Чтение, письмо и грамотность
Некоторые современные библеисты утверждают, что Иисус, как, вероятно, и все его ученики, не умел читать. Они пришли к такому заключению на основании данных о распространении грамотности в Римской империи: ученые считают, что грамотных людей тогда было крайне мало, а значит, Иисус с его учениками скорее всего никак не выделялся в этом отношении среди подавляющего большинства1. Это утверждение спорно – не в последнюю очередь по той причине, что вопрос о грамотности Иисуса здесь решается на основе представлений о грамотности «среднего» галилейского еврея I века. Вопрос о том, владел ли грамотой Иисус, мы рассмотрим в настоящей главе позднее. Начнем мы с обзора археологических данных, указывающих на распространенность грамотности в эпоху поздней античности.
Грамотность в эпоху поздней античности: археологические свидетельства
Указания на уровень грамотности мы, естественно, находим в литературе: это либо прямые утверждения о том, кто мог и кто не мог читать, либо косвенные свидетельства. Один римский чиновник в начале III века н. э. дал письменное указание градоначальникам Гермаполита, одного из регионов Египта, опубликовать копии его письма «в метрополии и публичных местах… чтобы никто не остался в неведении относительно моих распоряжений» (P.Oxy. 2705). Похоже, это письмо предполагает, что большинство взрослых людей способно прочитать официальное заявление чиновника. Иосиф Флавий утверждает, что еврейские дети получают образование, в том числе их обучают чтению (Ag. Ap. 1.60; 2.204). В другом еврейском тексте, созданном незадолго до времен Иосифа Флавия, говорится о человеке, читавшем Библию своим детям (4 Макк 18:11). Можно найти и другие тексты, особенно в раввинистической литературе, которые говорят о том же. Если все эти авторы не обманывают, можно сделать вывод о том, что большинство мужчин из современников Иисуса могло читать. Хотя ученые воспринимают эти заявления с долей скепсиса. Как они считают, за подобными утверждениями стоят гордость, националистические интересы и преувеличения или апологетические цели, а не реальное положение вещей. Допустим, литературные источники создают у нас неверные представления. Что в этом случае помогает установить археология?
На первый взгляд находки археологов вполне соответствуют утверждениям литературных источников – создается впечатление, что в Римской империи все умели читать. В каждом городе мы находим десятки, если не сотни, надписей периода поздней античности, обращенных к публике (рис. 3.1). Это посвящения, списки имен, имперские декреты, положения закона или напоминания о них, цитаты из великих людей или даже надписи для пешеходов, такие как указания пути. На многих надгробных камнях и усыпальницах написаны не только имена усопших, но там встречаются длинные некрологи, иногда в поэтической форме, или проклятия и угрозы в адрес воров (разумеется, грамотных), которые могут осквернить гробницу. Создается впечатление, что все умели читать, иначе зачем бы кто-то стал тратить деньги на эти надписи на камнях?
Рис. 3.1. Указатель, Капернаум
Римский камень с латинской надписью, найден во время раскопок в Капернауме
О том же свидетельствует огромное число найденных документов, которые были созданы в эпоху поздней античности. Особенно здесь стоит отметить находки в Оксиринхе – множество рукописей, созданных в период от 300 года до н. э. до 500 года н. э. В сухом песке около этого города было найдено около полумиллиона документов, преимущественно на папирусе. Менее 10 процентов этой заброшенной «библиотеки» опубликовано на сегодняшний день. Местами стопки папирусов находили на глубине в 9 метров. Большинство же из них было найдено в первых трех метрах, поскольку ниже песок увлажняла вода из проходящего неподалеку канала Нила, так что, как правило, папирусы здесь сгнили и не поддаются восстановлению (и значительную часть этих папирусов и других видов мусора собирали местные крестьяне, чтобы использовать их в качестве удобрения). Это означает, что найденные полмиллиона документов представляют примерно треть из всех папирусов, выброшенных на свалку. И нельзя не задаться вопросом: сколько миллионов других документов было в Оксиринхе, помимо выброшенных? И это только один из древних городов.
Можно предположить, что грамотность в других городах Средиземноморья была не ниже, чем в Оксиринхе. Мы можем вспомнить о таких городах, как Александрия (Египет) и Эфес (Малая Азия), которые обладали внушительными библиотеками. Говорили, что в эфесской библиотеке (разрушенной в VII веке, когда город завоевали арабы) хранилось почти полмиллиона книг (Флавий, Ant. 1.10). В расположенном рядом храме было 36 тысяч книг. В библиотеке Цельса в том же Эфесе книг было 12 тысяч. И это был не самый крупный и не самый значимый город древности. Если бы мы могли найти ту кучу рукописей, которую местные жители выкидывали на свалку, их, вероятно, было бы больше, чем количество документов, найденных в Оксиринхе. Сколько их было в Коринфе, Афинах, на Родосе или – в I веке н. э. – в Риме? Вспомним также о том, как Марк Антоний, безумно влюбленный в Клеопатру, подарил ей около 200 тысяч книг. Плиний Старший уверяет, что в процессе подготовки к созданию своей «естественной истории» прочел 2000 книг (Nat. Предисловие § 17). Со времен Александра до момента разрушения Римской империи в Средиземноморье были написаны и прочитаны десятки, если не сотни, миллионов документов2.
Не свидетельствует ли такое количество письменных материалов о всеобщей грамотности? Казалось бы, такой вывод напрашивается естественным образом, однако историки думают иначе. Большинство из них предполагает, что среди населения грамотой владело от 5 до 10 процентов людей (преимущественно мужчины) и что, вероятно, среди евреев уровень грамотности был выше. Я не стану спорить с историками3. Тем не менее, если грамотными были преимущественно мужчины, значит грамотой владело от 10 до 20 процентов мужчин.
Археологи обнаружили большое число артефактов, связанных с грамотностью, таких как писчие перья (птичьи или из тростника), стилусы, чернильницы, статуи или изображения писцов (обычно сидящих), листы с прописями (с помощью которых обучались начинающие писцы), а также тысячи манускриптов. В эпоху поздней античности надписями покрывали самые разные поверхности: металлические таблички (для этого использовались бронза, медь, свинец, олово, серебро и золото), камни, глиняные изделия (остракон), папирус (изготовляемый из растения, покрывавшего болота и берега Нила), пергамент и велень (растянутая и очищенная кожа животных). Евреи обычно использовали для изготовления книг, особенно религиозных, не папирус, а пергамент и велень (это не обычная темная кожа, из которой делались сандалии и другие предметы обихода и орудия). Возможно, это объясняется тем, что папирус надо было вывозить из Египта, что делало данный материал дорогостоящим (хотя об этом ведутся споры) и, несомненно, подозрительным в ритуальном отношении, поскольку его производили неиудеи. Иудеи использовали кожу местных животных, приемлемых с ритуальной точки зрения, что, возможно, было дешевле. Свитки Мертвого моря показательны в этом отношении: из примерно 900 найденных в пещерах около Кумрана документов только около 100 написаны на папирусе, для остальных же 800 использовались пергамент и велень (был найден также один документ из меди)4.
