ПИРС

— Рэйчел? — Мое сердце перестает биться, пока я жду ответа.

— Я не бросаю тебя, Пирс. Я люблю тебя, и хочу быть с тобой.

Я облегченно выдыхаю, мои плечи расслабляются.

— Хорошо, потому что я не собирался принимать какой-либо другой ответ.

Она лукаво улыбается.

— Тогда почему ты спросил?

— Потому что мне нужно было знать, как ты относишься к нам, но, если бы ты ответила по-другому, я не собирался тебя отпускать. Я не собирался сдаваться, Рэйчел, я всегда буду бороться за нас. И никогда не позволю нам снова отдалиться так надолго. Если мы спорим и тебе нужен перерыв, я останусь в гостевой комнате, но мы будем спать под одной крышей. Ты - моя жена, я люблю тебя, и нам нужно быть вместе, даже если ты на меня злишься.

— Мне не нравится злиться на тебя, или быть так далеко, но для того, чтобы наши отношения работали, я должна быть в состоянии доверять тебе. Тебе нужно перестать меня обманывать, мотивируя тем, что защищаешь меня. Даже если мне это не нравится, я предпочту горькую правду, чем сладкую ложь.

Я киваю, но ничего не говорю. Рэйчел хочет, чтобы я пообещал, что больше никогда не буду ей лгать, но сделать так, будет означать, что я снова соврал. Я многое не могу ей сказать. И даже если бы мог, я бы действительно хотел, чтобы она все знала?

— Когда я узнала, что ты солгал мне, — говорит она, — мне было больно. Мне было очень больно, и я больше не хочу снова чувствовать эту боль.

Осознание того, сколько я причинил ей боли, убивает меня. Я никогда не хотел, чтобы так произошло, и все же в глубине души я знал, что так и будет. Я знал, что когда-нибудь, она, в конце концов, поймает меня, и все рухнет. Я хотел избежать этого или хотя бы отложить как можно дальше, но не получилось, и теперь мы едва не расстались.

Прошлая неделя была чистейшим адом. Я все время звонил ей и приходил, умоляя поговорить со мной, но она не хотела. Через несколько дней, когда Рэйчел отказалась абсолютно от каких-либо контактов со мной, я подумал, что это конец. Я думал, она так говорила мне, что покончила со мной. Со мной и нашим браком.

Но я не мог этого принять. Я не сдавался. Я не позволил отцу победить. Поэтому всю прошлую неделю пытался выяснить, что мне делать. Как вернуть ее. На этот раз цветы не помогут. Извинений тоже недостаточно. Единственный способ вернуть Рэйчел - быть как можно честнее. Я знаю, что солгал ей сегодня вечером, но многое из того, что я еще сказал, было правдой. Я живу двойной жизнью, и меня учили лгать. Ложь для меня более естественна, чем правда. Когда вы не можете доверять людям, вы не можете быть с ними честными. И я годами усовершенствовался, чтобы стать виртуозным лжецом. И я буду использовать эти навыки, чтобы скрыть «Дюнамис» от Рэйчел. Но это единственная ложь, которой я позволю встать между нами.

Я держу ее лицо в руках и смотрю ей в глаза.

— Мне очень жаль, что я причинил тебе боль. — Я не отвожу взгляд, позволяя ей видеть мои глаза, потому что они всегда говорят правду. Они рассказывают, как я себя чувствую, и она это знает. Поэтому, когда Рэйчел смотрит в них, я надеюсь, она увидит, как сильно мне жаль, и как я сделаю все, чтобы убрать боль, которую причинил ей на прошлой неделе.

— Только не делай так снова. — Уголки ее губ слегка приподнялись. Это означает, что она простила меня или, по крайней мере, собирается.

— Я люблю тебя, — нежно целую ее лоб. — И обещаю тебе, я научусь.

Она улыбается.

— Чему?

— Быть в отношениях, знать, что делать. Это первые настоящие отношения, которые у меня когда-либо были, и, очевидно же, мне нужно еще многому научиться.

— Я тоже не очень хороша в них. Мигом бегу от первого признака неприятностей.

— Больше не надо бегать. Эта квартира отныне под запретом для посещений. — Я смотрю на облупившуюся краску на стенах. — На самом деле, ее давно пора запечатать, как аварийно-опасную.

Рэйчел смеется.

— Все не так уж плохо, но да, я хочу вернуться домой.

