В это воскресенье, очередная ночевка в парке, а я все еще думаю о произошедшем в клубе, пока изучаю новые ссылки о Сенте на телефоне. Странно. Последнее время он довольно редко посещает светские мероприятия. Мне не удается найти ничего о каких-либо крупных вечеринках со времен той афтепати, на которую меня не пустили.

Краем глаза я замечаю, как где-то пятеро парней ходят туда и обратно по парку, устанавливая то, что я бы назвала самой здоровенной палаткой из всех, что видела в жизни. Окружающие сидят на своих спальных мешках, перекусывая орешками, ягодами или зефиром. Я поворачиваюсь, чтобы еще раз взглянуть на чертовски здоровую палатку, гадая, что же здесь происходит.

— Эй, ты не знаешь, чья эта палатка? — спрашиваю я сидящую рядом девушку (ее зовут Рио, она часто приходит на наши ночевки, а сейчас занята раскладыванием своих вещей рядом со спальником).

Она оборачивается, чтобы посмотреть на здоровенную палатку, стоящую на границе территории нашего кемпинга, после чего пожимает плечами.

— Понятия не имею, но, кто бы в ней не жил, он, кажется, желает привлечь к себе внимание.

Я хихикаю и возвращаюсь к своему спальному мешку. Спустя десять минут те парни больше не возвращаются, так что, думаю, палатка готова.

Я кладу свой спальный мешок рядом с мешком Рио. Солнце садится, и все укладываются. Решая, что мне необходимо отключиться от окружающего шума и расслабиться, чтобы собраться с духом для последующей охоты на сами-знаете-кого в выходные, я достаю наушники и слушаю музыку, лежа на спине и смотря на последние лучи заходящего солнца, пробивающиеся через листья деревьев. Редкие порывы ветра обдувают мою кожу, играя с волосами.

Глубоко дыша, я наслаждаюсь ощущением травы под своим истонченным спальным мешком. Он у меня уже долгие годы. Я взяла его с собой на первую ночевку, когда училась в седьмом классе, и с тех пор носила на все ночевки нашего лагеря, так что, спустя годы, он утратил свою мягкость, но я отказываюсь его выбрасывать.

Рио толкает меня в бок, и я приподнимаюсь, забирая предложенные зефирки из ее руки, когда на заднем плане замечаю темную фигуру. Повернувшись, я вижу, как Малкольм Сент выходит из своей машины со спортивной сумкой на плече. Кажется, мое сердце сейчас выскочит из груди. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Рио и вижу, что все, перешептываясь, смотрят на Малкольма. Ну, отлично.

Рио продолжает глазеть.

— Вот уж неожиданный приятный бонус к нашей ночевке.

Сглотнув, я сосредотачиваюсь на пережевывании дурацкой зефирки во рту.

Малкольм идет к себе в палатку, восхищаясь работой парней, установивших ее, и кладет сумку на землю. Он разглядывает окружающих, выискивая кого-то, и мое сердце пропускает удар. Все стараются вести себя, будто ничего не происходит, но я чувствую, что все их внимание сосредоточено на высоком (выше метра восьмидесяти) мужчине в черных брюках и белой рубашке, стоящим рядом с огромной палаткой, в которой бы запросто расположились десять человек. Как и у Рио, на их лицах изумление, они строят предположения, пытаясь угадать, кто же он такой.

Молодая рыжеватая блондинка спотыкается на ровном месте.

— Сент? Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, и ее грудь вздымается слишком часто.

Сент смотрит на нее. Кажется, он пытается вспомнить, кто она такая, когда она продолжает.

— Тэмми! — говорит она ему, почти хихикая, готовая взорваться. — Тэмми с вечеринки в «Айсберге», помнишь? Ты там был со своими друзьями, я со своими...

— Да, точно, — бормочет он безразлично, после чего обыденно машет ей рукой, прощаясь. — Рад был тебя видеть, Тэмми.

Он уходит, оставляя ее тяжело вздыхать ему в спину, и направляется прямо ко мне. О, боже. Когда он успел меня заметить?

Я еле слышно говорю «Сейчас вернусь», обращаясь к Рио, а может к себе самой, после чего перекидываю ремешок от сумки через плечо, встаю и отряхиваюсь. Я чувствую на себе взгляды, наблюдающие, как я направляюсь к Малкольму и его здоровенной палатке.

