Настоящая осень в Тирас приходит рано. Вступает в свои права с первого же дня, не давая возможности как следует попрощаться с летом, облекает пеленой косых дождей, и не отпускает город из мокрых объятий до самого наступления зимы. Зимы не слишком холодной, но промозглой и такой же дождливой, как и ее сестра-двойняшка — осень. Вот и сейчас, смотря на погоду за окном, нельзя было с точностью определить, какой из осенних месяцев стучит по стеклам. Это может быть, как и самое начало оранжево-красного времени года, так и его последняя неделя, открывающая городские ворота зиме.
Столичные жители, давно привыкшие к такому поведению природы, спокойно и даже как-то с гордостью относятся к постоянным дождям, как и к резиновой обуви, что изготавливают в Тирасе. Другой такой качественной, удобной, и оригинальной обувки не найти больше нигде, обыщи хоть весь Иараланд. Да и как же не любить дожди и резиновые сапоги, когда именно осенью в Тирас — столицу небольшого королевства Краинр стекается самый большой поток туристов за весь год. Ведь именно в это время года специально отведено несколько дней для того, чтобы любой желающий смог без труда, за относительно небольшую плату, посетить королевский дворец, где для него проведут интересну
ю экскурсию. Или же гость столицы может отказаться от экскурсовода, и самостоятельно обойти все комнаты, галереи и залы. И, конечно же, турист, не привыкший к столь дождливой погодке, никак не может обойтись без высоких непромокаемых резиновых сапог. Может оттого-то дороги на центральных улицах не чинят, и стоит лишь пройти дождю, на них собираются глубокие, а главное — широкие лужи, которые не представляется возможности обойти (притом, что остальные дороги Тираса, да и всего Краинра, славятся своей «ровностью» и «удобностью»). И этим замечательно пользуются торговцы сапогами, в магазины к которым туристы ломятся толпами, и тогда с заветных полочек «брак» достаются некачественные сапоги, и продаются наивным туристам, наслышанным о качестве тираской резины. За двойную, а другой раз даже за тройную стоимость. А самая прелесть в том, что большинство из неудачливых покупателей возвращаются сапогами на следующий год. Так зарабатывают хитрые горожане и их старый король: далеко неплохо и всего-то за несколько дней.
Вот и сегодня весь день шел проливной дождь, превратив весь центр города в одну огромную лужу. И кое-кто был особенно этим недоволен…
Юная девушка крутилась перед зеркалом в своей комнате, и холодная гладь стекла ясно отражала возмущение на ее симпатичном личике, передавая чувства. От этого Стори злилась еще сильнее и мысленно проклинала Тирас, осень, дожди, ветер и свое невезение родиться именно в это время года. Ну почему не летом, когда можно устроить праздничный пикник где-нибудь на природе, или собрать самых близких друзей прямо на заднем дворе своего дома? Но, увы, приходилось прятаться от дождя внутри коттеджа, или справлять день рождения в душном трактире, что держат ее родители. Сегодня вот будет трактир…
— Стори, милая, ты готова? — В дверь постучала Торис — мать именинницы. — Торт уже унесли в «Смеющегося волка». Скоро выходишь?
Стори грустно вздохнула, разглаживая руками складки праздничного платья. Она потерла лоб, затем спустила руку на переносицу с небольшой горбинкой, и проговорила:
— Иди, мам. Не жди меня.
Торис осторожно толкнула дверь. Та оказалась не заперта, и женщина прошла в комнату. Она устало опустилась на край кровати, и вопросительно взглянула на дочь, по-прежнему стоящую у большого зеркала. Девушка теребила руками длинные светлые волосы, доставшиеся ей от отца-эльфа, и старалась делать вид, что не замечает присутствия матери.
— Ну чем ты снова недовольна, милая? Все ведь было нормально.
— Нет, не все нормально! — плаксиво отозвалась блондинка.
Торис знала… Знала и чувствовала, что беспокоит ее единственную дочь. И прекрасно понимала.
