Раздери ее черт со всеми его чертенятами!.. Чудесная туманная эйфория рассеялась без следа.

Салли не могла находиться в непосредственной близости от мистера Коллиара, сохраняя при этом рассудок и свою тайну. Однако не могло быть и речи о том, чтобы отказать капитану. Продвижение по службе не отвергают. Так просто-напросто не делается.

Офицеры смотрели на нее, явно ожидая каких-то слов.

– Для меня это большая честь, сэр, – выдавила она.

– Вы ее заслужили. Так что на вас возлагаются обязанности четвертого лейтенанта, мистер Хорнер становится вторым, а мистер Лоренс – надеюсь, вы звякнете с ним бокалами, поскольку он сейчас на палубе, – будет третьим. В общем, отличный день, джентльмены. Отличный и выгодный.

На этом банкет в капитанской каюте закончился. Офицеры разошлись по своим делам, а Салли отправилась обратно в кубрик, раздираемая самыми противоречивыми чувствами. Она, конечно, была рада подобному повышению – да и кто бы тут не обрадовался? К тому же отдельная каюта – хоть и небольшая, с парусиновыми переборками – предоставляла роскошь уединения, о которой можно было только мечтать. Однако оставались ее друзья, собратья-гардемарины, от которых нельзя просто так отмахнуться. Как можно их покинуть, когда они начали достигать поставленной цели? Как она сможет воздействовать на Гамиджа на таком удалении? Салли не хотелось лишаться общения с друзьями, даже с неудачным жонглированием.

И как им сейчас рассказать о произошедших изменениях?

Однако флот – чертовски маленький мирок. Они уже все знали.

– Ричард! – Уилл Джеллико приветствовал ее в кубрике крепким рукопожатием. – Мы слышали о твоем успехе. Поздравляю.

Всем остальным тоже не терпелось пожать ей руку и принести поздравления. Даже Дейнз улыбнулся и сказал:

– Молодец, Ричард. Вполне заслуженно.

Бичем оказался более сдержан:

– Повезло тебе.

– Да, повезло, – согласилась Салли. – Жаль, что мы не дежурили все вместе, тогда бы и успех стал общим.

– Ты дежурил вместе с Гамиджем, но я что-то не заметил, чтобы капитан восхвалял его за обнаружение шебеки, – возразил Бичем.

– Ну да, верно… – Салли пыталась, действительно пыталась поделиться славой с Гамиджем, но тот оказался слишком упертым и тупым, чтобы увидеть открывавшуюся перед ним возможность. Черт бы его побрал… – Я, конечно, рад, что с моим уходом у вас здесь будет больше места, но лучше бы отсюда ушел Гамидж.

– Не дождетесь.

Салли и все остальные обернулись, услышав скрипучий голос Гамиджа. Он появился совершенно неожиданно и теперь взирал на них в своей обычной неприязненной манере.

– Значит, это правда? – проговорил Гамидж. – Маленький прихвостень и подлиза наконец-то добился своего?

– Пока нет, Гамидж, – отозвалась Салли, и не подумав подняться со своего сундучка. Предоставляя ему таким образом лишний повод для проявления агрессии. Она даже небрежно положила руки на колени, демонстрируя спокойствие и расслабленность. И убеждая себя, что она спокойна и расслабленна. – Моя цель – поймать тебя на воровстве, чтобы положить конец твоей тирании в этом кубрике.

Гамидж, вскинув подбородок, ответил презрительной усмешкой и перевел взгляд на Йена Уэрта.

– С твоим уходом наверх на это теперь мало шансов.

Надежды на то, что Гамидж исправится, было, конечно, мало. Вероятно, его озлобленность проистекала от того, что он был подобен запертому в клетке животному, потерявшему надежду на освобождение и по инерции кусавшему руку, которая пыталась открыть ему дверцу. Бедняга… Если ей по силам освободить его, она охотно это сделает, вместо того чтобы дразнить как цепного пса. Нужно хотя бы попробовать.

И во всяком случае нельзя позволять ему отыгрываться на несчастном Йене.

– Джентльмены, вы не могли бы оставить нас наедине? Нам с мистером Гамиджем надо кое-что обсудить.