В гробницах Египта можно увидеть статуи и другие изображения писцов, сидящих со скрещенными ногами и держащих в руках доски для письма. Возможно, так же работали и еврейские писцы, хотя кое-какие факты позволяют думать, что они пользовались небольшими столиками и сидели на низеньких стульях или скамьях. Об этом свидетельствуют находки в Кумране: там был обнаружен зал (локус 30), который археолог Роланд де Во, производивший раскопки, называет «скрипторий», где были найдены три чернильницы (две из бронзы и одна керамическая; рядом, в локусе 31, была найдена четвертая керамическая чернильница), низенький столик около пяти метров в длину и полуметра в ширину, низенькие скамьи, расположенные вдоль стен, и, вероятно, остатки двух других столиков. Хотя предназначение столиков вызывает дискуссии (использовались ли они непосредственно для письма или для хранения свитков, для их разметки, измерения, подрезания и сшивания), большинство исследователей согласны с тем, что в этой комнате изготовлялись книги5.
У нас есть любопытные свидетельства о грамотности в Италии. В 79 году н. э. в результате извержения вулкана на горе Везувий Помпеи, Геркуланум и несколько окрестных селений оказались засыпаны пеплом.
Среди прочего, там было найдено знаменитое изображение супругов из Помпей, Терентия Неона, владевшего хлебопекарней, и его жены (рис. 3.2). Специалисты считают, что это изображение было создано примерно за 15 лет до извержения Везувия. Мы видим у Терентия в руках книжный свиток, а его жена держит правой рукой стилус и левой две складывающиеся tabulae ceratae (покрытые воском дощечки), то есть нечто вроде деревянной записной книги с покрытыми воском листами6. Эта пара, гордо демонстрирующая письменные принадлежности, явно стремилась подчеркнуть свою грамотность. При том, как можно понять, супруги владели не только чтением, но и письмом. Жена Терентия прижимает кончик стилуса к губе и задумчиво смотрит вдаль. Подобную позу мы можем увидеть на одной фреске, найденной в Муречине, неподалеку от Помпей, где изображена муза эпической поэзии Каллиопа. Правой рукой Каллиопа прижимает стилус к нижней губе, в левой держит сдвоенную дощечку для письма, ее задумчивый взгляд устремлен вдаль7. Похоже, жена Терентия подражает позе Каллиопы (так называемый «взгляд Каллиопы»), которая была модной в период поздней античности8. Для нас интересен тот факт, что эта грамотная пара не принадлежит к элите или к ученым людям (таким как философы, писцы, писатели); это просто владелец пекарни со своей женой! А в комплексе зданий в Муречине были найдены 125 деревянных табличек, содержащих около 200 страниц текста. И эта находка не случайна. Большинство этих текстов посвящены финансам и приморской торговле9.
Рис. 3.2 Владелец хлебопекарни с женой, Помпеи
На замечательном изображении I века из Помпей, найденном на стене пекарни, можно увидеть владельца пекарни со свитком и его жену, держащую в руках стилус и две складывающиеся вощаные дощечки. На дощечках можно было писать заметки; книжный свиток представляет собой окончательный выверенный текст. Данный портрет говорит о том, что эта семья умеренного достатка владела грамотой. (Фотография любезно предоставлена сайтом .)
Подобную картину можно наблюдать в Виндолан-де, в месте, где располагались римская крепость и поселение к югу от Стены Адриана в Нортумберленде на севере Англии. В 1973 году во время раскопок, которые проводил Робин Бирли, было найдено около 500 табличек для письма, от многих из них остались лишь фрагменты10. Они были сделаны из пород деревьев, произраставших в Англии, таких как ольха, береза и дуб. Попадаются отдельные таблички и не из местных деревьев, это значит, что некоторые из них изготовили в других местах и импортировали. По большей части это складные таблички из двух створок средним размером 20 сантиметров на 8 сантиметров из отполированных деревянных листов толщиной в 0,25-0,30 миллиметров, исписанные изготовленными из угля чернилами. В основном эти таблички содержат письма и отчеты, касающиеся деятельности крепости и военных, хотя среди них есть несколько приватных и личных писем. Таблички датируют периодом с 92 по 130 год н. э., большинство из них появилось до 102 года. Многие письма адресованы некоему Флавию Цереалису, префекту девятой когорты Батавиан, и его жене Сульпиции Лепидине. Табличка 291 содержит письмо к Сульпиции с приглашением, написанным Клавдией Северой, женой Элия Брокхуса. Клавдия приглашает дорогую подругу Сульпицию на празднование своего дня рождения: «О, как сильно я желаю видеть тебя на праздновании дня рождения. Ты сделаешь мой день куда более веселым. Надеюсь, тебе удастся прийти. До свидания, сестра, дражайшая для меня душа»11. Большая часть письма написана профессиональным почерком, но заключительное приветствие и подпись принадлежат руке самой Клавдии, так что это письмо считают одним из древнейших латинских документов, написанных женщиной. Похоже, Клавдия Севера могла бы тоже позировать художнику в позе Каллиопы.
Почерк Клавдии также представляет интерес. Один современный специалист по надписям и латинист говорит, что он отражает «неуверенность, раздражение и непривычку к письму». Тем не менее ее латынь выглядит изысканной12. Клавдия была образованной и грамотной женщиной. Она могла читать и писать на элегантной латыни, хотя неумело выводила буквы. И она, с ее сильными и слабыми сторонами, здесь не была исключением. Мы находим нечто подобное на других табличках и в многочисленных личных письмах на папирусе, найденных среди тысяч других документов в Египте. Есть много примеров писем, написанных профессионалами, где в заключении несколько слов и подпись выведены иной рукой, часто неумелой. Многие греки и римляне умели читать, и потому их следует отнести к числу «грамотных», хотя писать им было трудно. О грамотности человека не следует судить по тому, как он держит перо.
Таблички Виндоланды сильнее всего удивляют нас именно такими вещами, которые демонстрирует письмо Клавдии. Они ярко свидетельствуют о широком распространении грамотности в римской армии, начиная от старших чинов, чья грамотность нас не должна удивлять, и кончая простыми солдатами, женами, друзьями, слугами, чего мы уже не могли бы ожидать.
Одни письма написаны уверенной рукой профессионального писца, другие – не столь опытными людьми; среди непрофессионалов кто-то старательно выводит буквы, а кто-то пишет уродливо, делает ошибки, исправляет, зачеркивает (некоторые таблички содержат черновики – иногда вторую редакцию текста). Если многие люди из простых солдат могли читать и писать, что это нам говорит об уровне распространения грамотности в Римской империи?13
Однако вернемся в Италию к тем находкам, которые подарило историкам извержение вулкана. Здесь нас больше всего должны интересовать раскопки на так называемой Вилле папирусов (Villa dei Papiri) в Геркулануме. Эта вилла, расположенная на склоне горы Везувий, была обнаружена в 1750 году Карлом Вебером, чьи работники прорыли тоннель вдоль вымощенной мозаиками дорожки, которая помогла им найти виллу. С октября 1752 по август 1754 года Вебер со своей командой нашел около 1100 свитков, несколько табличек для письма и отдельные фрагменты тех и других14. Свитки сохранились потому, что из-за жара при извержении практически превратились в уголь. Первые попытки развернуть или разрезать эти свитки привели к тому, что несколько десятков их было испорчено. Можно было прочесть лишь небольшую часть немногих из них. Основная масса найденных рукописей оставалась непрочитанной. Сравнительно недавно ученые научились их читать с помощью мультиспектрального изображения и компьютерной аксиальной томографии (первая технология успешно применялась и для чтения нечитаемых или невидимых текстов Свитков Мертвого моря). Сегодня мы можем по достоинству оценить ценность находки – частного дома, в котором хранилась библиотека, содержавшая более 1 000 книг.
