Джонатан явно нервничал. Он приехал во Францию, чтобы сделать работу, большую работу, и сегодня успех его операции поставлен на карту. Но у него возникла небольшая проблема. Он не мог сосредоточиться и по своему опыту хорошо знал, что это может привести к провалу. Его ошибка заключалась в том, что он взял с собой Натали. Раньше ему все удавалось только благодаря тщательному плану и скрупулезной подготовке. Случалось, что он прибегал к помощи женщин, но только с целью произвести отвлекающий маневр.

Впервые в жизни женщина занимала его мысли больше, чем работа. Джонатан с раздражением думал, что из-за этого может провалить дело, значение которого для Франции и для национальной безопасности Англии трудно переоценить Он уже допустил ошибку, поставив заботу о Натали на первое место. Те, кто платил ему за его услуги, вряд ли обрадовались бы такому повороту событий, и очень странно, что столь очевидные мысли не посетили его раньше.

Они проехали небольшое расстояние до поместья графа в полном молчании, никто из них не проронил ни слова. Джонатан рассеянно смотрел в окно, прекрасно осознавая, как Натали волнуется. Морской ветер раздувал подол ее платья, и она то и дело разглаживала юбку, нервно потирала руки или постукивала веером по колену. Ему даже не нужно было смотреть на нее, он и так чувствовал присутствие девушки рядом с собой.

С каждым днем его влечение к Натали становилось все сильнее и сильнее, и это начинало уже беспокоить Джонатана. Это чувство шло вразрез с его рациональным восприятием мира и наносило удар по самолюбию. Усиливалась и его подозрительность по отношению к девушке, и он не мог дать этому объяснения. На основании своего опыта молодой человек сделал вывод, что женщины делятся на две категории: одни — активные и смелые, другие — милые и добродетельные, но все они всегда предсказуемые с Натали все было по-другому. С каждым днем она казалась ему все более расчетливой и хладнокровной, более хитрой настоящей актрисой. Девушка догадывалась сразу обо все; его планах и намерениях, хотя не предпринимала никаких действий, которые могли бы натолкнуть ее на подобные мысли. Джонатан интуитивно чувствовал это. Она постоянно контролировала себя, и он не мог отделаться от чувства, что Натали просто использует его. И это приводило его в ярость Раздражение появилось в нем с того самого пикника на берегу моря, и постепенно оно стало перерастать в гнев, но в этом чувстве молодой человек обвинял только себя, считая, что просто несколько расслабился и потерял над собой контроль. Сейчас Джонатан понимал, что раньше с другими женщинами, которые сразу влюблялись в него из-за его чувства юмора и умения проявить о них заботу, его отношения выстраивались по одной и той же схеме и были всегда искренними и дружескими. Четыре дня назад он ничего не взял от Натали и открыл ей свои чувства, но тем не менее она обращалась с ним с пренебрежением. Физически ее влекло к нему, и он прекрасно чувствовал это. Не многие женщины отдавались ему так быстро и так легко, с такой страстностью. Но его разум и чувства оставались ею не востребованы, и чем больше он старался, тем меньше внимания Натали обращала на его усилия.

Но со временем он хорошо понял одну вещь. Если даже не принимать во внимание мотивы ее поступка, то все равно она ничем не напоминала хорошо воспитанную, милую, благоразумную английскую леди. Джонатан не в силах был пока разгадать, что скрывала от него его спутница, зачем она приехала во Францию, что руководило ее действиями. И таким образом, молодой человек пришел к единственному разумному решению: во время этого путешествия он лишит ее девственности, чего он жаждал уже очень давно и от чего Натали тоже получит не меньшее удовольствие, а затем, когда они вернутся в Англию, он женится на ней. Его особо прельщала перспектива такого союза, потому что

Джонатан знал — девушка вряд ли его одобрит. Всего лишь несколько дней назад он поклялся себе, что никогда не возьмет в жены женщину, которая не интересуется им как личностью, но его спутница заставила его передумать. Да и что такое брак, в конце концов? Контракт, заключенный между двумя семьями с целью узаконить наследников, не более того. Рано или поздно ему все равно придется сделать этот шаг, но, представив себе Натали в своем доме, в постели, он не смог сдержать улыбки. Она просто не сможет больше не обращать внимания на его чувства, потому что он возьмет ее и девушка будет принадлежать ему до конца жизни. Победа будет на его стороне, и Джонатан не мог дождаться того момента, когда сможет сказать ей об этом. Она начнет говорить, что не любит его и что ее отец никогда не одобрит этого брака. Тогда он спокойно напомнит ей, что она дочь лорда и любовь в таком союзе вообще не играет никакой роли, а он, богатый сын графа, уважаемый в обществе человек, даст ей безбедное существование, постоянство, надежность. Ее отец должен одобрить их брак, и Натали ничего другого не останется, как подчиниться воле своего родителя. Джонатан втайне радовался, что этого момента ждать осталось недолго. Это будет день его триумфа.

Но сначала ему нужно закончить работу.

Они прибыли в поместье графа, расположенное на берегу моря. Еще не стемнело, но в доме и снаружи уже горели огни. Двухэтажный особняк из серого камня представлял собой удивительную смесь полукруглых арок и острых углов. Для придания вящей живописности ландшафту дом был построен на самом краю утеса. Вокруг раскинулся большой ухоженный сад. Мощеная дорожка вела к парадному крыльцу, и по ней к дому уже шли гости. Теплый ночной воздух был напоен густым ароматом жимолости и роз, слышалось жужжание насекомых, привлеченных светом ламп, которые располагались прямо на земле.

Натали стояла рядом с Джонатаном, когда тот передал их приглашение лакею. Затем молодой человек положил руку девушке на спину и провел ее в фойе.

