Оазис, о котором говорила Хатшепсут, находился на берегу Меридового озера, недалеко от того самого места, где Саша вместе с друзьями нашла священную пирамиду.

У Фаюмского оазиса была очень богатая история. В свое время здесь цвели царские сады, здесь же находилось священное озеро всех древних египтян. Легенд, родившихся на берегах священного озера, было значительно больше, чем в любой другой части Нильской долины.

До места Осирис и его провожатые добрались на лошадях. На этот раз Осирис не стал церемониться с арабами, и ему доставили лучших скакунов, какие только были в Каире, что значительно упростило передвижение до места.

Заметив вдалеке темное зеленеющее пятно оазиса, Осирис обернулся к Хатшепсут. Царица сидела перед Хафра и с трепетом смотрела вперед. Ее прекрасное лицо исказил искренний испуг, она чего-то боялась, но не могла озвучить причину своего страха вслух.

– Ты знаешь, как нам найти затерянный город? – обратился к царице Осирис.

Хатшепсут кивнула.

– Я вижу, ты напугана, – заметил Хафра, – назови мне причину?

– То место проклято, – прошептала Хатшепсут.

Осирис напрягся.

– Что ты хочешь этим сказать? Разве священный город не защищен от проклятий?

– Я не знаю, как объяснить вам мое чувство, я просто знаю, что то место проклято, самым страшным из проклятий, существующих на земле. Жители того города никогда не обретут покой, я просто чувствую это, – опуская взгляд, призналась в своих мыслях Хатшепсут.

– Не думай об этом, – попытался успокоить ее Хафра, – просто укажи нам направление.

Хатшепсут кивнула и приподнялась в стремени. Она закрыла глаза, подняла руку и обвела полукруг впереди себя. Когда ее рука застыла на месте, она открыла глаза и решительно сказала:

– Нам туда.

Немного времени им понадобилось, чтобы преодолеть небольшое расстояние в ту сторону, которую указала Хатшепсут. Когда они приблизились к месту, где огромным пыльным столпом возвышалась песчаная буря, Осирис остался доволен. Он был на месте.

– Что мы найдем в этом городе? – спросил Хафра, когда группа всадников остановилась на подходе к песчаной буре.

– Нитокрис, моя последняя дочь. Все эти годы она кое-что оберегала для меня. Я думаю, сейчас самое время вновь встретиться со своими верными подданными, – решительно заявил Осирис.

Он поднял руку высоко вверх и с боевым кличем направил свою колесницу в самое сердце опасной стихии.

Когда его силуэт поглотили пески, Хафра с криком «За мной!» направил своего скакуна за отцом. Остальные последовали его примеру.

Оказавшись в черте заколдованного города, Осирис сделал глубокий вздох, и на его губах заиграла хищная улыбка.

– Она здесь! – воскликнул он, когда остальные нагнали его.

– И что дальше? – спросил Хуфу.

– А дальше я заполучу свою последнюю сущность.

– Но я думал, мы собрали все твои сущности, – удивился Хафра.

– Нет. Не все. Самая последняя, мое бессмертие, спрятана в этом городе.

– Но кто охраняет ее?

– Последняя из рода. Та, что рождена от бога и женщины. Ты, что осталась мне предана до конца.

Осирис направил свою колесницу к воротам. Когда они въехали на улицы города, их встретили пустота и разруха. Натхис, последнее пристанище фараонов, встретил их немым молчанием.

– Где все жители? – спросила Хатшепсут, когда они проезжали по тихим улочкам города, приближаясь к главной площади.

Но Осирис подал всем знак молчать. Так же, как и Хатшепсут, он сумел распознать витающую в воздухе опасность.

Они проехали по широкой улице и остановились перед дворцом фараона, у первой ступени мраморной лестницы. Осирис спустился и осмотрелся.

– Будьте начеку, я чувствую запах смерти. Здесь есть кто-то еще.

Менкаура трусливо оглянулся.

– Эхм. Отец! Я бы сказал не кто-то, а что-то, – тихо проговорил младший фараон.

Он уже успел заметить то, что не сразу заметили остальные. Со всех сторон, стоило только им въехать на площадь, словно черные тени, начали сходиться огромные шакалы. Ростом не меньше лошади, они медленно окружали пришельцев. Их глаза горели огнем, а из огромных пастей на каменную мостовую капали ядовитые слюни.

