицает она, затем смолкает, а спустя секунду говорит: — Что Эверли тебе наговорила?

— Ничего, — отвечаю я, смеясь и пытаясь впервые в жизни вспомнить слова, что на самом деле слетели с уст Эверли. Каждый раз, как видел эту девушку, она болтала что-то крайне неуместное. Я привык к ее сумасшедшей заднице. — Эверли была твоей соседкой в университете?

— И моей лучшей подругой с детства. Я знаю ее вечность.

— Это, должно быть, было интересно, — говорю, слегка саркастично.

Она смеется.

— Знаю, она немного безумна, но Эверли замечательный друг. Лучший.

— Она кажется тем типом друзей, которые утягивают тебя на дно.

— Нет. — Хлоя смеется или даже скорее хихикает, и мне становится интересно, о чем она думает.

— Никаких тайных побегов из дома? — давлю я. — Несовершеннолетних попоек? Прокрадываний в дом к парням?

— Может, немного, — признается она. — Но честно, я, вероятно, не делала бы ничего, кроме чтения и учебы, не будь рядом Эверли, так что ее плохое влияние для меня было скорее хорошим.

— Раз ты так говоришь.

— Твоей сестре она тоже нравится! — протестует она.

— Не напоминай.

— А что насчет тебя? — спрашивает она, дотягиваясь до сумочки и доставая клубничный бальзам для губ. Хлоя открывает колпачок и проводит блеском по губам, тогда как я моментально начинаю думать, как ее покрытые этим блеском губы оборачиваются вокруг моего члена. — Тебя часто утягивало на дно?

— Что?

— Часто ли тебя утягивал кто-то на дно? В детстве? — повторяет она, так что я отрываюсь от фантазий о ее губах на моем члене и сосредотачиваюсь.

— Нет, не очень. С девятого класса я ходил в школу-интернат, так что у меня не было дома. Иногда нас закрывали по комнатам… — я бросаю на нее взгляд, — и предполагаю, это был своего рода домашний арест.

— Правда? — Ее глаза округляются от удивления. — Твои родители отослали тебя в школу интернат?

— Нет, они меня не отправляли. Я попросил о том, чтобы уехать.

— Почему?

— Ну, знаешь, мой отец был сенатором, — говорю, глядя на нее. — Постоянно нужно было присутствовать на различных политических сборах средств или ралли. Я ненавидел это. Так что школа-интернат стала эффективным вариантом для родителей сохранить лицо и не объясняться, почему я не улыбаюсь и не пожимаю руки всем гостям.

— О. — Она смолкает. — Хотя это немного грустно.

Я бросаю взгляд в ее сторону, затем опять на дорогу. Правда?

— Я был счастлив в школе-интернате. Забота о ребенка не была свойственна моим родителям. Думаю, мой отъезд стал облегчением для всех нас.

Она заинтересовано кивает.

— К тому же моя школа была гораздо ближе к бабушке и дедушке в Нью-Гемпшире, так что я проводил у них иногда выходные и каникулы. И это мне нравилось.

Девушка снова кивает и какое-то время молчит.

— Так как я справляюсь? — спрашивает она, и я не уверен, о чем Хлоя говорит.

— Что ты имеешь в виду?

— Практику. Мы же этим занимаемся? Практикуем мои навыки общения, чтобы я не смущала тебя перед твоими друзьями и семьей на следующих выходных?

О, верно.

— Я в тебя верю. Это тебе нужно поверить в себя, — говорю ей.

— Ладно, — отвечает она тихо.

— К тому же ты не можешь меня смутить.

— Не могу?

— Не-а, это невозможно.

Я вижу, как она смотрит на меня, размышляя об этом.

— Ты близка со своими родителями? — спрашиваю, желая перевести разговор на тему, которая бы ее не нагружала размышлениями.

— Нет. — Она качает головой. — Нет, не очень. Они развелись, когда я была младше. Отец переехал в Нью-Йорк, и я не видела его слишком часто после этого. — Она смотрит на меня, затем опять в окно. — Видимо, два часа езды оказались слишком длинным расстоянием, потому что он часто отменял наши встречи. Тем временем мама занимала себя, как только могла, пытаясь найти ему замену. Думаю, я просто мешалась под ногами, понимаешь? — Она не ждет ответа. — Мама всегда встречалась с тем или другим мужчиной, а затем рыдала, когда они расставались. Я чувствовала себя хреново, но не могла на самом деле ей помочь.