Гамиджа такая просьба, похоже, и позабавила, и насторожила. Он озадаченно нахмурился. Джеллико и Уэрт, стоявшие у противоположной от входа переборки, были, судя по всему, решительно против того, чтобы оставлять «Кента» одного. И, несмотря на некоторый страх, грозно супили брови. Бичем приоткрыл рот, словно собираясь спросить, не сошла ли Салли с ума, а Дейнз скрестил руки на груди.

– Ричард, я не думаю…

– Все в порядке, Уилл. Этот разговор назрел уже давно, и лучше, если он пройдет без свидетелей. Так что, если вы будете так любезны предоставить нам приватность… – Она кивнула в сторону двери.

Хотя и неохотно, бросая на нее озабоченные взгляды, ребята тем не менее вышли. Возможно, лишь для того, чтобы остаться за переборкой и подслушивать. Такое предположение вызвало у Салли улыбку.

С этой улыбкой она и обратилась к оппоненту:

– Ну вот, Гамидж. Теперь можно поговорить. Без слушателей, наблюдателей и помех. И наш разговор…

– К черту разговоры! Единственное, что тебе надо знать, Кент, ты поплатишься за то, что выставил меня сегодня дураком. Это тебе дорого обойдется. – Угрозы Гамиджа были подобны дождевому шквалу. – Никто безнаказанно не переходит мне дорогу.

Такое запугивание не вызвало у Салли трепета. И она не собиралась реагировать в подобном духе.

– Ты сам себе сегодня помешал. Тебе следовало лишь прислушаться к моим словам, и ты бы стал героем дня. Ты мог бы сам доложить мистеру Коллиару, я предоставил тебе такую возможность. Но ты был слишком занят, пытаясь ухудшить мое положение, как будто это могло улучшить твое собственное.

Однако Гамидж не желал воспринимать эти доводы. Быстро протянув руку, он стиснул ее лицо своими длинными пальцами.

– С каким удовольствием я тебя сейчас размажу.

– Не сомневаюсь. – Несмотря на боль, негодование и перекошенный рот, Салли постаралась ответить спокойно. Она попыталась также высвободиться из захвата, но Гамидж был силен и держал крепко. Он был значительно крупнее и мощнее ее, а она по наивности надеялась его одолеть. Можно, конечно, двинуть ему между ног коленом… Но лучше все же действовать мозгами, побудив к тому же и Гамиджа. – Если бы ты попробовал думать головой, ты бы понял, что я хочу тебе помочь.

– Не смеши меня, подлиза Кент. С чего это ты будешь мне помогать?

– Потому что единственная возможность избавиться от тебя – это либо убийство, либо твой переход в лейтенанты.

– Ты уже пытался меня убить. Я…

– Вовсе нет. Черт возьми, Гамидж, подумай хорошенько. – Салли удалось наконец высвободить лицо из его пятерни, но отстраняться она не стала, глядя ему прямо в глаза. – Я представитель семейства Кентов. Если бы я хотел твоей смерти, ты бы просто отправился за борт с выпущенными кишками, и никого бы твое исчезновение особо не обеспокоило. У меня есть друзья, настоящие друзья. Ты же только и делаешь, что настраиваешь против себя людей. Страх не прикроет твою спину, не утаит твоих ошибок, а друзья это сделают. Но у тебя таковых нет. Ты мне очень не нравишься, так же как и другим. Ты подлец и негодяй, и твое счастье, что тебя накормили перцем, а не каким-нибудь рвотным средством. Или чем похуже.

– Так ты признаешь это? Я позабочусь, чтобы тебя наказали.

– Да ты сам подумай, Гамидж. – Увлекшись, Салли слегка отклонилась от курса, и потому постаралась говорить, как Коллиар, медленно и спокойно, чтобы до Гамиджа дошла ее мысль. – Я не желаю твоей смерти. Я лишь хочу, чтобы ты получил то, чего хочешь сам.

– И чего же, по твоему мнению, я хочу? – презрительно скривился Гамидж.

– Того же, чего и я.

