Не прошло и минуты, после того, как я опустила меч, раздались крики через сумеречную строительную площадку, зовущие нас.

— Гвендолин! Логан! Оливер!

— Здесь, сзади, — закричал Логан в ответ.

Пару секунд спустя, луч фонарика осветил полумрак и был направлен мне в лицо. Я прищурилась, но продолжала смотреть и направлять меч на Престона. Я не осмеливалась позволить себе отвлечься тем фактом, что в ближайшее время у нас появится общество. Может быть, я и не смогла убить Престона, но если он сейчас сдвинется с места хоть на один сантиметр, то я прирежу его, а о последствиях подумаю позже. Он бы сделал то же самое со мной — использовал бы любую возможность, чтобы убить меня, несмотря ни на что. И здесь Дафна была права.

К моему удивлению, это был Найкмедс, в одной руке меч, а в другой фонарик. Черные брови библиотекаря взвились вверх, увидев меня, нависающей над Престоном, в то время как кровь жнеца покрывала нас обоих, как будто мы играли в пейтнбол, вместо того, чтобы сражаться за свою жизнь.

— Вы оба в порядке? — спросил Найкмедс, бросив взгляд на Логана.

— Более или менее все в порядке, ответил Логан. — У меня скверный порез на бедре, а у цыганочки пару царапин и ушибов. А что с Оливером?

Оливер. У меня перехватило дыхание. Я так была занята тем, что сражалась с Престоном, что совсем забыла другого раненного Спартанца, а также тот факт, что мы оставили его на милость жнеца и волка Фенрир. Хотя, я знала, что поступила правильно, на меня нахлынуло чувство вины. Я не знаю, что буду делать, если Престон убил Оливера.

— Эйджекс нашел Оливера и отнес в лазарет к Авроре, — сказал Найкмедс. — Он должен поправиться, как только вытащат болт из его плеча и остановят кровотечение.

Я даже не заметила, что затаила дыхание, пока облегченно не вздохнула. Также и на лице Логана отразилось облегчение.

— Это хорошо, — он избегал взгляда библиотекаря. — Я не хотел бросать его. Ты должен мне поверить. Я никогда больше никого не брошу. Никогда! Я хотел остаться и сражаться.

Скорбь заставила Логана опустить плечи вниз, а его голос прозвучал так тихо, что я кое-как поняла его.

— Я это знаю, и Оливер это знает тоже. — Найкмедс подошел к Спартанцу и положил руку ему на плечо. — Я рад, что с тобой все в порядке. Я беспокоился о тебе, Логан.

Я думала, что в этот день меня больше никто не сможет удивить, но мимоходную интимность, с которой оба относились друг к другу, я не ожидала. Так, как они разговаривали друг с другом, можно было подумать, что они друзья или что-то в этом роде. Может быть даже родственники, прошептал тихий голос у меня в голове. Впервые я заметила, как они похожи друг на друга, и то, что у обоих были черные волосы и ледяные глаза. Логан и Найкмедс? Родственники? Мне было немного трудно проглотить это, особенно потому, что я никогда не слышала, чтобы один говорил когда-либо о другом. Кроме того, Найкмедс был просто настолько скованный, чтобы принадлежать к семье такого свободного человека, как Логан.

В этот момент Найкмедс повернулся ко мне с сердитым взглядом, как будто хотел подчеркнуть этот пункт.

— Два студента серьезно ранены, ты вся покрыта кровью, на территории жнец, волк Фенрир, который где-то свободно бегает, и серьёзные повреждения отеля, — завизжал Найкмедс. — Что ты можешь сказать в свою защиту, Гвендолин?

Я задумалась на одну секунду, потом я улыбнулась ему. — Я точно следовала вашим указаниям. Я даже не высунула нос из отеля.

Я уже подумала, что библиотекарь вытянет руки и задушит меня на месте. Час спустя я сидела в своей кровати в лазарете отеля и наблюдала за профессором Метис, как она исцеляла Оливера. Метис уже позаботилась о ране на ноге Логана, и теперь спартанец был в другой комнате и рассказывал тренеру Аякс и Найкмедсу в десятый раз о том, что случилось. Как уже сказал Логан, я получила только пару синяков и царапин, таким образом, мои травмы были не настолько серьезными, чтобы требовалось исцеление. Тем не менее, я осталась в лазарете. Я должна была поговорить с Оливером — о многих вещах.

— Так, — сказала Метис. — Готово.

Она убрала руки с плеча Оливера, и теплое, золотое сияние, которое окутывало его тело, постепенно исчезло. Болт Метис уже вытащила из его плеча и кожа на том месте была теперь гладкой и снова полностью здоровой. Лицо Оливера все еще было бледным и потным от боли, но если бы я не видела, как он на строительной площадке корчился на полу, то никогда бы не узнала, какую он вынес боль.

