В общем, так. В Мамы Мальчишек я особо не рвалась.
Я хотела – и мне повезло – просто стать мамой.
И вот я мама… мальчишек. Женщина, которая день за днем живет жизнью своих сыновей. Жизнью, которая не всегда совпадает с моими женскими ожиданиями и потребностями. Жизнью, в которой я порой чувствую себя белой вороной в стае сплошь из черных воронов.
Однако со временем путем размышлений и не без помощи соответствующих исследований и вина я примирилась с неизбежными реалиями своей гендерной участи в этой жизни. Я бы сказала больше. Я приняла, и даже с некоторым удовольствием, вызов мужского мира. Из барахтающейся в нем растерянной женщины я превратилась в Маму Мальчишек, которой уютно и спокойно в этом статусе.
Открыть для себя и оценить «красоту игры» (хотя я все равно не стала бы заходить так далеко) – это еще один шаг на пути становления полноценной Мамы Мальчишек.
На дворе апрель. Разумник и Бином в школе. Между мной и младшим сыном, пока еще дошкольником, происходит разговор:
– Мам…
– Хм? – (Уткнувшись в компьютер и кликая по ссылке на «Просто-Смотрим-Недвижимость. com».)
– Ма-мма…
– М-м? – (Продолжая шарить… знаете, есть действительно потрясающие дома со звукоизоляцией!)
– МАМ – МММА!
– Да, – (выходя из системы), – что такое… – (захлопывая ноутбук), – милый? – Оборачиваясь к малышу.
– Я буду футбольщиком, когда вырасту!
Что взять с четырехлетнего грамотея? Ничего, в сентябре он пойдет в детский сад, там и выучится…
– Футбольщиком? – повторяю я.
Он с энтузиазмом трясет копной кудрей.
– Допустим… – отвечаю я. – Но почему?
Хотя дом буквально набит мячами и прочими мужскими атрибутами, я до сих пор не понимаю одержимости именно этим видом спорта. Отец Мальчишек всегда предпочитал греблю, а что до старших сыновей, то общемужская страсть к «ножному мячику», похоже, прошла мимо них, как неудачно пробитый пенальти. Да и я сама, хоть и упала как-то в сессию, когда училась в Батском университете, в потные объятия полузащитника, он был регбист, а не Роналдо. Поэтому заявление Непоседы становится для меня не самой приятной неожиданностью.
– Потому что я хочу быть богатым! – отвечает он, сияя. – И знаменитым!
Я тщетно пытаюсь вообразить себя в роли гламурной мамы футболиста на журнальной обложке. Тем не менее, думаю я, наматывая на палец его роскошные кудри, быть может, стоит повременить с визитом к парикмахеру, которого Непоседа ждет не дождется… на всякий случай.
– Ты действительно хочешь играть в футбол?
– Хо-чу – хочу, хочу, хочу! – скандирует он, высоко задирая ноги.
Гляжу на сына с умилением и радуюсь тому, что в отличие от братьев-первопроходцев он не ищет неторных путей.
Я снова открываю ноутбук, но на этот раз отправляюсь на поиски не домов, а детских футбольных команд.
Две недели спустя.
Я на трибуне среди многочисленных Мам Мальчишек с редкими – очень редкими – вкраплениями перевозбужденных Отцов. Мы с трудом уселись, согнувшись в три погибели, на миниатюрных скамейках, сосредоточенно глядя прямо перед собой, как заключенные, впервые оказавшиеся в общей камере.
«Кем вы работаете?» – так и хочется мне спросить угрюмую мамашу, чья задница так по-дружески жмется к моей. «Мамой Мальчишек, – наверняка ответит она, показывая на своего сына, одетого в майку с яркой желто-зеленой надписью Total Looney («Полный придурок») на спине. – А вы?» «Тоже», – ответила бы я, показывая на собственного мини-Марадону, скачущего в безразмерной футболке и шортах старшего брата (покупка одежды для мальчишек пока еще не освоена мною в совершенстве).