Внутренняя планировка дома не отличалась оригинальностью; Джонатан внимательно все осмотрел На первом этаже находились гостиная, музыкальная комната и несколько других помещений, которые предназначались для развлечения Дальше — кухня, а за ней комнаты для прислуги. С левой стороны был большой танцевальный зал, где им предстояло провести большую часть вечера, затем — комната для леди, курительная комната и столовая. Прямо посередине находилась большая парадная лестница из темного дуба, ведущая на второй этаж, в спальные покои всех членов семьи, комнаты для гостей, библиотеку и кабинет графа.

Шесть дверей налево, в южном углу дома, в комнате, из которой открывается восхитительный вид на Средиземное море. Там над камином, за романтическим и несколько фривольным полотном Фрагонара, встроен сейф относительно простой конструкции. Вечер только начался, и Джонатан чувствовал себя довольно спокойно, так как считал свой план весьма удачным. Он хорошо знал свою работу, и через несколько часов бесценные изумруды, некогда принадлежавшие австрийской императрице, вернутся на британскую землю, на свою родину. Но кроме этого, в ближайшем будущем его ждала незабываемая ночь с Натали.

Взяв под локоть, Джонатан провел ее в танцевальную комнату, где они сразу попали в оживленную и праздничную атмосферу. Натали стала внимательно осматривать гостей, переводя взгляд с одного мужчины на другого и оценивая их возраст, положение, внешность. Она пыталась таким способом угадать, был ли среди приглашенных Черный рыцарь. Джонатан с любопытством наблюдал за ней.

Чуть позже, когда они приблизились к графу и его жене, Джонатан наклонился к Натали и прошептал ей на ухо.

— Теперь наша очередь поздороваться с графом, моя дорогая жена.

Он почувствовал, как Натали тут же напряглась, возможно, от его слов, а может быть, оттого, что игра началась. Пытаясь ее успокоить, Джонатан осторожно потер ее локоть своим большим пальцем

— Месье и мадам Дрейк, — объявил человек, стоявший права от графа. — Англичанин, — пробормотал он чуть позже, намеренно забыв добавить «который покупает недвижимость», что было не слишком вежливо, но, без сомнения, обе стороны поняли друг друга

— Месье Дрейк, — проговорил граф по-английски с сильным акцентом. — Как мило с вашей стороны удостоить нас своим присутствием на празднике в честь дня рождения моей дочери Аннет-Элизы. Надеюсь, у нас будет возможность познакомиться с вами поближе за время вашего пребывания во Франции. Мадам Дюмэ с большим уважением рассказывала мне о вас.

Джонатан быстро и незаметно оглядел графа Среднего роста, начинающий лысеть, с волосами необычного цвета — не совсем каштановыми, не совсем седыми, с легким желтоватым оттенком. Его челюсть, вероятно, квадратная и крепкая в молодости, сейчас превратилась в мясистую и обвисшую, что он безуспешно пытался скрыть большими бакенбардами. На щеках графа лежал густой румянец, а нос выглядел покрасневшим, словно его светлость уже пропустил изрядное количество вина. Его рот, широкий и крупный, казался инородной деталью на лице. Он резко контрастировал со всем его внешним видом и особенно с глазами, почти черными, глубоко посаженными, излучающими ум Они хитро поблескивали из-под нависших темных бровей.

Граф отличался плотным телосложением, но его нельзя было назвать толстым. Его внешний вид говорил о том, что он с удовольствием предавался всем радостям жизни и умел угождать женщинам, которые, вероятно, находили его еще весьма привлекательным мужчиной. Он очень неплохо смотрелся в своем безупречно скроенном темно-синем фраке, черных брюках, голубом шелковом жилете и черном галстуке Его наряд вполне соответствовал обстановке, но выглядел несколько консервативным, хотя его политические связи и пристрастия оправдывали это.

Джонатан улыбнулся и слегка поклонился, но его глаза, излучающие обаяние, продолжали пристально смотреть в глаза француза.

— Граф Арль, благодарим вас за любезное приглашение Почту за честь обсудить с вами некоторые вопросы сегодня вечером.

— С нетерпением жду этого, — с готовностью ответил хозяин дома. Повернувшись в сторону, он с гордостью добавил: — Моя жена, графиня Арль.

Взгляд Джонатана скользнул влево, где стояла жена графа Клодин, очень прямая и худая женщина двадцати шести лет. В наряде из светло-розовой тафты с крупными белыми бантами она выглядела значительно старше своих лет, а ее загорелая кожа имела неестественно желтый оттенок. Она была довольно привлекательной, но совершенно лишенной женственности. Ее светлые волосы стали сухими и выцвели от долгого пребывания на солнце. Вероятно, именно по этой же причине на ее коже уже появились ранние морщины. Глаза Клодин, карие и пронзительные, являлись весьма привлекательной деталью на ее лице, но в них недоставало живости и ума. Когда взгляд женщины остановился на Джонатане, ее губы растянулись в тонкую розовую полоску.

С обезоруживающей улыбкой молодой человек взял руку Клодин, затянутую в перчатку, и поднес к губам.

— Очарован, мадам.

— Месье Дрейк, — сухо произнесла она.

Граф оценивающе посмотрел на Натали, и Джонатан, заметив это, произнес:

— Позвольте вам представить мою жену.

— Моя дорогая леди, — обратился к Натали граф, его глаза совершенно неприлично заскользили по ее шее и груди. — Как мило. Ваш муж — настоящий счастливчик. Добро пожаловать во Францию и в мой дом.

Граф не только пользовался услугами любовниц, он также не отказывал себе в удовольствии пофлиртовать. Его жена вряд ли могла одобрить такое поведение мужа; она сжала губы и тяжелым взглядом оценивающе посмотрела на Натали. Мадлен ничего не сказала об отношениях графа и его жены, в то время как это могло оказаться весьма полезным. Джонатан с удивлением заметил, что Натали тоже поняла это и просияла от удовольствия.

