Библиотека на втором этаже, направо от лестницы. Налево — та комната, что так отчетливо отпечаталась в памяти — его спальня. Проскальзываю быстро, хозяина дома нет, но не покидает ощущение, что дракон постоянно рядом и смотрит внимательным, изучающим взглядом. Та пара книг, мне обещанных, лежит отдельно и пролистав одну я возвращаюсь к обложке. Все понятно, автор — человек, поэтому пишет полную чушь. Вторая, обозначенная как «Концепция Хаоса» впечатляет с первых страниц и возникает позыв сделать писаке трепанацию: избавить от заблуждений вместе с мозгами!
Удивление вызывает обилие тех самых, девичьих романов. Перебираю машинально, без особого любопытства. «Опустошающая страсть», «Невинность и отчаянье», «Будь моим драконом», «Белый, хвостатый, пушистый». Прихватываю последний. После первой страницы благоглупостей, захлопываю и ставлю обратно. Перехожу к следующей полке, она расположена особо. «Порхающая домохозяйка», «Советы премудрой свекрови» листаю, даже не пытаясь постичь тайны драконьего домостроя. Еще одна, «Совершенство», цепляет названием, но остается нераскрытой: мое внимание отвлекается на второй, скрытый ряд книг.
После трехлетнего регулярного чтения доносов (невинными забавами сейчас вспоминаются уроки Первого отдела Тайной канцелярии), думала меня невозможно ничем удивить. Недра же особой полки являются полным откровением.
Вместо переплета — бумажная обложка. Чудные имена авторов и непонятная косая черта там, где обычно располагается иллюстрация. И весьма нескромные, на мой взгляд, названия. Выбираю «Эльфийскую сексуальность», открываю… откладываю. Задумчиво рассматриваю стену. Возвращаюсь к книге, читаю две страницы и иду пить чай.
Кухарка, очень кстати, заваривает ромашку, искоса разглядывая мои щеки. Вкус противный, запах, тот в последнее время, вызывает нежелательные ассоциации. Решаю, что для протирки тела — годится, не допивая, откладываю и возвращаюсь на второй этаж.
«Сексуальность» поджидает меня, приглашающе раскрытая… в итоге я сдаюсь.
Чтение завораживает. Возможно, не обошлось тут без амурных чар? Но хватает меня ненадолго. Отхожу к окну, насыщаю организм свежим воздухом. Драконья магия продолжает отравлять изнутри, видимо, и до мозгов уже добралась, иначе как объяснить, что я вновь иду и беру в руки смущающий меня томик. Пытаюсь читать. И это получается не с первого раза. С еще тремя передышками.
А за окном все та же идиллия: птички поют, коровки пасутся, мошкара вьется. Мир вокруг не изменился от того, что мое мировоззрение вдруг пошатнулось.
Не пора ли выпить чаю? Кухарка накидывается с болтовней, я все еще под впечатлением, от порочной извращенности эльфов, отвечаю невпопад. Мелисса пахнет лучше, со сладкими крендельками — самое то. Сбегаю, когда разговор заходит о господине. Слышать о нем не хочу, вернее хочу, но, право, не сейчас…
К изучению этих! девичьих! романов подхожу организовано. Вытаскиваю все и сортирую. Сделать это оказывается просто, поняв что разделяет, вернее соединяет косая черта. Эльф/Гном, Дракон/Дракон, Человек/Демон. К моменту, когда в руки попадает «Колодец любви» Демон/Дракон, мои щеки во всю пылают маками, а руки начинают трястись уже после прочтения аннотации: «У них нет женщин и как они с этим справляются?», — размышлял плененный дракон, наблюдая за своим господином». Следующих пару часов, продираясь вместе с автором сквозь непростые отношения, я проникаюсь чувствами героев, попутно изучив и глубину колодца дракона, и длину с силой подъемного механизма демона и все смазочные материалы необходимые для этих самых механизмов, чтобы наконец узнать: справляются! И как именно, и многое другое, невозможное в принципе, в той же мере, что рядом: Демон — Дракон. Тяжкий труд изучать литературные изыски ящериц!
— Пожалуйста, еще чашечку.
Тяжело опускаюсь на стул. Сердце колотится точно после тренировки.
— Пейте, барышня, а ты Эллочка, кончила с уборкой?
Губки горничной подозрительно обкусаны. Или это мой, поврежденный вражеской словесностью мозг, ищет подтекст?