Она кивнет в молчаливом сочувствии, заерзает на скамейке и снова замрет, следя взглядом за сыном-футболистом.
Я втайне усмехаюсь, воображая эти разговоры пожизненно осужденных. Шальной мяч бьет меня по голени, возвращая в суровую реальность, и я с надеждой поглядываю на часы. Большая стрелка, не говоря уже про маленькую, едва сдвинулась с места.
Однако минут через двадцать я забываю и про время, и про неудобную скамейку.
– Давай, Непоседа… жми! – кричу я, вскакивая на ноги и расталкивая таких же возбужденных Мам Мальчишек онемевшей задницей. – Вперед, зеленые… отбирайте мяч… да бейте же!
– Красные, вперед! – складывая ладони рупором, перекрикивает меня несчастная Мама Мальчишек из переднего ряда.
Взглянув на нее в бешенстве – как и положено смотреть на фанатов противника, я надсаживаюсь дальше:
– Зе-ле-ные, зе-ле-ные! – подбадривая трех-четырехлетних футболистов.
Долговязый парнишка – разве он не должен быть сейчас в школе или это я опять ворчу как старая бабка? – подбегает к ошалевшим болельщицам.
– Вы не могли бы немного успокоиться, милые дамы? – вежливо просит он. – Давайте дадим малышам поиграть, договорились? Это ведь только игра!
– Извините, да… извините, – бормочем мы, футбольно-гормональные хулиганки, и плюхаемся неловко и смущенно на детские скамейки. – Конечно… конечно, это ведь только игра.
– Красные, вперед! – шепчет в свой рупор Мама Мальчишек.
– Зеленые! – шепчу я чуть громче.
Маленькие футболисты в счастливом неведении продолжают игру.
Мы с Родственной Душой обсуждаем, как обычно, наши судьбы, пока сыновья играют в парке.
– Как ты думаешь, нам было предназначено стать Мамами Мальчишек? – задаю я вопрос, машинально скатывая шарик из замазки, только что найденной в кармане. – Не так высоко! – кричу я сыну, который взлетает до небес на качелях.
– Наверное, – отвечает она, с нежностью поглядывая на собственное тестостероновое трио, съезжающее с горки спиной вперед. – Я думаю, каждому в этой жизни достается ноша по силам. Не уверена, что смогла бы выдержать бесконечный балет или девчачье хихиканье, а от Ханны Монтаны меня просто тошнит…
Тут двое сыновей запрыгивают к ней на колени, так что Родственной Душе волей-неволей приходится замолчать.
– Я действительно верю, – задыхаясь под грудой пальто, продолжает она, – что мне было суждено иметь банду мальчишек!
К моему удивлению, ее умозаключения оказываются не так уж далеки от науки.
Мама Мальчишек из Окленда, доктор Валери Грант, обнаружила, что женщины действительно предрасположены к рождению детей того пола, который им ближе по духу. Даже если (вспоминаю собственное предубеждение ко всем этим мужским делам) сама мать об этом не догадывается! По мнению доктора Грант, сильные, доминирующие женщины имеют повышенный уровень тестостерона и рожают, как правило, шумных сыновей. А как вам результаты другого ее исследования, которое показывает, что заряженная тестостероном яйцеклетка сама выбирает, сперматозоид какого пола она желает принять, еще до того, как этот головастик постучится к ней в дверь? Думаю, не ошибусь, если выскажу предположение, что именно женщина, а не мужчина занимается половой селекцией.
Вот так-то.
Так что, пожалуй, пора признаться Отцу Мальчишек: возможно, это не он, а я несу ответственность за все это сыновнее полчище. Это мои гормоны, мои яйцеклетки, а не его предки по мужской линии, на которых я раньше грешила, хранят гендерный ключ.
