ПИРС
— На прошлой неделе ты был с ее отцом в баре, — сообщает мой отец.
— Ты шпионил за мной?
— Тебя видел Сесил Рот, он ехал на встречу, и когда его водитель остановился на светофоре, Сесил увидел, как ты заходишь в бар, и сказал, что это было одно из тех ужасных мест с кучей телевизоров.
— Это был спортивный бар, куда люди ходят посмотреть игры, так что да, у них очень много телевизоров.
— Вот о чем я и говорю. Ты продолжаешь позорить нашу семью, не заботясь о том, как твои действия влияют на твою мать и меня. Ты знаешь, нет ничего хуже, чем быть замеченным в таком месте. Если хочешь выпить, делай это в загородном клубе или в одном из других частных клубов, членами которых мы являемся. Или отправляйся в приличный ресторан и сиди там в баре. Ты не должен посещать низкосортную выгребную яму с каким-то идиотом-фермером, чтобы посмотреть, как на гигантском экране какие-то идиоты бросают, а вокруг тебя едят бог знает, что и пьют это мерзкое пиво. — Он морщится. — Это позор, полнейший.
Словно запивая свои слова, он подносит стакан ко рту.
— В том баре не было ничего плохого, как нет ничего плохого в том, чтобы смотреть баскетбол. Просто потому, что тебе это не нравится, не значит, что это плохо.
— Так это эффект, который оказал на тебя тот человек? Превратить тебя в кого-то вроде него? Пьющая пиво деревенщина? — Он повысил голос, и на нас смотрит бармен. Я ловлю его взгляд, и он отводит глаза в сторону.
— Генри - не деревенщина, у него может не быть денег или высшего образования, но он хороший человек, честный и трудолюбивый. И хороший отец.
Мой отец сужает глаза.
— Ты на что намекаешь, Пирс?
— Ни на что. Просто это факт.
— Этот человек НЕ твой отец, и ты НИКОГДА его так не назовешь.
— Он мой тесть, и то, как я называю его, - не твое дело.
Он подходит ближе, его глаза полыхают гневом.
— У тебя только ОДИН отец, и это Я, и только я. Ты не будешь брататься с этим человеком. Ты не позволишь ему учить тебя жизни, и ты точно не назовешь его своим отцом.
— А ты не можешь указывать мне, как себя с ним вести. Бет и Генри теперь моя семья.
— Они не твоя семья, черт подери. Ты - Кенсингтон. Твоя семья - я и твоя мать. Никто больше!
— Ну, учитывая, что вы с матерью отреклись от меня, это уже не так, да?
Его лицо вытягивается, а гнев усиливается.
— Разговор закончен, мы с матерью провели здесь достаточно времени. Мы уходим, и больше не хотим слышать о тебе или этой девушке. Вас для нас больше не существует.
Он разворачивается и идет в сторону, где стоит их стол. Я следую за ним.
— Что ты делаешь?
— Хочу попрощаться с матерью.
Отец качает головой и продолжает идти, пока не подходит к столу.
— Элеонора, мы уходим.
Она потягивала свой кофе, но тут же поставила чашку на блюдце.
— Мы никуда не уходим, я жду, пока жена Сесила вернется из дамской комнаты. Мы обсуждаем планы по сбору средств для симфонического оркестра в мае.
— Ты можешь обсудить это с ней позже. Теперь вставай, мы уходим.
— Холтон, пойди, поговори с Сесилом, он тебя искал. Хотел познакомить с кем-то, кто заинтересован в том, чтобы вести с нами дела.
Мой отец тут же уходит. Он послушал маму только потому, что она упомянула о компании. Она знает, что это единственная причина, по которой он здесь задержался. На приеме много важных людей, и мой отец должен беседовать с ними, а не орать на меня.
— Мама, хочешь потанцевать? — Я предупредил координаторов свадьбы пропустить танец матери и сына, потому что вряд ли она согласится, но спросить не помешает.
— Пирс, ты меня не слышал? Я жду, когда Марион вернется.
— Я уверен, она не будет возражать, если ты потанцуешь с сыном. Это не займет много времени. — Я предлагаю ей свою руку, но она сидит не двигаясь. — Пожалуйста, мама, всего один танец.
