Шарлотта сидела на стуле, обитом белым шелком, в своей прекрасной новой гардеробной перед зеркалом в позолоченной раме. Она спокойно рассматривала свое отражение, пока Иветта, ее давняя горничная, расчесывала роскошные вьющиеся волосы своей хозяйки.

Шарлотта совершенно ошибочно считала, что за ее показным спокойствием никто не замечал возбуждения. Ее кожа сияла, а глаза излучали необыкновенный внутренний свет, их голубизну выгодно подчеркивал белоснежный шелковый пеньюар, который она специально надела ради брачной ночи. Бракосочетание сезона оказалось тяжелым испытанием. Шарлотта просто валилась с ног от усталости и мечтала об одном – поскорее лечь спать. Вот уже несколько часов, став герцогиней Ньюарк, Шарлотта всеми силами пыталась избежать общения с новоиспеченным мужем, который недвусмысленно дал ей понять, что не оставит ее в покое в такой торжественный вечер. Она со страхом думала о том, что дверь между их смежными комнатами вот-вот откроется и Колин войдет в гардеробную.

После того как Шарлотта приняла предложение, они виделись всего три раза, причем каждый раз в официальной и скучной обстановке. За все это время герцог не дал ни единого повода для появления слухов и сплетен, на которые так падок высший свет.

Стоя перед алтарем в церкви, Шарлотта не переставала думать, что выходит замуж за самого красивого мужчину в Англии. Герцог был одет в шелковый черный сюртук на белой подкладке, сшитый на заказ по случаю бракосочетания. Его мужественное лицо выделялось благородной бледностью на фоне темно-русых, спадающих до плеч густых волос. Он придирчиво оглядел невесту с ног до головы, не оставив без внимания ни одной детали ее свадебного наряда – от драгоценной диадемы на голове до отделанного кружевом подола длинного белого платья. От внимания приглашенных не ускользнуло, с каким обожанием невеста смотрела на жениха и как дрогнули ее ресницы, когда он запечатлел на ее губах поцелуй, скрепляющий их союз. Вне всяких сомнений, эта свадьба стала сенсационным событием, которое еще долго обсуждали во всех светских салонах, причем ни одна душа не догадывалась, каким образом Шарлотта умудрилась вынудить герцога пойти с ней под венец.

Весь остаток дня после церемонии бракосочетания Колин вел себя чрезвычайно внимательно и предупредительно по отношению ко всем приглашенным гостям, но при этом ни на минуту не оставляя новобрачную в одиночестве. Во время изысканного обеда он нашел случай доброжелательно поговорить с Чарлзом, который был на седьмом небе от счастья по случаю столь выгодного замужества сестры. Чарлз вел себя так, будто именно он добился согласия герцога на этот брак. Шарлотта тоже не могла скрыть радости от того, что наконец-то освободилась от назойливой опеки братца, донимающего ее постоянными придирками и критикой без всякого повода.

На торжественном обеде она ближе познакомилась с несколькими друзьями своего мужа и сразу почувствовала особое расположение к их женам. Приятное общение укрепило ее в мысли, что Колин разбирается в людях и случайных знакомых до себя не допускает. Со своей стороны Вивиан, супруга герцога Трента, и Оливия, жена герцога Дарема, немедленно выказали Шарлотте свое расположение, сделав несколько доброжелательных замечаний о характере Колина, особенно подчеркнув его чувство юмора. Шарлотта хорошо понимала, что теперь ей самой придется почувствовать на себе его характер, причем в самых разных жизненных обстоятельствах. Она надеялась, что ей представится счастливая возможность понять, что он за человек и чем, собственно, занимается. Она была полна надежд оценить его еще выше, чем до сегодняшнего дня.

Во время подготовки к свадьбе герцог предоставил ей полную свободу действий и разрешил руководить всеми слугами. Шарлотте очень помогла экономка Труди, рано овдовевшая женщина средних лет, одна воспитывающая четверых детей, но при этом никогда не унывающая и жизнерадостная. Понимая новую хозяйку с полуслова, Труди велела поставить в гардеробную новый большой платяной шкаф, канапе, маленькую софу, обитую светлым бархатом, повесить кружевные занавески. Все вещи были подобраны с большим вкусом и практичностью, особенно новый туалетный столик, за которым сейчас сидела Шарлотта. Его белая поверхность блестела свежим лаком, а резные детали были покрыты сусальным золотом. Роскошную обстановку дополнял коврик цвета лаванды. Шарлотте безоговорочно понравилось все, и она не могла дождаться., когда ее оставят в покое и она сможет упасть на широкую кровать и крепко уснуть, закутавшись в одеяло.