По крайней мере, она, наконец, называет домом мой лофт. Я знаю, Рэйчел чувствует, что на самом деле он не совсем ее дом, но на данный момент так и есть. Ее дом со мной.

— Упакуй свои вещи, и давай отсюда убираться. — Я притягиваю ее лицо к себе и целую в губы. — Нам еще над очень многим нужно поработать.

Я начинаю отступать, но она тянет меня к себе в объятья. Я крепко обнимаю ее в ответ, но не слишком, как она меня учила.

— Я скучала по твоим объятьям, — тихо шепчет Рэйчел.

Я целую ее голову.

— Ты не представляешь, насколько сильно я скучал по твоим.

Мы обнимаемся еще несколько минут, затем она идет в спальню, чтобы упаковать сумку.

— Пирс?

Я заглядываю в двери.

— Да?

— Прямо перед тем, как пришел ты, здесь был Логан. Он зашел сказать, что отец Шелби умер.

— О, мне жаль это слышать. Когда похороны?

— В понедельник. Завтра Шелби будет в доме родителей, и он предложил нам к ней зайти, проведать ее. Я сказала, что обязательно приду. Ты тоже пойдешь?

— Конечно. — Я подошел к комоду, где стояла моя жена, и обнял ее за талию. — Рэйчел, с нашей ссорой покончено. Не веди себя так, будто мы не пара.

— Я не это имела в виду. Я просто не была уверен, что ты хочешь пойти.

— Я пойду, — мои губы касаются ее лба.

Она кивает.

— Я понимаю, как Шелби плохо. Так трудно потерять родного человека, а она была так близка с отцом.

Рэйчел должна перестать дружить с Шелби. Она не может быть друзьями с коллегой. Если бы кто-нибудь из организации увидел их вдвоем, это было бы нехорошо. Наверное, я буду наказан и за это. Они бы разозлились и испытали отвращение, узнав, что жена Пирса Кенсингтона дружит со шлюхой. Я не должен называть так Шелби, но в глазах членов группы, она таковой и является, поэтому неподходящая подруга для моей жены.

— Хорошо, что у нее есть Логан, — говорит Рэйчел. — Он сейчас там, и, вероятно, останется до похорон.

— Их отношения становятся все более серьезными?

— Я спросила Логана об этом, когда он приходил. Может быть, я не должна была этого делать, но уже поздно. Он сказал, что хочет более глубоких отношений, но она их не хочет. Но Шелби действительно любит его, поэтому я не пойму, почему она не хочет большего.

Я знаю почему, но не могу сказать Рэйчел. Еще один секрет, который я должен сохранить. Шелби должна порвать с Логаном и не позволить продолжаться их роману. Он уже запал на нее, и было бы несправедливо с ее стороны продолжать влюблять его в себя, зная, что она не может быть с ним.

Теперь я говорю так же, как Шелби, когда она велела мне держаться подальше от Рэйчел. Но мы смогли заставить наши отношения работать. Шелби и Логан не могут. У коллег не может быть серьезных отношений, пока они на нас работают. Правила запрещающего это, нет, но отношения не поощряются. Если коллега влюбляется в мужчину, она не захочет заниматься сексом с другими. Даже если бы она была готова это делать, мужчина, в которого она влюбиться, все закончит, как только узнает о ее работе. А уж остальные участники организации проследят за тем, чтобы он точно все узнал. Им нужны девушки, преданные такой работе. Они слишком много знают, и выхода нет. Поэтому Шелби должна закончить свои отношения с Логаном. Они никогда не смогут быть вместе.

Мы с Рэйчел вернулись в лофт, и я, наконец, почувствовал, что снова вернулся домой. Когда ее здесь не было, казалось, что меня поглощает пустое пространство. Рэйчел - это то, что делает лофт домом, и я никогда больше не позволяю ей уйти. В следующий раз, когда мы будем ругаться, мы будем делать это здесь. Дома. Вместе.

— Как температура воды? — Я присоединяюсь к ней в душе.

— Отлично, — говорит она, закрывая глаза, пока вода льется на нее сверху.

Я не могу перестать пожирать ее глазами. Длинные, стройные ноги. Плавный изгиб бедер. Мягкая и полная грудь. Один только ее вид возбудил меня до крайности.

Глаза Рэйчел все еще закрыты, когда я приближаюсь, обнимаю ее за талию и притягиваю к себе так, что между нами нет и дюйма расстояния.

Ее губы изогнулись в улыбке.

— Я рада, что ты предложил принять душ вместе, это очень хорошо.

