34

Каир, 7 января 1915 года

Затянутое тучами ночное небо не позволяло разглядеть строения квартала коптов. В иные времена дома первых египетских христиан были самыми богатыми в Каире, но теперь ловкость британских коммерсантов и возрождение ислама привели к обнищанию христианского меньшинства. Из-за войны число путешественников резко сократилось. Большие группы паломников перед церковью Святого Сергия стали явлением необычным. Парадная лестница оставалась пустой, а большой портик слабо освещали стоявшие неподалеку фонари.

Алиса и Линкольн ожидали похищенных друзей на углу. Линкольн пытался сдержать учащенное дыхание. Он чувствовал, как колотится сердце и потеют руки. Единственное, что слегка успокаивало нервы, — старый револьвер в кармане. Алиса, вцепившись в его руку, пыталась справиться с овладевшим ею беспокойством. Она вздрагивала от любого звука и еще сильнее сжимала руку своего друга. Идея прийти сюда вдвоем, без поддержки, казалась не самой разумной. Эти убийцы были народом опасным, они, не колеблясь, убьют их, как только увидят, или, что было еще хуже, прикончат Геркулеса и его спутников.

Мысли Алисы то и дело возвращались к Джамиле. Она была в ответе за все. В этом месте три месяца тому назад ее друзья повстречались с этой проклятой дамочкой, и ее судьба изменилась навсегда. После бегства из Мюнхена от войны в Европе им грозила смерть здесь, в Египте.

Линкольн напряг зрение. Полумрак улицы защищал их, давая вместе с тем определенное преимущество врагам. Он понимал, что один револьвер надолго их не задержит. У Алисы был маленький пистолет на два патрона. Так что на двоих у них было всего семь выстрелов. Но даже и в этом случае он верил в то, что Геркулес будет знать, как поступить, чтобы сбежать.

Резкий звук заставил его вздрогнуть. Линкольн прицелился, но из тени вышла лохматая кошка, которая рылась в мусоре. Наши друзья заранее проверили: церковь имеет всего лишь один вход. Еще до наступления темноты они приходили сюда, осмотрели в ней каждый уголок и решили, что ожидать лучше за ее пределами.

Они хотели остаться ожидать группу внутри крипты, но тут же сообразили, что их противники этого от них и ждут. Кроме того, крипта представляла собой ловушку без выхода. Поэтому будет разумнее ожидать прихода группы в церковь снаружи. Сначала они ликвидируют внешних наблюдателей, а уж потом нападут на похитителей с тыла.

Через два часа томительных ожиданий в ста метрах от церкви остановилась какая-то древняя колымага. Повозку притащила старая кляча, которую погоняли два человека. Сопровождающие колымагу люди подняли брезент. Внутри сидели связанные Геркулес, Гарстанг и Джамиля. Вскоре верхом на конях подъехали еще четыре человека. Один из похитителей остался с лошадьми, а пятеро повели пленников к дверям церкви. Прежде чем войти внутрь, один из конвоиров осмотрелся. На каждого пленника приходился один сопровождающий и двое прикрывали группу с тыла.

Они постучали в дверь, и кто-то открыл им изнутри. Линкольн посчитал это дурным предзнаменованием. Если они заблаговременно поместили одного человека внутри, то он наверняка видел, как они с Алисой ходили по церкви и опознал их. Негр и белая рыжеволосая женщина не могли не привлечь внимания в Каире. И конечно же, их ожидали.

Наблюдатель, стоявший спиной к двери, непрестанно смотрел в сторону парадной лестницы. Единственное, что оставалось Линкольну, это ползком добраться до стены и подняться через боковой проем. Единственным способом остаться в живых, после того как он поднимется наверх, будет стремительность действий.

Линкольн подал знак Алисе и, двигаясь как кошка, пополз к лестнице. Темная одежда и цвет кожи делали его невидимым. Линкольн достиг подножия лестницы и пополз к стене, крепко обхватив деревянную узорчатую дверь, он медленно подтянулся. Высота стены была не более двух метров. Однако ему нужно было бесшумно перелезть через дверь, спрыгнуть на деревянные перила и внезапно напасть на похитителя.

Алиса вышла из своего укрытия, чтобы отвлечь внимание наблюдателя и дать Линкольну еще пару секунд. Охранник повернул голову и сделал два шага в сторону лестницы, но, прежде чем он успел поднять винтовку, Линкольн бросился на него и одним движением перерезал ему горло. Линкольн долгое время работал на секретную службу Соединенных Штатов и кое-что помнил. Сейчас эти навыки ему очень пригодились.

Смерть наблюдателя была мгновенной. Алиса поднялась по лестнице, стараясь не стучать своими ботинками. Там она помогла Линкольну оттянуть тело к боковому входу и спрятать там подальше от света фонарей.

Следующая трудность состояла в том, чтобы открыть тяжелейшую деревянную дверь, не производя шума. В конце концов Линкольн решил подняться по деревянной колонне к галерее и попытаться проникнуть внутрь через верхнее окно. Оказавшись наверху, он посмотрел сквозь деревянную решетку и увидел людей, которые расположились на деревянных скамейках. Свет больших восковых свечей и отблеск коптских икон на маленьком алтаре были настолько тусклыми, что фигуры людей Линкольн почти не различал, но мог слышать их голоса.

— Мы уже много лет исследуем крипту этой церкви, ищем какую-либо формулу или египетский иероглиф, но так ничего и не нашли, — говорил аль-Мундир.

— Возможно, вы с самого начала исходили из ошибочной предпосылки, — заметил Гарстанг. — В ряде случаев предвзятые мнения скрывают от нас то, что мы хотим видеть на самом деле. Если мне не изменяет память, церковь Святых Сергия и Вакха, известная у арабов под названием Абу Серга, была построена в четвертом веке от Рождества Христова, а значит, является самой старой церковью Каира.

— Все это нам давно известно, — сухо ответил аль-Мундир.

Гарстанг искоса взглянул на араба и продолжал говорить, двигаясь в направлении престола.

— Согласно христианским верованиям, церковь была построена на том месте, где Святое семейство проживало во время пребывания в Египте. Считается, что они жили здесь в то время, когда Иосиф работал в римской крепости, — уточнил Гарстанг, поднимаясь на престол.

Над главным престолом возвышался деревянный свод на колоннах, занавешенный красной тканью. Гарстанг отодвинул занавес и посмотрел внутрь.

— А я думал, что Святое семейство жило в Александрии. Там была большая еврейская община, — заметил Геркулес.

— Они бежали от Ирода, они не могли никому доверять. Кто-то из братьев-евреев, возможно, выдал их местопребывание, — высказал предположение Гарстанг.

— Будет лучше, если вы сосредоточитесь на поиске надписи, — прервал их разговор араб.

— Церковь посвящена Сергию и Вакху, святым воинам, замученным в Сирии во времена правления римского императора Максимилиана. Самым интересным местом является крипта, в которой, как говорит предание, Мария, Иосиф и младенец Иисус отдыхали. Крипта находится на глубине десять метров; когда Нил выступает из берегов, крипту заливает, поэтому ее следует исключить из числа мест, где может быть спрятана надпись, которую мы ищем. В таком случае, где же мы можем найти ее?

Остальная часть группы молча ожидала. Археолог подошел к престолу и посмотрел на небольшую надпись у ног распятого Иисуса.

— Нет, это не здесь, — проговорил он, размышляя вслух.

Затем археолог начал искать в алтарях меньшего размера и наконец увидел, как что-то блеснуло у ног небольшой статуи девы Марии. Этот образ, в отличие от других ее изваяний, был отлит из бронзы и почернел от времени. Надрезы внизу были похожи на какие-то царапины, нанесенные ребенком.

— Эврика! — радостно воскликнул Гарстанг.

— Что вы нашли? — спросил аль-Мундир, приближаясь к маленькому алтарю. Подошли к алтарю и Геркулес с Джамилей, образовав в результате круг.

— Я несколько раз бывал в этом храме и никогда не обращал особого внимания на фигуру девы Марии.

— Но, господин Гарстанг, почему ключ должен был написан на таком маленьком изваянии? — спросил Геркулес.

— Те, кто ее сделал, хотели, чтобы она оставалась незаметной. И это удавалось им в течение почти полутора тысяч лет.

— И это буквы? — спросил аль-Мундир, нахмурившись. — На каком языке это написано?

— Для того чтобы сделать эту надпись, они использовали примитивные знаки. Линейное письмо А — это письменность минойской цивилизации, существовавшей на острове Крит. Исследователи считают, что это письмо использовалось между семнадцатым и пятнадцатым веками до Рождества Христова, но лишь совсем недавно были найдены образцы, позволившие его расшифровать. Сэр Артур Эванс открыл это письмо в городе Кносс во дворце минойской культуры. Похоже, что письмена были нанесены на глиняные таблички, которые случайно подверглись обжигу во время пожара, отчего и сохранились до нашего времени. Насколько мне известно, в мире существует лишь один специалист, способный расшифровать эти записи, но живет он в Афинах, — сообщил Гарстанг.

— Чего я не понимаю, так это почему надпись сделана на образе Богородицы? — спросил Геркулес.

— На самом деле это вовсе не Богородица. Приглядитесь, — предложил Гарстанг.

Все посмотрели на изваяние. Оно не было похоже ни на одну статую девы Марии, которую они когда-нибудь видели. Статуэтка небольшого размера изображала женщину во весь рост. Руки — вытянуты вперед. Длинная юбка, высокая шляпа на голове. Фигура была стилизована чрезвычайно, почти вызывающе, и отнюдь не похожа на христианскую девственницу.

— Почему использовали именно эту статуэтку как образ девы Марии? — спросил Геркулес.

— Это не такой уж редкий случай. Довольно часто христиане всего лишь меняли либо места отправления культа, либо имена местных богов. Эта богиня плодородия, надо думать, находилась тут за много лет до того, как начали строить христианский храм, то есть тогда, когда здесь еще был храм Амона, — пояснил Гарстанг.

— Как мы можем расшифровать надпись? — занервничал аль-Мундир.

— Никак. Я вам уже говорил. Прочитана лишь небольшая часть линейного письма этого типа. Некоторые исследователи считают, что этот тип является предшественником линейного письма Б. Язык текста, написанный этой разновидностью письма, называется крито-микенским. Нам он неизвестен.

— Неизвестен? — переспросил араб. — Не вы ли только что говорили, что есть человек, способный сделать это?

— Древний критский язык почти неизвестен, но в последние годы предпринимались попытки определить значение многих знаков письма А путем сравнения со знаками линейного письма Б, что дало более или менее надежные результаты, — говорил Гарстанг, которого начинало пугать фанатичное выражение на лице аль-Мундира.

— Кто же может помочь нам? Будет лучше, если вы ответите, — прошипел араб, извлекая длиннющий кинжал.