Метис посмотрела на меня, потом на Оливера. Ее зеленые глаза за серебряными очками были темными и задумчивыми. Она чувствовала, что между нами что-то происходит, но я не давала никаких объяснений, так же, как и Оливер.

— Я оставлю вас наедине в течение нескольких минут, — наконец сказала она, когда стало ясно, что Оливер и я не станем говорить в ее присутствии.

— Спасибо, профессор, — сказала я тихо. — Я думаю, мы оба будем вам благодарны за это.

Метис кивнула, потом она покинула комнату и закрыла за собой дверь. Оливер и я еще какое-то время молчали.

— Ну вот, мы теперь здесь, — сказала я, наконец, и посмотрела на спартанца, который наполовину сидел, наполовину лежал в постели.

Он вздохнул.

— Да. Вот счастливчики.

Снова настала тишина. С его места на столе возле стены на нас смотрела статуя Скади. Теперь ее лицо было нейтральным.

— Ты не хочешь рассказать мне об этом? — в конце концов, спросила я нежно.

Оливер поморщился.

— Я полагаю, я должен это сделать, не так ли?

Я лишь пожала плечами. Оливер снова вздохнул, потом сел на кровати напротив меня и спустил ноги на пол. Он расправил плечи и поймал мой взгляд.

— Итак, я гей и влюблен в моего лучшего друга, который не является геем, и не знает, что я чувствую по отношению к нему. Но ты ведь уже все это знаешь. Ты знала это с того момента, как коснулась моей записной книжки в спортивном зале.

Я покачала головой.

— Нет, я не знала. Я обнаружила чувство, что тебе кто-то очень сильно нравится, но мне было не ясно, кто это был. Ты вырвал записную книжку у меня из рук прежде, чем я смогла увидеть образ Кензи.

Оливер нахмурился.

— Но я думал, ты об этом знаешь. Ты говорила все эти вещи о том, что я не хочу, чтобы кто-то узнал, кто мне нравится. А когда мы в автобусе ехали сюда, ты сказала, будто я…отравляю твои вещи, если только до них дотрагиваюсь. Я думал, ты говорила о моей гомосексуальности.

В его зеленых глазах была боль. Оливер опустил взгляд вниз и стал играть с отделившейся ниткой простыни.

Ты можешь отравить их, потому что ты являешься тем, кто ты есть, услышала я свой собственный злой голос у себя в голове. Я имела в виду что-то совсем другое, и я сказала эти слова, не задумываясь, и не понимаю, как Оливер мог их истолковать.

— Я говорила о моих комиксах, — сказала я в попытке объяснить ему. — Когда люди касаются вещей, они оставляют на них часть самих себя — свои мысли, чувства, воспоминания. Моя психометрическая магия позволяет мне все это видеть, чувствовать и пережить, как будто это мои собственные воспоминания, мои собственные чувства. Поэтому я не люблю, если кто-то прикасается к моим вещам — потому что они могут оставить горькие, уродливые части себя. Кроме того, я думала, что ты хочешь подшутить надо мной или что-то в этом роде. Я просто хотела, чтобы ты убрался. — Я поморщилась. — Вот черт. Я была абсолютной сучкой, правда? Ты, вероятно, думаешь, что я совершенно нетерпима.

В этот раз Оливер лишь пожал плечами. Мы некоторое время молчали.

— А почему ты хотел задавить меня перед домом бабушки? Почему выстрелил в библиотеке в меня стрелой? — спросила я.

— Это сложно, — сказал он. — Мои родители знают, что я гей, и они нормально к этому отнеслись. Они полностью поддерживают меня. Логан и Кензи тоже знают об этом и справляются с этим. В противном случае они больше не дружили бы со мной. В сущности, об этом знают почти все в академии. Я не скрываю этого, но и не кричу об этом со всех крыш, понимаешь? Я считаю, это касается лишь меня самого.

Я кивнула. Я на самом деле понимала, что он имел в виду. Я тоже самое делала с моим цыганским даром. Конечно, другие студенты мифической академии знали, что у меня была способность находить потерянные предметы, но я не вставала во двор между уроками и не хвасталась этим. Я подумала о странном взгляде, который Морган бросила на меня в вестибюле, когда я объясняла портье, что хочу знать, в каком номере спал Оливер. Валькирия знала, что Оливер был геем, потому Морган посчитала это таким странным, то, что я хотела в его номер и утверждала, что я его подцепила.

Оливер вздохнул.

— Но Кензи не знает, что я чувствую по отношению к нему. Я думаю, Логан о чем-то догадывается, но он никогда ничего не расскажет Кензи. Для этого Логан просто слишком хороший друг. Но я не знал, что будешь делать ты, Гвен. Я не хотел никому рассказывать об этом, особенно Кензи.