— Да, — выдыхает она.
Я оглядываю девушку внимательнее, не прячет ли она в складках платья срамные сочинения?
Как же резко и внезапно у меня поменялись фильтры восприятия реальности. Или это все-таки результат игр отравленной крови?
— Ты из герцогства, Ромашка? Там у вас, говорят, красивые дома и много богатых мужчин?
Неопределенно пожимаю плечами.
Кухарка хмыкает, но в разговор не вмешивается.
— А ты видела демонов… они страшные?
— ?..
— Говорят, у них нет женщин.
— А как же они тогда размножаются? — вспоминаю: «У них нет женщин и как они с этим справляются?».
Все драконы чокнутые. Несомненно. И сводят с ума всех, с кем соприкасаются.
— Они разводят людей, совсем как животных, и принуждают рожать им. А еще воруют для себя красивых девиц.
Смеюсь, Эллочка понимает что над ней.
— А драконы высиживают яйца?
— Конечно нет, — возмущается.
— А вот по ту сторону границы многие именно так и думают.
Теперь смеемся обе.
— И рога у них большие, не будь женщин, кто бы навесил на них такие шикарные рога?
— Не стоит барышне слушать такое, а тебе надо меньше думать о непотребствах, — брюзжит стряпуха.
Эллочка от нее отмахивается.
— А хвост?
— Что хвост? — переспрашиваю, имея в виду: какой смысл она вкладывает в это слово?
— Как бы я хотела увидеть хвост демона…
— Залезть ему в штаны? — кухарка сердится, но совсем неубедительно, не впервые, видать, горничная делится с ней своими причудами.
Очередной культурный шок. Аккуратно подбирая слова, выговариваю:
— Опекун недавно забрал меня из приюта, возможности узнать, что демоны прячут в своих штанах не было. Мне кажется, что хвост совершенно… — «не функционален» верное слово, но приходится заменить его на более понятное, — Не уместен в боевой демонической форме. К тому же, в этой форме демоны не занимаются… размножением. Так что, у них нет хвостов. Совсем. Насколько я знаю.
Эллочка демонстрирует разочарование, поэтому утешаю:
— Рога есть, точно.
Подливаю себе чай из горицвета, кусаю пирожок. Симптом благоприятный, как сказал бы маркиз Бьюи — аппетит возвращается. Любительница несуществующих частей демонической анатомии ковыряется в рыбе.
Мне вновь вспоминается любовный «шедевр», уже без гнева и смущения. Первая эмоция на прочитанное переварилась. Остался далеко не праздный интерес:
— А драконы как относятся к любви… между собой?
Кухарка не понимает. Эллочка взглядом тонет в своей барабульке. А я пытаюсь точнее сформулировать:
— Когда мужчина с мужчиной… любовь крутят?
— Такого нет! — отрицает стряпуха с ходу, — Это демоны между собой любовь крутят, у людей, говорят такое бывает. Эльфы, те на все способны, все может быть! Нет, драконы таким не занимаются, невозможно.
То же самое я думала про демонов, а теперь как-то сомневаться начала. Сжечь, сжечь пока не поздно клеветнические измышления, а нечестивцам пальцы отрубить!
Эллочка молчит. Присоединяюсь к ней. Тема задана, остается подождать и внимательно выслушать.
— Когда дракон влюбляется, он зовет свою избранницу в полет. Если она с ним полетела, разделила радость полета, то, считай невеста. А потом уже в человеческом виде ухаживания, цветы и все остальное.
— Летают и мужчины? Парами?
— Летают, но без зова же, просто летают. Дело не в полете…
В принципе возможно, но без любви, расшифровываю для себя. Уточнить про зов уже не успеваю, потому что дальше:
— А демоны бьются межу собой, чтобы решить: кто из них будет сверху. Кто баба, а кто мужик!
Влияние девичьих романов налицо. Хотя… промывка мозгов тут явно глубже. Заглянуть бы в книжные лавки Империи.
Порыв объяснить, что в демонической форме нет пола, это боевая форма и проводят поединки, в том числе любовные действительно только в ней. Любая женщина может дать отпор, если поклонник ей неприятен. И уже в процессе решить, стоит ли доверять партнеру себя, свою безопасность и будущее. Насколько он подходит и силен. А если совсем коротко: заслуживает ли того, чтобы рожать для него детей или нет. Ни проигрыш, ни победа не делают из демона мужика или бабу.
