Мама раскладывает по тарелкам спагетти, а я делаю выписки из «Слепоты» Жозе Сарамаго к уроку литературы и гоню прочь мысли о том, что Мэдди все еще бойкотирует меня. Скоро приедет с работы папа. Гаррисон с головой ушел в компьютер. Бетт под столом, вырезает затейливые фигурки из цветного картона. Дэви с ней рядом, играет в «Русалочку»: нацепила мамин лифчик, забирает у всех вилки и не разговаривает – объясняется только жестами и глазами, – пока ей не нальешь воды в рот.

Дэви тянет меня за джинсы, показывает на свою тарелку спагетти, потом на маму и наконец на меня.

– Что? – спрашиваю я. – Вот твои спагетти.

Дэви указывает на мои, залитые соусом, и качает головой.

– А, тебе без соуса?

Дэви горячо кивает.

– Мама, – говорю я, – Дэви просит не поливать ей спагетти соусом.

– Я не играю в русалочку, – отвечает мама и принимается за еду. – После того случая с туалетом – ни за что.

Однажды Дэви так заигралась в русалочку, что ни в какую не стала говорить Гаррисону, где зубная паста, а он облил ее водой из унитаза.

Дэви смотрела на меня с мольбой. Я побрызгала ей на голову водой из своего стакана. Дэви ахнула.

– Без соуса, пожалуйста! – воскликнула она и, хихикнув, вытерла глаза.

– Можно вилку из твоей коллекции? – попросила я.

Дэви подняла с пола вилку, и я вытерла ее о джинсы. Сойдет.

Из-под стола раздался голос Бетт.

– А кто это Стюарт?

Я нырнула под стол. Бетт сидела по-турецки и с невинным видом держала в руках мой телефон.

– Дай сюда! – Я протянула руку.

Бетт, хихикнув, помахала телефоном перед моим носом.

– Стюарт пишет… – Она уставилась в экран. – Зайдешь в клуб…

– Что за Стюарт? – спросила мама.

– Дай сюда! – рявкнула я.

– Не надо кричать, – сказала мама.

– Ладно… – нехотя протянула Бетт и бросила телефон на пол.

Я спрятала его в карман. Мы ели молча. Я надеялась, что все уже забыли, но тут Гаррисон крикнул из соседней комнаты:

– Кто такой Стюарт?

Стюарт: Зайдешь в клуб каноистов завтра вечером, в мою смену? Вторник, народу мало. Посидишь у стойки, поучишь уроки. Составишь мне компанию.

Я: Да!

Подхожу к маме с папой, когда они читают в гостиной; мама закинула ноги папе на колени.

– Можно мне завтра вечером в клуб каноистов?

Мама оборачивается.

– Там кто-нибудь умеет оказывать первую помощь?

Я раздумываю. Строго говоря, рестораны обычно требуют этого от своих сотрудников, это закон.

– Да, – отвечаю я.

– Кто же?

Врать я совсем не умею. Черт. Все ужасно. Всякий раз, когда говорю неправду, во рту пересыхает. Чувствую себя недоделанным Пиноккио. Надеюсь, тебе, Сэм-из-будущего, эти трудности будут не страшны. Спору нет, ложь – часть профессии юриста, но я всегда рассчитывала как-нибудь обойтись без вранья.

– Хозяин клуба каноистов – не знаю, как его звать, – отвечаю я.

– А кто там хозяин? – допытывается папа.

– Не знаю, неважно кто, но по закону он обязан уметь оказывать первую помощь, – говорю я и прибавляю: – Мне так кажется. – Шепотом, потому что в горле опять пересохло.

– А мне так не кажется, – возражает папа, снова уткнувшись в роман Стэна Груммана.

– Послушать вас, так я могу забиться в судорогах прямо посреди клуба. Бросьте!

– А что, – отвечает папа, не отрываясь от книги, – есть такая опасность.

Не особо удачная попытка. Снова собираюсь с силами.

– Сэмми… – вздыхает мама, – не лучше ли тебе сосредоточиться на уроках?

– Да, но я же не робот! Мне учиться осталось всего неделю, выпускной на носу, а я за всю жизнь не сходила ни на одно свидание!

На сей раз оба отрываются от чтения. Мама улыбается, папа – нет.

Конец моей речи напоминает бодрую телерекламу щипцов для завивки.

– Я буду просто готовить уроки, пока мой друг работает! Он говорит, по вторникам народу в клубе совсем мало! Я собиралась зайти туда сразу после школы! А потом можете за мной заехать!

– Ладно, – сдается мама и тычет папу локтем в бок.

– Точно?

– Да!

– Джиа… – шепчет маме отец.

Я откашливаюсь. Самый убедительный довод я приберегла под конец.

– В случае чего, медицинский центр ближе к клубу, чем к нашему дому.

– А ведь правда! – Мама опять толкает папу в бок.

– Ох… – Папа смотрит на меня. – Ну ладно.