В тот же день я села в самолет и к полуночи уже слушала шум прибоя, сидя на балконе гостиничного номера. Ветер играл с моими волосами и доносил запах соли. Луна окрашивала пейзаж в цвет потускневшего серебра.
Я подняла последний бокал джина, салютуя океану. О стенку бокала стукнулся кубик льда.
— За тебя, Флетчер.
Мне ответили лишь волны, и я залпом осушила джин, закрыла балконную дверь и легла в постель.
Следующие несколько дней я занималась тем же, чем и обычные туристы на Ки-Уэст. Любовалась закатом над Мэллори-сквер. Посетила дом Хэмингуэя. Посмотрела на кошек с лишними пальцами. Пару раз съездила понырять с аквалангом. Купила немного дешевой бижутерии из ракушек и несколько настоящих лаймов. Пила тропические коктейли, пока ананасы и манго не набили оскомину.
Исчерпав запас туристических развлечений, я отдыхала на пляже, читая книги и восхищаясь крепкими телами спасателей и пляжных парней. Флетчер был прав. Есть из чего выбирать. Я разговорилась с одним из ребят, Ренальдо, который зарабатывал себе на колледж, трудясь в отеле. Ренальдо четко дал понять, что не против подарить мне несколько часов страстного безудержного секса и после всего не ждать чаевых. Но его глаза были карими, а не золотыми, и я его отшила.
Много времени я просто смотрела на горизонт, попивая коктейли и размышляя, чем займусь по возвращении в Эшленд. Потому что больше не хотела работать киллером. Я знала свои сильные и слабые стороны. Как Пауку мне больше нечего доказывать ни себе, ни кому-либо другому. И без Флетчера все будет не так, как раньше. Никто не станет ждать меня в «Свином хлеве» поздней ночью. Никто не спросит, не ранена ли я и как все прошло. Всем будет все равно.
Что более важно, старик хотел, чтобы я ушла на покой. Это было его последним желанием, и я собиралась его исполнить, пусть даже и не знала, чем займусь дальше. Но пришло время применить мои умения к чему-то иному. Чему именно – я пока не знала.
Но мне, как ни странно, очень хотелось это понять.
* * * * *
Две недели спустя я вернулась в Эшленд с новыми силами, посвежевшей и слегка обгорелой и похмельной от выпитых фруктовых коктейлей. Я двинула сразу в «Свиной хлев», где друзья решили устроить вечеринку в честь моего возвращения.
Было уже поздно, и над Эшлендом сгустилась ночь. Улицу затянул мрак, и лишь поросенок над входной дверью в ресторан ярко светился сине-розовым неоном. Я остановилась снаружи в чернильной тени и заглянула в окно. Финн, Джо-Джо и София уже собрались. Финн за стойкой попивал кофе с цикорием. Я даже здесь на улице чуяла теплый успокаивающий аромат. София терла шваброй пол, а Джо-Джо порхала туда-сюда, подливая Финну кофе, протирая столы и проверяя работу сестры.
Не та семья, с которой я начинала жить, но все равно семья. Та, которую я буду защищать любыми средствами. Я распахнула входную дверь. Звякнул колокольчик, и я вошла.
Все повернули ко мне головы, и секунду спустя меня засыпали объятиями, хлопками по спине и вопросами о поездке. В частности, София обняла меня так крепко, что хрустнул позвоночник. Но было приятно.
Рассказывая об отпуске, я оглядела интерьер ресторана. Дверь, касса, стулья. Все, что было сломано в ночь смерти Флетчера, заменили. Нечто рядом с кассой привлекло внимание, и я поняла, что это такое – флетчеровский экземпляр «Цветка красного папоротника». Должно быть, София спасла его. Но все равно без Флетчера «Хлев» казался меньше и более пустым, чем раньше, несмотря на присутствие друзей. Интересно, так будет казаться всегда?
Но не время грустить, и я отмела печальные мысли и рассказала друзьям все о долгожданном отпуске. Джо-Джо, например, особенно заинтересовали мои рассказы о лоснящихся пляжных мальчиках. В конце концов мы вчетвером устроились за одним из столиков посреди ресторана.
— Я привезла вам всем гостинцы, — сказала я, залезая рукой в дешевую соломенную сумку, купленную на Ки-Уэст.
В зеленых глазах Финна загорелся огонек. Сын Флетчера обожал подарки.
— Что там? Деньги? Дорогой алкоголь? Давно пропавшие пиратские сокровища? Дублоны?
Я плюхнула ему на колени целлофановый пакет лаймов. Финн поник быстрее, чем неудавшийся торт.
— Взбодрись, — сказала я. – Будешь хорошим мальчиком, испеку тебе лаймовый пирог.
––Я бы предпочел «Маргариту»? — заныл он.
— Получишь пирог, и точка.
Финн обиженно выпятил губу.
Я снова сунула руку в сумку и вытащила небольшой стеклянный флакон в форме ракушки.
— А для тебя, Джо-Джо, эти чудесные духи.
Она выдернула пробку и понюхала её.
— Пахнет свежестью и солью, как океан. Мне нравится.
