Во время путешествия по лесу, который командир патруля называл Вилдатом вместо Тетира, Джахейра, казалось, целиком ушла в себя. Она выглядела одновременно счастливой и грустной, как будто пребывание здесь потревожило ту её часть, которая могла назвать эти места домом.

Йошимо продолжал шагать, не убирая ладонь с рукояти меча, и Абдель видел, что убийца в любую секунду готов исчезнуть среди тёмного леса. Как эти эльфы — кто угодно, если уж на то пошло — могли доверять одному из Теневых Воров?

От ворот командир патруля провёл их прямиком к огромному дереву. Несмотря на усталость, им не терпелось предупредить королеву об опасных врагах, готовых выступить против неё. Их провели коридорами внутри дерева, которые могли быть естественными жилами в древесине, если бы не размер. Нырнув под занавес из бусин, они оказались в удивительно большой, высокой комнате, освещённой клочьями холодного, судя по всему — магического света.

Помещение было обставлено немногочисленной изящной мебелью из дерева и перевитых лоз. Изгибающаяся стена полукруглой комнаты была украшена тонкой резьбой, изображающей растущую из вьющихся ветвей листву. На фоне резьбы стоял стройный мужчина-эльф в простой одежде путешественника. На его поясе висел меч, от которого у Абделя чуть не потекли слюни. О лунных клинках ему приходилось только слышать, но наёмник был уверен, что этот меч — один из них.

Эльф улыбнулся и жестом указал им на сидения в центре комнаты. Джахейра глубоко поклонилась и сказала что-то на эльфийском. Прямо на эльфа она не смотрела. Тот вернул ей поклон, наклонив собственную голову.

— Нам следует использовать всеобщий, — сказал с сильным акцентом эльф, — чтобы не оскорбить наших гостей.

— Как пожелаете, сир, — ответила Джахейра.

Все пятеро сели в глубокие кресла, лицом к простому деревянному сидению. Эльф, не забывая о длинном клинке у себя на поясе, осторожно присел на край стула и поднял бровь.

— Королева в опасности, — просто сказала Джахейра.

Эльф улыбнулся и сказал:

— Я Эльхан. А вы?

Джахейра, волнуясь, ответила:

— Джахейра… друид, служащий Миликки.

— И арфистам, разумеется, — добавил за неё Эльхан.

Джахейра покраснела и сказала:

— Я здесь не по их поручению.

Она не спрашивала, откуда эльфу известно о её связи с арфистами. Видимо, эльфийские принцы просто знали подобные вещи.

— Я Йошимо, — сказал кодзакурец, как обычно заполняя неловкую паузу. — К вашим услугам… сир.

— Я Имоэн, — слабо сказала девушка. Путешествие по Подземью, а затем по лесу, похоже, далось ей необычайно тяжело. Она казалась слабой и измученной.

— Меня зовут Абдель, — сказал наёмник.

Эльхан повернулся к нему и кивнул.

— Про тебя я слышал. Что привело сына Баала в Вилдат?

Абдель повернулся к Эльхану и сказал:

— Сулданесселлар в опасности. Могущественный некромант, человек по имени Джон Айреникус надеется провести некий ритуал…

— Действительно, — оборвал его Эльхан. — Айреникус нам известен. Он… моя сестра — Эллисим — достаточно долгое время поддерживала с ним… отношения. Они по-прежнему сохраняют связь, природу которой, честно говоря, я и сам до конца не понимаю. Когда Эллисим чувствует Айреникуса через эту связь, она ощущает лишь его апатию. Она отказывается верить, что он желает ей зла, и даже что он в ответе за то, что Сулданесселлар был запечатан.

— Что значит «запечатан»? — спросила Джахейра.

— Именно это и значит, — пожав плечами, ответил Эльхан. — Мы больше не можем попасть на Лебединый луг. Каким-то образом Айреникус отрезал нас от дома.

— Что можно с этим сделать? — спросил Йошимо. — Видимо, мы должны помочь вам вернуться в ваш город, чтобы вы могли спасти королеве жизнь.

— Мы поможем, — сказала Джахейра, нахмурившись на кодзакурца.

— Эллисим нельзя убить, — просто сказал Эльхан. — Простите, что не объясняю, как такое возможно. Я боюсь не её гибели, но если Айреникус станет бессмертным сам, он сможет беспокоить мою сестру очень долго — на протяжении, по меньшей мере, нескольких веков — и в процессе навредить городу, да и всему Вилдату.

— Мы не до конца понимаем, зачем мы здесь, сир, — признал Абдель. — Знаем только, что ваши и наши, — он кивнул на Имоэн, — судьбы связаны, и каким-то образом это имеет отношение к Айреникусу.