Я слышу, как трава и листья хрустят у меня под ногами, пока мы идем навстречу друг к другу. Он улыбается мне, и я снова чувствую, как заливаюсь румянцем.

— Кажется, ты немного не вписываешься, Сент, — смеюсь я. Он непринужденно выглядит в своем черном костюме, черные брюки отлично смотрятся на его длинных ногах, а белая рубашка идеально подчеркивает его загар.

Он ухмыляется, осматривая меня с ног до головы.

— Я искал тебя.

— Как ты узнал, что я буду здесь? — спрашиваю я.

И тут же вспоминаю, что говорила об это в «Туннеле». На сердце теплеет при мысли, что он пришел сюда за мной. Но почему?

Я указываю на палатку.

— Неплохой домик ты там возвел.

Он смеется.

— Домик?

— Ну да, там поместится сколько? Человек десять?

— В моих планах всего двое, — говорит он низким голосом.

Я удивленно поднимаю брови.

— Двое?

— Да, — он добавляет: — ты и я.

Я забываю, как дышать.

— Ээ, мы с Рио спим рядом под дубом, — я указываю на наши спальные мешки.

Он хмурится.

— А где твоя палатка?

— У меня ее нет, спальник — это все, что мне нужно.

Он смотрит на меня, как на сумасшедшую.

Я смеюсь.

— Тебе всегда нужно оказываться в центре внимания? Ты же знаешь, что здесь все спят в простых спальных мешках, так же, как я?

— Мне плевать на всех остальных, я забочусь только о тебе, — он смотрит на меня сверху вниз своими убийственными зелеными глазами. — Поэтому ты спишь в моей палатке.

Прежде, чем я могу возразить, Сент берет меня за руку и ведет к палатке.

— Погоди, мне нужно забрать мой спальный мешок.

— Он тебе не понадобится, я купил новый, — бросает он через плечо, продолжая вести меня к палатке.

Оказавшись внутри, я понимаю, что она рассчитана не на десятерых, нет — здесь легко бы уместились двадцать человек. Высота палатки около двух метров. Хотя, может, и ниже, потому что Малкольму приходится немного наклоняться, чтобы уместиться. Внутри на земле уже лежит огромный спальный мешок, который мне лично больше напоминает матрас.

Не могу сдержать смех.

— Что? — он улыбается и выглядит очаровательно, вызывая у меня новый приступ хохота.

— Нет-нет, ничего.

Я сажусь на этот матрас тире спальник и хлопаю по нему, приглашая Малкольма сесть рядом. Он садится, находясь теперь так близко, что я чувствую тепло его большого тела. Он не прикасается ко мне, но его рука находится рядом с моей. Краем глаза я вижу его профиль — волевой подбородок, чертовски сексуальные губы и длинные черные ресницы. Он такой красивый. Не представляю, как это вообще биологически возможно — выглядеть столь прекрасно.

Я задумываюсь о той рыжеватой блондинке. О ее длинных ногах.

Ее губах.

Ее груди.

И о том, спал ли он с ней или нет.

— Спорю, она была отличной партнершей.

Он смотрит на меня с блеском в глазах.

— Джентльмены о таком не болтают.

— А ты, значит, джентльмен?

— Безусловно.

Боже, он снова меня дразнит.

Я, словно натянутый нерв, трепещущий от желания и наваждения.

Мою голову заполняют мысли. Мысли о его поцелуях. Я читала об этом, оказывается, довольно популярная тема в сети. Мысли о его похождениях. Днем, утром и ночью, иногда по четыре девушки за один день. А почему бы и нет? Сексуальная энергия течет по его венам. Его тело вибрирует, переполненное ею.

— А правда, что ты спишь не более, чем с четырьмя женщинами за раз, потому что твое любимое число «четыре»?

— А еще я ем младенцев.

— Малкольм! Я серьезно.

— Ты тратишь всю свою энергию на мысли обо мне?

Я смущенно моргаю.

— Этим ты занимаешься?

— Нет, — говорю я. — На самом деле, я выбиваюсь из сил уже после двух минут, пытаясь разгадать тебя.

— Не пытайся разгадать меня, — заботливо подсказывает он.

Я открываю упаковку зефирок. Повернувшись, я нахожу его лежащим на спине, он приподнялся на локте и с любопытством наблюдает за мной.

Я достаю одну зефирку и кладу ему в ладонь. Еще одну кладу себе в рот.

