Мой киевский приятель Ярослав Шеремет чрезвычайно гордился своим княжеским именем и слегка недолюбливал свою фамилию, одним слогом не дотянувшую до графской. Впрочем, тщательно изучив генеалогическое древо Шереметевых, он, к своему удовольствию, выяснил, что их сиятельства ведут свой род от некоего Андрея Шеремета, а тот, в свою очередь, является в пятом колене потомком Андрея Кобылы, от которого, между прочим, проросла царственная ветвь дома Романовых. – Поздравляю, Ярик, – говорил я, благоговейно пожимая ему руку. – Ты, как всегда, неповторим. Все люди произошли от обезьян, один ты – от кобылы.– Завидовать нехорошо, – снисходительно отвечал Ярик. – Хотя есть чему. Как ни крути, а моему роду без малого семь веков.– Мой древнее, – отвечал я.– Да? И от кого же он берет начало?– От Адама.Недостающий слог как нельзя более характеризовал Ярика, которому во всем не хватало какой-то завершающей малости. Он был насмешлив, но не умел шутить. Обладал чарующим тембром голоса, но совершенно не имел слуха. Красивое лицо с высоким лбом, прямым носом и большими серыми глазами нелепо обрывалось крохотным безвольным подбородком. Ярик напропалую хвастал своим успехом у женщин, но никто и никогда не видел его в компании даже самой непривлекательной девицы.– Представь себя, – заливался Ярик, – ночь на Ивана Купалу, Днепр, горят костры, уйма голых девушек… Незабываемо. В ту ночь у меня их было целых три.– Чего у тебя было три? – спрашивал я. – Неудачных попытки познакомиться?– Три девушки. Три женщины. Три нескончаемых восторга.– Я понимаю, что нескончаемых. Кто же кончает от пощечины, затрещины и оплеухи.– Ты снова завидуешь, – говорил Ярик.– Вот уж ничуть. Я не мазохист. Если мне приспичит быть избитым, я просто прогуляюсь по ночной Шулявке.Самоуверенность Ярика была настолько трогательна и беззащитна, а фантазии так нелепы и бескорыстны, что я поневоле чувствовал к нему симпатию. Познакомились мы на призывной комиссии в военкомате, где Ярик безуспешно пытался симулировать плоскостопие, близорукость и геморрой. Я не представляю, как можно симулировать геморрой, но Ярик, вдохновившись общей концепцией, великодушно пренебрегал деталями.– Смотрите! – орал он, демонстрируя устройство тыловой части военному урологу, крепкому мужчине с кирпичного цвета лицом. – Внимательно смотрите!Помимо них в кабинете находилось еще трое призывников, включая меня. Мы дожидались очереди, выстроившись у стенки и даже на расстоянии ощущая благоухание перегара, которое исходило от уролога.– Смотрите! – продолжал надрываться Ярик. – Во все глаза смотрите!– Нечего там смотреть, – буркнул уролог. – Тоже мне музей… Ничего интересного, товарищ будущий солдат, я в твоем проходе не наблюдаю.– А как насчет света в конце тоннеля? – подал голос я.Уролог зыркнул на меня исподолобья. В его взгляде читалось тупое отвращение и острое желание похмелиться.– Шеремет, надевай трусы и пошел вон, – сказал он. – А вы, товарищ остроумное животное, пожалуйте сюда.Он велел мне оголить тыл, нагнуться и раздвинуть ягодицы.– Вот так сразу? – удивился я.– А чего тебе еще надо?– Каких-нибудь предварительных ухаживаний. Ресторан, цветы, шампанское…– Юморим? – поморщился уролог. – Отвыкай, пока не поздно. Хреново тебе придется в армии с твоим юмором.– Спасибо, – ответил я. – Мне уже не очень-то хорошо.За дверью меня поджидал Ярик.– Мне понравилось, – сказал он.– Что тебе понравилось?– Про свет в конце тоннеля. Врач оценил?– Не до конца.– Ну да, они тут все какие-то с дуба рухнувшие. Ты уже был у отолоринголога?– Нет еще.– Старая рыжая стерва. Сама не знает, чего хочет. «Станьте, – говорит, – в угол». Что я, маленький, в угол меня ставить? Ладно, стал. Она мне: «Закройте правое ухо». Закрыл. «Повторяйте, – говорит, – за мной». И шепчет: «Шестьдесят шесть». Я шепчу, как она велела: «Шестьдесят шесть». «Что?» – говорит она. «Шестьдесяь шесть», – повторяю уже погромче. «Так, – говорит, она, – дурака валяем? Издеваемся над призывной комиссей? В морфлот захотели? Могу устроить». Как думаешь, она мне устроит морфлот?– Вряд ли, – сказал я. – Разве что у нее папа адмирал.Словом, мы познакомились. На призывном пункте тоже оказались вместе. Меня распределили в партию, отбывающую на Дальний Восток, а Ярика отправили куда-то в Подмосковье, в стройбат. На прощание он сказал:– Ты это… как устроишься там, черкани мне пару строк.– Куда?– Куда-нибудь.– Куда-нибудь черкану, – хмыкнул я. – Только и ты мне пиши в ответ… куда-нибудь.После армии мы встретились совершенно случайно, в вестибюле одного из корпусов Политехнического института, где я с букетом цветов в руках и какою-то опустошенностью в голове поджидал мою знакомую по имени Даша…