— Но почему ты не расскажешь Кензи просто, что ты чувствуешь? — спросила я нежно, хотя уже и знала ответ.

Оливер покачал головой. — Потому что Кензи — мой лучший друг, а я не хочу разрушить нашу дружбу. Эта дружба — самое лучшее, что есть у меня в жизни. Кензи не гей, так что он никогда не будет испытывать ко мне такие чувства, как я к нему. Когда мне стало ясно, что ты знаешь о моих чувствах к нему, я просто… запаниковал. Я подумал, если я дам тебе что-то еще, над чем ты можешь ломать себе голову, то просто забудешь обо мне и моей тайне.

Оливер и я были более похожи друг на друга, чем он подозревал. Я ненавидела тот факт, что мои чувства к Логану были для всех совершенно ясны. Если бы это было возможно, я бы тоже спрятала их, тем более что я не имела понятия, что действительно чувствовал Логан по отношению ко мне. Даже в моей старой школе свои увлечения я оставляла при себе, вместо того, чтобы сразу же рассказывать о них моим подругам, потому что знала, как легко каждая из них могла проговориться и разболтать тайну. А если я тоже не понравлюсь моему предмету любви, ну тогда это было унизительно, как с Логаном. Я могла только догадываться, насколько хуже была ситуация, если бы Логан и я были так близки, как Оливер и Кензи. Поэтому я в точности понимала, почему Оливер хотел свои чувства сохранить в тайне.

Он снова глубоко вздохнул.

— Кроме того, я не хотел стать первой темой разговора академии и втянуть в это Кензи. Это сделало бы нам обоим больно. С меня уже достаточно того, что я гей-спартанец, и мне приходится обучаться, как бороться со жнецами. Мне действительно не нужно еще и того, чтобы все за моей спиной хихикали и писали SMS, потому что я, ко всему прочему, влюблен в моего лучшего друга, понимаешь?

Я понимала. Когда я была новичком в академии, я чувствовала себя паршиво, потому что не была частью этого, потому что так очевидно не принадлежала к ней. Даже сейчас, когда Дафна и Карсон стали моими друзьями, были дни, когда я себя так чувствовала, как будто была для других все еще лишь Гвен Фрост, эта странная цыганская девчонка, которая прикасалась к вещам и получала образы. Да, я знала, как чувствовал себя Оливер.

— Я знаю, что тебе приходится выносить, — сказала я. — Но не находишь ли ты, что машина и стрела…, что это перебор? Ты мог бы просто попросить меня ничего не говорить Кензи. В том, что для тебя так важно, я бы, безусловно, держала рот на замке.

Оливер поморщился. — Я знаю, но тем утром, в спортивном зале, я так подло с тобой обращался и насмехался над тобой. Я подумал, что ты в любом случае расскажешь все Кензи, даже если я попрошу тебя не делать этого. Признайся, месть в Мифической академии это что-то вроде школьного спорта.

— И почему ты так подло со мной обращался? Я всё равно спрашивала себя об этом.

— Потому что Кензи сказал, что было бы здорово, если бы тебе нравились супер-герои. Он уже в течение нескольких недель снова и снова делал намеки на то, что ему кто-то нравится. Я думал, что это ты и приревновал. Поэтому и высмеял твою футболку.

— Но, на самом деле, Талия Писарро — та девушка, которая нравится Кензи.

Оливер кивнул еще раз и глубоко вздохнул.

— Логан рассказал мне и Кензи, что у тебя было несколько стычек со жнецами. Что это является причиной, почему мы обучаем тебя. На тот случай, если они снова будут преследовать тебя. Я знаю, что я переборщил, но напугать тебя и заставить поверить в то, что тебя снова преследует жнец, показалось мне самым простым и быстрым способом, чтобы заставить тебя забыть, что я влюблен в Кензи.

Оливер смотрел на меня своими яркими зелеными глазами.

— Но я не хотел ранить тебя. Не по-настоящему. Если бы ты не отпрыгнула с дороги, я бы свернул на другую сторону улицы, а со стрелой в библиотеке я специально следил, чтобы она воткнулась, по меньшей мере, в тридцати сантиметрах от твоей головы. Я хотел только напугать тебя. Это все, Гвен. Клянусь.

Его логика имела смысл, хотя и странным образом. Оливер хотел дать мне для размышления что-то еще, вместе с тем фактом, что он был в кого-то влюблен, кто на его чувства, скорее всего, никогда не ответит. Я была виновата сама, что сделала неверные выводы. И что была настолько глупа, чтобы не распознать, что Престон злодей, кем он в действительности и являлся.