— Они здесь для еды? — игриво спрашиваю я. Сент смеется, потому что мой голос звучит невнятно из-за гигантской зефирки у меня во рту. Я тоже смеюсь, а он закидывает себе в рот зефир, который я ему дала.

Его губы. Его рот...

Возбуждение проносится сквозь меня, как скоростной поезд, и я стараюсь думать о чем угодно, но не о том, насколько он близко.

Голоса снаружи все тише и уже потемнело. Ветер шелестит листьями деревьев, и я зеваю.

— Ты устала?

Я ложусь на свою сторону матраса, лицом к Малкольму, который смотрит на меня с неописуемым выражением в глазах, пока ждет моего ответа.

— Да... думаю, мне пора спать, — я осматриваю палатку, потом возвращаюсь к нему взглядом.

Кладу в рот еще одну зефирку.

Теперь я должна надеть свою пижаму? Стоит мне просто забраться в спальный мешок и уснуть? Что, если он еще не хочет спать?

Все мои вопросы исчезают, когда Малкольм расстегивает свою рубашку и отбрасывает ее в сторону.

В следующую секунду перед моими глазами только загорелая, накаченная грудь и упругий пресс с шестью кубиками.

Он сбрасывает туфли, но остается в брюках. Мышцы на спине напрягаются, когда он отворачивается и забирается в спальный мешок. Ночь и так жаркая, а от вида обнаженного по пояс Малкольма Сента я словно оказываюсь в бане.

Он указывает на спальник, желая, чтобы я к нему присоединилась. Поняв это, мое сердце начинает колотиться в три раза быстрее, и я чувствую, как внутри все сжимается от волнения. А может от страха. Или от предвкушения. Но чего я еще ожидала, когда он сказал, что эта палатка для нас двоих? Сама не знаю. Все, что я знаю — я будто следующая на очереди на головокружительные американские горки, и я хочу прокатиться, я ждала этого, но теперь не могу пошевелиться. Мне хочется постоять в очереди еще немного. Только вот эти самые американские горки лежат, устроившись с руками за головой, и смотрят на меня таким хищным взглядом, что я чувствую выброс адреналина.

Глубоко дыша, я иду к своей сумке, развязываю лямку платья на шее и медленно его снимаю, оставаясь в одних трусиках и лифчике. Я наклоняюсь к своей сумке и надеваю свою большую хлопковую футболку для сна. Малкольм все еще смотрит на меня, приглашая меня к себе в спальный мешок. Я иду босиком к нему, чувствуя, как приминается трава под полом палатки.

Откинув край спальника, я залезаю внутрь, удостоверившись, что между нами остается некоторое пространство, не желая выглядеть настойчивой. Устроившись в на удивление удобном спальном мешке, я смотрю на потолок. Снаружи доносятся тихие голоса. Слышны сверчки. Ветер, шуршащий в листве. И я чувствую тело Малкольма рядом со своим. Его жар. Запах его одеколона. Я не решаюсь взглянуть на него, зная, что в этом случае может случиться все, что угодно. Мы окружены парой десятков людей, но внутри нашей палатки, нашего маленького пузыря, только я и он. И больше никого. И это пугает меня до чертиков.

И в этот момент я чувствую, как Малкольм сдвигается, проводит рукой по моему животу, талии, притягивая меня к себе, пока спиной я не касаюсь его груди.

С ума сойти, я обнимаю его. Ну или он меня. С ума сойти.

Я сосредотачиваюсь на дыхании. Мой затылок у него под подбородком, и я чувствую движение его груди во время дыхания. Жар его тела ощущается даже сквозь мою футболку, он согревает мой живот и спину. Лицо Сента находится так близко что, если я повернусь, то наши губы соприкоснутся.

Нервничая, я накрываю его руку своей, и он переплетает наши пальцы.

Все, что я могу слышать, это звук бьющегося в моей груди сердца и пульс, гулом отдающийся в ушах. Рядом с ним я теряю над собой контроль. Сент заставляет меня испытывать тысячи различных ощущений, так что я, набравшись храбрости, прижимаюсь еще чуточку ближе к нему, говоря себе, что в желании тепла нет ничего плохого. И плевать, что здесь не так уж и холодно. Он утыкается носом в мои волосы, сжимая меня сильнее, после чего легонько целует меня в макушку. Ощущения, когда он это делает, просто невероятные. Я чувствую бабочек в животе и ком в горле. Я хочу повернуться и обнять его, я хочу поцеловать его, потому что прикосновения его мощной груди к моей коже сводят меня с ума. Он окутал меня со всех сторон, обняв своими большими, сильными, теплыми руками. Я чувствую себя в большей безопасности, чем когда-либо.

