В том же ряду стоит проблема отношения к патриотизму и национализму. Прояснение ее также крайне необходимо, так как сегодня многие, пытаясь спасти то немногое, что еще сохранилось, обращаются к сентиментальной и одновременно натуралистической национальной идее. Это понятие чуждо более высокой европейской традиции и мало совместимо с самой идеей государства, о которой мы говорили ранее. Даже если забыть о том, что идею патриотизма в риторических и лицемерных целях вызвали к жизни наши противники, сама по себе в наше время она неприемлема. Во-первых, потому, что она препятствует созданию крупных сверхнациональных блоков и во-вторых, так как становится все более очевидной необходимость поиска общих европейских ориентиров, способных объединять вне рамок неизбежного партикуляризма, присущего натуралистической национальной идее и еще в большей степени "национализму". Это прежде всего принципиальный вопрос. Политический уровень как таковой превосходит тот уровень, на котором возникают общие натуралистические понятия, такие как нация, родина и народ. На высшем уровне объединяет и разделяет идея, носителем которой является элита, реализация же ее происходит посредством Государства. Поэтому доктрина фашизма (в данном вопросе верная лучшей европейской традиции) считает приоритетными Идею и Государство по сравнению с нацией и народом, считая, что лишь в рамках Государства нация и народ способны обрести форму и достигнуть более высокого уровня существования. В кризисный период (как сегодня) необходимо стойко хранить верность этой доктрине. Наша истинная родина в Идее. Объединяет не земля или язык, но общая идея. Это основа, точка отсчета. Коллективистскому единству нации – des enfants de la patrie – рожденному якобинской революцией, мы противопоставляем идею Ордена, объединяющего людей верных принципам, свидетелей высшего авторитета и высшего закона, рожденных Идеей. Добиваясь в практических целях новой национальной солидарности нельзя идти на компромисс; единство должно быть создано и определено на основе Идеи – как политической идеи и мировоззрения. В другом случае результат будет иллюзорным. Иного пути сегодня нет: необходимо, чтобы среди руин начался процесс восстановления изначальных идей, который, основываясь на элитах и символе авторитета или господства, объединит народы в традиционные великие Государства, подобно тому, как формы рождаются из бесформенного. Требование реальности идей не должно привести к скатыванию на суб-политический уровень: натуралистический и сентиментальный уровень риторического лжепатриотизма. Если все-таки желание примерить нашу идею с национальными традициями остается – будьте осторожны. Существует "история родины", написанная масонскими и антитрадиционными историками, стремящимися объяснить все проблематичные аспекты итальянской истории особенностями национального характера. Мы не согласны признать себя в этой фальсифицированной истории. Мы охотно отказываемся от нее в пользу тех итальянцев, которые в "освобождении" и партизанском движении видят "Второе Возрождение".

Идея, Орден, элита, Государство – вот наши позиции и мы будем удерживать их насколько это возможно.