К тому же высокий уровень тестостерона спасает меня от обвинений в недостаточно женственном поведении. Я не «авторитарная», а «уверенная в себе». Не «склочная», а «боевитая». Не «агрессивная», а «напористая».
Que sera sera – «как получится, так и получится», – пела когда-то Дорис Дэй. Вот и доктор Грант пишет: нет смысла порицать свои гендерные склонности. «Считайте себя специалистом в своей гендерной нише, – мудро советует она, – вместо того чтобы напрасно тосковать по чужой».
Что я и делаю. Стараюсь следовать разумным советам миссис Грант. Принимаю как данность и радость мою мужскую бригаду с ее бравадой и канонадой, гамом и бедламом. И стараюсь – честно стараюсь – гнать прочь грустные и бесполезные мысли о несбывшейся мечте стать мамой девочки.
Но, уловив хотя бы слабый отблеск «девчачьего» в моей лихой роте, я кидаюсь на него, как щука на наживку.
И попадаюсь на крючок. В этот раз меня поймал Разумник.
– Мы можем поехать в город, мам? – спрашивает он однажды утром ни с того ни с сего.
«Шопинг!» – проносится у меня в голове, и я радостно отвечаю:
– Конечно! Сейчас, только сумку возьму! Оставив его братьев на попечение отца, мы отправляемся на Хай-стрит.
– Ну, командуй, куда сначала? – спрашиваю я в предвкушении увлекательной прогулки среди модных витрин. – А потом? В «Муссон»? В «Толстяк»?
Он жестом показывает куда-то вдаль.
– Туда, где игры, – отвечает он. – Хочу посмотреть последнюю версию «Марио» для моей приставки.
– Ага! – Я прячу разочарование и, с улыбкой убрав кошелек, рысцой поспешаю за своим мальчиком, который уже несется к компьютерному магазину.
Следующим меня подсекает Бином.
– Мама, я хочу кое-что сшить, – объявляет мой средний сын, артистическая натура. – Ты мне поможешь?
– Шить… о-о, я любила шить, когда была маленькой. Конечно, помогу!
Я в восторге. Отправляюсь в ближайший магазин рукоделия и запасаюсь иголками и разноцветными нитками, а потом, вспомнив, что мне самой дарила в детстве мама, готовлю ему собственный швейный набор на Рождество.
Надо отдать должное Биному: он сам сшил мне на день рождения сумку. Но с того дня и поныне набор для рукоделия грустно пылится за переполненным ящиком с обожаемым «лего».
Последняя моя добыча – хитрая блесна в руках у Непоседы.
– Можно я тебе помогу? – спрашивает он как-то вечером, когда я готовлю очередную порцию жаркого, и трется о мои ноги.
– Конечно, – охотно отвечаю я, подсаживая его на столешницу. – Я всегда рада помощникам на кухне!
Он наклоняется над кастрюлей и принюхивается к мясу.
– Это шоколад? – с надеждой спрашивает он, облизываясь.
– Боюсь, что нет. Это рагу… на ужин, – отвечаю я. – Ты можешь почистить картошку, если хочешь.
– Не, спасибо, – вежливо произносит он. – Я думал, это шоколад!
Разочарованный, он спрыгивает со своего насеста и отправляется в поисках более интересного занятия.
Позже, гораздо позже я обнаружила, что не одинока в попытке подавить природные предпочтения, заставляя себя подстраиваться под правила жизни противоположного пола. Оказывается, душить инстинкты вынуждены не только Мамы Мальчишек, но и их братья по несчастью – Отцы Девочек. Пусть интерьеры в наших домах выдержаны в разной цветовой гамме, но наши собратья точно так же, как и мы, с боями удерживают последний пятачок своего гендерного пространства.
Однажды вечером я устраняю последствия лего-взрыва, как вдруг получаю сообщение от Родственной Души: «Включай телевизор, быстрее. ПРО НАС!»