Глаза Гамиджа как-то странно расширились и стали как будто жидкими. Он вглядывался в лицо Салли и казался… как будто испуганным. И уязвимым.

– Мистер Кент… – Коллиар появился в дверном проеме, точно буй, вынырнувший из воды. – У вас возникли какие-то затруднения?

– Ну вот и твой дружок примчался тебя выручать, – пробормотал ей в ухо Гамидж.

И тем не менее он явно испугался, о чем можно было судить по побелевшему уголку его рта. Это придало Салли дополнительные силы.

– Нет, мистер Коллиар, никаких затруднений, – уверенным голосом отозвалась Салли, глядя Гамиджу прямо в глаза. – Мы просто обсуждали, каким образом я могу помочь мистеру Гамиджу в подготовке к экзаменам на звание лейтенанта.

Поверх плеча Гамиджа она видела, как у Коллиара поползли вверх брови.

– В самом деле?

Но удивление Коллиара не шло ни в какое сравнение с изумлением Гамиджа. Этот великовозрастный гардемарин отпрянул от нее, словно даже ее прикосновение могло быть ядовитым.

– Ты это о чем?

– Я уже помогал готовиться к экзаменам своим старшим братьям. И я имею представление о вопросах по математике и навигации, которые могут тебе достаться. Мистер Коллиар может подтвердить, что все мои братья успешно сдали экзамены.

– Могу… – Коллиар взирал на нее несколько долгих секунд, после чего улыбнулся. Все той же сдержанной улыбкой, практически одной стороной рта. – Что ж, если в моем присутствии необходимости нет, тогда, с вашего позволения, я удалюсь, – проговорил Коллиар и, кивнув ей, шагнул в полутьму за дверью кубрика.

Как только затихли шаги первого лейтенанта, и, более того, он сам вряд ли мог что-то услышать, Гамидж вновь метнулся к ней и ухватился за отвороты мундира.

– Если ты опять хочешь выставить меня дураком, я тебе…

Салли удержалась от желания ударить ему по рукам.

– Никаких шуток, Гамидж. Ведь именно к этому ты стремишься и никак не можешь достичь, ведь так? И я вполне могу тебе помочь.

Гамидж явно напрягал извилины, обдумывая ее предложение, взвешивая все за и против.

Салли постаралась прикрыть грудь.

– Гамидж, я действительно могу тебе помочь сдать экзамен. Даю слово, а свое слово я всегда держу.

– Поможешь, значит? Что ж, помогай. Но если я не стану лейтенантом, ты об этом пожалеешь. – Его тон по-прежнему был воинственным, и он громыхал своим голосом, видимо, в стремлении убедить ее или же, скорее, себя, что по-прежнему владеет ситуацией.

– Никому жалеть не придется, – спокойно парировала Салли. Она не собиралась терять то, чего с таким трудом достигла. – Будь любезен, оставь свои попытки растерзать мой мундир. Спасибо.

Гамидж отпустил ее, но вместо того чтобы податься назад, как он, вероятно, ожидал, Салли наоборот шагнула ближе, заставив его в удивлении попятиться.

– Я помогу тебе в подготовке к экзамену, но при условии надлежащего поведения. Если ты перестанешь изводить и запугивать других гардемаринов. Если же Йен Уэрт снова будет плакать по ночам, я постараюсь сделать так, чтобы тебя вообще никогда не допустили до экзаменов. Ты прекрасно знаешь, что у меня много родственников на флоте, и они имеют большое влияние. Трое из них уже капитаны, и на их кораблях достаточно лейтенантских должностей. Подумай об этом.

Салли на время умолкла, чтобы Гамидж имел возможность осознать услышанное своими скрипучими мозгами, затем продолжила:

– Если ты сейчас свободен, мы можем начать не откладывая. Экзаменационную комиссию можно созвать в любом подходящем порту или же там, где окажутся сразу три капитана. Это может произойти на якорной стоянке около Портсмута или даже Бреста, поэтому тебе следует подготовиться как можно скорее. У тебя есть учебники? Мне также нужно посмотреть твои тетради, чтобы определить, в чем у тебя пробелы.