Прежде чем мы покинем Помпеи, нам стоит вспомнить об огромном числе найденных здесь граффити и задаться вопросом о том, что они говорят нам о грамотности древних людей. Такие надписи, нацарапанные на штукатурке или нарисованные краской на стене, находят и в общественных местах, и в частных домах. Иногда они содержат юмор, часто достаточно вульгарный, а иной раз могут носить характер угрозы. Приведем несколько примеров15:
В вестибюле Дома Куспия Пансы:
«Казначей императора Нерона говорит, что эта еда ядовита». (CIL IV.8075)
На наружной стене Дома Менандра:
«Сатура была здесь 3 сентября». (CIL IV.8304)
На стене Харчевни Астилуса и Пардалуса:
«Любовники подобны пчелам – они живут среди меда». (CIL IV.8408)
На стене казарм гладиаторов:
«Тут был Флороний, достойный солдат 7-го легиона. Женщины не знали о том, что он тут. Только шесть женщин об этом узнали – слишком мало для такого жеребца». (CIL IV.8767)
На стене казарм гладиаторов Юлиев-Клавдиев, колонна перистиля:
«Гладиатор Келад Фракиец – услада всех девок». (CIL IV.4289)
На стене «Дома Моралиста»:
«Оставь похотливые гримасы и не смотри нежным взором соблазнителя на чужую жену. Да будет твое поведение скромным». (CIL IV.7698b)
«Если можешь, откажись от утомительных ссор либо уходи и забери их с собою». (CIL IV.7698c)
На наружной стене Дома Пасция Гермеса, слева от входной двери:
«Тому, кто присядет здесь облегчить кишки: Бойся проклятья. Если ты пренебрежешь этим проклятьем, да станет тебе врагом разгневанный Юпитер». (CIL IV.7716)
Быть может, непристойности содержит около трети всех граффити. Среди них попадаются проклятья более суровые, чем то, что приведено выше, которое явно адресовано человеку, который захочет справить нужду у входа в дом. Две самые яркие надписи здесь немедленно приходят на ум. «Да пригвоздят тебя к кресту!» (CIL IV.2082: in cruce figarus). Другая же гласит: «Самий (говорит) Корнелию: «Удавись!» (CIL IV.1864: Samius Cornelio suspendre). Если Помпеи хоть в каком-то отношении были типичным городом, значит, стены, потолки и надгробья Средиземноморья украшали сотни тысяч, если не миллионы, граффити. В Израиле также находят подобные надписи, хотя они не такие «сочные», как граффити, сохранившиеся на обугленных стенах Помпеи и Геркуланума16. Тем не менее они свидетельствуют о широком распространении хотя бы начатков грамотности во всех слоях общества.
Одно граффити заслуживает особого внимания. Хотя оно было найдено в Риме, оно имеет отношение к тому, что произошло с Иисусом в Иерусалиме. Это знаменитое Палатинское граффити, нацарапанное на оштукатуренной стене в месте, которое, как считают, было кварталом рабов, на здании, которое называют domus Gelotiana, на Палатинском холме в Риме17. Оно было найдено в 1857 году и датируется первой половиной III века18. Сначала его поместили в Церковный музей Римского колледжа, а затем передали Палатинскому музею.
На граффити изображена фигура распятого с ослиной головой (рис. 3.3 и 3.4). Руки распятого вытянуты, очевидно, они прибиты к поперечной перекладине креста19, или patibulum. На распятом colobium с короткими рукавами, то есть нижняя одежда, – типичное одеяние рабов, – спускающийся с плеч до пояса. Его стопы опираются на короткую горизонтальную перекладину. Слева, то есть по правую сторону от распятого, изображена еще одна фигура стоящего человека с поднятой рукой. Распятый смотрит на стоящего внизу. Поднятая рука означает либо приветствие, либо, как предположил один исследователь, воздушный поцелуй20. Между двумя фигурами и под ними находится надпись в четыре строки со словами «Alexamenos sebete Theon». Буквально она означает: «Алексамен, поклоняйся Богу!». Однако маловероятно, что автор хотел здесь использовать императив.
Рис. 3.3.Палатинское граффити
На Палатинском граффити (или Graffito Blasphemo) изображен раб, поклоняющийся распятому Иисусу с головой осла. (Фотография взята из книги Rodolfo Lanciani, Ancient Rome in the Light of Recent Discoveries (1898); без защиты авторских прав.)
Рис. 3.4. Палатинское граффити, схема
Схематичное изображение Палатинского граффити, на котором яснее видны рисунок и надпись. [Фотография взята из книги Rodolfo Lanciani, Ancient Rome in the Light of Recent Discoveries (1898); без защиты авторских прав.]
Большинство исследователей считает, что он хотел написать не sebete, а sebetai, глагол в изъявительном наклонении. И тогда надпись говорит: «Алексамен поклоняется (своему) Богу».
Как бы мы ни истолковывали ослиную голову на граффити, любопытно, что один раб мог оскорбить другого раба, сделав надпись на стене в их квартале. Автор надписи плохо знает орфографию и неумело выводит буквы (не говоря уже о его рисунке), но не остается сомнений в том, что он способен читать и писать. Это неуклюжее и оскорбительное граффити свидетельствует о широком распространении грамотности среди всех слоев населения.
Некоторые археологические находки свидетельствуют о распространенности грамотности в Израиле в эпоху поздней античности. В главах 1 и 2 мы уже упоминали евангельское повествование о том, как Иисус читал пророка Исайю в назаретской синагоге. Кроме этой истории из Луки 4:16–30, есть ли у нас еще какие-либо свидетельства в пользу того, что в синагогах Израиля хранилось Писание? Не раз Иосиф Флавий говорит о книгах, находившихся в Иерусалимском храме (Ant. 3.38; 4.303; 5.61), а этот факт он, происходивший из аристократической священнической семьи и имевший доступ в храмовый комплекс, должен был знать. После разрушения Храма Тит позволил Иосифу Флавию взять себе священные книги (Life 418). Как уже отмечалось в главе 2, по свидетельству Иосифа Флавия кесарь Август издал декрет о защите священных денег и священных книг, хранившихся в синагогах (Ant. 16.163–164).
