— Где он? — спросила Квентл. Ее красные глаза свер­кали от еле сдерживаемой ярости. — Пошел убить их, — ответила Данифай. Фарон наблюдал за их беседой со стороны. Он си­дел, скрестив ноги, прямо посреди палубы, у грот-мач­ты, точно там, где велела Алиисза. Он чувствовал, как вибрирует под ним корабль хаоса в ответ на силу, с помощью которой маг пытался воздействовать на него.

— Кто ему это приказал? — спросила верховная жрица.

— Вы, госпожа, — ответила Данифай, — через меня.

— Через тебя? — повторила Квентл. — Через тебя? Фарон приложил к палубе руку и ощутил биение пульса в пронизывающих ее венах.

Верховная жрица хлестнула Данифай по лицу, но рабыня продолжала стоять на своем.

— Халисстра Меларн и Рилд Агрит — предатели,— заявила Данифай. — Они предали нашу экспедицию, пре­дали Ллос, предали всю цивилизацию дроу. Вы знаете это, я знаю это, и Джеггред тоже это знает. Вот почему он там.

— По твоему приказу, — подчеркнула наставница Академии, — не по моему.

— Он делает то, что нужно было сделать, — заявила Данифай, и в голосе ее появились наконец некие эмо ции: гнев и раздражение. — Вы не смогли приказать ему это, и я сделала это за вас.

Фарон рассмеялся от удовольствия, слушая их диа­лог и ощущая дрожь корабля, отзывающегося на его мысли и прикосновения. Он находил очаровательным то, как Данифай умыкнула дреглота.

— Время у нас есть, госпожа, — вступился за Дани­фай Фарон, словно шутки ради. — Почему бы не позво­лить дреглоту немножко навести порядок? Если госпо­жа Меларн действительно изменница, а после того, что мы увидели у храма Ллос, этому удивляться не прихо­дится, ее устранение можно считать актом любезности со стороны преданно служащей вам молодой жрицы. Мастер Агрит, с другой стороны, скорее всего, не изме­нял Городу Пауков. Боюсь, для мятежа ему не хватит пороху. Если уж вам угодно беспокоиться по этому по­воду, так разве лишь из-за того, что Мастер Оружия может прикончить вашего племянника.

Квентл уставилась на Фарона, который некоторое время выдерживал ее горящий взгляд, а потом перенес свое внимание на корабль. Верховная жрица кинула взор на Данифай, чей взгляд по-прежнему был смел, тверд и неуступчив. Наставница Академии держала в правой ру­ке плеть, и змеи извивались между пальцами ее левой руки. Она посмотрела на змей, потом снова на Данифай. Фарон наблюдал за происходящим, ощущая, как разом убыстрился пульс корабля.

Квецтл отступила на шаг и повернулась к Данифай спиной. Та вздохнула. Фарону подумалось, что пленни­ца, похоже, разочарована.

— Вот поэтому, — сказала Данифай в спину Квентл, — Джеггред и служит теперь мне.

* * *

Они принялись кружить друг напротив друга, осто­рожно ступая по мягкому, ненадежному мху. Джеггред скосил глаза вниз и увидел колотую рану в плече. Он недовольно приподнял бровь, потом высунул язык. Чер­ный шершавый язык медленно вылизал рану. Когда Джеггред улыбнулся в очередной раз, его острые клыки были испачканы его же собственной кровью.

«Просто держи дистанцию, — говорил себе Рилд. — Держи дистанцию и следи за руками».

Дреглот атаковал снова и опять высоко поднял ког­тистые руки. Рилд держал широкий тяжелый клинок Дровокола параллельно земле. Все, что ему нужно было сделать, — это присесть, прыгнуть вперед, потом распря­миться и встретить опускающуюся руку противника.

Мастер Оружия нападал и защищался в точности так, как если бы огромный коготь был клинком. Джег­гред выбросил вперед меньшие руки так резко и стре­мительно, что Рилд едва успел закрыться. Дреглот сам напоролся рукой на лезвие. Рилд почувствовал рывок, потом клинок высвободился. Брызнула кровь. Правая, меньшая рука Джеггреда, вращаясь, пролетела по воз­духу и с глухим стуком упала в мох.

Рилд не дал себе времени порадоваться тому, что отрубил одну из рук дреглота. Он отступил назад, по­дальше от струи крови, бьющей из обрубка. Джеггред издал вопль, жуткий и оглушительный, и быстро попя­тился.