Гарстанг онемел от страха и не сводил глаз с ножа.

— Успокойтесь! — Геркулес на несколько шагов приблизился к арабу и Гарстангу, но один из похитителей схватил его за руку и силой вернул на место.

— Так кто же может расшифровать это проклятое письмо? — угрожающим тоном вопрошал аль-Мундир.

— Никто. Большое число знаков тайнописи позволяет догадываться о содержании найденных текстов. Именно догадываться, а не переводить. Думаю, что сейчас этого не может сделать никто, — проговорил трясущийся от страха Гарстанг.

— Это ложь! Вы хотите обмануть меня. Но аль-Мундира еще никому не удавалось провести.

Вдруг все услышали резкий звук с потолка. Сверху кто-то прыгнул на аль-Мундира и повалил его на пол. Геркулес воспользовался представившейся возможностью и ударил похитителя, который охранял его, затем выхватил у него из-за пояса кинжал и нанес ему удар прямо в сердце. Дверь храма открылась, и в проеме показалась фигура. Похитители посмотрели в сторону входа в церковь, и двое рванулись навстречу человеку, который уже бежал к престолу, а один остался с Джамилей.

Линкольн повалил аль-Мундира на пол, но араб уже вскочил на ноги и помчался к главному престолу. Геркулес посмотрел в сторону нефа и увидел, что два похитителя быстро приближаются к Алисе. Женщина подняла пистолет и выстрелила в грудь одному из них. Похититель с жалобным воплем схватился за предплечье, а его соратник повалил женщину на пол. Линкольн поднялся и посмотрел на аль-Мундира, который пытался незаметно улизнуть через заднюю дверь. Потом он перевел взгляд на Джамилю. Похититель одной рукой держал принцессу, а другой — приставил к ее горлу кинжал и, воспользовавшись суматохой, тащил ее к выходу. Геркулес сбил с ног раненного в предплечье похитителя и преградил путь другому убийце, который уже занес руку, чтобы вонзить кинжал в Алису. Человек в черном повернулся, но прежде, чем он успел хоть что-нибудь предпринять, Геркулес начал душить его. Тот бросил кинжал и схватился за шею.

Линкольн прицелился в голову похитителя, который держал Джамилю, но выстрелил не сразу. Пуля попала похитителю в лицо, и тот упал навзничь. Лицо Джамили заливала кровь, она, подняв руки, сделала пару шагов, не в силах выговорить ни слова. Гарстанг подбежал к остальным путешественникам. Все пятеро осмотрели плохо освещенное помещение, задержав взгляд на двери, но оставались на месте, не зная, куда теперь двигаться.

— Спасибо, друзья, что пришли. А пришли вы в самый подходящий момент, — наконец произнес Гарстанг.

— Каков ваш план бегства? — спросил Геркулес.

Алиса и Линкольн переглянулись. Главный выход мог быть опасен. Снаружи их ожидал по крайней мере один убийца. Американец пожал плечами, а Геркулес внимательно посмотрел на большую дверь.

— Как бы там ни было, будет лучше, если мы уйдем отсюда до того, как сюда прибегут еще несколько убийц, — сказал Геркулес, взял за руку Джамилю, взгляд которой до сих пор оставался неподвижным, и все побежали к выходу.

— Аль-Мундир убежал с камнем, — напомнил Гарстанг.

— Пусть это вас не беспокоит. Мы займемся им позднее, — ответил Геркулес.

Спокойствие ночи резко контрастировало с тем, что только что произошло в церкви. Улицы были пустынны. Друзья быстро спустились по парадной лестнице. Линкольн заметил, что убийца, остававшийся с лошадьми, сбежал, но несколько лошадей и маленькая телега остались, и друзья побежали к ним. Нужно было удалиться от коптского квартала как можно быстрее.

Добравшись до гостиницы, друзья направились в номер Алисы и Линкольна. В эту ночь было решено отдохнуть здесь, а на следующий день покинуть Каир. Алиса и Джамиля проведут ночь в этом номере, а Линкольн, Геркулес и Гарстанг расположатся в соседнем и будут охранять всех, дежуря по очереди.

В номере можно было принять душ и переодеться. Целый месяц они не меняли одежды и не принимали освежающего душа. Когда мужчины помылись и переоделись, все собрались в номере женщин. Геркулес решил, что Линкольн и Алиса должны познакомиться с историей «Сердца Амона» и Джамили, которая сбежала из стамбульского гарема, но прежде всего узнать, каков истинный возраст принцессы и что с ней случится, если в самое ближайшее время они не получат камень. Линкольн и Алиса слушали рассказ своего товарища и изумлялись.

— Значит, Джамиля умрет, если мы не вернем драгоценность? — спросила Алиса, и впервые ей стало жаль принцессу.

— Да, — ответил Геркулес, который сидел на кровати рядом с Джамилей.

— Должен признаться, я просто ошеломлен, — сказал Линкольн. — Этот камень обладает такими свойствами, которые меня пугают.

Профессор Гарстанг нервно ходил по номеру из угла в угол, наконец он остановился и внимательно посмотрел на друзей.

— По крайней мере, мы знаем, где его нужно искать.

— Где? — спросила Алиса.

Археолог порылся в карманах брюк и извлек статуэтку с надписью. Все с удивлением посмотрели на нее — в возникшей суматохе друзья совершенно забыли о ней.

— Аль-Мундиру удалось убежать с камнем, но он забыл кое-что очень важное. Вам не кажется? — проговорил Гарстанг с улыбкой.

— Просто поразительно, — произнес Геркулес, любуясь статуэткой.

— Но как мы найдем камень? — спросила Алиса.

— Не беспокойтесь, пока мы владеем вот этим, камень сам отыщет нас. Нужно только расшифровать поскорее надпись. Из-за войны количество пассажирских судов резко сократилось, но у меня есть знакомый судовладелец, который помогает мне транспортировать предметы древности, когда возникает необходимость вывозить их из Египта. Завтра мы отправимся в Александрию, а оттуда — в Афины.

— Почему в Афины? — поинтересовался Линкольн.

— Там живет единственный в мире человек, который может расшифровать эту надпись.

— Что это за человек? — спросил Геркулес.

— Никос Казанцакис, блестящий специалист в области классического греческого языка, с которым я познакомился в Париже, когда изучал в Сорбонне философию.

— Эту загадку может отгадать молодой ученый? — продолжал допытываться Геркулес.

— Будем надеяться, что да, — ответил с улыбкой археолог.

— У нас мало времени, — заговорил Геркулес, глядя на Джамилю. — Мы не знаем, сколько еще времени продлится действие камня.

— Будет лучше, если мы скрестим пальцы, — ответил Гарстанг. — Если Никоса Казанцакиса мобилизовали в греческую армию, мы пропали.

Уже много дней они не вспоминали о том, что в Европе идет война. Пересечь море, которое кишмя кишит военными кораблями, добраться до Афин и найти там молодого исследователя греческого языка будет нелегко, да еще в условиях, когда над ними нависла грозная тень убийц.

 

35

Александрия, 9 января 1915 года

Самый крупный порт Африки находился под управлением британских властей. Отсюда выходили корабли, которые плавали по всему миру. Товарооборот был велик, и это делало Александрию самым богатым городом Египта, да и всей Северной Африки.

Группа прибыла в город перед самым заходом солнца, но Гарстангу удалось отыскать знакомого судовладельца и попросить его организовать их отправку в Грецию ближайшим судном. Судовладелец привел ему тысячу причин, по которым сделать этого он не может. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как британская армия конфисковала большую часть торгового флота для собственных нужд. По его словам, на турецком направлении готовится крупномасштабная операция и англичане накапливают в городе необходимые для ее проведения силы и средства. Есть основания предполагать, что сюда прибыли войска из Австралии и Новой Зеландии. Формируется новая армия для открытия второго фронта в Турции.

Гарстангу пришлось отказаться от своего плана. Он получил от судовладельца рекомендательное письмо и вместе с Геркулесом и Линкольном направился к главнокомандующему британскими войсками с просьбой организовать их отправку в Грецию. Профессор был единственным британским подданным в группе, а значит, армейское командование могло отказать остальным членам группы в подобной услуге, особенно Джамиле, турецкой подданной. Но другого выхода у друзей не было.

Трое мужчин собрались с духом и на следующее утро явились в штаб-квартиру командования. Сержант, дежурный по штабу, попросил их предъявить паспорта и пригласил в небольшую комнату ожидания.

Несколько минут спустя в комнату вошел офицер и с усталым видом приветствовал их. Он пригласил друзей следовать за ним и провел их в кабинет командующего Ярда.

— Прошу вас, присаживайтесь, — произнес командующий, не удостоив вошедших даже взглядом. Он читал какие-то бумаги и лишь через несколько минут поднял глаза, ожидая, что скажут прибывшие.

Мужчины переглянулись. Говорить решил Гарстанг.

— Извините нас, командующий. Мы не хотим отбирать у вас ваше драгоценное время, но нам непременно нужно покинуть Египет как можно скорее. Однако до сих пор все наши попытки сделать это проваливались. Нам сказали, что большая часть судов реквизирована и покинуть Александрию морским путем невозможно.

— Я вам в этом помочь, разумеется, тоже ничем не могу. Мы не морские перевозчики, профессор… — проговорил командующий, заглядывая в паспорт.

— Профессор Ливерпульского университета, — продолжил фразу Гарстанг.

— Ах, из Ливерпуля, — снова заговорил командующий.

Для человека, получившего образование в Кембридже, звание профессора Ливерпульского университета было чем-то большим, чем пустое место.

— Я сейчас занят важнейшими исследованиями и для того, чтобы убедиться в правильности моих выводов, должен посетить Афины…

— Мы ведем войну, уважаемый господин. И сейчас это основной приоритет Соединенного Королевства. Ваши исследования могут подождать, — отрезал командующий, бросая паспорта на стол.

— Что? Я британский подданный и требую, чтобы меня вывезли за пределы Египта, — начинал горячиться Гарстанг.

— Требуете? У командующего королевскими военно-морскими силами? — прорычал командующий, лицо которого уже побагровело.

— Это ваш долг, вытащить меня отсюда! — воскликнул Гарстанг, направляя указательный палец на командующего.

Командующий встал и с криками выпроводил друзей из кабинета. Когда они шли к выходу, Гарстанг только и делал, что брюзжал. Линкольн и Геркулес молча наблюдали за ним.

— Как такое возможно? Он обошелся с нами, как невоспитанный грубиян.

— Успокойтесь, господин Гарстанг. Я уверен, что есть иной способ вырваться отсюда, — сказал Линкольн.

— Связь с Турцией порвана. Единственное, что нам остается, это отправиться на египетском корабле в Триполи, даже если это будет рыболовецкое судно. А дальше переправиться в Италию и уже оттуда — в Грецию, — предложил Геркулес.

