– Я тебя прошу, останься со мной, – шептала Литея. – Я так всего боюсь.

Герд обнял девушку за плечи и мило улыбнулся.

– Ты же знаешь, что это невозможно. Пойдем лучше к Храму Посейдона и будем просить у него благополучия для нас и нашего народа. Ниор, ты можешь уходить.

Воин сделал удивленные глаза.

– Я не смею, – ответил воин. – Неизвестно, что еще будет и что с вами может произойти.

– Можешь уходить, – повторил Герд. – Спасибо тебе за все. Теперь мы встретимся на нашей земле.

Воин покорно поклонился и ушел.

– Идем, – решительно сказал Герд и взял Литею за руку. – Я хочу просить богов, чтобы они не сосредотачивали свое негодование на наших царях и воинах, которые сейчас в походе.

Молодые люди прошли незамеченными в толпе народа и вскоре оказались у стен Храма Посейдона.

– Ты знаешь, как туда проникнуть? – спросил Герд.

– Иди за мной, но зачем тебе это надо? – встревожилась Литея.

– Я желаю преклонить свои колени перед величественной статуей своего предка и узнать о правильности решения наших правителей.

Литея провела юношу к потайному входу, и они оказались внутри Храма, который был когда-то воздвигнут в честь Великого правителя и бога морей. Здесь Герд бывал неоднократно, но сейчас ему казалось вокруг все новым, величественным, и он, затаив дыхание, осматривался по сторонам, будто видел это все впервые.

– Что с тобой? – спросила Литея.

– Не знаю. У меня такое чувство, что здесь я никогда не был. Все так таинственно, тихо и красиво!

– Ты просто этого не замечал раньше. Когда в Храме бывает много народа, эта красота не бросается так сильно в глаза. Сейчас мы здесь одни и ты можешь все увидеть в другой обстановке.

– Сколько здесь золота и серебра! – восхищался юноша. – Я никогда бы не подумал, что в Храм моего предка вложено столько стараний, души мастеров и богатства.

– Этот Храм и должен быть таким величественным. Он говорит о благосостоянии нашего народа, нашей страны и превосходстве над всей землей. Мы самая цивилизованная нация в этом мире, поэтому нам нельзя жить иначе.

Герд взглянул на девушку и улыбнулся.

– Ты права, – согласился он. – Атлантида – величественная страна, и нам, ее жителям, тоже не приходится страдать или в чем-то отчаиваться. Благодаря богам, которые всячески сопутствуют нашему развитию, именно мы и стали такими.

Юноша взял за руку Литею и прижал к себе.

– Ты забыл, зачем мы здесь? – напомнила Литея.

– Я ничего не забыл, – возразил Герд. – Может, когда-то я и ты будем вместе навсегда, и я обязательно приведу тебя именно сюда, но уже в звании своей жены.

Литея вскинула свои брови.

– Ты знаешь, милый, мне иногда думается, что у нас этого никогда не получится.

– Почему? – теперь уже удивился и Герд.

– У меня странное чувство в этом вопросе.

– Ты меня не любишь?

– Ты ошибаешься. Я очень люблю тебя, но сердце мне подсказывает, что наша любовь не вечная. Пусть мы имеем непосредственное отношение к богам, которые так дружелюбны к нам, но что-то есть такое, что я не могу тебе объяснить словами. И это меня очень тревожит.

– Успокойся, все будет хорошо. Я сейчас попрошу всех богов, чтобы они были снисходительны к нашим царям и тем делам, которые они вершат. Я знаю, что они меня услышат и примут мои молитвы. Я желаю, чтобы меня услышал Великий Посейдон и такой же величественный Зевс. Только от Зевса сейчас зависит наше благополучие. Если он примет мои молитвы, то мы навсегда останемся счастливы и наш народ будет чист перед богами в этом мире.

Герд почувствовал, как ладонь девушки стала сжимать его, и он взглянул в ее тревожные глаза.

– Подожди, – прошептала Литея. – Ты ничего не слышишь?

– Я слышу дыхание богов, – прошептал Герд.

– Это не боги. – Литея потянула молодого человека в сторону за величественную статую Посейдона и прижалась к холодному постаменту. – Ты должен слышать чей-то тихий разговор, который доносится из соседнего зала. Кто бы это мог быть там в такое время?

Герд тоже насторожился. Он прижался с Литеей к стене, прислушиваясь и пытаясь по разговору определить голоса.

– Не могу разобраться и понять, кто посмел находиться в Храме без позволения Атласа. Это всем запрещено!

– Не всем, – возразила Литея.

– Кто бы это мог быть? Царь Атлантиды не допускал посторонних проникновений в святилище.

– Не всем запрещено быть в Храме, – шептала Литея. – Все цари Атлантиды имеют право беспрепятственно сюда входить и разговаривать с богами.

– Все цари?

– Да. Все цари и никто больше. Даже их жены не смеют здесь появляться самостоятельно.

– Что ты желаешь этим сказать?

– Я, кажется, узнаю один из голосов, которые слышу.

– Кто же это там?

– Царь Эвмел.

– Он разве не ушел в поход со всеми своими братьями?

– Нет. Он и Эвемон всегда были против таких походов, поэтому Атлас их с собой на этот раз не взял.

– А кому принадлежит второй голос?

– Не могу понять.

Герд напрягал слух и неожиданно побледнел.

– Это же Эвемон. Я узнал его голос. Получается, Эвемон и Эвмел находятся здесь, в Храме, вдвоем? О чем они там говорят между собой?

Герд осторожно двинулся вдоль стены, увлекая за собой Литею.

– Если они нас обнаружат, то могут быть очень большие неприятности, – шептала Литея.

– Они не должны нас обнаружить, иначе мы никогда не узнаем цели их встречи.

– Может, покинем это место? – волновалась Литея. – Я представляю, как будет зол Атлас, если они увидят нас здесь.

– Нам необходимо узнать, о чем они ведут разговор, – не унимался Герд и еще сильнее напрягал свой слух, чтобы расслышать слова царей. Он настороженно оглядывался по сторонам, и его бледное от волнения лицо выражало некий страх. Юноша взглянул на огромную золотую статую Посейдона, и ему показалось, что бог морей сурово взглянул именно на него. – Я понимаю, что мы с тобой попали в скверную ситуацию, но теперь нам пути обратного нет. Да простят нас боги и Посейдон за наш поступок, но мы не желали этого…

– Молчи, – сжимала ладонь Герда Литея. – Нас никто не поймет, поэтому старайся, чтобы дух богов, которым наполнен Храм, не привлекал к нашим персонам особого внимания.

Герд еще ближе приблизился к входу в соседний зал и снова прислушался. Теперь разговор царей слышался отчетливей и, можно было разобрать их неторопливую и негромкую речь.