— Я очарована, сэр, — ответила она, мило улыбнувшись грациозно сделав реверанс. — Мы с мужем польщены той честью, которую вы нам оказали.

— Очень рад, мадам. — Улыбка на лице графа стала еще шире. — Надеюсь, вы не откажетесь потанцевать со мной сегодня? — Затем он бросил рассеянный взгляд на Джонатана словно и не заметил, что тот все еще здесь. — Разумеется, если вы позволите, месье Дрейк. — Джонатан вежливо кивнул:

— А я воспользуюсь этой возможностью, чтобы потанцевать с вашей очаровательной женой.

Он ожидал, что Анри или Клодин что-нибудь ответят, но снова заговорила Натали, быстро сообразив, что следует сказать в такой обстановке:

— Какой у вас замечательный дом, мадам Лемьер. У вас превосходный вкус.

— Благодарю вас, — сухо ответила Клодин.

Натали продолжала говорить о безупречном вкусе мадам, обводя глазами танцевальный зал:

— Какое изысканное убранство. Как только мы с Джонатаном вошли в ваш сад, такой роскошный и ухоженный, я сразу поняла, что здесь нас ожидает нечто необыкновенное.

Клодин сдержанно улыбнулась:

— Разве у вас в Англии такой маленький дом, что даже нет сада, мадам Дрейк?

Это прозвучало как прямое оскорбление, без всяких претензий на ум или утонченность. Джонатану стало любопытно понять, проистекает ли это из ревности или причина просто кроется в нелюбви к англичанам в целом.

Натали сделала вид, что ничего не заметила, и широко раскрытыми глазами посмотрела на Клодин с выражением невинности на лице:

— О, у нас в Англии замечательные сады, но теплая погода, солнце и морской бриз придают неповторимое очарование вашему поместью. И если позволите, я замечу, что от постоянного пребывания на солнце ваша кожа приобрела здоровый вид, чего не скажешь о нас, всегда бледных из-за большого количества пасмурных дней.

Натали дотронулась до своей щеки, ее глаза сузились, в них заплясали озорные огоньки. Она наклонилась к француженке и доверительно, словно старой подруге, прошептала:

— Возможно, когда-нибудь мне удастся уговорить моего дорогого Джонатана купить нам дом на берегу, или, может быть, вы поможете мне убедить его в этом сегодня вечером Вам, наверное, очень нравится здесь. Как я завидую вам!

Она была великолепна, Джонатан с трудом сохранял серьезный вид. Клодин быстро-быстро захлопала глазами, не зная воспринимать ли слова Натали как комплимент или как некий хитрый ход. Анри вполуха прислушивался к разговору дам, считая его, независимо от темы, не важным, скучным и глупым.

— Мы очень счастливы здесь, — заявила француженка уверенным голосом. — Сегодня, как вы понимаете, мы заняты, но, возможно, вы посетите нас в конце недели. Тогда бы вы смогли осмотреть наш сад и дом днем, мадам Дрейк.

Натали одержала полную победу.

— Это великолепно. С нетерпением буду ждать нового визита к вам. — Она повернулась к Джонатану и взяла его под руку. — Пойдем же, дорогой. Мы задерживаем других гостей, которые хотят поздороваться с графом и графиней.

— Да, разумеется, — согласился Джонатан, кивнув головой. Они подошли к другим гостям и родственникам хозяев.

Молодой человек захотел поздороваться и немного побеседовать с несколькими мужчинами, являвшимися потомками старого дворянства из Анжу и Бретани, ведущими свою родословную с дореволюционных времен. В ожидании второй революции за кулисами происходила интенсивная подготовка, и у Джонатана возникла уверенность, что эти люди выступали застрельщиками стратегического планирования. Те, кто был в это вовлечен, собирались продать изумруды. Что ж, этим высокомерным аристократам не долго осталось радоваться, подумал Джонатан.

Потом Натали и Джонатан прошествовали в центр зала, музыка, некоторые пары танцевали, слышался смех. Мужчины в парадных костюмах и цилиндрах и дамы в шелковых, бархатных и тафтяных платьях с кружевами самых разнообразных оттенков стояли небольшими группами и разговаривали о политике, обсуждали последние новости и сплетничали. Лакеи в алых ливреях проносили подносы с едой к столам в буфете, и густой запах пищи, смешавшись с ароматом духов и нескольких тысяч горящих свечей, пропитал воздух в зале. С потолка свешивались четыре огромные хрустальные люстры. Две из четырех стен комнаты были украшены картинами большого размера и гобеленами, на двух других располагались позолоченные окна, между которыми висели красные бархатные шторы, перевязанные золотыми кисточками с лентами. Наверху сидели позолоченные херувимчики, с неподдельным любопытством взиравшие на гостей.

Внешне этот прием напоминал самый обычный домашний вечер.

Джонатан молча провел Натали сквозь толпу к столу с закусками и предложил ей бокал шампанского.

— Ты была великолепна, — похвалил он девушку.

Она внимательно посмотрела на своего спутника и сделала маленький глоток.

— Граф хитрый, но очаровательный, а она грубая и ревнует его без всяких на то оснований. Глуповатая и бестактная.

Джонатан улыбнулся, глядя, как ее щеки начинают краснеть, а глаза вспыхнули от раздражения.

— Что ж, верно подмечено, но, возможно, у нее есть причины, — предположил молодой человек. — Ты затмила ее своей красотой, и она поняла это.

Натали несколько рассердилась на его комплимент и стала оглядывать лица в толпе, стараясь угадать, есть ли среди приглашенных Черный рыцарь. Ее раздражение от этого только усилилось.

— И как у большинства аристократов, — добавил Джонатан, — у него есть любовницы, и, я уверен, Клодин знает об этом. У него и сейчас есть одна, но возможно, и не одна.