Неожиданно дверь в смежную комнату с легким скрипом открылась, и Шарлотта увидела мужа, который, не спросив разрешения, вошел в комнату. Несколько секунд она смотрела на его отражение в зеркале, восхищаясь его мужественной красотой. Несмотря на суматошный день, лицо Колина даже при свете масляной лампы казалось свежим и бодрым. Внимательно посмотрев на Шарлотту, герцог сделал неопределенное движение в сторону Иветты, которая застыла с гребнем в руке.

– Вы можете оставить нас, – сухо сказал он горничной.

– Слушаюсь, сэр, – присела в книксене Иветта; положив гребень на туалетный столик, она быстро вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Шарлотта продолжала спокойно сидеть, все так же глядя в зеркало. Ее немного смутило то, что он вошел в ее спальню в присутствии горничной через смежную дверь, предназначенную исключительно для супругов. Колин уже успел снять сюртук и жилет и остался только в черных брюках и белоснежной рубашке. Расстегнутый ворот открывал крепкую шею и верхнюю часть широкой груди. Шарлотта вдруг почувствовала, что по спине у нее пробежали мурашки.

– Я еще не совсем готова, ваша светлость, – сказала она, стараясь придать своему голосу надменное выражение и плотнее запахивая халат на груди.

Колин, кажется, даже не обратил внимания на ее слова, продолжая смотреть на ее лицо, фигуру, на блестящие длинные волосы, окутавшие плечи. На губах у него появилась загадочная улыбка.

– Это для вас, моя дорогая жена, – негромко сказал он, подходя к ней.

Шарлотта застыла в оцепенении. Ее беспокойство нарастало с каждой секундой. Она увидела как он достал из-за спины и протянул ей большую коробку, обернутую в золотую бумагу и перевязанную ярко-красной шелковой тесьмой.

– Это подарок? – спросила Лотти, пытаясь побороть смущение.

– Да, – бросил Колин и добавил: – Здесь то, что я специально заказал для вас, Шарлотта.

У Шарлотты пересохло во рту, она даже не могла предположить, что там в коробке и тем более что он намерен делать дальше. Колин стоял у нее за спиной, причем настолько близко, что она чувствовала теплоту его тела и легкий запах туалетной воды.

Пытаясь унять дрожь, Шарлотта положила ладони на белую поверхность туалетного столика и медленно обернулась, чтобы взглянуть на Колина.

– Вы не хотите посмотреть, что это? – спросил он, протягивая ей коробку.

Для мехов коробка слишком мала, а для драгоценностей – слишком велика.

– Откройте же, Шарлотта, – настаивал герцог.

Шарлотта почувствовала себя маленькой девочкой, которая боится остаться одна в темной комнате. Сердце бешено колотилось, но она уже больше не могла противиться настояниям мужа. Не говоря ни слова, она взяла коробку и осторожно развязала шелковую тесьму. Шарлотта чувствовала на себе изучающий взгляд Колина, и руки ее предательски дрожали. Колин успел подхватить тесьму, которой была перевязана коробка.

Подняв крышку, Шарлотта увидела нечто, сшитое из дорогого шелка, но сразу не поняла, что это такое и почему он считает, что оно должно ей понравиться.

Она была не столько удивлена тем, что увидела, сколько тем, что он осмелился подарить ей это на свадьбу. Одним пальцем она подцепила за бретельку почти невесомый предмет, приподняла его перед собой и долго не могла решить, рассмеяться ей или шлепнуть Колина по щеке за столь неприличный подарок.

Это было дезабилье из переливающегося красного и черного тончайшего шелка, не способное прикрыть даже ее торс, не говоря уже о груди, руках и ногах. Этот предмет женского туалета напоминал корсет, причем был сшит таким образом, что, если его надеть, ее высокая грудь окажется почти обнаженной, если не считать легкого прикрытия из черных кружев.

Корсаж, если можно было назвать его корсажем, застегивался на четыре обтянутые шелком пуговицы. Эта застежка начиналась сразу под грудью и заканчивалась не более чем на три сантиметра ниже пупка. Под ней справа и слева были прикреплены два шелковых крылышка, якобы скрывающие самое интимное место на теле женщины. Повертев в руках этот совершенно неблагопристойный наряд, Шарлотта увидела, что сзади по краю пришита кружевная черная юбочка, не доходящая даже до колен. Кроме дезабилье, в коробке лежали красные сафьяновые туфли на каблуках не ниже четырех дюймов, без задников и с загнутыми вверх носками.

