По завершении своего монолога Крысиный Король стремительно покинул сцену, точно огромный грызун, спешащий укрыться в норе.

Что ж, этот тип по крайней мере дал ей повод желать высадки на берег. Если ее ждет разоблачение и позор, то она всеми силами постарается, чтобы Гамиджа тоже вытурили с корабля.

Ну а пока она здесь, не стоит отсиживать задницу в бесплодных размышлениях. В ее сундучке – полнейший беспорядок. Кто бы в нем ни порылся, сам Гамидж или его прислужник, сделано это поспешно и сумбурно, в манере шакалов и стервятников. Неаккуратная работа. Отнюдь не свидетельство упорядоченного ума. Следует иметь это в виду.

К счастью, наличие в сундучке двойного дна замечено не было. Хотя воришка и прибрал к рукам все съестное, заготовленное миссис Дженкинс, а также запас шерри, добавленный самой Салли, ибо Ричард старался не пить ничего крепче. Бо́льшая часть пакетиков с травами осталась на месте. Салли порылась в поисках других более важных вещей. Скрипку Ричарда не тронули – оно и понятно, инструмент слишком легко опознать.

Уэрт, который, похоже, единственный остался с нею в кубрике, подошел поближе.

– Он все забрал?

– Почти.

И винить Салли могла только себя. Ведь Пинки предупреждал ее, но она была слишком уверена – и в себе самой, и в том, что подобное просто не может произойти на корабле под командованием такого человека, как капитан Маколден. Гамидж доказал, что она ошибалась. И в результате ей придется хранить эту тайну – так же крепко, как Пинки, судя по всему, намерен хранить ее секрет.

– Что ты будешь делать? – спросил Уэрт. Его покрасневшие глаза казались невероятно большими.

– Постараюсь извлечь наибольшую пользу из того, что осталось.

Да, прежде чем окончательно распрощаться, следует раздать то, что сохранилось. Дома в Фалмуте все это ей не понадобится, а мальчишкам наверняка пойдет на пользу.

Уэрт непонимающе нахмурился.

– Так ты никому ничего не расскажешь?

– Наверное, нет.

Бледное личико мальчишки словно скукожилось от разочарования, и Салли поспешила объяснить:

– Выслушай меня, пожалуйста. Моим первым побуждением было сообщить о случившемся капитану, поскольку я не сомневаюсь, что он не потерпит воровство. Однако у меня нет убедительных доказательств, что мои припасы похитил именно Гамидж, ясно только, что они исчезли. Гамидж наверняка обо всем позаботился. Он, похоже, достаточно хитер и осторожен, чтобы его так легко было поймать. Вряд ли украденное сейчас при нем.

– Я не понимаю. – Уэрт, явно сдерживая слезы, провел рукавом по носу. «Так его белые манжеты едва ли продержатся ближайшие две недели», – подумала Салли. – Зачем же он украл, если не оставит все это себе?

– Возможно, под его влиянием находится кто-то из экипажа – казначей или кто-нибудь с камбуза, – кто готов принять ворованное на сохранение. Или же он может припрятать все это где-нибудь, думая, будто я подниму шум и… Слушай, давай-ка посмотрим, не взломал ли он и твой сундук.

С этими словами Салли двинулась к сундучку Уэрта. Тот покраснел.

– Да нет, не взломал. Потому что он не заперт. Он забрал у меня ключ в первый же день.

– Черт возьми… У Уилла тоже?

Йен пожал плечами, попытался что-то ответить, но его нижняя губа затряслась, глаза заблестели от слез.

– Ну ладно, ладно… – Салли по-братски, а точнее, по-сестрински обняла мальчишку. – Все будет хорошо. Обещаю.

– Ничего хорошего не будет. Все просто ужасно. Я не могу здесь, не могу! – Голос Йена дрожал, скопившиеся слезы потекли по щекам.

– Успокойся. – Салли мягко сжала его руку. – Просто для тебя все это внове. Ты привыкнешь.

– Нет, не привыкну. Я не могу здесь оставаться. Я не хочу лазить по мачтам. И никогда больше этого не сделаю. Меня никто не сможет заставить.

К сожалению, смогут, угрожая поркой или чем похуже. Но она всеми силами постарается, чтобы до такого не дошло.

– Ты привыкнешь, я обещаю. Еще несколько раз, и ты даже не будешь замечать высоты. Так же, как птенец привыкает сидеть на дереве. Ветки раскачиваются, но его это ничуть не беспокоит.