Стори родилась полукровкой. Она, Торис — чистокровный оборотень, а Канэд — отец девушки — эльф. От него-то Стори и достались светлые волосы, меняющие цвет от пшенично-золотистого до белого, словно снег, в зависимости от освещения. И заостренные ушки, которые Стори постоянно пыталась спрятать за крупными кудрями. От мамы же Стори получила стройную фигуру, смуглый цвет кожи и большие черные глаза. Но это все еще ничего — смириться можно. Но вот небольшие, но заметные клыки на верхней челюсти — и вовсе выводили Стори из себя. Хоть не улыбайся совсем. Спасало лишь то, что поводов для улыбок у нее было не слишком много…
Стори очень стыдилась своей внешности. Настолько, что после школы отказалась поступать в Академию на факультет магии, которой так увлекалась, и предпочла работу на кухне «Смеющегося волка», где пряталась от глаз посетителей. Хотя ее родители давно уже копили деньги на обучение дочери. Стори отказалась и, рыдая, убежала в свою комнату, громко хлопнув дверью. Торис до сих пор с содроганием вспоминает, как ее дочь выкрикивала из-за двери, что полукровкам нет места в приличных учебных заведениях. Как только не пытались успокоить ее родители, но Стори и слушать ничего не хотела. Стори уже давно решила для себя, что ничего хорошего в этой жизни ее не ждет. Нигде не любят полукровок. Что и говорить, близких друзей у нее действительно не было. Стори общалась лишь с детьми старых друзей ее родителей, но у всех них были свои компании и свои интересные жизни, и виделась девушка с ними крайне редко.
Остальная молодежь Тираса не особо стремилась заводить дружбу с симпатичной, но, по их мнению, крайне странной девушкой, да и самой Стори они были не слишком интересны. Все ребята и девушки, которых Стори видела на улицах столицы, казались ей неинтересными, скучными и…обычными. Им бы все целоваться по углам, да напиваться, а Стори всегда больше по душе было чтение учебников по чародейству.
Стори и обычную-то школу закончила с горем пополам, и далеко не из-за того, что плохо училась — ее доставали одноклассники. Ребята скорее в шутку, чем со злости, из-за клыков называли девушку недовампиром, потому как вампиры хоть и сказочные персонажи, но все имеют болезненно-белый цвет кожи, да и у эльфов у всех кожа светлая. И если бы не заостренные ушки, соседи точно заподозрили смуглую мать девушки в супружеской измене. Но Стори хоть и расстраивалась, никогда не думала плакать или ненавидеть себя. Все ровесники были ей просто неинтересны. Девчушка возвращалась домой из школы, забиралась на чердак, и там, за чтение книг по магии, забывала обо всем.
— Милая, прошу, не порть настроение себе и нам всем в такой день. Сегодня ведь твое совершеннолетие, и я очень старалась угодить тебе. Не расстраивай меня. — Слезно попросила Торис, рассеяно запуская руку в копну темно-каштановых волос, и устало массируя затылок.
Стори поморщилась, не сводя глаз с зеркала, и нехотя протянула:
— Хорошо, мама. Сейчас я соберусь. Но ты все равно иди, не жди меня. Я дойду сама.
— Вот и славно. — Торис приблизилась к дочери, и ласково поладила ее по голове. Затем кивнула в сторону окна. — Смотри, даже дождь перестал. Того и гляди, покажется солнце. Прекрасное утро.
Стори улыбнулась в зеркало, глядя на мать.
— Мы будем ждать тебя. — В ответ улыбнулась Торис, и направилась к двери, надеясь, что Стори все же не передумает…
Как обычно Торис не закрыла за собой дверь, и Стори нервно махнула рукой в ее сторону, посылая мысленные ругательства, и дверь, громко хлопнув, закрылась. Даже щеколда задвинулась, а девушка подумала о том, что нужно бы навесить на дверь заклинания, чтобы она закрывалась сама собой, когда кто-то покидает ее комнату.
Стори достала из шкафчика небольшую пудреницу, и уселась в кресло. Что ж, все же нужно привести себя в порядок. Но стук в окно заставил ее оторваться от своих дел. Полукровка отодвинула легкие бардовые шторки и потянулась к форточке. Девушка открыла окно, и тут же над ее головой раздался шелест крыльев. Светло-серый сокол влетел в комнату и приземлился на деревянную спинку кровати, на которой уже виднелись следы от острых когтей.
— Привет, Мэлло. — Вслух произнесла блондинка и, вернувшись в кресло, слова принялась прихорашиваться.
