Сизые волны ароматного табачного дыма висят в воздухе, смешиваясь с запахом тонких французских духов. Приятный перезвон вилок и ножей. Бесшумно и ловко скользящие между столиками официанты. Короткие юбки дам, стройные, обтянутые чулками ножки. Темпераментно жестикулирующие мужчины с оливковым цветом лица и вьющимися волосами. За другими столиками тощие, делового вида, пожилые люди. Такова была атмосфера кафе «Бристоль» в вечерние часы.

Скрипка изливала какие-то сентиментальные мелодии.

Место за круглым столиком, как раз напротив входа, занимал низенький господин, в не слишком модном, но хорошо сидящем на нем костюме. Он производил впечатление мелкого торговца. Время от времени он равнодушно бросал взгляд в центр зала, затем на двери и снова принимался пить маленькими глотками свой кофе.

— Сердечный привет от дяди Пауля! — вдруг услышал он чей-то голос.

Мюллер не заметил тощего мужчину, подошедшего к нему сбоку. Услышав приветствие, он насторожился и поднял голову, но потом успокоился и, показав рукой в сторону свободного стула, спросил:

— Как поживает тетушка?

— Она снова поет, — произнес, усаживаясь, незнакомец.

Мюллер молча рассматривал бесцветное, утомленное лицо сидящего напротив человека. Затем сказал:

— Все правильно. Кто вам сказал, что вы должны встретиться со мной?

— «Фау-двадцать».

— Как вас зовут?

— Рихард.

— Я в курсе дела, — Мюллер снова принялся пить свой кофе. — До сих пор вы работали для Восточного бюро ХДС. Что вам нужно от нас?

— Мне хочется перебраться к вам, — ответил мужчина, нервно теребя костлявыми пальцами карту вин.

— Почему вы решили перейти к нам?

— В ХДС слишком много шпионов и ненадежных людей. Мне не хочется быть разоблаченным по глупости других.

— Так, так, — презрительно произнес Мюллер. — А это не глупо с вашей стороны — выбрать местом встречи со мной кафе «Бристоль»? Вон сидят три сотрудника Восточного бюро.

Тощий Рихард как ужаленный повернулся в указанную сторону.

— Вы их знаете? — спросил он.

— Не ведите себя так вызывающе, черт возьми! — прошипел Мюллер. — Неизвестно еще, кто кого больше знает. На кого вы еще работали?

— До тех пор пока не провалился Тиллих, на Группу борьбы против бесчеловечности, а позднее на французскую разведку.

— Оборудовали тайники?

— Да, — нерешительно ответил Рихард. Этот вопрос, видимо, был неприятен ему..

— Где?

— На той стороне, в восточном секторе. В Трептов-парке и в Вульхайде.

— Этими тайниками сейчас пользуются?

— Я — не знаю, — заколебавшись, ответил Рихард.

— Слушайте! — Мюллер склонился над столом. — Если вы хотите работать с нами, играйте в открытую. Первым делом, вы должны предложить нам что-нибудь весомое, а не какие-то крохи. Выясните, используются ли еще тайники. Меня интересует их содержимое. Если вы принесете мне что-нибудь полезное, я, возможно, найду для вас дело. А сейчас исчезайте, я занят.

— Ясно, — проговорил тощий Рихард, вставая из-за стола. — Где я могу найти вас?

— Через неделю в казино «Рекс». Вечером после десяти.

Человек кивнул и быстро удалился.

Мюллер заказал кофе и снова принялся следить за входом. Как только поворачивалась вращающаяся стеклянная дверь, впуская новых посетителей, он бросал взгляд на фотографию, которую спрятал в сложенной вчетверо газете, лежавшей на столе.

Внезапно лицо Мюллера приняло выражение полной отрешенности.

Он быстро спрятал фотографию в карман.

По залу, растерянно осматриваясь, медленно шел Сид.

Мюллер спокойно ждал, пока он поравняется с его столиком, потом быстро встал.

— Господин Паули? Мое имя Мюллер. Прошу вас, садитесь!

Сид поразился.

— Как вы меня узнали? Мы ведь не договорились об опознавательном знаке.

— Как видите, это было ни к чему, — Мюллер самодовольно ухмыльнулся.

Сид повесил свой плащ на спинку стула и сел.

— По телефону вы сказали, что хотите срочно поговорить со мной по поручению лейтенанта Перси.

— Совершенно верно, — согласился Мюллер. — Лейтенант Перси передал ваши документы мне. В дальнейшем вы будете иметь дело только со мной. Получать задания и гонорары вы будете тоже от меня.

— Мне сказали, что я буду работать где-то в бюро и там обрабатывать определенную информацию, — сказал Сид.