— Но от этого путешествие очень затянется и может оказаться опасным.

Геркулес пожал плечами. Друзья пересекли большой холл и направились к двери. В это время кто-то обратился к ним хриплым голосом.

— Бог мой! Никогда не думал, что увижу двух старых друзей из Гаваны!

Сказано это было резко и пронзительно на испанском языке, который было почти невозможно понять.

Трое путешественников обернулись и увидели, что к ним решительным шагом направляется офицер. За последние семнадцать лет он прибавил в весе, шел, опираясь на трость, хотя ему и было всего тридцать девять лет. Его когда-то впавшие щеки теперь сильно округлились, но глаза навыкате и лукавый взгляд остались прежними.

— Сэр Уинстон Черчилль, уж кого-кого, а вас-то я никак не ожидал здесь встретить! — воскликнул Геркулес, радостно обнимая англичанина.

— А я никак не ожидал встретить в этой части света именно вас двоих. С тех пор как я уехал из Гаваны в 1898 году, я ничего не знал о ваших передвижениях по свету.

К Черчиллю подошел Линкольн и крепко пожал ему руку.

— Позвольте представить вам господина Гарстанга, — сказал Геркулес, показав на археолога.

— Очень приятно, — проговорил, улыбнувшись, Черчилль.

— Судя по униформе, вы в армии, — высказал догадку Геркулес.

— Да, но моя должность скорее политическая. Я первый лорд Адмиралтейства, — ответил Черчилль низким голосом.

— Большому кораблю большое плавание.

Черчилль скорчил гримасу и, положив руку на плечо Геркулеса, повел их обратно к кабинетам.

— Что вы делаете в Египте? Нуждаетесь в помощи? — забрасывал их вопросами англичанин.

— Причину нашего пребывания в Египте в двух словах не объяснишь. Но мы действительно нуждаемся в помощи, — сказал Геркулес, когда они подошли к кабинету.

Англичанин зажег настольную лампу и пригласил друзей сесть. На улице было светло, а кабинет оставался погруженным в полумрак.

— Извините, но я никак не привыкну к яркому свету этих мест, — пояснил Черчилль, показывая на окно.

— Я вас понимаю, — ответил Геркулес.

— Итак, рассказывайте, — предложил хозяин кабинета, закуривая большую сигару. Потом он подвинул открытую коробку остальным, и запах дорогого табака наполнил помещение.

Единственным, кто принял предложение закурить, был Геркулес. Он закурил гаванскую сигару и откинулся на спинку стула.

— Вы не поверите, если я скажу вам, что многие месяцы был лишен этой прелести.

— Верю, Геркулес. Мне самому было очень трудно достать хотя бы коробку. Война лишает нас маленьких радостей жизни, — посетовал Черчилль, глубоко затягиваясь.

По кабинету поплыли клубы дыма. Гарстанг нетерпеливо смотрел на Геркулеса, но тот не спешил начинать разговор о деле. Потом он вкратце рассказал об освобождении Джамили в Каире, о поездке в Мероэ и о собственном похищении. Поведал он и о камне, но ничего не сказал о его сверхъестественных свойствах.

— Поэтому нам нужно как можно скорее добраться до Афин, — закончил свой рассказ Геркулес.

— Понятно. Мои транспортные средства весьма ограничены. Кроме того, наши отношения с Грецией двусмысленны. Никто не может гарантировать вашей безопасности, как только вы окажетесь там. Наша секретная служба докладывает, что Афины превратились в пристанище турецких и австрийских шпионов. Греческое правительство не желает вступать в вооруженный конфликт с Турцией. Они втайне просили нас помочь им возвратить часть европейской территории Турции. Эти недоумки даже просили у нас Стамбул, но мы отказались исполнить их просьбу, — пояснил Черчилль, откидываясь на спинку стула.

— Не беспокойтесь о нас. В конечном счете двое из нас являются гражданами Испании, один — американцем, одна — подданной Турции, родом из Венгрии, и один — британским профессором.

— Я отдам приказ, и вы отплывете нынешней ночью на корабле британских ВМС «Королева Елизавета». Это наш лучший броненосец. Перед ним стоит задача вести разведку в Адриатическом море. Он встанет на рейде в Афинах двенадцатого или тринадцатого января.

— Превосходно, — проговорил Гарстанг.

— Было очень приятно снова увидеть вас обоих. Но будет лучше, если вы отправитесь в путь. В порту вам нужно быть до двух часов, — пояснил Черчилль, написал письмо и подписал пять охранных свидетельств.

Путешественники встали, а Черчилль, продолжая сидеть, подал им бумаги и выпустил большое облако дыма.

— Письмо отдайте генералу сэру Яну Гамильтону. Он выругает меня за то, что я посылаю ему на корабль пятерых гражданских в разгар военной операции, но ведь должна хоть какому-то доброму делу послужить должность старшего начальника.

— Большое спасибо за вашу помощь, — поблагодарил Геркулес, пожимая Черчиллю руку.

— Мы старые друзья, и это самое малое из того, что мы можем сделать друг для друга. Вы тогда спасли мою шкуру в Гаване. Тогда же я узнал о смерти прекрасного репортера Хелен, — сказал Черчилль и закрыл глаза.

— Спасибо, господин, — сухо поблагодарил Линкольн.

— Если вам понадобится что-нибудь еще или если вы попадете в затруднительное положение, запомните мой служебный псевдоним: Ахиллес. Если вы его произнесете в любом посольстве или какому-либо армейскому офицеру, вас свяжут со мной.

— Еще раз спасибо, — поблагодарил Геркулес, пряча документы.

— Интересное занятие. Хотел бы поехать с вами в это новое путешествие, но долг обязывает, — проговорил Черчилль, вставая.

— Поверьте, в нашей компании место для вас всегда найдется, — заверил его Геркулес.

Первый лорд Адмиралтейства проводил гостей до двери и долго смотрел, как они идут по коридору. Его сознание вернулось на семнадцать лет назад, когда ему, корреспонденту, пришлось писать о гибели «Мэна» и об Испано-американской войне. Ни Геркулес, ни Линкольн почти не изменились, а вот ему пришлось взвалить на свои плечи огромное бремя. Это все из-за его должности: не мог он метаться из стороны в сторону, ударяясь в разного рода авантюры. И он, закрыв дверь, вернулся в полумрак своего кабинета.

 

36

Средиземное море, 11 января 1915 года

Вот уже несколько дней море штормило, и друзья не могли выйти на палубу. Они пытались убить время самыми разными способами. Алиса и Линкольн большую часть дня проводили вместе. С самого начала они не скрывали от остальных своих отношений. И никто не удивлялся, когда видел, как они идут по переходам, взявшись за руки, или сидят и громким шепотом разговаривают, то и дело бросая друг на друга ласковые взгляды. Алисе во всем удавалось доставлять Линкольну удовольствие. В камбузе она отыскивала для него лучшие фрукты, но и Линкольн не отставал от Алисы в стремлении доставлять ей маленькие радости.

Геркулес и Джамиля были заняты собой. Однако в последние дни здоровье Джамили пошатнулось. Она стала быстро уставать и почти совсем потеряла аппетит. Геркулес проводил много времени с Джамилей в ее каюте. Так что группа соединялась только на время приема пищи.

Генерал был весьма любезен, но потребовал, чтобы они не общались с другими членами экипажа и не выходили за пределы отведенной им части корабля. Во время одного из уединенных ужинов Гарстанг обратился к сотоварищам с необычным энтузиазмом.

— Пока вы наслаждаетесь путешествием, я посвятил время изучению истории ассасинов. Как вы помните, аль-Мундир отчасти поведал нам о происхождении секты и о ее деятельности в Персии и Сирии. Во время нашего короткого пребывания в Александрии я нанес визит своему египетскому коллеге, и тот предоставил мне несколько книг на эту тему. Я не знал, что в различные исторические периоды об этой группе писали западные авторы. Мне и в голову не приходило, что эти люди играли настолько важную роль, что ими заинтересовался и неисламский мир, но я ошибался.

— Что вы можете рассказать нам об ассасинах? Их ведь так называли, правда? — спросил Линкольн.

— Первые хроники, содержащие упоминания о них, были мусульманскими. Однако когда с сектой столкнулись крестоносцы, они сразу же стали писать о ней. Некоторые авторы просто пересказывали фантастические истории из арабских источников, другие — делали попытки исследовать этот вопрос, изучая саму секту. Одним из первых, кто упоминал о секте, был Вильгельм Тирский, который писал о секте и о крепостях, которыми она владела на территории Сирии. В отличие от наших представлений, между крестоносцами и ассасинами имели место определенные отношения, в том числе прямое сотрудничество в борьбе с общими врагами. Однако наиболее известным летописцем был Марко Поло.

— Марко Поло? — переспросила Алиса.

— Он самый. Все знают историю Марко Поло и о его путешествии в царство Хубилай-хана? — Некоторые из присутствующих отрицательно покачали головой. — Похоже, что в своем путешествии он повстречался с членами секты ассасинов и выслушал разного рода легенды о них. В своих мемуарах он рассказывает о путешествии по землям Персии. Считается, что его путь проходил вблизи знаменитой скалы Гирдкух, на которой находилась важная крепость группы, которой руководил Ала ад-Дин. Последователи Ала ад-Дина были способны убить столько людей, сколько того пожелает их хозяин, даже если это было сопряжено с риском для собственной жизни. Причиной, породившей их фанатизм, был тайный способ моральной обработки людей, который применял их предводитель. В центральной части земель убийц их хозяин разбил прекраснейший сад. В нем росли многочисленные фруктовые деревья, было вдоволь пищи и красивых женщин. Шейх, их начальник, воспитывал своих подопечных с малых лет в духе фанатических идей секты, постепенно превращая их в жестоких убийц. Предположительно, после обучения членам секты давали какой-то наркотик и помещали в личный рай предводителя, где позволяли пожить короткое время, пользуясь всеми доступными благами. Затем их снова одурманивали наркотиком и выводили из сада. Чтобы вновь воспользоваться всеми радостями, которые испытывали в саду, они должны были проявить готовность убивать и умереть за своего шейха. Убийцы «шейха горы», как их назвал Марко Поло, подбирались из местных молодых людей, и они должны были порвать связи с внешним миром; их тренировали до изнурения, им давали образование в области различных религий, обучали разным языкам, дабы они могли внедряться в какие угодно страны или дворцы, — закончил Гарстанг.

— История кажется невероятной. И что в ней правда, а что ложь? — спросил Геркулес. — Я слышал, что рассказ Марко Поло не очень достоверен.

— Да. Большая часть того, что он рассказывает, — это легенды, которые он слышал во время путешествия, но однажды мне пришлось прочитать весьма интересную статью некоего Антуана-Исаака барона Сильвестра де Саси.

