Поначалу мы решили, что это отличная идея.
– У меня скоро отпуск, – сказал Отец Мальчишки, просматривая воскресным вечером свой вечный спутник – ежедневник. – Мы могли бы отправиться в путешествие en famille, по-семейному, так сказать. Куда бы тебе хотелось поехать? На несколько дней в Корнуолл? На недельку в Уэльс? Разумеется, – кивнул он в сторону плетеной колыбельки, где, вскинув руки, словно капитулирующий солдат, лежал его первенец, – в этом году мы не можем себе позволить что-то совсем уж экстремальное.
Я задумалась на мгновение.
– Давай, – размечталась я, видимо вдохновленная его галантным франгле и легкомысленным отношением к недавнему рождению ребенка, – рванем во Францию! – и с восторгом посмотрела на мужа.
– Во Францию? – переспросил он, растерянно или испуганно, я так и не поняла. Уместно было и то и другое.
– Да, во Францию. Мы могли бы на неделю арендовать le gîte где-нибудь на юге, где теплее, чем в Англии. Только подумай… cafés, круассаны… немножко vin rouge… Было бы так здорово куда-нибудь вырваться, и Разумник с удовольствием сменит обстановку!
С таким же успехом я могла бы предложить неделю сафари в саванне. Муж уставился на меня, пытаясь решить, то ли это шутка, то ли я действительно помешалась после родов. Кажется, он остановился на последнем.
– Ты серьезно? Ты правда хочешь проделать весь этот путь до Франции с двухмесячным ребенком?
– Почему бы и нет? Мы можем взять машину, сесть в Портсмуте на паром. Ты же сам всегда говоришь, когда мы ездим в Девон, что наш Разумник – великий путешественник. Стоит автомобилю набрать скорость, как он отрубается, и его пушками не разбудишь!
Разумник сладко потянулся; колыбелька заскрипела.
– Но Девон всего в трех часах езды, это тебе не шестьсот километров в другом часовом поясе! – заметил Отец Мальчишки.
Однако даже он понимал, что лучше не спорить с новоиспеченной мамашей, которая уже закусила удила.
– Хорошо-хорошо, – сдался он. – Во Францию так во Францию.
Справедливости ради надо заметить, что Париж мы проскочили без всяких затруднений.
Позднее утро. Мы на ногах… страшно подумать, сколько времени, и даже после нескольких эспрессо оба чувствуем, что выдохлись. Я с трудом удерживаю глаза в открытом состоянии и читаю карту, Отец Мальчишки подавляет зевоту, онемевшими руками удерживая руль. Кажется, сейчас для него и багет стал бы тяжкой ношей.
Между тем наш сын, проспавший до самого Ле-Мана, по-видимому, решил, что перевыполнил норму.
Он объявил о своем пробуждении так, как это может сделать только младенец.
– Уа-а-а-а-а! – примерно вот так. – Уа-а-а-аа-а-а-а!
Я с надеждой улыбнулась Отцу Мальчишки:
– Он снова заснет через минуту, как всегда… Это он просто здоровается.
Непрерывные вопли Разумника подсказали мне, что приветствовать родителей – вовсе не конечная цель его усилий. Еще десять минут по автостраде – и его протесты как будто начали стихать.
– Я остановлюсь на следующем aire, – попытался перекричать его отец.
– Наверное, он просто проголодался, – крикнула я в ответ, поглядывая на часы. Хотя нет, если верить «Книге», рановато. – Возможно, это все из-за морского воздуха – нахлебался на пароме! – с фальшивой жизнерадостностью выдвинула я следующую версию.
Мой пьяный от недосыпа рулевой кивнул с горькой ухмылкой.
Некоторое время спустя мы снова в пути. Ребенок накормлен, мочевые пузыри опорожнены, все в порядке. Отец Мальчишки запускает двигатель. Ребенок открывает рот.
– Уа-а-а-а-а-а-а! – снова заявляет он. – Уа-а-аа-а-а-а-а-а!