Молодой человек не мог объяснить, почему говорит ей это Возможно, таким образом он пытался привлечь ее внимание. И это сработало, девушка быстро повернулась к своему спутнику и посмотрела ему в лицо, ее брови неодобрительно нахмурились.

— Возможно, это удивит тебя, Джонатан, но не все джентльмены благородного происхождения нарушают супружескую верность. Многие считают неверность правом, данным им от рождения, и даже не задумываются о том, что можно жить по-другому. — Она глубоко вздохнула, а затем, вскинув подбородок, добавила: — Но существуют и другие мужчины, для которых мораль не пустой звук и которые могут контролировать себя и действительно любят своих жен.

Джонатан поднес бокал к губам, пытаясь понять, где и каким образом это юное создание получило такие сведения, но не стал спрашивать Натали об этом, полагая, что она нарисовала такую картину, в какую ей хотелось бы поверить самой. Слегка понизив голос, он заметил:

— Ты так горячо говоришь об этом, дорогая.

Ее щеки густо покраснели. И она пристально посмотрела ему в глаза, не обратив внимания на слово «дорогая».

— Возможно, тебе стоит иметь кое-что в виду, Джонатан, — насмешливо посоветовала Натали. — Я очень огорчусь, узнав, что твоя милая женушка воткнула тебе в сердце саблю графа из-за твоей несдержанности. Зная твою репутацию, я бы посоветовала тебе еще раз хорошо подумать о такой покупке. — Натали задумчиво улыбнулась. — Имей это в виду, если женишься на сварливой и ревнивой особе. У нее будет богатый выбор холодного оружия из коллекции в твоем кабинете. На твоем месте я бы все это продала.

Джонатану вдруг нестерпимо захотелось обнять ее и поцеловать, крепко держа в своих объятиях и наслаждаясь запахом волос, прикасаться к ее груди и не обращать внимания на то, что скажут или подумают окружающие. Он все же сдержал свой порыв и сделал еще один большой глоток шампанского.

— Приятно, что ты проявляешь обо мне такую заботу, Натали. Но принимая во внимание тот факт, что я очень дорожу своей жизнью и моей бесценной коллекцией, думаю, мне лучше перестать ухаживать за дамами. Или, — прошептал Джонатан совсем тихо, чтобы никто не слышал, — жениться на какой-нибудь очаровательной и красивой девушке вроде тебя. Ты, без сомнения, держала бы меня в страхе всю жизнь, если бы я попытался нарушить клятву верности.

Она посмотрела ему в глаза, тревожный взгляд делал Натали еще привлекательнее. Впервые девушка почувствовала, что между ними существует какая-то тесная связь.

— Но в таком случае возникает другая опасность, — беспечно продолжил Джонатан, коснувшись пальцами ее подбородка. — Ты так истощишь мои силы в постели, что у меня просто не останется энергии, чтобы идти куда-то еще и получать удовольствие в другом месте. К тому же, боюсь, это удовольствие вряд ли сравнится с тем, что можешь дать мне ты.

Ему нравилось дразнить Натали Хейслет и наблюдать за тем, какое впечатление производят на нее его слова.

Прежде чем она успела вновь на него наброситься, молодой человек взял у нее из рук бокал шампанского, поставил его рядом со своим на стол и слегка сжал ее руку.

— Я вижу Мадлен. Пора тебя ей представить.

Натали обычно с большим удовольствием посещала различные рауты и вечера. Впервые ей позволили заглянуть на один из таких приемов в возрасте пяти лет; мать называла это маленьким сборищем, там собралось около девяноста человек. Девочка почувствовала нечто вроде благоговейного страха при виде столов с едой, льющегося рекой шампанского, разноцветных платьев и фраков, картину дополняли музыка и смех гостей. После этого еще раза два девочке позволяли присутствовать на подобных вечерах, а в 1842 году во время сезона состоялся ее дебют, когда пришло время выходить в свет. Именно в то лето на бале-маскараде Натали встретила Джонатана.

Ей хотелось вычеркнуть из памяти тот далекий вечер. Тогда он впервые поцеловал ее. О Боже, как одно незначительное событие может перевернуть всю жизнь человека.

А сегодня он сопровождал ее, красивый, элегантный способный очаровать кого угодно и с поразительной легкостью солгать. Ее щеки горели от его слов, но она не знала что сказать в ответ на его самонадеянное заявление. И нелепое. Поэтому Натали молча шла рядом со своим спутником как послушный щенок.

Джонатан подвел ее к группе оживленно разговаривающих женщин на противоположном конце танцевального зала. Как и полагается француженкам, дамы с энтузиазмом обсуждали наряд жены графа, и ими был вынесен безжалостный вердикт, что в своем платье Клодин походила на ребенка собирающегося принять участие в пасхальном параде Разумеется, англичанки также непременно бы коснулись этой темы, но вели бы себя более сдержанно и благоразумно

Затем взгляд Натали упал на Мадлен Дюмэ. Девушка сразу узнала эту ослепительную красавицу, высокую и элегантную, с каштановыми волосами, разделенными в середине и приподнятыми кверху. Ее роскошное атласное платье модного фасона, с желтыми бутонами роз на лифе и оборке, с глубоким вырезом и черными кружевами, подчеркивало ее пышную грудь и тонкую талию. В одной руке она держала полураскрытый веер черного цвета с отделкой из золота, через другую руку была переброшена черная шаль. Ее движения отличались легкостью и грациозностью. Все это делало Мадлен самой заметной среди дам. Она относилась к тем женщинам, подумала Натали, которым мужчины посвящают стихи, ради обладания которыми готовы даже умереть или затеять сражение. Да, она была настоящей красавицей, достойной всего этого.

Джонатан подошел к ней, она повернула голову, и ее светло-голубые глаза вспыхнули от удовольствия.

— Месье Дрейк, я так рада, что вы приехали на бал, — широко улыбнувшись, сказала Мадлен и открыто посмотрела ему в глаза.

