Кабы был бы я начальничком,
— то вставал бы с петухами я,
— цельный день бы пел я песенки,
— не терял бы даром времени,
— ну а в S 8-то за 5 минут я велел бы приносить себе
График Посещаемости,
— и ходил бы я-то гоголем,
— я ходил-бродил бы гоголем,
— и заказывал бы кофию,
— уважал бы сильно женский пол, уважая (ха-ха),
осторожничал,
— злато было б, добрый конь и меч при мне,
— прав бы был я,
— был я при галстуке, сам его завязывал,
— а волосики свои бы я приглаживал, а брюченьки свои бы я выглаживал, свитерочек бы на мне бы простенький был, ан за большие деньги купленный, ну а стрижечка моя б была привычная, ан никто бы к ней не подкопался бы,
— а носочек свой бы прочищал бы я,
— а случись, что нету подписи, я б красные вопросищи пририсовывал,
— и устраивал бы я бы перекличечку, самолично проверял бы расстояние между стоящими и выправку. («Равнение» произведено только тогда, когда подчиненный смотрящим в сторону направляющего глазом видит только своего соседа, а другим — только воображаемую линию строя, исключая графиню Хан-Хан, которая одноглаза.)
Кабы был бы я начальничком,
— я б держал бы псов времени да на мясе да и с кровушкой,
— и уж те, кто припозднилися, так и мчались бы по коридору-то без памяти,
— и тому бы было счастие, кто бы в той моей избушечке на куриных на двух ноженьках называл меня «бабулею», хоть и не нарушил бы я правил ни приличия, ни грамматики, что лишь только удалось бы при немалой смелости,
— раздавал бы и награды я, а и плел бы я свои интри-жечки, да и тень бы я еще отбрасывал,
— воровал, обдуривал и врал еще,
— и сгонял бы я с людей да семь потов. (Уж пришлось поплясать им под мою дуду; и: дуда бы пела сладким голосом.)
Кабы был бы я начальничком, ни за что не пощадил бы я
— изъявляющих да восклицающих, пожелательных, да побудительных, и в придачу вопрошающих,
— ни придаточных, ни главных,
— да ни личных бы, ни притяжательных, ни возвратных, ни взаимных бы, и ни указательных, ни относительных, ни неопределенных и ни обобщающих,
— и ни собственных, ни модифицированных, ни одночленных, и ни многочленных бы, ни на место, ни на время указующих, ни на состояние и ни образ ни на действия, ни устойчивых и ни частичных-то, ой да ни составных и ни исключения, да и ни тех кто — неполная конструкция,
— да и ни особых-то ни случаев; ведь обиду нанести-то есть возможности и вопросом, да и в форме изъявления, да и прочих предложений-то посредствием.
Кабы был бы я начальничком,
— очертил бы вкруг стола да меловой я круг, только сам бы преступал его, да и уборщица,
— не велел бы величать себя «товарищем», был бы я «Господином начальником», а и всех бы величал бы я товарищем, исключая тетю Шари18 лишь, уборщицу,
— а и было б у меня 7 полюбовниц-то, да и 7 бы и на 7 было начальников, стал бы членом я 7 организаций-то: Всевенгерского-то пленума Общегосударственного, да и Совета-то и профсоюзов всех, и центрального руководства профсоюзного, да и правления и профсоюзов-то, да к тому же профсоюзной той комиссии, да и исполнительной комиссии и профсоюзной, да и уж и прочая и прочая,
— ну а самым-то ранним да утречком, не напившись утреннего кофею, уж звонил бы я по телефонному-то аппаратику самому секретарю да органа властии, кто бы был мне вместо младшей-то сестренушки, был бы другом мне, со которым-то давным-давно да плечом к плечу громили мы бандита контрреволюционного, кто пытался колесо-то той истории да и повернуть-то вспять да заново, он был бы мне и дядею, и куманьком, да и старшим моим был бы родичем, и сыночком, да и нянькой, и подмогою, дорогим был бы самым мне на свете он, но однако я и виду бы не подал бы,
— не подмажешь — не поедешь-то,
— ну а если бы уж долюшка а и выпала мне горькая, и молчал бы я и молвил, храбрым был бы я, как мишка-медведь, говорил бы то, что думаю, ну, а если бы уж долюшка а и выпала мне горькая.
