Дни У Чжи были заполнены до предела. Служба, беседы с приятелями, во время которых он узнавал все последние военные новости. Он разыскал надежного портного и за повышенную оплату договорился с ним, что он за сутки сошьет Сюй И-синю серый форменный костюм, в котором тот смог бы явиться на переговоры с командующим.

Вместе со своим ординарцем У Чжи обходил все городские аптеки, магазины электроприборов и скобяные лавки, магазины иностранных фирм и медицинского оборудования — и повсюду покупал необходимые для Красной армии материалы. Были закуплены большие партии медицинских инструментов, различные медикаменты, электролампы, фонари, батарейки, смазочное масло, токарные и слесарные инструменты и многое другое. У Чжи стал самым крупным покупателем многих магазинов, и торговцы повсюду встречали его с большим радушием.

Список тех товаров, которые в городе достать не удалось, передали Сяо Мину. Остались самые дефицитные вещи, в том числе радиолампы, которые не смог достать и Сяо Мин. У Чжи вспомнил, что он немного знаком с начальником штабной радиостанции Ма Лао-эром. Он тут же отправился на радиостанцию и после обмена обычными любезностями с улыбкой спросил Ма Лао-эра:

— Я слышал, ты за последнее время сильно разбогател, даже земли много купил?

Этот начальник радиостанции был очень жаден и при каждом удобном случае старался умалить свои доходы и земельные владения. Поэтому он поспешил возразить У Чжи:

— Нет, земли у меня немного, всего лишь около десятка му. А вы, господин У, также собираетесь заняться покупкой земли и, как говорится, снять доспехи, осесть на земле и наслаждаться счастьем?

У Чжи сразу понял, что Лао-эр пытается уйти от неприятного для него разговора, и охотно пошел ему навстречу:

— Что вы, что вы! Я еще слишком молод, чтобы брать на себя такую обузу! Нет, земля мне ни к чему. Мне вы нужны совсем по другому делу! — и он подал Лао-эру список необходимых ему радиодеталей.

Начальник радиостанции пробежал глазами список и, не посмев спрашивать, зачем У Чжи такое большое количество деталей и ламп, с угодливой улыбкой проговорил:

— Все сделаем, все сделаем. Я сейчас же пошлю человека на склад, и мы эти детали пришлем вам на дом!

Ординарец Ли Сяо-хай также все эти дни был очень занят. Помимо обычных хлопот по хозяйству — хождения на рынок, приготовления пищи и тому подобного, он должен был еще упаковывать купленные товары. Каждый инструмент надо было обернуть непромокаемой бумагой, бутылки с лекарствами обложить ватой и старыми газетами. Он прямо с ног валился от усталости, но старался изо всех сил, потому что знал, для кого предназначаются покупки. И хотя Сяо-хай в лицо никогда не видел бойцов Красной армии, он твердо знал, что это армия рабочих, крестьян и всех трудящихся, армия настоящих патриотов. В этой армии командиры не ругают и не бьют солдат. И если возьмут у крестьянина хотя бы одну репу, то и за нее платят деньги. Многое рассказывал ему о Красной армии У Чжи, и он полюбил эту незнакомую ему армию, восхищался ею. И поэтому теперь он выполнял порученную ему работу с законным чувством гордости.

На следующий день после встречи У Чжи со Слепым Ваном его принял командующий. Предполагалось, что эта встреча явится зондированием почвы.

И вот она состоялась.

…Сначала У Чжи докладывает командующему общую обстановку на фронте, подробно обрисовывает ход боев в горах Куншаньба и подробности победы Красной армии, рассказывает о мешке, в который попали главные силы Сычуаньской армии.

— Разгромлено тринадцать полков, взято в плен более четырех тысяч человек, в том числе два командира бригад, — бесстрастным голосом перечисляет У Чжи, — Красной армией захвачено свыше семи тысяч винтовок, более ста пушек… — он говорит очень спокойно, стараясь быть объективным и ничуть не преувеличивая достижения Красной армии. И он много достигает этим: командующий явно встревожен, хотя и пытается держаться невозмутимо.

— Эта Сычуаньская армия ни на что не годна! Они не умеют воевать! Болваны! — не выдерживает он наконец.