Джонатан взял ее руку и поцеловал красивые длинные пальцы.

— Мадам Дюмэ, очень приятно. Позвольте мне представить вам мою жену Натали, — добавил он, поворачиваясь к своей спутнице.

Этот неприятный для Натали момент, казалось, растянулся на часы. Она вдруг почувствовала себя маленькой и ручной. Застыв в напряженной позе, она крепко зажала веер в руке. Наконец француженка удостоила ее взглядом.

— Наконец мы встретились, мадам Дрейк. — Она обратилась к Натали по-английски с сильным французским акцентом. — Ваш муж так много о вас рассказывал, что мне кажется, я вас уже знаю, хотя, — Мадлен бросила оценивающий взгляд на Натали, — надо признать, мужья всегда скупы на комплименты для своих жен. Вы настоящая красавица! — Мадлен посмотрела на Джонатана и с притворным видом покачала головой. — Мой последний муж был точно таким же. Он всегда меня описывал другим людям как «высокую, с темными волосами». И ничего больше. Какая жалость, мы тратим столько денег на свою внешность — дорогие платья, духи, драгоценности, — и никто этого не замечает, кроме других леди.

Натали улыбнулась. Ей сразу понравилась Мадлен, хотя девушка не могла точно сказать почему при ближайшем рассмотрении она заметила следы искусственной краски на лице у миссис Дюмэ — ее губы выглядели неестественно красными, веки она подчернила углем, чтобы придать своим глазам большую выразительность, на щеках лежали розовые румяна. В приятные мысли Натали мгновенно ворвался сердитый голос ее матери: «Настоящая леди не раскрашивает свое лицо. Чтобы слегка улучшить вид того, чем Господь Бог наградил ее, она может лишь ущипнуть себя за щеки и осторожно укусить за губу для придания ей более мягкого цвета». Да, эта дама вряд ли понравилась бы ее матери, и за это Натали с еще большей симпатией отнеслась к Мадлен.

Вскоре к Натали вернулась ее уверенность, и она сразу успокоилась.

— Вы совершенно правы, мадам Дюмэ. Я очень хорошо вас понимаю. Мой шкаф полон всевозможных нарядов, но, полагаю, мой муж описал меня как «невысокую, довольно бледную, но из хорошей семьи». — Она стукнула веером по ладони. — Типично английский взгляд на вещи или, точнее, мужской.

Сложив руки за спиной, Джонатан с интересом наблюдал за дамами и улыбался.

— Полагаю, я действительно забыл упомянуть о многих твоих достоинствах, дорогая, — проговорил он, глядя Натали в глаза. — Об изумительных вьющихся волосах цвета меда, глазах, напоминающих драгоценные камни, об улыбке, способной залить светом целую комнату. — Джонатан сдвинул брови и с серьезным видом добавил: — Но, разумеется, сказал, что ты из хорошей семьи. Это веская причина для того, чтобы жениться на девушке.

Натали вспыхнула от грубоватого комплимента и прямого взгляда, но с сияющими от удовольствия глазами театрально объявила:

— Если не принимать во внимание хорошее воспитание то могу сказать, что я вышла за тебя замуж из-за твоих денег Джонатан.

Он низко поклонился, и Мадлен, закинув голову, весело рассмеялась

— О Боже, как вы честны по отношению друг к другу. И, моя дорогая Натали… Можно мне вас так называть? А вы называйте меня Мадлен. Я вышла замуж за своего последнего супруга по той же причине и, смею заметить, от души радовалась его смерти.

Натали не удержалась и засмеялась, глядя на Джонатана который очень внимательно слушал их разговор.

— Я воспользуюсь вашим добрым советом, Мадлен, — радостно заметила она. — Возможно, и мне повезет.

— Будем надеяться. — Мадам Дюмэ улыбнулась и взяла Натали за руку. — Полагаю, теперь ваш муж хотел бы пройти в курительную комнату или сделать что-то еще, что полагается делать мужчинам на таких вечерах. — Она посмотрел на Джонатана. — Если вы не возражаете, месье Дрейк, я уведу вашу жену и представлю ее своим друзьям. И я уверена, мы найдем общие темы для разговора.

— Без сомнения, — сухо ответил Джонатан. — Но прошу, не заставляйте ее сомневаться в том, что он обожает меня.

Мадлен широко ему улыбнулась:

— Уверена, это сделать невозможно.

Натали вдруг почувствовала необъяснимое беспокойство, когда увидела, как Джонатан и миссис Дюмэ посмотрели друг на друга. Этот взгляд явно предполагал, что между ними была какая-то связь — не близость, а скорее, понимание. Будто они знали какой-то секрет, а она нет.

— А Натали?

Девушка, почувствовав себя неловко, покачала головой, а затем посмотрела на Джонатана

Его глаза сузились, когда он встретил ее взгляд.

— Мы потанцуем позже.

Это прозвучало просто и безобидно, но Натали вдруг ощутила необъяснимую тревогу из-за его взгляда — напряженного и многозначительного. Ей показалось, что они в комнате одни.

Она молча кивнула, затем Мадлен взяла ее под локоть, а Джонатан повернулся и вскоре исчез в толпе.

В течение двадцати минут француженка представляла Натали своим различным знакомым, которые приняли ее довольно равнодушно, если не сказать холодно. Девушка вела себя настолько учтиво, насколько позволяли данные обстоятельства, ее лицо и манера держаться показывали окружающим, что она с большим вниманием следит за разговором, но внутри ее все более нарастала тревога от смутного предчувствия. Натали предпочла бы отправиться вслед за своим спутником, вместо того чтобы обмениваться любезностями с представителями французской элиты. Ей хотелось увидеть тот момент, когда Джонатан встретится с Черным рыцарем, чтобы понаблюдать за легендой со стороны. Девушка с трудом сдерживала свои эмоции, зная, что знаменитый вор мог уже находиться на балу, что, возможно, он уже поговорил с Джонатаном, он уже мог знать о ее присутствии.