— О чем она? — спросила Джамиля, впервые проявляя интерес к разговору.

Все посмотрели на принцессу. Ее лицо сильно побледнело, словно кожа теряла пигментацию. Появилась синева вокруг глаз, а голубые глаза и розовые губки утратили яркость.

— Сильвестр де Саси исследовал происхождение слова «asesino». Первое, что он сделал, изучил различные арабские хроники, чтобы соотнести их с низаритами, или убийцами. Одна из хроник принадлежала перу Абу Шамы. В ней речь шла о попытке убить Саладина. Имя, которым летописец называл нападавших, было аль-Хашиший. Вильгельму Тирскому они тоже были хорошо известны под очень похожим именем. Он называл их ассасинами. Сильвестр де Саси полагает, что происхождение этого имени связано с употреблением убийцами гашиша.

— Что такое гашиш? — спросил Линкольн.

— Это наркотик афганского происхождения, — ответил Геркулес. — Хотя его выращивают и в Марокко.

— Сильвестр де Саси из сочинений арабского летописца Макризи узнал, что название «хашиший» означает «люди низшего класса», поскольку употребляли гашиш, по обыкновению, простолюдины. Таким образом, название «хашиший» должно было означать «отребье низшего класса».

— Значит, секта возникла из простонародья? — спросила Алиса.

— Да, и имеющиеся данные, похоже, подтверждают это. Другой христианский летописец Бурхард из Страсбурга, дипломат-посланец императора Фридриха Барбароссы, был направлен для переговоров с низаритами. Он называл их «хейссессинами». Он также сообщал, что предводитель убийц внушал страх как руководителям-мусульманам, так и христианам. Причиной страха была чрезвычайная жестокость низаритов. Секта могла внедрять убийц в любую среду и терпеливо выжидать месяцы и годы, пока те не завоюют доверие своих начальников, с тем чтобы потом убить их, — продолжал свое повествование Гарстанг.

Корабль слегка наклонился, и пассажирам пришлось удерживать тарелки и другие столовые приборы от падения. Когда корабль выпрямился, друзья продолжили разговор.

— Это была страшная секта, — прокомментировал услышанное Линкольн.

— Боюсь, что это очень опасная секта. Как мы могли убедиться, они продолжают действовать, хотя сейчас менее известны. Некоторые полагали, что в результате монгольских набегов тринадцатого века они были полностью уничтожены, но это не так. Монголы всего лишь разрушили их крепости в Персии, но часть низаритов выжила в Сирии, Индии, Афганистане и некоторых других местах. Их предводителя Шамса аль-Дина выкупили, и он спрятался где-то в Афганистане. Когда монголы ушли, низариты вернулись в Персию и понемногу обосновались в районе Анджудан, что в центральной части страны. Однако в 1573 году им пришлось покинуть страну, после того как шах направил в Анджудан войска специально для уничтожения ассасинов. В начале девятнадцатого века они вернулись в Персию, но некоторые события заставили их снова покинуть страну. Ага-хан Первый бежал в Афганистан, где вступил в альянс с британской армией, которая занималась колонизацией территории, а позднее переселился в Калькутту. А еще я прочитал, что наш предыдущий король Эдуард VII во время своего первого путешествия в Индию нанес ему там визит.

— Невероятно. Английский король действительно посетил его? — удивился Геркулес.

— Более того. Он пригласил его в Англию на свою коронацию, — ответил Гарстанг.

— Таким образом, секта ассасинов не только существует, но и остается влиятельной силой, — резюмировал Геркулес.

— Весьма влиятельной, — согласился Гарстанг. — Именно поэтому они нас и обнаружили. У них наверняка имеется агентура и в британской армии.

Джамиля встала из-за стола и попросила извинить ее. Геркулес проводил ее до каюты и вернулся в столовую. Алиса заметила печальный взгляд Геркулеса. Больше всего ей хотелось, чтобы этот человек был счастлив. Принцесса не понравилась Алисе с самого начала, но теперь, узнав ее историю и увидев ее больной, она не могла не проявить к ней сострадание.

— Как она себя чувствует? — спросила Алиса, поднимаясь и подходя к Геркулесу.

— Плохо и с каждым днем все хуже.

— Сколько ей остается времени? — спросил Гарстанг.

Алиса так посмотрела на него, что археолог опустил голову.

— Не знаю, возможно, месяц-два. Не думаю, что она продержится дольше, — ответил Геркулес не в силах сдержать комок, подкатывающийся к горлу.

— Нам следует торопиться. Рубин находится у аль-Мундира, и я уверен, что он уже нашел возможность добраться до Афин. Он прекрасно понял, что единственный человек, способный расшифровать надпись, живет именно там, — вступил в разговор Линкольн.

— Нам нужно организовать для него западню и отобрать камень. Как только мы его получим, Джамиля поправится, — сказала Алиса.

— Надеюсь. Сожалею, но не думаю, что какой-то камень может изменить хоть что-нибудь. Думаю, Джамиля обманула ассасинов, выдав себя за жену халифа, и на самом деле речь идет о молодой наложнице гарема. Контакт с камнем вызвал у нее определенную реакцию и привел к болезни, вряд ли драгоценный камень способен омолодить человека.

— Но, Геркулес, это не имеет смысла. Зачем ей врать нам? — усомнилась Алиса.

— Не знаю. Возможно, она стыдится своего прошлого.

— В таком случае, зачем искать камень, если он не может спасти ее? — подумал вслух Линкольн.

— Послушайте, Геркулес. Я посвятил всю свою жизнь науке и считаю, что научный метод принес нам свободу от невежества, но я знаю также, что существует множество вещей, количественные характеристики которых неопределенны, которые нельзя ни измерить, ни взвесить. Назовите это верой, если хотите, но без этого жизнь не имела бы смысла, — объяснил Гарстанг.

— Я только на это и надеюсь. — Геркулес поднял руки вверх.

— Так вот. Нам потребуется нечто большее, чем вера, чтобы спасти Джамилю, — сказал Линкольн, вставая из-за стола. — Мы столкнулись с силами тьмы, обладающими такими свойствами, о которых человек давно забыл. И коль скоро мы хотим одержать победу, будет лучше, если мы начнем эти силы признавать.

 

37

Александрия, 11 января 1915 года

Араб приблизился к судну и наблюдал, как матросы не спеша грузят товары. Была ночь, и в порту, где обычно кипела работа, стояла тишина. Араб воспользовался невнимательностью экипажа и залез в огромную пустую бочку. Сильнейший запах рыбы перевернул ему все внутренности, но он прикрыл рот рукой и тихо ждал, когда его вместе с бочкой погрузят в трюм.

Несколько минут спустя араб уже был внутри судна. Он вылез из бочки и осмотрелся. Не видно почти ничего. Кромешная темень. Араб вынул из кармана зажигалку с фитилем, высек огонь и увидел огромное помещение, заставленное многочисленными ящиками разного размера. Он подошел к одному из ящиков, открыл его. Внутри лежали консервы в банках, которых должно хватить на все путешествие.

Араб сел на пол и попытался рассчитать, который сейчас час и где находится Мекка. Решив, что все определил правильно, он опустился на колени и начал молиться.

Во время молитвы мыслями он то и дело возвращался к маленькой родной деревушке в Персии. Он представил свою мать, несущую большую глиняную чашу с козьим молоком, и взрывы смеха отца, возвращающегося с огорода. «Как они там сейчас?» — спрашивал он себя. В этот момент он почувствовал, как защемило сердце, и попытался стереть набежавшую слезу.

Он пошарил по карманам и почувствовал холодное прикосновение драгоценного камня. Араб крутил камень между пальцами, и тот разогревался, преисполняя человека глубоким успокоением. Он открыл глаза и увидел в темноте, что от камня исходит сияние.

 

38

Александрия, 15 января 1915 года

Пятеро мужчин в зале в столь ранний час казались уставшими и невыспавшимися. Форменная одежда на них была безупречна, лица побриты, но глаза не могли скрыть напряжения последних недель.

В помещение вошел старший офицер. На его лице, в отличие от подчиненных, не было ни сомнения, ни усталости. Он сел за стол и, широко улыбнувшись, объявил о начале совещания.

Офицеры по очереди вставали и докладывали сведения по различным аспектам обстановки. Один — по оборонительным сооружениям военно-морских сил противника, другой — по его сухопутным войскам. Всего по пяти пунктам. Когда закончил доклад последний офицер, начальник встал из-за стола и подошел к висевшей на стене большой карте. Показав на карте одну точку, он начал говорить:

— Из ваших докладов напрашивается вывод: мы имеем превосходство в силах на море и на суше. Турки не готовы к отражению нашего нападения. В январе и феврале мы силами флота совершим нападение на турецкие оборонительные сооружения. Это станет подготовкой вторжения. Для наступления нами создана группировка из войск Австралии, Новой Зеландии, а также волонтеров, которые предназначались для использования во Франции, но оказались нужнее здесь.

— Так точно, сэр. Мы располагаем пехотными частями, которые были сформированы в Австралии и Новой Зеландии в составе Первой дивизии. Нам выделены также английская Двадцать девятая дивизия, соединения Королевских ВМС и французский Восточный экспедиционный корпус, — доложил один из офицеров.

— Спасибо. — И начальник продолжил: — Решено: сухопутные войска будут использованы для уничтожения подвижной артиллерии турок. Это позволит нам уничтожить взрывные устройства, чтобы очистить акваторию от наиболее крупных кораблей. Военный министр Великобритании лорд Китченер торопит нас с началом операции. Мы запаздываем более чем на шесть недель с развертыванием войск, прибывающих из Англии. Если так будет продолжаться, ситуация может стать угрожающей. Кроме того, турки получат время на совершенствование своих оборонительных сооружений. Вам должно быть известно, что Египет наводнен шпионами и тайными осведомителями турок.

— К этому следует добавить поразительные темпы, с которыми турки пополняют резервы боеприпасов и других предметов снабжения. Мы недооценили боевые возможности нашего противника, отчего наша армия на Ближнем Востоке столкнулась с серьезными проблемами как по продвижению вперед, так и по удержанию завоеванных рубежей, — добавил один из офицеров.

— Эти чертовы турки давно проиграли бы войну, если бы не немцы. Германский военный советник генерал Отто фон Сандерс создал Пятую турецкую армию, — добавил другой офицер.

— В ее задачу входит оборона обоих берегов Дарданелл. В ее составе — шесть лучших турецких дивизий общей численностью в восемьдесят четыре тысячи человек. В Булаире, что на галлиполийском перешейке, расположены Пятая и Седьмая дивизии. На мысе Хеллес и вдоль побережья Эгейского моря расположена Девятая дивизия, а в Габа-Тепе, что в центральной части полуострова, находится Девятнадцатая, резервная, дивизия под командованием Мустафы Кемаля. Оборона азиатского берега в районе Кумкале, у входа в Дарданеллы, поручена Третьей и Одиннадцатой дивизиям, — пояснил третий офицер, показывая положение войск противника на карте.

