Весна. Ночь. Луна. Звезды.

Ничто из перечисленного не волновало нашего главного героя — Аврентия, небольшого толстого человечка с унылыми усами и блестящей пролысиной на затылке. Его интересовала только дощатая будочка на задворках.

Здесь, в этом селении с названием Кудрявые Березки, жили лишь те, кто по-настоящему свихнулся на старине. В наш прогрессивный век, когда космос стал доступен каждому, они, эти люди, селились вдалеке от городов и основывали поселения в духе XV века, с дощатыми избами и услугами на улице. Себя они называли староверами, или истинными, свои поселения — старицами. Впрочем, многие все же встраивали в избы с русскими печами микроволновки, компьютеры и телефоны (сотовые операторы давно уже плотно окольцевали всю планету). Таких не называли истинными. Аврентий был как раз из таких.

Кудрявые Березки были поселением отнюдь не маленьким, больше чем в пятьсот дворов, и дома здесь попадались разные. Были хибарки или вообще землянки, а были, как у Аврентия, огромные дома с резьбой, стеклами и коньком на крыше.

Правда, последнее время по Кудрявым Березкам поползли нехорошие слухи: дескать, завелась там вестница смерти, кому покажется, тот на следующий же день и умрет. Узнать вестницу можно так: она всегда молчит, одета во все черное, появляется, когда вещает, в обществе голубя и только ночью. А спастись от нее можно единственным способом: найти, разговорить и выпросить бумагу об отменении вещания.

Аврентий был человеком суеверным, но сейчас его волновала только будочка на задворках.

Когда же он, наконец, вышел из этого помещения для уединенного сидения, настроение у него значительно улучшилось, и он даже улучил миг полюбоваться на луну, звезды и окрестности. Все равно холост, живет один, спохватиться, куда это делся барин, некому.

Окрестности, кстати, стоили того, чтобы на них посмотреть. Деревню староверы выстроили на берегах реки, через которую перекинулся резной мост. Длина деревни была значительно больше ее ширины. Последняя составляла одну улицу — Набережную. А вокруг — березы, кусты… Природа, одним словом.

Аврентий полюбовался еще на улицу, на огромный фонарь, внутри которого горела свеча. На фонаре сидел наглый сизый голубь, нахохлившись и прикрыв глаза. Под фонарем, спинной к Аврентию, стояла девушка в длинном черном плаще, с распущенными волосами, в черных брюках и туфлях. Брюках — само собой удивительно, женщины в старицах ходили только в юбках. Туристка, наверное.

Голубь открыл один глаз и сделал именно то, за что многие так ненавидят голубей.

Девушка отпрянула от фонаря, но отчего-то промолчала (хотя иной прохожий даже "йаном" бы не ограничился).

Потом она обернулась. В темных, казавшихся черными, глазах застыла задумчивость. Девушка внимательно рассматривала Аврентия, и его этот взгляд откровенно нервировал.

Потом на ум пришли страшные байки, от которых в темноте корчмы стыла кровь. Точно. Голубь, вся в черном, молчит, только глазами так и зыркает…

Аврентий медленно побелел.

"Да что же это на свете делается-то?! Уважаемый всеми человек, молодой, холостой еще даже, и что же — помирать завтра?!" И он, покачиваясь, побрел к дому.

Помирать в самом рассвете сил, хотя бы не выразив свой протест, Аврентий не собирался. Поэтому с самого утра он, побрившись и едва перекусив, помчался на улицу.

Весь день он ходил насупленный, нервно вглядываясь в лица прохожих. Говорят, что предсказанное должно произойти не позже чем в полночь этого дня… Как назло, никого хоть мало-мальски похожего на ту девушку ему не попадалось. Да и легко ли найти в огромном городе ту единственную, которая ему нужна?! Поиски осложняло еще и то, что он совершенно не запомнил лица девушки. Только смутно вырисовывалось, что у нее были темные волосы и почти черные глаза. Слабые ориентиры. Впрочем, Аврентий до последнего надеялся на неожиданный подарок памяти.

К вечеру от надежды на чудесное спасение остались крохи, если осталось что-то вообще. Аврентий вспомнил, что принимать смерть нужно во всем чистом, парадном, приведя себя в полный порядок.

Он зашел на несколько минут в дом, переоделся, снова вышел. Вновь проходя по набережной и вглядываясь в лица прохожих, он заметил вывеску цирюльника и решил зайти постричься.

Зашел, да так и замер на пороге.

В центре зала о чем-то негромко беседовали мастер и та самая девушка. Точно, это была она. Даже в том же самом черном плаще.

Несмотря ни на что, Аврентий отчаянно трусил и решил немного обождать с тем, чтобы потом легче было разговаривать вестницу. Та, кстати, вскоре закончила беседу и вышла из лавки. Аврентий последовал за ней.

Правда, понежиться подольше под ласковыми солнечными лучами (возможно, последними в его жизни) ему не дали, ибо девушка свернула в ближайшую корчму, и вскоре уже потягивала сок из стакана. Аврентий заказал две кружки пива — для храбрости.

— Скажите, господин, вы ко мне? — неожиданно обратилась к нему вестница. Заговорила!

Окрыленный удачей, а частично — теми самыми двумя кружками, Аврентий кивнул.

— И что же вам нужно?

— Я… Это… Помирать не хочу!

Судя по виду девушки, для нее это было что-то новенькое.

— А кто ж тебе жить-то мешает?

— Ну дык… это… ты ж сама мне и нагадала!

— Я-йаа?!

— Ну да. Ты ж это, вестница, вот!

Девушку, видимо, разговор уже начал прикалывать.

— Я — обычная жительница Кудрявых березок, а вы — сумасшедший!

— Так что, помирать не надо?! — обрадовался Аврентий.

— Не надо, — твердо заявила девушка.

— А бумагу об том дашь?

— Две монеты, бумагу и перо, — тут же потребовала девушка, протягивая ему руку.

Получив искомое, она снова задумалась.

— А что писать-то?

— Ну… — этого и сам Аврентий не знал в точности. — Что мне помирать сегодня не надо, напишите…

Девушка Аврентию попалась с чувством юмора, и она честно вывела на листке: "Податель сего не обязан помирать сим днем", поставила дату и расписалась — Вот, пожалуйста.

— А это подействует?.. — подозрительно спросил Аврентий.

— Не гарантирую, — честно проинформировала "вестница".

— Как это?! Ты… то есть вы же сами сказали, что сегодня помирать не надо!

— Не надо, но можно. Кстати, а я вас вспомнила! Вы тот самый мужик из большого дома, во-он из того. Я в тот район еще и сегодня вечерком загляну, ждать будете?

Аврентий испугался еще больше и побелел, а вестница решила, что шутка уж больно затянулась.

— Да ладно вам, не надо умирать, не надо. И вообще, никакая я не вестница, я просто помощница главного фонарщика города… Свечи меняю… В фонарях…

Аврентий немного успокоился, но не поверил, а потом испугался еще больше.

— Так кто же тогда вестница-то?!

— А я откуда знаю. Но вчера это точно я была. Я и сегодня приду, и завтра, и послезавтра…

Аврентий помотал головой и вышел из корчмы.

Чтобы уже через какой-то час покинуть город и больше никогда в него не возвращаться.

…Бумага та, кстати, подействовала. Она до сих пор лежит у Аврентия в ящике, и он каждый день, с самого утра, меняет на ней дату — чтобы в случае чего предъявить смерти и сказать, чтобы она подошла завтра…