***

Услышав голоса снаружи, я открываю глаза. Я слышу шорох, смех, а солнце пробивается сквозь крышу палатки.

Крыша палатки.

Крыша палатки Малкольма Сента.

Малкольма Сента, который в данный момент лежит подо мной.

ОБАЛДЕЕЕЕТЬ.

Моя рука у него на груди, а головой я опираюсь на его плечо.

Одну ногу я забросила на него, и теперь чувствую её между его ногами.

Как я только умудрилась? Черт побери.

Следующее, что я замечаю — он ощущается таким мускулистым.

Ладно.

Мое сердце бьется так быстро, что, кажется, сейчас вырвется из груди.

Я начинаю отодвигаться от Малкольма, и чувствую, как он шевельнулся, крепче обнимая меня. Он тихонько вздыхает, и я чувствую, как он опускает руку немного ниже.

Я стараюсь отодвинуться еще немного дальше, а он опускает руки, проводя ими до моих ягодиц. У него огромная ладонь, она полностью накрывает мою ягодицу. Я пытаюсь сдержать панику (и некоторые другие эмоции, вскипающие внутри), когда мне удается перевернуться на спину. Малкольм опять сдвигается. Он прижимает меня к себе. Этот негодяй ведь не спит!

В результате его лицо оказывается у меня между грудями.

— Малкольм! — полукричу, полушепчу я.

Он молчит.

— Малкольм, клянусь богом, кто-то может в любую минуту зайти внутрь, убери свои лицо от моей груди!

На это Сент смеется, поднимает голову и смотрит на меня.

У меня перехватывает дыхание. Он выглядит бесподобно. Сонные глаза, волосы, примятые постелью, а тело такое притягательно теплое, пока он обнимает меня. Я чувствую, как что-то сжимается у меня внизу живота. Он опять опускает голову вниз.

— Не злись на меня, — шепчет он мне в шею. Утром его голос звучит еще ниже. Я сдерживаю стон, потому что мой гнев испарился в ту же секунду, как он открыл глаза и улыбнулся мне.

Я не отвечаю, зная, что мой голос меня выдаст.

Он снова смотрит вверх на меня. Я хмурюсь, стараясь изобразить сердитый взгляд, но не думаю, что у меня получается, потому что он усмехается и опускает голову обратно мне на грудь, продолжая двигаться ниже. Он целует меня в живот, а затем, поднявшись, целует меня в шею.

— Ты злишься на меня? — вновь спрашивает он.

Я даже не могу сосредоточиться на его вопросе.

— Что?

Он целует меня в мое плечо, поднимает мою руку и оставляет поцелуй на внутренней стороне запястья. Он держит мою руку, играя с моими пальцами.

— Ты злишься на меня? — дразнится он, заправляя мне волосы за ухо движением, которое неожиданно распыляет меня.

— Да, я злюсь. Я злюсь, потому что... Что ты делаешь? Я не могу спать с тобой.

Он смеется.

— Сент, я не могу спать с тобой. И не стану.

Его взгляд становится хищным, пока он проводит пальцем вверх по моей руке.

— Станешь, Рейчел, — обещает он.

— Не стану, — обещаю я в ответ.

Он уже не улыбается, и молчит. Сент изучает меня, и я почти слышу, как шестеренки движутся у него в голове, пока он раздумывает, как преодолеть мои стены.

— В твоей жизни есть другой мужчина?

— Нет!

— Тогда я не вижу проблемы.

— Проблема заключается в этом, — я указываю пальцем на вход в палатку, — в Тэмми... и всех твоих фанатках. Я не хочу быть одной из них!

— Так не будь одной из них, — шепчет он мне на ухо.

***

После того, как он предложил подвезти меня домой, чтобы я могла переодеться перед работой, мы больше не дразним друг друга.

— Иди ко мне, позволь поцеловать тебя, — просит он со своего кресла, сидя напротив меня в «роллсе». Я чувствую себя такой беззащитной и обнаженной. Он знает, что я хочу его, и по его взгляду я вижу, что он не отступится, пока не добьется меня. Я вздрагиваю. — Рейчел, — говорит он, когда мы подъезжаем к моему дому.