Шарлотта утратила дар речи. Кем должна быть особа, которая, по мнению Колина, способна надеть подобный наряд? Она в полном недоумении посмотрела на герцога.

Колина неприятно поразило ее неподдельное удивление. Он смотрел на нее с нескрываемым вожделением, но она вдруг начала смеяться, и с каждой минутой ее смех становился все громче, пока не начал напоминать истерический хохот.

– Вы… – Она повертела в руках его подарок и снова, посмотрев мужу в глаза, начала смеяться. – И вы могли себе представить меня в этом, ваша милость?

Герцог сделал шаг вперед и, выхватив коробку из ее рук, бросил на туалетный столик.

– Я никогда бы не сделал вам такой подарок, если бы не рассчитывал увидеть вас в этом наряде сегодня.

Шарлотта, поморщившись, покосилась на коробку, но, решив не вступать с герцогом в беспредметный спор, сказала:

– Простите мое упрямство, сэр, но я даже спать не смогу в подобном наряде. Я просто замерзну.

Колин усмехнулся и, взяв ее за подбородок, вынудил посмотреть ему в лицо.

– Вы не замерзнете, потому что не будете спать в этом, моя дорогая женушка, – прошептал он. – Я хочу, чтобы вы соблазнили меня в этом, чтобы в этом вы занялись со мной любовью. Вот для чего предназначено это одеяние.

Донельзя смущенная его словами, Шарлотта не смела поднять на Колина глаза.

– Ни за что!

Вместо того чтобы продолжать уговоры, герцог не дал ей опомниться и, ловко развязав пояс на талии, распахнул полы ее халата.

– Что вы делаете? – вскрикнула Шарлотта, отшатнувшись и стараясь как можно плотнее запахнуть халат.

Колин усмехнулся:

– Раздеваю вас.

Ее глаза были полны неподдельного страха.

– Не надо, прошу вас!

Выпрямившись, он скрестил руки на груди и спокойно посмотрел ей в глаза:

– У вас есть пять минут, Шарлотта. Пять минут, чтобы надеть это, как вы сами его назвали, одеяние и выйти ко мне или…

– Или что? – вспыхнула Шарлотта, глядя на него с вызовом.

Герцог пожал плечами.

– Но ведь у меня есть на вас права мужа. – Он повернулся и вышел в соседнюю комнату. И, не оборачиваясь, добавил: – Так я жду вас. Через пять минут.

Она готова была закричать во весь голос, как только Колин закрыл за собой дверь и оставил ее «на пять минут» в комнате. У нее целых пять минут, но если она не последует его желанию… что он предпримет? Голова Шарлотты начисто отказывалась соображать. В глубине души она чувствовала, что не имеет права отказывать ему ни в чем, тем более если хочет от него поддержки в осуществлении своей мечты.

Шарлотта разочарованно посмотрела на скомканный красно-черный костюм и странные остроносые туфли.

«Боже милосердный, дай мне силы пройти через это сегодня ночью».

– Я вышла замуж за грубияна, – бормотала Шарлотта себе под нос, разглаживая кружева.

Сделав глубокий вдох, она начала медленно переодеваться в необычный брачный наряд.

Колин смотрел на мерцающие угольки в камине и лениво потягивал бренди. Весь день он ждал этого часа и теперь с трудом сдерживал страстное желание обладать Шарлоттой. Его терпение было на исходе. Пять минут уже давно прошли. Он прекрасно понимал, что она нарочно испытывает его терпение, просто дразнит его.

Шарлотта любыми способами стремится оттянуть исполнение своего супружеского долга. Даже понимая ее опасения, Колин оправдывал свою настойчивость тем, что обольщение Лотти Инглиш станет для него незабываемым эпизодом в жизни. Именно желание обладать этой исключительной женщиной заставило его сегодня предстать перед алтарем. Колин дрожал от нетерпения испытать всю прелесть любовного наслаждения с той, которая уже несколько лет была предметом его ежедневных вожделений и которая теперь принадлежала ему по закону.