У Чжи не возражает ему, он только дает справку об огневой мощи Сычуаньской армии, о том, как хорошо она была снабжена боеприпасами. Командующий внимательно слушает его и говорит будто сам себе:

— Моя армия оснащена не хуже, только мне незачем воевать с Красной армией…

Сейчас самый подходящий момент доложить о том, что командование Красной армии очень серьезно относится к предложению командующего Ли и генерала Яна и даже послало к нему своего представителя. У Чжи говорит, что представитель этот молод, но это не мешает ему занимать высокий пост в Красной армии.

Затем У Чжи рассказывает об отряде Цинь Бяо. Отряд этот расположен в районе между красными и белыми войсками, и если привлечь Цинь Бяо, то он может пригодиться.

Предложение это нравится командующему, он оживляется и начинает расспрашивать подробно о Цинь Бяо. Тут У Чжи не скупится на краски, расписывая и силу его отряда и стратегическую важность занимаемого им района. В заключение он высказывает предложение о преобразовании отряда Цинь Бяо в подразделение миньтуаней.

Командующий внимательно выслушивает приведенные У Чжи аргументы и убеждается в том, что все эти предложения разумны. Он остается доволен проделанной работой и тут же назначает У Чжи офицером связи, поручая ему контроль за действиями Цинь Бяо. Решено также на следующий день вечером встретиться с представителем Красной армии за ужином в доме Слепого Вана.

Возвратившись домой, У Чжи подробно рассказал о своей беседе с командующим Сюй И-синю.

— Итак, мы уже достигли определенного успеха! — обрадовался И-синь. — Командующий согласен на переговоры — это хорошо!

Нужно было выработать линию поведения Сюй И-синя во время предстоящих переговоров. У Чжи рассказал ему все, что знал, о характере командующего Ли и в конце предупредил:

— Командующий очень любит, если его принимают за более значительное лицо, чем он есть на самом деле. Поэтому в разговоре с ним ни в коем случае нельзя подчеркивать, что генерал Ян занимает более высокий пост, чем он. Говори так, будто считаешь его равным генералу Яну.

Наступил долгожданный вечер. По правде говоря, У Чжи чувствовал себя не совсем спокойно. Хоть он и знал уже Сюй И-синя достаточно хорошо, чтобы составить себе мнение о его способностях, он не был полностью уверен, что тот будет вести себя как надо. Ведь Сюй И-синь еще очень молод, а его противниками на сегодняшних переговорах выступают умудренный жизненным опытом и очень хитрый командующий Ли и прожженный интриган Ван Ли-жэнь.

Но У Чжи смущало даже не столько это обстоятельство, сколько его собственное щекотливое положение на этих переговорах. Официально он белый офицер, приближенный командующего Ли, а на самом деле — коммунист. Как выдержать игру?

Перед уходом из дому У Чжи еще раз внимательно осмотрел И-синя: на нем отлично сидела новая форма, он был аккуратно подстрижен — словом, придраться было не к чему.

— В сегодняшнем спектакле главное действующее лицо — ты! — наставлял друга У Чжи. — Я же сегодня могу только «прислуживать дракону». Не забудь этого! И командующий и советник — дьявольски хитры, и малейший просчет будет стоить тебе всей игры!

— Будь спокоен, — улыбнулся И-синь, — ты подготовил переговоры, а теперь буду действовать я. Все будет в порядке!

В назначенное время они прибыли к зданию бывшей строительной компании, в котором теперь размещалась официальная резиденция советника Вана. У Чжи сразу же заметил, что приняты все меры предосторожности. У ворот стояло несколько вооруженных часовых. У Чжи и его спутника уже ждали. Их сразу проводили во внутренний двор. Здесь адъютант командующего распахнул перед ними дверь, и они вошли в дом.

Комната, в которой их встретили командующий и советник, была ярко освещена и вся устлана коврами. Увидев совсем молодого спутника У Чжи, командующий и Ван Ли-жэнь несколько удивились, но с приветливым видом поднялись ему навстречу.

— Господин командующий Ли, — представлял У Чжи, — господин советник Ван. А это представитель командования Красной армии, офицер штаба 4-й армии Сюй Сун-цяо (И-синь заранее условился с У Чжи, что тот назовет вымышленное имя.)