Отлично зная, что полудемон способен мгновенно изменить направление, Рилд тоже отступил, хотя и не так далеко.

— За это ты заплатишь своими руками и ногами, щенок! — процедил Джеггред сквозь стиснутые зубы. — Когда я пришел сюда убить тебя, я выполнял приказ, но теперь... — он шевельнул обрубком, из которого все еще толчками била кровь, — теперь это личное.

* * *

Наступила живительная тьма, во время которой Громф попеременно то впадал в недолгое Дремление, то вел доводящие его до бешенства разговоры со всетой же горсткой крылатых хафлингов, то занимался прорицаниями.

Темнота давала желанный отдых измученным светом глазам Архимага. Ему и прежде приходилось проводить ночи под открытым небом, хотя и нечасто, и звезды он видел. Звезды в Зеленых Лугах казались чуть более яр­кими, чем на Фаэруне. Громф не настолько хорошо в них разбирался, чтобы уловить разницу в их количестве и расположении здесь и на Фаэруне, но знал, что раз­ница есть. Так или иначе, Зеленые Луга были совсем другой реальностью.

Игольчатые растения, которыми были покрыты скло­ны холмов, он тоже видел прежде. На торговом языке Верхнего Мира это называлось травой. Хафлинги Зеле­ных Лугов называли это «енс». Тут были и другие вещи, знакомые ему по Верхнему Миру: цветы, деревья и тому подобное. Это заставляло Громфа задумываться, а нет ли у него под ногами некоего подобия Подземья, потом он напоминал себе, что он пробудет здесь слишком не­долго, чтобы искать его.

Хафлинги, встретившиеся ему, едва терпели его. По­хоже, малый народец был вовсе не рад заполучить его сюда. Тот, кто называл себя Диетр и утверждал, что он с Фаэруна, смотрел на мага с недоверием, но чего-то ждал от него — чего-то, о чем не хотел или не мог попросить. Как бы они ни относились к Громфу, все хаф­линги отличались доверчивостью и легкомыслием. Они были гостеприимны и готовы помочь. Они приносили ему еду, которая делилась на две категории: нечто вроде хлеба, плавающего в густой ароматной подливке, или бесконечно разнообразные свежие сладкие фрукты. Ни то ни другое Громфа особенно не привлекало, но он ел Достаточно, чтобы получаемой энергии хватило для под­готовки заклинаний и восстановления сил перед возвра­щением в Мензоберранзан.

Громф не отходил далеко от места, в котором по­явился в этом мире. Казалось, все Зеленые Луга одина­ковы: бесконечные открытые пространства, поросшие зеленой травой и другими растениями. Громф не увидел никаких строений, и похоже было, что хафлинги живут под открытым небом, медленно, но постоянно переме­щаясь с места на место.

Когда свет вернулся, Громф понял, что пора в путь Он сотворил последнее из череды прорицаний, которые должны были помочь ему вернуться не просто на пер­вый Материальный Уровень, но попасть на Торил, в Подземье под Фаэруном, и непосредственно в Мен­зоберранзан. Это была задача не из простых, и Дирр, конечно, не ожидал, что сумеет с нею справиться, но ведь Дирр не ожидал и того, что Громфу удастся освободиться из заточения. Возможно, упорство, с ко­торым личдроу недооценивал его, даст Громфу возмож­ность победить.

Архимаг поднялся, заслонил глаза от вездесущего све­та и увидел, что к нему приближаются Диетр и одна из женщин с очередным подносом с фруктами. Диетр нес мех с водой.

— Мы подумали, может, ты захочешь позавтракать, — сказал Диетр.

Хафлинг глядел на Громфа все с тем же выражением неясной надежды и страха. Женщина, казалось, вовсе не замечала его.

— Я сыт вашей едой по горло, — ответил Архимаг, — и я покидаю эту вашу дурацкую равнину.

— Дурацкая равнина? — повторила женщина. Ее рав­нодушие разом сменилось гневом. — Кто ты такой, чтобы хулить Зеленые Луга?

— А кто ты такая, чтобы вообще разговаривать со мной? — бросил Громф.

Он ждал ответа, но единственным, чего дождался, стала кривая усмешка крылатой женщины. Глаза Диет-ра перебегали с одного на другого, он задышат чаще, словно ожидая чего-то.

— Оставьте меня в покое! — приказал Громф.