Эльхан заинтересованно поднял бровь, и Абдель добавил:

— Я потомок Бога Убийств — и не только я. У меня есть сестра по отцу. Айреникус собирается использовать нашу кровь, чтобы призвать некую силу — если не самого Баала, то его эссенцию, некоего аватара. Именно эту богоподобную силу по какой-то неизвестной причине и хочет заполучить Айреникус.

Эльхан кивнул и улыбнулся.

— Видимо, я могу пролить для тебя свет на всё это, Абдель Адриан. В конце концов, наши судьбы действительно связаны. Я рад, что вы добрались сюда. Очень рад.

Бодхи проснулась рано, как часто бывало, и осталась лежать в гробу, зная, что солнце ещё не полностью село. Как обычно за последние дюжину дней, она проснулась с мыслями об Абделе. Ощущение его рук на своём теле, его языка во рту, их чувственных объятий продолжало дарить ей наслаждение. Она никогда не использовала бы слово «любовь», или даже «страсть», но, может быть, в той жалкой части, что ещё оставалась в ней от человека, Бодхи испытывала оба этих чувства — и даже больше.

Абдель многого не знал, но и она сама пока что не знала о нём настолько же много. Бодхи надеялась, что у неё ещё будет шанс.

Она потянулась, и её локоть скользнул по нескольким неровным кускам холодного металла. Айреникус приказал ей держать рядом с собой эти части какой-то сломанной древней вещи. Бодхи чувствовала скрытую в них магию и знала, что это имеет какое-то отношение к ритуалу. Айреникус сказал, что есть немалый шанс того, что Абдель придёт к ней в поисках этого предмета. Она была счастлива хранить его ради такой возможности.

Вампирша прошептала его имя лишь ради того, чтобы почувствовать этот звук на кончике языка. В замкнутом пространстве не было эха. Воздух, пропахший почвой её практически забытого дома, был слишком мёртвым, чтобы пропустить нечто столь изящное, как эхо.

— Любовь, — вслух сказала она в затхлом воздухе гроба. Звук заставил её улыбнуться.

Бодхи коснулась своего тела и закрыла глаза, зная, что этой ночью убьёт всех своих ассасинов во имя Айреникуса. Бодхи больше не беспокоило, что её новорождённая гильдия никогда не будет ей служить — так или иначе, эту роль исполнит сын Баала.

— Айреникус и Бодхи несут ответственность за худшую катастрофу, что когда-либо случалась с Сулданесселларом, — объяснил Эльхан.

Абдель был счастлив наконец узнать факты, с помощью которых сможет разобраться во всём этом беспорядке, счастлив ощущать спокойствие, которого уже долгое время не испытывал. Эльфы описывали древесный зал как «лагерь» и «временное пристанище», но Абделю оно казалось достаточно постоянным. Эльфы повсюду приносили с собой свои традиции.

— Мы не знаем, что они хотели сделать. Никто из нас даже не представлял, что они будут такими… не знаю. Мы не подозревали, — продолжал Эльхан. — В первых волнах прокатившейся по городу силы погибло много самых старых, слабых горожан. Древо Жизни… они атаковали само Древо Жизни.

Джахейра охнула, и Эльхан кивнул ей.

— Эллисим — моя сестра, наша королева, — продолжал он, — тоже едва не погибла. Подвергнуть опасности её, подвергнуть опасности всех нас, подвергнуть опасности Древо. Мы — все мы — не могли осознать подобное. Всё это, почти весь город, эльфы, хранившие мудрость тысячелетий… всё это погибло ради какой-то мелкой выгоды… личной выгоды.

— И они не понесли наказания? — спросила Джахейра, изумлённо распахнув глаза.

Эльхан улыбнулся и пожал плечами.

— Не совсем. Их наказали согласно пожеланию Эллисим. Они получили противоположность того, чего желали. Была использована великая, Высшая магия, чтобы превратить их в людей. Их лишили эльфийской природы и отправили в изгнание. Они не только стали смертными, но… простите меня, — сказал он, кивнув трём людям по очереди, — но у них осталось всего несколько лет, чтобы раскаяться в своих преступлениях, прежде чем время казнило бы их за нас.

— Чего он искал? — спросил Абдель.

— Бессмертия, — прошептала Джахейра.

Эльхан сделал долгий глоток сладкого эльфийского вина из бокала и подтвердил:

— Бессмертия. Самая простая и самая странная цель тех, кто лишён широты ума. Жить вечно — значит презреть господство Времени.

— Но успеха он не добился, — сказал Абдель.

— Он был близок. Он изучал заклинания и ритуалы, которых сторонилось не одно поколение.

— Но Бодхи, — сказала Джахейра. — Она всё-таки стала бессмертной, не так ли?

Эльхан опять пожал плечами и сказал:

— В каком-то смысле. Бодхи — нежить. Она не бессмертна. Это очень разные вещи, которые на первый взгляд действительно могут показаться похожими. Став человеком, Бодхи пыталась найти быстрый, простой ответ. Ей всегда было свойственно подобное поведение. Пока Айреникус занимался исследованиями, она начала действовать. Бодхи стала вампиром, но осталась с человеком, которого звала братом, в надежде, что продолжавшиеся исследования Айреникуса однажды принесут выгоду и ей тоже.