Заинтригованная, щелкаю кнопкой. Идет документальный фильм: родители девочек на выходные меняются местами с родителями мальчишек. Так-так-так, интересно, ухмыляюсь я, хотелось бы мне на это посмотреть.
Удивительно, но с учетом нынешней тяги телевидения к совершенно нереальным реалити-шоу обе семьи выглядят довольно убедительно. Да, женская семейная жизнь вращается вокруг лаков для ногтей и магазинов одежды, в мужской зоне доминируют регби и игрушечная железная дорога, но все в меру и без фанатизма.
Если в помещении камера показывает идеальных девочек и их безукоризненные спальни с соответствующей атрибутикой в виде оборок и пластмассовых кукольных домиков (всё, разумеется, розовое), то на улице эти девочки с упоением играют в шумные игры.
Ну а мальчишки, прирожденные сорванцы и грязнули, между тем учатся убираться в комнате, готовить, ухаживать за собой. Подобно мне, героиня – Мама Мальчишек – с удовольствием угощает своих мужчин обедом, убирается в доме и врачует раны. Но так же, как и я, не желает, чтобы об нее вытирали ноги.
Идея шоу в общем-то незамысловата: независимо от того, какого пола ваши дети, чем заставлены их комнаты – домиками Барби или пиратскими кораблями, – в воспитании тех и других есть и свои трудности, и свои прелести.
Но вот наконец сюжет, до боли мне знакомый, и его я поздно вечером подробно пересказываю Отцу Мальчишек по телефону, – когда родитель-«гендерменьшинство» (Мать Мальчиков или Отец Девочек) осознает собственные подавленные ожидания.
– Отец Девочек, – взволнованно объясняю я, – тот, кто привык проводить выходные в магазинах косметики и одежды, ведет полученных по обмену мальчишек на стадион. Это заставляет его вспомнить острое ощущение скорости, свою любовь к спорту… то, что он похоронил, став Отцом Девочек. Общаясь с мальчишками, он как будто заново открывает дух соперничества в своем задавленном эстрогеном «я».
Я делаю паузу, чтобы отдышаться, в то время как Отец Мальчишек (мне хочется так думать) размышляет над моими словами.
– Ну а Мама Мальчишек – которой среди своих стало комфортнее, чем в «Коста-кофе», – проводит день с «дочками» и открывает в себе давно забытую любовь к верховой езде. Впервые она делает то, что хочется ей самой, вместо того чтобы механически тянуть свою лямку без всякой надежды на помощь.
Пересказ окончен, я жду ответа. Молчание.
Потом…
– Так ты хочешь снова заняться верховой ездой? Ты хочешь в подарок лошадь? – спрашивает он нерешительно, следуя своей привычке опираться не на эмоции, а на реалии.
– Нет, конечно, не нужна мне никакая лошадь, – возражаю я. – Куда мы ее денем, ты подумал? И вообще я слишком толстая, я не влезу в галифе! Нет, суть в том, что я, как бы это сказать, среди вас вечное меньшинство – единственный носитель XX-хромосом в царстве XY. И вот иногда я чувствую, будто следую в вашем кильватере, вместо того чтобы… чтобы… может быть, прокладывать свое собственное русло!
Надеюсь, эта вполне понятная мужскому уму аналогия поможет мужу понять мой чересчур женский, эмоциональный порыв.
– Ты хочешь сказать, что в следующий раз на пляже будешь строить собственную плотину, вместо того чтобы просто наблюдать за нашей стройкой? – с надеждой спрашивает муж. – Это было бы здорово. Просто я всегда считал, что ты предпочитаешь книги… что тебе хочется немного тишины и покоя. Но если это не так, тем лучше, это просто замечательно! В самом деле: навалимся все вместе – чем нас больше, тем веселее!