Все это было, как на ярмарке, когда я спросила Карсона обо всех этих странных играх и декорациях. Карсон не нашел ничего необычного во всех этих масках жнецов и Немейских охотниках, потому что они были частью того мира, где он вырос. Для Карсона это было нормально, так же как для дикого, спартанского воина, Оливера, было нормально сражаться и запугивать своих врагов. Так, как для Дафны было нормально просто взломать компьютерную систему и изменить оценки другой девушки, или для меня вторгаться в комнаты людей, чтобы раскрыть их тайны. Может быть, мы делали вещи, которые казались нам в тот момент вполне разумными, хотя глубоко внутри себя мы знали, что это не так, или что другие люди нас и не поймут, и не согласятся с нами.

Я покачала головой.

— Ну, в любом случае ты хорошо потрудился. Я думала, что меня пытается убить жнец, из-за той вещи, что случилось с Жасмин.

Оливер прищурился. — Что у тебя было общего с Жасмин?

Так я рассказала ему все о Жасмин, которая инсценировала свою смерть и попыталась принести Морган в жертву Локи, и как я оказалась в центре всех этих неприятностей. Спартанец доверил мне свою тайну. Я считала справедливым рассказать ему за это одну из моих.

Кроме того, Оливер помог при моем спасении, тем, что написал Логану SMS и рассказал, что мы находимся в затруднительном положении. А потом, после того, как Престон последовал за мной и Логаном, Оливер написал Найкмедсу и другим профессорам и рассказал им, что случилось. Хотя, он и не использовал свое спартанское боевое искусство, тем не менее, Оливер всё-таки был героем.

После того, как я закончила свою историю, Оливер посмотрел на меня с новым интересом.

— Логан всегда говорил, что ты невероятная, но я никогда ему по-настоящему не верил, до этого времени.

— Почему? Из-за того, что я долго не могла отличить острый край меча от рукоятки?

— Что-то в этом роде.

Мы улыбнулись друг другу. Но пару секунд спустя моя улыбка исчезла. В этот раз была я, кто опустил взгляд и начал играть с простынею.

— Значит, Логан считает, что я невероятная?

Оливер поморщился.

— Хм, я, ну, вообще-то не должен говорить об этом.

Я посмотрела на него, прищурившись. — Давай, выкладывай, Спартанец.

На мгновение я подумала, что он просто откажется отвечать, но потом он вздохнул.

— Да, Логан считает тебя невероятной. Он говорит постоянно о тебе. Этот парень полностью тобой одержим, Гвен.

— Почему же тогда он встречается с Саванной, а не со мной?

Задавая этот вопрос, мое сердце сжалось от боли в груди, но я хотела узнать причину, я должна была узнать причину.

— У Логана проблемы в том, чтобы сблизится с девушкой. Я имею в виду, действительно сблизиться, а не только заниматься…

Оливер замолчал.

— Сексом? — спросила я сухо.

Он немного покраснел.

— Да, сексом. Я думаю, Логан боится тебя, потому что ты уже сейчас так нравишься ему. Если он подпустит тебя к себе еще ближе, то он будет совсем потерян.

Я не стала спрашивать Оливера, почему Логан не хотел подпускать к себе близко девушку. Я знала, что ответ был связан с этим страшным воспоминанием, которое я видела. То, в котором маленький Логан стоял, склонившись над окровавленными трупами своей мамы и сестры.

— Значит… между нами все ясно? — спросил Оливер и так прервал мои мысли.

— Ты имеешь в виду то, что ты чертовски меня напугал?

Он с трудом сглотнул, потом кивнул. Я улыбнулась.

— Да, все в порядке.

Оливер колебался.

— А эта вещь с Кензи, и то, что я чувствую по отношению к нему…

Я перебила его.

— Это твоя тайна. Не выдавай ее так долго, как пожелаешь, и я сделаю также. Но если захочешь с кем-нибудь поговорить, то я буду здесь. Я могу хорошо слушать. — Моя улыбка стала шире. — В конце концов, ведь я невероятная и все такое.

Оливер фыркнул и закатил глаза, как будто уже сейчас жалеет о том, что рассказал мне об этом. Но я твердо решила, смаковать радость о комментарии Логана, как можно дольше. Один момент спустя, Оливер протянул мне свой кулак.

— Друзья? — спросил он тихо.

Я поняла, что из всех этих неприятностей неожиданно возникло что-то очень хорошее. В ближайшее время я не хотела больше оказаться перед лицом какого-нибудь жнеца. Я вообще больше никогда не хотела оказаться перед жнецом и сражаться против него, но я считала, что сражение в этот раз стоило награды.

Я наклонилась и ударила слегка своим кулаком по кулаку Оливера.

— Определенно! Друзья!