В пустыне, где в считанные секунды после заката ночь расправляла свои черные крылья, накрывая мраком все живое и неживое, а ледяной ветер, набирая силу, пронизывал до костей, черная стая неслась по направлению к Аварису.

Расстояние они преодолели незначительное, но все же стремительно неслись вперед, в надежде на удачу.

Осирис ехал во главе стаи, не оглядываясь. Не проверяя, нагоняют ли его остальные. Он спешил встретиться лицом к лицу с врагом. Он жаждал мести. Но мести не за предательство, это он мог простить Сету, мести он жаждал за Исиду. За годы ненависти, бурлившей в его крови, за то хладнокровие, с которым он уничтожил источник жизни любимой женщины. Он даже не дал ей шанса все объяснить. Он понял, что Исида стала пешкой в этой игре.

Узнав, что Нефтида до сих пор предана своему супругу, Осирис понял, что именно она приходила к нему в ту ночь. Именно она свершила все зло, в надежде извлечь бессмертие, но ее ждало разочарование. Накануне Осирис передал свою сущность на хранение Нитокрис, а преданная царица надежно спрятала ее. Еще тогда Осирис заметил медный блеск в глазах Исиды, и если бы он задумался, то все могло бы сложиться иначе. Но теперь Исида была мертва, и те, кто повинен в ее смерти, должны понести заслуженное наказание. От его руки. Он станет возмездием. И на этот раз Сет будет молить о пощаде. Будет на коленях ползать и мечтать о вечном заточении. Вот с такими мыслями Осирис мчался на встречу с братом.

Неожиданно прямо перед ним приземлилась огромная птица. Осирис сразу узнал священную птицу солнечного бога и остановился. Остальные окружили его, придерживая своих шакалов.

– Я же приказал вам укрыться в надежном месте, – прогремел его голос.

Митя виновато пожал плечами и успел только придержать сестру, когда она заскользила вниз. Увидев Халима, Саша поспешила спуститься. Оказавшись внизу, она бросилась к Халиму. Ее ноги утопали в песке, мешая передвигаться, но девушка бежала наперекор всему. Ей казалось, что только рядом с ним ей станет спокойно.

Халим тоже спрыгнул на землю и расправил руки, чтобы принять девушку в свои объятия.

Когда они расстались несколько часов назад, видя, в каком состоянии находилась девушка, он сильно переживал, но теперь Саша вновь обрела себя и, уловив радость в ее глазах, молодой человек жаждал поскорее обнять свою подругу.

– Халим! Мне было очень страшно, очень. Как никогда… – шепотом призналась Саша, оказавшись в кольце его крепких рук.

Ее волосы пахли пустыней и опасностью, и, сделав глубокий вдох, Халим крепко прижал ее к себе.

– Что случилось? – грозно прогремел Осирис, увидев тревогу на лицах прибывших.

– Нефтида обманом заманила нас в ловушку и похитила Хаму, – выпалил Митя, едва поспевая за сестрой.

– Что? – воскликнул Халим, не выпуская Сашу из объятий, и метнул разъяренный взгляд в молодого человека.

Он бросил взгляд на священную птицу, не заметив сестры, напрягся и вывалил свой гнев на Митю как на вестника дурных новостей:

– Как случилось, что Нефтида похитила Хаму? Где моя сестра?! Я же предупреждал тебя, что ты отвечаешь за нее головой.

Хатшепсут, понимая несправедливость обвинений, подошла к Мите и положила руку ему на плечо.

– Он не виноват, это была ловушка, – заступилась она за юношу. – Нефтида под обликом этой девушки ввела нас в заблуждение. Она одурманила нас и бросила в пустыне. Мы чудом спаслись.

Хатшепсут поведала все, что произошло, даже то, что поняла из разговора с Сашей. Теперь они знали, что Сет близок к обретению своей силы. Осирис знал, что только он как истинный царь мертвых может разлучать богов с их бессмертием, но так же и он один может это бессмертие вернуть. Сет нашел способ вернуть свою сущность, и теперь он ближе к своей цели.