Отец Мальчишки смотрит на меня, чуть приподняв брови.
– Наверное, он просто устал… через секунду заснет.
Брови поднимаются еще чуточку выше. К сожалению, одновременно с уровнем шума.
Я сверяюсь с картой.
– Еще один aire в двадцати километрах, – робко замечаю я.
Мой муж («чья-это-была-идея-но-я-слишкомустал-чтобы-спорить») вздыхает, выжимает педаль газа, и наш «Ситроен» трогается с места.
– Хорошо, – говорю я решительно спустя еще полчаса, после остановки, которая обходится нам в шестнадцать евро. – Его переодели, он поел, отрыгнул. Сейчас ему просто нечего требовать.
Пристегнув сына ремнем в его автомобильном кресле, я нагибаюсь, чтобы поцеловать его пушистую макушку. Он отвечает мне самой очаровательной улыбкой, которая может растопить даже мои опустошенные груди. Я усаживаюсь на свое место, Отец Мальчишки поворачивает ключ в замке зажигания.
Такое впечатление, будто легкие младенца и зажигание соединены одной цепью, потому что Разумник орет громче, чем сам двигатель.
– Уа-а-а-а-а-а-а-а! – предсказуемо затягивает он. – Уа-а-а-а-а-а-а-а-а!
Отец Мальчишки корчит гримасу, хватается за руль и готовится стартовать, несмотря ни на что.
– Сейчас бы уже были в Корнуолле, – вздыхает он.
– В самом деле? – отзываюсь я. Иногда лучше довольствоваться малым.
– Нам все равно надо будет вскоре заправиться, – бормочу я на выезде из Тура, с радостью поглядывая на индикатор топлива, показывающий половину бака, и с надеждой – на моего теряющего терпение партнера.
– Спи всю дорогу, так ты ему говорила, – ворчит он. – А я предлагал, пусть часа три поспит… но не тринадцать! – Я чувствую, как сгущаются тучи его гнева.
– Я подкормлю его немножко, пока ты будешь заправлять машину, хорошо? – притворно улыбаюсь я.
Ладно, слепое подчинение режиму дня иногда оказывается контрпродуктивно.
– Да, и не забудь, что тебе нужен sans plomb… – напоминаю я.
Мне не слышно, что он рычит в ответ, но предполагаю, что это слова признательности с высокой оценкой моих лингвистических навыков.
Становится тихо.
– Вот так, – успокаиваю я малыша, когда он поворачивает головку и смотрит на меня, отвлекаясь от своей персональной бензоколонки. – Так лучше? Ты сегодня голодный писающий мальчик, да… может, это как раз тот самый скачок роста, о котором пишут в пособиях.
Он моргает, надувает свои и без того круглые щечки. Кряхтит. Я кладу на плечо салфетку из муслина, поднимаю младенца и держу его вертикально, поглаживая спинку. Он отрыгивает – не сказать, чтобы тихо, вот так: уэр-р-р-р!
С ловкостью и точностью, которой мог бы гордиться любой хороший маляр, Разумник преуспевает в побелке муслина, своей матери, ремня безопасности и прилегающих поверхностей. Я сижу, ошеломленная и забрызганная, не зная, как выбраться с промокшего сиденья.
– Купить что-нибудь в магазине? – спрашивает Отец Мальчишки, заглядывая в окно. – Понятно, – произносит он, оценивая мое состояние. – Что ж…
– Возьми его, пожалуйста, – говорю я, передавая драгоценный сверток.
Вся в молоке и слизи, я выкарабкиваюсь из машины. Оглядываясь назад спустя годы, могу сказать, что сегодня я никогда не сделала бы того, что сделала тогда. Но не забывайте, в каком я была состоянии – хронически недосыпающая, утратившая связь с реальностью, да к тому же мокрая, поэтому все, что произошло, казалось мне вполне естественным.