Кабы был бы я начальничком,
— в сапоге держал бы ножичек,
— я б сидел у всех в печеночках, на охоте я бы буйствовал, ой и стал бы всех пужати я да «вспарыванием»-то и «засолением»,
— а завхозу позволял бы я свою душеньку умасливать, ну а уж из-под компьютера, числом несколько, в коробочках я держал бы себе кроликов и шиншилл еще держал бы я,
— и давал бы я прибежище всем, кому захочется,
— а и был бы вероломен я, и молчал бы я намеренно, и печати не хватал бы я,
— а и был бы я в наличии, да и пек себе я булочки,
— применял свои я полномочия,
— а и против всякого закону бы совершал свои я выпасы,
— а и книги жег бы я, да и бил тревогу бы,
— я бы перегородил рельсы, кинул булыжник под колеса трамвая, наступил бы на ногу выжимающего газ водителя; поцеловал бы Сильвестра Матушку в шею сзади, туда, где растет пушок и мило поблескивает солнечный свет,
— а бежавшего бы пленника хлебом с маслицем я потчевал,
— и со сладким бы да с перчиком,
— ратататататата,
— я и марки бы отмачивал, влиял бы на события,
— и одна моя бы рученька а и мыла бы другую бы,
— а и был бы я навязчивым,
— а из полона сбегал бы я, поднимал народ на бунты я, занимался подстрекательством,
— а когда в штыки бы встретили, в страхе бы что-то лепетал бы я,
— и ковал бы я железо-то, измышлял бы я опасности, красовался бы в наградах я,
— для своих зубастых кроликов я бы косил траву (бегущему зайцу стрелял бы в голову, чтобы не возиться с дурацкой дробью),
— ощущал бы сожаление.
Кабы был бы я начальничком,
было бы известно мне, что такое возбуждение. И моим женщинам-подчиненным тоже, ха-ха-ха. Я был бы снисходителен, шелковист и упитан, так как если бы один из моих подчиненных посредством сообщения в прессе сделал объектом критики какой бы то ни было производственный процесс и, как следствие, позицию государственной власти по отношению к строю, и характер сообщения не только не был бы объективен, но и довольно резок, однако был направлен не только в адрес класса, поддерживающего упомянутый строй, но скорее критиковал бы ошибочную политику правительства в отношении рабочего класса (или капитала), упоминая, что некоторые выбрасывают крупные суммы на коробку сигар или ночную «гулянку», — на все это я бы закрывал глаза, потому что они были бы у меня опущены: даже веки слиплись бы!
Эх, уж будь бы я начальничком,
— я б в разрезах платья кутался,
— болтаться пуговицы не могли бы, женские пуговицы тоже не могли бы болтаться, но расстегиваемы были бы легко,
— однако свободу я бы не попирал, ни ногой, ни словом: те, у кого грудь как доска — вот уж заданьице их описать — могут застегиваться аж до подбородка,
— не жалел бы я красы своей,
— и если бы одна товарищ стала утверждать, что другой или другая товарищ хватали ее за руки, в ответ на сопротивление говоря: «чему быть, того не миновать», подобный случай, даже если бы говорил это я сам, не задел бы меня за живое, в этом невозможно усмотреть ни насилия, ни угрозы, ни страхов это не возбуждает,
— бордель тоже заведение, пять человек не общество, три человека не группа, два поджога не «серия» поджогов, один в поле не воин,
— признавал свое отцовство б я, а и вел себя как свинтус я,
— отказ, данный мне моей женой в девушках, я, учтя народные традиции, истолковал бы как притворство, обхватил бы ее сзади за талию и, бросив в поджидающую неподалеку повозку, ускакал,
— вознице своему я бы дал указание «гнать что есть мочи», и, если что-то ускользнуло бы от его внимания по причине постоянного напряжения всех сил и вследствие преодоления неожиданно возникающих препятствий и опасностей, то мой кучер не удостоился бы поцелуя в лоб, мой сын в пять лет ходил бы на специальные занятия русским языком, на немецкий, французский и сольфеджио, а также на шведскую стенку, недурно читал бы вслух стихи так наз. авторов «Нюгата» (напр.: Дежэ Костолани, Милана Фюшта и др.),
— а позднее, уже после того, как прогнать свою супругу, я бы с помощью прислоненной к стене стремянки ввалился к ней и, застав ее там в неглиже с любовником, пнул ее в живот так, что все залила бы кровь, а затем, в ходе непрерывных побоев, связал бы новоиспеченную пару измочаленным лифчиком и глубокой ночью, в зимние морозы, вынудил бы их покинуть ведомственную квартиру в одной рубашке и босиком; я бы не исключал возможности, что моя жена, супруга, вследствие полученных ударов в живот, скончалась бы от воспаления брюшной полости, если бы я был начальником,
— а вообще-то мы бы хорошо с ней ладили, на именины я бы ублажал ее скипидаром, мы бы вместе ходили на курсы ПВО, по воскресеньям до обеда я бы помогал ей в генеральной стирке, и пока она все послеобеденное время отмачивала утомленные конечности (на этом она настаивает при любых обстоятельствах уже 20 лет), я бы почитывал газету «Непшпорт»,
— я бы любил художественную литературу, перед сном прочитывал бы 15–20 страниц художественной литературы (напр.: «Афганистан без чадры»),
я бы легко переносил трудности, я был бы здоров, у меня не было бы проблем с плохим настроением, а за последние 15 лет у меня появился бы только насморк.