— Повернись, — прошептал я ей на ухо. — И не закрывай глаза.

Она делает, как я говорю, но мои руки остаются на ее талии, поддерживая. Откидывает голову назад на мою грудь, и я наблюдаю, как вода течет по телу. Моя рука на талии Рэйчел, и я медленно передвигаю ее вверх, прижимая к груди, когда мой большой палец задевает ее сосок.

Она испускает протяжный стон и, обернувшись ко мне, обнимает, потираясь своими бедрами о мои.

Это почти отправляет меня за край. Прошла неделя с тех пор, как мы были близки, и я отчаянно хочу оказаться внутри Рэйчел, но еще не время. Не хочу спешить. Я хочу смотреть на нее, чувствовать ее, целовать, касаться.

Беру с полки шампунь, наливая немного в руку, а затем слегка разворачиваю Рэйчел, чтобы на ее голову не попадала вода, пока я буду мягко мыть ей волосы.

Она улыбается, закрывая глаза.

— Как хорошо.

Через несколько минут я снова привлекаю ее к себе под воду, пытаясь уберечь глаза от пены, когда та смывается. Я наполняю руку гелем для душа, а затем прижимаю их к ее груди и веду по ее гладкой коже, вниз, на живот, бедра, между ног. Рэйчел снова стонет, ее голова упирается мне в плечо, когда я целую ее в шею.

— Я люблю тебя, — выдыхаю ей в ухо.

Она дрожит от тепла моего дыхания.

— Я тоже тебя люблю.

— Все сделаю для тебя, — говорю я ей, мой голос мягкий, как шелк.

Медленный кивок.

— Я знаю.

Целую ее мокрую кожу, чуть ниже уха и шепчу:

— Пожалуйста, прости меня.

Она поворачивается ко мне.

— Уже простила. — Ее глаза открыты и сосредоточены на моем лице. Рэйчел тянется и кладет руку мне на щеку. — Я скучала по тебе. Во всех смыслах.

Я знаю, что она имеет в виду. Я так сильно скучал по ней, что мое тело буквально болело. Я очень хотел снова услышать ее голос. Чувствовать ее тело рядом со своим, когда сплю. Ощущать ее присутствие в лофте, а не жить в чернильной пустоте, без нее.

Я беру руку Рэйчел и подношу к губам, целуя ладонь, когда смотрю в ее глаза. Затем освобождаю ее руку, обхватываю лицо ладонями и целую. Боже, как же восхитительно ее целовать. Чувствовать ее дыхание, ее губы. Поцелуй сильнее воспламеняет жгучее желание, пронизывающее воздух вокруг нас с того момента, как Рэйчел наконец открыла мне дверь своей квартиры. Эту теплоту, химию, энергию между нами, которая возникла с первого дня, когда мы встретились. И когда мы не вместе, все это растет, вырывается из–под контроля и теперь грозится взорваться.

Жадные поцелуи заменяются на мягкие и нежные, и я приподнимаю Рэйчел, упираясь ее спиной о стену. Прижимаюсь к ней, и мы оба выдыхаем от полноты ощущений. От облегчения, что мы снова вместе. Я убежден, мы созданы друг для друга. Наши тела прекрасно сочетаются. Мы оба это знаем, потому что мы оба это чувствуем. Каждый раз, когда мы занимаемся любовью, мы это чувствуем.

— Пирс, — шепчет Рэйчел, обнимая меня за шею, ее рука путается в моих волосах, когда я размеренно двигаюсь внутри нее. — О, Боже, не останавливайся.

Она близка. Так близка. Я вошел как можно глубже, пока она не испытала оргазм. И мой меня скоро настигнет... Застонав, я опустил Рэйчел на пол и поцеловал. Наши губы оставались соединенными в течение нескольких минут, пока вода лилась на нас сверху.

— Пойдем спать, — предлагаю я, все еще покрывая поцелуями ее губы.

Она кивает, и тянется к моим губам, будто не может оторваться.

Я отключил воду. После того, как вытер ее полотенцем, я отвел свою жену в нашу спальню, и мы лежим на кровати, накрытые простыней. Делаю глубокий вдох, наполняя легкие воздухом, и замечая, что исчезла сдавленность в груди. Держа Рэйчел за руку, я, наконец, снова расслабился.

На прошлой неделе я понял еще четче, насколько сильно я нуждаюсь в ней. Прежде чем она вошла в мою жизнь, я не знал, чего мне не хватает. Но потом Рэйчел показала мне, насколько может быть лучше моя жизнь, и теперь я не могу вернуться к тому, что было раньше.