Офицеры зашептались между собой, и начальник, повысив голос, произнес:

— Мы надеемся, что вскоре из Стамбула прибудет один из наших агентов, и если он подтвердит имеющиеся данные, то вторжение начнется 25 апреля сего года. Сначала на мыс Хеллес десантируют Двадцать девятую дивизию, задача которой будет состоять в продвижении к фортам Килитбахира. АНЗАК прикроет полосу к северу от Габа-Тепе на побережье Эгейского моря. Это не очень сложная зона для преодоления, затем эти силы пересекут полуостров, чтобы перекрыть отход подкреплений или гарнизона Килитбахира. Французские войска без осложнений высадятся в районе Кумкале на азиатской стороне, — добавил старший офицер.

— Если им, разумеется, удастся отыскать азиатскую часть на карте, — съязвил один из офицеров, чем вызвал смех остальных.

— Джентльмену не следует так говорить о наших союзниках, — одернул офицера начальник. — По крайней мере, «кенгуру» не трогайте.

Всеобщий взрыв смеха нарушил привычный ход совещания, и начальнику пришлось успокаивать своих подчиненных. Несколько секунд спустя офицеры вернулись к обсуждению плана операции.

— Что меня волнует по-настоящему, так это запаздывание нашего осведомителя, — сказал старший офицер, пожевывая сигару. — Без его подтверждения мы не можем начать действия согласно утвержденному плану.

— Не беспокойтесь. Положение в Турции хуже некуда. Они усилили систему наблюдения на море и на суше, но я уверен, что наш человек преодолеет все преграды.

— Надеюсь, что это пойдет нам на пользу, — прокомментировал это высказывание начальник и выпустил облако дыма.

 

39

Стамбул, 15 января 1915 года

Пение муэдзинов проникало во все уголки города. Солнце село, и правоверные направлялись на последнюю дневную молитву. Тем временем Роланд Шароян пытался проникнуть в порт, пока его не обнаружили сотрудники наружного наблюдения. Зная, что опаздывает, он пересек центральную часть города, которую сейчас занимали военные. Возможно, его связник уже «испарился». В Грецию, несмотря на ее неуверенный нейтралитет, суда не отплывали, то же самое и с Египтом. Оставалась единственная возможность покинуть страну: дойти пешком до Ирака или добраться туда на каком-нибудь рыболовецком суденышке, которое рискнет выйти в море, где его может остановить корабль береговой охраны или потопить какой-нибудь корабль союзников.

Прежде чем подняться на борт судна, Роланд осмотрелся. Ему показалось странным, что старый капитан не вышел встретить его, как обычно, но он решил, что тот покинул палубу, проявив той ночью простую осторожность. Скрип собственных шагов по старому деревянному настилу палубы нагнал на Роланда страху. Вспомнились ходившие по всей империи слухи о том, что солдат-армян содержат в концентрационных лагерях и что скоро туда сгонят всех представителей армянской национальности. Перед глазами возникла картина: его мать и сестренку турки тащат по улице их деревеньки в провинции Адана, как несколько лет назад тащили его отца, и Роланд задрожал. Это была одна из причин его ненависти к туркам. Армян подвергали унижениям, избиениям, и в конечном счете это должно было привести к вооруженной борьбе. Готовилось большое восстание. За поражением турок последует восстановление армянского государства и чести армян.

Роланд прошел к капитанскому мостику и окликнул старого моряка:

— Абу, выходи из своего укрытия, это я. Мы должны отправиться в путь как можно быстрее. Сейчас все заняты молитвой и за портом никто не наблюдает.

На слова молодого человека ответа не последовало. Он подошел к входу и отодвинул занавес. Прямо перед ним лежал труп старика. Его глаза были открыты, однако перерезанное горло и засохшая кровь на груди и деревянном настиле не оставляли сомнений. Роланд попытался было броситься в воду, но кто-то крепко зажал его тонкие руки и повалил на пол. Теряя сознание, юноша ощутил резкую боль в голове и запах тухлой рыбы, который шел от палубы.

 

40

Афины, 15 января 1915 года

Время для посещения Афин было не самым лучшим. Греческое правительство всеми силами пыталось избежать ссоры со своими соседями-турками, однако поражение Сербии и падение Белграда осложнили ситуацию в регионе. Правительству и королю, немцу по происхождению, с трудом удавалось осуществлять политику нейтралитета в условиях, когда итальянские ВМС эвакуировали войска в Корфу, а союзники оккупировали Салоники.

Напряженное спокойствие города чувствовалось повсюду: на улицах, которые наводнили греческие военные, на опустевших рынках и в угрюмых взглядах горожан.

Группа путешественников устроилась в неприметном пансионе в центре столицы. Если кто-нибудь их искал, то первым делом обратил бы внимание на афинские гостиницы. Геркулес и его товарищи понимали — для того чтобы вернуть камню его особое свойство, аль-Мундиру нужно встретиться с ними, но место и время встречи назначать предстояло им. Пансион временно находился в распоряжении толстенной сефардки. Хозяйка была чистоплотна, до невозможности болтлива, но пищу готовила превосходно, а в Геркулесе она поддерживала иллюзию, будто говорит на испанском, хотя на самом это был старый кастильский диалект пятнадцатого века.

Когда все устроились, Гарстанг собрал группу в гостиной, чтобы выработать план действий.

— Самое главное — как можно скорее найти Никоса Казанцакиса. Он единственный, кто может перевести нашу надпись. Я не виделся с Никосом со времени его пребывания во Франции, а последние пять лет даже не писал ему. Будем надеяться, что он живет по старому адресу.

— Но кто такой Никос Казанцакис? — поинтересовался Геркулес.

— Я уже говорил вам, что это греческий писатель и философ. Он изучал законодательство в Афинском университете и философию в Париже, а еще он большой любитель древнегреческого языка, в особенности линейного письма Б, которым сделана эта надпись.

— Предположим, мы его нашли и он сделал перевод. Как мы будем заманивать аль-Мундира? — спросил Линкольн.

— Единственное, что мне приходит в голову, это появиться в наших посольствах, чтобы он знал, что мы в городе. Я буду ежедневно ходить в британское посольство, а кто-то из вас проверит, не следят ли за мной. Затем мы найдем открытое место, где с ним можно было бы встретиться лицом к лицу, — сказал Гарстанг.

Алиса встала и подошла к мужчинам. До этого момента она сидела с Джамилей, которая прилегла отдохнуть на диване. Последнее время принцесса едва могла двигаться и не съела ни крошки.

— Это будет нелегко. У аль-Мундира наверняка в Афинах есть сообщники. Последний раз, когда мы столкнулись с ним, он был чрезвычайно опасен. Теперь драгоценный камень у него, и он не преминет воспользоваться этой возможностью. Так что мы должны быть готовы к наихудшему.

— Ты права, Алиса. Действовать нам нужно с большой осторожностью, — согласился Линкольн и обнял ее за талию.

— Хорошо. Начнем с поиска Никоса. Я послал ему письмо на его последний адрес, в котором просил, чтобы он встретился с нами сегодня пополудни. Если нам станет известно содержание надписи, мы получим хоть что-то, что сможем предложить аль-Мундиру, если он захочет договориться.

Геркулес посмотрел на Джамилю. Ее почти прозрачная кожа на лице, казалось, вот-вот разорвется. Он сглотнул слюну и тихим голосом сказал:

— У нас мало времени. Если нам не удастся заполучить и камень, и надпись, она умрет.

 

41

Стамбул, 15 января 1915 года

Роланд очнулся, когда его окатили холодной водой. Он не знал, сколько времени пробыл без сознания, но голова раскалывалась. От холодной воды у него начался озноб, и юноша инстинктивно приподнял голову к слабому свету, идущему с потолка.

— Роланд Шароян. Это твое настоящее имя? Так? — спросил его один из мужчин в военной форме.

Страх пронизал все его естество. Если им известно его имя, значит, скоро они найдут его мать и сестру. Своей небрежностью он подвергает их смертельной опасности.

— Мы нашли письмо, адресованное англичанам. Отпираться бесполезно. Кроме того, слово какого-то грязного армянина для суда мало что будет значить, — съязвил офицер.

Двое солдат разразились хохотом. Один из них ударил юношу по лицу, отчего у того изо рта пошла кровь.

— Мы вовремя изъяли из армии армянских подонков вроде тебя. В письме ты указываешь, что в Ване идет подготовка к восстанию, а также информируешь англичан о наших войсках и оборонительных сооружениях на полуострове Галлиполи. Верховное главнокомандование будет чрезвычайно довольно этой информацией, — продолжал офицер.

— Вы меня убьете? — спросил юноша дрожащим голосом.

— Убить тебя? Нет. Ты должен доставить Его Британскому Величеству важные сведения, только с одной разницей: ты доставишь сведения, которыми снабдим тебя мы. Группа моих людей уже отправилась в твою деревушку, чтобы отыскать твоих мать и сестру. Если хочешь увидеть их живыми, доставишь наше письмо. Любое колебание или малейший признак того, что ты нас предал, — и они умрут. Понял, нет?

— Да, господин.

— Да, вот еще что. Не пытайся встретиться с ними, все равно опоздаешь. Один из наших людей будет сопровождать тебя до штаб-квартиры и не отойдет от тебя ни на шаг, пока ты не вернешься.

Когда ему развязали руки, Роланд почувствовал облегчение и понял, что сейчас его не убьют. Ему вернули вещмешок, отдали письмо, по виду напоминавшее то, которое он вез, и приставили сопровождающего с лицом обезьяны и щербатым ртом. В ближайшие дни ему предстоит сделать выбор между двумя вещами, которые он любил больше всего на свете: спасти армянский народ или продлить на некоторое время жизнь своих родных.

 

42

Стамбул, 15 января 1915 года

Мустафа Кемаль посмотрел на чертежи и попытался поставить себя на место своих противников. Разведывательные службы обнаружили в акватории полуострова Галлиполи несколько английских кораблей. Его войска успешно продвигались, особенно в Палестине, и теперь непосредственно столкнулись с противником в районе Суэцкого канала. С северо-запада напирали русские; крайне неудачными были действия турецких войск в сражении под Сарыкамышем, закончившемся их паническим бегством, — все это наводило на мысль о том, что союзники могут открыть третий фронт. И наиболее удобным местом для этого был полуостров Галлиполи, который являлся своего рода воротами Стамбула. Если столица падет под натиском союзников, обезглавленная империя не сможет оказывать сопротивление ни одного дня.

Мустафа Кемаль был настолько погружен в свои мысли, что не слышал шагов Исмаила Энвера.

— Дорогой Мустафа, — приветствовал вошедший своего друга.