– Это оттого, что он умеет летать. – В голосе Йена уже чувствовался некоторый юмор. И через несколько секунд, вполне успокоившись, он поинтересовался: – А откуда ты так много обо всем знаешь?

– Я вырос на кораблях своего отца.

– У твоего отца есть корабли?

– Да нет, – засмеялась Салли. Ее братья, особенно Мэтью с Домиником, наверняка были бы задеты тем, что кто-то никогда не слышал об их семье, и предположением, будто они торговцы. Салли легко могла вообразить негодование братьев по данному поводу. – Мой отец и два моих брата – капитаны Королевского военно-морского флота. Я представитель старой морской династии.

– Ого! – Лицо Йена выразило надлежащую долю благоговения. – Тогда не удивительно, что ты не побоялся выступить против мистера Гамиджа.

– Не очень-то у меня получилось, – пробормотала Салли. – Но насчет него ты можешь больше не беспокоиться. Обещаю. Я позабочусь об этом, даже если это будет последнее, что я сделаю на борту «Дерзкого». Однако он вполне может припрятать сворованное у меня в твоем сундуке или в сундуке Уилла, когда поймет, что мы друзья.

– А мы друзья?

– Конечно, – заверила Салли. – Мы станем лучшими друзьями.

С позволения Йена она заглянула к нему в сундук, в котором, однако, после изъятия его собственных припасов, ничего не прибавилось.

Но она не собиралась сдаваться без борьбы и допускать, чтобы Гамидж одержал над ними верх. Точнее, над ней.

– Вот что… Посмотрим, что скажет Пинки. Он всегда в курсе событий.

Старика они нашли на канонирской палубе, около печки, где тот хлопотал вместе с капитанским стюардом Эдвардсом и двумя матросами, служащими при офицерской кают-компании. Одного звали Морланд, а другого, сноровистого весельчака, который утром играл на скрипке, Панч.

– Ты оказался прав, Пинки, мистер Гамидж действительно поживился нашими припасами, – сообщила Салли. – Но мы его еще проучим, я знаю кое-какие трюки, – заверила она, когда старик скорбно покачал головой, совсем не обрадованный фактом собственной правоты. – Однако забрал он не все. Что ты об этом думаешь?

Она протянула Пинки бумажные кулечки.

– Свежие приправы?

– Да, как и обещал.

Хорошая доза специй могла значительно улучшить вкус не очень-то разнообразной флотской пищи. И Пинки хорошо знал, как использовать все это наилучшим образом – точно так же, как в бытность отцовским стюардом.

Другие стюарды через плечо старика взирали на его сокровища.

– Ты можешь также при необходимости обменивать все это на что-то еще. К примеру, как-нибудь договоришься с капитанским стюардом. Время от времени мы не отказались бы от бутылочки хорошего вина в обмен на улучшение капитанских блюд.

В голове Пинки, видимо, уже возникли схемы бартера.

– Конечно, сэр. Можете на меня положиться. У нас будет славный поход.

– Не сомневаюсь. Вот видишь, Йен? Мы с Пинки сделаем все возможное, чтобы избавить тебя от «мельников».

– А кто такие «мельники»?

– Крысы, сэр, – с готовностью просветил Пинки. – Так их называют за то, что они часто измазаны в муке после набегов в кладовые.

– То есть нам придется есть крыс? – ужаснулся несчастный Уэрт, побледнев и позеленев одновременно.

– Ну как тебе сказать… – Салли постаралась придать своему голосу как можно больше бодрой беспечности. – Я никогда не ел их прежде, но прежде я и не был гардемарином. Думаю, в этом походе мы узнаем и испытаем немало нового. Осмелюсь предположить, что мистер Коллиар и даже капитан Маколден тоже съели свою долю «мельников», и, судя по их виду, это им ничуть не повредило.

Уэрта не очень-то утешил подобный довод, и Салли предпочла сменить тему.

– У тебя есть какое-нибудь укромное безопасное место? – спросила она у Пинки. – Чтобы уберечь нужные вещи от Гамиджа и его приспешников вроде казначея?

– Я знаю такое местечко. Я…

Салли подняла руку, останавливая его.