— И, наконец, для Софии вот эта милая вещица.
Со дна сумки я выудила бледно-розовый кожаный ошейник. С него свисали крохотные перламутровые пластинки ракушек. София взяла его, минуту рассматривала, а потом встряхнула. Ракушки зазвенели как китайские колокольчики. София слегка улыбнулась. Счастливее я её ещё не видела.
— Ну вот и все, — сказала я. – Отпуск кончился.
Но я не сказала им, что нахожусь в бессрочном отпуске от своей работы киллером. Что я больше не Паук. Полно времени, чтобы озвучить это позже.
Финн передвинул пакет с лаймами на другую сторону стола.
— Ну, у меня для тебя тоже кое-что есть. Точнее, несколько вещей.
Я приподняла бровь:
— Например?
Финн кашлянул:
— Сегодня зачитали папино завещание. Помимо целой кучи денег, он оставил тебе кое-что ещё.
— Правда? И что же?
Финн развел руки и улыбнулся.
— Та-да!
Обычно меня нелегко удивить, но в тот миг у меня просто челюсть отвисла. В голову не шло ни единой мысли. Я не сразу смогла внятно произнести:
— Флетчер оставил мне «Хлев»? Зачем? Я вроде как не нуждаюсь в деньгах – и в головной боли.
— Потому что он знал, как ты любишь ресторан, — сказала Джо-Джо.
— Любишь, — согласно проскрежетала София.
Я окинула взглядом кабинки, столы, кассу и окровавленную книгу рядом с ней. Я любила ресторан, как и Флетчера. Они всегда мнились мне одним целым. А теперь «Хлев» мой. В груди поселилось умиротворяющее тепло, впервые с ночи смерти Флетчера.
— Папа также хотел, чтобы тебе передали это.
Финн протянул мне маленький конверт.
Джин. Мое имя было нацарапано на конверте мелким четким почерком Флетчера.
Флетчер. Как же я скучала по старику…
Но не смогла удержаться и открыла конверт. Внутри лежал листок бумаги для записей. С одной его стороны было написано: «Никогда не думай, что это твоя вина. Что бы ни случилось и как, ты не могла этому помешать. Окажи нам обоим услугу и не задерживайся в бизнесе. Живи при свете дня, дитя. С любовью, Флетчер».
Мои глаза слегка затуманились, но я перевернула листок, чтобы дочитать записку до конца. На то, чтобы понять смысл, ушло некоторое время, но когда до меня дошло, я покачала головой и улыбнулась.
— Кумин. Вот он, секретный ингредиент его соуса к барбекю. Ну конечно. Кумин! – Я помахала Финну карточкой. – Флетчер наконец-то раскрыл мне свой секрет. После смерти. Старый сукин сын!
Финн улыбнулся и поднял чашку с кофе в немом тосте за отца. Яркая зелень его глаз напомнила мне старика.
— Уверен, что все нормально? – спросила я. – Что ресторан перешел мне? Флетчер должен был оставить его тебе. Он ведь твой отец.
— Шутишь? – спросил Финн. – Пятна от шашлыка не отстирываются от шелковых рубашек. Поверь, я вовсе не против, что ресторан перешел к тебе. Кроме того, он был и твоим отцом.
И снова я вспомнила ту ночь, когда Флетчер забрал меня к себе. Как спас меня от торговли телом на улицах. Как научил быть сильной и всегда выживать. Возможно, Флетчер Лейн и умер, но я никогда не забуду его уроков.
— Да, — сказала я. – Наверное.
Вскоре после этого вечеринка окончилась. Но перед уходом Джо-Джо Деверо отвела меня в сторону и вручила толстую папку из манильской бумаги.
— Вот, — сказала она. – Флетчер хотел, чтобы это было у тебя. Он работал над этим много лет. А что будешь делать ты – сама решай.
Я взвесила папку в руке. Тяжелая, а толщиной не меньше дюйма.
— Что здесь?
— Увидишь, — сказала карлица. – Обсудим позже, когда будешь готова.
Я нахмурилась, услышав её загадочный тон, но Джо-Джо улыбнулась.
— А теперь повтори-ка, в каком отеле ты останавливалась? — спросила старушка. – Я хочу повнимательнее рассмотреть этих пляжных мальчиков, когда поеду весной в отпуск.
* * * * *
Уже близилось к полуночи, когда я собралась уходить. Я вышла из «Хлева», но сразу домой не пошла. Я на пенсии, а не в маразме. Прошла три квартала, срезала через шесть переулков, петляя, прежде чем вообще повернуть в сторону дома. Перед входом в квартиру я прижала пальцы к камню у двери. Вибрации были низкими и монотонными, как обычно. Никаких посетителей с моего отъезда. Отлично.
Я вошла в квартиру и включила свет. Все выглядело так же, как до моего отъезда – включая три рисунка рун на каминной полке. Я подошла к ним. Снежинка, лоза плюща и примула. Символы членов моей погибшей семьи.
Но одного не хватало, и его следовало бы добавить. «Придется нарисовать ещё один рисунок», — решила я. Флетчера или «Свиной хлев». Какая разница. Для меня они были одним целым.