— Очень рад встретиться с вами! — командующий пожал руку Сюй И-синю. — Вы проделали трудный путь. Прошу садиться.

Они сели на тахту, а У Чжи — на стул у стены. Адъютант подал чай и удалился. У Чжи с внутренней тревогой следил за товарищем. Но тот, видимо, чувствовал себя очень спокойно и с легкой улыбкой говорил командующему:

— Наше командование внимательно изучило письмо командующего Ли и генерала Яна, переданное нам вашим офицером господином У. Сейчас перед лицом общего врага возникла настоятельная необходимость прекратить гражданскую войну и совместными силами оказать сопротивление интервентам. Очень похвально, что желания господ Ли и Яна соответствуют интересам китайской нации. Мы с удовлетворением приветствуем ваше заявление.

Одетый в песочного цвета шелковую сунятсеновку командующий Ли сидел с торжественным выражением лица. Он учтиво предложил представителю Красной Армии сигарету, а когда тот отказался, закурил сам и хвастливо сказал:

— У нашей армии есть свои революционные традиции. Во время Синьхайской революции в провинции Шэньси была создана Армия национального возрождения, и мы являемся частью этой армии.

Советник Ван решил, что наступил самый подходящий момент, чтобы напомнить о себе, и тоже не без хвастовства заявил:

— Да-а, я раньше был очень близок к коммунистам. В то время я учился в Вампу, и хотя я тогда сомневался в теории коммунизма, я был в очень хороших отношениях со многими коммунистами, можно сказать, даже был их другом!

#img_6.jpeg

У Чжи знал, что это заведомая ложь, и ему было стыдно за советника. А Сюй И-синь сделал вид, что всему верит.

— Вот как! В таком случае ясно, что господин Ван питает глубокую ненависть к японским разбойникам, вторгшимся в Китай, и мы будем очень рады иметь в вашем лице союзника.

Сюй И-синь снова обернулся к командующему и стал объяснять ему политику коммунистической партии на данном этапе. Убедительно, на конкретных примерах он доказал предательскую роль Чан Кай-ши в войне с Японией.

— Когда в Китай прибыл японский посол и начал переговоры с председателем Исполнительного юаня гоминдана Ван Цзин-вэем, Чан Кай-ши решил в качестве предпосылки для переговоров с японцами обещать им подавить в стране антияпонское движение и без боя отдать провинции Чахар, Суйюань и часть провинции Хэбэй к востоку от реки Луаньхэ. Но разве японские агрессоры удовлетворятся этим? Ведь в «Меморандуме Танака» прямо сказано: «Чтобы завоевать весь мир, сначала надо завоевать Китай; чтобы завоевать Китай, сначала надо завоевать Маньчжурию». И мы не можем спокойно смотреть на то, как японцы прибирают к рукам нашу страну! Вот поэтому Красная армия согласна заключить перемирие со всеми своими нынешними врагами и единым фронтом дать отпор агрессору. Наши условия следующие: прекратить наступление против Красной армии, гарантировать народу демократическую власть и дать ему оружие. Мы глубоко уверены, что командование имеющей революционные традиции Шэньсийской армии способно поставить интересы государства и нации превыше всего и встать на один путь с нами и с народом всей страны — на путь отпора японской агрессии. Именно на этих условиях может основываться наше сотрудничество.

Командующий задумчиво потер лоб и уклончиво произнес:

— Мы солидарны с январским воззванием Красной армии, и тем не менее следует принимать во внимание, что мы служим под знаменами гоминдана. Но как говорится, хотя мы с Чан Кай-ши «и спим в одной постели, но видим разные сны». Наши части не являются его личными войсками, да и мы сами не относимся к числу его приближенных. Поэтому он игнорирует нас и даже делает за спиной пакости. Поэтому мы и решили предпринять ответные меры — договориться с Красной армией, что она не станет наносить ударов по нашим войскам, а мы не будем воевать против нее… — Командующий на некоторое время замолчал, и Сюй И-синь тут же воспользовался этим.

— Наше командование приветствует предложение командующего Ли о перемирии, — сказал Сюй И-синь. — Мы верим, что такое решение продиктовано вашими патриотическими чувствами. Теперь, чтобы закрепить наше сотрудничество, лучше всего было бы заключить письменное соглашение.

