Торино остановил машину перед большим вестибюлем, схватил сумку и быстро прошел ко входу. Он шел подготовиться, когда появился Йохен, которого из-за массивного тела, злых глаз и щетинистой рыжей шевелюры называли Кабаном Йохеном. Он дал Торино последние инструкции.
Идея была предельно проста: да либо нет — пан или пропал. Либо дама продвигалась на уровень выше, либо вылетала. Шоу сначала транслировали «вживую» в Интернете. У Торино было тридцать процентов влияния на принятие решения, у пользователей — семьдесят. Следовательно, если пользователи хотели, чтобы женщина прошла дальше, они должны были переплюнуть Торино. Если Торино говорил «нет», то есть ноль процентов, то за кандидата должны были проголосовать более семидесяти процентов зрителей.
Торино прохаживался мимо ряда девушек, как инструктор по строевой подготовке морских пехотинцев на Пэррис-Айленде.
— Зарубите себе на носу следующее, — сказал он. — Некоторые из вас очень хорошо выглядят, вам удалось пробиться на это шоу через наш кастинг в Интернете. Какие-то подростки проголосовали за вас и даже выложили за это деньги. Можете ли вы гордиться этим? Возможно, но только немного, потому что у всего есть оборотная сторона. Мужчины, которые вас выбрали, хотят что-нибудь получить взамен. А именно — вас. — Он с торжественным видом прошел до конца ряда и повернул обратно. — Есть ли у вас выбор? Боюсь, что нет. Я не питаю иллюзий. Я знаю, что большинство из вас слишком тупы для этого шоу и думают, что Ватерлоо — это новый бассейн в аквапарке, а «Волшебная флейта» — новая сексуальная игрушка от Беаты Узе. Вы считаете, что станете богатыми и знаменитыми, стоит лишь приложить немного усилий. И мечтаете о богатеньком женихе, который станет постоянно разъезжать по миру, а его вилла будет предоставлена в ваше распоряжение, и вы сможете свободно трахаться там с садовником или фитнес-тренером.
Несколько девушек усмехнулись.
Торино понизил голос.
— Все возможно, — произнес он. — И это, и еще много чего. Вы можете разбогатеть, вы можете прославиться. Вы можете стать звездами. Если согласны за это заплатить. И если готовы играть по правилам, которые сделают из вас звезд. — Он замолчал и по очереди осмотрел претенденток. — Есть ворота к славе, и есть ворота к забвению. Есть ворота в рай, и есть ворота в ад.
Он мельком взглянул на режиссерскую команду, на Кабана Йохена, который стоял за прожекторами чуть в стороне от сцены.
— И эти ворота, — Торино поднял палец, — и есть мы.
* * *
У первой кандидатки было довольно симпатичное личико, но бедра и зад — выдающегося размера, и Торино подумал, что шоу будет особенно популярно среди слепых зрителей. Он слегка наклонился вперед.
— Ну и…
— Меня зовут Менди, — сказала девушка. — Я выбрала такое имя, потому…
— Ты занимаешься спортом? — перебил Торино, не ожидая сведений, откуда произошло ее имя.
Девушка слегка покраснела.
— Да, — ответила она и занервничала. — У меня есть велотренажер, я бегаю, занимаюсь джаз-гимнастикой и фитнесом.
— Пять минут в месяц, да? Если ты занимаешься фитнесом, то чем конкретно?
— Вчера я работала над прессом и бедрами.
Девушки на трибуне захихикали. Они исполняли роли судей и подсудимых одновременно, потому что каждая из них должна была выйти вперед, к Торино.
— Пресс и бедра у тебя приличные, — бросил Торино. — Займись-ка лучше грудью. Итак, что скажут парни за компьютерами?
Загорелось число проголосовавших в Интернете. Одобрение — около сорока процентов. Этого не хватало, чтобы спасти Менди, и она в слезах ушла со сцены.