Осирис был уверен, что стоит Сету обрести силу, и он уже ни перед чем не остановится для достижения своей цели. Чтобы противостоять брату, Осирис должен был вернуть свое бессмертие.

Саша бросила один лишь взгляд на каменное лицо Осириса, чтобы понять – пришло время расставаться с бессмертием. Из всего вышесказанного девушка уяснила лишь одно: после того, как сущность бога покинет ее тело, она может лишиться не только силы, но и жизни. Поэтому Саша невольно вздрогнула, понимая, что она еще слишком молода, но ставить на чашу весов свои личные страхи все же не стала. Однажды ее мама решилась на этот шаг ради спасения жизни дочери. Теперь пришел черед Саши вернуть этот долг великим богам.

Она сделала глубокий вдох и, собрав всю волю в кулак, громко заявила:

– Я знаю, что должна сделать, и я готова.

Осирис подошел к девушке. Он дотронулся до ее волос, взял одну прядку и поднес к носу. Сделал глубокий вдох, и его лицо озарила властная улыбка. Он узнал ее. Это была его последняя сущность.

Стараясь придать своему голосу больше заботы, чем он мог себе позволить по натуре, Осирис по-отцовски положил руку Саше на плечо.

– Ты очень смелая девушка. и я горд оттого, что именно ты была хранительницей моего бессмертия.

Саша сглотнула и понимающе кивнула.

– Я сделаю все для того, чтобы это прошло безболезненно для тебя.

– Да, – одними лишь губами прошептала Саша.

Еще мгновение Халим крепко удерживал девушку, боясь отпустить ее и потерять тоненькую связь, возникшую между ними. Но Саша осторожно высвободилась и сразу ощутила на своей коже прикосновение ледяного воздуха. Это было как знамение, словно к ней прикоснулась смерть своими холодными объятиями. Но вопреки страхам Саша смело посмотрела ей в глаза и отошла от Халима на некоторое расстояние.

Митя, все это время молча следивший за происходящим, заметил вдруг испуг на лице сестры и крикнул, обращаясь к ней:

– Эй, что здесь происходит?! О чем говорит зеленый?

– Пришло время вернуть бессмертие, – не понимая всей трагичности, вскипевшей в душе Мити, спокойно уточнила Хатшепсут.

Услышав ее слова, Митя не сразу понял их смысл, но когда до него дошло, он бросился к сестре. Хафра в один прыжок преградил ему путь. Митя попытался оббежать его, но Хуфу крепко схватил парня за шиворот. Тогда Митя начал брыкаться и лупить крепкого фараона ногами, продолжая кричать:

– Вы что, с ума все посходили! Не смейте делать этого! Она же человек. Она достойна жить так же, как все вы! Ты, мразь зеленая, немедленно отойди от моей сестры!

Осирис посмотрел на девушку и, поймав ее немое согласие, молчаливым взглядом одобрения похвалил еза отвагу. Он подошел к ней вплотную.

– Ты готова? – спросил он.

– Да, – дрожащим голосом ответила Саша.

– Ты можешь…

– Я все понимаю, начинайте уже! Пока я не передумала, – нервно крикнула Саша.

Все отошли на безопасное расстояние, окружив Осириса и Сашу кольцом. Саша отважно выпрямила спину и закинула голову.

– Нет! – не унимался Митя, его крик уже срывался на хрип и был похож на предсмертный крик раненной птицы. – Халим! Что же ты стоишь! Останови его! Это же варварство! Убийство! Чертова страна с вашими законами! Будьте вы прокляты!

Но никто уже не слушал его крики, все внимательно следили за действиями Осириса.

Осирис положил руку на лоб девушки. В тот же миг Саша засветилась, словно ангел, сошедший с небес, и от нее отделилось небольшое облако бело-лунного света. Ярко переливаясь и сверкая, оно воспарило над Осирисом, а затем буквально ворвалось в его тело. В тот же миг Саша без чувств упала на песок, подняв легкое облако пыли.

И Митин крик разлетелся по пустыне на много километров вокруг. Но это не был крик человека, это был крик сердца, крик, обращенный к самой смерти.