– Ничего у меня нету, – проговорил Гамидж и, развернувшись, отошел. – Я уже несколько лет не веду никаких тетрадей.

– Почему? – спросила Салли, догадываясь о причине. Мэтью мальчишкой тоже отлынивал от учебы, хотя, несмотря на это, был и остался вполне сообразительным и способным. Вероятно, с Гамиджем та же история.

– Зачем это надо? – ответил меж тем тот с деланым безразличием.

– Дело в том, что на экзамене тебя наверняка попросят показать свои записи. Наряду с рекомендациями капитана. Ладно, я помогу тебе и с тетрадями. Я знаю кое-какие приемы, усвоенные от моего брата Мэтью. Он не особо любил писать и делать расчеты, и тем не менее у него все прошло гладко. У тебя тоже получится.

– Я еще не согласился. – Гамиджу явно не хотелось, чтобы им кто-то верховодил. Но Салли не собиралась от него отставать.

– Ну так соглашайся. Хотя бы ради Бога, если не ради самого себя. Это твой шанс, Гамидж. Второй раз я предлагать не буду, и ты так и останешься в нынешнем незавидном положении.

Салли прошла к своему сундучку и, порывшись, извлекла из него то, что хотела.

– Вот, лучше занимайся по моим учебникам. Здесь есть пометки на полях, которые я делал после того, как мои братья сдавали экзамен. Вот тут. И еще тут. – Салли переворачивала страницы, испещренные своими же пометками. – Одни вопросы им задавали на экзаменах, другие я слышал сам, когда ходил в море вместе с отцом.

Гамидж едва ли не выхватил у Салли книгу. И хотя он старался выглядеть равнодушным, листая ее, было видно, что он испытывает прямо-таки отчаянный интерес.

– А кто такая Сара Кент?

Разрази ее гром! Салли и забыла, что это ее собственный учебник навигации, на обложке которого своим детским округлым почерком она так и написала: Сара Элис Кент. Эту книгу она положила в сундучок для Ричарда в надежде, что та ему обязательно пригодится.

– Это моя мать. – Салли даже не понимала, почему именно такая ложь сорвалась с ее языка. Но так уж получилось. Наверное, вопреки мнению Коллиара, она мало-помалу совершенствуется в умении врать. – Она часто выходила в море с отцом, когда они только поженились. Еще до нашего рождения. Вероятно, эту тягу к морю она и передала поочередно каждому из нас.

Салли уткнулась взглядом в свои башмаки, опасаясь, что Гамидж по глазам догадается, что она врет. Во многих отношениях он был, конечно, глуп, но кое в чем достаточно проницателен и вполне мог ее разоблачить. Поэтому стоило и дальше продолжить наступление.

– Решайся, Гамидж. Я сделал тебе предложение. Принимай его или отвергай. Второй раз я предлагать не буду.

Это было ужасно тягостно – ждать, когда он определится. Но наконец Деймьен Гамидж протянул руку.

– Решено, я сделаю это. Ты сделаешь. Ты пропихнешь меня в лейтенанты.

Салли приняла поданную руку.

– Это произойдет, если сам себе поможешь.

«И если не помрешь от перенапряжения», – мысленно добавила она.

* * *

«Гардемарин Кент» вплыл в кают-компанию, точно легкий бриз в ясный летний день. Салли сама тащила свой сундучок, другой конец которого поддерживал Ангус Пинкертон, похожий на старого печального пса. Синяк на щеке придавал ей вид шкодливого мальчишки, и все же было непонятно, как люди, имеющие глаза, не замечали в ней девицу.

Ее внешний вид определенно не ухудшился после общения с Гамиджем. Она была все такой же бодрой, жизнерадостной и беспечной, как и прежде, до того как Уилл Джеллико и Йен Уэрт ворвались в кают-компанию, призывая Коллиара на помощь, с тем чтобы предотвратить убийство. Но Гамидж и не думал убивать ее. Ничего подобного не происходило. Когда Дэвид примчался спасать Салли, она уже приручила Гамиджа с помощью своей хитрой тактики. Ее идея была, конечно, блестящей, но вряд ли выполнимой, ибо Гамидж был слишком туп, чтобы чего-то достичь даже с ее помощью.