— Здравствуй, Стори. — Раздалось в ее голове. — Почему ты такая невеселая? Сегодня же день твоего совершеннолетия…
Мэлло был одним из лучших и старых друзей Стори. Одним из трех…Да, друзья у девушки все же были, верные и надежные. Но это были не те друзья, о каких мечтала она. И Мэлло, и серый волк Кнут, и призрачная эльфийская сильфида Нурвил, что подарила Стори бабушка — были скорее частью нее самой, чем теми, чьей дружбы она добилась. И мысль об этом грызла Стори изнутри. Мэлло, Кнут и Нурвил были привязаны к девушке магическими обрядами, и исчезни хоть кто из них — исчезнет и сама Стори, это она знала точно. Но ведь никто не спрашивал никого из ее друзей о том, хотят ли они быть частью полукровки… Их судьбы просто взяли и связали. Раз и навсегда.
— Снова думаешь о глупостях? — Сокол взмахнул крыльями, и Стори усмотрела какой-то укор в этом жесте. — Что же с тобой творится…
— То же, что и обычно. — Буркнула девушка, легкими движениями похлопывая себя по щеке, нанося румяна.
— Сколько же это может продолжаться… — мысленно вздохнул Мэлло. — Может, тебе стоит поговорить с Нурвил? Её-то хоть послушаешь, если мои слова до тебя не доходят…
— Еще чего. Вот только Нурвил с ее советами тут и не хватало, — фыркнув, Стори закатила глаза. Да только было уже поздно…
Воздух у виска блондинки задрожал, затем засверкали золотые звездочки, тихо постукивая друг о друга, и через несколько секунд показалась полупрозрачная фигурка Нурвил. Маленькие крылышки похлопали на одном месте, и сильфида переместилась, оказавшись прямо у лица Стори. Перед ее носом.
— Ну-у, дождались… — Вздохнула девушка. — Никто не звал ведь…
— Не забывай, — тонким колокольчиком прозвенел голосок Нурвил, — я у тебя в голове. И если появилась — значит, нужна тебе. Меня не обязательно звать.
Стори только пожала плечами — может, и нужна.
— Вот и я говорю. — В мыслях Стори усмехнулся сокол. — Тогда, удалюсь я, пожалуй. Погляжу как там Кнут. Должно быть, он уже в трактире.
— Лети-лети, предатель, — так же мысленно отозвалась девушка, и Нурвил тот час надулась. Видимо, Стори позабыла, что сильфида так же прекрасно слышит все их ментальные разговоры.
Но сильфида не думала обижаться всерьез, и через секунду уже улыбалась.
— Сторичка, — так девушку называла только Нурвил, — ну сколько же можно страдать?
— Я не страдаю. — Отрезала она.
— Что же тогда?.. Знаешь, я думала, что ты вырастешь, и все это закончится. Но, чувствую, тебе стало только хуже. Расскажи мне, чем ты недовольна на этот раз?
Стори задумалась. Девушка так давно терзала себя, что уже и забыла, с чего все это началось.
— Я — полукровка. — Только и ответила она.
— Самая красивая полукровка, — улыбаясь, добавила Нурвил, и уселась на плечо своей подруги. — Между прочим, ты еще можешь поспорить в красоте и с людьми, и с оборотнями, и даже с эльфийками.
— Только никто этой красоты не ценит. — Стори пожала плечами. Нурвил качнулась назад, но взмахнув крылышками, все же удержалась на плече. — Никто ко мне в друзья, и уж тем более в мужья не рвется.
Нурвил раздраженно затрясла головой.
— Так ты же и сама всех разогнала!
— Я-а?! — Стори настолько возмутилась такому заявлению, что даже вскочила с дивана. На этот раз сильфида все же слетела вниз с плеча девушки, кувыркнулась через себя, разнося золотистую пыльцу, и зависла в воздухе. Нурвил состроила серьезную рожицу, и уперла тоненькие ручки в бока.
— Ты-ты! Ты выглядишь настолько холодной и неприступной, что к тебе просто боятся подходить, даже если очень хотят! Ты хоть включай способности оборотня иногда. Будешь знать, что чувствуют молодые люди, видя тебя на улице!
— И что же чувствуют? — Деланно равнодушно спросила Стори, хотя внутри нее все закипало от любопытства. На самом деле Стори никогда не задумывалась о том, нравится ли она кому-то или нет. Вернее, с детства была уверена, что не нравится. Но сейчас она уже далеко не маленькая девочка, и даже не нелепый подросток, а молодая девушка. И даже вроде симпатичная, как говорят ей приятели, родители, Нурвил, Кнут, Мэлло и, порой, зеркало.
— А вот сегодня и проверь. — Потрясла мелкими короткими кудряшками Нурвил. — Хороший шанс поднять самооценку в собственный праздник. Надевай нарядное платье, и отправляйся на улицу!