Все застыли со скорбными лицами, не зная, что может произойти дальше. Халим бросился к девушке и склонился на ней. Ее глаза были открыты, а на губах блуждала легкая улыбка. Дрожащей рукой Халим провел по ее ледяной щеке и обреченно обернулся, скорбным видом давая понять, что все закончилось трагично для девушки.

Когда все случившееся дошло до воспаленного горем сознания Мити, он со всей силы пнул назойливого и непробиваемого на эмоции Хуфу по ноге. Митя уже не кричал, он тяжело дышал, а в его глазах застыли крупные капли слёз. Хуфу посмотрел на юношу и непроизвольно разжал пальцы, отпуская его к сестре.

Почувствовав под ногами опору, Митя рванул к Саше, рухнул на колени рядом с ней и бережно потрепал ее по щеке.

– Эй, малыш, прости меня… прости, что позволил этому случиться… Я заберу тебя домой. Заберу туда, где ты сможешь обрести покой…

Девушка лежала на песке с распущенными волосами, без движения. В ее широко распахнутых глазах тлели остатки отваги, которой было наполнено ее сердце.

Халим сидел рядом, держа девушку за руку, но на его лице не отражалась ни одна из эмоций, которые вихрем сейчас кружились в его сердце и душе. Внешне он казался совершенно спокойным. И его вид еще больше разозлил Митю.

Митя со всей силы оттолкнул египтянина от сестры, поднял ее обмякшее и почти невесомое тело на руки. Со скорбным лицом, не обращая внимания на слова сочувствия, которые выскользнули из уст царицы, он направился к Бену.

– Что ты собираешься делать? – воскликнул Халим.

– Не твое дело, псина пустынная, – грубо буркнул Митя, не оборачиваясь.

– Он хочет вернуться домой, – догадалась Хатшепсут.

Митя ничуть не удивился догадливости царицы, он давно уже сумел рассмотреть в этой тихой женщине глубину ее проницательной мысли.

В этот момент казалось, что даже Бену был переполнен уважением и сочувствием, так как стоило только Мите приблизиться к гордой птице, как Бену опустился ничком к земле и выправил крыло, чтобы легче было погрузить на спину бесчувственное тело девушки. Не оборачиваясь, он погрузил свою драгоценную ношу на мощную спину Бену.

Митя уже занес ногу над крылом, намереваясь сесть, когда Халим опустил руку ему на плечо. Первой реакцией было грубо скинуть руку этого жалкого подонка, который заманил их с Сашей в эту ловушку, но решив, что ничего не случится, если он выслушает принца, Митя обернулся. Он не сумел скрыть ненависть, горящую в глазах, но, стараясь не выдавать чувств голосом, спросил:

– Что тебе?

– Ты не можешь оставить нас сейчас. Слишком далеко мы зашли, не время разворачиваться и убегать. Этим мы не вернем твою сестру, но еще сможем успеть и спасти мою. Мы должны идти вперед. Только вперед, и поставить точку, раз и навсегда. Иначе все жертвы останутся напрасными. Я хочу наказать виновных и прошу тебя идти со мной до конца, плечом к плечу.

Митя замер. Слова, сказанные принцем, заставили его задуматься. Его сестра приехала в эту страну с мечтой о большом чуде и стала жертвой собственной беспечности. Как бы ни хотелось Мите впасть в отчаяние, он осознал одно: Халим прав, и если сейчас развернуться и убежать, то все будет зря. Хотя бы ради памяти сестры Митя должен довести это дело до конца. И он вспомнил о Хаму, о прекрасной принцессе, которая пожертвовала собой, зная, что ей неминуемо грозит смерть, – она предпочла спасти Сашу. Она знала, чем все закончиться для нее, и знала, чем все закончиться для Саши, и, приняв спокойно свою участь, знала, что Саша тоже не дрогнет перед этим выбором. Хаму была уверена в человеке, которого знала всего несколько дней. А он хочет бежать с поджатым хвостом, столкнувшись с первой трудностью.

«Хаму» – Митя проговорил про себя имя принцессы и почувствовал, как силы растекаются по его венам, как мысли вновь возвращаются к одному – к безудержному желанию отомстить за сестру и попытаться спасти принцессу. Мите стало стыдно за свои прежние мысли.

