Эндрю вошел в класс на урок Гринли. Его целеустремленность смешивалась с подспудным страхом. Хотя других учителей он с трудом мог представить в роли потенциальных убийц, с Гринли таких проблем не возникало. Как и у большинства психопатов, у него отсутствовала способность к состраданию.

– Эндрю, – сказал Гринли, передавая ему проверенный тест. Эндрю опустил на него взгляд и улыбнулся. Он еще не привык к новому ощущению, когда видел оценку «отлично» на любой работе, отмеченной его именем. – Я бы не впадал в такой восторг. Один пример ты все равно не решил.

Эндрю прикусил язык. Он специально вписал неправильный ответ на один из вопросов, чтобы внезапное улучшение его результатов выглядело немного реалистичнее. Теперь, увидев торжествующее лицо Гринли, он пожалел об этом.

Урок начался, и Гринли написал на доске длинную задачу. Пока ученики усердно трудились, склонившись над партами, Гринли сидел напротив них, листая черный ежедневник. Эндрю заметил, что Гринли постоянно носит его с собой. Он многое отдал бы за возможность заглянуть внутрь – кто знает, какие тайны могут быть погребены в нем. Внезапно у него возникла идея, но ему понадобится помощь Джастина. Эндрю медленно вытащил телефон из сумки и спрятал его под тетрадью. Предполагалось, что они выключают телефоны на время занятий, но большинство не обращало внимания на это правило и просто переводило их в виброрежим. Он быстро набрал текст:

Есть идея. Подойди к кабинету 204 после звонка. Я хочу проверить, сможешь ли ты переместить ежедневник Гринли с его стола в мою сумку.

Джастин ответил тут же:

Ты серьезно? Разве он не заметит, как его ежедневник волшебным образом летит по воздуху? Я думал, ты у нас гений.

Как раз в этот момент Гринли окинул их взглядом, а Эндрю секундой раньше спрятал телефон обратно под тетрадь.

– Еще пять минут, – сказал Гринли ученикам. Дождавшись, пока он снова опустит голову, Эндрю продолжил писать.

Я задам ему вопрос после урока, чтобы отвлечь. Мой рюкзак будет открыт, и я поставлю его как раз рядом со столом.

Ответ от Джастина пришел быстро:

Ладно. Попробовать стоит.

Когда звонок наконец прозвучал, Эндрю потратил некоторое время, собирая книги. Его сердце учащенно колотилось. Они действительно собирались это опробовать. Если он хочет однажды оказаться в рядах ФБР, ему нужно научиться рисковать собой. Подойдя к свободному пространству перед партами, он увидел в открытую дверь Джастина, который стоял, прислонившись к стене коридора, а десятки других учеников обходили его. Эндрю едва заметным кивком указал на ежедневник на спирали, лежавший на столе. Джастин поднял большой палец.

– Тебе что-то было нужно, Эндрю? – резко спросил Гринли.

– О, да, – сказал Эндрю, почувствовав, как вспотели руки. – Я хотел спросить, не могли бы вы еще раз объяснить про экспоненциальный рост графика?

Гринли ухмыльнулся.

– Но я думал, что теперь это все для тебя очень просто.

Многие учителя приходят в восторг, когда ученик резко улучшает результат, но не Гринли. Он воспринял новообретенный успех Эндрю как личное оскорбление – отчасти потому, что издеваться над Эндрю было главным его развлечением на уроках. Теперь, когда Эндрю превратился в доморощенного гения, у него для этого стало куда меньше возможностей.

– Я хотел еще раз убедиться, правильно ли я все понял. Мне показалось, вы сказали, что если основание больше единицы, происходит экспоненциальное уменьшение, а не рост.

На самом деле Гринли говорил совершенно противоположное, но это был лучший способ вывести его из равновесия.

– Я этого не говорил. – Гринли тут же приготовился защищаться. Он отвернулся от стола к доске, чтобы проиллюстрировать сказанное. Пока он писал функцию для примера, Эндрю повернулся к открытой двери и подал знак Джастину.

Джастин сосредоточенно уставился на ежедневник.

– Если основание больше единицы, график «повышается» слева направо.

Эндрю знал, что Гринли приближается к концу объяснения. Краем глаза он заметил, как ежедневник движется, и сам сдвинулся в сторону, чтобы надежнее скрыть это от взгляда Гринли.

– И я сказал, что если основание больше единицы, это означает экспоненциальный рост, а не падение.

Он выжидательно посмотрел на Эндрю. Ежедневник лежал на краю стола. Еще несколько дюймов, и он соскользнет в ожидающую этого сумку Эндрю. Он должен заставить Гринли снова повернуться к доске, чтобы Джастин смог закончить свою работу.

– А что насчет модели роста населения? Как это работает? – спросил он.

– В нашем курсе мы это не проходим. Это математический анализ.

– О! Ясно. Если вы не знаете, я могу спросить мисс О’Рэйли на встрече «математлетов».

– Разумеется, я знаю. – Гринли сердито вздохнул и снова повернулся к доске. Эндрю правильно воспользовался его слабым местом.

Джастин снова взялся за дело. Через несколько секунд ежедневник с негромким стуком соскользнул с края парты в сумку. Чтобы скрыть это, Эндрю сделал вид, что закашлялся.

– Думаю, теперь я понял, – быстро сказал он Гринли.

– Но я даже не закончил объяснение, – удивился Гринли, подозрительно глядя на Эндрю.

Эндрю хотел бежать из класса сломя голову, пока Гринли не заметил, что его ежедневник исчез, но смог придумать только один способ сделать это. Он закашлялся с удвоенной силой.

– Простите, здесь такой воздух, что я не могу дышать. Думаю, мне нужно к медсестре.

Гринли закатил глаза и отпустил Эндрю.

Уходя, Эндрю улыбнулся. Иногда избавиться от старых привычек бывает сложно.

* * *

– Давай посмотрим, что там, – сказал Джастин, встретившись с Эндрю у выхода из школы.

Эндрю открыл ежедневник, и улыбка исчезла с его лица. В маленьком черном блокноте было больше о планировании уроков, чем о личной жизни. Раздел контактов оказался совершенно пуст. Как и остальные люди, Гринли, вероятно, хранил список контактов в телефоне. Раздел с календарем был набит под завязку, но все пункты в нем были связаны со школой.

– И все впустую? – спросил Джастин.

Эндрю перелистнул последние несколько страниц, пытаясь оттянуть признание поражения, долистал до раздела под названием «Заметки». Он тоже был пуст, за исключением нескольких строчек. В каждой Гринли написал последовательность из десяти цифр и букв.

Сердце Эндрю забилось быстрее.

Может, все же это и не настолько бесполезно, как он подумал. У него возникло ощущение, будто он точно знает, что это.