Вечерело. Первые сумерки уже протянули пальцы по и без того мрачному, грязно-серому осеннему небу.

Они собрались в кабинете Винтерфельда за большим столом для совещаний.

Германн, Фридрих и фон Вайнштейн уже сидели, когда пришли Винтерфельд и Клара.

Начальник уголовной полиции присел на стул в торце стола, перед ним лежало следственное дело, которое фон Вайнштейн привез от судмедэкспертов.

Доктор был в пиджаке и рубашке — без белого халата, марлевой повязки и целлофанового фартука его с трудом можно было узнать. Он рассказывал о результатах вскрытия, все благоговейно слушали. Клара открыла записную книжку.

— Мы связались с двумя дантистами, которые лечили Жасмин Петерс в Берлине и Шпринге. Оба подтвердили информацию о состоянии зубов: две пломбы в коренных «пятерках» сверху справа и слева. Удаление всех зубов мудрости производилось в две тысячи четвертом году, «четверки» удалялись в ходе челюстно-ортопедического лечения в девяностых годах. — Фон Вайнштейн для убедительности кивнул. — Благодаря этому труп был идентифицирован. Сравнение ДНК мумии с образцами, взятыми с одежды, продолжается, но это только для протокола.

Германн что-то записал.

— Сто процентов?

Фон Вайнштейн кивнул.

— Сто процентов.

— Я дам знать коллегам в Ганновере, чтобы сообщили родственникам, — обратился к Винтерфельду Германн. Тот кивнул.

Клара облегченно вздохнула, узнав, что об этом позаботятся полицейские из Ганновера. Сообщать такие новости иногда тяжелее, чем гоняться за самым свирепым убийцей. Приходится выглядеть твердым и решительным, не показывать сострадания. Одни воспринимают подобное известие молча. Другие вежливо благодарят за информацию и плачут, только оставшись одни. Третьи выходят из себя, начинают крушить все вокруг и не останавливаются, пока им не сделают успокоительное. Пятиминутный разговор, который навсегда меняет жизнь.

Главное — не демонстрировать эмоций, не подавать надежды. Люди останавливаются на короткое время и идут дальше. Остальное — дело психологов.

— Время смерти мы точнее установить не можем, — продолжал фон Вайнштейн, — но по состоянию мумификации трупа март этого года, вполне вероятно, может быть месяцем убийства.

Клара взглянула на распечатки, которые раскладывал и проверял Винтерфельд, слушая фон Вайнштейна. На одном из фото — верхняя и нижняя извлеченные челюсти, на другом — мумифицированное лицо без челюстей, на месте подбородка и губ зияет дыра. Это выглядело так, словно иссохшее, безглазое лицо зашлось непрекращающимся криком.

— Еще что-нибудь? — спросил комиссар.

— Разумеется, — ответил доктор. — Подозрение в преступлении, совершенном на половой почве, крепнет. В области влагалища мы обнаружили следы спермы.

«Половое преступление… — подумала Клара. — Бог мой! Неужели он ее сначала изнасиловал, а потом снял ролик? Или сначала убил, а потом…»

Голос Винтерфельда вырвал ее из раздумий:

— Согласуется это с результатами криминалистической экспертизы?

Германн, прежде чем ответить, вздохнув, отодвинул в сторону ноутбук и видеокабель.

— Сначала хорошие новости. Криминалисты нашли в квартире мужскую ДНК. Также ее обнаружили на трупе. Все совпадает.

— Совпадает с ДНК из спермы? — Винтерфельд взглянул на фон Вайнштейна.

— Образцы идентичны, — кивнув, ответил тот.

— Наконец-то! — воскликнул Винтерфельд. — Это означает, что у нас есть ДНК парня, который был в квартире Жасмин и который, возможно, изнасиловал и убил ее. — Он окинул присутствующих взглядом. — У нас есть данные на этого типа? Он был судим? Или придется устраивать в Берлине массовый забор слюны для анализов?

