Эта ночь, как заметил Зоран, совершенно ничем не отличалась от ночи двухлетней давности: та же погода, то же ясное небо, освещаемое луной, тот же пропитанный карнавальным духом воздух. И та же лесная тропинка. Лишь спутница, с которой он шел, была, на этот раз, другая.

Зоран был одет в дорогой карнавальный костюм, столь непривычного для него бежевого цвета, а на лице красовалась маска рыси.

Тэя, похоже, всегда предпочитала носить черное, как и Зоран. Но, в отличие от последнего, не изменила себе на этот раз. Платье цвета воронова крыла опускалось чуть ниже колен, а на руки были надеты длинные бархатные перчатки того же оттенка. Волосы чародейки были распущены, а красивое, нежно-белое лицо не пряталось под маской.

– Ты уверена, что мне не стоит сразу раскрываться?

– Совершенно. Не зря же мы кардинально изменили твой образ. Эффект неожиданности – это то, что действительно нравится Аделе. Поверь, она обожает сюрпризы. Поэтому раскроешься, когда погаснет свет.

– Хорошо, Тэя.

Остальную часть пути до лысой горы пара преодолела в молчании.

* * *

И снова феерический хаос. И снова гипнотизирующая игра скрипки и сумасшедшие танцы разношерстных гостей, одновременно пугающие и манящие. Напоминающие пляску ада.

Стол находился там же, где и раньше: чуть поодаль от основный массы гостей и на небольшом возвышении, которое выглядело вполне естественной неровностью и органично вписывалось в рельеф местности.

За столом было четыре свободных места, под две пары чародеек и спутников.

– Адела всегда приходит последней? – спросил Зоран Тэю, когда они заняли половину из оставшихся стульев.

– Почти. Она очень непунктуальна. – был ответ.

Он налил вина себе и чародейке и сделал глоток. Заметил, как все вокруг бросают на него любопытные взгляды.

«Наверное, думают, почему я в маске. Мне бы и самому хотелось узнать, какую легенду придумала Тэя».

У каждой чародейки за столом было свое место, которое год от года не менялось. И так уж вышло, что Тэя и Адела были соседями, причем первая всегда садилась слева от второй. Других чародеек между ними не было, но зато был спутник Тэи, сидящий по правую руку от нее. Таким образом, Зоран, как и другие спутники, оказывался сразу между двух женщин, а значит, ему снова было суждено сидеть рядом с Аделой Морелли.

«А вдруг она не придет»?

Зоран гнал от себя дурные мысли. Ему, мягко говоря, не слишком хотелось, чтобы два года ожидания прошли впустую.

– Она может не прийти? – обратился он к Лее.

– Исключено. – ответила она.

Прошла четверть часа, и наемный убийца уже начал сомневаться в заверениях черноволосой чародейки.

«В конце концов, Андерс говорил, что не стоит верить словам чародеек. А Йокса позже подтвердил это. Мне нужно чаще прислушиваться к мнению тех, кто мудрее».

Он хмуро смотрел в наполненный виноградным напитком кубок, который держал в руке, и придавался своему любимому занятию – самоанализу.

* * *

Когда она опустилась на свой стул не как смертная женщина, но как призрак – легко и изящно, Зоран почувствовал, как им тут же овладела тревога: его сердце забилось намного чаще, а по коже пробежали мурашки.

– Здравствуйте, сестры. – немного низкий для женщины, но приятный голос ласкал слух. Зоран много раз мысленно воспроизводил ее тембр, но слышать его прямо над своим ухом было настоящим блаженством.

Адела выглядела так же, как и на шабаше двухлетней давности, только платье она в этот раз одела намного длинней. Аромат духов по-прежнему был холодным, но, как заметил Зоран, уже не сандал и мускус, а что-то другое.

Этот запах опьянял похлеще любого вина. Кружил голову. Подчинял разум, а за ним – каждую клеточку тела. Он не просил, но требовал прикоснуться к чародейке.

«Она подмешивает что-то в духи. Я еще тогда это понял».

Зоран едва сдержался, чтобы не притронуться к чародейке. Ему хотелось взять ее за руку и не отпускать больше никогда. Но нужно было терпеть. Она же любит сюрпризы.

Спутником беловолосой чародейки являлся одного возраста с Зораном мужчина. Из дворян, если судить по внешнему виду. Причем из числа тех, кого наемный убийца на дух не переносил: самодовольный и преисполненный чувством собственной важности и исключительности. Адела поддерживала с ним беседу, кокетливо улыбаясь, но глаза ее излучали равнодушие.

Зоран старался не издавать ни звука, дабы голосом не выдать свое присутствие на празднике.

Представление спутников началось с Аделы.