В другом месте Иосиф Флавий ссылается на повеление Моисея еврейскому народу слушать слова закона, читаемые ему каждую субботу, и «изучать их тщательно и досконально» (Ag. Ap. 2.175). Косвенно это предполагает, что закон Моисеев доступен надзирающему за синагогой, то есть ее «начальнику». Филон Александрийский, современник Иосифа Флавия, живший раньше последнего, прямо задает евреям такой риторический вопрос: «И будете ли вы спокойно сидеть в своих синагогах, устраивая ваши обычные собрания, и читая ваши священные книги, и объясняя то, что не совсем понятно?» (Dreams 2.127; см. также Moses 2.216; Spec. Laws 2.62–63). Деяния апостолов повествуют о том, что Писание читается в синагогах еженедельно (13:15, 27; 15:21: «Ибо, читаемый в синагогах каждую субботу, Моисей от древних поколений имеет во всех городах проповедующих его»; 17:2; 18:4). Раввинистические авторы говорят о том, что в их времена в синагогах хранилось Писание (m. Meg. 3.6; 4.1). Иустин Мученик, писавший в середине II века, палестинский христианин, говоривший по-арамейски, говорил, что в синагогах можно найти тексты Иеремии (Dial. 72). Рассказ о том, как Антиох IV пытался конфисковать и уничтожить свитки, когда он стремился уничтожить веру иудеев, предполагает, что у кого-то находились свитки с книгами Писания (1 Макк 1:56–57).
Археологические находки поддерживают, если не подтверждают, утверждения литературных источников. Свитки Писания и связанные с ними религиозные и литургические предметы были найдены во временной синагоге, построенной бунтовщиками в Масаде, или около нее. Десятки свитков Писания были обнаружены в Кумране в Пещере 4, находившейся рядом со зданием, где члены общины работали, учились и, как можно предположить, совершали богослужения. Над свитками в Пещере 4, как показывают некоторые факты, кто-то совершил надругательство – возможно, римляне, разрушившие здание. Достоин внимания еще один любопытный факт: анализ почерка писцов показал, что большинство свитков было переписано в других местах Израиля, а затем доставлено в Кумран. Это говорит о том, что существовала широкая сеть писцов, немалая часть которых находилась в удаленном районе Израиля.
Археологи сделали в Кумране и еще одну важную находку: особые глиняные кувшины, обожженные в кумранских печах, которые явно предназначались для хранения и защиты от порчи свитков. Этот обычай родился не в Кумране, он более древний. О нем говорится в Книге пророка Иеремии: «Возьми сии записи, эту купчую запись, которая запечатана, и эту запись открытую, и положи их в глиняный сосуд, чтобы они оставались там многие дни» (Иер 32:14). Эти слова прекрасным образом описывают назначение кувшинов, найденных в Кумране. Один псевдоэпиграф начала I века, приписываемый Моисею, содержит такие слова: «Ты должен разложить их (свитки), смазать маслом кедра и поместить в глиняные кувшины» (T. Mos. 1.16–17). Можно также упомянуть одну любопытную вещь, рассказанную церковным историком IV века Евсевием. По его словам, великий знаток Библии Ориген из Александрии (около 210 года н. э.) приобрел свиток Писания, «найденный в Иерихоне в кувшине» (Hist. eccl. 6.16.3). Возможно, этот кувшин был найден в пещере Кумрана, расположенного сравнительно недалеко от Иерихона. Если же это предположение неверно, данный случай показывает, что обычай хранить свитки в кувшинах сохранялся и после 70 года н. э.
Прежде чем мы перейдем к вопросу о грамотности Иисуса, будет полезно узнать о тех вещах, которые нам говорят найденные древние книги. В данном случае я имею в виду то, что старые книги говорят нам как артефакты.
Старые книги как артефакты
Когда в 1948 году было объявлено об открытии Большого свитка Исайи (или lQIsaiah), некоторые задавались вопросом: не найден ли тот самый свиток, который Иисус читал в назаретской синагоге (см. Лк 4:1620)? Список датируется примерно 150 годом до н. э., а потому уже был почтенным и много раз читанным во времена Иисуса. Это интересная мысль, но она остается чистой спекуляцией. У нас нет оснований думать, что Иисус когда-либо видел или держал в руках какой-либо свиток из Кумрана (большинство из которых, в любом случае, делали в Иудее). Тем не менее, как нам предстоит убедиться, Большой свиток Исайи может рассказать о нескольких вещах, имеющих отношение к проповеди Иисуса и его главных учеников.
Большой свиток Исайи и некоторые другие кумранские свитки показывают нам, как долго использовались эти книги. Задумывались ли вы о том, сколько лет читали один свиток, пока он не начинал рассыпаться и становился негоден? Насколько мы знаем, все кумранские свитки все еще использовались в тот момент, когда община была разрушена римлянами либо в 68, либо в 73 году н. э. Около сорока из найденных свитков в основном с текстами Писания имели возраст от 200 до 300 лет на момент, когда община исчезла. Книги, которые читали греки и римляне, служили столь же долго. Недавно Джордж Хьюстон, изучавший библиотеки, собрания книг и архивы эпохи поздней античности, показал, что манускрипты использовались в течение от 150 до 500 лет до того момента, как их приходилось выбрасывать21. Насколько нам известно, христиане использовали свои манускрипты столь же долго. Ватиканский кодекс (B) IV века был подновлен в X веке, а это означает, что его продолжали читать и изучать спустя 600 лет после момента его создания22. Многие другие библейские кодексы также несут на себе следы подновления: там заново обводили буквы чернилами, исправляли ошибки и вносили пометки спустя сотни лет со дня их создания, что снова указывает на продолжительность их использования23.
Эти наблюдения помогают нам лучше понять, как сохранялись книги, в итоге составившие корпус Нового Завета. Если оригиналы I века, собственноручно написанные евангелистами, продолжали использовать на протяжении 150 лет и более, они все еще имели хождение в тот момент, когда были созданы самые древние копии Евангелий из дошедших до наших дней. Папирус 45 из собрания Честера Битти датируется примерно 220 годом н. э. На нем сохранились значительные куски всех четырех канонических Евангелий. Возможно и даже весьма вероятно, что оригиналы творений Матфея, Марка, Луки и Иоанна все еще читали и копировали на момент создания Папируса 45. Это также означает, что в то время, когда писец наносил буквы на Папирус 45, текст Евангелий все еще находился под влиянием оригиналов и первых снятых с них копий. Иные исследователи утверждают, что оригиналы были утрачены очень рано и что много «поколений» копированных текстов отделяет оригиналы I века от дошедших до нас копий начала третьего столетия, а потому в текст вкрались серьезные ошибки и изменения. Свидетельства, собранные Хьюстоном, опровергают эту точку зрения.
Папирусы, как и таблички из Виндоланды, показывают нам также, что с документа практически всегда снималась копия, прежде чем оригинал (версия автора) получал хождение. Иногда для скорейшего распространения документа с него делали много копий. Некоторые из новозаветных посланий, похоже, были предназначены для распространения. К ним относятся Послание Иакова, Послание к Евреям, Первое и Второе послания Петра и, возможно, одно или два, написанных Павлом. Это означает, что, прежде чем оригинал Матфея, Марка и так далее получал хождение, его изготавливали как минимум в двух копиях. А это удваивает вероятность того, что оригиналы I века продолжали существовать во II или даже в III веках, так что они уже соседствовали с дошедшими до нас манускриптами.