Увидев одного из монстров, возникших совсем рядом, Хатшепсут в испуге прикрыла рот рукой, чтобы не закричать. На ее лице отразился неподдельный ужас при виде этих жутких, первобытных монстров.

Хищники появлялись отовсюду. Основная масса выходила из узких переулков, а несколько, бесшумно перебирая своими огромными лапами, медленно спускались по лестнице, ведущей из дворцового сада.

Их было сотни, и, собравшись воедино, они плотным кольцом окружили свои жертвы. Лишь тогда город наполнился гортанным рычанием, доносившимся из их огромных пастей.

– Все в круг! – скомандовал Осирис, вынимая свой меч.

Хафра толкнул Хатшепсут в центр и, встав плечом к плечу с братьями, закрыл женщину от хищников.

– Что дальше?! – громко прокричал Хуфу. – Их тут тысячи, нам не справиться!

– Бьемся до конца! У нас преимущество, они всего лишь животные! – перекрикивая нарастающий рев, ответил Осирис.

Хатшепсут, укрытая крепкими спинами мужчин, достала спрятанный под туникой крест и начала молиться, взывая к богам. Она понимала, что пока она находится здесь, ее мольбы – это всего пустые звуки, но, не видя другого выхода, упорно зачитывала строчку за строчкой заученные с детства песни молитв.

В этот момент любой, кто сумел бы запечатлеть это зрелище, поразился бы его совершенству. Окруженные стаей невиданных прежде шакалов, мужчины стояли плотным кольцом, спинами закрывая от опасности прекрасную женщину. Хатшепсут стояла в центре, сложив руки на груди и склонив голову. Ее волосы и туника развевались на ветру, поднимаемым Хуфу.

Все закружилось в этом вихре, и одним мощным толчком Хуфу попытался отбросить монстров, которые слишком близко приблизились к ним. Но его попытка оказалась тщетной, отлетев на несколько метров, твари вскочили и с новыми силами ринулись на врагов. Тогда Осирис крикнул:

– В бой! – и первым замахнулся мечом над головой хищника.

Он отсек голову одному из шакалов, непредусмотрительно приблизившемуся слишком близко, и уже занес свой меч над следующим, когда заметил, что стоило голове зверя отлететь в сторону, как его безжизненное тело растворилось в воздухе, словно его и не было. А на мраморной лестнице появился другой.

Хуфу перекинул с одной руки на другую массивную булаву и, поймав свою жертву в поле зрения, с размаху одним ударом размозжил твари голову. Та исчезла, как и первая, не оставив следа. И вновь на лестнице возник новый зверь.

И чем больше монстров они истребляли, тем больше появлялось их на лестнице, готовых с новыми силами броситься в бой.

– Они не исчезают! Они перерождаются! – в ужасе воскликнул Менкаура, когда убитый им шакал появился на том же месте. – Это пустая трата времени! Мы все погибнем!

– Не впадайте в панику, не давайте им застать себя врасплох. У нас есть только одна возможность выбраться из этого города живыми – расправиться с каждым из них, – крикнул Осирис.

Звери, которых фараоны рубили и швыряли своими силами без жалости, уже вновь собирались вокруг, когда в воздухе над городом разнесся громкий свист.

Шакалы замерли и вскинули головы. Свист привлек внимание не только кровожадных тварей, Осирис тоже посмотрел в ту сторону, откуда доносился звук. На верхней ступени мраморной лестницы грозно возвышалась темная фигура. Ее огромная морда была точно такой же, как у шакалов, с огромными желтыми глазами и с той же жуткой пастью. И ее рост говорил о принадлежности к божествам. Осирис сразу узнал того, кто устроил эту бойню, и, еще больше позеленев от гнева, громко крикнул:

– Что же ты трусишь, брат, спустись и дерись со мной как мужчина!

– Сири, как грубо, – раздался совсем рядом голос Сета, – зачем ты так – трусишь. Нет, я не боюсь сразиться с тобой, я просто не вижу смысла. Или ты забыл одну особенность? Ты ведь не совсем в форме, не так ли?

– Как тебе удалось освободиться из темницы? – прокричал Осирис.

– А ты догадайся! Или ты думал, что настолько умен, чтобы обмануть саму судьбу?

– Но как?

– Она сама пришла ко мне в руки, мне оставалось только воспользоваться ее доверчивостью. Хочешь посмотреть на нее в последний раз?