— И не говорите мне ничего про них, от этих демоносов одни только проблемы. Ходят слухи, что проклятые наводнили Империю, спасу нет… возникают то там, то здесь, потом исчезают. Погоду портят, извести нас хотят. Магия у них нехорошая, — она смотрит на меня, а я мысленно развожу руками: «Какая есть».
— И тебе, Элла, еще раз повторяю, выкинь свои фантазии из головы. Демоны умеют только убивать. Любить они не способны.
Категорично. Но в чем-то права.
Сплю, ем, читаю. Слушаю болтовню, любимая тема кухарки: господин, хозяин, Лир. Лирианом пропитано все в этом доме, ловлю себя на том, что в мыслях называю дракона по имени, неосознанно. Но уже вполне отдаю себе отчет, в том, что видеть в нем врага мне совершенно не хочется. Мать не пережила войну, король собственноручно порвал имперского маршала, «тортик с ягодкой» — Кадью, получил его сын и едва не сожрал еще один. Цепь, связывающая нас, не цветочная гирлянда. Но я не могу заставить себя воспринимать его как врага. Не получается ненавидеть того… кого так слишком много вокруг, в ком течет твоя магия. Чье имя уже что-то значит для тебя.
Лир отсутствует день и другой. Возвращается на третий, далеко за полночь. Долго отмывается. Я слушаю звуки воды, шлепанье босых ног. Его одежда грязна, пахнет потом и кровью. Голова кружится от такой концентрации запаха, телу жарко от пришедшей на ум мысли, что хочу попробовать этот запах на вкус. Сажусь в холодную воду, с остервенением натираюсь жесткой мочалкой. Навязчивая идея не отступает. «Всего лишь узнать, где он был», — повод, и хвататься за него, знаю, большая ошибка. Но на черном красного не увидать?
Со сменой ипостаси исчезают и сомнения. Если я хочу убить, допросить, понюхать или даже сожрать дракона, кто может мне в этом воспрепятствовать? Мнением ящерицы, как малой величиной, можно пренебречь.
Порталом, едва обсохнув, перехожу в его спальню.
Лириан спит крепко. Подтянув одну ногу к груди, руку используя вместо подушки. Воздух смердит, выкидываю букет вместе с вазой в окно. Надеюсь, она разобьется и склонность к неоднозначным цветочкам сойдет на нет.
Моя сила вернулась, понимаю, вся и полностью и более того, когда соединяюсь с его сознанием без близкого контакта. Без прикосновения. Такие штучки в королевстве может проделывать только один демон — мой наставник. Теперь вот и я.
В его снах никакого сюжета, хороводом снежинок мелькают фигуры. Они не радуют и не огорчают. Подкидываю свои воспоминания: Школа Магии, портал, лица. Дракон незаметно для себя перетекает в мою реальность, и начинает транслировать уже свои воспоминания нам обоим. Мир в его восприятии более яркий, объемный. И цвет неба пронзительнее, и солнце краше.
В полной тишине слышно только дыхание. Глубокое, мерное. К нему добавляется стук сердца и под этот аккомпанемент дракон летит. Сон идет эпизодами, не связанными между собой, но мне все интересно.
Троица в одинаковых мундирах хорошо знакома, в их окружении приятно находиться. Не мне, конечно, дракону, но сейчас разделить наши эмоции невозможно и я впервые испытываю удовольствие от компании этих тварей.
Улицы города, ухоженные дома, он спешит. Чеканные шаги за спиной, по булыжной мостовой, приятно отдаются эхом в голове. Он не один, спина его защищена. Аромат жареного мяса щекочет ноздри.
Разрыв, в фокусе короткий окровавленный клинок, три поверженных человеческих тела. Мне доставляет удовольствие смотреть на искаженные животным страхом лица, одинаковые у всех троих, и уже знакомые медальоны в подсыхающей крови, как в ржавчине. Дракон был добр к ним, убил быстро, почти безболезненно. Дальнейшая судьба трупов остается загадкой, знакомые алые всполохи затирают картинку, стекают акварелью. На темно-пурпурном фоне проступает черная фигура.
Пурпур — цвет королевского штандарта. На его фоне — я.
Дракон проснулся, открыл глаза, вижу. И всматриваюсь в себя вместе с ним. Пристально и внимательно изучаю каждый изгиб на броне. Перевожу взгляд выше: на черной ретуши лица — глаза, серебрятся как две жемчужины, губы приглашающе приоткрыты. И мне очень хочется их коснуться.