Хотя мне хотелось принять душ и завалиться спать, я плюхнулась на диван и открыла толстый конверт, отданный мне Джо-Джо. Посмотрю-ка, что в нём за тайны и над чем же Флетчер работал до самой смерти, что на это ушло так много бумаги. Любопытство. Определенно, надо учиться его контролировать.
Я расстегнула кнопку, вытащила толстую пачку бумаг и начала читать. Рапорт, написанный мужским почерком.
«21 сентября, пожар зарегистрирован в 07:13. По прибытии бригады дом полностью охвачен огнем. Подозревается, что есть жертвы…»
Ушло несколько секунд, чтобы понять, что я читаю не о каком-то постороннем пожаре. Что я была там и чувствовала, как огонь лижет мою кожу, будто возбужденный неумелый любовник. Я перелистнула страницу. На глянцевом снимке были запечатлены обугленные останки человеческого тела с вытянутыми руками, словно молящими о помощи – или милосердии. Желудок сжался, но я продолжила чтение.
Результаты вскрытия, фотографии, полицейские отчеты, вырезки из газет. Здесь было все. Все, что когда-либо написали, сфотографировали, обсудили и проанализировали о произошедшем семнадцать лет назад жестоком убийстве моей матери и сестер.
Флетчер.
Старик в точности знал, кто я, почему живу на улице и что случилось с моей семьей. Я как-то проболталась об этом, или он догадался сам. Должно быть, он годами собирал досье. Но собрал его.
И оставил Джо-Джо, чтобы та передала его мне.
«Зачем?» — думала я. Для чего? В чем смысл? Мои мама и старшая сестра, Аннабелла, погибли. Я видела их смерть своими глазами. Видела, как они превращаются в пепел. Они не вернутся. А Брию, мою младшую сестренку, расплющило заживо оседающим остовом дома. От неё осталось лишь несколько кровавых пятен. Она тоже умерла.
Так зачем Флетчер оставил мне досье? Чего он от меня ждал? Что я отслежу элементаль Огня, убившую мою семью, и отомщу гадине? Мои глаза были завязаны, когда она меня пытала. Я не знала, кто она, и тем более не знала, жива ли до сих пор. Возможно, старик думал, что я сделаю с досье что-то совершенно иное?
Руки затряслись, и чтобы не рассыпать бумаги, я положила их на журнальный столик. Но недостаточно быстро. Один листок бумаги и фотография выскользнули из стопки и приземлились перевернутыми на пол. Я уставилась на них. Прошла секунда, пять, десять. Минуту спустя я все ещё на них глазела.
Наконец я вздохнула. Клятое, клятое любопытство. Единственное из переданного мне Флетчером, о чем я жалею.
Первым я подняла лист бумаги. За исключением единственного имени, написанного рукой Флетчера, он был пуст. Мэб Монро. Имя элементали Огня было подчеркнуто дважды, и все. Подробности отсутствовали. И с чего бы старик написал её имя и положил листок в эту папку? Неужели Мэб – та элементаль, что убила мою семью? Или она знала, кто за этим стоял? Флетчер всегда желал ей смерти. Из-за меня? И того, что она сделала с моей семьей? Или же у старика была собственная вендетта? Обида, о которой я ничего не знала?
Голова раскалывалась, и я потерла висок. Спустя минуту я оторвалась от созерцания имени. Сегодня я слишком потрясена, чтобы выяснять мотивы Флетчера, поэтому отложила листок в сторону и потянулась за фотографией. Она приземлилась на пол изображением вниз. Я несколько секунд смотрела на неё, прежде чем дрожь в руках утихла и я смогла взять снимок. На обороте стояла дата, написанная почерком Флетчера. Август этого года. Всего несколько недель назад. Я перевернула снимок…
И сердце остановилось.
Потому что улыбающаяся с фотографии женщина походила на мою маму. Длинные светлые волосы, васильковые глаза, розоватая кожа. Но это не мама. Её нос чуть длиннее, рот капельку шире, а глаза жестче, чем я помнила. Но я все равно узнала её, хотя последний раз видела в тринадцать, а ей тогда было всего восемь. С тех пор прошло семнадцать лет. С той ночи, когда я думала, что она умерла, как мама и наша старшая сестра.
Я пригляделась к кулону на её шее. Среброкаменное украшение расположилось в ямке на горле. Руна в форме примулы. Символ красоты. Та же руна стояла у меня на каминной доске.
— Бриа, — прошептала я. – Бриа.
Моя сестренка жива.
__________________________________________________
Перевод осуществлен на сайте
Куратор: LuSt (Ласт Милинская)
Над переводом работали: LuSt, ЛаЛуна
Редактирование: Bad Girl
Принять участие в работе Лиги переводчиков
Внимание!
Электронная версия книги не предназначены для коммерческого использования. Скачивая книгу, Вы соглашаетесь использовать ее исключительно в целях ознакомления и никоим образом не нарушать прав автора и издателя. Электронный текст представлен без целей коммерческого использования. Права в отношении книги принадлежат их законным правообладателям. Любое распространение и/или коммерческое использование без разрешения законных правообладателей запрещено.