Мне не хватает смелости сказать своему дорогому мужу, что за все эти годы во мне так и не проклюнулась слепая любовь к совершенно бессмысленному перетаскиванию камней. Поэтому я лишь вздыхаю, выгребая из-под дивана своей розовой тапкой оказавшийся там синий леговский кубик, – и признаю поражение. Проще тихо подавить в себе женское «я» во благо моих мужчин. Я выключаю телевизор и возвращаюсь к недочитанной книге.
Спасибо накопленному опыту, доктору Грант и просветительскому документальному кино! Теперь реалии своего статуса Мамы Мальчишек я принимаю как неизбежность.
Дальнейшая борьба с тестостероновым наступлением по всем фронтам, от футбола до бог знает чего, – бессмысленна. Мне не дано победить. И остается лишь присоединиться.
Что я и делаю.
Поэтому, когда Непоседа приносит мне чистый лист бумаги, я подавляю в себе острое желание отправить его к отцу. Нет, я принимаю вызов и начинаю осваивать самое что ни на есть мужское ремесло. Учусь делать бумажные самолетики.
С неожиданным энтузиазмом и усердием я складываю уголки, заостряю крылья, загибаю нос, чтобы уравновесить турбулентность на взлете. Удивительно простая, но бесконечно увлекательная работа. Не важно, что через несколько секунд мой самолет ныряет носом в раковину с водой и следующие полчаса мне приходится успокаивать младшего сына, который вот-вот заплачет. Не важно, что мой двухмоторник никогда не будет летать как турбо. Все это не имеет значения. Я вступаю на новый путь, с гордостью говорю я себе, осваиваясь в своем гендерном пространстве.
Когда в пасхальные каникулы, которые мы проводим дома, мои мужчины выходят на улицу, чтобы устроить очередной костер, я бросаю стряпню и вливаюсь в их ряды.
– Но ты же не любишь костры, мам! Ты всегда говорила, что это пустая трата времени… что дым только коптит белье на веревке! – недоумевают они, пока я подтаскиваю сучья к разгорающейся куче.
– Правда, так и говорила? – Я делаю удивленное лицо. И, раскрасневшаяся от напряжения и азарта, с восторгом наблюдаю, как огонь пожирает мои хитроумно сложенные поленья. – Дайка на минутку твою палку, – прошу я, хватая из рук изумленного Бинома прут, чтобы расшевелить затухающее пламя.
– А у тебя здорово получается, мам! – комментирует Разумник.
Вполне освоившись в новой роли, я купаюсь в лучах материнской славы.
И когда спустя семнадцать обманчиво солнечных дней мне надоедает быть вечным поставщиком сэндвичей для пикника, я втискиваюсь в гидрокостюм и присоединяюсь к своим мальчишкам в их акваприключениях. Мы резвимся, как дельфины в ледяных юго-западных водах, пока голод не проникает в наши онемевшие тела.
Когда я тащусь с пляжа – больше похожая не на дельфина, а на кита, только не умеющего держаться на поверхности воды, – мой вечно готовый к авантюрам любимый муж вырывается вперед.
– Я должен запечатлеть этот момент для потомков! – восклицает он, размахивая камерой.
– О нет, только не это! – вскрикиваю я. Перед глазами возникает неаппетитная, обтянутая гидрокостюмом туша, выложенная на нашей страничке в Фейсбуке. – Либо ты убираешь камеру, либо это первый и последний раз, когда ты меня видишь вот в этом!
Гидрокостюм и его помятая, но теплая и теперь уже опытная начинка – живы и предвкушают иное море – житейское.
Представьте только: всего несколько шагов – и из категорического скептика я уверенно перехожу в новую категорию – искушенной, завзятой Мамы Мальчишек.
Однако в попытке перенастроить свои женские мозги очень важно вовремя понять, когда цель уже достигнута, и не перестараться.
Увы, на пути к моему превращению в почетного парня остальные члены экипажа слишком уж разогнались.