И все из-за нее. Именно она заставляет меня чувствовать себя таким образом, и я не могу принять и понять свою жизнь без нее. Меня пугает, что Рэйчел оказывает на меня такое влияние, потому что она уничтожит меня, если когда-нибудь решит уйти. Поэтому я должен быть уверен, что она этого не сделает. Того, чего она никогда не захочет.

План моего отца не сработал. Он хотел нас рассорить, но вместо этого я чувствую, что его вмешательство усилило наши отношения. Я рассказал ей такое о себе, что никогда никому не говорил. Я смущен и стыжусь своего признания. Но Рэйчел выслушала меня. Не сказала мне, что я ошибался или сумасшедший. Я чувствовал, что она меня поняла, что только сблизило нас, а не отдалило.

Я не говорил с отцом о том, что он сделал. На прошлой неделе решил ему позвонить или заявиться в его офис и устроить еще одну ссору. Но потом передумал. Это дало бы ему то, чего он добивался. По его задумке я должен был рассердиться и запаниковать, что потерял Рэйчел. Но я не дал ему возможности увидеть меня в таком состоянии.

— Пирс? — пальчики Рэйчел двигаются по моей груди, а я закрываю глаза и размеренно дышу, ее прикосновения меня успокаивают.

— Да милая.

— Мы все еще едем в понедельник в Италию?

Я открываю глаза.

— Конечно. Почему бы и нет?

— Я просто подумала, что в связи с произошедшим, возможно, ты отменил поездку.

— Такая мысль даже в голову не приходила. — Я поднимаю ее руку и целую. — Даже если ты все еще злишься на меня, я все равно отвезу тебя в Италию, это наш медовый месяц. Мы не можем его пропустить.

Ее рука возвращается на мою грудь, вырисовывая маленькие круги по моей коже.

— Если бы мы все еще ругались, это не было бы медовым месяцем.

— Тогда мне придется выкинуть белый флаг или, по крайней мере, как–нибудь по-другому тебя отвлечь.

Она игриво улыбается.

— И как бы ты это сделал?

Я перевернул ее на спину и прижался губами к ее губам.

— Позволь мне показать.

Рэйчел смеется.

— Опять? Пирс, мы же только что…

— И будем продолжать, пока не потеряем сознание. — Я мягко целую ее шею, пробираясь ближе к груди.

— А разве не это с нами случилось недавно? — едва дыша, вопрошает она, поглаживая мою спину.

— Я совершенно уверен, что нам придется еще несколько раз проверить. Чтобы убедиться.

Так мы и делаем. А потом засыпаем. Впервые за прошедшую неделю я, наконец, смог уснуть. Потому что Рэйчел рядом со мной. Там, где она и должна быть.

На следующее утро мы отправляемся в дом родителей Шелби. Логан открывает дверь, едва мы постучали.

— Заходите. — Он ведет нас в гостиную. Шелби сидит на диване, завернутая в одеяло, ее глаза красные и опухшие.

Рэйчел быстро подходит к ней и обнимает.

— Мне жаль, дорогая.

— Он ушел, — шепчет она, и слезы градом катятся по ее щекам.

— Мне очень жаль. — Рэйчел обнимает ее, потирая спину.

Логан подталкивает меня к выходу.

— Давай дадим им немного времени.

Мы выходим из раздвижной двери на задний двор.

— Она выглядит не очень хорошо, — говорю я Логану.

— Да. Она плакала всю ночь. Шелби знала, что это неизбежно, но ей все еще сложно смириться.

— А как ее мать?

— Она справляется лучше, чем Шелби, но я думаю, только потому, что должна сосредоточиться на планировании похорон, и сообщить родственникам. Как только все закончится, я уверен, что она будет выглядеть, как сейчас Шелби.

— Хорошо, что ты здесь, рядом с ней.

Он кивает.

— Я останусь еще на неделю после похорон, и, может быть, даже дольше, если Шелби захочет.

— Так все серьезно? Ты и Шелби? — Я знаю, что Рэйчел уже спрашивала его, но хочу посмотреть, будет ли ответ другим, когда разговариваем мы.

— Она сказала, что не готова, поэтому честно, я не знаю. Мне кажется, ей нужны обязательства, но по какой-то причине Шелби, на самом деле, делает вид, что это не так. Может быть, думает, что слишком молода.

— Что ты подразумеваешь под обязательствами? Ты раздумываешь, чтобы сделать ей предложение?