— Я уже в платье! — Блондинка легонько подцепила плотную ткань темно-зеленого бархатного платья, и потрясла ею, показывая тем самым, что вполне довольна тем, что на ней надето. И переодеваться не планирует.
Нурвил принялась кружить вокруг девушки, придирчиво разглядывая каждую деталь наряда. Цвет ее удовлетворил. Ткань — тоже. Но вот юбка, начинающая расширяться от бедер — в восторг не привела. Сильфида выдвинула мнение, что если бы юбка была обтягивающей и имела разрез сбоку, платье, и та, на кого оно надето, выглядела бы в гораздо более выгодном для себя свете. Но Стори только махнула на предложение подруги, и закрепила на талии широкий кожаный пояс, перекрещивающийся у застежки, и свисающий сбоку на пару сантиметров.
— Да и вырез мог бы быть поглубже. — Продолжала придираться Нурвил. — Это вон что такое? Тебе что, показать нечего?
Стори недовольно закатила глаза, отвернулась, и наоборот, подтянула вверх открытый ворот, обшитый светлым заячьим мехом. Показать-то, может, что и есть, только вот показывать особо и некому. А выставлять свои прелести напоказ непонятно кому, она уж точно не собирается.
— Ладно уж, сойдет, не обижайся, — смиловалась Нурвил. — Собирайся уж. Я тебе еще нужна?
— Я тебя и не звала. — Фыркнула Стори, застегивая на изящной длинной шее тонкую серебреную цепочку с кулоном в виде кедровой ветви, что отец подарил ей несколько лет назад. Должно быть, ему будет приятно, когда он увидит, что Стори носит его подарок и даже надела на праздник.
— Ну, тогда я полетела. — Обрадовалась сильфида, и Стори четко почувствовала ее облегчение. Ну вот, уже и самых близких друзей начало раздражать ее вечное хмурое настроение и невеселые разговоры. Похоже, действительно нужно что-то в себе поменять. — Пропадаю. До связи!
Снова фейерверком взорвались полупрозрачные золотистые звездочки, послышала звон крошечных колокольчиков, и Нурвил исчезла.
Стори вздохнула, распустила длинные волосы, и с помощью легкой магии завила их в крупные кудряшки. Что ж, решила она, сегодня действительно хороший день, замечательная погода, все самые любимые энни* собрались в «Смеющемся волке» в ее честь, и наверняка приготовили какие-то подарки и сюрпризы. Повода для печали и грусти нет, Мэлло и Нурвил правы. Поэтому девушка раздвинула плотные шторы мансардных окошек, впуская в комнату яркий солнечный свет, потрепала плюшевые листья комнатных растений, застелила кровать, сложила нужные ей вежи в небольшую сумочку без ручек, брызнулась цветочными духами и остановилась напротив полки с обувью. Темно-коричневые босоножки, которые Стори планировала надеть изначально, она решительно отставила в сторону, и остановила свой выбор на серебристых туфельках, которые подарила ей Руа — подруга матери, но блондинка так ни разу не надевала эту пару. Сейчас выдался подходящий случай, и Стори решительно запустила изящные ступни в новые туфельки. Девушка неловко пошатнулась на непривычно высоких каблуках, ухватилась за полку, и неуверенно посмотрела под ноги. Ну да, с первого раза мало у кого получается изящно и грациозно передвигаться на каблуках, а Стори за ее двадцать лет никто так и не научил это делать. Ничего, дорога до трактира короткая — всего несколько улиц. Как-нибудь дойти удастся. А в самом «Смеющимся волке» все больше придется сидеть. Ну, в крайнем случае, станцевать пару танцев, но это делать можно и босиком. К тому же именно так Стори всегда чувствовала себя комфортнее, чем в любой, даже самой удобной обуви.
Печаль? Она может подождать до завтра. А сегодня Стори забудет обо всем плохом, будет принимать поздравления, пить, вкусно есть, петь и танцевать. И плевать на всё!
* * *
Сквозь сон Стори расслышала легкий звон колокольчиков, и перекатилась на другой бок. По окнам громко стучал дождь, и от этого девушка не смогла уснуть снова. Она с трудом разлепила глаза и села на кровати. Тут же в затылок ударила резкая боль, от которой потемнело в глазах, а виски будто сдавило невидимыми тисками. Стори болезненно зажмурилась, борясь с рвотным позывом, и потерла лоб. Затем спустила руку к переносице, после чего боль отпустила, и девушка принялась тереть глаза.