— Не уверен, что понимаю, — сказал Абдель. — Айреникус снова хочет стать эльфом?

— Не только это, — ответил Эльхан. — Мы живём очень долго — достаточно, чтобы некоторые из вас считали, что мы действительно бессмертны — но время в конце концов берёт своё. Айреникус был одним из лучших среди нас. Прежде чем опуститься до полоумной некромантии, он был, возможно, самым могущественным магом всего Фаэруна — одним из них, по крайней мере. Более того, он был возлюбленным моей сестры — был настолько близок к трону, насколько это вообще возможно. Она любила его, и может быть, давным-давно он тоже её любил.

— Так что с ним произошло? — спросила Джахейра. — Что могло заставить его предать Эллисим?

— Бодхи, — без выражения сказал Эльхан. — Хотя мне неприятно возлагать ответственность на неё. Но если мы с сестрой верим, что намерения Айреникуса когда-то были чистыми, сомневаюсь, что про Бодхи можно сказать то же самое. В ней есть что-то… не знаю, и не хочу знать. Я предпочту считать, что она — просто противоестественное отклонение.

Абдель неожиданно ощутил потребность встать, и так и поступил. Джахейра вздрогнула, но ничего не сказала. Эльхан молча смотрел, как Абдель подошёл к окну и выглянул наружу.

Почувствовав повисшее в комнате напряжение, Абдель сказал:

— Продолжайте.

— Бодхи всегда была самой доверенной советницей Айреникуса. Какое-то время она училась вместе с ним, помогала ему, заботилась о нём. Они действительно были похожи на брата и сестру. Эллисим, к её чести, сделала всё, чтобы принять Бодхи, предложила свою дружбу, даже в каком-то роде сестринские отношения, но Бодхи всегда держалась в стороне. Иногда мне кажется, что это просто фантазии моей сестры… что Бодхи заставила Айреникуса провести ритуал. Они оба хотели одного и того же — жить вечно. Бодхи убедила Айреникуса, или он убедил её, или они убедили друг друга провести ритуал столь омерзительный…

— Древо Жизни? — спросила Джахейра полным недоверия голосом. — Подобная гордыня…

— Я слушал вас с огромным интересом, — сказал Йошимо, — и должен спросить — что такое это Древо Жизни?

— Это духовное сердце Суладенесселлара, — сказала Джахейра. — Это сила, которая может быть старше самих богов. Все божества уважают её. Некоторые говорят, что это — источник всей жизни.

— Друиды хорошо тебя обучили, Джахейра, — с улыбкой сказал Эльхан. — Айреникус пытался выпить жизненную силу прямо из Древа. Не могу представить себе поступка более отвратительного или более запретного для нас.

Абдель вздохнул и снова отвернулся от окна.

— Так что мы будем делать? — спросил он. — Они собираются предпринять новую попытку, не так ли?

Эльхан кивнул.

— Боюсь, что на сей раз ты и твоя сестра имеете к этому какое-то отношение, Абдель Адриан.

— Что ж, — ответил Абдель, — я уже не раз бывал в центре волшебных ритуалов. С этим ритуалом я не хочу иметь ничего общего.

— Хорошо, — искренне сказал эльфийский принц. — Тогда вам придётся кое-что ради всех нас сделать.

— Скажите, что.

— Вернуться в Аткатлу, — сказал Эльхан. Его пылающий взгляд впился в глаза Абделя. — Найти Бодхи, убить её и принести назад части Риннского Фонаря.

Сердце Абделя на миг остановилось, и желтая дымка начала подступать к краям его зрения. Он плотно сжал веки и постарался взять себя в руки.

— Риннский Фонарь? — спросил Йошимо. — Маленькие кусочки бронзы, которые можно сложить в единое целое?

Эльхан кивнул.

— Я видел его у вампирши, — сказал кодзакурец. — Айреникус отдал ей их на сохранение.

— Зачем нужна эта штука? — спросила Джахейра.

— Если говорить прямо, она приведёт в порядок ваши души, — ответил Эльхан. — Она подавит аватара внутри тебя, Абдель, и спасёт жизнь Имоэн.

Абдель оглянулся на Имоэн и впервые заметил, что девушка заснула или потеряла сознание. Её дыхание было ровным, но она выглядела бледной, глаза запали, губы посерели.

— Значит, я отправляюсь в Аткатлу, — тихо сказал Абдель, не сводя с Имоэн глаз.

— Как и все мы, — заметила Джахейра.

— Нет, — быстро сказал Абдель. — Я должен сделать это сам.

Абдель посмотрел на Джахейру, и она кивнула. По щеке друида медленно покатилась слеза.