Зная, что может дать им обоим сегодняшняя ночь, Колин представлял себе самые невероятные картины их скорой близости. Последняя неделя перед свадьбой показалась ему томительно долгой и полной каких-то бесконечных мероприятий. Шарлотта блестяще справлялась со своей ролью будущей герцогини Ньюарк, Она держалась с величественной простотой, поражая всех рассудительной скромностью, присущей подлинной леди.

Их бракосочетание было объявлено главным событием сезона. Шарлотта выглядела на церемонии обаятельной, чарующей, излучающей свет смирения и добропорядочности. С тех пор как герцог увидел ее в доме брата, Колин впервые осознал, что в ней одновременно живут два разных человека, и сегодня они сольются для него в одной личности, которую он назовет своей женой. Шарлотта и Лотти стали его женой, герцогиней Ньюарк. Колин был уверен, что никто из его окружения по-прежнему не узнает в его жене великую оперную певицу; никто из приглашенных даже не мог предположить, что под именем герцогини Ньюарк скрывается коварная соблазнительница, живущая второй жизнью на лондонской сцене. Правду знали только два его самых близких друга, Сэм и Уилл, которым Колин открылся сразу после официального объявления о помолвке и предстоящей свадьбе. Оба его друга были настоящими джентльменами, и на них можно было полностью положиться. Герцог был обязан сказать им правду, так как поспешное решение жениться противоречило его характеру и всей жизни последних лет, когда он не просто откладывал, а откровенно презирал саму мысль о возможности вступить в брак.

Колин снова взглянул на каминные часы. Половина двенадцатого. Прошло уже больше двадцати минут с тех пор, как он предъявил ей ультиматум. Его терпение было на пределе.

Щелкнула щеколда двери, объединяющей смежные комнаты. Колин повернул голову и чуть не упал от неожиданности. Кровь бросилась ему в лицо, и он даже почувствовал легкое головокружение.

Свет в гардеробной был притушен, и проем открытой настежь двери зиял большим черным пятном на фоне окружающей его светлой стены. Из гардеробной не доносилось ни звука, и в тишине Колин слышал только собственное тяжелое дыхание. Наконец на свет медленно вышла Шарлотта.

Никогда еще в своей жизни Колин не встречал женщины более соблазнительной и возбуждающей в нем такое острое желание. Теплая волна вожделения, требующего немедленного удовлетворения, накрыла его. Колин не мог отвести глаз от реального воплощения своих грез, ему показалось, что перед ним стоит не Шарлотта, а фея из арабских сказок Шехерезады.

Теперь она непременно будет принадлежать ему…

– Господи, – только и смог прошептать Колин и не глядя поставил бокал с недопитым бренди на каминную полку.

Шарлотта споткнулась и чуть не упала, пытаясь сделать следующий шаг вперед. Окинув комнату беглым взглядом, она почувствовала себя еще хуже, увидев огромную кровать с голубыми простынями под шелковым одеялом. Интимность атмосферы подчеркивал теплый желтоватый свет от свечей, горящих в канделябрах у изголовья кровати. Шарлотта с трудом подняла глаза и посмотрела на Колина.

Пораженный видом представшей перед ним Лотти Инглиш, Колин не мог прийти в себя от нахлынувших на него чувств. Ему казалось, что в жизни он не видел ничего более прекрасного. Ее тяжелые темно-рыжие волосы были зачесаны на одну сторону и волной падали через правое плечо до талии. Шарлотта смущенно прикусила верхнюю губу, что придавало ее лицу беззащитное выражение.

– Ваша светлость, – едва дыша прошептала она севшим от волнения голосом.

– Вы настоящее чудо, – ответил герцог.

– Прошу прощения… что заставила вас ждать, – сказала она, переминаясь с ноги на ногу.

– Вы превзошли все мои ожидания, – заверил герцог.

Стараясь побороть страх, Шарлотта беспокойно огляделась:

– У вас красивая комната, сэр. В истинно мужском стиле. У меня до этой минуты не было возможности поблагодарить вас за щедрость, с которой вы обставили мою спальню.

Колин не мог понять, говорит она всерьез или в очередной раз пытается посмеяться над ним: сейчас, во всяком случае, не время обсуждать детали интерьера.

– Идите ко мне, Шарлотта, – позвал он.

Шарлотта вздрогнула и, высоко подняв голову, сделала еще несколько шагов. В тишине неожиданно громко простучали по паркету высокие каблуки ее вычурных туфель.