При изучении древних книг, будь то еврейские и арамейские рукописи Кумрана или греческие христианские Писания, нам также многое дает исследование символов, знаков абзаца, пояснений, пометок на полях и подобных вещей. Большинство древних рукописей содержат исправления или пояснения того или иного рода. Иногда такие вещи говорят нам что-то о писце, или о том, как изучался манускрипт, или о том, какую функцию он исполнял для читателей. Одни манускрипты написаны крохотными буквами и, по-видимому, предназначены для частного чтения, кроме того, их легко переносить как «карманные издания». В других используются крупный шрифт, а иногда также знаки абзацев и пунктуации, чтобы книгу было легче читать вслух собравшимся.
Три манускрипта греческого Нового Завета из числа древнейших (Папирус 45, Папирус 66 и Папирус 75) сокращают слово stauros («крест»), опуская буквы альфа и ипсилон и соединяя буквы тау и ро таким образом, что получается, как это называют ученые, «ставрограмма тауро». Это т-образный крест с кружком наверху, что напоминает фигуру распятого на кресте. Все эти три манускрипта датируются концом II или началом III века. В сочетании с Палатинским граффити конца II века, где Иисус изображен на т-образном кресте, это дает нам ранние свидетельства о форме креста. Кроме того, в своей «Первой апологии» (около 155 года) Иустин Мученик вспоминает слова Платона «поместил его во вселенной крестообразно» и утверждает, что это прообраз креста Христова (1 Apol 60.1–5); это литературное свидетельство указывает на то же. Учитывая то, что Иустин ранее говорил о крестообразных предметах (1 Apol. 55: «и здесь мы не найдем иной формы, кроме креста»), мы, вероятно, имеем свидетельство о том, что уже в середине II века христиане имели представление о символе креста – не менее чем за одно и более поколение до того момента, как были созданы упомянутые греческие манускрипты24. Похоже, образ т-образного креста, который считали подлинной формой креста, на котором умер Иисус, основывается на самом раннем предании, которое, возможно, отражает действительность.
В завершении данного раздела я хотел бы поговорить о весьма любопытном применении символа абзаца в Большом свитке Исайи из Пещеры 1 в Кумране. Как можно видеть, столбец 43 (рис. 3.5) содержит знаменитый шляповидный символ на правом краю, там, где начинается Исайя 52:7: «Как прекрасны на горах ноги благовестника… говорящего Сиону: “воцарился Бог твой!”».
Рис. 3.5. Большой свиток Исайи, столбец 43 (= Исайя 52)
Большой свиток Исайи (lQIsaiaha) датируется 100–200 годами до н. э. Обратите внимание на знак в форме шляпы на правом краю. Этот знак, говорящий о начале нового раздела, состоит из горизонтальной линии (по-гречески – paragraphos), на которой находится круг (еврейская буква самех). (Копирайт © John C. Trever, PhD; цифровое изображение сделано Джеймсом Тревером.)
Возможно, данный символ представляет собой комбинацию греческого paragraphos, то есть длинной горизонтальной (—), и большой буквы самех (буквы «с»), которая указывает на начало нового раздела, или седера. Округлая самех, соединенная с горизонтальной линией, делает этот символ по форме похожим на шляпу-котелок. Относительно простой символ – на этот раз просто горизонтальная линия – стоит в правом углу столбца 44, отделяя 52:15 от 53:1 (рис. 3.6). (Весь отрывок, таким образом, разделен на следующие абзацы: 52:7-12, 52:13–15, 53:1–8 и 53:9-12.)
Рис. 3.6. Большой свиток Исайи, столбец 44
Обратите внимание на горизонтальную линию (по-гречески – paragraphos) на правом краю столбца 44 (= Ис 52: 13–53:12) Большого свитка Исайи. Этот знак говорит о начале нового раздела. (Копирайт © John C. Trever, PhD; цифровое изображение сделано Джеймсом Тревером.)
Соответствующий символ в Масоретском тексте, официальной еврейской версии Ветхого Завета, лежащей в основе современных переводов, выглядит подобным образом, хотя скромнее. Соответственно как Большой свиток из Кумрана, так и Масоретский текст, похоже, видят взаимосвязь между фрагментом 52:7-12 Книги пророка Исайи и известной Песнью страдающего Раба Господня, 52:13–53:12, где, возможно, 52:7-12 служит введением для Песни. Любопытно, что это совпадает с тем, как некоторые нынешние комментаторы понимают смысл Ис 52–53, хотя при этом они не ссылаются на Большой свиток Исайи.
Даже в позднейшем арамейском переводе с парафразом под названием Таргум (см. главу 2) существует связь между Ис 52:7 и Песнью страдающего Раба Господня. Об этом говорит замена слов в 53:1. В еврейском тексте говорится: «Кто поверил слышанному от нас?» А в Таргуме вместо этого стоит: «Кто поверил этой благой вести нашей?». Это означает, что благая весть (или евангелие), возвещенное пророком в 52:7, как-то связана со страдающим Рабом Господним в 53:1. Так, Таргум отождествляет Раба Господня с Мессией.
На связь между Ис 52:7 и Ис 53:1 указывают и Петр, и Павел, два величайших человека среди первых христиан. В Рим 10:15–16 Павел цитирует оба отрывка рядом, Петр связывает их между собой аллюзией в своей речи у Корнелия (особенно Деян 10:36, 43). Возможно, христиане начали связывать два этих отрывка по той причине, что эту связь видел в них сам Иисус, который провозгласил: «Исполнились сроки, и близко Царство Божие… веруйте в Евангелие» (Мк 1:15). Он не только провозглашал благую весть, евангелие, языком Ис 40:9 и Ис 52:7, но, кроме того, речь Иисуса отражала то, как парафразировали и интерпретировали Исайю в синагогах на арамейском. Вот как Таргум описывает, в чем заключалась эта благая весть: «Царство Бога вашего явилось!» Но позже Иисус сказал своим ученикам слова, которые перекликаются с Песней страдающего Раба Господня, что «Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему послужили, но чтобы послужить и дать душу Свою как выкуп за многих» (Мк 10:45, Ис 53:8, 10, 12). А в Евангелии от Иоанна Иисус говорит, что Сын Человеческий «должен быть вознесен» (Ин 12:31, 34). Это аллюзия на Ис 52:13: «Вот, раб Мой… возвысится и вознесется». Чуть ниже евангелист цитирует Ис 53:1: «Кто поверил слышанному от нас?» (Ин 12:38), тем самым устанавливая связь между Иисусом, Сыном Человеческим, и Страдающим Рабом в Ис 52:13–53:12.
Однако знал ли Иисус Писания своего народа? В Евангелиях он многократно цитирует священные тексты или ссылается на них. Так ли это было на самом деле или все это позднее придумали евангелисты? Мог ли Иисус читать Писания? Этот важный вопрос мы сейчас и рассмотрим.
Мог ли Иисус читать?
