— Где он? — кричала Элизабет. — Он пропал. Ты наверняка в этом замешан! Ты же хотел от него избавиться! Да говори уже!
Владимир посмотрел на сестру, которая накинулась на него, словно фурия.
— Я не имею к этому отношения, — ответил он.
При этом он спрашивал себя, к чему, собственно, лгать сестре. Этот парень, Тобиас, должен был умереть, иначе нельзя. Так зачем притворяться?
Элизабет подошла к нему поближе.
— Влад, скажи честно, ты приложил к этому руку? Ты что-то сделал с Тобиасом? Ты его…
— Я не хочу тебя потерять.
Ее глаза наполнились слезами.
— Что значит «не хочу тебя потерять»? Это означает, что будет исчезать каждый, кто ко мне приблизится? — Ее голос звучал пронзительно. — Ты это сделал?
— Я тебя защитил.
— Меня защитил? — Голос ее сорвался. — Ты отнимаешь у меня людей, которых я люблю и которые меня любят, и называешь это защитой? — В ее глазах было разочарование и отвращение. — Я тебя ненавижу!
— Я думал, что сделаю хорошо для тебя, — попытался объяснить Владимир. — Я не хочу терять тебя из-за этого типа! — Его голос упал до шепота. — Скорее, я убью и тебя.
Элизабет помрачнела.
— Убьешь и меня? Так вот что ты натворил! — вскрикнула она. — Ты убил его! — закричала она еще громче. — Ты убил его! — Голос сорвался в скрежещущее, невыносимое крещендо. — Ты убил его!
— Не кричи.
Она зарыдала.
— Ты убил моего друга, а я не должна кричать? — Элизабет набросилась на брата с кулаками. — Ты убил его! Ты убил его!
Владимир должен был что-то сделать. Если она переполошит весь дом, его вызовут к директору и будут задавать вопросы.
Этого он допустить не мог.
— Ты мне больше не брат! — вскрикнула она. — Ты… Ты… — Ее лицо было залито слезами, в глазах — беспомощность и отвращение. — Ты монстр!
— Тогда убирайся отсюда! — крикнул он и грубо оттолкнул ее.
Элизабет потеряла равновесие, попыталась удержаться на ногах, беспомощно хватаясь руками за воздух, и упала. С отвратительным звуком ее голова ударилась о железную стойку кровати и, хрустнув, завалилась на сторону. Шея ее была странно вывернута.
Несколько секунд тело еще содрогалось в конвульсиях. Потом Элизабет замерла, уставившсь безжизненным взглядом в потолок.
— Нет! — закричал Владимир и обхватил сестру руками, но глаза ее оставались пустыми.
Неужели она умерла?!
— Не-е-ет! — закричал он снова, и ему показалось, что такой боли не бывает даже в самой бездне преисподней.
Что он натворил! Он убил единственного человека, которого любил!
Владимир из последних сил засунул тело под кровать и бросился в туалет, где его вырвало от отвращения к себе. Потом без чувств упал возле унитаза, в котором плавала его блевотина.