Представьте себе картину: прямо на французской автозаправке средь бела дня я устроила стриптиз. Сняла футболку, с трудом вылезла из брюк и замерла возле колонки sans plomb — в трусах и не слишком сексуальном лифчике для кормящих.
Больше испугавшись удивления и возмущения со стороны многочисленных двойников Пуаро, чем своей полураздетой и ничего не соображающей жены, Отец Мальчишки нырнул в багажник и бросил мне какую-то одежду. Я натянула спортивный костюм и забралась обратно в машину. Мой импровизированный стриптиз продлился всего несколько мгновений, но, подозреваю, оказал куда более длительное воздействие на несчастных зрителей. Они рванули в разные стороны на своих «Ситроенах», увозя с собой свежий анекдот про эксцентричных англичан.
Ближе к Пуатье мы наконец признали свое поражение. Остановились переночевать в малопривлекательном мотеле у кольцевой дороги.
– В Уэльсе сейчас, наверное, засуха, – произнес окончательно выдохшийся Отец Мальчишки.
– Не иначе… – виновато пролепетала я и поспешила в номер.
Мы выдержали всего четыре аномально холодных дня на юге Франции и после предоплаченных трех ночевок в пути, совершенно разбитые, отправились в обратный путь домой.
Стало быть, автомобиль – не лучший способ путешествия с грудными детьми. А как насчет авиалайнера? Это наверняка быстрее, и вероятность сюрпризов гораздо меньше.
Проверим.
– Мы едем к папе, – лопочет Разумник.
– Замечательно, – отвечает дама за стойкой регистрации. – Сколько багажа?
– Папин колаблик плавает в моле, – снова пытается донести свою мысль мой старший сын.
– Неужели? – произносит андроид, не проявляя ни малейшего интереса. – Паспорта…
– Мы едем на Мальту… встлетить папулю! – радостно поясняет он.
Его меньший брат улыбается в восторженном согласии.
– Папа! Пап-па! – вопит Бином из коляски, лихорадочно выискивая глазами любимого папочку.
Но отец, к великому сожалению ребенка и всего персонала Северного терминала аэропорта Гатвик, этого не слышит, поскольку несет вахту на своем фрегате посреди Средиземного моря.
– Выход на посадку номер шестьдесят пять, посадка в двенадцать сорок пять, – заунывно произносит клон, ничуть не скрывая, что ей абсолютно на все плевать.
– Благодарю вас. – Я пытаюсь установить визуальный контакт. Вдруг удастся вызвать хоть какие-то эмоции? Облом. – О, – бросаю я напоследок, прежде чем оставить мрачную деву наедине с ее унынием. – У нас ведь приоритетная посадка, верно?
– Если вы доплатили при заказе билетов. Следующий!
Отвергнутая, я хватаю коляску, сумки и мальчишек и устремляюсь вперед.
Опасаясь, что путь от стойки регистрации до выхода на посадку может обернуться незапланированным путешествием по всем туннелям Северного терминала, я быстро увлекаю своего шустро топающего малыша и его привязанного к коляске братца в обход, мимо соблазнов кафе и кондитерских. Вниз, по бесчисленным коридорам и бесконечным эскалаторам. Мы прибываем к выходу шестьдесят пять, как предписано, слегка вспотевшие, но с получасовым запасом времени. Мой старший плюхается в кресло, а я изучаю табло вылетов.
– Что-то не вижу рейса на Мальту… – бормочу я. – Может, мы слишком рано пришли… наверное, вот-вот появится.
Я с облегчением разваливаюсь в кресле и пересаживаю Разумника на колени. Мы достаем книжку «Очень голодная гусеница» и начинаем подробно обсуждать бедняжкин рацион.
Проходит десять минут, и я снова смотрю на табло. Майорка, Амстердам, но по-прежнему никакой Мальты.
– Извините, – обращаюсь я к гораздо более приветливой сотруднице авиакомпании, – а что, рейс на Мальту задерживается?