Понимая, что в первую брачную ночь он не может требовать, чтобы Шарлотта раздела его, Колин, не сводя с нее глаз, начал дрожащими пальцами расстегивать рубашку.

Шарлотта стояла на расстоянии вытянутой руки и, повернув голову, смотрела на играющее в камине пламя.

– По-моему, здесь немного жарко, сэр?

– Очень надеюсь на это, – подавляя усмешку, ответил Колин.

Потом вытянул из брюк подол рубашки и снял ее.

Шарлотта перевела взгляд на его пальцы, быстро расстегивающие одну пуговицу за другой. Обхватив себя руками за плечи, она прошептала:

– Наверное, мне надо лечь на кровать?

– На кровать? – переспросил Колин. – Нет, моя дорогая Лотти, я хочу вас прямо здесь, сию минуту…

Шарлотта в испуге попятилась, но Колин успел ловко ухватить ее за стянутую широким поясом талию и одним движением притянул к себе. Шарлотта не успела опомниться, как полностью оказалась в его власти. Одной рукой Колин придерживал голову Шарлотты, чувствуя под пальцами шелковистую мягкость ее волос, а другой крепко прижал ее тело к себе. Он не дал сказать ей ни слова и впился в ее губы жарким поцелуем. Положив руки ему на плечи, Шарлотта робко попыталась сдержать его порыв, но он воспринял это как призыв продолжать. Не встретившее сопротивления страстное желание Колина разгорелось еще сильнее. Ни одна женщина за все тридцать шесть лет его жизни не возбуждала его так сильно, как Лотти. Предвкушая развязку, герцог смаковал секунды, отделявшие его от близости с ней.

Колин бережно развел в стороны полы ее халата и, опасаясь, что Шарлотта снова смутится, начал нежно целовать ее лицо и шею, легонько коснулся губами мочки уха. Сердце Шарлотты забилось сильнее. Забыв на минуту о своем страхе, она запрокинула голову, и теперь Колин целовал ее шею и медленно спускался к обнаженной груди. Шарлотта едва слышно застонала. Он продолжал крепко прижимать ее к себе, так что всем своим разгоряченным телом она ощущала любовное томление и нарастающее возбуждение Колина.

Сама того не замечая, она гладила плечи Колина кончиками пальцев, и он ощутил, что больше не в силах сдерживать себя.

– Я хочу видеть тебя… всю, – глухим голосом пробормотал он, откидывая непослушные локоны с ее шеи.

Ресницы у Шарлотты дрогнули, и она открыла глаза.

– Что вы сказали?

– Снимите халат, Шарлотта, – попросил он, проводя пальцем по ее разгоряченным губам. – Я хочу посмотреть на вас.

Слова Колина вызвали в ней новую волну страха и смущения. Шарлотта бросила взгляд на огромную кровать и подняла на Колина испуганные глаза. Он продолжал смотреть на нее, ожидая, что она начнет раздеваться. Ему хотелось увидеть ее одетой в подаренный им откровенный наряд. Наконец Шарлотта подняла руки и медленно стянула с себя пеньюар, который белым кольцом упал к ее ногам.

У Колина перехватило дыхание. Чтобы увидеть ее всю в мерцающем свете пламени камина, он сделал шаг назад.

Одетая в подаренный им красный шелковый корсет, отороченный черными кружевами, Шарлотта неподвижно стояла перед ним, закрыв глаза.

– В жизни вы более прекрасны, чем в моих снах, Лотти, – пересохшими губами прошептал Колин. Он не заметил, что Шарлотта вздрогнула от этих слов и продолжил с нескрываемым восхищением любоваться ее высокой грудью, плоским животом и стройными ногами.

– Вы само совершенство, – выдохнул Колин.

Он быстро снял брюки и, подойдя к Шарлотте, обнял ее и прижался обнаженным телом. Колин жадно целовал ее лицо, шею, грудь, ласково коснулся отвердевших от возбуждения сосков ее грудей и осторожно положил руку ей на живот. Шарлотта попыталась высвободиться, но Колин удержал ее долгим поцелуем в губы. Бережно, но настойчиво он ласкал ее тело, уже не заботясь о том, что она чувствует.

Еще месяц назад Колин не мог себе представить, что женщина, которая была героиней его эротических снов и мечтаний, наяву станет его женой и пробудит в нем неведомые до сих пор по силе желания. Страсть Колина достигла высшего предела. Черно-красное одеяние Лотти, которое еще минуту назад так возбуждало его, теперь раздражало и не давало ощутить все прелести Шарлотты. Продолжая целовать, Колин провел рукой по ее бедру, подвел ладонь под колено и медленно уложил ее согнутую ногу себе на бедро.