— Потому что ты была ребенком, Хлоя, не твоей заботой было помогать ей.

— Думаю так. — Она отпускает ноги и опускает ступни на пол, затем перекрещивает их. — Но у меня была Эверли, так что все в порядке. Она всегда брала меня с собой. Я даже ездила на несколько каникул с ее семьей.

Думаю, Эверли не общественная угроза, хотя, мне даже мысленно больно это признавать.

— И несмотря на то, что она часто сильно давила на окружающих, — продолжает Хлоя, — Эверли была хорошим ребенком. Мы и правда не попадали в слишком много передряг. Она, конечно, втягивала нас во все это. Эверли, вроде как, вовлекала меня в свои приключения, но как я уже говорила, для меня это было к лучшему, иначе я бы оставалась в своей зоне комфорта навсегда, знаешь ли?

— Конечно. Иногда тебе необходим легкий толчок.

— Именно. Например, я бы все еще была девственницей, если бы не Эверли.

— У тебя был тройничок с участием Эверли?

— Что? О, мой бог, нет! — Она краснеет. — Нет! То есть… ты понимаешь, что я имела в виду.

Я понимаю. И усмехаюсь ей.

— Но у тебя был секс?

— У меня был секс! — протестует она. — Точно был. И есть. — Она поднимает одну ногу на сиденье и прижимает колено к груди перед тем, как скрестить руки поверх него и взглянуть на меня.

— Ладно, — отвечаю осторожно.

— Он был нормальным или вроде того.

Нормальным или вроде того. Нормальным или вроде того? С секунду я стучу указательным пальцем по рулю, размышляя, как продолжить разговор и не заставить ее замкнуться в себе.

— Так что на счет книги «Секс для чайников»? Сколько времени прошло с последнего раза? Это же как ездить на велосипеде, Хлоя. Навыки возвращаются к тебе практически моментально. Просто, так сказать, оседлай коня. — Черт бы меня побрал. Заткнись, идиот.

Она грызет нижнюю губу в течение нескольких секунд до того, как ответить.

— Думаю так.

Я усмехаюсь ей.

— Или тебе нужны базовые инструкции?

— У меня есть базис, спасибо. — Не думаю, что она скажет что-то еще, но затем девушка продолжает: — Эверли продолжает говорить, что мне нужен кто-то, кто знал бы, что делает, но думаю, дело во мне. Понимаешь? Так что я подумала, изучение вопроса могло бы помочь. Я устала смотреть порно, но кажется, словно… — она смолкает.

— Словно что? — спрашиваю, тогда как мой член твердит заткнуться к чертям собачьим. Он хочет сфокусироваться на образе смотрящей порно Хлои.

— Словно те люди уже нравятся друг другу, — говорит она, барабаня пальцами по согнутому колену. — По-настоящему нравятся друг другу, верно? Они пропускают все эти странные штучки.

— Какие странные штучки?

— Для новичков, приглашать ли его войти внутрь?

Я бросаю на нее взгляд, выгибая бровь.

Она хлопает ладонью поверх глаз.

— В мой дом! — уточняет она. — Приглашать ли его к себе в дом? Или подождать, когда он поднимет эту тему? Как близко мне к нему садиться? Насколько очевидно я должна показывать, что он мне нравится? Приглашать ли его провести ночь вместе? Или подождать, пока он сделает свой ход? Типа, как понять, что вы оба на одной странице книги? Возможно, один из вас думает о том, как заняться горячим восхитительным сексом, а второй размышляет о том, заказать ли начос. — Она вздыхает. — Переход свиданий от колледжа ко взрослой жизни отнюдь не прост. Да, я не была восхитительна и в колледже. Меня окружала тревожная социальная среда.

— Хлоя, пообещай мне, что не повторишь то, что я собираюсь тебе сказать.

— Ладно.

— Никогда. Это серьезно.

— Ладно! Обещаю! — Она наклоняет голову, слегка улыбаясь и забавляясь моей драматичностью.

— Мне сложно говорить это. И надеюсь, я никогда не скажу этого снова, но… Эверли права.

Хлоя откидывает голову назад и смеется, а это стоит того, чтобы согласиться с Эверли хоть в чем-то.