Однако Салли обладает напористостью и определенным очарованием. И, опираясь на несокрушимую веру в собственные способности, возможно, добьется, чтобы Гамидж тоже уверовал – и в нее, и в себя. И тогда с ее энергией и способностями можно достичь многого.

И сейчас, когда розовое лицо Салли излучало удовлетворенность и энтузиазм, она была необычайно прелестна. Дэвиду хотелось…

Нет, нет и еще раз нет! Коллиар прикрыл глаза и отвернулся. Подобные мысли ведут к безумию. Чтобы отвлечься, он снял с себя камзол, аккуратно повесил его на спинку стула и лишь после этого позволил себе вновь поднять взгляд.

– Вам, мистер Кент, отведена прежняя каюта мистера Раджа, – проговорил Пинкертон.

– Может, мне следует занять ту, последнюю? – указала Салли на каюту рядом с входом. – Разве мистер Хорнер не должен занять место мистера Раджа?

О, если бы все в жизни делалось согласно правилам… Которые обеспечивали бы относительный покой и не позволяли срываться с катушек из-за неуставных желаний.

– Нет-нет, – отозвался сам Хорнер. – Капитан разрешил мне остаться на прежнем месте. Все каюты одинакового размера, и мне не хотелось бы перетаскивать свои вещи. Тем более, когда мистер Радж вернется, он, конечно же, пожелает занять прежнее место. Надеюсь, такой расклад вас устроит.

Предложенное решение Салли приняла без комментариев, бросив лишь быстрый вопрошающий взгляд в сторону Дэвида.

– Все абсолютно логично. Каюта мистера Раджа вот здесь.

Коллиар был единственным, кого такой расклад не устраивал. Никто даже не догадывался о его дилемме. Так же, как об истинной сущности «гардемарина Кента».

Коллиар мог сравнить себя сейчас с продырявленной шлюпкой. Осознавая, что теперь Салли будет находиться всего в паре шагов от него, нечто большее, чем просто тревога, наполняло его нутро при каждом взгляде на нее. Все в ней чуть ли не кричало, что она не мальчишка, а женщина.

И как другие этого не замечают? Даже сейчас, когда Салли заносит сундучок в отведенную каюту, и прядка волос, выбившаяся из косички, упала ей на щеку. О, эти пламенные волосы Кентов. У них всех такая примечательная шевелюра – от капитана Александра Кента до юного Ричарда.

Так же как и у братьев, волосы Салли были собраны в косичку, перевязанную черной ленточкой. Коллиар и сам носил такую же прическу. Они ведь были моряками, не подверженными тирании изменчивой моды.

Но Дэвид помнил, какой Салли была в то лето – с длинными распущенными волосами. Тогда она была еще слишком юной, чтобы делать какую-либо укладку, и ему вспомнился момент, когда, поддавшись непреодолимому желанию, он украдкой коснулся ее волос, чтобы проверить: такие же они шелковистые, какими выглядят? Странное побуждение… Он до сих пор не забыл то ощущение, когда густые живые пряди скользнули меж его пальцев.

Коллиар стиснул спинку стула, чтобы не поддаться искушению повторить то же самое. И пока другие, обступив, приветствовали и поздравляли «мистера Кента», он держался в стороне, опасаясь, что не совладает с инстинктами и дотронется до нее.

– Экипаж наверняка радуется при мысли о свежих трофейных выплатах, – говорил мистер Чарлтон. – Держу пари, ребята уже промерили шебеку не хуже адмиралтейских клерков и с точностью до шиллинга высчитали то, что им причитается.

– И как вы думаете, сколько это будет? – поинтересовался Хорнер.

– Я, конечно, не адмиралтейский чиновник, но предполагаю…

В кают-компании завязался оживленный разговор, но Коллиар в него не вслушивался. Всеми мыслями и ощущениями, каждым своим нервом он настроился на Салли. Он ждал.

Даже не глядя, Дэвид почувствовал момент, когда она вышла из каюты и присела к ним за длинный стол, из основания которого вырастало основание бизань-мачты. И когда мистер Чарлтон предложил ей выпивку, Коллиар больше не мог сдерживать своего любопытства.