— Почему бы нам немного не поговорить? — предложила Мадлен и повела Натали к стульям с прямыми спинками, стоящим в дальнем конце танцевального зала.

— С удовольствием, — ответила несколько рассеянно девушка и окинула ищущим взглядом толпу.

После того как они расположились под большим портретом, изображавшим ребенка в цветущем розовом саду и тщательно расправили свои юбки, чтобы не помять, Мадлен прямо спросила:

— Что привело вас во Францию, Натали?

Этот вопрос удивил девушку и заставил снова сосредоточить свое внимание на собеседнице, вместо того чтобы рассматривать каждого темноволосого джентльмена, предполагая, что он может оказаться Черным рыцарем.

— Прошу прощения?

Мадлен открыла свой веер и начала обмахиваться им.

— Меня интересует, что привело вас во Францию, потому что я хорошо понимаю, какие отношения у вас с Джонатаном.

Натали удивило то, что ее фиктивный муж и эта женщина называли друг друга по именам. Но, впрочем, это вполне естественно. Похоже, они не просто знакомые, в конце концов, они провели какое-то время вместе в доме этой леди обсуждая свои дела. Но в целом это выглядело достаточно подозрительно.

Натали слегка выпрямилась на стуле и положила руки на колени. Она сердилась сама на себя за то, что беспокоится о том, как выглядит со стороны,

— Джонатан согласился представить меня другу. — Брови Мадлен удивленно поползли вверх.

— В самом деле?

Это замечание говорило о том, что миссис Дюмэ с некоторым недоверием отнеслась к ее словам. В зале стало довольно душно из-за постоянно растущего числа гостей, и Натали тоже открыла свой веер.

— Я могу быть откровенной с вами, Мадлен? — спросила она после небольшой паузы.

Француженка глубоко вздохнула и осторожно положила руки на бархатный подлокотник, ее глаза внимательно посмотрели на девушку.

— Разумеется. Поверь, Натали, я могу быть и твоим другом тоже.

Мадам Дюмэ сказала совсем мало, но тем не менее Натали почувствовала, что ее собеседница искренняя и честная женщина, и девушке сразу захотелось довериться ей. Она подвинулась на стуле поближе к Мадлен и. понизив голос, произнесла:

— Вы когда-нибудь слышали об английском воре, которого зовут Черный рыцарь?

Единственным признаком того, что миссис Дюмэ услышала слова Натали, была небольшая пауза в движении ее веера. Затем она пробормотала:

— Да.

Натали призвала на помощь все свое мужество.

— Я полагаю, что он здесь, в Марселе, и Джонатан лично с ним знаком. Он обещал представить нас друг другу.

Несколько молодых леди, стоявших справа от Натали и Мадлен, неожиданно рассмеялись. Но внимание мадам Дюмэ по-прежнему было приковано к собеседнице; выражение лица француженки сделалось несколько удивленным.

— Интересно, каким образом он собирается это сделать? — проговорила она с недоумением в голосе.

Натали показалось это замечание довольно странным. Она ожидала, что Мадлен станет задавать ей вопросы.

— Я точно не знаю, — волнуясь, сказала девушка и еще сильнее выпрямила спину. — Возможно, он будет сегодня здесь, на балу.

Француженка перестала обмахиваться веером и положила его на колени.

— Да? А почему вы так думаете?

То, что знаменитый вор должен появиться именно на этом вечере, показалось Натали немного странным еще раньше, когда они жили в маленькой душной комнате в отеле, но тогда она не спросила Джонатана, почему он так считает. Девушке показалось, что его визит как-то связан с той самой саблей, которую собирался купить Джонатан. Но теперь в ее глазах это выглядело слишком неестественным. Черный рыцарь был настоящим знатоком интриги и обмана, он работал на правительство и защищал права неимущих. Зачем ему могла понадобиться сабля? И как он мс, украсть ее перед пятью сотнями гостей и из-под носа хитрого графа? Просто невозможно представить, думала Натали, с каждой секундой ее сомнения усиливались. Если Черный рыцарь и появится здесь, то для чего-то другого, чего она не могла и предположить.

— Не могу представить, что он посетит бал в честь дня рождения дочери графа Арля в качестве друга семьи или кого-нибудь знакомого, — призналась Натали. — Это кажется невероятным. Если рассуждать логически, то можно сделай вывод, что лишь дела, а точнее, намерение что-то украсть могло привести его сюда. И если он проделал столь длинным путь на юг Франции, это значит, что объект его интересов должен представлять большую ценность. — Она вздохнула и покачала головой. — Но это всего лишь мои предположения. На самом деле я, разумеется, ничего не знаю.

Лицо Мадлен не выражало никаких эмоций, она спокойно заметила:

— Единственное, что он мог бы украсть на балу, — что-то небольшое, вероятно… какие-нибудь документы, которые граф хранит в доме, но скорее всего это, наверное, драгоценности. Что-то такое, что он мог бы спрятать в кармане, — бриллиантовую брошь или кольцо с рубином.

Натали нахмурилась. Приехать во Францию, чтобы украсть брошь? Это можно сделать и в Англии.

Мадлен сжала свои полные красные губы и озабоченно проговорила:

— Но эта брошь может представлять особую ценность. — Стараясь не выглядеть слишком наивной, девушка спросила:

— Что вы имеете в виду?

Француженка снова раскрыла веер и стала им обмахиваться.

— Например, эта брошь может быть обменена на важные документы, которые очень нужны английскому правительству.

— Обменять украденную брошь на французские документы? — удивилась Натали.

— Или, может быть, Черный рыцарь приехал сюда, чтобы конфисковать драгоценности, ранее украденные у британского подданного, — высказала предположение Мадлен.