– Мои дорогие сестры. Я рада представить вам мужчину, составившего мне компанию в эту прекрасную ночь. Граф Нариус фон Грот, один из самых уважаемых дворян города Лант. – чародейка произнесла эту фразу довольно сухо и без лишних эпитетов.

Следующими встали Тэя и Зоран.

– Псевдоним моего спутника – Дармил из Гредиса. Под этим именем он пожелал прийти к нам на праздник, так как в силу обстоятельств желает оставаться инкогнито. О нем скажу лишь несколько слов: во-первых он – человек великого благородства, во-вторых он – путешественник, и в третьих – пацифист.

«Да уж, пацифист так пацифист».

Зоран едва сдерживал смех, а Тэя продолжала:

– Полагаю, чуть позже, он сам поведает о себе чуть больше, если, конечно пожелает.

«Пожелаю, куда же я денусь. Даже настоящее имя назову».

Чародейки выглядели заинтригованными.

Представление длилось еще несколько минут, и каждая женщина старалась переплюнуть своих, так называемых, сестер в красноречии. Когда с официальной частью было покончено, и все заняли свои места, началась светская беседа, которая по мере опьянения спутников становилась все более и более непринужденной. И, как здесь принято, полной лжи. Но лишь до определенного момента.

Зоран сидел в нетерпеливом ожидании хлопков семи пар очаровательных ладоней, и его сердце ни на секунду не унималось. Наемный убийца чувствовал себя юношей на первом свидании, и ему было немного стыдно из-за этого.

Нариус фон Грот беспрерывно оказывал Аделе знаки внимания, постоянно шутил, подливал вино и пытался намекать на продолжение ночи у него дома. В общем, делал все то, отчего Зорану хотелось подойти к графу и свернуть его худую шею.

Возможно, он так и сделал бы, но хлопок четырнадцати чародейских ладоней все-таки раздался и парализовал всех сидящих за столом мужчин.

Свет исчез. И в темноте раздался властный голос, повелевающий говорить правду.

И началась болтовня. Нескончаемые речи изобличающих друг друга спутников, признания, обвинения и оскорбления. Зоран слушал все это и наслаждался, предвкушая момент, когда и сам даст волю своему языку.

И, наконец, он произнес:

– Здравствуй, Ада.

Он неведомым образом почувствовал, что она слышит его, хоть и не откликается.

– Ты говорила, что путям некоторых людей суждено пересечься лишь единожды. Я пришел сюда, чтобы доказать тебе, что это не про нас.

Она откликнулась:

– Зоран? – в голосе читался шок.

– Да. Так меня зовут. Я не Дармил из Гредиса, а Зоран из Норэграда. Тот, кого ты оставила в этих лесах два года назад. Я искал тебя все это время, Ада. Нам о многом нужно будет поговорить сегодня.

– Ты не должен был приходить… зачем? – ее голос едва заметно дрогнул.

– Потому что я тебя… – хлопок не дал ему договорить. Свет яркой вспышкой ослепил глаза, а язык при этом остановился сам.

Зоран повернул голову в сторону Аделы и снял свою маску. Чародейка не отвела взгляда, а на ее лице читалась противоречивая смесь глубокой симпатии, обиды и благодарности. Она произнесла, с трудом сдержав нежные нотки в голосе и наполнив его фальшивым холодом:

– Что с твоим глазом?

– На меня напал волк.

Она наклонилась к его уху и едва слышно сказала:

– Я буду ждать тебя у ворот Ланта. Мне нужно спровадить этого графа.

Зоран ответил также тихо:

– Ты обманешь меня?

– Нет, Зоран, не обману.

* * *

Он шел по лесной тропинке очень быстро, так как ему не терпелось остаться с ней наедине. Им нужно было о многом поговорить. И не только поговорить.

«Надеюсь, не обманет».

Зоран надеялся, что даже если она решит не дожидаться его и сбежать, он сможет быстро найти ее по горячему следу. И какова же была его радость, когда приближаясь к воротам Ланта, он увидел, что чародейка все-таки ждет.

Белокожая и беловолосая, с чарующей фигурой, одетая в рубинового цвета платье, она казалась воистину роковой женщиной. Когда Зоран подошел к ней, она улыбнулась ему все той же улыбкой, которая покорила наемного убийцу два года тому назад.

Как и во время знакомства, он протянул чародейке свежую алую розу, которую перед уходом сорвал на лысой горе.

– Похоже, ты славишься не только упрямством, но и постоянством. – сказала Адела, приняв цветок. – Спасибо, Зоран. Розы – это мои любимые цветы, и мне приятно, что ты сам об этом догадался.

– А мне приятно, что я обнаружил здесь тебя, а не какую-нибудь записку.

– Зоран, ну не ворчи. Тебе это не идет. Пойдем лучше прогуляемся по городу.