— Исмаил, а я думал, что ты на Кавказе.

— Ты не в курсе дела, Мустафа, — ответил Исмаил с осунувшимся лицом.

— Нет. А что случилось? — изобразил непонимание на лице Мустафа.

— Сражение под Сарыкамышем обернулось катастрофой. Русские смешали нас с грязью.

— Очень сожалею.

— Наши люди не виноваты. Нас продали противнику армянские изменники. Мы поймали несколько солдат-армян, которые передавали сведения русским.

— Не может быть.

— Именно так оно и есть. Я отдал приказ разоружить всех солдат-армян, согнать их в лагеря и тщательно охранять.

— Не означает ли это сокращение численности наших войск?

— Послушай, Мустафа, лучше располагать меньшими силами, но быть уверенным, что тебя, по крайней мере, не предадут. Армяне — это проблема, и эту проблему мы должны устранить.

— Я согласен с тобой, Исмаил. Требования армян неприемлемы. Армянскому государству не бывать.

— Будет лучше поступить с армянами так, как мы поступили с греками, получившими свободу. Их следует изгнать из страны.

— Но куда? У них нет территории, на которой они могли бы обосноваться.

— Как только они покинут Турцию, это перестанет быть нашей проблемой.

Мустафа Кемаль посмотрел Исмаилу в глаза. Этому человеку с кучкой офицеров во главе младотурков удалось революцией расшевелить закоснелое оттоманское общество, но было в нем что-то, что вызывало беспокойство. О евреях в Салониках, об армянах и курдах он говорил так, словно они не были турецкими подданными. Исмаил страстно желал создания сугубо мусульманского государства. Мустафа же предпочитал более свободное общество — по типу обществ европейских соседей. Он родился в Салониках, то есть в Европе. Последние месяцы он провел в Софии, столице Болгарии. Там у него родилась идея секуляризации государства — отделения религии от официальной власти.

— Турция — это мусульманская страна, Мустафа. Только Аллах способен вернуть нам былое могущество, но перед этим мы должны очистить наш дом от скверны.

 

43

Афины, 15 января 1915 года

Никос Казанцакис был больше похож на конторского служащего, чем на философа. Пенсне на тонком носу, небольшие глаза, открытый лоб и редкая бороденка придавали ему довольно заурядный вид. Казалось, этот невысокий человек в сером костюме, чистой белой сорочке с коротким галстуком чувствует себя неловко. Он был любезен, но его манеры оставляли желать лучшего. Он напоминал отшельника, которого приговорили жить в городе.

— Никос Казанцакис, это мои друзья. — Гарстанг представил каждого своего спутника в отдельности.

— Очень приятно, — сказал Никос, отводя взгляд, словно ему было стыдно смотреть этим людям в глаза.

— Я нуждаюсь в вашей помощи. Как только я оказался в Афинах, сразу же взял на себя смелость потревожить вас, — посетовал Гарстанг.

— Не беспокойтесь, господин Гарстанг, в Париже вы были одним из немногих, кто не покидал реального мира. Вы и мой дорогой друг Генри Бергсон, — уточнил Никос.

— Что слышно о Генри?

— У него все в порядке, вы же знаете. Он постоянно либо что-то пишет, либо о чем-то думает.

Геркулес сделал нетерпеливый жест, и Гарстанг решил приступить к делу. Он достал из кожаного мешочка маленькую статуэтку. Никос широко открыл глаза, и впервые на его лице появилось хоть какое-то выражение.

— Как вы ее достали?

— Случайно нашли.

— Где? Вы были в Кноссе?

— Кносс? — спросил Линкольн.

— Это древняя столица Крита, — пояснил Гарстанг.

— Ничего об этом городе не слышал, — сообщил Линкольн.

— В 1878 году Минос Калокаиринос, критский торговец, обнаружил его руины. Он провел там первые раскопки, в результате чего обнаружил часть складов в западном крыле и часть западного фасада знаменитого дворца. После Калокаириноса за раскопки принимались еще несколько человек, но по ряду причин они оказались неудачными, — рассказывал Никос, все больше воодушевляясь. Он не переставая размахивал руками и говорил очень эмоционально.

— Я кое-что читал об этом. В конечном счете наиболее важное открытие сделал англичанин, — заметил Геркулес, сделав акцент на последнем слове.

— Вы совершенно правы. 16 марта 1900 года археолог Артур Эванс, довольно состоятельный английский джентльмен, купил этот участок и начал широкомасштабные раскопки. Некоторым не нравились его слишком агрессивные методы. Однако следует признать, что Эванс потратил крупный капитал и хотел вернуть хотя бы часть вложенных средств. Разумеется, раскопки и реставрация кносского дворца и открытие микенской культуры делают честь работам Эванса, хотя с его методами я не согласен, — продолжил рассказ Никос.

— Его методы действительно были не самыми адекватными. Ныне археология являет собой сферу деятельности ученых, применяющих строго научную методику, а в прошлом это были проекты, выдвигаемые богатыми альтруистами, — высказал свое мнение Гарстанг.

— Вместе с тем Эванс работал не один и не вслепую. Ему оказывали всестороннюю помощь доктор Дункан Маккензи, который уже обрел известность своими раскопками на острове Мелос, и господин Файф, известный архитектор, построивший Британский колледж в Афинах. Кроме того, Эванс использовал труд большого числа местных рабочих и в короткие сроки обнаружил важную часть того, что позднее назвал Миносским дворцом.

— Дворцом? — переспросил Линкольн.

— Ну, так называем его мы. Фактически название «дворец» дает ошибочное представление. На самом деле Кносс представлял собой сложное сооружение из более тысячи помещений, объединенных в единое целое. Некоторые из них были мастерскими ремесленников тех или иных профессий. Это был и склад для всей округи, и административный и религиозный центр, и средоточие минойской культуры, — пояснил Никос.

Некоторое время грек молчал, рассматривая статуэтку, стоявшую на столе. Потом он протянул руку, чтобы взять ее. Гарстанг не возражал. Никос внимательно осмотрел статуэтку, пользуясь своим пенсне как лупой.

— Так где, вы говорите, нашли ее? — спросил он наконец.

— Мы вам этого еще не говорили, — ответил Гарстанг.

— Вы побывали на Крите?

— Нет, мы обнаружили ее в довольно неожиданном месте, — сказал Геркулес.

— Вы меня заинтриговали.

— В церкви Святого Сергия в коптском квартале Каира.

— Я знаю, где находится церковь Святого Сергия, но никак не могу понять, что делала языческая богиня плодородия в христианском храме, — пробормотал себе под нос Никос.

— Я задаюсь тем же вопросом, — проговорил Гарстанг.

— На Крите в кносском дворце обнаружено немало статуэток, но в Египте, насколько мне известно, пока не было найдено ни одной.

— Вы сказали, что это богиня плодородия, но я читал некоторые работы, в которых ее называют богиней земли или вообще предполагают, что это изваяние жрицы. Может ли она быть жрицей? — спросил Гарстанг, приподняв очки, он почти уперся в статуэтку носом.

— Возможно. Но эта фигура не держит двух змей, что является характерным для всех найденных статуэток.

— У нее руки подняты вверх, а кулаки сжаты. Может быть, много сотен лет назад кто-то убрал змей и начал почитать статуэтку как образ девы Марии? — предположил Гарстанг.

— Вы так думаете? — удивился Линкольн. — Но у нее открыты груди.

— Существуют изваяния и картины, на которых Богородица изображена с обнаженной грудью, — вставила свое слово Алиса.

— Да, но обычно у нее на руках младенец, которого она кормит, — возразил Никос.

— Единственное, что не вызывает сомнений, так это то, что люди должны были считать этот образ почитаемым. Поэтому-то он и смог сохраниться до нашего времени, — сказал Гарстанг, закрывая тему. — Сколько ей может быть лет?

— Трудно сказать. Кое-что говорит о 1450 годе до Рождества Христова. Но делать более точные выводы пока еще слишком рано.

— А надпись? — спросил Геркулес, показывая на знаки, нанесенные на подол статуэтки.

Никос начал снова осматривать статуэтку и читать про себя надпись. Все с нетерпением смотрели на него. Грек остановился и, глядя на них, сказал:

— Эта надпись несомненно сделана линейным письмом А.

— Линейное письмо А? — спросил Геркулес.

— Да, линейное письмо А — это один из типов знакового письма, которое применялось на древнем Крите. Не так давно мы обнаружили, что существует еще один, третий вид письма, который назвали иероглифическим. Первые два типа были обнаружены и названы Артуром Эвансом, — пояснил Никос.

— А можно расшифровать какой-либо тип письма мертвого языка? — продолжал задавать вопросы Геркулес.

— Честно говоря, это будут лишь предположения. Недавно нам удалось частично расшифровать линейное письмо Б, но известно, что и в том и в другом письме знаки иногда повторяются за счет использования слогов, связанных с линейным письмом А, — ответил Никос.

— О чем речь? О каком-то варианте древнегреческого языка? — спросила Алиса.

— Этот язык не считается более древним, чем греческий. Его назвали минойским, и он относится к периоду критской истории до греческих нашествий, которые происходили примерно в 1450 году до Рождества Христова, — продолжал давать пояснения Никос.

— Если бы речь шла о древнегреческом языке, все было бы значительно проще, — добавил Гарстанг.

— В таком случае расшифровать надпись невозможно, — заключил расстроенный Линкольн.

— Тем не менее одна небольшая возможность существует. Если некоторые буквы совпадут с буквами линейного письма Б, мы попытаемся расшифровать надпись. Позвольте мне более детально рассмотреть ее, — сказал Никос и сел на стул. Потом он извлек записную книжку в кожаном переплете и начал срисовывать знаки на бумагу.

Геркулес принялся заглядывать ему через плечо, но Никос поднял голову, наморщив лоб.

— Простите, — извинился Геркулес и отошел в сторону.

— Думаю, что один из знаков мы уже имеем, — сказал грек, и все одним движением приблизились к нему. — Предполагаю, что здесь написано «Амон».

 

44

Афины, 15 января 1915 года

Прежде чем сойти на берег, аль-Мундир сбрил свою длинную бороду и сменил арабскую одежду на брюки и пиджак. Этот поношенный костюм был ему велик, но, по крайней мере, давал возможность ходить по городу, не привлекая к себе внимания. Турок в Греции не очень жаловали. И хотя сам аль-Мундир был персом, для европейцев все арабы на одно лицо. Прошло почти пять лет с тех пор, как аль-Мундир покинул долину Аламут. Он уже начинал скучать по родным краям. Уходя с судна, он почувствовал тревогу, но сжал камень рукой, и у него сразу же возникло ощущение безопасности и спокойствия. Последнее время только это приносило ему покой, которого он не мог вернуть себе ни в молитве, ни в раздумьях.