Она проверяет в компьютере:
– Мальта… Мальта… нет, вылет вовремя, мэм. Двенадцать сорок пять, выход номер шестьдесят шесть.
– Шестьдесят шесть? Но… но мне сказали, шестьдесят пять.
Она качает головой:
– Нет, точно шестьдесят шесть.
– Так. – В мой голос закрадываются нотки паники. – И где же этот выход?
Любой, кому привелось испытать сомнительную радость первооткрывателя, уже знает, что нумерация выходов на посадку вовсе не предполагает, что номер шестьдесят шесть находится в непосредственной близости от номера шестьдесят пять. У меня есть сильное подозрение, что где-то там, в глубинах здания аэропорта, планировщик рейсов с садистским наслаждением наблюдает за перекошенными лицами таких незадачливых путешественников, как я, которые понимают – слишком поздно! – что на самом деле находятся у другого выхода и нужно время, чтобы добраться до своего.
Время, которого у меня сегодня нет.
Я хватаю багаж – одушевленный и прочий – и мчусь в обратном направлении.
Приоритетную посадку объявляют, как только мы выскакиваем из-за угла.
Слава богу, кажется, я за нее доплатила, думаю я, оглядывая переполненный зал вылета. Пассажиры, вооруженные ручной кладью, уже на ногах, и по их диким взглядам видно, как отчаянно они хотят поскорее улететь. Перспектива полчаса толкаться в очереди с двумя уставшими детьми и багажом меня, как, впрочем, и всех остальных, совсем не радует.
Неловко и виновато я маневрирую вместе с сыновьями к началу очереди.
– Извините, – говорю я, пропихивая нагруженную коляску и угрожая оставить пассажира без пальцев ног, – но у нас приоритетная посадка. Он бросает бесстрастный взгляд на наше семейство; не исключено, что передо мной брат-близнец того андроида, но их разлучили при рождении.
– У меня тоже, – сообщает он. – Так же, как и у них… – и делает жест в сторону очереди, змейкой протянувшейся через весь зал.
Я в ужасе смотрю на клубящуюся тучу путешественников, которые, по-видимому, заплатили за «роскошь» приоритетной посадки. Сглатываю слезы. И уже не в первый раз за сегодняшний день даю задний ход вместе с мальчиками и коляской.
Немало времени проходит, прежде чем мы оказываемся на борту самолета. Разумник пристегнут ремнем у окна и увлеченно двигает вверх-вниз пластиковой шторкой иллюминатора. Бином обездвижен у меня на коленях устройством еще менее понятным, чем система нумерации выходов в аэропорту Гатвик. Наконец-то я могу выдохнуть и расслабиться – впервые за этот день.
Мне удалось загрузиться на борт вовремя, в целости и сохранности, и совсем скоро мы воссоединимся – пусть ненадолго – с любимым Отцом Мальчишек. Я позволяю себе насладиться, хоть на мгновение, нашей воображаемой встречей.
Самолет оживает и неспешно выруливает на взлетную полосу.
Мы все еще набираем высоту, когда Разумник тянет меня за руку.
– Пи-пи идет, – шепчет он. Сейчас?!
– Я же спрашивала перед посадкой, не нужно ли тебе в туалет, – укоряю я, как будто мои слова хоть что-то значат для мочевого пузыря двухлетки. – Ты сказал, что не хочешь!
Большие голубые глаза смотрят непонимающе.
– Пи-пи идет! – настаивает он.
– Ты не можешь подождать всего одну минуту… минутку?.. – Я с надеждой вглядываюсь в табло «Пристегните ремни», мысленно умоляя его погаснуть. Свет упорно горит. – Думай о чем-нибудь другом, – предлагаю я. – Вот, я знаю… о шоколадном торте голодной гусеницы!
Разумник сладко стонет и ерзает в кресле.
– Все хорошо, мамочка, – говорит он, – пи-пи усёл.
Хвала Создателю, Эрику Карлу и шоколадному торту, думаю я. Вот-вот погаснет световое табло, и мы сможем пойти в туалет.