Кабы был бы я начальничком,
— у меня бы заклинило магазин, к тому же я бы не только отвел затвор, но и зацепился бы за край гильзы, точн. за ее втулку,
— я бы вызывал подчиненных на доклад каждые полчаса и считал бы, что ногами женщины работают из рук вон плохо,
— проявлял бы солидарность я,
— по-хорошему сомнителен,
— но и никто не мог бы сказать, что «было холодно», только что «классно мы»,
— и, бывало, я смягчался бы и свою я гладил рученьку,
— я бы себя не баловал, не катался бы как сыр в масле, но тому, кто хочет мне угодить, полагалось бы знать, что такое: волчья петля (рис. 1), и что такое: ткацкий узел
Рис. 1
— ну а если кто-то из альтруистских побуждений, то есть бесплатно, всю ночь грузил бы уголь, по его спине катился бы пот (каковой пот мог принимать очертания Дуная, Оби или других рек), руки у него в это время немели бы от холода, свалявшаяся шерсть перчаток смешивалась с отопревшей кожей а повсюду бы распространялся тошнотворный запах газолина, ноздри его обрамляла, можно сказать, многодневная сажа, а под глазами пролегли бы синевато-черные тени, как у записных красавиц, тогда, пожалуйста, смейся кто угодно, да и он если сумеет,
— ну а если бы кто-то нахал носом землю, как правый защитник «Волана CK», а во рту у него трава и грязь, то пусть не пеняет на меня, а действует обдуманно, демонстрируя достоинство венгерского трудящегося,
— поскольку в отношении прочих вещей, если бы я был начальником, я бы все приводил в движение, как зингер швейную машинку, заяц липку или баран новые ворота,
— ах ты, погань,
— а и цыц тебе,
— ну а если бы кто-то вышел на меня, минуя руководителя темы, а я, минуя руководителя темы, определил бы для него неприлично конкретную работу и премию, а потом бы руководитель темы разозлился бы на того, кто его минул, и на всех тех, кто его минули, я бы тоже разозлился на того, кто на меня вышел.
Кабы был бы я начальничком,
— а и чувство мое юмора а и было безупречно бы,
— и густые были б бровушки, и земля была б богатая,
— я бы свел увеличение цен с 60-ти до 20-ти, благодаря чему мы бы получили увеличение зарплаты в 4 раза,
— тут была бы регуляция,
— и были бы у меня проблемы с кадрами, но нескольких человек из технического персонала я бы признал физическим и держался бы за это обеими руками,
— а и были б мои кролики в развеселом настроении,
— у меня был бы заводской пропуск, охотничий билет, документы на корову, сопроводительная накладная на срочные грузы, ксива большой шишки, броня, льготы на проезд по железной дороге,
— на событья я б воздействовал,
— деловые мои качества а и были бы влиятельны,
— на основании искаженной информации я бы поручил Г. Г. написать по-немецки письмо невероятного содержания, из которого следовало бы, что у него процветающее дело и живет он в собственном доме (+ 2037 шиллингов),
— я бы вскрыл полы и бросился за улепетывающими сороконожками,
— я бы договорился с лесными браконьерами и с достоинством рубил сук, на котором сижу,
— в интересах назначения племянника на должность я бы написал письмо, в котором угрожал, что в случае невыполнения моей просьбы поставлю премьер-министра в известность о том, что все заполонили самодовольные бездельники и их дебильные отпрыски,
— я бы воспользовался духом деревенских жителей, а также силой их воображения,
— я бы возлагал, впадал, являлся бы ошибкой, нарушением полевых правил, непрерывностью, лопатой, тяпкой, пособничеством, правовой целостностью.