— Мы не можем продолжать в том же духе.

— Рейчел, я пойду на все, чтобы ты оказалась в моей постели, — говорит он, и его взгляд такой сексуальный и голодный.

Мое тело откликается, и требуется вся моя сила воли, чтобы не забраться к нему на колени, обхватить его и позволить ему целовать себя до потери сознания, как он это может.

— Спасибо, Сент, — тихо говорю я, когда машина останавливается перед моим домом.

— Малкольм, — говорит он, когда я выхожу.

Я останавливаюсь и смотрю на него. Желая снова поцеловать его, я сдаюсь и шепчу:

— Малкольм.

Он смотрит на мои губы так, будто точно собирается меня поцеловать. Будто услышать свое имя, произнесенное мною, для него равносильно нежным ласкам... возможно, где-то в районе его прекрасного, идеально члена. Божемой, о чем я только думаю?

Я разворачиваюсь и торопливо поднимаюсь вверх по ступенькам.

***

В четверг он приглашает меня на ужин.

Мое сердце колотится и скачет («он хочет тебя, Рейчел, он настойчиво тебя добивается»), но мозг пресекает эти нелепости. Мне нельзя рисковать и попадаться на глаза журналистам, тогда они разоблачат мои истинные намерения. А еще я боюсь встречаться с ним не по работе. Достаточно вспомнить, что случилось в прошлый раз.

Я отвечаю, что занята и он пишет «ОК.»

Интересно, он и правда так спокойно воспринял мой отказ, или скрывает разочарование. Лично моя сексуальная неудовлетворенность стала настолько невыносимой, что я упросила девчонок пойти вечером в наш любимый японский ресторан, так как правда, нуждаюсь в женской терапии. Отвлечении. Мне нужно перестать думать о нем.

Но, похоже, они обе узнали из слухов, разлетевшихся по интернету, что Сент был на ночевке кампании «Конец насилию», и не могут поверить, что он, и вправду, отправился туда за мной после единого упоминания об этой программе, пока мы были в клубе.

— Ладно, давай проясним. Этот парень, плейбой, который вовсе тебя не знает, добровольно согласился на то, чего так усердно избегаем мы с Уинн? — спрашивает Джина.

— Не говори глупостей. Вы ходили со мной, когда мы расписывали стены. Вы меня очень поддерживаете.

— Он хочет перепихнуться, а это мощный мотиватор. С другой стороны, нам с Уинн от тебя не нужно ничего, кроме дружбы.

— Думаешь, он этого хочет? Такие, как он, могут получить это, где пожелают. Его тело просто создано для секса, — я краснею. — Уверена, он и так с кем-то спит.

— Тогда отправляйся гулять, напейся, повеселись, и тоже с кем-нибудь переспи, — говорит Джина.

Я вздыхаю, не выспавшаяся и уставшая.

— Я не в том настроении.

— Парочка коктейлей это исправит.

— Ты обеспокоена тем, что он тебе нравится? — спрашивает Уинн.

— Нет. Мы не состоим в отношениях, меня беспокоит то, что Сент не просто сердцеед. На самом деле, он довольно классный.

— Это та еще нервотрепка, но так волнительно, не знать, о чем он думает, когда вы только в начале отношений, — говорит Уинн.

— О, поверь мне, единственное, о чем он думает, это о своем члене в твоем рте, — отвечает Джина.

— Когда ты говоришь, что обеспокоена, — продолжает Уинн, — ты имеешь в виду, что тебя тревожит его заинтересованность в тебе или то, что ты можешь быть не настолько сильна, как думала, чтобы устоять?

— Я достаточно сильная. Иначе тем вечером я могла бы просто сорвать с него одежду и взять силой.

— Рейч! — хмурится Уинн. — То, что ты физически отталкиваешь его и отрицаешь свои чувства, делает тебя более одержимой. Просто трахни парня, и прочисти голову для написания статьи. Он продолжит жить своей жизнью, предоставив тебе при этом достаточно информации к размышлению.

— Это правда, — соглашаюсь я.

— А ты станешь мыслить яснее.

Мысль о сексе с Малкольмом повергает меня в панику.

— Мне кажется, это опасная дорожка.

— Это самоубийство. Мне это не нравится, — говорит Джина.

— Намного опаснее продолжать оттягивать неизбежное. Просто сделай это и закончи статью, — говорит Уинн.