Стоит один из тех дней, когда трудно поверить, что на дворе еще август, и невольно подумываешь – на этот раз почти всерьез – о переезде на постоянное место жительства в теплые края. За окном барабанит дождь, поливая надувных крокодилов и пестрые бейсболки на лужайке – далекое воспоминание о мимолетных солнечных деньках, в которые, собственно, и уложилось все наше лето.
В доме бедлам.
Не имея возможности поиграть на свежем воздухе или уткнуться в монитор, мои мальчишки занялись любимым делом: строят шалаш.
Можно понять смысл подобной затеи в саду, где обычно удается задействовать парочку корявых деревьев. Но в душном пространстве гостиной, с привлечением всей доступной мебели, подушек и мягких игрушек – боюсь, это выше моего понимания.
Если бы шалаш строился с целью дальнейшего обитания в нем, я не возражала бы. Но цель, по-видимому, не в этом. Как только диваны сдвинуты, подушки навалены, а медведи растоптаны, игра заканчивается. Веселью конец. Только что отстроенный шалаш стоит безлюдный и темный. Между тем диван, свободный от подушек, становится временным батутом, домашней игровой и явно сейсмоопасной зоной.
Разумник выполняет идеальный кувырок вперед, едва не задевая чересчур длинными конечностями мою любимую картину. Все, с меня достаточно.
– Ну хватит! – я пытаюсь перекричать свой выводок. – Обувайтесь, и выходим на улицу!
Железная дорога рассыпается, когда Непоседа умудряется выполнить последний прыжок. Чувствуя, что даже его свежепереформатированная по мужскому образу и подобию мама может не одобрить подобного вызывающего суперменства, он – в кои-то веки – послушно идет к двери.
«Только танки», – объявляет вывеска камуфляжной расцветки. Под ней – что, впрочем, неудивительно – действительно стоит танк.
– Вау/круто/прикольно! – визжат дети с задних рядов подержанного «ситроена», который пришел на смену списанному «Рено-Сенику». Семь сидений, почти два метра в высоту. Правда, теперь нам заказан въезд в подземные паркинги, но это, согласитесь, небольшая плата за счастье не слышать мальчишеских ссор и пререканий.
Отец Мальчишек поворачивается ко мне и улыбается, счастливый, как кот, дорвавшийся до сметаны.
– Я же говорил тебе, что им понравится! Нет, вы только посмотрите, какие гусеницы!
Подавляя непреодолимое желание проехать мимо входа и помчаться дальше – честно говоря, куда угодно, – я разворачиваю собственный танк в сторону автостоянки. Она заставлена рядами транспортных средств, подозрительно напоминающих мамамобили: побитые микроавтобусы, нагруженные облепленными песком досками для серфинга. И никаких вам наклеек «Ребенок в машине».
Мы встаем рядом с автодвойником, в котором сидят двойники наших мальчишек.
Встречаясь глазами с коллегой – Мамой Мальчишек, – я сочувственно улыбаюсь. Как агнец на заклание, она выходит из машины и следует за своим возбужденным стадом в сторону входа. Я бегу по лужам вдогонку за своим.
Войдя, я чувствую, как стукнуло сердце: я словно перенеслась в детство. Меня, семилетнюю, привезли на ярмарку и затащили в комнату ужасов, такую увлекательную и страшную. Круг за кругом наматывала я по жуткому лабиринту, отчаянно пытаясь найти неуловимый выход. Ведьмы и колдуны подстерегали меня на каждом углу, злые глаза следили за каждым движением.
Только здесь вместо глаз – чучела солдат, а вместо ползучих тварей… танки.
Мобилизовав весь свой энтузиазм, я останавливаюсь у первого танка и читаю первую табличку. У второй задерживаюсь на мгновение. Третью пропускаю. У танка номер двадцать шесть я теряю и своих мальчишек, и желание жить. Меня манит аромат свежего кофе. С виноватым видом проскальзываю мимо раздела «Рождение танка» (воспоминания о появлении на свет Непоседы еще слишком болезненны) и направляюсь в кафе.