– Усёл, – с гордостью заявляет сын, – потомуста я узе сделал!
Я с подозрением оглядываю кресло под улыбающимся ребенком. О ужас! Сиденье превратилось в дымящееся озеро. Может, он и испытал облегчение, но про меня такого не скажешь.
Быстро дотягиваюсь до кнопки вызова стюардессы. Руки с французским маникюром передают мне тряпку.
– Такое случается! – щебечут перламутровые губы.
– По-видимому, да, – говорю я, приступая к уборке, а стюардесса удаляется элегантной походкой. Я знаю, что такое случается, но почему-то сомневаюсь, что с ней.
Спустя три часа мы приземлились.
Спина ныла от постоянной беготни туда-сюда с Биномом.
Мочевой пузырь грозил лопнуть – ведь мне так и не удалось втиснуться вместе с детьми в кабинку самолетного туалета.
Голова раскалывалась от бесконечного стука пластиковой шторки.
Отец Мальчишек встретил нас ухмылкой и поцелуем.
– Хорошо долетели? – спросил он, подкинул Разумника в воздух, а потом крепко обнял меня.
У меня даже слов не было – я просто ударилась в слезы.
Не могу даже вспомнить, что заставило нас решиться на путешествие из Винчестера в Абердин поездом.
Возможно, всему виной была грабительская стоимость пяти билетов на самолет, а автопоездка вдруг показалась неэкологичной. Но скорее всего сказались свеженалетанные и наезженные впечатления. Короче говоря, на этот раз мы твердо решили путешествовать с комфортом. К тому же на третий раз, говорят, уж точно повезет.
– Счастливого пути! – пожелала нам моя подруга (сама доброта, согласилась подбросить нас до станции), когда зимним унылым утром мы выбрались из ее машины. – Я тебе не завидую! – ухмыльнулась она, глядя на гору наших чемоданов, выросшую на мостовой.
– Все будет замечательно… Согласна, путь действительно неблизкий, но в поезде дети смогут походить, размяться, да к тому же на этот раз я не одна.
Подруга, многозначительно улыбнулась – и отъехала. Я почему-то поймала себя на желании оставить весь этот необъятный багаж моему ничего не подозревающему мужу, а самой броситься вслед стремительно исчезающей машине.
Но я взяла себя в руки.
– Эй-оп! – пропела я загруженным в тележку сыновьям. – Мы едем в Лондон! – Схватила рюкзак и припустила вниз по ступенькам.
Три гнома и один великан радостно устремились за мной.
Расписание на то утро выглядело примерно так.
08:23 Загрузиться в поезд до Лондона (прибывает на вокзал Ватерлоо), найти места и заставить мальчишек занять их.
08:23 Научить детей садиться на сиденье, а не вставать на него ногами.
08:25 Первый вопрос (средний сын): «А мы уже приехали?»
08:26 Провести повторный инструктаж и попросить детей убрать ноги с сидений, пригрозить страшным гневом Толстого Контролера.
08:29 Второй вопрос (младший сын): «А мы уже приехали?»
08:30 Появляется Толстый Контролер. Развлекает детей своим компостером. К сожалению, оказывается очень добрым и к тому же худым. Встающих ногами на сиденье таким не напугаешь.
08:34 Третий вопрос (старший сын): «А мы уже приехали?» Он стоит на сиденье и рисует пальцем на запотевшем стекле. Средний сын вскакивает и встает рядом. Младший карабкается, пытаясь присоединиться к братьям, соскальзывает с сиденья и падает на пол – раздаются вопли.
08:35 Четвертый вопрос: «Странно – почему мы никак не доедем?» (Тихо сетуют Мама и Отец Мальчишек.)
А поезд все тащится.
Ближе к Бейзингстоку пошла другая песня.
«Хочу ку-ушать!», «Я тоже!», «И я!» – стонали они.
Видимо, путешествие на поезде стимулирует аппетит.