Секс с Малкольмом. Я все сильнее зацикливаюсь на этом.

Такой подход сейчас у Джины — просто секс без обязательств. Странно, как обстоятельства, на которых обожглись люди, что меня окружают (вроде Джины), могут иметь такое сильное влияние на мою личную жизнь. Но так и есть. Всю свою жизнь я старалась держаться подальше от мужчин.

А теперь я решаю переспать с Сентом?

Серьезно?

Это словно проснуться и обнаружить, что падаешь в самую глубокую в мире бездну.

У меня есть задание, я хочу его выполнить, и я не планировала спать с Сентом, чтобы узнать, что им движет.

Моя жизнь крутилась вокруг учебы, работы, моей мамы, отличной должности, Джины и Уинн. Мы с девчонками дружим со школы, все старшие классы, наша дружба пережила даже годы в университете, когда уехала Уинн. Каждое рождество, день благодарения и каждое лето мы встречались и были вместе.

Мы все пережили ситуацию с Полом. Он был таким милым и так влюблен в Джину. Я мечтала встретить своего Пола. Мы с Уинн искали такого парня. Пока он не сделал то, что сделал, причинив ей страшную боль, не просто разбив ей сердце, а мы приложили все силы, чтобы помочь ей пройти через все. Уинн смогла жить дальше, она все еще верит, что хорошие парни существуют (такие, как Эммет). Во мне, с другой стороны, развился страх влюбиться в парня, заставивший меня избегать чувств и страданий любой ценой. В каком-то смысле, из-за этого я избегала и секса, сосредоточившись на работе.

Нам с Джиной нравятся парни, мы просто не подпускаем их достаточно близко, чтобы навредить нам. Мы считаем, что нам повезло узнать, каково это бывает. Мы причисляем себя к узкому кругу умных женщин, которые не дают себя в обиду. Ведь так?

Согласна, когда Эммет доказывает, что мы не правы, и Уинн приходит на бранч, вся такая раскрасневшаяся и взволнованная, это немного угнетает. Но все, что требуется, чтобы напомнить, насколько мы правы, это очередная ложь от парня вроде Пола, и наши убеждения крепнут с новой силой. Наши карьеры, наши мамы и наши друзья — все, что имеет значение.

Теперь же я не так уверена.

Теперь я целыми днями анализирую Сента. Может, я выбрала неправильную профессию. Мне стоило стать химиком. Врачом. Потому что я продолжаю задаваться вопросом, почему он так меня притягивает. Я все еще хочу отключить голову, отдаться ему, наблюдать, как он бросит меня, а потом написать об этом.

— Рейчел ушла в себя, думаю, выстраивает план, — обеспокоено говорит Джина.

Вздохнув, я качаю головой.

— Не спи с ним, Рейчел, только не с ним, — шепчет Джина.

Я смотрю на нее и киваю.

Когда настолько близко дружишь с кем-то, как я с Уинн и Джиной, то полон решительности привести в порядок их жизни. Как Джина и Уинн намерены сейчас исправить мою жизнь. А если не выйдет, они, кажется, готовы свести меня с парнем.

— Ладно, пускай не с ним. У меня есть один на примете. Он двоюродный брат Эммета, и все при нем, — настаивает Уинн. — Причина, по которой тебя сейчас так тянет к Сенту в том...

— В том, что он — Сент, — ворчит Джина.

— Ну да, это тоже, — соглашается Уинн. — Но ты слишком долго была сосредоточена на работе. Нельзя впадать в крайности, ни в диете, ни в сексе и воздержании.

— Девчонки, остановитесь. Я не хочу идти на свидание, ладно? Я хочу наладить свою карьеру прежде, чем позволю какому-то парню вскружить себе голову... Слушайте, не волнуйтесь, — уверяю я их. — С этого момента, для меня это просто работа, пока я не закончу статью, — обещаю я.

Я представляю себе рядом его тело, его плоть скользит в меня, чувствую его губы на своих, он стонет от удовольствия, и мечтаю о том, чтобы все было иначе, чтобы я, правда, могла быть с ним. Но то, что есть сейчас, эта статья — это все, что я могу допустить. Да?

Он не тот мужчина, который подпустит ближе, а я не та женщина, которая готова изменить всю свою жизнь ради безумной мечты о любви. Но что, если одну ночь, одну лишь ночь, я проведу с ним?