Три места в Евангелиях указывают на то, что Иисус мог читать. Это, во-первых, Лк 4:16–30, где Иисус читает свиток Исайи и затем проповедует. Большинство ученых осторожны в своих выводах из этого текста Луки, потому что он параллелен отрывку Мк 6:1–6, где ничего не говорится о чтении Писания. Второй отрывок мы найдем в Ин 8:6, где говорится, что Иисус наклонился и начал писать пальцем на песке. В данном случае проблема заключается в том, что весь этот отрывок (Ин 7:53 – 8:11) неаутентичен. Даже если полагать, что он содержит подлинные воспоминания о том, что Иисус делал, мы мало чего из него узнаем о грамотности Иисуса. Может быть, он просто чертил на земле узоры.
В третьем отрывке, Ин 7:15, прямо говорится о «грамотности» Иисуса, по крайней мере, этот вопрос звучит в повествовании четвертого евангелиста. Некоторые жители Иерусалима удивляются: «Каким образом Он знает Писания, не пройдя учения?» Буквально они спрашивают, как он «знает буквы» (grammata. olden), «не пройдя учения» или «не учившись» (me memathekos). Но речь здесь идет о том, что Иисус не получал формальной подготовки книжников и не имел какого-либо образования. Этот вопрос был задан потому, что Иисус не сидел у ног опытного и уважаемого учителя или мудреца. Подобные слова используются в Деяниях в том месте, где описывается реакция религиозных вождей на учеников Иисуса: «Видя же дерзновение Петра и Иоанна и поняв, что они люди некнижные [agrammatoi] и простецы [idiotai], удивлялись и признавали их, что они были с Иисусом» (Деян 4:13). Слова agrammatoi и idiotai не следует переводить, как «неученые и невежественные», что сделано в таких переводах, как Библия короля Иакова и asv. Agrammatos (то же прилагательное в единственном числе) – это тот, кто не прошел профессиональной подготовки книжника (так определяют это слово Liddell, Scott and Jones, Greek-English Lexicon), то есть противоположность grammateus, профессиональному «книжнику». Если человека называли agrammatos, это не значило, что тот не умеет читать.
Когда кого-либо называли idiotes (то же прилагательное idiotai в единственном числе), этим хотели сказать, что он не принадлежит к гильдии или к какой-то группе, как в текстах стихов 16, 23 и 24 главы 14 Первого послания к Коринфянам, где Павел называет «внешнего» (так в переводе rsv) или «лишенного даров» (так в nasb) словом idiotes. В отличие от книжников и священников, получивших профессиональную подготовку, idiotes – обычный рядовой человек. В 2 Кор 11:6 Павел говорит о себе: «А хотя я и неискусен [idiotes] в слове…». Разумеется, Павел мог проповедовать и делал это умело. Но он признавал, что не получил формальной подготовки в риторике и ораторском искусстве. И потому он называет себя «неискусный» – он не принадлежит к гильдии. Слово idiotes может также указывать на обычного человека в отличие от благородного. Таким образом, idiotes есть тот, кто не получил специфических навыков (какой-либо профессии или ремесла), или обычный человек (в отличие от властителя), и, похоже, это слово эквивалентно еврейскому hediyot, которое используется в Мишне, сборнике иудейских законов начала III века: «Кто неопытен [hahediyot], может шить, как умеет, но умелец может делать только неравномерные стежки» (m. Mo‘ed Qat. 1.8); «Три царя и четверо простых людей [hediyototh] не имеют доли в грядущем мире» (m. Sanh. 10.2).
Таким образом, замечания окружающих в Ин 7:15 и в Деян 4:13 не следует понимать в том смысле, что Иисус и его ученики были неграмотными. Фактически, как отмечают многие комментаторы, косвенно они указывают на обратное. То есть они предполагают, что, хотя они формально нигде не обучались, Иисус и его ученики хорошо знали Писание и умели его интерпретировать, отстаивая свою точку зрения. Таким образом эти тексты – в большей мере Лк 4:16–30 и Ин 8:6 – позволяют предположить, что Иисус был грамотен.
Мы также можем вспомнить о titulus, табличке с указанием вины преступника, которая была размещена на кресте Иисуса или рядом с ним: «Царь Иудейский» (Мк 15:26, Мф 27:37, Лк 23:37). Значит, предполагалось, что некоторые люди из свидетелей казни могли читать, включая, быть может, учеников Иисуса, для которых этот titulus служил предостережением в соответствии с римскими обычаями, которые устраивали публичные казни для устрашения населения. Вот что об этом пишет четвертый евангелист: «Эту надпись на доске многие прочли из Иудеев, потому что близко было от города то место, где был распят Иисус, и было написано по-еврейски, по-римски, по-гречески» (Ин 19:20). Любопытно, что, по мнению евангелиста, «многие» иудеи были в состоянии прочесть надпись на titulus.
Хотя у нас нет однозначных доказательств грамотности Иисуса, многие косвенные свидетельства говорят о том, что, вероятнее всего, он был грамотен. Прежде всего нам стоит вспомнить о самой природе иудейской веры. В ее центре стоит Писание, рассказ о священной истории Израиля – об истории, которую все иудеи обязаны знать и рассказывать о ней своим детям. Согласно молитве Шма, которую ежедневно читали все соблюдающие Тору иудеи, родители должны были обучать своих детей Торе (Втор 4:9; 6:7; 11:19; 31:12–13, 2 Пар 17:7–9, Еккл 12:9), и всем даже предписывалось украшать текстом молитвы Шма свои дверные косяки (Втор 6:9: «и напиши [еврейский: ketavka; греческий: grapsete] их на косяках дома твоего и на воротах твоих»; см. также 11:20). Следует предположить, что подобные повеления Писания, занимавшие важнейшее место в вере иудеев (Мк 12:28–33, Иак 2:19), способствовали распространению грамотности среди еврейского населения.
Филон и Флавий, почти современники Иисуса, утверждали, что еврейские родители обучали своих детей Торе, в том числе учили ее читать. Филон писал: «Все люди блюдут свои обычаи, но это особенно справедливо в случае еврейского народа. Считая свои законы священными словами, которые соблаговолил изречь Бог, и наставленные paideuthentes] этому с самых юных лет, они несут подобие этих заповедей в святилище своих душ» (Embassy 210). Трудно себе представить, чтобы обучение, о котором он здесь говорит, не включало основы грамотности. Флавий же говорит более прямо: «Прежде всего мы гордимся тем, как обучаем наших детей paidotrophian], и мы считаем самой важной задачей в жизни соблюдение наших законов и основанных на них благочестивых обычаев, которые были нам переданы по наследству» (Ag. Ap. 1.60). Ниже он говорит: «(Закон) велит нам учить (детей) читать [grammata. paideuein], и они должны узнать и о законах, и о делах своих праотцов» (Ag. Ap. 2.204).
Заявление о том, что закон «велит» обучать детей чтению, основан на Второзаконии 6:9 и 11:20 (цитаты приведены выше). Флавий даже утверждает следующее:
Большинство мужей, живущих по своим законам, даже не задумываются о том, в чем они состоят… Но если спросить о законах кого-то из нашего народа, он повторит их быстрее, чем вспомнит собственное имя. Потому, коль скоро мы укоренены в законах с того дня, как только в нас появляются начатки разума, они как бы начертаны на наших душах. ( Ag . Ap. 2.176, 178)
Возможно, эти слова не столь далеки от истины, потому что Августин приписывает подобное замечание Сенеке: «Евреи же знают о происхождении и смысле своих обрядов. Большая же часть (других) народов исполняет обряды, не зная, почему это делает» (The City of God 6.11).