Осирис не успел ответить. В этот момент на площадке появился Бес, а рядом с ним покорно шла Саша. Она ступала медленно, не оглядываясь по сторонам, словно не замечая присутствия рядом огромных шакалов, и словно естественный вид богов был для нее нормальным явлением. Ни одна эмоция не отразилась на бледном лице девушки. Она была под чарами Сета и не могла контролировать свои действия.

Осирис понял это, едва взглянув на девушку. И одного взгляда на нее хватило ему, чтобы понять: его бессмертие течет по жилам этой смертной.

Осирис издал громкий крик и бросился к лестнице, но несколько шакалов преградили ему путь и грозно зарычали.

– Кто эта девушка? – тихо спросила Хатшепсут.

– Она всего лишь сосуд, но в ней хранится самая великая сущность Осириса – бессмертие. Без нее он никогда не обретет прежней силы.

– И что это значит?

– Это значит, что мы все обречены, – Хафра с трудом озвучил мысль, которая уже давно всех тревожила.

– Зачем ты упрямился, брат! – неожиданно воскликнул Сет. – Ведь когда-то у нас была одна цель! Ты так же, как и я, считал людей слабой расой! Ты мечтал изгнать их с наших земель, а теперь… Ты встал не на ту сторону!

– Я всегда был на стороне истины! И не важно, какой ее мечтал видеть ты! Мир менялся, и люди стали его неотъемлемой частью, и если бы ты выслушал меня тогда, то мы могли бы избежать этих последствий!

– Не мир меняется, а слабые меняют его из собственных страхов! Я считаю тебя слабым, брат. В твоем сердце поселилась жалость к ничтожным существам, оскверняющим наши земли. Ты только посмотри, что эти существа сделали с долиной наших великих предков! Твое сердце не трогает эта правда! Я исправлю все, это в моих силах. Когда тебя не станет, я смогу вернуть все на круги своя, и начнется новый цикл, и в нем не будет больше слабости, рожденной презренными людишками.

– Ты говоришь красиво, но эти слова тебе диктует не истина, а твое тщеславие. Ты всегда хотел иметь лишь безграничную власть! Ты смог даже переступить через родного брата!

– А ты, Осирис? Разве ты не смог переступить через родного брата? Чем ты лучше меня? Чем твоя правда правильнее моих мотивов? Сможешь ответить на этот вопрос?

Осирис предпринял очередную попытку пробиться сквозь живую стену, с яростным желанием схватить брата за горло и положить конец их многовековой борьбе. Но вновь монстры преградили ему дорогу. Даже помощь Хуфу, отбросившего нескольких шакалов в сторону, не дала своих результатов. Осирис так и остался стоять внизу, а Сет наверху, насмехаясь над жалкими попытками брата.

– Сразись со мной! Будь воином! – выкрикнул Осирис.

Но его предложение только развеселило Сета. Он тряхнул головой и принял человеческий облик. Его лицо говорило о силе его ярости, квадратные скулы напряженно ходили, черные глаза сверлили брата ненавистью, а тонкий рот исказила омерзительная улыбка.

– Сирис, брат, ты так ничего и не понял. Мне не важно одержать над тобой победу, мне важно, чтобы тебя вообще больше не существовало. Ты же смертен, зачем мне тратить на тебя силы? Мои щенки справятся с этой задачей сами.

Сет закончил свою речь и удалился. Бес поспешил за хозяином, ведя за собой девушку. Когда они скрылись из виду, шакалы вновь оскалились и заходили кругами вокруг своих жертв.

– Ты не говорил, что стал смертным! – выкрикнул Хафра.

– Ты не спрашивал, – грубо ответил Осирис.

– Да какая теперь разница? Скоро мы все станем завтраком для этих мерзких тварей, – точно заметил Хуфу.

Они вновь собрались в круг, но на этот раз Хатшепсут встала рядом, не желая больше прятаться.

Хафра попытался загородить собой царицу, но она ласково отвела его руку и с улыбкой сказала:

– Лучше я умру в бою, чем за твоей спиной.

Хафра понял ее желание и одобряюще кивнул. В руке Хатшепсут блеснул маленький кинжал, который был с ней при захоронении, и она вытянула руку вперед.

Вновь шакалы начали набрасываться на горстку слабо вооруженных людей, не обращая внимания на струи ледяной воды, летящие в их сторону, на ветряные потоки, перемешанные с песком, которые отбрасывали их в разные стороны. Началась настоящая бойня, где только чудо могло спасти Осириса и остальных от неминуемой смерти.