Кабы был бы я начальничком,
— я бы, конечно, помнил те времена, когда еще не был начальником,
— я бы помнил о замороженных инвестициях, которые в то время многие посчитали бы важными и нужными, и даже если руководство немного и страдало бы гигантоманией, настрой был бы оптимистичным, и в продаже была бы даже зимняя салями,
— не забыл бы, как любил работать я,
— хороши бы были времена-то те,
— я бы помнил, как когда-то был членом комсомола; сейчас-то комсомольцы пошли чересчур серьезные, солидные, им не хватает молодого игривого задора,
— я бы помнил, но одними воспоминаниями сыт не будешь, поэтому
— перешел бы я на личности,
— выделял на это время бы,
— а и брал в полон бы силой я,
— я бы производил и мог бы производить несколько укрепляющих мышцы, бодрящих и разогревающих кровь движений, меня бы не испугал ни дождь, ни снег, ни непогода; дух товарищества я бы повышал такими играми, как лапта, чехарда, пятнашки, коняшки, упражнение на подслушивание, скакалка, ручной мяч, волейбол (но мы бы играли только в «волейбольчик»), мяч с петлей; мне не хватало бы оптимизма, но я бы не страдал наивностью; я бы любил команду «Прыжки с поднятием коленей!».
Кабы был бы я начальничком,
— я бы демонстрировал понимание в адрес крайних проявлений бытия,
— но если бы кто-то в дружеской потасовке в тот момент, когда оседает калька, колышется копирка, стучит печатная машинка и разрывается телефон, так сжал горло своему товарищу, что тот в результате спазма сосудов головного мозга тотчас бы умер, его поцелуем в лоб я бы не осчастливил,
— так же как и того, кто выпускает бодливую корову в стадо,
— у меня были бы проблемы, серьезные проблемы: точнее: внутренние и внешние проблемы, первые разделялись бы на объективные и субъективные проблемы,
— несмотря на то, что не подозревал бы о надвигающейся гибели, мне бы не понравилось, если бы мои подчиненные выбросили мое исколотое ими бездыханное тело в воду реки Шайо глубиной едва в две сажени, хотя под воздействием холодной воды я тотчас пришел бы в себя и у меня нашлось бы столько физических сил и душевной энергии, чтобы не полениться и извлечь себя из потока воды; это стало бы для моих подчиненных полной неожиданностью, а я бы только фыркал.
Но уж будь я начальничком,
— положенье так ли, эдак ли то ль улучшилось, а то ль ухудшилось,
— прежде чем мне сильно приужахнутись,
— и, стуча со страху зубками, изымал притом бы письма я,
— но, пардон, сначала б спрятался я под солнечным под зонтиком,
— в ушах у меня висели бы золотые кольца, по два в каждом, которые на каждом шагу бренчали и звенели,
— на своем детекторном приемнике я бы слушал передачу под названием «На волнах музыки», был бы рад, если бы ее автором была Хеди Шаланки и силы черпал бы, в основном, в выступлении квартета Штефановича,
— и всего бы было вдостали,
— я бы клялся и божился (сверхурочные, отпуск цен общий объем зарплат, целевое задание, коммунистический субботник, коммунистический воскресник, после дождичка четверг),
— а еще бы со
— чи
— нял бы я,
— но выполнял бы годовой план в соответствии с показателями (включая валютное равновесие).