– Не говори мне. Если я не буду знать, где это место, никто не заставит меня его раскрыть. Я, кстати, захватил еще вот это. – Она сунула руку в карман жилетки. – Рыболовную леску, которую также отдаю тебе. Мистер Уэрт, вы ведь не откажетесь отведать за обедом рыбки?

Салли, наверное, впервые увидела, как лицо мальчишки осветилось настоящей радостью.

– Я с удовольствием съем все, что хоть немного вкуснее говядины, разваренной в пудинг.

– Положись на нашего Пинки. Уж он об этом позаботится. И кстати… – Салли глянула на стоящие вдоль бортов клети. – Пинки, ты имеешь какие-то права на этих птиц? Можно ли приобрести долю в курице, чтобы получать от нее яйца?

Пинки, вскинув глаза кверху, поскреб лысину.

– Курица здесь стоит немало.

– Даю гинею. – Салли показала монету, зажатую меж пальцев. – Но за эти деньги я хочу иметь целую курицу, а не долю того, что она снесет.

Пинки поймал подброшенную монету.

– Договорились, сэр.

– Отлично. – Салли ободряюще приобняла Йена за плечи. – Ну вот, как я и говорил, жизнь на корабле можно улучшить. Для всех нас. За исключением мистера Гамиджа, конечно.

В глазах Уэрта светился восторг.

– И ты поделишься всем этим? Едой, яйцами и остальным?

– Конечно. Мы ведь соседи по кубрику. Более того, мы друзья. И я надеюсь, ты быстро убедишься, что я горой стою за своих друзей.

– Спасибо. – После столь мало обнадеживающего начала флотской жизни Уэрту, видимо, не верилось, что у него могут появиться здесь друзья. – Я очень тебе признателен. Но откуда ты знаешь про возможность обмена, о долях в курице? Про рыболовную леску? Я о таком даже и не думал.

– Мои старшие братья уже побывали гардемаринами, и всем им пришлось попробовать крыс. Я многое узнал именно от них. Ну а ты, Йен? Откуда ты родом?

Мальчишка несколько замялся, после чего неохотно пробормотал:

– Из Глостершира.

Вероятно, он имел не слишком высокое происхождение, будучи сыном сельского священника или мелкого торговца, раз не хотел вдаваться в подробности.

– Насколько я знаю, это замечательные места, там очень красиво.

– Возможно. Но не так уж там и здорово. И никто из моих родичей не сравнится с твоими. Никто из них не служил на флоте, никто не рассказал мне о нюансах флотской жизни.

– А в моем семействе служили практически все. У моих близких в общем-то и нет иного выбора, кроме как пойти на флот.

И Салли фактически впервые осознала, насколько необычным это может быть для других, для тех, кому военно-морская карьера кажется чем-то несбыточным. До чего же это несправедливо.

Однако Йен Уэрт все же попал на флот и теперь нуждался в моральной поддержке. Ему необходимо увериться, что он может преуспеть на выбранной стезе, невзирая на типов вроде мистера Гамиджа.

– Расскажи мне поподробнее о Глостершире.

Йен Уэрт пожал плечами.

– Говорят, Сайрен-Касл очень красивый.

– В самом деле? Он чем-то знаменит? Я даже не знаю, где он находится. В Англии я практически нигде не был. Хотя мне довелось побывать во многих иноземных портах и в разных экзотических местах, в родной Британии я катался лишь по южному побережью, между Фалмутом и Портсмутом. Ты наверняка знаешь о нашей стране гораздо больше, чем я.

Уэрт улыбнулся. Хоть и робко, но для начала и это неплохо.

– Ты так думаешь? Вряд ли я могу знать больше твоего.

Салли тоже улыбнулась в ответ, довольная тем, что ее усилия приносят плоды.

– Наверняка есть множество вещей, о которых ты осведомлен куда больше меня. Я знаю лишь о море, о парусах, о военно-морском флоте, поскольку вырос в этой среде. Ты тоже многому здесь научишься, несмотря на отсутствие знакомства с морем. А вообще, любые знания рано или поздно пригодятся.

Мальчишка некоторое время обдумывал ее слова.

– Ну, я знаю кое-что о собаках. Их у моего отца всегда была целая свора. Также я немного знаю о сельском хозяйстве, об арендаторах, о содержании поместья. Только сейчас мне от этого мало проку.

Салли совсем не хотелось, чтобы он снова впал в уныние.

– Поместья?.. Так твой отец землевладелец?