Разрываю контакт. Желать своих собственных поцелуев — явный перебор.
— Я знал, что ты вернешься.
Мне по большому счету делать здесь больше нечего. Да, можно расспросить подробности: кто, зачем и почему. Дракон, скорее всего ответит или подумает в ответ. И прикасаться к нему нет нужды для этого. Все так. Но только сейчас я слышу лишь свое дыхание и стук своего сердца. И только мне принадлежит желание прямо противоположное здравой мысли: «надо уходить».
Необходимо.
Делаю шаг к выходу, невозможно сосредоточиться на переносе, в этой комнате, под притягивающим к себе взглядом.
— Не уходи!
Звучит как: «Иди сюда». Или мне хочется это услышать?
Разворачиваюсь обратно. Теперь моя очередь поедать глазами. Его руки, обнаженную грудь, вызолоченные внутренним сиянием глаза.
Целовать себя перебор, а выцеловывать лишь взглядом? Недобор, явно.
Мое подсознание решает спор между разумом и желанием, разрешает все сомнения просто — перебрасывая порталом на кровать.
Не сопротивляюсь уже ничему, отпускаю себя и разрешаю быть!
Он дует теплым, словно пытается отогреть, оглаживает языком губы, клыки, и, только когда я порывистым вздохом приоткрываюсь навстречу, берет мой рот снаружи и изнутри.
Мысли тонут. Я тону, теряюсь в смеси жадной его алчности и своего нетерпения.
Первый настоящий поцелуй.
Слегка прихожу в себя, когда мои разбуженные губы начинают отвечать, перехватываю инициативу, изучаю теперь его, до тех пор, пока хватает дыхания.
«Отпусти» — посылаю укусом. И облизываю пряный вкус горячей крови.
— Ты здесь, — с непонятной интонацией шепчет Лир.
Повторяет, раз за разом, словно заклиная:
— Не уходи…
Хватаю воздух, он уже насыщен терпким, вяжет рот, как же тяжело… говорить.
— До утра. Останусь.
«Все равно не уснуть будет».
Дракон улыбается так, словно я ему свое королевство преподнесла, на блюдечке.
— Завтра я об этом пожалею, — говорю ворчливо.
Не признаваться же, что пожалею, если уйду. И опять целую и снова все забываю. Сознания соединяются вновь, уже без всякого контроля, слипаются намертво, предельно обнажается все. И если мысли оформляются в простое: «Хорошо», души парят где-то в гостях у Хаоса, то низший, телесный уровень бурлит густыми темными энергиями. Безумие заразительно: последние события, девичьи романы, пусть слабое, но оправдание этому сумасшествию. На драконов надо вешать таблички: «Не прикасайся!».
Ознобом вдруг прошибает понимание, что ничего не скрыть и это тоже: «я хочу тебя получить… я хочу тебя попробовать… я хочу тебя…». И на каждое мое хочу: «я тоже».
— Не могу об этом не думать… панцирь убери.
— Сейчас уйду… — звучит вовсе не угрожающе, как мне хочется, а игриво.
Слова противоречат мыслям и тело действует помимо воли.
Дракон путешествуют лицом по моей шее и застревает там, где-то в ключицах. Выпускает язык, что за прихоть пробовать броню? Броню?.. Оторопь настигает одновременно с осознанием, что тело трансформируется под этим натиском, защитная оболочка отступает, сползает, обнажая чувствительное, сговорчивое содержимое. Мою человеческую ипостась.
Так просто и даже без поединка.
Еще один его, уже мысленный приказ: «Убери», созвучен с прозрением: малейшее промедление и бастион падет, мой разум признает его сильнейшим. Нелепица: «кто будет сверху» разрешится сама собой.
Ставить блок пора и потребно.
— Ты же тоже хочешь… хочешь меня? — шипит Лир.
Выпускаю когти, немного, и тяну вниз, царапая; приходится отстраниться, сейчас это мучительней, чем разделенные сознания. Снимаю языком истекающую кровь, здесь она удивительно сладка первоначально, а смешиваясь с испариной кожи приобретает свой неповторимый, металлический привкус.
Дракон отзывается стоном, для него мой рот соблазнительно близок, пробую на вкус и здесь, снимая каплю с напряженной в ожидании плоти.