Она немного колеблется, но затем поднимается и берет меня за руку, пока мы переходим на танцпол. Оркестр начинает играть вальс, и я веду ее рядом с гостями, которые изящно двигаются под музыку. Мы все учились бальным танцам еще в молодом возрасте.
— Ты сегодня очень хорошо выглядишь, Пирс.
— Спасибо, мама.
— Девушка тоже выглядит хорошо.
— Я ценю, что ты это заметила и сказала. — Я бы очень хотел, чтобы моя мать использовала имя Рэйчел, а не называла всегда ее «девушкой», но не хочу ссориться. Не сейчас. Не тогда, когда моя мать не ведет себя, как стерва.
— Значит, вы скоро переедете в новый дом? — интересуется она.
— Да, на следующей неделе. Мне бы хотелось, чтобы ты когда-нибудь к нам приехала.
— Ты знаешь, что этого не произойдет, Пирс.
— Тебе не нужно приезжать с отцом, можешь обойтись без него. — Я разворачиваюсь и шагаю в сторону, когда мы приближаемся к краю танцпола и затем передвигаемся обратно к центру.
— Как твоя работа? — она меняет тему. — Тебе нравится работать на Джека?
— Да, очень. Джек - отличный босс.
— Хорошо, мне он всегда нравился.
Она улыбнулась, когда произнесла его имя. Неужели она все еще влюблена в него? У него, конечно, есть к ней чувства. Он говорил мне это, и не раз. Интересно, знает ли Марта. Джек и она не верны друг другу, поэтому, возможно, Марте было бы все равно, хотя мне трудно в это поверить.
Я вижу краем глаза моего отца. Он с кем-то разговаривает, но постоянно продолжает на нас коситься.
— Я тоже вижу его, — говорит моя мать, кивая на отца.
— Он будет злиться, что мы танцуем.
— Ох, я прекрасно это понимаю, Пирс, но твой отец может катиться в ад.
Я так удивлен ее словами, что останавливаюсь, но, спохватившись, продолжаю танцевать.
— Ты ругаешься с отцом?
— Ты знаешь, что нет. Мы просто не во всем соглашаемся.
Это правда. Они никогда не повышают голоса, как это делают большинство людей во время ссоры. Вместо этого они демонстративно не разговаривают, или специально раздражают друг друга словами или поступками, а затем отрицают, что у них были какие-то нехорошие намерения. Пассивно-агрессивный подход всегда был их любимым.
— Что случилось? — Я не могу не спросить, она моя мама, и я за нее волнуюсь.
Ее взгляд задерживается на отце, стоявшем позади меня.
— Твой отец вернулся вчера вечером с губной помадой на воротнике рубашки, а коллеги прекрасно знают, что запрещено оставлять следы, поэтому он, скорее всего, был со своей секретаршей. Она новенькая, только приступила к работе на прошлой неделе. Высокая блондинка. И младше, чем ты. — Она отводит от него взгляд. — Это совершенно неуместно.
Моя мать знает, что он ее обманывает. Делает вид, будто все нормально, но это явно ее расстраивает. Я не думаю, что она его любит, но у нее все же есть некоторые чувства к нему. Будь иначе, его измены не волновали бы ее.
— Я думал, что у него хватит порядочности, чтобы сменить рубашку, прежде чем вернуться домой.
Она никогда раньше не говорила со мной на эту тему, и я не знаю, почему делает это сейчас. Потому что разозлилась, и не может сдержаться? Таким не делятся со своими подругами. Они никогда не расскажут о таких вещах, хотя все обманывают своих мужей. Наверное, поэтому ей кажется, что можно поделиться с сыном.
— Я никогда ему не отказывала, — признается она. — Никогда не говорила ему «нет». И все же, он все равно ищет себе кого-то на стороне.
Я не хочу все это слышать. Даже не хочу думать о том, что мои родители занимаются сексом. На мой взгляд, я уверен, они переспали один раз, чтобы родился я, и все.
— Мама, почему бы нам не поговорить...
— Я вижу Джека, — улыбается она. — Возможно, пойду узнаю, хотел бы он потанцевать. Твой отец отказался, но я знаю, что Джек согласится.