Натали немного подумала и решила, что это самая приемлемая версия, так как знаменитый вор всегда возвращал украденные вещи их хозяевам.

Мадлен снова близко наклонилась к своей собеседнице, ее глаза сияли.

— У каждого хорошего вора есть весьма важная причина, которая лежит в основе его действий, — шепотом сделала вывод миссис Дюмэ. — А как известно, Черный рыцарь не крадет вещи только из-за денег. И если Джонатан полагает, что он будет здесь сегодня, стоит понаблюдать за леди, на которых надеты особо ценные украшения. Этот вечер может стать весьма занимательным.

Натали снова посмотрела на гостей, на дам в разноцветных нарядах, на джентльменов, стоящих у столов с едой, на смеющиеся и танцующие под музыку великолепного оркестра из двадцати музыкантов венский вальс пары. Почти на всех леди, которых она видела, были бриллианты, сапфиры или что-то такое же дорогое. Если предположение Мадлен оказалось бы верным, то целью могла стать любая драгоценность.

— Можно поинтересоваться, зачем вы собираетесь встретиться с ним?

Натали быстро взглянула на миссис Дюмэ.

Француженка смотрела на нее своими проницательными глазами и улыбалась, затем элегантным движением руки отбросила темный завиток с виска.

— Это что-то вроде дерзкой погони?

Впервые за этот вечер Натали не решилась сказать правду. Причины ее желания встретиться с Черным рыцарем были столь личными, что довериться посторонней даме показалось ей слишком рискованным. Она также не смогла бы никому признаться в том, что время от времени представляла себя в объятиях знаменитого вора. Хотя со стороны это и выглядело довольно глупо, но подобные романтические видения часто посещали большинство незамужних леди ее возраста. Тем не менее Натали наслаждалась общением с Мадлен, поэтому ей нужно было что-то сказать, слегка приоткрыть завесу секретности над своей тайной.

С рассеянным видом Натали дотронулась рукой до камеи на своей шее и потерла ее пальцами.

— Прежде всего он меня интересуют как профессионал. Мне нужна его помощь для того, чтобы кое-что найти, и еще кое-что личное.

Мадлен внимательно смотрела на свою собеседницу:

— О, понятно.

Натали почувствовала, что снова начинает волноваться, ей стало вдруг очень жарко. Она совсем не хотела, чтобы их разговор направился в это русло, и надеялась, что Мадлен не станет углубляться в ее личные планы и мысли. Она решила сама сменить тему их беседы:

— Расскажите, как вам удалось уговорить графа продать его бесценную саблю Джонатану. А я совершенно уверена, что она бесценная.

Выражение лица Мадлен оставалось таким же непроницаемым. В течение нескольких секунд она молча смотрела на Натали, но ее глаза выдавали живой интерес и некоторую напряженность. Затем она очень медленно сняла шаль с руки и положила ее на колени.

— Да, она бесценна, — признала миссис Дюмэ. — Я полагаю, это единственная причина, по которой он проделал столь неблизкий путь, чтобы купить ее. Я услышала от одного из своих знакомых, что граф собирался продать эту саблю. Мой бывший муж занимался торговлей и знал многих важных людей в Париже. А граф Арль жил там часть года. Но я не спрашивала Джонатана, почему он хочет ее купить, и не интересовалась деталями. Я просто договорилась о встрече.

Натали улыбнулась:

— Звучит несколько нелепо, но мужчины действительно часто коллекционируют оружие, современное или старинное

Мадлен окинула девушку скептическим взглядом

— Думаю, что это его хобби.

Натали почувствовала, что начинает краснеть, и решила кое-что объяснить своей собеседнице.

— Однажды я была у него дома, в кабинете, и там на одной стене висит огромное множество сабель, кинжалов и пистолетов. Я не думаю, что все это дорого стоит.

Мадлен понимающе улыбнулась:

— В самом деле? Полагаю, коллекционирование — самая обычная забава для джентльменов. Разве не так?

Натали закрыла свой веер и положила его на колени.

— Джонатан действительно этим увлечен, — признала девушка; в ее голосе послышалось легкое удивление. — Его коллекция довольно большая, и он ею очень гордится. Но мне кажется, было бы гораздо лучше, если бы такой умный и предприимчивый джентльмен, как Джонатан, занялся чем-то более достойным и благородным, например, посвятил бы себя служению правительству или сосредоточил свой интерес на общественной деятельности А вместо этого он проводит свою жизнь в фривольных забавах, наслаждении, от скуки путешествует по миру и тратит деньги на бессмысленные сокровища. — Она покачала головой. — Он все время… играет.

Сейчас Натали вдруг пришло в голову, что раньше она никогда не думала о нем с такой точки зрения, никогда не интересовалась фактами из биографии Джонатана, которые сформировали его как человека. Сейчас она в точности описала тип мужчины, чуждого шаблонного подхода к жизни, за которого она хотела бы выйти замуж. Человека, который бы не был связан лицемерными условностями общества и его омертвляющими нравами, свободного, предприимчивого, полного желания жить.

— Он нравится тебе? — спросила тихо Мадлен, посмотрев на Натали проницательным взглядом.

— Да, — призналась она со вздохом. — Он очаровательный и внимательный. Я уверена, вы знаете это. Но у нас чисто дружеские отношения. Не более того.

— Разумеется, — согласилась Мадлен и опустила глаза.

Голос Натали стал напряженным.

— Кажется, ни одна женщина не может устоять перед ним. Женщины обожают его, и он хорошо знает об этом. И он пользуется своим положением, что выглядит не слишком красиво. Но, в конце концов, это не мое дело.

Мадлен тихо рассмеялась, а потом взяла Натали за руку и легонько пожала ее:

— Я бы не стала так строго его судить, Натали. Он более глубокий и преданный человек, чем ты думаешь.