Где обнаруживаю и всех остальных Мам Мальчишек с автостоянки. Столики заняты исключительно дамами, явно подбитыми в танковом бою и держащими свои кофейные чашки с таким благоговением, точно в них эликсир жизни. На лицах примерно то же выражение, какое демонстрируют мужчины, брошенные за линией женских примерочных в период распродаж в «Маркс энд Спенсер».
Исполненная солидарности, я встаю в очередь за кофе.
Вскоре ко мне присоединяются мои мужчины. Раскрасневшиеся, взмыленные, они подбегают к столику.
– Круто, да, мам? – галдят они. – Ты видела тот «Абрамс-M1»… у него максимальная скорость сорок пять миль в час, а лошадиных сил больше, чем у «ламборджини»! Вот это действительно круто!
Отец Мальчишек усмехается, у него тоже горят глаза.
– Ты не против, если мы вернемся на выставку еще на несколько минут? Там есть кое-что интересное в разделе «Рождение танка», мальчишки – ну, на самом деле мы все – очень хотим посмотреть. Ты с нами?
– Я… э-э… я уже видела, спасибо. Но вы идите. Мне здесь хорошо. Я допью кофе и присоединюсь к вам.
Выпито три чашки кофеина, больше тянуть уже нельзя. С переполненным мочевым пузырем и легким головокружением я смиренно тащусь обратно в окопы, вливаясь в ряды женской пехоты, марширующей к линии фронта.
– Ну здорово, а? – Отец Мальчишек светится от счастья.
Мы наконец-то выходим за дверь (о счастье!) и сразу попадаем под дождь. Я сверлю затылок мужа суровым взглядом. Глаза болят, в голове стучит, ноги отваливаются.
– Эй, смотрите! – окликает мой супруг и останавливается прочитать надпись на выходе. – Здесь пишут, после первого визита мы в течение года имеем право приходить сюда сколько угодно раз… бесплатно! Воспользуемся? – Отец Мальчишек с улыбкой оборачивается и натыкается на мой суровый взгляд. – Э-э… просто подумал… нет, пожалуй, не стоит. Одного раза, наверное, достаточно. Лучше уйти в зените славы.
Чувствуя, как во мне расцветают все женские качества сразу, я радостно киваю, и мы под дождем обращаемся в бегство от этих танков, к своему мамамобилю.
Десять удовольствий, о которых Мама Мальчишек прежде даже не догадывалась
• Клеить самолетики. Ничего, что поделка сломается в считанные секунды, не в этом же дело.
• Познакомиться с проделками «Ужасного Генри».
• Заново открыть для себя радость игры в шахматы.
• Избавиться от привычки праздно шататься по городу.
• Одеться в гидрокостюм. Да, выглядит он несимпатично, но это же лучше, чем пневмония.
• Изучить магнитный конструктор «Геомаг».
• Во время зимней прогулки набить карманы ружейными гильзами и принести их домой, вместо того чтобы, повинуясь инстинкту, выбросить в помойку.
• Строить горки для шариков.
• Футбол… даже если мама всегда на воротах.
• Наблюдать за тем, как разрастается гора обуви все больших размеров. И любить в ней каждый ботинок, пахучий и стоптанный.
И пять вещей, которые вы делать ни за что не станете…
• Учить мальчишек, как мыть свое хозяйство: это зона ответственности папы.
• Детально обсуждать боевые характеристики и очки здоровья (HP) каждого покемона.
• Все выходные смотреть по телевизору спортивные состязания (любые, в том числе футбол).
• Участвовать в ледовых побоищах по дороге в школу, особенно если вы одеты не по сезону.
• Посещать музеи машин и военной техники любых размеров и форм. Закаленным Мамам Мальчишек – можно, но все равно не увлекайтесь.