Поскольку хафлинги не повернулись немедленно, чтобы уйти, Архимаг вскинул бровь. Женщина изо всех сил старалась не отводить взгляда, вот только сил этих хватило ненадолго.

— Вы когда-то были живыми, так? — спросил ее Громф.

Ни один из хафлингов не ответил.

— Этот, — Громф ткнул пальцем в Диетра, — был живым, материальным существом на Фаэруне. А ты где жила до того, как попасть в этот ваш Великий Рай?

И снова женщина ничего не ответила.

— Допускаю, что я излишне любопытен, — продол­жал Громф. — Если ты умерла в том мире, откуда при­шла, и твоя душа попала сюда, чтобы вечно покоиться с миром, то что произойдет, если я убью тебя здесь? Попадет твоя душа куда-то еще или ты будешь предана небытию? Может, какой-нибудь из ваших хилых бож­ков остановит меня? Даже бог хафлингов на своем род­ном Уровне может причинить некоторое беспокойство, но попробовать стоит — это может оказаться забавным.

— Если ты думаешь, что можешь убить меня, чу­жак, — презрительно бросила женщина, — так попробуй или заткнись.

Громф улыбнулся, и, должно быть, именно это за­ставило Диетра наконец шагнуть вперед, примиряюще выставив перед собой руки.

— Успокойтесь, — сказал он. — Успокойтесь, вы оба. Громф рассмеялся.

— Так-то лучше, — заметил Диетр с улыбкой на ан­гельском личике. — Если многоуважаемый дроу желает покинуть нас, то он, конечно же, волен идти своей дорогой.

— Здесь не место никакому насилию, — произнесла женщина уверенно и решительно. — Если я должна ра­зорвать тебя в клочья, чтобы...

— Нас всех уже разрывали в клочья по меньшей мере однажды, верно? — заметил Диетр. — И повторе­ния никто не хочет, так что давайте будем друзьями.

Громф глубоко вздохнул:

— Я ухожу, но вокруг портала могут быть остаточ­ные явления, а там, куда я направляюсь, вам не понра­вится. Сами решайте, отойти вам подальше, или нет.

Женщина продолжала свирепо глядеть на него, но все же чуть-чуть попятилась от Архимага.

Громф смерил ее взглядом. Она была вдвое ниже его и выглядела нелепо. Весь этот мир выглядел нелепо — весь этот мир был нелепым. Дирр нарочно забросил его сюда, и, глядя на крылатую женщину на фоне бесконеч­ной травы, Громф с каждой секундой свирепел все сильнее. Дирр пытался избавиться от него, пытался от­делаться, заслав в этот пасторальный мир, но от Громфа Бэнра, Архимага Мензоберранзана, не так-то просто от­делаться.

— Отлично, — бросил Громф и начал творить закли­нание.

Он смутно заметил, что женщина отходит все даль­ше, и решил, что Диетр делает то же самое. Слова за­клинания выговаривались легко, жесты плавно перете­кали один в другой. В этом заклинании было место, по­зволявшее изменять его для своих целей, хотя об этом знали считаные единицы среди опытных заклинателей, и Громф начал делать это. Он едва заметно изменил его, чтобы оно перенесло его в точности туда, куда он хотел попасть.

Он окончил и почувствовал, что падает, уносится прочь с Зеленых Лугов, — и ощутил чью-то руку на своей руке.

Кругом был свет, но не слишком яркий.

Кругом был звук, но не слишком громкий. Кругом были краски, но не слишком резкие.

Они двигались во все стороны одновременно, но не слишком быстро.

Они очутились в Мензоберранзане, под ногами были прочные камни, глазам открылась успокоительная тьма, подсвеченная магическими огнями.

Громф повернулся взглянуть на хафлинга. Тот был голый и дрожат, крылья его исчезли, и он казался теперь старше, меньше и слабее. Красные глаза, сухая желтая кожа. Страдальческая гримаса на его лице обнажила се­рые гнилые зубы.

Архимаг со вздохом принялся озираться. Это был Мензоберранзан — Базаар. У него получилось. На ули­цах было не слишком людно, но те немногие, кто здесь все-таки присутствовал, узнали Архимага немедленно. Сообразительные дроу кинулись врассыпную.

«Нозрор», — обратился Громф к магу Бэнр.

После мгновения напряженной тишины в голове Громфа прозвучал голос:

«Архимаг! Рад слышать вас снова. Добро пожаловать в Мензоберранзан».

Это был Нозрор.