Можно предположить, что Филон и Флавий рисуют идеальную картину и, быть может, описывают зажиточные семьи, которые могут позволить себе такую роскошь, как формальное образование для своих детей. Однако было бы ошибкой предположить, что стремление к образованию, и в первую очередь к грамотности, было присуще только высшему классу или профессионалам. У нас нет причин думать, что в повествовании о семи замученных сыновьях (2 Мак 7) речь идет о выходцах из высшего класса. В версии, представленной в Четвертой книге Маккавеев, мать напоминает сыновьям о том, как их учил отец:
Он, пока еще был с вами, учил вас Закону и Пророкам.
Он читал вам об Авеле, убитом Каином, об Исааке, которого приносили в жертву, и об Иосифе в тюрьме. Он говорил вам о ревности Финееса, учил вас о Ханании…
Он напоминал вам о писании Исайи, где сказано…
[Ис 43:2]… Он пел вам псалом Давида, где сказано…
[Пс 33.20]… Он вспоминал притчи Соломона, в которых говорится… [Притч 3:18]… Он твердил слова Иезекииля [Иез 37:3]… Не забывал он и той песни, которой поучал Моисей, говоря… [Втор 32:39]. (4 Мак 18:10–19)
Это описание наставлений отца сыновьям явно предполагает грамотность. Разумеется, это идеализированная картина, но она могла выглядеть убедительно в иудейском обществе лишь в том случае, если хоть в чем-то опиралась на реальность.
Народное благочестие, отраженное в самых ранних раввинистических источниках, соответствует свидетельствам Филона и Флавия. Мудрецы предписывают «найти себе учителя» (’Abot 1.16; 1.6). В высказывании, приписываемом Иуде бен Теме, грамотность представлена как норма: «В пять лет [человек готов] для Писания, в десять – для Мишны, в тринадцать – для [выполнения] заповедей (то есть бар-мицвы)» (’Abot 5.21; b. Ketub. 50a: «Не принимай учеников моложе шести лет, но принимай от шести и накорми его [знаниями], как вола»). В другом месте Мишны мы читаем, что «детей… надлежит обучать… чтобы они знали заповеди» (m. Yoma 8.4). Мы находим подобное указание в таннаитском мидраше на Второзаконие: «Когда ребенок начинает говорить, отец должен беседовать с ним на священном языке и обучать его Торе, ибо если он того не сделает, это все равно, что похоронить ребенка» (Sipre Deut. § 56 (на Втор 11:19); t. Qidd. 1.11: «Каков долг отца перед сыном?… Обучить его Торе»). Если сын недостаточно разумен, чтобы задать отцу нужный вопрос о смысле Песаха, отец должен наставить его (m. Pesah.
10.4). Дискуссии о законе ясно предполагают, что дети могут читать Писание (m. Meg. 4.5–6; t. Sabb. 11.17: «Если малолетний держит перо»; Soperim 5.9: правило о наборе выдержек из Писания для детей). Новый прозелит в первую очередь должен выучить еврейский алфавит и уметь читать его также с конца к началу (b. Sabb. 31a, со ссылкой на Гиллеля). В раввинистической традиции мы найдем много указаний на школы. Там говорится, что в каждой синагоге или деревне должна быть хоть одна школа. Конечно, следует помнить о том, что это идеальная и тенденциозная картина. Опираясь на раввинистическую традицию, Самуэль Шафраи делает вывод: «Способность писать была широко распространена… [но] не так хорошо, как способность читать, которой обладал каждый»25. Несмотря на то, что Шафраи некритично использует раввинистические источники26, его вывод о широкой распространенности грамотности, вероятно, близок к истине.
Сознавая, что поздние свидетельства раввинистической литературы, дающие идеальную картину, как и апологетические утверждения Филона и Флавия, имеют ограниченную ценность, мы можем выделить три общих фактора, которые делают более вероятным грамотность Иисуса. Во-первых, это повеление Писания учить Тору и обучать ей других; во-вторых, это огромная ценность Торы, стремление знать и исполнять ее законы; в-третьих, это преимущество первого сына в семье. Три эти вещи увеличивают вероятность того, что Иисуса хотя бы в какой-то мере обучали грамоте27. Эту вероятность увеличивают и некоторые характерные черты общественного служения Иисуса. Они дают нам, как я полагаю, куда более убедительные свидетельства о грамотности Иисуса.
Иисуса часто называли «Равви» (Мк 9:5; 11:21; 14:45 и т. д.), «Раввуни» (Мк 10:51, Ин 20:16) или такими греческими эквивалентами этих слов, как «наставник» (epistata; Лк 5:5; 8:24, 45; 9:33, 49; 17:13) или «учитель» (didaskalos; Мф 8:19; 9:11; 12:38, Мк 4:38; 5:35; 9:17; 10:17, 20; 12:14, 19, 32, Лк 19:39, Ин 1:38; 3:2). Так называет себя сам Иисус, так о нем говорят его сторонники, противники и нейтральные наблюдатели. Хотя до 70 года н. э. титул «равви» имел неформальный и даже расплывчатый характер в отличие от позднейших времен, когда он предполагал формальное обучение и посвящение (такая ситуация возникла после разрушения Иерусалима и Храма)28, весьма вероятно, что он предполагал хотя бы минимальное владение грамотой.
В соответствии с титулом «равви» и сам Иисус, и другие звали его ближайших последователей «учениками». Соответствующее греческое слово (mathetai; Мк 2:15, 16, 18, 23; 3:7, 9; 4:34; 5:31; и Q: Лк 6:20; 10:23; 12:22; 14:26, 27), как и еврейское (talmidim; ’Abot 1.1, 11; 2.8; 5.12; 6.6), происходит от глагола со значением «учить» или «учиться» (manthanein/lamad). «Это, в свою очередь, поучение [paideia] в законе, через которое мы изучаем [manthanomen] благоговейно божественные вещи и людские дела для нашей пользы» (4 Мак 1:17). Эти термины, появление которых в Евангелиях свободно от подозрений в том, что они были предметом споров или возражений или что они отражают какие-либо тенденции раннего христианства, дают веское основание думать, что Иисус был грамотен. В еврейской среде неграмотный учитель, который бы окружил себя учениками и спорил бы о Писании и законе с другими учителями и книжниками, – явление почти невероятное. Более того, многие параллели между учением Иисуса и раввинистической традицией, а также сходства в интерпретации Писания29 только укрепляют это убеждение. Иисус учил в синагогах (Мф 4:23; 9:35, Мк 1:21; 6:2, Лк 4:15; 6:6; 13:10, Ин 6:59), и вряд ли бы он мог так говорить, если бы не умел читать и не изучал Писание, то есть хотя бы в каком-то смысле не был грамотным.