Логан улыбается.

— Нет, к этому не готов уже я. Она даже еще не знакома с моими родителями, но я подумывал том, чтобы двигаться дальше, быть ближе к ней. В Вестпорте для меня есть работа в небольшой частной медицинской клинике. Я знаю одного из тамошних врачей.

— Ты предпочитаешь работу в частной клинике больнице?

— Да, определенно. Как я уже говорил, там у нас возможностей больше, мы можем найти индивидуальный подход к больным, заботиться о них, когда не ограничены правилами страховых компаний.

— А кто твои будущие пациенты? В основном состоятельные люди?

— Да, они единственные, кто может себе позволить подобное. В клинике, в которой я работаю в Бостоне, мы лечим много профессиональных спортсменов, несколько политиков, бизнесменов. Ты должен будешь посетить клинику, что находится в Вестпорте. Она намного лучше, чем традиционная больница.

— Я никогда не обращался к врачу. Годами не болел.

— Ну, вдруг Рэйчел когда-нибудь понадобится. У них отличные акушеры, если вы двое думаете о том, чтобы в ближайшее время иметь детей.

Дети. Мы с Рэйчел все еще не разговаривали насчет них, но я стараюсь пока отложить в сторону обсуждение их появления.

— Логан? — Рэйчел появляется позади нас. — Шелби тебя спрашивает.

Он кивает и заходит внутрь. Рэйчел остается со мной.

— Как она справляется? — озабоченно спрашиваю я.

— Плохо. Шелби с отцом были очень близки, и она оказалась не готова к его уходу, но понимает, что это к лучшему. Его самочувствие только ухудшалось. — Она заглядывает внутрь. — Мы, наверное, должны уйти. Думаю, она хочет побыть с Логаном наедине.

— Пойдем, попрощаемся. — Я открываю ей дверь, и мы заходим внутрь. Шелби все еще сидит на диване, Логан обнимает ее за плечи.

Рэйчел подходит к ней.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы мы остались?

— Да, со мной все будет в порядке. — Шелби приподнимается и обнимает Рэйчел. — Еще раз спасибо за то, что вы пришли. Увидимся после вашей поездки.

— Я еще свяжусь с тобой, прежде чем мы уедем. — Рэйчел смотрит на Логана. — Пока, Логан.

— До свидания. — Он смотрит на Шелби, затем на Рэйчел. — Не волнуйся, я позабочусь о ней.

Я подхожу к Шелби.

— Я очень сожалею о твоей потере. Пожалуйста, передай своей матери мои соболезнования.

Она кивает, всхлипывая.

— Спасибо, передам.

— В следующий раз, когда я приеду, возможно, мы сможем пообедать, — говорит мне Логан.

— Да, хорошая идея. Позвони, и мы что-нибудь придумаем.

Мы с Рэйчел уезжаем, но вместо того, чтобы отправиться домой, я везу ее в один из моих любимых ресторанов. Я еще не водил ее туда, но уверен, ей понравится.

— Куда мы едем? — интересуется она, когда я проезжаю мимо нашего лофта.

— Я веду тебя на обед. Ты выпускаешься через два дня, и мы не успели отпраздновать, поэтому начнем сейчас. Ресторан замечательный. Думаю, тебе понравится.

— Я ужасно себя чувствую, что Шелби приходится переживать такие трудные времена.

— У нее все будет хорошо, у нее есть Логан.

— Шелби сказала мне, что он хочет сюда переехать, но она ему запретила.

— Да, он говорил.

— Я не понимаю, Шелби действительно ему нравится, поэтому не знаю, почему она постоянно его отталкивает.

— Может, она просто не готова к серьезным отношениям. Логану двадцать восемь лет. Он хочет остепениться.

— Но я думаю, она тоже. Я знаю, что ей всего двадцать два года, но Шелби зрелая для своего возраста. Я могу видеть, как она выходит замуж через год или два.

Я паркуюсь у ресторана и выхожу из машины, чтобы открыть дверь для Рэйчел.

— Давай не будем о них беспокоиться. Мы пообедаем, а потом ты сможешь спланировать для нас остаток дня.

В конечном итоге мы собираемся в кино. Я был там несколько раз с тех пор, как познакомился с Рэйчел, и решил, что мне не нравится просто сидеть и смотреть фильмы. Не нравится, но мне все равно придется идти в кинотеатр. Там просто ужасно: липкие полы, запах попкорна, толпы людей. Я бы с большим удовольствием посмотрел фильм дома, но Рэйчел любит кино, поэтому у меня нет выбора.