— Это не очень удобно, — командующий стряхнул с сигареты пепел, сделал глубокую затяжку и продолжил: — Тайное сотрудничество имеет много преимуществ… Не следует забывать, что в руках Чан Кай-ши сосредоточена власть над всеми вооруженными силами страны, к тому же он пользуется поддержкой Англии и Америки, а это, как вы знаете… — по его продолговатому лицу пробежала тень страха.

Сюй И-синь открыто посмотрел в лицо командующему и сказал:

— Коммунистическая партия и Красная армия хорошо знают силы Чан Кай-ши! — Он на секунду приостановился, потом продолжал: — Сразу же после того, как гоминдан продал японцам Шанхай, он бросил все свои силы — девяносто дивизий, или пятьсот тысяч солдат, — в четвертое наступление против Красной армии. Неуклонно проводя предательскую политику, Чан Кай-ши твердо решил расправиться с Красной армией. Его поддерживали английские и американские империалисты, и гоминдановские войска усиленно снабжались иностранным вооружением и боеприпасами… А каков результат? Разгромленными оказались не части Красной армии, а войска Чан Кай-ши! Почему же они потерпели поражение, хотя и располагали мощными вооруженными силами и прекрасным снаряжением? В чем здесь секрет? Вот и теперь в горах Куншаньба 4-я армия наголову разбила основные силы Сычуаньской армии. Я думаю, что господин Ли уже знает об этом. По-моему, и на этот раз победа Красной армии вовсе не случайна!

— Конечно, конечно! — согласился командующий, у которого от напряжения выступили на лбу капли пота. — Теперь части Красной армии из северной Сычуани, вероятно, двинутся на запад — в Ганьсу или еще дальше… и там образуют новый советский район.

— Географические условия в тех районах благоприятны для Красной армии! — поспешил вставить советник Ван.

— Да, они благоприятствуют Красной армии, — подтвердил командующий. — И если части Красной армии завяжут бои с войсками Ху Цзун-наня, то мы не станем пользоваться затруднительным положением наших новых друзей и сохраним нейтралитет…

— Мы даже смогли бы охранять тылы Красной армии, — снова вставил советник Ван.

«Хитрецы: «благоприятны для Красной армии!» — возмущался в душе У Чжи. — Хотят столкнуть 4-ю армию с армией Ху Цзун-наня, а потом загребать жар чужими руками? Неужели Сюй попадется на эту удочку?»

Сюй И-синь хотел ответить командующему, но ему помешал шум за дверями. Визгливый женский голос кричал:

— Не трогай, мне нужно туда войти!

— Я не могу впустить вас, там господин командующий! — слышался голос адъютанта.

— А мне и нужен командующий! Пусти меня!

— Кто там шумит? — сердито крикнул командующий Ли. — Никого не пускать сюда!

— Это я, господин командующий! — снова крикнула женщина и прорвалась, наконец, в комнату. Ей было лет двадцать. Вид у нее был растрепанный, волосы всклокочены.

— Господин командующий, наконец-то я к вам пробралась, и вы засту́питесь за бедную женщину…

Советник Ван побелел как мел и, судорожным движением поправляя сползающие с носа очки, прикрикнул на женщину:

— Немедленно уходи отсюда! У господина командующего гости! — он стал подталкивать женщину к двери, но та еще более распалилась.

— Не лезь! С тобой я вообще разговаривать не хочу! — И, размахивая кулаком перед носом советника, она говорила командующему: — Этому типу уже мало седьмой жены, так он на стороне завел себе молоденькую девчонку, он…

Советник совершенно растерялся, командующий также был ошарашен. Такой скандал в присутствии представителя Красной армии! Наконец командующий вскочил на ноги и свирепо закричал:

— Это… это ни на что не похоже! Эй, уведите ее!

В комнату вбежали два солдата и силой выволокли женщину за дверь. Она отчаянно сопротивлялась, отбиваясь ногами, кусала руки солдат и сквозь рыдания кричала:

— Командующий, ты не должен защищать его! Я тебе не Бай Лань-хуа! Я честная женщина, у меня нет любовника, как у нее. А он так жестоко… Ох, извините меня!.. — что она кричала дальше, уже не было слышно.

Командующий весь залился краской, от волнения у него дрожали руки.