* * *

Карнавальная неделя в Ланте еще не закончилась, и из любой точки города были видны красочные фейерверки. По вымощенным брусчаткой центральным улицам гуляли компании разодетых во все цвета радуги людей, кто-то пел песни, кто-то хохотал, кто-то, восхищенно вздыхая, смотрел на ночное небо, тишину и черноту которого нарушали ослепительной яркости взрывы. Влюбленные пары, держась в стороне от основного людского потока, целовались и шептали друг другу разные ласковые вещи.

В эти ночи в Ланте спать было не принято. Город вина и огней наполнял сердца праздником и требовал от жителей и гостей лишь одного – не прекращать веселиться и придаваться любым формам удовольствий.

Зоран и Адела стояли на мосту и наблюдали с него за карнавальной площадью, периодически переводя взгляд на разрываемое фейерверками бесконечное черное полотно, усеянное звездами.

– Нам нужно поменять эту тенденцию, Ада.

– Какую?

– Видеться только в карнавальную неделю.

– Почему? Очень хорошая традиция, как по мне. Тем более ты весьма консервативен, насколько я успела понять.

– Хм. Нет, я вовсе не консервативен. Ты поймешь это, когда узнаешь меня получше.

Зоран взял Аделу за руку. Она не воспротивилась этому, и они продолжили прогуливаться по улицам Ланта.

– А если я не хочу узнавать тебя получше?

– Не вижу причин, по которым этого можно не хотеть.

– Ты слишком неуступчивый. А женщинами нужно уступать. Вот я просила тебя не искать встречи со мной? Просила. А ты все равно взял и начал искать. Проигнорировал мою просьбу.

– Согласен. Но это можно расценивать и как плюс. Я поставил себе цель отыскать тебя и отыскал. Хоть это и было весьма и весьма трудно. Значит, я умею доводить дело до конца.

– Да, когда тебя об этом не просят. То есть, правильней было бы сказать: «умею делать назло».

– Я разозлил тебя?

– Немного.

– Но ведь и порадовал? Мне кажется, ты любишь сюрпризы.

Адела бросила на собеседника одновременно заигрывающий и полный укора взгляд:

– Не напрашивайся на комплимент, Зоран. А Тэя у меня еще получит за то, что привела тебя.

– Или ты скажешь ей спасибо.

Она улыбнулась:

– Возможно. Но сначала она все равно получит.

Адела принялась молча разглядывать подаренную розу, а Зоран в это время не сводил глаз с самой чародейки. Наемный убийца до сих пор не мог понять, что такого женщины находят в цветах. Он никак не мог найти ответ на вопрос о том, как эти незамысловатые растения превращают даже самых холодных женщин в теплых, нежных и эмоциональных. В чем их секрет? В лепестках, в шипах или в аромате? Или сразу во всем?

Сам Зоран просто не очень любил цветы.

– Почему ты ушла тогда? – вдруг начал он о наболевшем.

Чародейке не пришелся по душе этот вопрос:

– Давай не будем сейчас об этом, ладно?

– Хорошо. Сейчас не будем.

– Расскажи лучше, чем ты занимался эти два года.

– Это долгая история. Но, если коротко, то я ушел из Ордена. Вот и весь мой консерватизм, как ты выразилась.

Адела выглядела изумленной.

– Как ушел? Просто взял и ушел? Так не бывает.

– Я и сам думал, что не бывает. Но все же мне удалось уйти. Не могу сказать, что я в безопасности после этого, но все же.

– За тобой теперь охотятся, я правильно понимаю?

– Да. Полагаю, жить мне осталось недолго. – на этих словах Зоран непринужденно улыбнулся. Так, словно говорил о погоде, а не о собственной грядущей кончине.

Адела не подала виду, но ее ранили эти слова. Она представила на секунду, что никогда больше не увидит этого мужчину, не почувствует прикосновений его теплых ладоней и ей стало страшно. Больше всего в этой жизни она не хотела чувствовать боязнь потерять кого-то, и неведомо почему этим кем-то оказался Зоран из Норэграда.

– Почему ты покинул Орден? – спросила она.

– Конрат оспорил принципы, по которым мы всегда жили и убивали. Перечеркнул последнее оправдание нашим действиям. Попросту говоря, продался сильным мира сего и не собирается больше вставать на сторону слабых. Остальные братья его поддержали в этом, а я не захотел. Теперь я – изгой.

– Надо же. Андерс, между прочим, говорил, что у него имеются плохие предчувствия насчет Ордена. Знаешь, а ведь он хотел сделать тебя следующим магистром.

Зоран поднял брови:

– Меня? Странно. Обычно у нас магистром становится тот, кто старше. Как собственно и случилось с Конратом.

– Андерс просто не успел высказать свою волю.

– Да уж. Он покинул нас слишком рано.