Аль-Мундир направился в город, пытаясь оставаться незаметным среди прохожих. Он не знал, где находится улица, на которой живут его братья-мусульмане, и спросить не мог: боялся, что его опознают по акценту, поэтому начал исследовать старый город, пытаясь читать надписи, сделанные буквами греческого алфавита. Проблуждав два часа, он наконец нашел нужный ему дом и вошел внутрь. Строение было очень старым и выдержано в турецком стиле. Правда, ступени были истерты, а от обшивки на перилах остались только отдельные куски треснувшего дерева.

Остановившись у нужной двери, он постучал. По ту сторону двери послышались шаги, после чего она со скрипом открылась.

— Салам алейкум, — произнес аль-Мундир, радуясь тому, что встретился со своими братьями.

— Лучше не говорить по-арабски, — холодно заметил открывший ему мужчина и пригласил войти.

 

45

Афины, 15 января 1915 года

— Ну что ж, удалось расшифровать два слова, но мне понадобится время, чтобы прочитать всю надпись. Дома у меня есть книги и другие материалы, которые могут мне помочь.

— Хорошо, Никос, увидимся завтра во второй половине дня на Акрополе. Так нам удастся и город посмотреть, — согласился Гарстанг, который знал, что Акрополь — наиболее посещаемое место в городе и что аль-Мундир не преминет поискать их там.

— Хорошо, на Акрополе в шесть часов вечера.

— В это время уже начнет темнеть, — заметил Линкольн.

— Не беспокойтесь, мы пойдем туда еще до захода солнца, — успокоил его Гарстанг.

Никос Казанцакис посмотрел на фигурку и спросил:

— Я могу взять ее с собой?

Геркулес схватил статуэтку со стола, но Гарстанг нахмурился и сказал своему другу:

— Вы срисовали надпись себе в тетрадь. Будет лучше, если мы оставим статуэтку у себя, для вашей же безопасности.

— Хорошо.

— Большое вам спасибо за все, — сказала Алиса, протягивая руку.

— Это мне в радость. Исследование древней надписи — одно из моих самых больших увлечений, — ответил грек, целуя ей руку.

Линкольн подошел к Никосу, протянул ему руку и с очень серьезным видом сказал, что очень рад.

Англичанин проводил Никоса до двери, быстро вернулся и упрекнул Геркулеса:

— Вы повели себя крайне неучтиво.

— Мы не могли позволить ему унести статуэтку, — попытался оправдаться Геркулес.

— Мы ни в коем случае не могли допустить, чтобы Никос унес фигурку с собой, но не из-за недоверия к нему, а из боязни, что с ним что-нибудь случится.

— Почему мы договорились с Никосом о встрече на Акрополе? — спросила Алиса.

— Нам нужно, чтобы аль-Мундир как можно раньше вышел на нас. Завтра утром я зайду в консульство и в почтовое отделение, а потом мы поднимемся на Акрополь. Кто-нибудь из секты убийц непременно увидит нас, — разъяснил Гарстанг.

— Очень хорошая идея, — обрадовался Геркулес.

Состояние Джамили беспокоило его все больше, не давало ясно мыслить.

— Давайте-ка лучше отдохнем. Завтрашний день у нас будет долгим и опасным, — сказал Гарстанг и направился в свою комнату.

 

46

Афинский Акрополь, 16 января 1915 года

— Великая богиня Афина с высоты смотрит на свой город вот уже много сотен лет. Именно она, огромная статуя, возведенная в пятом веке до Рождества Христова, встречала путешественников, которые швартовали свои судна в Пирее. Красота Акрополя увядала под воздействием времени, но колонны многих храмов до сих пор гордо возвышаются над священными развалинами. Многие века Афины были маяком, который освещал путь человечеству. Здесь родились и жили такие люди, как Сократ, Платон, Аристотель, Перикл, Фидий, Геродот и Софокл, — говорил Гарстанг, когда друзья поднимались по главной лестнице огороженного сооружения.

Все, кроме Геркулеса, который помогал Джамиле подниматься по ступенькам, с восхищением смотрели на ансамбль храмов.

— Среди прекрасных строений, которые образуют Акрополь, находится Парфенон — храм, воздвигнутый во времена Перикла, убранство которого создавал Фидий. Он же изваял и большую статую Афины. Позднее были построены христианский храм, мечеть и турецкий пороховой погреб времен войны с Венецией, случившейся в семнадцатом веке.

— Как жаль, что часть храма разрушена, — сокрушалась Алиса, идя под руку с Линкольном. Порой прохожие бросали на них нахальные взгляды, но парочка предпочла игнорировать дурные жесты и перешептывания.

— Если бы не венецианский снаряд, который попал прямо в здание, Парфенон сохранился бы значительно лучше. Кроме того, и мы, англичане, должны признать свою вину: часть украшений фризов вывезены в Англию и выставлены теперь в Британском музее.

Добравшись до вершины, друзья посмотрели на пустеющую большую эспланаду. Солнце закатывалось за горизонт, а немногочисленные туристы, рискнувшие пересечь сотрясенную войной Европу, спешили вернуться в свои отели, боясь быть застигнутыми на улице во время введенного властями комендантского часа.

— Который час? — беспокойно спросил Геркулес.

Линкольн достал карманные часы и открыл крышку.

— Без четверти шесть.

— Вы уверены, что ассасины заметили вас в посольстве или в почтовом отделении? — спросил Геркулес и коснулся оружия в своем кармане.

— Надеюсь, — ответил Гарстанг. Он почти забыл об ассасинах, любуясь красотами Акрополя.

— Будет лучше, если мы разделимся. Все вместе мы станем легкой добычей. Если вы не возражаете, мы с Алисой и Джамилей спрячемся в руинах храма Афины, — предложил Геркулес.

— Думаю, это правильно, — согласился Гарстанг.

— Это означает, что нам отводится роль живца? — спросил Линкольн.

— Да, но сначала дождемся прихода Никоса Казанцакиса.

Они обошли Парфенон вокруг, но в конце концов были вынуждены присесть на камни: Джамиля совершенно обессилила. Несколько минут спустя они остались на эспланаде одни. Внизу показался мужчина, который твердым шагом направлялся к ним. Гарстанг сразу же узнал своего друга Никоса.

— Рад вас видеть, — приветствовал друзей Никос, делая учтивый жест.

— Мы тоже, — ответил Гарстанг.

Все беспокойно смотрели на грека, ведь ставкой была жизнь Джамили. В сложившейся ситуации их шансы на успешные переговоры с аль-Мундиром пока были равны нулю.

— Так вы расшифровали надпись или нет? — с тревогой в голосе спросил Геркулес.

Никос погладил бородку и сделал небольшую паузу, прежде чем ответить.

— Задача была не из легких, но…

— Но что? — нетерпеливо спросил Геркулес.

— Я это сделал! — воскликнул Никос, извлекая из кармана свою тетрадку. — Я нашел ключ, который вы искали.

 

47

Военная база союзников в Салониках, 16 января 1915 года

Роланд Шароян сошел с рыбацкого судна вместе со своей тенью, «телохранителем», который буквально наступал ему на пятки.

В течение всего перехода он почти не спал. Каждый раз, закрывая глаза, Роланд представлял себе лица матери и сестры, когда в их дом врываются турецкие солдаты. Он гнал эти мысли, но безуспешно. Он прекрасно понимал, что стоит ему выполнить задание, как его тут же убьют, а возможно, и всю его семью, но пытался, насколько это было в его силах, отдалить их страдания.

Шароян вручил свои документы на проходной, а его «хвост» в это время стоял в нескольких метрах и старательно делал вид, что рассматривает фрукты на лотке торговца. Роланд, содрогаясь, вошел в здание. У него невероятно болели голова и шея. Он боялся врать англичанам, но должен был во что бы то ни стало сделать это.

Когда он вошел в кабинет, увешанный картами, находившиеся там офицеры с удивлением посмотрели на парня в перепачканной одежде. Ни у кого не возникало сомнений относительно его расположения духа.

— Вперед, мальчик! Мы ждем тебя уже несколько дней. Из Александрии нас засыпают телеграммами, ты довел до сумасшествия половину британской армии, — шутил генерал сэр Ян Гамильтон.

Его элегантная манера держаться и высокий рост резко контрастировали с застенчивостью маленького полноватого армянина.

Роланд, не говоря ни слова, подал пакет. Он ожидал, что англичане довольствуются тем, что сказано в письме, и сразу же отпустят его. У него созрел план — убить «хвоста» и попытаться найти мать и сестру. У него были сомнения на счет того, что их уже перевезли в Стамбул, скорее всего поместили в тюрьму в его селе или в одном из лагерей, куда уже согнали немало армян. Он непременно нашел бы их и, по крайней мере, провел бы последние дни с ними.

— Очень хорошо, превосходно. Как мы и думали, турки не намерены защищать полуостров Галлиполи, они ощущают недостаток в оборонительных сооружениях. Так что не пройдет и двух недель, как мы уже будем у ворот Стамбула, — объявил генерал, не в силах сдержать эмоции. — Нужно поставить в известность первого лорда Адмиралтейства. Черчилль должен узнать об этом немедленно.

— В таком случае можем ли мы начать боевые действия на море и высадить десанты морских пехотинцев на полуострове? — спросил один из офицеров.

— Нет, торопиться мы не будем. Сегодня же отправим телеграмму первому лорду Адмиралтейства, а когда получим приказ, перейдем в наступление, — ответил генерал.

Роланд хотел было уйти, но генерал окликнул его:

— Молодой человек, я должен кое о чем спросить тебя. Ты понимаешь мой язык?

Юноша утвердительно кивнул, но потом подумал, что лучше было бы не признаваться в этом. Если бы генерал решил, что он не понимает, то сразу оставил бы его в покое.

— Как идет подготовка к армянскому восстанию в провинции Ван?

— Не знаю, господин.

— Хорошо. Подожди за дверью. У меня для тебя есть пакет. Понял? В пакете очень важное письмо, если оно попадет в руки турок, это может означать уничтожение твоего народа и задержку в победоносном окончании войны.

Роланд согласно кивнул, вышел в коридор, сел на скамейку и стал ждать. В его голове звучали слова генерала: «уничтожение армянского народа».

 

48

Стамбул, 16 января 1915 года

Рабочий стол Мустафы Кемаля был завален картами и чертежами местности. Его глубоко посаженные голубые глаза неотрывно смотрели на карту полуострова Галлиполи. Он пытался убедить своих начальников в необходимости укрепления этого участка. Если англичане захотят нанести удар по Стамбулу, то это направление будет наиболее уязвимым. Ему не нравилось намерение союзников сосредоточить войска в Салониках, которые находились в нескольких часах пути от столицы Турции, однако нападение противник может осуществить только со стороны моря. Оборонительные сооружения на границах с Грецией и Болгарией были усилены, и союзникам пришлось бы прорывать их в течение нескольких недель.