«Ага, – подумала я с гордостью, – на этот раз у меня все схвачено».
Наученная горьким опытом «низкобюджетного» полета на Мальту, где стоимость сэндвича примерно равна цене авиабилета, я захватила из дома «сухой паек», которым можно накормить целую роту. Или, как в данном случае, троих скучающих мальчишек и их «все еще растущего» отца.
Открыв рюкзак, я выставила перед оголодавшим семейством восемь контейнеров с огурцами, морковью и изюмом; шесть пакетов с чипсами (три оставила в резерве на случай аварийной ситуации); три упаковки сырных палочек (обычно не приветствуются, зато жевать их можно бесконечно); изюм в йогуртовой оболочке (тоже долгоиграющий); два огромных сэндвича длиной с батон; четыре бутылки воды и как завершающий штрих – полный до краев термос с кофе.
Откинулась на спинку сиденья и приготовилась выслушать благодарности и аплодисменты.
Ни того, ни другого я не дождалась.
Они набросились на мой пикник, как койоты на тушу.
На подъезде к Уокингу остались лишь обглоданные кости. Сытые мальчишки развалились в креслах, держась за животы и облизываясь.
– Ну, все, – объявила я бесстрастно, – до Абердина еды больше не будет!
Никто не возразил, пока они были сыты как удавы.
И тут же предсказуемо, как тяжелый понедельник после затянувшегося воскресенья, чревоугодие запустило череду событий.
09:00 Первый поход в туалет (средний сын).
09:02 Второй поход в туалет (старший и младший сыновья).
09:04 Третий поход в туалет (младший сын в сопровождении Мамы Мальчишек): в прошлый раз ему не дали нажать кнопку открывания двери, и теперь он бьется в истерике, требуя «своей очереди».
Любой путешественник со слабым мочевым пузырем подтвердит: сходить в туалет в поезде – удовольствие ниже среднего даже для взрослого. А уж исполнить этот ритуал с мальчишкой-карапузом – это то же удовольствие, но возведенное в квадрат. Хотя, пожалуй, стоит оговориться. Для девочки «сходить по-маленькому», не подхватив какую-нибудь заразу и не замочив пол, должно быть, еще сложнее.
Непоседа наконец дорывается до вожделенной кнопки, и дверь туалета с шипением открывается. Хватая его за руку и одновременно зажимая себе нос, я осторожно переступаю порог туалетной кабинки.
– Давай поскорее, – гнусавлю я.
Непоседа послушно спускает штанишки и автоматически тянется рукой поднять сиденье.
– Не трогай! – взвизгиваю я.
Хотя контакт с бактериями, как говорят, помогает развитию иммунитета, вряд ли стоит понимать это буквально и собирать все существующие микроорганизмы.
Расставив ноги в стиле Джона Уэйна и прицелившись на редкость точно, Непоседа приступает к делу. Вдруг поезд резко дергается влево – содержимое унитаза выплескивается наружу, заливая всех находящихся в зоне поражения. Непоседа смотрит на свои описанные ботинки и морщится.
– Господи, за что это мне? – тяжело вздыхаю я, хватаю пачку бумажных полотенец и приступаю к ликвидации последствий.
Уже без приключений мы прибываем на вокзал Ватерлоо, едем в метро через весь Лондон и выходим на свет на станции «Кингз-Кросс».
Ощущая себя миссис Уизли в начале семестра в Хогвартсе (только, разумеется, без рыжей шевелюры и дочки Джинни), я шествую во главе колонны своих мини-путешественников с тележками к платформе, где должен стоять наш поезд. Украдкой взглядываю на табло (а вдруг и здесь меня подстерегает подстава с нумерацией) и, удовлетворенная, подвожу свое войско к вагону.