— Надеюсь, что не придется, — ответил Германн. — Мы сделаем запрос в больницы, нет ли у них проб крови, или тканей, или чего-то подобного, на чем можно провести тест ДНК. Но я бы не ожидал от этого многого. А что думаете вы? — Он взглянул на фон Вайнштейна. — Если забор крови делали не так давно, значит, уже проводили тест ДНК и результаты есть в архиве. Нам может повезти. И все же вы правы: как правило, хранятся только данные о ДНК преступников. Но в недавнем прошлом Федеральное ведомство уголовной полиции решило создать банк ДНК, в котором должны быть образцы всех граждан, — по примеру архива CODIS у американского ФБР. — Он протер стекла очков. — Этот банк данных вот уже несколько месяцев пополняется образцами ДНК и личными данными. Там есть не только осужденные, но и обычные жители.

— Это значит, если убийца лечился не так давно в какой-нибудь крупной клинике… — начала Клара.

— Тогда, возможно, по ДНК мы сможем установить его личность, — добавил доктор.

— Иначе поиски могут затянуться.

— Берем пример с Запада, но хороший, — сказал Винтерфельд. — Теперь перейдем к жукам.

Он сделал приглашающий жест рукой.

— Один из наших энтомологов специализируется по процессам разложения и типичным повреждениям трупов насекомыми, — сообщил фон Вайнштейн и дал знак Германну.

Тот вставил кабель от ноутбука в проектор, и на стене возникло изображение жука. Это был один из сотен жуков, которых они видели в комнате: матово-черный, маленькая голова, овальный панцирь, два усика, шесть ног.

— Blaps Mortisaga! — объявил доктор, держа заключение энтомолога в руке. — Большой трупный жук. Ранее считался предвестником несчастья и смерти.

«Самое страшное еще впереди», — подумала Клара.

— Эти жуки достигают двадцати-тридцати миллиметров в длину и считаются гемерофилами, то есть насекомыми, которые существуют только в человеческих поселениях. Они живут в основном в темных влажных местах — сараях и подвалах. Днем они прячутся в темных щелях, а ночью отправляются на поиски пищи.

— И чем они питаются? — спросила Клара.

— Blaps Mortisaga всеядны, — ответил фон Вайнштейн. — Это значит, что они будут есть все, и неважно, растение это или животное, живое оно или мертвое.

— Значит, они подходят для того, чтобы удалить из трупа жидкость? — спросил Винтерфельд.

— Да, как никто другой, — кивнул доктор.

— Они могут летать? — поинтересовалась Клара.

— Некоторые да, другие нет. Те, с которыми мы имеем дело, летать не могут.

Клара кивнула. «Это было бы непродуктивно», — подумала она.

— Что мы еще можем узнать?

Доктор покачал головой.

— Пока все.

— Спасибо, — сказал Винтерфельд и собрал документы дела. — Клара, Германн, вы детально обследовали компьютер. Что там было?

— Убийца вел переписку вместо Жасмин Петерс, — сообщила Клара. — Писал от ее имени в «Фейсбуке» и прочих социальных сетях, чтобы друзья Жасмин в Берлине и родители думали, что она жива.

— Смышленый парень! — бросил Винтерфельд, пролистывая отчет. — Вы пишете, что последнее сообщение на «Фейсбуке» появилось, когда вы уже осматривали компьютер. «Жасмин Петерс умерла». Циничная констатация. — Он провел рукой по волосам. — Вы думаете, он знал, что вы сидели онлайн?

Германн кивнул.

— Очень может быть. IT-специалисты еще занимаются этим, выясняют точно, но, как видно, убийца установил на ноутбук специальный руткит, который ему сразу сообщил, что с ноутбука кто-то вышел в Интернет. И он понимал, что это можем быть только мы.

— Охотник и добыча… — произнес Винтерфельд и снова обратился к Германну: — Вы уже выяснили, с какого компьютера он это написал?

— Сообщения вместо Жасмин отправлялись с другого компьютера, а не с ноутбука, который стоял в комнате. Ее ноутбук, очевидно, все время оставался в квартире.

— Есть какие-нибудь следы?

Германн убрал изображение жука и щелкнул на новой презентации.

