Абдель видел, что свет факела докучает Монтарону. Когда он остановился зажечь его, халфлинг стал протестовать, но ведь стоило им отойти от бормочущего что-то мага на не большое расстояние, Абдель вообще перестал видеть. Судя по скорости, с которой сбежала Джахейра, Абдель предположил, что процент эльфийской крови в её жилах был достаточно высок, так как по всей видимости она не испытывала никаких проблем со зрением из-за отсутствия освещения. Монтарон же не только мог видеть в темноте, но еще и громогласно выразил свое предпочтение темноте любому уровню освещенности.

От основного туннеля во все стороны расходились боковые – их было гораздо больше, чем ожидал Абдель и тут он начал понимать, что ему сильно повезет, если он умудрится найти хотя бы выход, не говоря уж о беглянке. А так как он обогнал еще и Монтарона, то мог в итоге потерять и его. Он остановился, тяжело дыша и через некоторое время Монтарон уже отдувался рядом.

«Все, парень, хватит», – задыхаясь, сказал Монтарон, встав рядом с Абделем и упершись руками в колени, – «Нам ее не догнать».

Абдель вытер вспотевший лоб рукой и кивнул, хотя испытывал крайне неприятное чувство, признавая поражение. Факел затрещал от внезапно налетевшего потока воздуха и Абдель почувствовал что-то, какой-то запах, на который он сразу не обратил внимание. Воняло как будто мокрой псиной.

«Чувствуешь этот запах?» – прошептал он.

Монтарон посмотрел на него, кивнул, и всмотрелся в темноту. Предположение Абделя оправдалось, халфлинг начал красться к галерее, уходившей резко в сторону. Абдель последовал за ним, сжимая меч в правой руке, а факел, который он сделал из обрывков грязной тряпки и куска дерева, оторванного от балки, в левой руке. Когда они приблизились к углу ближайшего прохода, Монтарон выглянул за угол и немедленно поднял руку, чтобы удержать Абделя на месте.

«Кобольды», – прошептал халфлинг и тут сзади послышался стук упавшего камня. Предположив, что кобольды поняли, что они тут не одни, Абдель выскочил из-за угла и стремительно атаковал их.

Там было три грязных маленьких существа. Один из них очевидно исполнял роль охранника, но не он первым увидел, как Абдель выскочил из-за угла. Абдель встретился взглядом с тем, что находился рядом с маленькой телегой, груженой железной рудой. Третий кобольд стоял у него на плечах и поливал чем-то руду, в беспорядке нагруженную в телегу. Кобольд заверещал как маленькая собачка какой-нибудь городской дамы и его колени подкосились – то ли от страха, то ли от желания убежать побыстрее. Охранник уставился, но не на Абделя. Вместо этого дурак смотрел на своего сотоварища, который верещал во всю мощь своих легких, а Абдель тем временем отделил голову охранника от туловища.

На сей раз нижний кобольд дал дёру, отправив того, что стоял на нем мордой прямо в телегу. Последний заверещал как целая свора собак, чего Абдель никак не ожидал от столь небольшого существа и выронил бутылку, которая, конечно, разбилась при падении. Кобольд, первым заметивший Абделя, бежал вниз по туннелю и Абдель, сделав паузу, достаточно длинную, чтобы продырявить глотку кобольда в телеге кончиком своего окровавленного меча, собрался броситься за ним.

Монтарон, к тому времени уже оказавшийся рядом, поднял руку удерживая Абделя от погони за убегающим кобольдом по темным туннелям.

«Что, интересно, они тут делали?» – поинтересовался Монтарон.

Абделю потребовалась секунда или две для того, чтобы ответить. Кровь бросилась ему в голову и он вынужден был бороться со страшным желанием кинуться в темноту за оставшимся кобольдом.

«Я не знаю», – ответил он наконец, – «кажется, поливали чем-то камни».

Абдель пошел к телеге и двум мертвым кобольдам, но его глаза как будто приклеились к темноте перед ним, а уши отслеживали слабое эхо шагов убежавшего существа.

«Ну и грязные же они твари, а парень?» – прокомментировал Монтарон, давая пинка отрубленной голове кобольда, которая покатилась по неровному полу, как нарочно выбрав направление, куда убежал последний кобольд. Кобольды были маленькими собакоподобными гуманоидами с длиннопалыми руками, длинными кривыми ушами как у летучей мыши и короткими, острыми выростами на голове, как у ящериц. Их морщинистая кожа хотя и казалась оранжевой в свете факела, но в общем то была коричневой. Одежда представляла собой грязные лохмотья, состоящие из грубых жилетов и набедренных повязок. Воняли они просто ужасно.

Монтарон присел на корточки рядом с обезглавленным телом и занялся осмотром разбитой бутылки.

«Что это такое?» – спросил Абдель, глядя на бутылку поверх плеча халфлинга.