Он пригладил рыжие усы и попытался восстановить в памяти беседу со своим другом Исмаилом Энвером, который предлагал не только разоружить армян, но арестовать более двух тысяч армянских лидеров и переместить армянское население от границы с Россией. Мустафа знал, что это может означать. Тысячи мужчин, женщин и детей погонят по центральной части страны в самый разгар войны. Где их расположат? А не осложнится ли положение еще больше оттого, что армяне будут сосредоточены в одном месте? Чем их кормить? Ясно лишь одно: Исмаилу была совершенно безразлична судьба армян. Но что подумают их союзники — немцы и австрийцы? В конце концов, армяне — это христиане.

Не нравились ему и высказывания некоторых младотурков, приверженцев идеи исламизма. Он считал, что Турция сможет стать сильной, лишь отделив ислам от политики, поскольку начинания религиозных лидеров зачастую противоречили необходимости движения вперед и развития страны.

Мустафа Кемаль оставил схемы и чертежи и посмотрел в окно кабинета. На фоне города вырисовывался силуэт мечети Святой Софии. Казалось, она горит в лучах заходящего солнца. Огромный купол сверкал звездой, упавшей с неба. Кемаль мог ощущать запах приближающегося сражения — запах пороха, крови и пота, которые приносятся на алтарь войны.

 

49

Афины, 16 января 1915 года

Никос Казанцакис встал перед группой и начал рассказывать, как ему удалось перевести текст. Геркулес и его друзья мало что поняли из объяснений, касающихся линейного письма А, но чувствовали такой душевный подъем, что рассказ грека слушали с удовольствием.

— Каждый раз, когда мы пытаемся расшифровать что-либо, написанное линейным письмом А, мы сталкиваемся с одной и той же проблемой. Число известных надписей, сделанных линейным письмом А, в сравнении с надписями, сделанными линейным письмом Б, невелико. К меньшему числу образцов мы не можем применить в достаточной мере совпадения и определить вид алфавита, который использован при написании данного образца. Более того, любое сравнение, основу которого составляет количество знаков, а не количество документов, увеличивает эту диспропорцию, так как многие документы, исполненные в линейном письме А, либо плохо сохранились, либо слишком коротки.

— Каким образом вам удалось решить эту проблему? — проявил нетерпение Гарстанг. Он понимал, что в любой момент могут появиться ассасины, а значит, долго находиться на открытом месте нельзя.

Никос укоризненно посмотрел на друга. Он потратил целый день, ни ел, ни спал, пытаясь расшифровать надпись, и надеялся на то, что эти люди хотя бы внимательно выслушают его объяснения.

— Наиболее полная коллекция табличек с надписями, сделанными линейным письмом А, происходит из дворца Агиа-Триада, который находится неподалеку от города Фест, в южной части Крита. Впрочем, найдены таблички и в других частях острова, из чего можно заключить, что линейное письмо А было общим для всего Крита и являлось письмом, обслуживающим сугубо торговые связи. Это был язык коммерсантов.

— Своего рода прием обозначения товаров? — спросила Алиса.

— Можно назвать его и так. Поэтому меня сразу же удивило то, что данная надпись сделана на культовом предмете. Это свидетельствовало о том, что линейное письмо А применялось и в текстах иного типа. Второе, что меня удивило, это то, что вы нашли эту запись в Египте. В принципе отдельные надписи находили и в континентальной части Греции, а также в отдаленных районах Европы и Малой Азии. В свою очередь, это позволяет сделать вывод, что линейное письмо А являлось системой письма минойской цивилизации Крита и его заморских владений, а не простым способом составления списков товаров.

— Какое все это имеет значение? — поинтересовался Линкольн.

— Это имеет большое значение для расшифровки текста, поскольку нам нужно знать заранее, о чем идет речь. Одно дело, когда на табличке содержится всего лишь перечень товаров, и совсем другое, когда на ней записаны законы или религиозные обряды, — пояснил Никос, воодушевленный тем, что его слушатели начинают проявлять больший интерес.

— И к какому же выводу вы пришли? — спросил Геркулес.

— По предмету, на котором сделана надпись, и по первым словам, которые удалось расшифровать, я сразу понял, что имею дело с ритуальным или культовым текстом. Линейные письма А и Б очень близки. Многие знаки распознаются с помощью эквивалентов линейного письма Б. Но есть знаки, несвойственные последнему типу. Существуют также знаки письма Б, происхождение которых от линейного письма А не прослеживается. Идеограммы также весьма схожи, что помогает нам понять смысл надписей на таблицах, исполненных в манере письма А. Кроме того, цифровая система у них одинаковая, хотя и менее упорядочена. Линейное письмо А более примитивно и менее аккуратно.

— Более топорное, — подсказал Гарстанг.

— Именно так. Но перейду к сути. Известен лишь один случай использования подобных надписей — это надписи на статуэтках, обнаруженных на юге Финикии и в Угарите. Одна из них нанесена на глиняной фигурке женщины-идола, держащей между грудей обоюдоострый топор. Фигурка найдена на горе Морроне на итальянской стороне Адриатики и относится предположительно к 1800–1600 годам до Рождества Христова. Я сравнил две надписи. В них оказались похожие символы. Надпись сделана слева направо, и в ней говорится о пожертвовании богине моря Я-му. Жертвователь, моряк, намеревался умиротворить богиню и попросить ее защиты в плавании. Текст, который вы мне дали, оформлен также в виде просьбы, но обращен к богу Амону. Это египетский бог, но мы не должны забывать, что критская культура была во многом связана с египетской. Некоторые исследователи утверждают, что речь идет об одной из ветвей этой культуры. Следующие слова с большим трудом поддавались расшифровке: «бессмертный», «жизнь», «тело», «жертва»…

— Каков же весь перевод? — нетерпеливо спросил Геркулес.

Никос искоса посмотрел на него, заглянул в свою тетрадь и приготовился читать. И он сделал бы это, если бы над их головами не засвистели пули, заставив всех пригнуться и бежать в сторону Парфенона в поисках укрытия.

 

50

Афинский Акрополь, 16 января 1915 года

Укрывшись от огня, они увидели, что стрельба по ним ведется из трех точек. Определить число стрелявших было невозможно, но по плотности огня можно было предположить, что стрелков не менее дюжины.

Геркулес и его друзья ответного огня не открывали. У них было всего три пистолета и восемнадцать патронов на всех, а с расстояния, на которое они отошли, поразить цель было нереально.

— Что будем делать, Геркулес? — спросил Линкольн, сжимая в руке пистолет.

— Не знаю. Их больше, они лучше вооружены, так что… самое лучшее — пойти на переговоры и сдаться.

— Но если мы сдадимся, где гарантия, что потом они все равно не прикончат нас? — спрашивал Линкольн, над головой которого продолжали свистеть пули.

— Аль-Мундир захочет испытать камень на ком-нибудь. Джамиля для этого — самая походящая кандидатура. Он может вернуть ее к жизни, хотя потом прикончит и ее, и всех нас, — сказал Геркулес. — По крайней мере, так мы выиграем немного времени.

Линкольн поднял белый платок, и стрельба прекратилась. Геркулес встал во весь рост и прокричал:

— Мы сдаемся при условии, что вы проведете обряд с Джамилей и отпустите нас с миром.

На эспланаде царила полная тишина. Потом поднялся усатый мужчина, одетый по европейской моде. Этот был аль-Мундир — он сбрил бороду и отказался от арабской одежды.

— Если сдадитесь, мы ничего вам не сделаем!

— Проведете ритуал с Джамилей? — спросил Геркулес.

Снова воцарилась тишина, после чего прозвучал голос араба:

— Согласен! Бросайте оружие.

Алиса и Линкольн посмотрели на Геркулеса, и тот жестом приказал им подчиниться. К ним медленно приближались шесть вооруженных человек.

— Но что они делают? Они перестреляют нас всех, — заговорил Гарстанг.

— У нас нет другого выбора. Сопротивление бесполезно. Пожалуйста, Никос, вы не могли бы передать мне текст? — попросил Геркулес.

Никос передал записную книжку Геркулесу, и тот вырвал из нее одну страничку. Ассасины подошли и окружили группу.

— Вы можете приказать своим людям, чтобы они не держали нас на прицеле?

Аль-Мундир посмотрел на него с недоверием, но все же сделал жест рукой и его люди опустили оружие. Араб протянул руку, но Геркулес не спешил отдавать ему листок.

— Не забывайте: вы дали мне слово. Поклянитесь Аллахом.

— Вы с ума сошли?

Геркулес смял бумажку и сунул ее в рот.

— Спокойно. Я клянусь…

Геркулес вынул бумажку изо рта и передал ее аль-Мундиру. Тот посмотрел на нее и, приходя в бешенство, вернул.

— Я не читаю по-гречески!

Никос сделал шаг вперед и взял бумажку у Геркулеса.

— Я прочитаю это.

— Нет, подождите. Нужно соблюсти ритуал. Здесь мы этого делать не можем. Будет лучше, если вы пройдете с нами, — предложил араб.

Все направились к парадной лестнице. Первыми шли Алиса, Линкольн, Гарстанг и Никос, за ними шла Джамиля, опираясь на руку Геркулеса. По обеим сторонам и с тыла группу сопровождали шестеро ассасинов.

Они начали спускаться по лестнице, как вдруг навстречу им побежали британские солдаты, разворачиваясь в цепь. Геркулес и его друзья рухнули на землю, и началась стрельба. Трое ассасинов сразу же были убиты. Аль-Мундир и еще два человека в черном поспешно бежали. Солдаты пропустили их через свою цепь и начали преследование. Геркулес и Линкольн подобрали оружие убитых ассасинов и побежали за солдатами.

Несколько минут спустя они вернулись с одним пленником.

— Аль-Мундир сбежал, — сообщил, задыхаясь, Геркулес.

— Это ужасно, — воскликнул профессор Гарстанг, — он унес и камень, и перевод!

— Это ему так кажется, — сказал Геркулес, показывая записную книжку. — Я вырвал первый попавшийся листок. Наше счастье, что он не знает греческого.

— Очень разумно с вашей стороны, — заметил довольный Гарстанг.

— Твоя идея привлечь к этому делу английскую армию была неплоха, но, по крайней мере, ты мог предупредить нас заранее, — упрекнула Алиса.

— Да, ваши контакты с главным командованием во многом упростили дело, — констатировал Гарстанг.

— Мы уже давно знакомы с первым лордом Адмиралтейства. Уинстон Черчилль — наш старый друг.

— Но как мы отыщем камень? — слабым голосом спросила Джамиля.

— Допросим этого типа, камень еще в Афинах, мы его найдем, — успокоил ее Геркулес, даже не догадываясь, что создавшаяся ситуация в ближайшее время резко усложнится.