— Мама, ты пьяна? — Я не чувствую запаха алкоголя, но она ведет себя странно.
— Конечно, нет. — Она резко прекращает танцевать. — Песня закончилась, мы должны вернуться на свои места.
Мы уходим с танцпола.
— Ты собираешься разговаривать со мной после сегодняшнего дня?
— Маловероятно, — сообщает она, приглаживая волосы, пока мы возвращаемся к столу.
— Почему? Мы же танцевали и разговаривали.
— Мы танцевали, потому что это твоя свадьба, и все этого от нас ожидают. Но факт остается фактом: ты женился на женщине, которую никто не одобряет, таким образом, осквернив имя Кенсингтона.
— Ты говоришь, как отец.
— В этом отношении он прав. Ты никогда не должен был жениться на этой девушке. Ты должен был жениться на Сидни Сент-Джеймс. Она была бы очень подходящей для тебя супругой. Из вас вышла бы замечательная пара.
— Я женился на Рэйчел, потому что люблю ее. Она делает меня счастливым. Разве ты не хочешь, чтобы я был счастлив, мама?
Мы останавливаемся около стола, за которым мама сидела ранее, и она молча садится.
— Мама, это глупое и упрямое молчание не может продолжаться. Возможно, с отцом, но не с тобой. У нас всегда были хорошие отношения, и я не хочу, чтобы они закончились. По крайней мере, скажи, что ты поговоришь со мной, если я позвоню.
— Я не знаю, Пирс, посмотрим.
Одна из ее подруг подходит к столу. Моя мать моментально начинает меня игнорировать и разговаривать с женщиной.
Я поворачиваюсь и ухожу. Мне нужно вернуться к Рэйчел. Как можно быстрее. Но тут ко мне подходит Джек, хлопая по плечу.
— Пирс. Позволь купить тебе выпить.
— Напитки бесплатные, Джек.
Он хихикает.
— Да, и я этим сегодня воспользовался, — и тащит меня к барной стойке. — Разбавленный скотч, — заказывает бармену, и толкает меня в бок локтем. — Видишь, на этот раз я добавил воду. Ты должен мной гордиться.
— Я уверен, что это твой десятый на сегодня напиток, а в предыдущих воды не было.
Джек ударяет меня по спине.
— Ты слишком хорошо меня знаешь, Пирс. — Он берет свой напиток. — Я танцевал с твоей женой.
— Ты знаешь, где она? Я ее искал.
— Она где-то здесь. — Джек делает глоток скотча. — Боже, она красивая женщина, а ты счастливый человек. Готов поспорить, ты не можешь дождаться медового месяца. Ты уже рассказывал ей?
— Нет, я сделаю сюрприз.
— Хорошо, наслаждайся, просто расслабься и проведи неделю, занимаясь любовью с этой великолепной женщиной. — Он приканчивает свой напиток. — Говоря о великолепных женщинах, ты видел сегодня вечером свою мать? — На его лице широкая и довольная улыбка. — Черт, эта женщина заставляет меня напрягаться. Во всех нужных местах, если ты понимаешь, что я имею в виду.
— Джек, мы уже это обсуждали. Не говори о моей матери.
— Ага-ага. — Он машет рукой. — Я всегда забываю, какой ты ранимый.
Вижу, как Лиланд встает и уходит. Это возвращает меня к фотографиям.
— Джек, мне нужно кое-что у тебя спросить. — Я отхожу от бара. — Иди сюда.
Он подходит ближе.
— Что такое?
Я наклоняю голову к нему и понижаю голос.
— Кто-то оставил фотографии в комнате Рэйчел, они были в конверте с ее именем на нем.
— Фотографии чего?
— Меня, с одной из коллег, они были сделаны в ночь банкета после нашего первого дня встреч.
— Ты был с коллегой?
— Нет, она только хотела переодеться, поэтому я позволил ей войти в комнату, которую мне дали, но кто-то нас сфотографировал, и выглядело все так, словно мы вместе. К счастью, я нашел фотографии до того, как это сделала Рэйчел, но будь по-другому, сейчас она бы уже подавала документы на развод.