«Ты о чем?»

«Да о бутылке», – сказал Абдель, – «чем они поливали те камни?»

«Руду», – поправил Монтарон, – «не камни, а железную руду. Я рискну предположить, с твоего позволения, разумеется, что это и есть причина проблем с рудой».

«Не думаю, что это дело рук кобольдов», – полным скептицизма голосом заметил Абдель. Он слышал много историй о кобольдах и сталкивался с некоторыми из них, когда они вырыли подземный ход, чтобы попасть в Лиамс Холд. Но они отнюдь не были существами, которые могли создать разрушительный для Королевств заговор, загрязняя железную руду и тем самым спровоцировать войну между мощными нациями, живущими на поверхности. Насколько было известно Абделю, кобольды были трусливыми подземными жалкими тварями, чей недостаток мозгов был существенно дополнен недостатком морали.

«Вряд ли, мой друг», – со смехом сказал Монтарон, – «но кто заплатил, чтобы они делали это с рудой? Может эмнийцы – для того, чтобы напакостить Вратам Балдура?»

«А ты уверен, что не наоборот?» – Абдель кивнул на разбитую бутылку.

«Пузырек, который я купил Нешкеле – который я никогда не показывал (подчеркнул он), серебряный и искусно сделан. Если ты говоришь, что это эмнийский пузырек, то, конечно, эта бутылка вряд ли того же производства».

Монтарон, не оборачиваясь, пожал плечами. Абдель все еще ждал от халфлинга ответа, когда послышался звук, в котором безошибочно угадывался хруст гравия в одном из темных проходов и наемник сделал два длинных, быстрых шага том направлении. Свет факела сначала выхватил из тьмы глаза кобольда, ярко светившиеся оранжевым светом, постепенно расширяясь от удивления и страха. Вдруг тварь заверещала наподобие пуделя и рванула в темноту. Абдель не медля ни секунды бросился за ним со всей доступной ему скоростью.

Он пробовал выследить кобольда главным образом по звуку и, казалось, преуспевал в этом начинании. По мере того, как маленькое существо проскальзывало в один скрытый проход за другим, Абдель заметил в трепетавшем свете факела, что неровный, усыпанный гравием пол заметно шел под уклон. Через некоторое время недалеко впереди мелькнула спина кобольда, который несся со всех лап, пытаясь спасти свою шкуру. Абдель очень надеялся, что Монтарон сможет выдержать такой темп и очень беспокоился, сомневаясь, что сможет вернуться назад к телеге с рудой без халфлинга.

Кобольды навалились на него со всех сторон, врываясь в трепещущий круг света, испускаемый его факелом из непроницаемой темноты. Абдель не был настолько глуп, чтобы считать, сколько их заманило его в засаду, он просто начал бороться за жизнь. Он использовал и тяжелый меч, который был в его правой руке и горящим факел в левой с равной долей энтузиазма и эффективности. Кобольды умирали от потери крови или от ожогов, Абделя одинаково устраивало и то и другое. Иногда кто-нибудь из них умудрялся нанести удачный удар ржавым кинжалом, грубым кремниевым топориком или украденным инструментом, а то и сделать удачный тычок (назвать это выпадом язык не поворачивается) копьем, которое представляло собой не более чем простую палку с привязанным к ней острым камнем. Абдель получил с дюжину небольших ран, ни одна из них не была серьезной и убил так много кобольдов на глазах у все еще живых, что у них истощился весь их скудный запас отваги и они предпочли отступить за пределы круга света, отбрасываемого факелом.

Борьба сопровождалась настоящей какофонией неблагозвучного визга, звона и хрипенья, уши воина звенели от всего этого как колокол на пожаре, но он был уверен, что голос, вдруг эхом донесшийся до него, принадлежал Джахейре. Он не смог разобрать слов, но по тону безошибочно угадал их смысл. Она звала на помощь.

Факел начал затухать, но Абдель бежал на звук голоса Джахейры на протяжении, как ему казалось многих часов, хотя в действительности прошло всего несколько минут. Он иногда слышал шарканье ног кобольдов по гравию где-то в темноте и все еще чувствовал запах мокрой псины, но он продолжал бежать. Он должен был найти ее, даже несмотря на то, что ему в голову пришло, что она возможно и не хочет, что бы он ее нашел, кто угодно, но не он. Убийство мужа заставило бы любую женщину чувствовать то же самое. Абдель также подумал, что и о Монтароне её мнение было наверняка таким же.

В этот момент юноша вбежал в широкую пещеру, куда сходились пять туннелей. Высоты потолка едва хватало, чтобы Абдель мог стоять во весь рост. В центре было нечто, показавшееся неопытному в таких вопросах Абделю природным водостоком. Пол резко уходил вниз. Он услышал крик Джахейры, – «Кто-нибудь!», – достаточно четко и не сомневался, что голос доносился откуда-то из водостока.