У следующей претендентки фигура была очень красивая, как решил для себя Торино, но вела она себя специфично. Она смотрела рыбьими глазами, а ее рот открывался так широко и медленно, что девушка напоминала глубоководную рыбу.
«Срань господня, — подумал Торино, — какие извращенцы выбрали эту подстилку?»
— Меня зовут Надин, — сказала «рыба».
— У твоих родителей появлялся кто-нибудь, кроме мертворожденных детей? — спросил Торино.
— Э-э… Да, конечно, — ответила Надин и неуверенно огляделась, медленно открывая и закрывая рот. Потом снова уставилась рыбьими глазами на Торино.
— Между нами говоря, — с наигранным дружелюбием заявил тот, — с фигурой у тебя все в порядке, но твое ненатуральное лицо все испортило. Надень мешок на голову, а то на тебе никто не женится. Правда, девочки?
Девочки смеялись от удовольствия.
— Тупые козы! — крикнула «рыба» в сторону трибуны. — Вы просто завидуете моей фигуре.
— Фигура — это еще не все! — закричала в ответ Менди, которую Торино выгнал до этого из-за толстого зада.
— Почти, Менди, почти, тут я должен отдать Надин должное, — вмешался Торино и указал на Менди, чтобы соответствующе отреагировать на дерзкое замечание со скамейки отсеянных: — Если ты, Менди, зачешешь волосы на лоб, придется искать ноги, чтобы понять, где у тебя зад, а где перед. А вот у Надин все иначе.
— Вот видишь! — откликнулась Надин, которая в этот момент видела в Торино союзника.
Тот с удовольствием захлопнул ловушку, в которую попалась девушка.
— А теперь без шуток. Надин, я не думаю, что кто-то здесь завидует тебе. Может быть, немного из-за фигуры, но уж точно не из-за лица. Оно такое уродливое, словно его нарисовал Ле Корбюзье.
Девушки на трибуне хватались за животы от хохота, хотя никто из них наверняка раньше не слышал этого имени.
Торино опустил большой палец вниз. Голосование пользователей тоже не помогло, и «рыба» убралась со сцены. В ее глазах сверкали коварные слезы.
Затем на сцену вышла рыжеволосая девушка лет примерно девятнадцати.
— Привет, я Ева.
— Ты выглядишь совсем недурно, — ответил Торино на ее приветствие.
— Спасибо, — улыбнулась она и пояснила: — Я сплю только на спине, от этого не бывает морщин.
— Хороший совет, — кивнул Торино. — Твои соперницы до этого выглядели так, словно спали в шкафу.
Наступило непродолжительное молчание. Девушка растерянно осматривалась.
Торино взял ситуацию в свои руки.
— А что ты еще умеешь, кроме как спать на спине?
— Я пишу стихи, — немного неуверенно ответила Ева.
— Ого, Гёте в юбке. Ну так прочитай нам что-нибудь.
Девушка робко начала:
— «Мы — одно целое. И мы рождены друг для друга, конечно. Я мечтаю, чтоб мы любили и чтоб наша любовь жила вечно».
Тишина.
— Это стихи о любви, — сказала Ева и убрала прядь волос за ухо.
— А я было подумал, что это «Declaration of Independence».
— Декла… что?
— Неважно. Это тоже дерьмо, только не ты придумала. А твое скопировал прошлой ночью из «Википедии» твой прыщавый дружок, верно? Из статей к удалению.
Губы девушки дрогнули, словно она вот-вот разрыдается.
— У меня вообще нет парня. И стих я сама сочинила. Это правда!
— Тем хуже, — ответил Торино, — говно — и в Африке говно. Нет!
Он снова опустил большой палец. Но пользователи решили иначе и спасли Еву — может быть, просто потому, что у нее нет парня.
Торино приподнял брови.
— Повезло. Надеюсь, следующая не пишет стихов. А ты свободна!
Ева спустилась со сцены и проплыла мимо трибуны с гордо поднятой головой.