— Так кто это сделал?
— Не знаю, вот почему тебя и спрашиваю. Я думал, что это Лиланд, или, может быть, мой отец, но, когда их спросил, они оба все отрицали.
— Сбрехали.
— Нет, я уверен. Кто-то другой это сделал, Джек, и мне нужно знать, кто.
— Зачем? Какая сейчас разница? Она их не видела, и никогда не увидит.
— Я уверен, что у этого человека есть копии, он просто снова их ей отправит.
— А я вот в этом сомневаюсь. Организация не хочет, чтобы ты снова прошел через грязный развод, особенно после успеха этой свадьбы. Я уже слышал от нескольких членов, они заключили деловые сделки в течение последнего часа. Если бы ты сразу развелся, свадьба выглядела бы как подстава. Просто мероприятие, чтобы собрать нужных людей в нужном месте, что по факту и было, но это наш маленький секрет. — Он негромко хихикает. — Говард! — машет рукой мужчине, проходящему мимо нас. — Мне нужно поговорить с тем парнем. Позже увидимся.
Джек может быть и прав. Теперь фотографии бесполезны. Они должны были сорвать свадьбу, но план не сработал. Но я все еще хочу знать, кто их сделал и оставил в комнате Рэйчел.
Возвращаюсь обратно в бальный зал и чувствую, как чья-то рука обнимает меня за талию. Я оглядываюсь и вижу Рэйчел.
— Простите меня, сэр, но я ищу своего очень красивого мужа, вы его видели?
Я улыбаюсь и, притянув к себе, целую в губы.
— Нет, но так как его нет рядом, ты бы хотела со мной потанцевать?
— С огромным удовольствием.
Мы танцуем и танцуем, пока ее родители не подходят, чтобы попрощаться. Завтра они уже летят домой. Мы все останемся на ночь в этом отеле, но у них ранний вылет, поэтому мы утром их не увидим.
После того как они уходят, с нами прощается и Ройс. Он уже пьян, причем уже несколько часов буквально не просыхая. Ему также забронирован номер в отеле, и вероятно, его там ждет очередная девушка. Виктория ушла около часа назад. Я уверен, что она в курсе о том, что Ройс проведет ночь с другой женщиной. Она прекрасно знает, что он ее обманывает, и все же притворяется, что такого не происходит. Я уверен, что будет делать тоже самое, когда станет его женой. Ройс и Виктория женятся в июне, их свадьба будет еще экстравагантней и помпезней, чем моя.
Большинство гостей расходятся, и мы с Рэйчел уходим в пентхаус. Это самый красивый и большой номер в отеле.
— Наверное, это наш второй медовый месяц, — говорит Рэйчел, когда я стою позади нее и расстегиваю платье. — Или третий, если считать Вегас.
— Ночь или две в гостиничном номере - не медовый месяц. Италия была медовым месяцем. — Я целую ее в шею, когда снимаю его с нее. — И я отвезу тебя туда в следующем году.
Она поворачивается, а мои глаза замирают на нижнем белье, что на ней надето. Белый бюстгальтер из кружева и соответствующие трусики. А на лице счастливая улыбка.
— Мы действительно туда вернемся?
— На нашу годовщину. Нашу настоящую годовщину.
Выступив из платья, Рэйчел обнимает меня за шею.
— Не могу дождаться, когда мы туда поедем.
— А я не могу дождаться, когда вытащу тебя из этого нижнего белья. — Я расстегиваю ее бюстгальтер.
Она заливисто смеется.
— Пирс, ты даже не взглянул на него, а я купила его специально для сегодняшнего вечера.
— Очень красивое, но скрывает то, что я бы очень хотел увидеть. — Я целую ее в губы. — И прикоснуться. — Просовываю руку под ее белые кружевные трусики.
Рэйчел закрывает глаза и мечтательно улыбается.
— Я люблю тебя, Пирс.
— Я тоже тебя люблю.
И показываю, насколько сильно. Несколько раз в течение ночи.
День был полон взлетов и падений, крайностей, хорошего и плохого, но закончился великолепно.
Рэйчел, наконец, моя жена. В глазах организации и глазах общества. Она моя. А я - ее.
Навсегда.