Он понял, что должен доказать самому себе, что он уже не просто мальчик, выросший в роскоши и тепле богатого дома бабушки, а в первую очередь он – мужчина.

Вскинув горящий решительностью взгляд, он качнул головой, и его белокурые волосы, в которых запутались песок и ветер, упали ему на глаза, грудь его тяжело вздымалась, раскрывая истинные чувства. Митя протянул руку Халиму и хладнокровно заявил:

– Я с вами… до самого конца…

Халим улыбнулся и облегченно пожал протянутую руку.

Подошел Осирис и похлопал решительного юношу по плечу.

– В тебе есть что-то от этой девочки. Ее решительность и отвага. Ты станешь великим воином, – подбодрил Митю Осирис. – А теперь пора отправляться в путь. Я дам Сету бой. Он должен ответить за свои злодеяния.

Стая развернулась в обратном направлении, унося своих всадников, возможно, в последний в их жизни путь. После того, что случилось с Сашей, Халим заметно посуровел, но когда он, устремив вперед взгляд, пронесся мимо Осириса, тот крикнул ему вслед:

– Она выживет, слишком велика ее воля!

Халим не понял, что имел в виду Осирис, до тех пор, пока не услышал крик, доносившийся сверху.

Когда все уселись на своих шакалов, Хатшепсут предпочла ехать с Хафра, чтобы дать брату побыть наедине с сестрой, поэтому Митя, продолжавший сжимать сестру в объятиях, был единственным всадником великой птицы.

Бену летел прямо над стаей, размахивая своими мощными крыльями, изредка лишь притормаживая и кружа над ними, чтобы не удаляться слишком далеко.

Митя сидел с решительным видом и, крепко прижав к себе сестру, шептал ей на ухо:

– Мы скоро вернемся домой, я отведу тебя к причалу, и мы вновь устроим наши соревнования, а потом я отвезу тебя в Париж, ты вскарабкаешься на Эйфелеву башню и оттуда увидишь весь город, если захочешь, я отвезу тебя к океану, ты должна с ним встретиться, он так же неуправляем и непредсказуем, как ты. Я не знаю, слышишь ли ты меня.

Митя замолчал, надеясь услышать привычный голос сестры, но она молчала.

– Как мы могли ввязаться во всю эту авантюру? – продолжил он. – Я ведь предупреждал тебя, что это опасно. Что тебя потянуло в эту проклятую страну? Приключения? Теперь ты не сможешь ответить, стоили ли они того.

– Если бы ты не дышал мне в ухо, я могла бы сказать, что стоили, – донесся до него слабый Сашин голос.

Девушка давно уже пришла в себя и молча слушала признания брата. Она все видела и слышала с того самого момента, как сущность Осириса покинула ее, но, чувствуя слабость во всем теле, Саша не могла дать знать, что она жива. А ей так хотелось ответить Халиму, когда он незаметно для остальных склонился к ее уху и тихо прошептал: «Если ты оставишь меня, с тобой умрет мое сердце и моя любовь».

И теперь признания Мити. Она не хотела отвлекать его, ожидая услышать что-нибудь новое, но когда он начал глотать сопли, Саша не выдержала и подала голос.

Митя вздрогнул. Он опустил глаза и увидел улыбающееся лицо Саши. Девушка все еще лежала, раскинув руки, недостаточно окрепнув, чтобы перевернуться, но она была жива, она дышала и смотрела своими черными, словно ночь, глазами на брата. В них плясали искорки счастья.

Митя вскрикнул и прижал к себе сестру.

– Тише, – проворчала Саша, – я все еще не могу владеть своими конечностями, такое ощущение, что я вся сделана из ваты.

Но Митя не обращал на ее милое ворчание внимания, он наклонился и громко крикнул вниз:

– Эй, египтянин!

Халим поднял голову.

– Тебе повезло! Она жива!

Халим просиял от улыбки, и снизу донесся победный клич, именно так воины приветствуют удачу. Радостная новость словно придала всем новые силы. И стая, словно чувствуя настроение своих наездников, быстрее устремилась вперед.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил Митя.