На следующий день приезжают ее родители, и мы показываем им Уэстон. Ее мать снова подняла вопрос о свадьбе, настаивая на том, чтобы Рэйчел принимала участие в ее планировании. Она казалась сердитой, но Рэйчел отвела ее в сторону и они о чем–то поговорили. Я не знаю, что именно она сказала, но настроение ее матери изменилось в лучшую сторону.

В субботу мы отправились на выпуск Рэйчел, а затем на ужин. Поехали в Гринвич, в стейк-хаус, считающийся лучшим в штате. Я предложил Рэйчел поехать на Манхэттен, но она подумала, что это может быть слишком для ее родителей. Сказала, что ее отец нервничает в переполненных шумных городах.

Когда мы заканчиваем с десертом, я слышу, как Рэйчел говорит:

— Миссис Кенсингтон.

Я поворачиваюсь и вижу своих родителей, остановившихся позади меня. Что, черт возьми, они здесь делают? Мы не рядом с местом, где они живут. Но они ходят ужинать по выходным, и я знаю, что им нравится этот ресторан.

Рэйчел и ее родители встают, и мне приходится тоже проявить вежливость.

— Мама, папа. — Я киваю им, но только мама на меня смотрит. Отец уставился на Генри, оценивая его внешний вид. Костюм Генри из дешевых, не очень хорошо сидящих по фигуре, и я уверен, что это все, что у него есть. Ему не нужен дорогой костюм, при его работе фермером.

— Это мои родители, — говорит Рэйчел. — Бет и Генри Эванс.

Я очень хотел, чтобы она просто проигнорировала моих родителей и позволила им пройти мимо. Лично я не хочу с ними говорить. И не хочу, чтобы они знакомились с родителями Рэйчел. Я знаю, что это станет катастрофой.

— Здравствуйте. — Моя мать выдавливает фальшивую улыбку и пожимает им руки. — Элеонора Кенсингтон, а это мой муж, Холтон.

Он просто стоит, молча, отказываясь следовать элементарным правилам приличия

— Приятно познакомиться, — отвечает Генри. — Нам приятно познакомиться с вашим сыном, он прекрасный молодой человек и способный ученик. Я научил его, как рубить дрова, и у него было даже пару попыток.

Отец высокомерно глядит на него, потом обращается к матери:

— Я буду в машине.

Он уходит. Он злится на то, что сказал Генри. Хотя мой отец ненавидит меня, он не хочет, чтобы кто-то другой соперничал с ним за роль моего отца. Он хочет постоянно контролировать меня, и чувствует, что теряет этот самый контроль, когда кто-то другой ведет себя по отношению ко мне, как настоящий родитель. Это одна из причин, почему он ненавидит Джека. И после комментария Генри, я уверен, он ненавидит и его.

Родители Рэйчел молчат. Они кажутся немного шокированными, что мой отец просто развернулся и ушел. Мы с мамой не удивлены. Типичное для него поведение.

— Я должна идти, — говорит моя мать. В последний раз посылает неискреннюю улыбку, и затем уходит.

Мы садимся обратно за стол. Бет и Генри неловко, они не уверены, что сказать.

Я чувствую необходимость поднять им настроение, поэтому улыбаюсь и сообщаю:

— Вот такие вот мои родители.

Рэйчел прикрывает ладошкой рот, когда смеется. Я тоже смеюсь. Мои родители грубы до такой степени, что иногда просто нужно смеяться и не воспринимать их слишком серьезно.

— Мы сделали что-то не так? — спросила Бет.

— Нет, это не имеет к вам никакого отношения. Они всегда так себя ведут. Я извиняюсь за их поведение.

— Иногда с ними очень сложно, — признается Рэйчел.

Я негромко смеюсь.

— О, да. Сложно. Самое подходящее для них определение.

Мы возвращаемся к разговору, который прервало появление моих родителей, и вечер снова становится замечательным.

Я убедился, что люблю родителей Рэйчел. Еще в Индиане, познакомившись с ними, я уже задумывался об этом, но последние пару дней подтвердили мои к ним чувства. Они хорошие люди, и с ними я всегда расслаблен. Мои же родители заставляют меня нервничать. Всегда.

Чувствую себя безгранично счастливым, что стал частью семьи Рэйчел. Мне очень повезло. Я женился на женщине своей мечты и получил самых лучших родственников в мире.