— Судя по твоему утреннему состоянию, праздник удался. — Колокольчиком прозвенел голосок в голове блондинки. Та простонала, и откинула на подушки.
— Ну-урвил, прошу, не делай так больше. Мне больно. — Уткнувшись лицом в одеяло, слезно попросила Стори. — Голова сейчас расколется на две половинки, клянусь. Говори вслух, пожалуйста.
— Н-да… — присвистнула сильфида. — А еще говорят, что оборотни не пьянеют…
Стори с головой забралась под одеяло и раскинула руки и ноги, чувствуя, как все тело трясет от мелкой дрожи, будто бы все конечности разом затекли. Решив продолжать не расстраиваться и дальше, девушка проигнорировала последнюю реплику Нурвил, и сменила тему:
— А ты почему не пришла? Нурвил, мы все тебя ждали, а ты так и не появилась. Я даже звала тебя…
— О да, я слышала. — Полупрозрачная фигурка опустилась на одеяло, и Стори почувствовала, как Нурвил приземлилась ей на живот. Сильфида практически ничего не весила, так что девушка была не против. — Даже удивилась — обычно от тебя такого не дождешься. Но, ты же знаешь, я не большой любитель шумных компаний и душных, полутемных помещений. Я лучше подарю тебе свой подарок сегодня. — Сильфида кинула взгляд на гору цветных коробочек разных размеров, сваленных в углу. — Чуть позже. А пока… пока приводи себя в порядок. Твоя мама уже приготовила завтрак. Так что ищи меня внизу.
В этот раз Нурвил решила обойтись без эффектных исчезновений, и просто вылетела из комнаты через щель между дверью и полом. Стори тут же выбралась из-под одеяла. Есть хотелось безумно, хотя вчера, плюнув на все диеты и правильные питания, девушка весь вечер объедалась тортами, горячими блюдами и всяческими вкусностями, что приготовила ее мама. Но желудок яростно требовал кормежки, и девушке пришлось встать с кровати. Умывшись, она стянула длинные волосы в высокий хвост на затылке, и принялась одеваться. Заодно оглядывала комнату, где, казалось, ночью ураган прошелся: все подарки Стори, оказывается, свалила в углу под огромной вазой, в которой растет молодое деревце оливы. Платье, скомканное, валяется около стула, а серебристые туфельки рядом — под столом. Причем, кажется, одного каблука недостает. Ах, если бы Стори еще и помнила, где и как могла его лишиться. Да и вообще, кто бы рассказал подробности вчерашнего вечера. Где-нибудь с того момента, когда сидящий напротив орк Ропли протягивал ей четвертый по счету бокал вина… Интересно, и что же было дальше? Куда подевался каблук? Почему сломана пара и без того не слишком длинных ногтей? И самое главное: если Стори напилась и вела себя не слишком прилично, видели ли это родители?
Решив, что лучше уж спуститься вниз к завтраку и узнать все подробности праздника из первых уст, нежели гадать, девушка вышла из своей комнаты. Тем более, девочка она уже взрослая, и делать может все, что ей заблагорассудиться. Нет, в разумных приделах, конечно, но взрослому, совершеннолетнему энни ведь не воспрещается напиться один-единственный раз в год!
В кухне родителей не было. Зато, попивая чай с блинчиками, сидя за большим семейным столом, девушке улыбался Дин — сын Ларлы и Эвина, старых друзей родителей Стори. Парень отставил чашку, и взъерошил свои и без того торчащие в разные стороны короткие черные волосы.
— Привет, — сонно поздоровалась Стори, присаживаясь напротив. — Приятного аппетита…
— Доброе утро! Как себя чувствуешь? — бодро отозвался Дин.
Девушка вяло налила себе чая. Есть хотелось сильно — желудок, казалось, был совершенно пуст. Но Стори точно чувствовала, что если проглотит хоть кусочек, он точно полезет обратно. Поэтому девушка остановила руку, тянущуюся к тарелке с блинами, и тяжело опустила ее на стол.
— Что вчера было? — спросила она у Дина, водя пальцем по узорам на чашке. — Да и вообще, почему ты не у себя дома? Что тут делаешь?