– Пока еще не знаю, вроде и жива, а внутри слабость и невесомость, – призналась Саша, – но я думаю, что это пройдет.

Митя помог сестре поудобнее устроиться и зажал ее крепким кольцом своих рук. Он уже почувствовал боль утраты и не мог допустить повторения. Он словно заново обрел свою сестру и теперь собирался защищать ее даже ценой собственной жизни.

До места они добрались к рассвету. Бену, сделав небольшой круг, опустился на землю. Стая уже подоспела за ним и окружила огромную птицу. Все спешились.

– Я знаю это место, – осмотревшись, заявил Осирис. – Мой брат родился в этом храме. Значит, он, как змея, вернулся в свое гнездо.

Осирис властным жестом призвал всех собраться вокруг него. В плотном кольце своих воинов он выделялся ростом и фигурой.

– У нас есть преимущество – неожиданность. Брат не догадывается, что мы вернулись, он рассчитывает, что мы попались на его уловку и сейчас томимся в ловушке, которую он наверняка нам уготовил. Чтобы не потерять наше преимущество, мы должны действовать тихо и осторожно.

Он обернулся к Саше.

– Что ты говорила про тайный ход? Можешь указать его точное место?

– Да, – кивнула Саша и бросилась к берегу.

Она быстро отыскала глазами нужное место и махнула рукой.

Если путь по тоннелю вниз был мокрым и скользким, то при свете факелов можно было увидеть длинную лестницу, тянущуюся по краю тоннеля. По ней можно было без проблем продвигаться вперед.

– Женщины и Менкаура останутся на поверхности, – строго заявил Осирис.

– Нет, отец, – воскликнул Менкаура, – я слишком долго был в тени славы своих братьев! Теперь пришло и мое время показать свою силу! Я не мальчик! Я мужчина!

Хуфу удивленно посмотрел на младшего брата и, склонившись к Хафра, скептически спросил:

– Когда он успел принять свой волшебный напиток храбрости? Вроде ж на глазах всегда был.

Хафра улыбнулся и пожал плечами.

Осирис недоверчиво посмотрел на младшего сына.

– Мы не знаем, с чем можем столкнуться внизу. Сет способен на любую подлость. Ты уверен, что готов?

– Да, отец! – решительно ответил Менкаура. – Ты никогда не давал мне возможности доказать вам, что я мужчина. Я всегда был в тени своих братьев, но теперь я хочу стать не младшим братом, а сыном, которым ты можешь гордиться!

Осирис с трепетной гордостью посмотрел на сына и улыбнулся.

– Я уже горжусь тобой, мальчик мой.

Хуфу и Хафра подошли к брату и похлопали его по плечу.

– Малыш уже муж, а не мальчик, – с гордостью сказал Хуфу.

– Ты с нами, брат, – добавил Хафра.

Женщин оставили под защитой стаи, несмотря на Сашины уговоры взять их с собой.

Когда мужчины спустились, Саша лукаво улыбнулась и заявила царице о своем решении.

– Я надеюсь, ты не собираешься торчать здесь в ожидании? – серьезно спросила она.

– О чем ты? – не поняла девушку Хатшепсут, но когда царица заметила озорной блеск в глазах, то нервно замотала головой. – Нет… нет. Это опасно, ты же слышала.

– И что? – воскликнула Саша. – Ты со мной или нет?

Понимая, что ничто не сможет остановить эту решительную девушку, царица тяжело вздохнула и пожала плечами.

– Я с тобой – правда, особого желания не имею.

Саша удивленно воззрилась на царицу.

– Чтобы ты не забыла позже, что эту идею я не поддерживала, – пояснила Хатшепсут.

Саша взвизгнула от радости, принимая это как поддержку. И побежала к берегу. Она вновь почувствовала этот сладкий вкус опасности. Она мечтала спасти Хаму, чтобы отплатить девушке за свое спасение.

Они спустились к тоннелю. Мужчин нигде не было видно. Они ушли уже достаточно далеко. Пробравшись внутрь, девушки встали на ступени, ведущие наверх, и осторожно двинулись вперед.