– Ну что, мистер Кент, как обстоят ваши дела с мистером Гамиджем?

По всей видимости, другие офицеры были не против перемены темы, поскольку данная конфронтация также вызывала у них интерес. На корабле мало что можно утаить, и уж тем более моменты, когда гардемарины врываются в кают-компанию с призывом о помощи.

Веснушчатое лицо Салли слегка порозовело.

– В общем-то неплохо. Он внушает мне оптимизм.

– Кто, гардемарин Гамидж? – усмехнулся корабельный врач. – Вы шутите.

– Ничуть.

– Извините, что вмешиваемся, мистер Кент, – проговорил мистер Чарлтон, – но после вашего недавнего «разговора» с мистером Гамиджем вас на несколько часов отправили на мачту.

Салли улыбнулась, и Коллиара буквально ослепила белизна ее зубов.

– На этот раз у меня есть основания надеяться на иной исход. Благодарю за заботу, но все идет к лучшему.

– Кент, а нельзя ли поподробней? – произнес Коллиар, надеясь, что другие офицеры увидят в этой истории лишь то, что лежит на поверхности.

– Все наладится, лишь если вам удастся вышвырнуть его за борт, – с категоричностью проговорил Джек Хорнер.

– Ну что вы… – еще шире улыбнулась Салли. И засмеялась так, что внутри у Дэвида все завибрировало.

Ну как кто-то может смотреть в это лицо и не видеть перед собой очаровательную девушку?

– Признаюсь, я довольно горд собой. Но надо отдать должное и мистеру Коллиару, который разъяснил мне, что я ничего не добьюсь, если буду по-прежнему конфликтовать с Гамиджем. Что мне нужно понять его. Это я и предпринял. Я предложил ему помощь в подготовке к экзамену на звание лейтенанта.

– Да это невозможно! – Мистер Чарлтон был полон скептицизма. – У Гамиджа нет никаких математических способностей.

– Что ж, это действительно создает большие трудности.

«Но ничего невозможного нет…» – Коллиар услышал эту мысль, хотя Салли и не озвучила ее. Она была непоколебимой оптимисткой. Впрочем, нет, это был не просто оптимизм, а несокрушимая уверенность. Она верила, что сможет пропихнуть Гамиджа в лейтенанты. Ну а веря в это, благодаря своей напористости и решительности она вселит уверенность и в Гамиджа.

– И как вы намерены осуществить то, чего не получилось у других?

– Пока не знаю, – откровенно ответила Салли. – Боюсь, у него имеются немалые пробелы в познаниях. – Она покачала головой. – Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что у меня есть кое-какие идеи, и я постараюсь подготовить его к экзамену. Однако даже если он освоит математику в достаточной мере для того, чтобы вычислять долготу и широту, и получит от этого удовлетворение, жизнь на «Дерзком» значительно улучшится и станет более управляемой.

– Аккуратнее, Кент, – мягко одернул Коллиар. – А то снова окажетесь на мачте за косвенное оскорбление начальства. – Он сказал это полушутя-полусерьезно, чтобы напомнить ей об элементарной субординации.

Но Салли не поняла намек. Или же проигнорировала.

– Оскорбление, мистер Коллиар, состоит в нежелании признавать необходимость перемен.

Ее страстность больше не удивляла его, но начинала задевать. Ибо его служебное рвение по сравнению с ее горячностью, казалось, едва тлело. Похоже, им двигали не столько верность и преданность делу, сколько амбициозность и расчетливость.

Но какой бы оправданной ни была горячность Салли, отсутствие элементарного такта могло доставить ей неприятности. В дополнение к уже имевшимся.

Меж тем кают-компания мало-помалу опустела. Сначала в свои «берлоги» удалились мистер Чарлтон, не слишком расположенный к досужим разговорам, и Хорнер, у которого имелось лишь несколько часов сна перед заступлением на «собачью» вахту. Затем за парусиновыми дверями один за другим стали исчезать и другие офицеры, пока за столом не остались только он и Салли. Совершенно одни.