– Ну да… У него много земли. Ему принадлежит Сайрен-Касл, вся земля Сайрен-Парка да и, наверное, почти весь город. Он виконт. Виконт Рейнсфорд. Но я всего лишь его второй сын.

Таков был удел вторых сыновей аристократов – оставаться «запасными». Уилл Джеллико тоже был из их числа.

Хотя у обоих мальчишек отсутствовали и морской опыт, и связи во флоте, каковые имелись у Кентов, они определенно принадлежали к семьям, обладавшим достаточными средствами, чтобы пристроить своих чад на избранном поприще. А также достаточным влиянием, чтобы содействовать их дальнейшему продвижению по службе.

Вероятно, именно поэтому мистер Гамидж, не имевший ни влияния, ни покровителей, ни друзей, испытывал такую неприязнь к этим мальчуганам.

– А кому-нибудь еще, кроме мистера Гамиджа, известно о твоей семье?

Йен пожал плечами.

– Не знаю. Думаю, капитану Маколдену должно быть известно. Отец сказал, что ему пришлось купить для меня койку на этом корабле.

Салли уже сожалела о том, что подняла данную тему, видя, как Йен вновь скатывается в удрученное состояние.

– Нам очень повезло, что мы получили свои койки, несмотря на присутствие в нашем кубрике мистера Гамиджа. Капитан Маколден очень удачливый моряк, и, можешь не сомневаться, твоему отцу пришлось постараться, чтобы определить тебя на его корабль. Тысячи мальчишек наверняка обрадовались бы возможности получить свою долю вознаграждения за те трофеи, что захватил капитан Маколден. А таких случаев, по слухам, было немало.

Да, тысячи мальчишек… Но отнюдь не все. Ричарду это совсем не нужно. И несчастному Йену, возможно, тоже. Он скорее предпочел бы остаться в отцовском поместье и проводить свои дни в сельскохозяйственных заботах, вместо того чтобы осваивать флотские премудрости. Раньше Салли об этом не очень-то задумывалась. Далеко не каждое семейство отправляло на флот целый выводок сыновей. И, возможно, имелась некоторая мудрость в том, чтобы определять своих отпрысков на различные служебные поприща. Поэтому, быть может, Ричард не так уж и не прав.

– Мистер Кент, вас хочет видеть капитан Маколден, – прервал ее размышления вернувшийся Пинки, который выглядел несколько обеспокоенным. – Он ждет вас в своей каюте. Вам лучше поторопиться.

Ну вот и все… Салли встала и оправила мундир. Ради чести семьи очень важно предстать перед командиром в наилучшем виде. И ей следует быть благодарной мистеру Коллиару за то, что он не стал поднимать лишнего шума. Оставалось только надеяться, что корабль она также покинет тихо и незаметно, без скандала.

Салли кивнула Уэрту и пожала ему руку, ибо это казалось совершенно необходимым в данном случае.

– Я рад нашему знакомству, мистер Уэрт. Всегда полагайтесь на Пинки, и все будет хорошо. – Затем она повернулась к старику и сделала то же самое. – Спасибо Пинки, спасибо за все. Ну, я пошел.

Старый моряк вскинул ладонь к своему блестящему лбу и отступил в сторону, пропуская ее.

От того места, где Салли разговаривала с Уэртом, до капитанской каюты был не такой уж близкий путь, но ей он показался чрезвычайно коротким, хотя и ощущала она себя так, будто ее карманы были наполнены свинцовыми пулями. И несмотря на твердое намерение стойко и с достоинством встретить приближающийся шторм, сердце в груди отстукивало такт погребальной мелодии.

Морской пехотинец, стоявший на часах у капитанской каюты, не удостоил даже взглядом ничтожного гардемарина, поэтому Салли пришлось стучаться самостоятельно.

– Войдите, – сразу же донеслось из-за двери.

Капитан Маколден был один и сидел за столом, расположенным у кормовых иллюминаторов, чтобы в наибольшей степени использовать естественное освещение. Но поскольку корабль следовал почти в западном направлении, света здесь было гораздо меньше, чем на палубе.

При появлении Салли капитан, однако, не поднял головы, продолжая просматривать разложенные перед ним бумаги.