Прошло несколько минут, прежде чем на сцене появилась новая претендентка. Скрывая фигуру, она укуталась длинным платком. Девушка повязала его так, что видны были лишь глаза, как у восточной танцовщицы.
— Так-так, намечается что-то интересное! — воскликнул Торино. — Это часть представления, или ты просто не хочешь показываться зрителям?
— Решай сам! — ответил звонкий голос, и черный платок упал на пол.
Наступила полная тишина. Лишь шуршание кабеля о пол выдавало, что двигается камера. Ни звука с трибуны, ни звука от Торино, даже Кабан Йохен вытаращил глаза и забыл направить прожектор на претендентку, которая приковала к себе всеобщее внимание.
Фигуру этой девушки нельзя было назвать иначе как безупречной.
Ее словно высек греческий скульптор или нарисовал Леонардо да Винчи. Но это тело было настоящим.
На девушке красовалось серебристое бикини, которое скрывало меньше, чем открывало. Взгляд Торино скользнул по идеальной формы ногам, по округлым, но не слишком широким бедрам, по плоскому животу и безупречной груди, которая буквально притягивала взгляды окружающих. Он почувствовал, как что-то затвердело в штанах, когда накрашенные красной помадой губы заговорили, а серо-голубые глаза под светло-русыми волосами обольстительно взглянули на него.
— Я — Грешница, — произнесла девушка.
Торино приоткрыл рот, но так ничего и не сказал. Ему при всем желании нечего было ответить.
Наконец он справился с собой.
— Конечно, это заметно.
— Я тебе нравлюсь? — Она взглянула на Торино, потом обернулась к трибуне. — А вам?
Она посмотрела на девушек. Понятно, что они тоже не могли не обратить внимания на красавицу, которая в серебристом бикини, отражающем свет прожекторов, просто сияла на сцене.
«Даже девчонки находят ее классной! — подумал Торино и, убедившись, что он за кадром, поправил брюки. — Может, все они лесбиянки, эти потаскухи, но если даже они прекратили свое язвительное блеяние, то разве это не лучшее доказательство того, что у крошки отличный звездный потенциал?»
Словно прочтя мысли Торино, Грешница развернулась и медленно направилась к нему.
«Вот дерьмо, — подумал он, — если она начнет меня домогаться или еще что-то, придется все вырезать или переснять еще раз».
Но до этого не дошло: блондинка-мираж остановилась в двух метрах от него.
— Ты ничего не говоришь, — очень точно подметила она.
Торино оторвал от нее взгляд. Йохен, который стоял рядом с камерой и техниками, яростно показывал жестами, что пора открывать рот. Он словно хотел спросить: «Да кто здесь, в конце концов, ведущий?»
— Лучший выход за сегодня, — произнес Торино. Во рту у него пересохло, и слова вылетали с каким-то скрипом. — Хорошее начало для продвижения к успеху и определенно перспективное. Только не зазнавайся чересчур. Э-э… Сначала спесь, а потом — провал.
Торино злился, что ему в голову не пришло ничего умнее. Он увидел, как Йохен закатил глаза, помотал головой и что-то набрал толстыми пальцами-сосисками на клавиатуре.
— Прежде чем упасть, — ответила Грешница, игриво взглянув на штаны Торино, — нужно сначала подняться. Или не так?
Торино вздохнул.
— Для этого мы здесь и собрались, — коротко бросил он. — На этот раз общее решение — да! Что скажут остальные?
На трибунах тишина. На экране монитора загорелось табло голосования:
98 %
— И единогласная поддержка от наших пользователей! — объявил Торино, сделав глоток воды из стакана. Он не хотел сейчас ничего, кроме как остаться наедине с Грешницей, или как ее там зовут.
— Удачи в следующем туре.
Грешница ушла с подиума. Девушки на трибуне глазели ей вслед. На ярко освещенной сцене остался черный платок.