На мгновение Натали задумалась, откуда француженка знает об этом Но прежде чем она успела что-либо сказать, Мадлен сжала губы и посмотрела на двух леди, направляющихся в их сторону.

— О Боже. Мадам Вашон и ее ужасная дочь Элен. — Мадам Дюмэ вздохнула, взяла свои веер и шаль и поднялась с места. — Элен только и говорит, что о своем удачном замужестве. Ее муж — финансист благородного происхождения, который неожиданно умер во время их медового месяца, оставив ей огромное состояние. Полагаю, мне нужно перехватить их по дороге и поздороваться первой.

Натали воспользовалась возможностью и тоже встала. Она открыла веер и, стараясь подавить свое волнение, проговорила:

— Думаю, мне лучше прогуляться в таком случае. Пожалуй, я выйду в фойе, там не так душно.

— Хорошая идея, — согласилась Мадлен. — И, наверное, уже пора поискать Джонатана. Скоро появится дочь графа. — Она шагнула вперед, но затем остановилась и повернулась назад. — Постарайся заметить его замечательные качества, Натали. Все, к чему ты стремишься, совсем близко, хотя, может быть, твоя мечта не завернута в такую красивую бумажку, какую ты хотела бы развернуть в первую очередь.

Эти слова ввели Натали в некоторое замешательство, и она не знала, что сказать в ответ. У нее снова возникло ощущение, что Мадлен и Джонатан знают какой-то секрет, что в словах француженки содержится какой-то более глубокий смысл. Но эта тревожная мысль была столь смутной, что Натали не могла даже облечь ее в слова.

Мадам Дюмэ снова улыбнулась, словно прочитала ее мысли:

— Помни, ты всегда можешь мне доверять. Найди меня позже, и мы поговорим еще немного.

С этими словами она приподняла край своего красивого наряда, мягко повернулась и грациозной походкой направилась к своим знакомым.

Джонатану потребовалось пятнадцать минут, чтобы пробраться сквозь толпу гостей, выйти в фойе и подняться по лестнице на второй этаж. Разумеется, если бы кто-нибудь спросил его, что он здесь делает, то он ответил бы, что разыскивает свою жену или что хотел бы увидеть великолепную коллекцию картин в кабинете графа, которую, как он полагал, только что собирались осмотреть несколько его знакомых. Когда в конце концов его бы убедили, что это ошибка, Джонатан сказал бы, что очень плохо знает французский язык и, возможно, чего-то не понял. Очарование поможет ему избежать неприятностей, если его поймают. Если он что-то и умел в жизни, так это обманывать.

Но его не поймали, и никто не видел, как Джонатан поднимался по лестнице на второй этаж, и в действительности он говорил по-французски гораздо лучше, чем кто-либо мог себе представить. Он хорошо знал свое дело, но это не служило поводом для завышенной самооценки. Молодой человек был довольно скромен или, скорее, деликатен, чтобы позволить себе роскошь высокомерно себя вести. Каждый раз покидая свой дом и отправляясь на задание, он тщательно обдумывал все возможные способы решения конкретной задачи. Джонатан понимал, что без осторожности и умения мгновенно принять решение в таких делах не обойтись. Не имей он этих качеств, его жизненный путь мог бы закончиться в тюрьме или его просто убили бы при выполнении какой-нибудь операции. То же самое могло произойти, не обладай он умением вовремя сконцентрироваться.

Он бесшумно пошел по коридору. Здесь оказалось не слишком светло, как обычно и бывает в частном доме в такое время суток. Естественно, что ни хозяева, ни прислуга не посчитали нужным зажигать много ламп в таком месте, которое никто из гостей не будет и не должен посещать.

Его ботинки издавали мягкий глухой звук, который поглощал темный ковер. Доносившаяся снизу музыка приглушала эхо его шагов. Аннет-Элиза и ее служанки находились на том же этаже, но в другом крыле. Они готовились к выходу именинницы, который ожидался через двадцать минут. Наибольшую опасность представляли слуги, они могли попасться Джонатану по дороге. Как и во всех больших домах, прислуга была кругом — в тени, за углом, в пустых комнатах. Многие богатые люди воспринимали слуг как мебель, только живую, без признаков ума и чувств. Джонатан же, как и сам Лемьер, видел в них опасность.

Ему нужно торопиться. Он вдруг испытал острое желание побыстрее вернуться в зал к Натали. Она начнет что-нибудь подозревать, если он надолго задержится. Но Джонатан надеялся, что Мадлен сможет занять девушку разговорами до тех пор, пока та не забеспокоится и не пойдет его искать. Наконец он оказался у кабинета. Джонатан остановился и прислушался, приложив ухо к двери. Ни звука.

Он положил ладонь на ручку, повернул ее до щелчка и открыл дверь.

В комнате было темно. Лунный свет, падавший в окно, плохо освещал кабинет, но зажечь лампу Джонатан не решился — слишком опасно. Придется обойтись без нее, подумал он, закрывая за собой дверь.

Он очень хорошо знал, как здесь расставлена мебель. Направо — письменный стол и рядом два стула, дальше, около западной стены, — камин и над ним сейф. Прошло несколько секунд, прежде чем его глаза привыкли к темноте. Джонатан направился к противоположному концу кабинета. Его уши улавливали малейший шорох, мозг был напряжен до предела.

Наконец он оказался перед сейфом. Осторожно отодвинув Фрагонара, он нащупал рукой холодный металл. Сейф был не заперт и пуст. Аннет-Элиза появится сегодня в изумрудах, как и предсказывали слухи.

Проворно сунув пальцы в нагрудный карман, он извлек оттуда маленький бархатный мешочек. Затем положил его в сейф на видное место, чтобы тот сразу бросался в глаза.

На лице Джонатана появилась широкая улыбка.

Что ж, все идет по плану.