Он помчался в ту сторону, выкрикнув её имя настолько громко, что эхо замаскировало шум, издаваемый полудюжиной кобольдов, которые внезапно атаковали его со спины.

Они были не большее трех футов ростом, менее чем в половину роста Абделя и он, конечно, весил больше каждого из них в пять или шесть раз, но шестеро вместе оказались в состоянии толкнуть его на долю дюйма, которой оказалось достаточно, чтобы падение в яму стало неизбежным.

Абдель громко проклял собственную глупость уже на пути вниз. Двое кобольдов во всю визжали, третий хныкал. Трое из полудюжины оказались или слишком глупыми или слишком медлительными и не сумели избежать падения. Наёмник все-таки сумел приземлиться на одного из них. Худая, небольшая тварь не смогла обеспечить мягкой посадки и, когда они приземлились на пол примерно двадцатью футами ниже, Абдель почувствовал силу удара во всей красе, как и кобольд, если судить по громкому треску.

Абдель не встал сразу же по приземлении и сидел с закрытыми глазами. Вокруг раздавались звуки умирающих кобальдов. А выше, над ним, трое выживших визжали, лаяли и хрюкали на их собственном первобытном языке. Абдель был зол на себя, но дышать это ему не помогало. Впервые несколько секунд после удара о твердый каменный пол он смог только сделать выдох.

«Абдель!»

Голос Джахейры теперь прозвучал ближе и услышав его, юноша сделал глубокий вдох. Он не смог сразу дышать нормально, но, по крайней мере, он чувствовал, что скоро будет в порядке.

Также он понял, что потерял свой факел при падении и тот потух. С трудом глотая воздух, он стал шарить по полу возле места падения в полной темноте, пока не нашел факел. Потребовалось немало времени, чтобы зажечь его снова. Джахейра еще раз позвала его, а он все еще не восстановил дыхание и не мог ответить.

Когда факел наконец-то загорелся, Абдель увидел, что находиться в еще большей пещере, чем та, на верху, и он был в ней не один.

Вонь, волнами исходившая от мужчины ударила ему в нос в тот момент, когда Абдель увидел его и наемник чуть не рассмеялся. Мужчина мчался на него с дубиной, сделанной из тяжелой ветви дерева в руках. Лицо нападавшего не было полностью человеческим, на нем выделялись огромный приплюснутый нос и торчащие клыки, ясно объясняющие, что перед тобой полуорк.

Дубина пошла на снижение и полуорк закричал от ярости. Абдель поднял свой меч и легко отбил нападение, после чего всем весом навалился на противника, подставив подножку и сбив того с ног. Полуорк вставал так медленно, что юноша получил время, чтобы прикинуть как вести бой. Уверенный, что полуорк слишком медлителен для отражения простого бокового удара в горло, Абдель сделал быстрый выпад и его меч изобразил в воздухе дугу. Лезвие, однако нарвалось на сопротивление и замерло. Полуорк оказался достаточно сильным, чтобы остановить меч, а дубина достаточно твердой, чтобы остаться целой. Враг был быстрее, чем думал Абдель.

Наёмник осторожно отступил на шаг назад, а полуорк отскичил на пять шагов. Взгляд его свиных глаз был полон немого ужаса.

«Ты кто?» – увидев это и остановившись, спросил Абдель.

«Я – тот, кого Тазок посылать убить тебя!» – проболтался полуорк. «Мулахи хорошо находить тебя!»

От звука голоса у Абделя вспыхнуло желание убить его. Оно овладело им навязчиво, тупо и пугающе. Полуорк поднял взгляд к отверстию в потолке и испустил ряд визгов и рычаний, которые прозвучали так же, как и лающая речь кобольдов. В звуках безошибочно угадывался приказ.

Полуорк издал ряд еще каких-то звуков, которые почти рассмешили Абделя, но запах, который он почувствовал вслед за этим, смешным ему не показался.

Мулахи огляделся вокруг и юноша догадался, что тот ожидал подкрепления в лице кобольдов. Наемник решил не заставлять его ждать. Он быстро и энергично стал наступать на противника и Мулахи приготовился защищаться. Враг был сильнее, но Абдель – умнее. Он вынудил толстяка отступить к грубой каменной стене и затем начал изматывать его. Мулахи пытался что-то говорить, но юноша не слушал его. Он собирался убить полуорка независимо оттого, что этот вонючий злой головорез мог сказать ему. Сказанное в любом случае не повлияло бы на будущее этого существа. Абдель вдруг услышал характерный звук и почувствовал запах, исходящий от мокрых штанов Мулахи. Волна тошнотворного отвращения, прокатившаяся через Абделя, придала его руке, держащей меч, дополнительную силу и полуорк вскоре умер, истекая кровью, от двух дюжин ран.