— А ты что, против того, чтобы я был здесь? — обиженно поджал губы парень. Дин тоже был наполовину оборотнем (и человеком по матери), и всегда тянулся к Стори. Но волчонок особого интереса у девушки не вызывал, так как был еще подростком, и в свои семнадцать лет думал лишь о гулянках, развлечениях и противоположном поле. Вернее, о гулянках и развлечениях с противоположным полом. Сначала Стори забавляли вечные рассказы Дина о своих любовных похождениях, но через какое-то время девушка готова была отрезать себе заостренные уши, лишь бы больше не слышать этих баек…
— Нет, не против, — пробурчала полукровка, но сделав глоток травяного чая, почувствовала себя лучше, и улыбнулась — Как ты мог такое подумать, глупый. Ты же мне как брат, и можешь приходить в этот дом тогда, когда захочешь. Но все же… Вижу по твоей одежде и помятому виду, что к себе домой ты так и не заходил.
— Не заходил, — улыбнулся Дин, обнажая небольшие, острые клыки, — пока тебя пьяную до дома довел, снова дождь начался. Вот я у вас и остался.
Стори в ужасе расширила глаза и, приблизившись к парню, зашипела, подставляя палец ко рту:
— Тише ты! Скажи лучше, родители видели, в каком состоянии я была?
— Скажем так, сделали вид, что не видели.
Девушка недовольно поджала губы.
— Ладно, уж. Рассказывай тогда, что вчера было…
Дин широко улыбнулся и начал…
Оказалось, что Торис с Канэдом, сославшись на ранний подъем, ушли из «Смеющегося волка» еще на закате. На самом деле, поняла Стори, родители решили просто дать волю дочери и не смущать ее своим присутствием. Тогда-то и началось самое веселье: Стори перетанцевала со всеми гостями, позже, согнав со сцены музыкантов, сама принялась неумело наигрывать что-то на арфе, подпевая самой себе на родном глонском языке. А когда сломала пару лавок и стол танцующая семья орка Гипли: сам Гипли, его жена Арвиви и двое их сыновей, Стори вызвалась сама починить разрушенные предметы мебели. Иначе родители заругают. Тогда-то Стори и поломала несколько ногтей. И тогда же, в порыве возмущения, перебила немалое количество посуды. После того, как именинница выпустила пар, она снова пустилась в пляс. Дин пытался уговорить девушку хотя бы снять туфли, но Стори отказалась, заявив, что влюблена в эту пару обуви, и теперь никогда в жизни из нее не вылезет. Но сломанный каблук порушил ее планы…
После этого инцидента Стори всерьез расстроилась и засобиралась домой. И тогда Дин, как самый трезвый из гостей, вызвался проводить ее. Ах, как же весело было парню в одной руке тащить мешок со всеми подарками, а в другой саму именинницу, которая всячески брыкалась, шаталась, и орала песни, размахивая туфлями, что несла в руке.
— О, ужас… — Стори уперлась лбом в стол и густо покраснела. — Какой ужас…
— Да не переживай ты! — Дин обошел девушку сзади, и ободряюще потрепал по плечу. Тогда из-за занавески, где она завтракала на подоконнике, смотря на дождь, вылетела Нурвил, и приземлилась прямо на макушку златовласой полукровки.
— Могло быть и хуже… — прозвенела сильфида.
— И ты-ы здесь… — Стори смахнула Нурвил с головы, и вышла из-за стола. Девушка подхватила чашку и отвернулась к окну.
— Не переживай. — Повторил Дин. — Когда мы вошли в дом, твои родители уже спали. Нет, они слышали, конечно, как мы шумели, пока добирались до твоей комнаты, но встречать не вышли. Так что можно сказать, что они все же не видели, в каком состоянии ты вернулась.
— Успокоил…
— И вообще, — вмешалась Нурвил, уже опустившаяся на спинку стула, — не забивай голову всякими глупостями. Ну, повеселилась, ну напилась… У тебя родители что, ничего не понимают? Сами в твоем возрасте такие же были. Так что забудь и иди открывать подарки. Уверена, вчера ты до них так и не добралась.
Спохватившись, девушка залпом осушила чашку, грохнула ее о стол, и стрелой понеслась наверх в свою комнату. Интересно, как же интересно, что ей надарили!
— Ну, тогда я исчезаю, пожалуй. — Глядя в след Стори, задумчиво проговорила Нурвил, и тут же пропала, растворившись в воздухе. Лишь серебристая пыльца, разлетевшаяся по кухне, говорила о том, что несколько секунд назад здесь была призрачная сильфида.
— Да и я пойду, — пожав плечами, сказал Дин сам себе.