Они замолчали на некоторое время. Зоран наслаждался каждой минутой проведенной с чародейкой, каждым ее словом, ароматом духов, прикосновением к ладони, которую не выпускал из своей. Он прервал молчание:

– Я счастлив, что вновь встретил тебя, Адела.

«Как знать, может, это наша последняя встреча».

Она улыбнулась ему нежно и искренне.

– Это взаимно, Зоран. Я снимаю дом неподалеку, пойдем туда, а то я замерзла.

– Пойдем.

* * *

«Это было потрясающе. Но в этот раз я не позволю себе уснуть».

Они лежали на огромной роскошной кровати, укрывшись под одеялом и отдыхая после нескольких очень бурных часов. Он обнимал ее так, что Адела понимала – Зоран никому и никогда ее не отдаст. Он смотрел прямо в ее голубые глаза, и она отвечала тем же. Он не хотел ничего говорить. Хотел просто смотреть и ловить каждое мгновение.

Но чародейка прервала сладкое молчание:

– Ты хотел узнать, почему я ушла, мой Зоран.

– Да. И еще я хочу, чтобы ты не делала так больше.

Адела вздохнула.

– Это трудно объяснить обычному смертному. На нас, чародеек, с детства накладывают очень мощные чары, позволяющие жить по несколько сотен лет. Это делается из-за того, что для хотя бы базового освоения магических техник и практик человеку необходимо потратить от шестидесяти до семидесяти лет жизни. К этому времени чародей будет уже при смерти, если его не наградить даром долгой молодости. Поначалу кажется, что это благословение. Но это, на самом деле, проклятие, Зоран. Мы стараемся не влюбляться и никогда не заводим детей, потому что не хотим видеть, как близкие стареют и умирают раньше нас. Я думала у меня броня на сердце. Но в прошлый раз ты сильно ее помял, и я решила уйти, чтобы потом не было хуже.

В голове Зорана, наконец, все встало на свои места. Раньше он думал, что Адела лишь играла с ним. Причинила боль, а сама смеялась. Но оказалось, что она страдает гораздо больше, вынужденная выбирать между напускным равнодушием и возможностью дать волю чувствам.

– А что сейчас? Снова будешь скрываться?

– Нет. Я поняла, что от тебя не скрыться. Но теперь я знаю, что ты – эгоист.

Зоран почувствовал себя виноватым.

– Прости меня… Я, похоже, действительно эгоист. Но ты нужна мне. И я не могу тебя потерять.

– Значит, не потеряешь.

* * *

Был уже полдень, когда они только начали одеваться. Зоран очень надеялся, что на этот раз разлука будет не такой долгой. Теперь у него появился дополнительный стимул, чтобы дожить до следующей встречи. Адела пообещала, что не будет больше скрываться.

– Как я смогу найти тебя?

– Сейчас я живу в Хиконе, на Бархатной аллее. Мой дом – самый крайний по правой стороне, если идти вверх по аллее.

Это место находилось неподалеку от площади Владык, где Орденом недавно было совершено покушение на Альвина Гроциуса, двойника Давена. Зорана передернуло от этого воспоминания.

– Я запомнил.

– Зоран, я хочу, чтобы ты кое над чем задумался.

– Над чем?

– Только обещай мне, что не будешь делать никаких поспешных выводов и совершать необдуманные поступки.

Зоран нахмурился:

– Обещаю.

– Помнишь, я говорила тебе, что как-то раз разговаривала с Андерсом, и он поведал мне, что хочет сделать тебя магистром?

– Да, я помню.

– Во время этой беседы с ним я тайно находилась в вашей крепости, и меня не покидало ощущение, что нас кто-то подслушивает. И знаешь… я буквально кожей чувствовала злобу этого кого-то. Злобу и несогласие. Думаю, ты мог оказаться прав насчет того, что Андерс умер слишком рано.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я просто хочу, чтобы ты был вдвойне осторожным со своими бывшими соратниками. А особенно – с Конратом. Они могут быть даже еще коварней, чем ты думаешь.

«Нет. Это чушь. Какими бы они не были, никто из них не посмел бы тронуть Андерса».

– Я – сама осторожность, Ада.

– Вот и хорошо. Доживи, пожалуйста, до нашей следующей встречи, ладно?

– Ладно.

Чародейка взмахнула руками, и прямо посреди комнаты появилось овальное, неровное образование, отдаленно напоминающее зеркало, но вместо отражений в нем виднелось что-то вроде темно-синей воронки, которая то сжималась, то расширялась.

– Что это? – удивленно спросил Зоран.

– Всего лишь портал. Уж до чего я точно умею добираться короткой дорогой, так это до своего дома. До свидания, Зоран.

– Пока, Ада.

Чародейка ступила в темно-синий портал и через секунду исчезла из комнаты вместе с ним.

«Надо же, она и так умеет».