Чтобы хоть немного успокоиться и скрыть волнение, от которого учащенно билось сердце и потели ладони, Салли стала обозревать каюту, где очень многое казалось знакомым. Помещение было обставлено по-спартански, но достаточно комфортно вполне добротной, но не слишком изящной мебелью. Эта каюта была поменьше, чем те, где в разное время обитал ее отец, и поскольку «Дерзкий» являлся фрегатом, здесь по обоим бортам присутствовали две двенадцатифунтовые пушки. Как грозное напоминание серьезности их намерений, к которым она вскоре не будет иметь никакого отношения.

– Итак, мистер Кент… – Арктически холодный взгляд командира уколол, точно сосулька. Салли замерла в ожидании следующего «укола». Однако вместо этого капитан указал на небольшой столик, пристроенный рядом с пушкой по левому борту. – Вот ваше место. Вы готовы выслушать, что от вас требуется?

Черт… Видимо, от страха она совсем поглупела.

– Конечно, сэр.

– Необходимо сделать по пять копий каждого приказа, чисто и без помарок. Ваше дополнительное обучение здесь как раз и пригодится.

– Вы хотите использовать меня в качестве писаря?

– Ну да. А вы чего ожидали? Хотя вы и принадлежите к семейству Кентов, у вас, по моим сведениям, имеются навыки, необходимые для данной должности.

– Да, сэр, конечно. – У Салли было такое ощущение, будто ее голова набита ватой. – Но мистер Коллиар, полагаю, разговаривал с вами?

– Да, разговаривал. И он порекомендовал временно заменить вами моего секретаря, который в начале похода почти всегда страдает от приступов морской болезни. Или же мистер Коллиар неправильно все понял? И вы никогда не помогали своему отцу в качестве секретаря?

Салли действительно довольно часто приходилось писать письма под диктовку отца, а также делать копии приказов и прочих документов, получаемых из адмиралтейства.

– Помогал, сэр. Как говорил мой отец, в адмиралтействе все просто помешаны на писанине ненужных бумаг. – Похоже, чувство облегчения сделало Салли чересчур болтливой.

Потому что, как она понимала, Коллиар ее все-таки не выдал. Он ничего не рассказал.

– Да, мистер Кент, переводить бумагу они умеют, – согласился капитан. И вновь указал на боковой столик, где все уже было готово. – Думаю, вам лучше безотлагательно приступить к работе, если хотите закончить до ужина.

– Так точно, сэр. – Салли с таким энтузиазмом устремилась к столу, что даже сшибла стоявший на пути стул. – Прошу прощения, сэр.

– Аккуратнее, Кент. Не нужно атаковать мою несчастную мебель. Перенаправьте свое рвение на бумаги.

Салли бойко взялась за работу, и меж тем как она писала, в ее сознании беспрестанно крутились четыре слова: «Он ничего не сказал… Он ничего не сказал…»

Но вскоре, когда внутреннее равновесие более-менее восстановилось, ее стал донимать вопрос, по какой причине Коллиар так поступил. Почему он ее не выдал? Ведь он имел на это все основания. Включая и то обстоятельство, о котором она пока что ему не сообщила, а именно – угрозы Гамиджа. Будет совершенно справедливым уведомить его об этом сейчас. Если она промолчит, это станет проявлением трусости, безволия и эгоизма по сравнению с его великодушным поведением. Вряд ли она когда-либо сможет отблагодарить его за подобное милосердие.

Салли со всем усердием трудилась над бумагами капитана и к завершению работы сделала лишь две небольшие кляксы.

– У вас отличный почерк, мистер Кент, – похвалил Маколден, просматривая копии.

– Спасибо, сэр.

Стоя рядом с капитанским столом, Салли не могла не заметить лежавший здесь небольшой и очень красивый портрет в застекленной позолоченной рамке.

– Я вижу, вам понравилась моя миниатюра, мистер Кент.

– Извините, сэр. Портрет действительно великолепный, – совершенно искренне сказала Салли.

– Спасибо… На нем изображена леди Тринити Маколден. Моя жена.

Салли могла бы и догадаться. Ее отец имел при себе подобную миниатюру на протяжении многих лет. Вторая копия хранилась дома, в Фалмуте. А третью она положила для Ричарда в его морской сундучок.

– Она очень красива. И так молода.

Улыбка капитана казалась горьковато-сладкой, словно он имел удовольствие хранить некую печальную тайну.

– Ей было бы лестно услышать ваши слова. Хотя в действительности она не так уж и молода. Я заказал этот портрет восемь лет назад, когда мы обвенчались, но могу с уверенностью сказать, что для меня она по-прежнему самая прекрасная женщина на свете. Я по ней очень скучаю.

