264. Собака, лисица и петух
Собака и петух решили жить в дружбе и вместе пустились в дорогу. К ночи они пришли в рощу. Петух взлетел на дерево и устроился в ветвях, а собака заснула внизу в дупле. Прошла ночь, занялась заря, и петух по своему обычаю громко запел. Услыхала это лисица, и захотелось ей его сожрать; подошла она, стала под деревом и кричит ему: «Славная ты птица и полезная людям! Спустись, пожалуйста, и споем вместе ночную песню — то-то приятно будет нам обоим!» Но ответил ей петух: «Подойди, милая, поближе да окликни там у корней сторожа, чтобы он постучал по дереву». Подошла лисица, чтобы окликнуть сторожа, а собака на нее как выскочит; схватила она лисицу и растерзала.
Басня показывает, что так и разумные люди, когда им что-нибудь угрожает, без труда умеют отплатить врагам.
265. Жаворонок
Жаворонок попал в западню и сказал, рыдая: «Бедная я и несчастная пташка! Ни золота не крал я, ни серебра, ни иного чего ценного — из-за малого хлебного зернышка принимаю смерть».
Басня против тех, кто ради малой выгоды подвергается большой опасности.
266. Воин и вороны
Шел один трус на войну. Закаркали над ним вороны, он бросил оружие и притаился. Потом подобрал оружие и пошел дальше. Снова они закаркали, снова он остановился, но сказал, наконец: «Кричите сколько хотите: мною вы не полакомитесь!»
Басня о трусе.
267. Лев, Прометей и слон
Лев не раз жаловался Прометею: сотворил его Прометей и большим, и красивым, в пасти у него — острые зубы, на лапах — сильные когти, всех он зверей сильнее. «И все-таки, — говорил лев, — боюсь я петуха!» Отвечал ему Прометей: «Зря ты меня винишь! все, что мог я сделать, ты от меня получил; просто душа у тебя слишком слабая!» Начал лев плакаться на свою судьбу и жаловаться на свою трусость и решил наконец покончить с жизнью. Шел он с такой мыслью и встретил слона, поздоровался и остановился поговорить. Увидел он, что слон все время шевелит ушами, и спросил: «Что с тобой, почему у тебя такие беспокойные уши?» А вокруг слона в это время как раз порхал комар. «Видишь, — сказал слон, — вон этого, который маленький и жужжит? Так вот, если он заберется мне в ухо, то я погиб». Сказал тогда лев: «Зачем мне умирать? ведь я должен быть настолько же счастливее слона, насколько петух сильнее комара!»
Ты видишь, как могуч комар: даже слон его боится.
268. Деревья и олива
Решили однажды деревья помазать над собой царя. Сказали они оливе: «Царствуй над нами!» Ответила им олива: «Я ли откажусь от моего масла, которое так ценят во мне и бог и люди, чтобы царствовать над деревьями?» Сказали деревья смоковнице: «Иди царствуй над нами!» Ответила им смоковница: «Я ли откажусь от моей сладости и от добрых моих плодов, чтобы царствовать над деревьями?» Сказали деревья терновнику: «Иди, царствуй над нами!» Ответил деревьям терновник: «Если действительно вы помажете меня царем над собою, то придите, покойтесь под тенью моею; если же нет, то выйдет из терновника огонь и пожрет кедры ливанские».
269. Волк и собака
Волк увидел огромную собаку в ошейнике на цепи и спросил: «Кто это тебя приковал и так откормил?» Ответила собака: «Охотник». — «Нет, не для волка такая судьба! мне и голод милей, чем тяжелый ошейник».
В несчастье и еда не вкусна.
270. Осел и собака
Осел и собака шли вместе по дороге. Нашли они на земле запечатанное письмо; поднял его осел, сломал печать, открыл и стал читать, чтобы собака слышала, а в письме говорилось про скотный корм: про сено, про ячмень, про солому. Противно было собаке слушать, как осел про это читает, и сказала она ослу: «Пропусти, дружок, немножко: может, там найдется что-нибудь и про мясо и про косточки?» Просмотрел осел все письмо, но ничего не нашел, о чем собака спрашивала. Сказала тогда собака: «Брось, дружок, это письмо опять наземь: нету в нем ничего путного»
271. Стена и клин
Забивали в стену клин сильными ударами, и стена, расступясь, крикнула: «Зачем терзаешь ты меня, ведь я тебе ничего дурного не сделала!» А клин в ответ: «Не я виноват, а тот, кто так бьет по мне сзади».
272. Зима и весна
Зима насмехалась над весною и попрекала ее: только она появится, как никто не знает покоя, одни идут в луга и рощи, где любо им рвать цветы, любоваться лилиями и розами и вплетать их себе в кудри; другие садятся на корабли и плывут за море, посмотреть, кто там живет; и никто уже не думает ни о ветрах, ни о ливнях. «А я, — говорила зима, — правлю как самовластный царь и вождь: я заставляю людей смотреть не в небо, а под ноги, в землю, заставляю их дрожать и трепетать, и они стараются по целым дням не выходить из домов». — «Вот потому люди и рады всегда проститься с тобой, — отвечала весна, — а мое им даже имя кажется прекрасным, клянусь Зевсом, прекраснее даже всех имен. И когда меня нет, они меня помнят, а когда я прихожу, они мне рады».