— Отслеживать сообщения, которым уже много месяцев, нельзя, — ответил он, — но мы можем выяснить IP-адрес, с которого отправили сообщение о смерти. К сожалению, это не поможет нам продвинуться дальше.

Он что-то набрал на клавиатуре ноутбука для презентаций, и появилась карта Берлина. Красным подсветился адрес возле Коттбуссер Тор.

— Кафе с беспроводным доступом в Интернет на Скалитцерштрассе, около километра от места преступления, если провести линию по прямой. Парни из патруля уже съездили туда, — сообщил Германн. — Но там можно сесть со своим ноутбуком и подключиться к беспроводному доступу в Интернет. В этом кафе даже без пароля возможен доступ.

Беспроводные точки Интернета без пароля, в общем-то, редкость, но они еще есть. Большинство провайдеров переключили горячие точки доступа в Интернет на пароль после того, как их стали слишком часто использовать педофилы, которые тайно, остановившись на парковке, загружали в Интернет ролики через чужие беспроводные точки доступа. Педофилы оставались инкогнито, а к администрации кафе и гостиниц стали приходить вооруженные люди в масках, и тут уж было не до шуток.

Винтерфельд мрачно вертел в руке пачку сигарилл. Германн продолжал:

— Значит, преступник сидел либо в кафе, либо в авто рядом с ним и был онлайн совсем недолго. Отправил сообщение и сразу уехал.

— Как нам поможет эта информация? — проворчал комиссар.

— Это помогло бы, если бы мы смогли привязать IP-адрес к частной точке подключения к Интернету, — сказала Клара. — А так нам известно только, что кто-то сегодня после обеда воспользовался доступом в интернет-кафе и с личного ноутбука отправил сообщение. Мы ищем иголку в стоге сена.

— Больше нет возможности что-нибудь выяснить? — спросил Винтерфельд.

Клара продолжила:

— Единственная возможность — это запросить IP-протоколы всех беспроводных точек в берлинских кафе, тогда нам, вероятно, удастся напасть на след. Но это возможно только в том случае, если преступник станет пользоваться одним и тем же ноутбуком и будет все время онлайн. — Она взглянула на Германна. — Верно?

— Верно. — Германн оглядел присутствующих. — Пока он будет офлайн или перейдет на другой компьютер, что вполне возможно, нам эти данные не помогут.

Винтерфельд рискнул еще раз:

— А если мы проведем розыск?

— Я, конечно, вас понимаю… — Хотя настроение было не то, Клара не могла не улыбнуться: служебное рвение Винтерфельда иногда граничило с детским упрямством. — Но как нам составить ориентировку для розыска? «Разыскивается человек, мужчина, который останавливался возле кафе «Бакфриш» около восемнадцати часов. Мы не знаем, как он выглядит, но, возможно, у него был ноутбук. Возможно, он сидел в машине и незаметно прошел с ноутбуком в туалет кафе». Подходящие данные… — Клара покачала головой. — Это самый лучший способ ничего не узнать и выставить нас на смех.

Уголки рта Винтерфельда опустились еще ниже.

— Итак, это след…

— Который никуда не ведет.

Германн пожал плечами.

Винтерфельд поджал губы и пригладил волосы.

— Значит, преступник где-то рядом, а мы не можем ничего предпринять?

Клара и Германн пожали плечами. Винтерфельд закрыл пачку с сигариллами и тяжело вздохнул.

— Ну, все же у нас есть ДНК.

— В данный момент мы проверяем остальные интернет-контакты Жасмин Петерс по ноутбуку, — сказал Германн. — Мы обнаружили ее страницы на множестве сайтов знакомств и теперь отслеживаем тех, с кем она контактировала до марта. Запросы провайдерам уже отправлены.

Винтерфельд встал.

— Хорошо, — сказал он. — Наши следующие действия: или нам удастся что-то выяснить о ДНК мужчины, или придется плотнее заняться интернет-контактами. Проверка ДНК по анализам крови населения — для меня план Б. В идеале нам следует искать преступника там, откуда он пришел, то есть в Интернете. — Он сунул сигариллу в рот и распахнул дверь. — А потом выследить его и уничтожить. — Он подмигнул Кларе. — Пойду покурю.