— Это потом, — быстро ответил Мюллер и объяснил, что Сиду сначала придется выполнить другое, более важное, задание: достать сведения о деловых связях и соглашениях одного концерна. Действовать следует через секретаршу председателя наблюдательного совета этого концерна. Она в курсе всех дел. Сид должен пустить в ход все средства, чтобы узнать через нее некоторые подробности, касающиеся структуры и целей этого предприятия.

— О каком концерне идет речь? — спросил Сид с деловым видом, хотя был подавлен и озадачен.

— Мы сознательно не даем вам никаких общих указаний, чтобы при выполнении задания вы смогли полностью проявить себя, — пояснил Мюллер. — Мы поможем вам только познакомиться с дамой. Все остальное — ваше дело. Сегодня, как и обычно, она сидит за столиком вон в том углу.

Сид незаметно посмотрел в указанном направлении и увидел сидевшую за столиком приятную молодую женщину в сером костюме. Она была одна. На столике перед ней стояло мороженое.

— Мы сейчас уйдем, — распорядился Мюллер. — Через несколько минут вы снова вернетесь и сядете за столик дамы. Сегодня здесь много народу. Поначалу постарайтесь не быть назойливым.

— Понятно. Где я вас найду?

Мюллер встал.

— Достаточно пока того, что я знаю, где вас можно найти. Будьте здоровы, господин Паули!

Сид подождал, пока Мюллер уйдет, потом тоже вышел из кафе, осмотрел несколько витрин и вернулся обратно.

Когда Сид занял место рядом с Эвелин, сидевший за несколько столиков от него господин с седеющими висками усмехнулся, опустил газету и подозвал официанта.

— Получите, — сказал он и выложил на стол монету. Затем, не глядя в сторону Эвелин, поднялся и вышел.

Он спокойно прошелся по Курфюрстендамм, свернул на Уландштрассе и, кого-то поджидая, остановился.

Из длинного ряда замерших на стоянке машин отделился «мерседес». Почти бесшумно подъехав, он остановился рядом с тротуаром. Господин сел рядом с шофером, и машина, плавно набрав скорость, рванулась вперед.

Четверть часа спустя этот господин входил в свой кабинет в берлинском центре Федерального ведомства по охране конституции. Он подошел к окну и посмотрел вниз.

Улица жила своей обычной жизнью. Люди, торопясь, толпой переходили перекрестки. С грохотом пролетали электрички. Плавно катил поток автомобилей. Вдали виднелась башня ратуши.

Адамс любил, чтобы его бюро помещалось на верхнем этаже самого высокого здания. Ему нравилось отсюда, сверху, гипнотизировать движущуюся там, глубоко внизу, толпу.

Он медленно отошел от окна и обвел взглядом свой просторный кабинет. Батарея телефонов на письменном столе. Три из них с секретными номерами. Пульт, усеянный кнопками. Каждой из них можно вызвать служащего, и любой из этих служащих будет лезть из кожи, чтобы выследить и раздавить указанного Адамсом человека.

В стены комнаты были вмонтированы четыре невидимых микрофона. Секретные разговоры записывались на пленку и при случае использовались. В подвале здания находились камеры.

«Все почти так, как было раньше на Принц-Альбрехтштрассе, — с удовлетворением подумал Адамс. — И наше влияние обрело почти прежнюю силу. Изменилось лишь название».

Он нажал кнопку, и почти сразу же вошел Мансфельд. Уже два десятка лет служил он у Адамса.

После войны им обоим пришлось скрываться, а пять лет спустя их восстановили в правах как благонадежных специалистов по охране свободы демократии и права.

— Что, шеф, — спросил Мансфельд, — вы хотели меня видеть?

Адамс кивнул, достал себе сигарету, и Мансфельд поспешил поднести ему горящую зажигалку — совсем как двадцать лет назад.

— Мюллер из Си-Ай-Си завербовал одного типа и напустил на него Эвелин, — сказал Адамс, — надо нам позаботиться об этом человеке.

— Будет сделано, шеф!

— Есть что-нибудь интересное?

Мансфельд наморщил лоб.

— Да нет, все то же. Наши люди в восточном секторе должны больше следить за агентами из Си-Ай-Си и Восточного бюро, чем за работниками госбезопасности красных. Из межзональных поездов мы выудили нескольких коммунистов, которые, вероятно, собирались проехать в Рурскую область.

Адамс пожал плечами.

— Несколько месяцев предварительного заключения — и у них отпадет охота разъезжать по Западу.

— Так много? — неуверенно произнес Мансфельд. — Вообще-то у них не нашли ничего такого. Все документы в порядке.

— Тогда придумайте что-нибудь, — бросил Адамс.