— Везде сладкий…
Накрываю рукой, поглаживая осторожно, следом сжимаю. Моя настойчивость плавит его естество, услащая. Ладонь увлажняется. Скользит гладко и трепетно.
Замечаю, что блоки слетели вновь, лишь провалившись в самую глубину, где все уже очевидно. Череда мощных взрывов извергается быстро и невыносимо обжигающе. Нас выкидывает в небо, пустое бескрайнее, сочное и пульсирующее.
Долгий, тяжелый выдох отдается во мне и возвращается всхлипом.
Разрываю контакт, сползаю, прячусь под его рукой.
— Убей сразу, чем рвать по кусочкам, — говорит, наконец Лир.
Отвечать на выпад не хочется. Но предельно ясно обозначить свою позицию, необходимо:
— Буду. Все, что захочу!
Невозможно даже пошевелиться. Он какое-то время думает, я и этого не могу.
— Согласен…
Улыбаюсь.
— … мой кровожадный демон.
В груди замирает: «Мой?», щиплет восторгом.
«Мой дракон», проговариваю про себя, примериваясь, а потом пробую и вслух:
— Мой дракон!
— Представляться сейчас будет бестактным? — смеется Лир.
— Думаешь о этикете? К чему это?
— Думаю о том, что могу позволить себе с тобой. Спугнуть боюсь. Уйдешь, сколько тебя ждать потом? И я не привязан к этому месту, знаешь ли.
— А ждать не надо больше.
Тишина становится такой, как бывает, когда все высказано. И время начинает обратный отчет.
Дракон пытается встать, я его удержать: так хорошо и спокойно было… Тогда он нашаривает, одной рукой плед, накидывает и спеленывает коконом. Явная демонстрация: «не отпущу».
Еще ошейник одень. С адемином.
— Что делать собираешься? — спрашиваю с улыбкой.
— Что пожелаю, то и сделаю, — едко отвечает, — А ты… чего хочешь?
Диалог двух умалишенных, не иначе.
— Герцогство, для начала, Рейдих, если ты понимаешь о чем я, — не менее ядовито реагирую, упрямо выпутываясь, — Кадью… возможно.
— Королевская кровь… отчего же, это я хорошо понимаю. А по мелочам, не так глобально? Сейчас?
— Клубники, эльфийской, с кислинкой.
Я облизываю пальцы. Его запах и вкус лакомее крови.
— Приторность эту твою перебить, медовый.
Провокация с насмешкой. Без затей, обыкновенно не случится.
Принимаешь?
— Сам приду.
Не важно, все между: «ждать не надо больше» и «сам приду». Ничтожно. И не только для меня.
«Приходи!» Даю посыл и откидываюсь, отстраняясь, на спину. Прыжок с разгибом, мерцание портала. С поклоном, учтиво:
— Приятно было познакомиться, Лириан ал Ланита.
И как бы не утащить его с собой, вместе с кроватью, еще один выверт подсознания сейчас ни к чему. К счастью, дракон не торопится следом. Не хватает, не удерживает. Цедит:
— Взаимно, Август-Ники Адали.
Потом махает ручкой, с настоящими когтями демона, магия Хаоса прижилась, не иначе.
Отпускаю портал.
В разгромленной спальне за прошедшие дни никто так и не удосужился сделать уборку. Это злит. Как и маленькое несоответствие с моим именем, допущенное драконом.
Не надо улыбаться… мне было совершенно не смешно!
Пучок аира с желто — зелеными соцветиями, в натуральную величину: иллюзию, символ, прихоть или просто порыв, пусть гадает, отправляю порталом. Наш запах на простынях уж точно не перебьет эта болотная трава.
Вспоминать, анализировать запрещаю себе, возвращаясь наутро в его логово. Мысли-вопросы: «Что это было?» и «Как с этим жить дальше?», как и: «Хочу еще, но все и сразу», оставляю за гранью восприятия.
Совсем не весело: вернуться в родовое гнездо Лириана ал Ланита, чтобы услышать:
— Хозяин уехал. Надолго.
— Когда?
— Еще ночью.
Много слов, ничего не значащих, проскальзывают мимо внимания. Я получаю мешочек с золотыми монетами.
— Можешь воротиться домой, Ромашка, или остаться, как пожелаешь. Господин велел передать. Здесь его долго не будет…
Имперские деньги закидываю в шкаф со своими детскими игрушками. Прислуга туда не заглядывает и целую бесконечность отмокаю в ванне, вымывая из себя дракона и мысли о нем.