Прежде чем Громф успел ответить, его отвлекло то­ненькое хныканье. Он глянул на хафлинга.

— Ты дурак, — сказал Громф Диетру. Хафлинг под его взглядом съежился и задрожал.

— Я не просил тебя идти за мной, — добавил Громф,— и ты теперь принадлежишь этому миру не больше, чем я — Зеленым Лугам.

— Я хотел... — начал хафлинг и закашлялся. Из гор­ла его вылетело облачко пыли. — Я хотел снова стать живым.

— Зачем? — спросил Громф.

— Моя мать. Она все время ходит на спиритические сеансы, чтобы общаться со мной. У нее больше никого нет, я должен быть ей поддержкой.

Громф рассмеялся.

— Это не смешно, — сказал Диетр.

Громф продолжал смеяться, потом произнес закли­нание.

— Замечательный успех, изменник, — бросил он в воздух, — но временный. Мы покончим с этим на Базааре. Теперь.

Заклинание позволяло добавить еще с десяток, но ему нечего было больше сказать.

«Личдроу прячется в Доме Аграч-Дирр, — передал Нозрор. — Положение с осадой по-прежнему па­товое».

— Я не понимаю, — сказал Диетр.

Громф снова повернулся и глянул на хафлинга сверху вниз.

— Вы можете отправить меня домой? — спросил Ди­етр. — Можете отослать меня в Луйрен?

Громф поднял бровь, дивясь дерзости маленького су­щества, потом с языка его сорвалась короткая фраза. Какой бы очевидной ни была внешность хафлинга, про­верить никогда не мешает. Заклинание высветило пре­дательское сияние вокруг тощего гуманоида.

«Где вы были?» — спросил Нозрор.

«Там, где не хотел бы побывать еще раз, — ответил Громф, — но я прихватил с собой кое-кого».

«Я вижу, — сказал Нозрор. — Похоже, под воздейст­вием врат он приобрел некое подобие физической фор­мы».

«Но умер он на этом Уровне, — добавил Громф, — поэтому, когда он вернулся...»

— Да, — ответил наконец Архимаг хафлингу. — Я мо­гу отправить тебя куда пожелаешь. Но, конечно, не стану этого делать.

Хафлинг задрожал, и Громфу показалось, что он на самом деле слышит, как стучат кости внутри существа.

— Пожалуйста... — захныкал хафлинг.

— Твоя мать не рада будет видеть тебя, Диетр,— сказал Громф. — Ты умер. Помнишь? Ты вернулся в этот мир незвано. Вернулся как...

«Гуэкува», — подсказал Нозрор.

— Как неумершее существо, — закончил Громф. — Ты гуэкува. Знаешь, что это такое?

Хафлинг помотал головой, в его налитых кровью гла­зах плескался неприкрытый ужас.

«Громф, мой юный друг, — зазвенел у Архимага в голове голос личдроу, — добро пожаловать обратно. Ко­нечно, я принимаю твое любезное приглашение. Для меня дело чести составить тебе компанию в твой пос­ледний день».

Громф кивнул, пробормотал несколько простых за­клинаний из черной магии и указал на хафлинга. Архи­маг почувствовал, что теперь неумершее существо под­чиняется ему.

— Встань прямо! — приказал Громф, и Диетр мгно­венно повиновался, хотя, казалось, и с некоторым трудом.

Громф произнес еще одно заклинание, и на мертвом теле хафлинга замерцал магический огонь.

— Нет... — бормотал хафлинг. — Пожалуйста... Громф покрепче сжал посох и окружил себя защит­ной сферой.

— Пожалуйста, не... — взмолился гуэкува.

Громф обвел взглядом Базаар: опустевшие палатки и прилавки, большей частью запертые для пущей сохран­ности на замок, и взоры немногих любопытных дроу, наблюдающих из безопасных укрытий в окрестных ста­лактитах.

— Ну пожалуйста, позвольте мне... — умолял Диетр.

— Молчать! — бросил Громф, и хафлинг вынужден был подчиниться. — Ты решил вернуться вместе со мной, Диетр, и теперь ты в Мензоберранзане, а не в Луйрене. А в Мензоберранзане неумершие — это собственность.

Гуэкува безмолвно разевал рот, кожа медленно сколь­зила по костям.