– Извините, сэр… Но разве у вас не было возможности навестить ее, пока «Дерзкий» находился у британских берегов?

– Увы… Моя дама сердца обитает не в Англии, а на Багамах, точнее на острове Нью-Провиденс. – Капитан опять улыбнулся. – Она предпочитает более теплый климат.

– Тут ее нельзя осудить, – заметила Салли. – Климат там не только более теплый, но и целебный.

Капитан засмеялся.

– В этом у вас с ней полное единодушие, мистер Кент. Я как-то забыл… Вы ведь наверняка тоже бывали на Багамах?

– Да, сэр. Вместе с отцом, на «Адаманте». То ли в девяносто восьмом, то ли в девяносто девятом, точно не помню. – Салли вдруг подумала, не злоупотребляет ли она гостеприимством командира и не слишком ли испытывает свою удачу. – Будет ли еще какое-нибудь задание, сэр?

– Нет, мистер Кент. – Капитан, судя по всему, был вовсе не против того, чтобы она задержалась. Откинувшись на спинку стула, он взирал на нее поверх сложенных домиком ладоней. И хотя Салли уже успела познакомиться с его ледяным взглядом, этот взгляд тем не менее ее несколько нервировал. – Пока что я вами доволен, – продолжил Маколден. – Не стану скрывать, поначалу у меня имелись насчет вас определенные сомнения, поскольку ваш отец не слишком спешил отправлять вас ко мне. Я предполагал, что вы окажетесь непригодны к флотской службе.

Черт возьми… Есть ли на этом корабле хоть кто-то, не слышавший о несчастном Ричарде? Пожалуй, даже к лучшему, что он не попал сюда, ибо ему никогда бы не удалось развеять подобные сомнения.

– Вовсе нет, сэр…

– Однако сейчас вы здесь и проявляете себя совсем неплохо. Ваше здравомыслие похвально. Продолжайте в том же духе, мистер Кент, и все будет замечательно.

– Благодарю вас, сэр. Ваша вера в мои способности очень много для меня значит, и я постараюсь вас не разочаровать.

– Неплохо сказано. Но полагаю, я могу говорить с вами откровенно?.. Мне показалось, что между вами и моим первым лейтенантом возник некоторый антагонизм. Это так?

Кровь в ее жилах, разогревшаяся было от доброжелательного внимания капитана, вновь похолодела.

– О, вовсе нет, сэр, – ответила Салли осторожно, но вполне правдиво.

– Нет? – Интонация капитана была достаточно мягкой, но инквизиторские нотки в ней присутствовали. – Значит, все дело лишь в мистере Коллиаре?

Салли не сразу осознала, что у нее на несколько секунд остановилось дыхание.

– Да нет. – Она не могла допустить каких-либо претензий в отношении Коллиара, которому была чрезвычайно обязана. – Нет, сэр, вина исключительно моя. Я с опозданием явился на причал в Портсмуте, и мистеру Коллиару пришлось самому забирать меня, что создало для него значительное неудобство. И, похоже, я в недостаточной мере оценил его самопожертвование.

– В таком случае, ради общего блага, вам следует исправиться.

– Это уже произошло, сэр. Мистер Коллиар очень вежливо и доходчиво меня вразумил.

– Не сомневаюсь. Мистер Коллиар самый вежливый первый лейтенант из всех, кто у меня когда-либо служил. Но не питайте особых иллюзий, мистер Кент. Мистер Коллиар знает свое дело. Он никогда не теряет самообладания, никогда не кричит во всю мощь легких, и тем не менее его баритон отчетливо слышен даже сквозь грохот пушек.

– Да, сэр. И для меня он пример офицера, на который я намерен равняться.

– Очень похвальное намерение, мистер Кент. Причем мистеру Коллиару следует не только подражать, но и доверять. Что я вам настоятельно рекомендую. И вы, и любой член экипажа, исправно исполняющий свои обязанности, обретете в мистере Коллиаре надежного товарища.

– Благодарю вас, сэр, – произнесла Салли, поскольку ей казалось, что именно этих слов ожидал от нее капитан. Однако он и понятия не имел, до какой степени она вынуждена довериться Коллиару. Ибо возникал вопрос: если мистер Коллиар не выдал ее капитану, то какое вознаграждение он пожелает за свое молчание?