В стиле мудрецов и учителей тех дней Иисус садился, начиная учить (Мф 5:1; 26:55, Мк 12:41, Лк 4:20; 5:3; см. также раввинистическую дискуссию о том, когда нужно сидеть и когда стоять b. Meg. 21a). Сам Иисус говорил о книжниках и фарисеях, которые «сели на Моисеевом седалище» (Мф 23:2). Кроме того, современники сравнивали Иисуса с книжниками, то есть с грамотными людьми: «И изумлялись учению Его, ибо учил Он их, как власть имеющий, а не как книжники» (Мк 1:22). Хотя само по себе это сравнение не доказывает того, что Иисус был грамотным, оно соответствует тому, что евангелисты изображают Иисуса учителем или «равви», а это, в свою очередь, предполагает грамотность. Трудно представить себе, что люди стали бы сравнивать Иисуса с книжниками, если бы он в отличие от соперников был неграмотным.
В одном месте Иисус сам говорит о чтении Писания. Он спрашивает фарисеев, которые осудили его учеников за то, что те срывали колосья в субботу: «Вы никогда не читали, что сделал Давид, когда имел нужду и проголодался?..» (Мк 2:25, Мф 12:3). В данном отрывке у Матфея добавлены такие слова: «Или не читали вы в Законе, что в субботу священники нарушают субботу в храме и вины не несут?» (Мф 12:5; 19:4 – где Матфей снова расширяет источник Марка подобным образом; возможно, то же самое мы видим в Мф 21:16). В процессе другого спора Иисус спрашивает высокопоставленных священников и старейшин: «Неужели вы и этого Писания не читали: “Камень, который отвергли строители, он сделался главою угла…”?» (Мк 12:10). Позже он спрашивает саддукеев, затеявших спор о воскресении: «О мертвых же, что они восстают, разве не читали вы в книге Моисея, в повествовании о купине, как сказал ему Бог: «Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова»?» (Мк 12:26). В разговоре с законником, который задал вопрос о делах, позволяющих наследовать жизнь вечную, Иисус задает встречный вопрос: «В Законе что написано? Как читаешь?» (Лк 10:26). В раввинистической литературе мы находим фразы: «Подобно читанному» (например, b. Sabb. 97a; b. Ketub. 111a, 111b) или «Как бы ты прочел этот стих?» (например, b. Ketub. 81b; b. Qidd. 22a, 40a, 81b). Но Иисус, похоже, выражается драматичнее и острее, говоря в своем характерном стиле: «Неужели вы и этого не читали?» Данный аргумент был бы не слишком убедительным, если бы сам Иисус не умел читать30. И наконец, даже если мы отвергнем отрывок из Лк 4:16–30 как пересказ евангелистом Мк 6:1–6, возможно, он все равно верно отражает тот факт, что Иисус нередко читал и толковал Писание в галилейских синагогах: «И пришел Он в Назарет, где был воспитан, и вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал, чтобы читать» (Лк 4:16, курсив наш). Я еще вернусь к этому отрывку ниже.
Следует также отметить, что в приведенных выше евангельских отрывках никогда прямо не ставится вопрос о грамотности Иисуса. У нас нет никаких оснований думать, что евангелисты из апологетических соображений стремились подчеркнуть грамотность Иисуса, и мы не видим, чтобы кто-то заявлял о его неграмотности. Похоже, грамотность Иисуса просто молчаливо предполагается, это не предмет для споров.
Рис. 3.7. Свиток из Назарета
Копия свитка и столика для чтения из Назарета. (Фотография любезно предоставлена Джинни Эванс.) [В оригинальном тексте книги нет ссылки в тексте на данную иллюстрацию, потому нет ее и в моем переводе. – Прим. М. 3.]
На грамотность Иисуса, возможно, указывает также его хорошее знакомство с Писанием и то, как он им пользовался. В синоптических евангелиях Иисус прямо или в виде аллюзии ссылается на 23 из 36 книг Еврейской Библии31 (если считать, что каждая пара книг: 1 и 2 Царств, 3 и 4 Царств и 1 и 2 Паралипоменон – составляют по одной книге, так что в сумме их три, а не шесть). Прямо или в виде аллюзии Иисус ссылается на все пять книг Моисея, на всех трех больших пророков (Исайю, Иеремию и Иезекииля), на восемь из двенадцати малых пророков (Осию, Иоиля, Амоса, Иону, Михея, Софонию, Захарию и Малахию; нет ссылок на Авдия, Наума, Аввакума и Аггея) и на пять книг из «писаний» (на Псалмы, Притчи, Иова, Даниила и Паралипоменон; нет ссылок на Песнь Песней, Руфь, Плач, Екклесиаст, Есфирь, Ездру и Неемию). Иными словами, Иисус прямо или в форме аллюзий ссылается на все книги Закона, большинство Пророков и несколько Писаний. У синоптиков Иисус прямо или в виде аллюзий 15 или 16 раз ссылается на Второзаконие, около 40 раз на Исайю и около 13 раз на Псалмы. Создается впечатление, что три эти книги он особенно ценил, хотя, похоже, ценил также Захарию и Даниила. Таким образом, «канон» Иисуса, если его окинуть беглым взором, мало чем отличался от набора священных текстов большинства верующих иудеев его времени32, включая – особенно – создателей Кумранских свитков33. Кроме того, у нас есть свидетельства о том, что во времена Иисуса в селениях и синагогах были распространены библейские свитки (1 Мак 1:56–57; Флавий, J.W. 2.229, где речь идет о попытке Антиоха IV найти и уничтожить свитки Торы; Life 134, где говорится о свитках в Галилее на ранних этапах восстания против Рима).
И наконец, тот факт, что Иисус в своих аллюзиях и интерпретациях Писания так часто и ярко использует арамейскую традицию, косвенно указывает на его грамотность, на регулярное участие в жизни синагоги (где и возник арамейский парафраз Писания, или Таргум) и знакомство с традицией обучения учителей и книжников34. По словарю, тематике и экзегетическому подходу учение Иисуса во многом соответствует возникающей арамейской традиции, этот факт хорошо задокументирован, и здесь нет нужды снова это доказывать.
Все факты, которые мы выше рассмотрели, если сложить из них общую картину, лучше соответствуют грамотному Иисусу, который мог читать Еврейские Писания, парафразировать и толковать их на арамейском, причем делал это в таком стиле, который отражает его знакомство с тогдашними практиками интерпретации, существовавшими как в популярных (скажем, в синагогах), так и в профессиональных и даже элитных кругах (как это показывают споры с книжниками, высокопоставленными священниками и старейшинами).
На мой взгляд, неграмотного Иисуса себе представить труднее, чем грамотного. Его считали учителем, причем как друзья, так и враги. Он спорил, опираясь на Писание, с фарисеями, саддукеями и высокопоставленными священниками. Он властно бросал вызов их пониманию Писания. Он учил последователей – учеников, – которые, в свою очередь, сохранили его учение. Движение, основанное Иисусом, создало свое литературное наследие, включая четыре Евангелия, повествование о жизни первой церкви (Деяния) и ряд посланий. Внезапное появление плодотворной литературной традиции при неграмотном основателе теоретически, конечно, возможно, но это явление куда легче объяснить, если думать, что Иисус владел грамотой.