Сюй И-синь уже знал от У Чжи историю Бай Лань-хуа. Молодая и очень красивая, она была любимой наложницей командующего Ли. В юности она пела в театре, и поэтому командующий не доверял ей. По его приказу молодую женщину всюду сопровождал его личный адъютант.

Но разве мог предположить командующий, что его наложница вступит в тайную связь с его собственным адъютантом? Узнав об этом, он приказал расстрелять адъютанта и собственноручно застрелил Бай Лань-хуа, объявив всем, что она покончила жизнь самоубийством. Потом в ее честь выстроил мавзолей, а на могиле установил надгробный памятник с эпитафией, которую он сам и сочинил.

Командующий, естественно, и не подозревал, что представителю Красной армии известны подробности его личной жизни, и он счел за лучшее «пожурить» советника Вана.

— Господин советник, ты что же своих жен не приучишь к порядку?.. Ворвалась сюда, наболтала всякой чепухи, куда это годится! — Тут он с улыбкой обернулся к Сюй И-синю: — Господин Сюй, вас, видимо, несколько смущает этот инцидент. Но, уверяю вас, он и для меня полнейшая неожиданность! — И, не дожидаясь ответа собеседника, громко спросил: — Стол уже накрыт?

— Накрыт! — доложил из-за двери адъютант.

— В таком случае прошу вас, — пригласил командующий, — мы сможем продолжить нашу беседу за ужином.

Пока командующий и гость переходили в другую комнату, советник шепотом спросил У Чжи:

— Вино можно подавать?

— Не стоит, Сюй не пьет.

Советник побежал вперед и проводил гостей в парадный зал. Из западного флигеля доносились крики жены, и, опасаясь, чтобы она снова не учинила скандала, советник приказал ординарцам встать у дверей флигеля и никого оттуда не выпускать.

Покрытый белоснежной скатертью стол ломился от яств. Командующий предложил молодому гостю занять почетное место во главе стола. Сюй И-синь долго отказывался, но в конце концов уступил. Командующий и советник заняли места по бокам, а У Чжи сел напротив Сюй И-синя.

За ужином представитель Красной армии рассказывал об особенностях жизни в советском районе. Советник Ван слушал его невнимательно и оживился только тогда, когда тот перешел к вопросам семьи и брака.

— Как у вас в армии решается женская проблема? — спросил Слепой Ван с явным интересом.

— Часто бывает, что муж и жена служат вместе, а так… нас эта проблема не особенно мучает — приходится воевать в жестоких условиях! — ответил Сюй И-синь.

В конце ужина командующий выдвинул совершенно неожиданное требование.

— Отныне мы друзья, — говорил он. — А раз так, то мы должны и доверять другу, как настоящие друзья. Поэтому я надеюсь, что вы не будете подрывать наши дружеские отношения и не станете создавать в моей армии коммунистические организации. В противном случае из нашего сотрудничества ничего не получится.

— Господин командующий, — совершенно спокойно сказал Сюй И-синь, — наша позиция такова: революцию нельзя навязать, она сама зарождается внутри прогнившего общества. И мы не знаем, есть ли подпольные коммунистические группы в вашей армии, так как не имеем прямой связи со всеми организациями компартии в гоминдановских районах. Мы ведь только являемся частью вооруженных сил, руководимых Китайской коммунистической партией.

Командующий на это ничего не сказал, и дальше ужин проходил в молчании. После ужина все снова перешли в восточный флигель, и переговоры продолжались. В конце концов сошлись на том, что для начала будет достигнута устная договоренность. Так что надежды Сюй И-синя на письменное соглашение не оправдались — командующий наотрез отказался сделать это. В свою очередь, Сюй И-синь отверг требование командующего о выводе частей Красной армии из пограничного района Сычуань — Шэньси.

В девять часов вечера Сюй И-синь, сопровождаемый У Чжи, покинул резиденцию военного советника Ван Ли-жэня.

Впоследствии, вспоминая молодого представителя Красной армии, командующий говорил У Чжи:

— У коммунистов дело поставлено отлично! Такого сопляка как вымуштровали! Смотри не заразись их идеями!

— Господин командующий изволит шутить, — улыбнулся У Чжи, — ко мне зараза не пристает!