Меня не смущают орды, которые, похоже, именно сегодня тоже решили рвануть в Абердин. Наши билеты заказаны заранее, места в них обозначены. Где, кстати, билеты? Ага, вот они. Вагон С. На этот раз любые случайности исключены. Все правильно, вагоны (с головы поезда): А… В… C…
– Что такое? – спрашивает Отец Мальчишек, когда я резко торможу. Мальчишки бьются в мой задний бампер. – Черт возьми, он набит под завязку! – восклицает он, оглядывая поезд.
– Он не… – дрожу я, кивая в сторону вагона C. – Смотри!
Круглогодичный загар моего мужа пугающе белеет.
– О нет! – шепчет он, вглядываясь в стикер на окне. – Мальчишки… мы… тринадцать остановок… девять часов. Это что же получается: до самого Абердина в «тихом» вагоне?
Он смеется, но смех какой-то нервный. Я молча возношу молитву. Делать нечего, и мы грузим мальчишек в вагон.
Подведем итоги.
Где-то далеко бьются в очереди пассажиры поезда, пытаясь получить обратно свои деньги, уплаченные за билеты в «тихий» вагон.
Где-то высоко летит самолет с попахивающими мочой креслами.
И где-то там, на французских камерах видеонаблюдения, еще хранится мой образ в нижнем белье.
Поэтому для них, для нас и ради всеобщего спокойствия, наверное, лучше, если мы с мальчишками будем проводить каникулы дома.
А мы уже приехали? Лучшие игры в дорогу для мальчишек
• «Угадай предмет» (ведущий называет первую букву и описывает признаки) – хотя по соображениям здравого смысла лучше подождать, пока они выучат весь алфавит.
• Подсчет количества автомобилей/тракторов/ пьяных/сбитых животных на дороге. Адаптировать в зависимости от местности.
• «Мы купили в магазине…» – игра на развитие памяти. Но играйте только в том случае, если заранее согласны с тем, что вы никогда не выиграете.
• Арифметика (сложение/вычитание/ умножение… все, что угодно). Может (и чаще всего так и бывает) продолжаться вечно. Предупреждение: не начинайте эту игру, если чувствуете усталость. Серьезный риск уснуть за рулем.
• Создать самое длинное слово из букв на номерных знаках. Чем-то напоминает дорожный вариант игры «Эрудит». Будьте готовы к ожесточенным спорам. Не лучший вариант для поездки на машине.
• В качестве альтернативы: забыть все перечисленное и выпросить, купить или украсть дорожный DVD-плеер. Поверьте мне, один раз включите – и уже никогда не будете оглядываться назад.
Кроссворд от Мамы Мальчишек
По горизонтали:
1. Идеальное место отдыха для Мамы Мальчишек (печально, но факт) (ДОМ).
5. Необходимый предмет в ручной клади Мамы Мальчишек (САЛФЕТКИ).
6. Дорожное развлечение (ненормативная лексика из уст путешествующей Мамы Мальчишек) (КРОССВОРД).
8. Очень уместное поведение мальчишек во время напряженного путешествия (ПРЕРЕКАНИЯ).
10. Единственный способ отвлечь от пункта 7 по вертикали (ШТОРКА).
12. «Я …» – говорит ваш сын всего через секунду после отправления (УСТАЛ).
13. Что лучше всего получается у мальчишек в переполненном самолете (ЁРЗАТЬ).
По вертикали:
2. Вопрос, который задают мальчишки, как только вы трогаетесь в путь (3 слова без вопросительного знака) (МЫ УЖЕ ПРИЕХАЛИ?).
3. Заведомо лживый ответ Мамы Мальчишек на вопрос 2 по вертикали (ПОЧТИ).
4. Вопрос, который вы задаете себе, когда отправляетесь в путь (2 слова и вздох) (ЗА ЧТО).
7. Товар, приобретенный в самолете, – стоит столько же, сколько и билет (7 букв, безвкусный) (СЭНДВИЧ).
9. Обязательно случится, хотя бы один раз (РВОТА).
11. Явно лишний предмет в ручной клади Мамы Мальчишек (ЖУРНАЛ).