Громф что-то почувствовал, чье-то присутствие, и сно­ва быстро оглядел Базаар. На дальней стороне простор­ной торговой площади виднелся сполох зеленого света. Заклинание, сотворенное им над Диетром, по-прежнему позволяло Громфу ясно видеть ауру вокруг неумерших, и зеленое свечение было как раз такой аурой, но это было единственное, что он видел, — пустое пространство, окру­женное грязно-зеленым свечением.

Громф поспешно принялся за новое заклинание, при­слонив посох к груди, чтобы иметь возможность исполь­зовать обе руки. С кончиков его пальцев стекли язычки жаркого синего пламени. Они безошибочно устремились к зеленой тени, увеличиваясь на лету. Огонь задрожал и начал вытягиваться тонкой струйкой. Он втянулся в одну точку наверху тени и исчез.

«Корона», — вздохнул Нозрор.

— Встань передо мной! — приказал Громф хаф-лингу.

Гуэкува сделал в точности так, как он сказал, как раз в тот миг, как волна синего пламени понеслась обратно к Громфу. Огонь с маху ударил хафлинга в грудь и активировал защитное заклинание, наложенное на него Громфом. Синее пламя сменилось красно-оранжевой вспышкой, которая помчалась обратно, но пути отра­женного заклинания. На месте зеленой тени появилась фигура личдроу Дирра, который не был больше неви­димым.

Огонь защитной ауры гуэкувы опалил лича, и Громф улыбнулся. Он взглянул на хафлинга и увидел, что тот дымится, а его мертвая плоть медленно тлеет. Лицо его было искажено агонией.

— Иди, — приказал Громф. — Убей лича.

Дирр сотворил заклинание, но защита Громфа суме­ла отразить его. У Архимага чуть закружилась голова, и на этом все кончилось. Диетр, пошатываясь, потащил­ся вперед, вынужденный действовать помимо своей во­ли. Он двигался недостаточно быстро.

— Убей лича! И я отправлю тебя домой, к матери! — крикнул ему вдогонку Громф.

Диетр поверил его лжи и побежал. Дирр двинулся ему навстречу и ударил когтистой рукой по лицу гуэ­кувы. Полыхнуло красно-оранжевое пламя, обдав укры­тое под маской лицо лича нестерпимым жаром.

Дирр отдернул руку, но дело было сделано. Он взре­вел от досады и злобы.

Громф уже готовил следующее заклинание. Он за­кончил его прежде, чем Дирр успел нанести очередной удар, и рука личдроу замерла на полдороге. Громф не был уверен, что заклинание подействует, но оно срабо­тало. Дирр был заморожен.

— Отпустите меня домой! — провизжал неумерший хафлинг.

Он сам полоснул когтями по ввалившимся щекам Дирра. Замороженный личдроу зарычал от боли и уни­жения и вновь обрел способность двигаться.

Воспользовавшись тем, что ярость Дирра бесцельно растрачивается на гуэкуву, Громф преобразил энергию малого заклинания во вспышку магического огня. Он обрушил на личдроу поток серебристого пламени и сам вынужден был закрыть глаза, таким оно получилось яр­ким.

Дирр творил заклинание — видимо, такое, которое должно было разнести Диетра на куски, — но тут маги­ческий огонь ударил его в лицо. Заклинание пропало, и личдроу снова опалило.

«Вы его ранили», — заметил Грендан в мозгу у Громфа.

Диетр напал снова и глубоко располосовал личдроу предплечье. Из раны начала медленно сочиться густая мертвая кровь.

Личдроу посмотрел на Громфа, и Архимаг прочел в глазах неумершего, что тот ранен, и ранен тяжело. Громф улыбнулся, и...

Диетр взорвался. Взметнулось облако черного огня, кусочков мертвой плоти и осколков желтоватых кос­тей.

«Что происходит?» — спросил Нозрор.

Сфера магической энергии вокруг Громфа замерцала и погасла — ее магия была исчерпана — как раз в тот миг, когда Архимаг понял, что черный огонь, уничто­живший его гуэкуву, исходил не от Дирра.

Личдроу смотрел вверх, в небо над Базааром, и Громф проследил за его взглядом.

В дюжине ярдов над торговой площадью на кожис­тых, как у летучей мыши, крыльях парил Нимор Имф-раэзл.

«Крылья?» — подумал Громф. «Я знал, что он не настоящий дроу», — сказал Ноз­рор.

— Итак, — сказал Нимор, обращаясь к личу, и голос его прозвучал более низко и весомо, чем запомнилось Громфу, — похоже, что в конце концов я вам все-таки понадобился.