– Что вы делаете? – спросила Шарлотта, прерывисто дыша и пытаясь высвободиться из его объятий.

Не обращая внимания на ее сопротивление, Колин еще теснее прижал Шарлотту к себе, чтобы она почувствовала степень его возбуждения. Шарлотта еле слышно застонала.

У нее кружилась голова и земля уходила из-под ног.

– Боже мой, Лотти… – прошептал Колин, задыхаясь от вожделения. – Я больше не в силах сдерживать себя.

– Умоляю вас…

Колину казалось, что он понимает, чего от него хочет Шарлотта. Однако она, видимо, не подозревала, какое наслаждение ее ожидает. Колин вздрогнул при мысли, что может первым достичь освобождения, даже не успев снять с Шарлотты подаренное им экзотическое одеяние.

Легким движением он подхватил Шарлотту на руки и отступил назад. Добравшись до дивана, Колин снова поцеловал ее со всей силой страсти и, чувствуя, что она уже не противится, а вся отдается его ласке, опустился на диван со своей драгоценной ношей и наконец очень осторожным движением рискнул раздвинуть Шарлотте ноги.

Шарлотта замерла и почувствовала влажное тепло между ног. Колин стал еще настойчивее, и она попробовала вывернуться от него, но он всем телом прижал ее к подушкам. Нежно дотронулся языком до ее верхней губы и, как бы прося подарить ему дыхание, разделил языком ее губы.

Шарлотта инстинктивно обхватила его за плечи, вцепившись – и весьма чувствительно – ногтями в спину. Колин воспринял это как призыв к действию. Он наслаждался тем, что тело Шарлотты откликается на его порыв… Колин слегка приподнялся, и в ту же секунду Шарлотта сама, поддаваясь инстинкту желания, раздвинула ноги. Колин больше не мог ждать… Уже не беспокоясь о том, вполне ли готова Шарлотта к завершающему акту интимной близости, он навалился на нее всем телом. Ее глаза были закрыты, дыхание участилось. Ненавистный корсет мешал Колину войти в нее, а Шарлотта не догадывалась, что должна помочь ему.

– Я хочу тебя, Лотти, помоги же мне… – бормотал Колин, чувствуя, что еще секунда, и он потерпит фиаско. Закрыв глаза, он замер, напрягая все тело и выравнивая дыхание, чтобы ослабить неожиданно ставшее болезненным напряжение. Шарлотта лежала неподвижно, но вдруг по ее телу пробежала судорога, и она прикусила губу, сдерживая стон. Кровь ударила Колину, в голову и он, резко притянув Шарлотту к себе, грубо овладел ею. Лотти вскрикнула от боли. Она снова вцепилась ему в спину ногтями, и Колин, приняв это за признак охватившего ее наслаждения, продолжал двигаться, пока по его телу не разлилась томительная слабость, тогда он обессилено сполз набок.

Еще никогда в жизни, несмотря на весь его большой мужской опыт, он не чувствовал себя таким сильными удовлетворенным после достигнутой близости. Несколько минут он лежал молча, не замечая, что Шарлотта, закрыв лицо руками, тихо плачет. Он приподнялся на локте и попытался, отведя ее руки, заглянуть ей а глаза. Шарлотта уперлась ладонями ему в грудь и с неожиданной силой оттолкнула от себя: Колина. Он успел обнять ее и прижать к себе, зарывшись лицом в ее волосы и стараясь успокоить. Шарлотта затихла, поняв, что ее сопротивление еще больше распаляет его. Колин, едва касаясь, начал гладить ей бедра, спину и плечи, потом попробовал осторожно повернусь ее лицом к себе.

– Перейдем на кровать, – шепнул он ей на ухо.

Чувствуя невероятнее облегчение, Колин вдруг понял, насколько устал за все эти дни. В глазах у него потемнело, ужасно захотелось спать, Шарлотта вдруг резко вскочила, подняла брошенный на иол халат и надела его.

– Оставь это, – пробормотал Колин, хватая ее за руку.

Он встал и потянул Шарлотту к кровати. Упал на прохладные простыни, увлекая ее за собой. Накрыл обоих одеялом и, положив тяжелую руку Шарлотте на грудь, уткнулся лицом в ее шею и мгновенно уснул.