А когда настал денек бы тот, да и кабы, разумеется, я бы был уже начальничком,
— красовался на визите бы,
— и суровый, исполнительный, да еще и вдохновляющий я подчеркивал бы облик тот,
— но, крича «ура», по-страшному друг на друга мы б набросились (победить бы можно было здесь иль головушку сложити здесь),
— и свежайшею была б вода во фляге той, и сухим да порох был в коробочке,
— ну а в это же во времечко в телефон я молвил холодно, наблюдал бы, как за полетом я а и гордого да сокола,
— мы были единым духом и плотью, и тот, кто был бы с нами, не был бы против нас, а тот, кто не был бы с нами, был бы против нас, извинения йозефа веверки не принимаются (венгра учить драться не надо, он с этим родился!),
— в извилистое русло нашей системы взглядов я бы таскал хворост и там познал бы самого себя,
— в закромах бы не держал бы я, да и так, чтоб все заметили,
— а венгерцев я старался бы словом грубым не оби-дети,
— цыц тебе,
— а отхожее-то место се каждый день бы присыпал землей, ну а каждую неделю-то проводил санобработку бы,
— на бегу бы обжирался я, и хитрил, сбивал бы с толку всех (шапка накресть! головы-то нет!),
— у нас в крови было бы стремление куда-нибудь спрятаться, мы бы сливались с ландшафтом (что требует: времени и усилий, но: с лихвой окупается),
— ночью в приступе слепого ужаса я бы понял, в чем тайна успеха, тогда я бы не стал кашлять, но если бы был снег, я бы надел белый как снег маскхалат,
— ну а этой «ликвидации» «запирательством» препятствовал,
— я был бы душой и самым отчаянным бойцом главного отдела, я бы громогласно призывал, дрался бы с присущим моему народу воодушевлением, специализировался бы на протыкании сердец и животов, а также отрубании голов (я был бы «специалистом», и это было бы моей «специализацией»), я бы ловко двигался, нападал, отскакивал назад, отбивался, отскакивал в сторону, попирал ногой, тренировался бы, обратив день в ночь: из незащищенной позиции в положении «стоя», из укрытия и т. д.,
— ну а группе специальной бы проводил я совещания,
— но если бы я на обезумевшей лошади исчез из поля видимости, был ранен, недайбог, погиб, об этом подчиненные без промедления сообщили бы моему заместителю, который после громкого выступления занял бы мое место и назначил своего заместителя.
Кабы был бы я начальничком
— выше определенного уровня, я бы уже не пал ниже определенного уровня,
— но если бы лицо мое покраснело и пошло пятнами, то голову и плечи мне подоткнули бы высокой подушкой,
— и махали мне бы веером,
— а еще б меня похлопали,
— а уж те-то ноготочки мне аккуратно подпилили бы,
— били мокрым полотенцем бы,
— щекотали бы в носу бы мне, ну а пятки терли уксусом,
— пальчик бобо,
— был бы нервно истощен я весь, во-первых, тромбоз под подозрением, ан потом: «лишь нервы расшалилися»,
— я бы пригласил к себе барабанщика, эвфониста, музыкантов, играющих на сигнальном рожке, свистке (свистке «Ми бемоль» и свистке «Си бемоль»), геликоне, тубе, тромбоне, бас трубе и валторне, чтобы они исполнили мою песню, «Давай, пес мой Бодри»,
— я бы устроил тихий, вялый скандал по поводу того, что верхушка флага должна смотреть вверх и прямо,
— я бы лежал на своей спартанской кровати, к которой можно было бы приблизиться лишь «шагом» или «беговым шагом» (длина «шага»: 75 см, длина «бегового шага»: 90 см),
— и заставил утешать бы, понимать и уважать свою персону я,
— и газетам, книгам добрым бы и компоту был бы рад бы я,
— душу свою я бы безо всяких усилий наставил на путь истинный, был бы добр по отношению к себе, был бы светом апостольской души,
— ну а этой суеты мирской да и как бы избегал бы я,
— твердой рукой я оградил бы пошлые надгробные речи восхваления родственников и замалчивание достоинств от вырождения; к этому я медленно, но постепенно приучал бы народ,
— в голову мне бы пришли еще две вещи: что стойло подаренных Главным Отделом Вычислительной Техники лошадей в задней части должно быть пологим, чтобы можно было организовать водосток, а также я бы запретил, чтобы служащие во время ли крысиного бегства, по причине ли завершения рабочего дня пользовались непрерывно движущимся лифтом, я бы потребовал, чтобы они передвигались на велосипедах и, правой рукой по-птичьи ухватившись за руль посередине, в раскрепощенной позе, расслабив руки, спиной ощущая покачивание велосипеда, характерно держали голову,
— кабы был бы я начальничком, «На молитву!» — при призыве том, все бы точно замолкали бы,
— и светил бы мне вечный свет…
Да. О, Боже. Кабы был бы я начальничком.
Рук бы не было в помине19.